Текст книги "Черный ветер"

Автор книги: Барадий Мунгонов

Глава двадцать девятая
КОНЕЦ «ЧЕРНОЙ ПАНТЕРЫ»

Сквозь шум дождя и раскаты грома он услышал сперва выстрелы из дробовых ружей, потом увидел каких-то людей, на ходу перезаряжавших свои централки и стрелявших в уходящего Тоома. Их было двое.

Большаков тоже несколько раз выстрелил вдогонку бывшему эсэсовцу, но безрезультатно. Тяжело дыша, подбежал к незнакомцам. Один из них оказался учителем Левским, второй – старшим чабаном Очировым.

– Вы как сюда попали?! – удивился Большаков.

– Преследуем Тоома…– тяжело отдуваясь, ответил учитель.– С нами был еще Гасалтуев… Он напропалую пошел вперед, на звуки выстрелов… За ним не угонишься, бежит, как кошка… Как бы чего с ним не случилось…

– Боюсь, что случилась с ним беда…– сказал Большаков.– Он встретился лицом к лицу с фашистом. Кричал, звал на помощь… Я не успел…– виновато произнес Большаков. Но тут же решительно скомандовал, как бы беря руководство операцией на себя:-Товарищи, время терять не будем. Я пойду по следам бандита, а вы идите к Гасалтуеву, окажите ему помощь, если ранен. Торопитесь. Потом бегите за мной…

И старший лейтенант помчался в ту сторону, куда ушел Томисас Тоом. Поднявшись на скалистую вершину горы, он, опасаясь засады, осторожно пробрался по узкой расщелине на другую сторону каменного гребня.

Оттуда видна ему стала вся округа.

И сразу же увидел он бегущего Тоома.

– Ах, вот ты где, зверюга!..– проговорил Большаков.

Тоом во весь опор летел к берегу.

«Наверно, моторка у него стоит там. Решил уйти по морю…»

Старший лейтенант бросился вдогонку. «Ах, сволочь, успеет уйти!..»

И опасения Большакова оправдались.

Подбегая к берегу, он увидел, как Тоом пронесся на моторке до рифовых камней и, ловко проскочив кипящий водяной вал, поставил лодку носом против громадных зеленых волн. Большаков до боли закусил губы: «Ушел, гадина!..» И трижды выстрелил вслед Тоому из пистолета.

Дождь немного поутих, но ветер дул с прежней силой. Страшно было смотреть на море. В бешеной пляске бушевали высоченные волны, одна за другой набегая на берег. Лодку Тоома отчаянно кидало, трепало на волнах, как щепку. То появляясь на гребнях волн, то проваливаясь куда-то, она все дальше уходила в открытое море.

Постояв минуту или две в полной растерянности, старший лейтенант пошел обратно через скалистый гребень к месту перестрелки. По берегу пройти было нельзя: на пути стоял, омываемый морем, отвесный утес головокружительной высоты. На северном скате горы Большаков снова встретился с Георгием Николаевичем и Очировым.

– Гасалтуев жив, но без сознания… Ножевая рана в спине… Других ранений или переломов вроде бы нет. Мы затащили его в каменный грот,– сообщил учитель.

– Ну, добре, пусть пока лежит там… Повезем его в больницу, лишь бы Семенов быстрее наладил катер,– сказал Большаков.– У меня там подполковник раненый. И старик… убитый…– Он махнул рукой в сторону моря и первым зашагал вниз по ущелью.– Идемте, товарищи. Может быть, Семенов уже там…

Пока шли, старший лейтенант рассказал Левскому и Очирову о том, что здесь произошло, с начала до конца. В свою очередь Левский поведал ему о событиях, разыгравшихся в Урочине.

– Значит, вы послали Цыдена с ребятами в Баргузин, к Бастуеву. Это очень хорошо! Даже замечательно! – обрадовался старший лейтенант.– Спасибо, спасибо вам! Николай Базарович примет все меры, чтобы закрыть все ходы-выходы из аймака. Он, конечно, сразу же дал знать в Улан-Удэ, а оттуда, наверно, передали и в Иркутск. Представляю себе, как со вчерашнего дня взбудоражена вся наша и иркутская милиция. Небось весь личный состав поднят на ноги. Так что проклятый эсэсовец не уйдет! Деваться ему некуда!..

Подполковника Бадимбаева нашли под скалой кое-как укрывшимся от проливного дождя и пронзительного, беспощадного ветра.

Янгар, весь промокший и дрожащий, лежал около своего убитого хозяина, то ли безучастно, то ли грустно глядя на чужих людей.

Опираясь на руку Большакова, Бадимбаев преодолел боль и встал.

– Я пойду с вами,– сказал он.

Вчетвером двинулись к берегу в надежде встретить Семенова с катером.

Дождь понемногу утихал, а ветер дул еще яростнее, с остервенением кидаясь на береговые утесы.

Семенова на берегу не оказалось.

– В такую страшную волну вряд ли удастся Тоому перемахнуть Байкал. Бандит идет на верную гибель,– сказал подполковник.

– Значит, другого выхода у него не было… Ну что ж, утонет так утонет, не велика беда. Туда ему и дорога,– махнул рукой Большаков.

– Э, нет! Нам лучше было бы взять его живьем и выведать у него кое-что…– усмехнулся подполковник.– А с утопленника что возьмешь? Но раз уж так получилось, пусть себе тонет, к чертям собачьим. Пойдемте, товарищи, вон туда, укроемся за выступом скалы, а то проклятый ветер до костей пробирает. Неплохо бы костерок развести, да спички-то у всех, наверно, мокрые?..

– Нет, почему же? У меня спички сухие,– ответил Георгий Николаевич.– У меня они лежат в целлофановом мешочке. Сложнее найти сухой хворост.

– У меня есть зажигалка,– откликнулся в свою очередь старший лейтенант.– Зажигалка – это самая верная штука.

– Вот и хорошо! Там, под скалой, наверняка есть сухие ветки,– сказал подполковник.

И действительно, под утесом нашлись сухие ветки и сучья – целая куча. Зажгли костер.

Через час или полтора Бадма Очиров первым услышал отдаленный рокот мотора. И с радостным криком опрометью выбежал из укрытия:

– Катер идет!.. Катер!..

Тут и остальные услышали мотор. И тоже покинули тихое место.

– Наконец-то Семенов идет! Молодец, все-таки наладил катер! Теперь держись, Томисас Тоом!-воскликнул старший лейтенант Большаков, стараясь увидеть катер.– Но где же он? Что-то я не вижу…

– Во-он идет!-воскликнул Георгий Николаевич, показывая пальцем па бушующие волны.– То исчезает, то появляется…

– А-а, да, да, вижу! Так он идет с юга! – удивленно воскликнул старший лейтенант, обнаружив наконец катер.– Это не Семенов… Это совсем другой катер…

– Да, очевидно, другой,– согласился подполковник и скомандовал: – Все равно надо сигналить. Товарищи, стреляйте из ружей, кидайте в костер ветки. Сырые ветки, чтобы дыму было больше…

И вот густые синие столбы дыма встали над костром и, подхваченные ветром, понеслись в каменную утробу ущелья.

Не жалея патронов, стреляли из централки и карабина. Но ветер дул с моря, и это ничего ие дало. Большаков изо всех сил замахал плащом.

Наконец катер изменил курс и направился к берегу. Он быстро приближался. Вскоре можно было уже различить на его борту крупные буквы: «Рыбнадзор». Но, несмотря на эту надпись, восседал па катере не кто иной, как директор заповедника Филимонов. Рядом с ним все увидели Бастуева. Кроме них, еще один милиционер и моторист. Всего четверо…

Бадимбаев с Большаковым вкратце рассказали вновь прибывшим обстановку.

– Я думаю, на утлой лодчонке он далеко уйти не может,– сказал под конец Большаков.– Наверно, где-то близко болтается между волнами, если только не пошел уже ко дну. Поэтому я предлагаю искать его в том направлении, откуда дует ветер, потому что он движется, конечно, только против ветра: ставить лодку поперек волны опасно – сразу же перевернет.

– Вполне резонная мысль,– поддержал его майор Бастуев.– Давайте так и сделаем. Алексей Григорьевич, оставайтесь здесь,– оп слегка повернул голову в сторону мрачновато выглядевшего сегодня Филимонова,– а старший лейтенант поедет с нами.

– Если появится Семенов, поезжайте за нами,– добавил Большаков.– Двумя катерами идти – все ж таки обзора будет больше, пространство охватим пошире…

С тем они и выехали в море. II снова волны остервенело набросились на катер, стали трепать и подбрасывать его. Но он упрямо продвигался вперед. Распределив между собой сектора наблюдения, обозревали море на все сто восемьдесят градусов.

Бастуев с биноклем в руках усердно обшаривал взглядом гребни высоких волн. Никого. Томисас Тоом будто провалился сквозь… поду.

Десять километров… Двадцать километров… Открытое море… И снова – никого, никого, никого…

Вдруг далеко позади раздались еле слышимые сквозь вой ветра щелчки выстрелов.

– Поворачивай назад!..– приказал майор Бастуев.

– Бот еще!.. Еще… Слышите?.. Стреляют…– приподнялся на сиденье старший лейтенант Большаков.

Вскоре на гребне большой волны показался милицейский катер с четырьмя человеками на борту, а впереди него, метрах в двухстах,– моторка Тоома.

– Гони наперерез!.. Наперехват!.. – закричал майор Бастуев, вытаскивая из-под плаща автомат. Его примеру последовал и Семенов, но майор жестом остановил его.

Моторка Тоома двигалась из последних сил и, словно лошадь, идущая в гору, с трудом преодолевала крутизну волны. Видимо, она была переполнена водой и готова вот-вот пойти ко дну.

Тоом ежеминутно оглядывался на настигающий его катер и посылал в своих преследователей пулю за пулей.

Майор Бастуев дал предупредительные выстрелы.

Только после этого понял Тоом, что теперь уже два катера преследуют и зажимают его с обеих сторон.

Он выключил мотор, выбросил в море парабеллум и рюкзак.

Стоя по колено в воде, поднял руки.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Открытое письмо читателю

Дорогой друг!

Вот и прочитана тобою эта книга.

Окончено увлекательное путешествие в Забайкалье, куда, словно на волшебных крыльях, летал ты на страницах повести. Пережиты тревоги за героев, которые, наверно, стали близкими тебе людьми, хорошими знакомыми. Ты рад, что злой и жестокий человек обезврежен.

Отложив книгу в сторону, ты, наверно, все же не сразу можешь переключиться на что-то другое. Ты думаешь о прочитанном, находишься еще некоторое время под его впечатлением. Ты задаешь себе вопрос: почему удалось ребятам и их учителю Георгию Николаевичу победить такого сильного врага, как Томисас Тоом? Ты отвечаешь себе, что все дело в большой и крепкой дружбе, которая связывала их. Неспроста гласит бурятская пословица: «Добрый конь быстрее ястреба, добрый друг надежнее крепости». Ты видишь, что сила героев этой книги еще и в нежной их любви к своему Отечеству.

Эта любовь, которую суждено пронести нам сквозь всю жизнь, зарождается в сердце каждого из нас по-разному. Один гордится смелостью своих соотечественников, другой не может без волнения думать о бескрайних просторах нив и пашен, третий упоенно бродит по лесу, который кажется ему ни с чем не сравнимым,

Но все мы сызмальства одинаково любим свой край.

Герои этой книги живут в краю удивительном. Рядом с ними– могучее озеро Байкал, самое глубокое озеро земного шара, в котловину которого поместилось бы двадцать два Аральских моря. Ты уже знаешь, какие леса и горы окружают Байкал, какие звери населяют эти леса, какие деревья там растут. Кристальный воздух, горячие и холодные источники, живописная природа берегов Байкала – разве можно все это не любить! И неспроста народ называет Байкал богатырем, героем, священным морем!

 
Между гор и между скал
Блещет озеро Байкал.
Дует с северных низин
Сильный ветер баргузин.
Волны бьются в берега,
А кругом шумит танга.
Проступает сквозь туман
Великан Хамар-Дабан.
Дальше белый, как старик,
Снеговой Мунку-Сардык.
 

С гор бегут вперегонки Триста тридцать три реки.

Прочитав эту книгу, ты словно и сам побывал на Байкале: так ярко и красочно рассказал о нем автор книги, известный бурятский писатель Барадий Мунгонов.

Родился Барадий Мунгонов в 1922 году в селе Шимя, Хилокского района, в семье скотовода. Прежде чем стать писателем, он испытал много профессий и специальностей: был машинистом на молотилке, диктором на радио и чертежником, геодезистом и корреспондентом газеты, землеустроителем и участковым агрономом. Во время Великой Отечественной войны Барадий Мунгонов был тяжело ранен в бою с фашистами. Он стал немым. Но заботливые руки врачей вернули ему голос.

И голос талантливого сына бурятского народа зазвучал свободно и радостно.

Широкую популярность получил его роман «Хилок наш бурливый», который был переведен на русский язык, выпущен издательством «Советская Россия» и вторично – в «Роман-газете».

В издательстве «Детская литература» также выходила книжка Мунгонова. Это был сборник интересных рассказов, и назывался он «Опасные встречи».

Не все произведения Мунгонова переведены на русский язык. Бурятские читатели знают и любят еще такие его книги: «На восходе», «Первая утка», «Родной улус».

А. ТВЕРСКОЙ