Текст книги "Когда сбываются мечты"
Автор книги: Барбара Делински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
– Я знаю. Я очень давно знаю эту его манеру и видела, он терпит неудачу за неудачей. Но теперь на карту подавлено слишком много. Я очень беспокоюсь о детях. Правда, сейчас я немного успокоилась, после того как поговорила с ними. Они вели себя как обычно, и я была рада, что позвонила. С Кикит вроде все хорошо. Она к вам очень пристает?
– Немного, но ты знаешь Элизабет и меня. Мы никогда не возражали против этого.
– Она нормально спит?
– Дэнис сказал, что да.
– Они хоть что-нибудь знают о том, что он затеял?
– Нет.
– Подозревают о чем-нибудь?
– Нет. Должен признать, что тут он повел себя достойно. Он собирался все им рассказать после слушания дела в понедельник. Я надеюсь, что он немного смягчится, хотя его адвокат настроен очень жестко.
– А кто его адвокат?
Он промолчал, и я сказала:
– Это же вопрос судебного протокола. Кто-то стоял на суде рядом с Дэнисом и убеждал судью выдать решение. Мой адвокат может узнать это, сделав всего один звонок. Если вы мне не скажете, я все узнаю другим способом.
– Артур Хейбер, – пробормотал Ховард, а затем проговорил уже громче: – Дэнис скоро приедет, я должен повесить трубку. Он разозлится, если узнает, что я рассказываю тебе о его делах.
– Но вам не кажется, что все это просто безумие?
– Я сейчас нахожусь меж двух огней. Не заставляй меня принимать чью-либо сторону.
– Вы хотя бы пытались с ним поговорить?
– Да. Он сказал, что все делает правильно. И его невозможно переубедить.
– Но что он будет делать с полной опекой над детьми? Он никогда не уделял им и половину своего времени, наслаждаясь свободой от меня и от них. Он вообще отдает себе отчет, что полноценная забота о детях свяжет его по рукам и ногам? Или он рассчитывает на то, что вы с Элизабет будете нянчиться с Кикит и Джонни? Где он сейчас? Если он уехал из дома сразу же после меня, то он уже два часа назад должен был приехать к вам.
Ховард не ответил. Очень осторожно я спросила:
– Дэнис перечислил вам те обвинения, которые он выдвинул против меня?
– Клер…
– Это все неправда, Ховард! Вы же знаете меня. Вы знаете, что я обожаю своих детей.
– Понимаю, все слишком тяжело для тебя, беспокойство по поводу твоей матери и все остальное.
– Я превосходно со всем справлялась, в отличие от Дэниса. Он должен был поехать с нами в Кливленд. И он смог бы поехать, если бы захотел. Или он устроил себе загул напоследок, перед тем как стать полноценным отцом? Дэнис все запланировал заранее. И очень долго готовился. – Я быстро перевела дыхание и, опустив глаза, тихо спросила: – Он рассказал вам о своих подозрениях по поводу Броди?
Последовала пауза, а потом тихое:
ѕ Да.
Я так и думала. Такая личная, такая интимная тема. Он рассказал адвокату, адвокат рассказал судье. Родителей тоже посвятили во все подробности и Бог знает кого еще. Я почувствовала, что меня предали, и разозлилась.
– И вы поверили? Вы же знаете Броди, – вскричала я, бросив на него быстрый взгляд. Он стоял, прислонившись к раковине и сложив руки на груди. На его лице тоже застыло выражение злости. – Он же проводил с нами праздники как со своей семьей. Неужели вы думаете, что он способен завести интрижку с женой партнера?
– Они с Дэнисом давно не партнеры. Больше пяти лет.
– Мы с Броди никогда, никогда не состояли в сексуальных отношениях, – поклялась я и снова опустила глаза. Я чувствовала себя неловко. – Дэнис не прав сейчас. Это все из-за ревности, из-за нестабильности своего положения, не знаю из-за чего еще.
– Мне надо идти, Клер.
– Когда дети вернутся домой?
– Я не могу сказать.
– Они попадут домой на уйк-энд?
– Клер!
– Я всего лишь пытаюсь получить от вас хоть какую-то информацию, Ховард. Я не представляю, что мне сейчас делать. Я не хочу невольно причинить им боль, они ведь еще ни разу в жизни не сталкивались с подлостью. Я не хочу, чтобы Дэнис врал им. Я не хочу, чтобы он настраивал их против меня. Если он недоволен мной, он должен обсудить все со мной, а не вовлекать в это детей. Они не пешки в его игре.
– Дэнис это знает.
– Но однажды все тайное станет явным, это факт. И ничего уже не вернешь назад. И они этого никогда не забудут. Позаботьтесь о моих детях для меня, Ховард, – попросила я. – Объясните Дэнису, что их надо поберечь. Если он поведет себя неправильно, все пропало.
– Он любит их, Клер.
Да уж, все всегда полагали, что он и меня любил. Какие слова он говорил месяц назад на мой день рождения! Он вручил мне красиво упакованную коробку, в которой лежала еще одна красиво упакованная коробка, а в ней еще одна, где хранилась пара сережек, созданных ювелиром, которым – он это знал – я восхищалась. Я была так тронута при мысли, что Дэнис вложил в этот подарок всю душу, что он старался, упаковывая его. И конечно же он сказал, что любит меня.
Интересно, что он имел в виду, произнося эти слова?
Ночь я провела у Броди. Это оказалось самым простым и разумным решением. Слишком расстроенная всем произошедшим, я побоялась уезжать. Броди был моим ближайшим другом. Он знал, как сильно я волновалась за детей и как остро переживала разлуку с ними. С ним я могла спокойно плакать, бушевать или сидеть молча. Я так и сделала. Он накормил меня тушеным в бургундском соусе цыпленком и приготовил горячую ванну. Он даже постелил мне в комнате Джой.
Утром Броди настоял на том, чтобы проводить меня в Бостон на встречу с Кармен, и я не стала возражать. В том уголке моей души, который раньше занимали дом и семья, образовалась пугающая пустота. Я чувствовала себя изможденной, слабой и испуганной, а присутствие Броди помогало мне держать себя в руках, за что я испытывала к нему искреннюю благодарность.
А вот Кармен Нико нет.
Глава четвертая
Офис Кармен находился на четвертом этаже здания, каменная облицовка которого была вся заляпана городской грязью. Старомодный квадратный лифт помещался за ажурными железными решетками, которые гремели при подъеме и спуске, при входе и выходе. Сам офис оказался более современным.
Приемную только что убрали: аккуратно сложенные журналы без единой пылинки рядом с телефоном на полированном дубовом столе, два стула и роскошное кресло, секретарская конторка и сочетающийся с ней по стилю кофейный столик, пейзажные гравюры и со вкусом подобранные рамки, вычищенный пылесосом ковер.
Ничего яркого, помпезного, утрированного и запугивающего, как в конторе Ллойда Ашера. В милом и привлекательном офисе, отделанном в теплые тона – зеленый, абрикосовый, коричневый, – царила мирная и спокойная атмосфера, хотя вопросы тут решались далеко не приятные. Я была уверена, что мне не станет лучше до того, как я снова вернусь к детям, сомневалась, что смогу вздохнуть свободно до того, как осознаю, что именно задумал Дэнис. И все же в приемной Кармен Нико витало нечто вселяющее надежду.
Адвокат оказалась настолько сердечной и открытой женщиной, что ее от природы некрасивая внешность не бросалась в глаза. Высокая, с темными волосами, с оливкового цвета кожей и маленькими золотыми колечками в ушах, Кармен встретила меня широкой улыбкой и рукопожатием, а Броди насмешливо бросила: «Привет, красавчик», – и легко поцеловала в щеку. Она без колебаний жестом указала ему на одно из кресел, взяла меня за руку и провела через маленький холл к себе в кабинет.
В отличие от Ллойда Ашера она взяла блокнот и уселась на стул рядом со мной, стараясь, чтобы стол не разделял нас.
Я разглядывала ее лицо, пока она читала судебное решение. Для меня сейчас не имело никакого значения мнение Броди об этой женщине. Если она выставит мое дело в том же свете, что и Ашер, я постараюсь сбежать от нее как можно быстрее. Я чувствовала себя слишком уставшей, слишком испуганной, слишком уязвимой, чтобы выдержать еще одну атаку.
Но именно усталость, страх и уязвимость лишали меня возможности обратиться к кому-то еще в том случае, если я не найду общего языка с Кармен Нико. Поэтому я отбросила свою браваду и собрала последние силы.
Но Кармен, дочитав, просто кивнула и сказала:
– Это стандартное решение.
Она достала свою ручку и мягко, с симпатией в голосе попросила меня рассказать о том, что произошло в тот день. Пока я говорила, Кармен задавала мне вопросы и схематично записывала детали. Когда я закончила, она вернулась к самому началу истории, выясняя мельчайшие подробности моего возвращения домой.
– Так, значит, ваш муж знал, когда вас ждать.
– С точностью до пятнадцати минут. Он знал номер рейса и взял с меня обещание прилететь именно этим рейсом. Он очень настаивал на этом. Что я тогда подумала? Что он очень по мне соскучился? Возможно. Но, скорее всего, он просто устал сидеть с детьми. Какая же я глупая, что не догадалась сразу о его намерениях!
– Пока вы выходили из машины и открывали входную дверь, как вы думаете, было ли у него время, чтобы позвонить констеблю?
– Да. Особенно если он видел в окно подъезжающую машину. К тому же я еще расплачивалась и доставала вещи из багажника.
– Расскажите мне о полицейском, который приезжал. Дэнис долго говорил с полицейскими по телефону?
– Думаю, недолго, но не уверена. – Я вообще смутно помнила, что в тот момент происходило, потому что была очень расстроена. – Я спорила с ним. Я запомнила лишь, что он сказал: «Пришлите кого-нибудь сюда как можно быстрее».
– И приехал только один полицейский – Джек Мулроу. Он позвонил в дверь и терпеливо ждал, пока Дэнис откроет. Он стрелял?
– Слава Богу, нет, – прошла минута, прежде чем я поняла, к чему она клонит. И эта мысль поразила меня. Я воскликнула: – Вы думаете, Дэнис предупредил их заранее?
– Вполне возможно. Но это всего лишь предположение. Они знают вашу семью. Они знают, что в вашей семье исключены случаи домашнего насилия. Поэтому нормальной реакцией на его «Пришлите кого-нибудь сюда как можно быстрее» была бы догадка, что либо у вашей дочери случился очередной приступ, либо к вам в дом ворвались грабители. Но они не прислали ни «скорую помощь», ни группу специального назначения. Они прислали только одного совершенно мирного парня, которого вы великолепно знали и, по их мнению, послушали бы.
Чувствуя жуткое унижение, я не заметила, что уже довольно долго терла кулаком грудь, и она начала гореть. Я бросила беспомощный взгляд на потолок.
– Я уезжала отсюда две недели назад, уверенная, что Дэнис любит меня. А сейчас я узнаю, что он говорил с полицией. Рассказал им о решении суда. Предположил, что я устрою ему сцену, когда обо всем узнаю. Я не видела никакой необходимости вызывать полицию. Зачем он это сделал?
– Чтобы выставить вас в еще более неприглядном свете, – предположила Кармен. Ее хрипловатый, но мягкий голос успокаивал. – Сейчас мы должны выяснить, что ему действительно нужно – дети или что-то еще. Для начала давайте разработаем контраргументы, – она подвела черту после своих записей. – Хорошо. Перечислите мне еще раз те примеры, которые он привел в доказательство вашего нерадивого отношения к детям.
Я описала ей все ситуации, рассказав, как воспринял их Дэнис и как обстояло дело в реальности. Закончив, я спросила:
– Как мог судья принять решение, выслушав мнение только одной стороны?
– В суде всегда так, – ответила Кармен. – Моя работа как раз и заключается в том, чтобы убедить судью выслушать и вторую сторону. – Она вернулась к началу своих записей. – А что там произошло с лекарствами от аллергии?
Я напрягла свою память, пытаясь в мельчайших подробностях воспроизвести наш разговор с Дэнисом на эту тему.
ѕ Мы никогда никуда не ездим без лекарств. Это уже стало своеобразным ритуалом, неизбежным, когда в семье ребенок с серьезным аллергическим заболеванием. Нам приходятся читать состав того или иного продукта на упаковке, покупать еду в магазинах диетического питания, а булочки только в специальных булочных. Кикит даже носит маленький лечебный браслет, без особого желания, конечно, но потому что я настаиваю. Ей нельзя есть морепродукты, орехи и сельдерей. Орехи вызывают самые сильные приступы. Если они входят в состав какого-либо продукта, их невозможно различить на вкус. Поэтому мы всегда носим с собой упаковку лекарств, на всякий случай. Обычно это эпипен-спрей с эпинефрином или антигистамин. Я дала ей лекарства с собой в дорогу, на тот случай, если Кикит съест что-нибудь не то в самолете. Она всегда носит с собой специально приготовленную для нее еду, но я не хочу лишний раз рисковать. Когда начинается приступ, все происходит очень быстро. Горло распухает за какие-нибудь двадцать минут до такой степени, что она почти перестает дышать. Я очень долго и подробно объясняла стюардессе, что надо делать в случае приступа. Я показала, где лежат лекарства. Уверена, я положила их ей в сумку. Просто нереально, чтобы я забыла это сделать. В любом случае, если бы это все-таки случилось, Рона, моя сестра, нашла бы их. Они лежали в ее холодильнике. Это было полторы недели назад. Я большую часть времени проводила в палате матери в последние дни перед отъездом, но Рона приходила каждый день и ни разу не упомянула про лекарства. Она не могла их выбросить. Сестра прекрасно знает об аллергии Кикит, видела, как проходили ее приступы. К тому же я прекрасно помню, как положила флаконы ей в рюкзак. Я очень хорошо это помню.
– А кто распаковывал вещи?
– Дэнис, но он бы никогда не стал сознательно рисковать жизнью дочери. – Я сразу же отбросила какие-либо подозрения в его адрес. – Может, Кикит сама распаковывала? Может, она их нечаянно выбросила? Я держала в доме запасные лекарства, но Дэнис ведь никогда ничего найти не может. Но самое странное, что я никак не могу понять, что же такое она съела. Я уверена, что овощное рагу не могло вызвать приступ. Но что тогда? И почему Дэнис мне не позвонил, когда это произошло? Я всегда держала при себе телефон. Все дозванивались до меня, все, кроме него.
– Теперь перейдем к Броди, – сказала Кармен. – Как часто вы звонили ему, пока находились у матери?
– Каждый день. Сразу после того, как я говорила с детьми или пыталась до них дозвониться, потому что в последние дни я этого сделать не могла. Но я продолжала оставлять для них сообщения на автоответчике.
– Вы волновались?
Я сотни раз задавала себе и этот вопрос, и многие другие, пытаясь во всем разобраться, в ту бесконечную ночь, которую провела, не сомкнув глаз, в постели Джой. Волновалась ли я?
– Честно говоря, нет. За Кикит и Джонни присматривал отец. И я верила, что он обязательно позвонит, если возникнут какие-то проблемы. Ведь я пробыла в полном неведении всего два дня, не неделю же. К тому же, когда я однажды находилась в очередном отъезде и не могла дозвониться до детей, я позвонила родителям Дэниса, отчего он просто пришел в ярость. Сказал, что это ставит его в неудобное положение, оскорбляет его. И добавил, что сам прекрасно может последить за детьми. И с тех пор я приучила себя не волноваться.
– Но вы общались с Броди.
– Только по работе. К тому же мне ни разу не пришлось услышать автоответчик: Броди всегда подходит к телефону.
– И вы говорили только о работе. – Я приняла бы настойчивость Кармен за обвинение, если бы в ее голосе не звучали нотки извинения. – Если у вашего мужа есть распечатки телефонных звонков, он должен был знать, как долго вы с Броди разговаривали.
– Мы очень подолгу говорили, – призналась я, считая глупым скрывать это. – И мы обсуждали не только бизнес. Моей матери становилось хуже день ото дня, что очень меня расстраивало. Дэнис ненавидел, когда я расстраивалась, ненавидел вопросы, на которые не знал ответов. Он ошибочно считал, что я намеренно спрашивала его о таких вещах, которые ставили его в затруднительное положение. Черт возьми, неужели кто-то вообще может ответить на вопрос для чего нужна смерть? Меня просто душили страх и горе. И я нуждалась в человеке, кто бы мог меня выслушать. А Броди мог.
ѕ Вы его любите?
ѕ Броди? Мы все его любим.
ѕ Вас связывали сексуальные отношения?
ѕ Никогда.
ѕ Связывало ли вас что-нибудь интимное?
– Мы даже никогда не целовались в губы. Мы обнимались, как обнимаются друзья. И никогда не позволяли себе ничего неприличного. Дэнис же пришел к своим собственным выводам. У него нет ни одной конкретной улики, чтобы их доказать. Но вся беда в том, – разочарованно призналась я, – что у меня тоже нет улик, чтобы доказать обратное. У нас с Броди были все возможности для романа, – при мысли об этом я иронично усмехнулась. – Мы с ним деловые партнеры, много путешествуем вместе. Всегда берем соседние номера, а порой и общий двухместный номер, и мы легко бы могли переспать, если бы захотели, хотя Дэнис все равно не смог бы ничего доказать. Но мы никогда себе не позволяли ничего даже отдаленно намекающего на подобного рода отношения, потому что Броди наш семейный друг. Черт, он начал дружить с Дэнисом задолго до того, как я его узнала!
– Итак, вы отклонили все его обвинения. Что же Дэнис сказал после этого?
– Он уверен, что прав. И полагает, что суд с ним согласится.
– А как вы вели себя на самом деле? К примеру, что вы почувствовали, когда поняли, что пропустили родительское собрание?
Воскресив в памяти тот день, я вспомнила, что чувствовала себя ужасно.
– А как отреагировал тогда Дэнис?
– Он не слишком расстроился. Я бы запомнила. Его вполне устроило, что я перенесла встречу на другой день, и он даже не подумал поинтересоваться, как она прошла, потому что в то время находился в отъезде. Кажется, на рыбалке в Вермонте. Но я могу уточнить, если понадобится, – он держал свой календарь в компьютере. И мы оба могли им пользоваться.
– Он когда-нибудь, хотя бы раз, до вчерашнего дня обвинял вас, что вы нерадивая мать? – спросила Кармен.
– Нет.
– Он когда-нибудь, до вчерашнего дня, – Кармен снова вернулась к началу своих записей, – говорил, что вы постоянно пребываете в состоянии глубокого личного кризиса?
– Нет. Мне кажется, сам он даже не мог додуматься до этого термина. Дэнис плохо знает психологию. Модные словечки из бизнеса – это да. А вот в психоанализе он разбирается слабо. Ему кто-то подсказал. Его адвокат Артур Хейбер. Может, это его рук дело?
– Думаю, он мог, – нахмурилась Кармен.
Я указала на судебное решение, которое лежало на краю стола.
– А может, именно он стоит за всей этой ситуацией? Такой неожиданный шаг. Такой крайний шаг. Дэнис утверждает, что он три раза заговаривал со мной о разрыве, но на самом деле никогда не заходил дальше словесных угроз. Он говорил это скорее для того, чтобы расстроить меня, чтобы склонить меня продать бизнес, но не для того, чтобы действительно расстаться. Если бы Дэнис на самом деле хотел разрыва, он либо твердо настоял на нем, либо предложил вместе отправиться к семейному психологу, либо просто ушел из дома. Он должен был хотя бы сказать мне, что консультировался с адвокатом. Боже мой, как же я могла этого не заметить! Они состряпали против меня целое судебное дело, а я до последнего момента ни о чем даже не догадывалась. – Тут новая мысль осенила меня. Я попыталась отбросить ее, но она снова возникла в моей голове. – Если бы я умела хоть немного быть циничной, я сказала бы, что он подставил меня.
Я так хотела, чтобы она назвала меня параноиком. Но вместо этого Кармен сказала:
– Вы сумеете.
– Мой Бог!
– Что натолкнуло вас на подобное предположение? – спросила она.
Совершенно незначительные детали – именно сейчас они вдруг обрели свой настоящий смысл. Да, конечно, все это косвенные улики. Но ведь хватило же судье косвенных улик, чтобы вынести свое решение! Например, неприятный запах на кухне в то утро, когда я уезжала в Кливленд. Дэнис раздул из этого целый скандал, а потом быстро достал из шкафчика полусгнившую луковицу, как будто заранее знал, где ее искать. А та неразбериха, которая произошла в связи с нашим отъездом? Я заранее заказала такси, а кто-то отменил заказ. – Тут на меня нашло озарение. – И он, естественно, не смог отвезти нас в аэропорт, прекрасно зная, что это обязательно сделает Броди и у него появится еще один аргумент в пользу моей измены. А путаница, связанная с возвращением Джонни и Кикит из Кливленда? – продолжала перечислять я. – Дэнис сказал, что я неправильно назвала ему время прилета. Может, я дала ему верную информацию, а он все перепутал? А самое главное, что в тот раз он вел себя гораздо спокойнее, чем обычно в моменты моего отъезда. Как правило, он затевает ссору за ссорой – по поводу детей, дома, чего угодно – и нападает и нападает на меня до тех пор, пока не увидит, что я расстроилась. Но в этот раз ничего подобного не произошло. Как будто Дэнис все уже запланировал заранее и великолепно знал, что меня ждет после возвращения домой. Как будто он собирался ехать не на деловую встречу в Бергшир, а всего лишь за город на уик-энд с каким-нибудь приятелем. Думаю, он легко мог навестить мою мать вместе с нами, но просто не захотел.
Выдав этот монолог и выплеснув всю накопившуюся злобу на Дэниса, я иссякла. Я ненавидела его не потому, что он мог совершить все то, в чем я его только что обвинила, а потому, что он вообще заставил меня предположить подобное. Все пятнадцать лет я была милой и приятной женщиной. А он в одно мгновение превратил меня в мегеру. А аллергический приступ Кикит еще больше подлил масла в огонь.
Кармен еще несколько минут что-то записывала в своем блокноте. Затем и она остановилась.
Слезы наворачивались мне на глаза.
ѕ Я хочу вернуть своих детей. Это же сплошной непрекращающийся кошмар! Мне нравилась моя жизнь. Дэнис никогда не занимался детьми целыми днями. Он никогда не хотел этого. Для чего ему понадобилось это сейчас?
– Возможно, из-за денег, – предположила Кармен.
Я вытаращила глаза:
– Но у него полно денег.
– У него или у вас?
– У нас. Все наши сбережения хранятся на общих счетах. Он имеет свободный доступ ко всем.
– Кто из вас зарабатывал больше?
– Я.
– Насколько больше?
Я чуть было не сказала, что в два раза. Затем вспомнила те цифры, которые мы предоставили в отчете для налоговой службы в апреле. Я тогда не обратила на них особого внимания, я вообще очень редко придавала значение подобным вещам, только когда сравнивала с предыдущими периодами. А вот Дэнис воспринимал все очень серьезно. В период уплаты налогов он приходил в ярость даже от того, что я на него якобы не так посмотрела.
– В прошлом году мои доходы в четыре раза превышали его.
– А в этом году ситуация останется такой же?
– Нет. Разница увеличится. Он стал гораздо меньше работать.
– Сознательно?
– Ну, частично да. У него нет особой нужды работать. «Викер Вайз» приносит более чем достаточно денег для безбедного существования.
– А другая причина?
Я колебалась. Порочить собственного мужа перед малознакомым человеком казалось мне некрасивым.
Потом я осознала всю абсурдность своих колебаний, вспомнив, как он обошелся со мной.
– Дэнис не очень хорошо разбирается в том, что делает, – начала я. – У него были какие-то положительные сдвиги в начале карьеры, но потом все остановилось. Сейчас, когда рынок стал развиваться, он пытается действовать снова, но те методы ведения дел, к которым он привык, сегодня уже неактуальны. Чем больше разочарований он испытывает, тем более несправедливыми становятся его взгляды, и он сам.
Я совершенно выдохлась, выпалив все это.
ѕ Итак, – проговорила Кармен. – Я повторяю. Вполне возможно, что он хочет денег, что чаще всего происходит в подобных случаях. Отец использует опеку над детьми как козырь. Муж соглашается уступить жене право опеки, если та согласится на более низкие алименты. В вашем же случае все наоборот. Дэнис хочет обменять право опеки на более высокие алименты.
ѕ Но я никогда не ограничивала его в деньгах! – вскричала я, отказываясь верить в столь примитивное объяснение. Жадность была мне не свойственна. Я создавала свою карьеру с нуля и научилась вечные человеческие ценности ставить гораздо выше временного блеска и мишуры. Я испытывала полное равнодушие к бриллиантам, спортивным машинам и обуви за четыреста долларов – то, что так любил Дэнис. Радость, которую мне приносила успешная работа «Викер Вайз», имела мало отношения к деньгам, скорее к чувству личного удовлетворения. – Он мог тратить столько, сколько хотел, меня это никогда не волновало. Позвоните его адвокату. Если все затевалось ради денег и один звонок адвокату сможет внести ясность в этот вопрос, позвоните.
– Это не так легко, как кажется, Клер. Да, я позвоню Артуру, но если вы рассчитываете договориться обо всем до понедельника, то ошибаетесь. Если судья выдал это решение, ситуация уже давно не зависит от Дэниса. И в решении обсуждался не денежный вопрос, а ваша способность быть хорошей матерью для своих детей.
Я прекрасная мать.
– Именно это нам с вами придется доказывать. Надо строго придерживаться установленного порядка действий. Необходимо дать достойный отпор обвинениям Дэниса. Мы должны убедить судью аннулировать решение и вернуть вам не только детей, но и дом.
– Но если Дэнис снимет свои обвинения…
– Он не сделает этого. По крайней мере, до понедельника, до того, как приедет в суд. Артур не позволит ему. Это уже вопрос его профессиональной надежности как адвоката.
– А я думала, что основной вопрос в том, как разрешить ситуацию в интересах детей.
– И это тоже, но всему свое время.
– Позвоните моему мужу. Скажите, что Дэнис может брать столько денег, сколько ему вздумается.
– Стоп, стоп! Вам же надо на что-то жить.
– У меня достаточно средств.
– А что, если он запросит сумму в десять миллионов?
Мой смех прозвучал грубо:
– Я не смогу собрать столько денег.
– А он будет утверждать, что в компании «Викер Вайз» найдется такая сумма и даже больше.
– Что бы он ни утверждал, но доходы у «Викер Вайз» не всегда стабильны.
– А это не будет иметь никакого значения, если вы предоставите ему полную свободу действий. Он предложит вам получить ссуду под залог бизнеса, дома или инвестиций для того, чтобы ваши дети получили образование. Ну хорошо, даже если ваш муж не потребует выплатить всю сумму сразу, он может потребовать выписывать ему ежемесячный чек на двадцать тысяч.
Я судорожно глотнула:
– Мы никогда не тратили столько денег.
– Ну, возможно, не наличными. Но когда вы подсчитаете стоимость дома, машин, одежды, когда включите сюда прочие расходы на содержание, развлечения, путешествия, чтобы обеспечить ему тот уровень жизни, к которому он привык, когда вы вычислите, на какой процент от вашего бизнеса он имеет право, потому что он поддерживал вас и помогал вам его строить….
– Не помогал он мне ничего строить! – вскричала я. – Я создавала свой бизнес без участия Дэниса. Долгое время он даже считал «Викер Вайз» чем-то вроде моего хобби, до тех пор пока прибыль не начала расти, да и тогда я продолжала держать свое дело в тени. Я никогда не требовала от него участвовать в моей работе, никогда не настаивала, чтобы он пил вино и обедал с моими партнерами или покупал им новогодние подарки. Я делала всё для него, он для меня – ничего. С самого начала компания «Викер Вайз» была моим детищем, требующим огромного количества времени и тяжелейшей работы. Моим, а не его! Он не может предъявлять на нее свои права.
– Предоставьте ему карт-бланш, и он сделает это.
Я замолчала. Все казалось мне слишком несправедливым.
Кармен дотронулась до моей руки.
– Простите за резкость. Просто я хотела, чтобы вы поняли: не все так уж просто. Нет легких разводов.
– Развод… – я вздохнула.
– Обычно этим заканчивается, если не остается иного выхода. Вы же предлагали ему пойти на консультацию к семейному психологу, а он отказался.
– Он сказал, что ему не нужен психолог, он и так прекрасно знает, что им движет.
– Вы хотите развода?
– Он уже все решил за нас обоих. У меня нет выбора.
– Но вы сами?
Да, я хотела развода. Меня приводило в ярость поведение Дэниса. И в то же время не хотела. Дэнис был моим мужем. К тому же при разводе пострадали бы дети. Но если бы я сохранила злобу на Дэниса, дети тоже страдали бы.
Мы поженились пятнадцать лет назад и серьезно встречались еще три года до этого. Мы пережили тяжелые времена. Мой Бог, очень тяжелые! Но и хорошие тоже.
– Вспоминаю свою беременность, – проговорила я с грустной улыбкой. – Дэнис вел себя потрясающе оба раза. Внимательно. Он неожиданно преподносил мне букеты цветов. Фотографировал меня и мой живот. Ходил на курсы фотографии и делал потрясающие фото. Муж давал мне возможность почувствовать себя уникальной.
Дэнис мог выглядеть обаятельным и остроумным. В хорошем расположении духа – чудесным собеседником. Мы несомненно пережили замечательные времена. Кроме того, я хотела для себя и своих детей того, чего в детстве не имела сама. Да, я очень хотела сохранить семью.
– Подумайте над этим, – сказала Кармен. – Я позвоню Артуру и узнаю, насколько серьезно настроен Дэнис. – Она подошла к столу и полистала свой еженедельник. – Нам еще надо провести несколько часов вместе, чтобы отработать показания. Сейчас я должна бежать в суд. Как насчет того, чтобы встретиться завтра в то же время?
– Прекрасно, – быстро ответила я, испытывая благодарность за то, что Кармен согласилась поработать со мной в субботу, в свой выходной. – А что я могу предпринять в отношении детей?
– Ничего, до тех пор, пока не состоится суд.
Я еще никогда не пропустила ни одной игры Джонни.
– Это сложно.
– Я знаю. Но Дэнис будет следить за вами и о каждом вашем шаге доложит судье. Лучше не давать ему лишнего повода, который он сможет использовать против вас. Сейчас дети думают, что вы в Санта-Фе, поэтому не ждут, что вы придете. Позвоните им по телефону. И скажите, что увидитесь с ними в понедельник вечером. А сейчас уважайте решение суда.
– А суд меня уважает? – с чувством воскликнула я. – Нет ни капли справедливости в том, что он совершает.
– По крайней мере, у вас есть адвокат. Сотни женщин, проходящие каждую неделю через суд по наследственным и семейным делам, вынуждены сами представлять свои интересы, потому что не могут позволить себе нанять адвоката. Сторона, защищающая себя сама, – так их называют. Поверьте мне, из них выжимают все соки.
– Послушав вас, можно подумать, что речь идет о полицейском участке. Какой смысл так относиться к этим женщинам?
– Потому что наши суды не идеальны. Конечно, хочется верить, что справедливость обязательно восторжествует, но я знаю много случаев, когда этого не происходило.
Я подалась вперед.
– А в моем случае?
– В конечном итоге, думаю, да, – ответила Кармен, но она долго медлила с ответом, и это меня насторожило.
– А почему не сразу?
Она последовательно отогнула три пальца и перечислила:
– Дэнис Рафаэль, Артур Хейбер, Уйоррен Сильви. Я не знаю, что представляет из себя Дэнис, но последние очень серьезные противники. Артур не артистичен и не слишком разговорчив, но когда он берет слово, люди слушают. А что касается судьи… ну, это просто настоящий приверженец домостроя.
