Текст книги "Одна душа, много воплощений"

Автор книги: Б. Уайсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Используя свои знания и навыки, Читра добивалась замечательных результатов, и эта работа вызывала в ней огромное удовлетворение. Кроме того, Читра получала позитивный отклик не только от больных и их родственников, но и от своих коллег-медиков. В ее семейной жизни также присутствовало счастье и процветание. В этой жизни она, как кажется, достигла должного равновесия между получением и отдачей энергии. Она научилась любить, как других, так и себя.

Читра сказала, что обозревает эту третью жизнь с более высокой перспективы, в том смысле, что она поднялась на новый уровень. Затем, продолжая пребывать в гипнотическом состоянии, она, вдруг, резко остановилась и сказала: «Я не знаю, как закончится эта жизнь. Это остается загадкой. Но знаю, что я должна уйти оттуда прямо сейчас!» Читра была не из тех, кто любил подолгу застревать в прошлых или будущих жизнях.

Вдохновленная своими путешествиями, она тотчас вернулась в настоящее. «Все жизни, прошлые и настоящие, связаны между собой, – поясняла она, – точно так же как эта жизнь и прошлая жизнь, которые описывала моя мама. То, чему я научилась – это равновесию сострадания, равновесию любви, которые нужно не только получать, но и отдавать». Ее решимость была налицо. «Я больше никогда не буду жертвовать своими жизненными целями, – ни из-за культурных ценностей, ни из-за особых обстоятельств, ни из-за чувства вины» – говорила она. Невзирая на культурные табу, запрещающие подобное «бунтарство», она нашла в себе силы спокойно выразить гнев и чувство обиды в отношении матери, а также братьев и сестер, вынудивших ее взять всю заботу на себя, и, таким образом, освободилась от этой ноши.

Мы вернулись к третьей из ее будущих жизней, и в этот раз она смогла увидеть ее конец: естественная смерть в преклонном возрасте. В своем пересмотре она сумела увидеть смысл этой жизни, который от меня почему-то ускользал. «Эти три будущие жизни следовали не одна за другой, – объясняла она. – Они – манифестации возможных вариантов будущего, основывающиеся на том, что я делаю в этой жизни».

В некотором смысле это были параллельные будущие, которые имели место одновременно: та из жизней, которая имела конец, вырастала из содержания оставшейся части ее нынешней жизни. На самом деле, там было «множество возможных вариантов будущего, – говорила она, – и я стала свидетелем трех из них. Это – не только мое сознание. Это – коллективные мысли и действия всего человеческого населения, которые будут играть роль в формировании единственно актуального будущего. Если мы сознательно сделаем выбор в пользу сострадания, сочувствия, любви, терпения и прощения, то мир в будущем станет совершенно другим, по сравнению с тем, каким бы он стал, если бы мы этого выбора не сделали».

Ее речь заметно изменилась. Она больше не говорила короткими отрывистыми фразами. Ее лишенные простоты слова и идеи отражали связь с высшим уровнем сознания. У этой мудрой молодой женщины можно было многому поучиться.

«Теперь мы больше ориентированы не на изменение планетарного и коллективного будущего, но на развитие возможностей положительного влияния на свои личные будущие жизни, а также на свое оставшееся будущее настоящей жизни. – Но наши индивидуальные будущие выражают себя в коллективном будущем, и поступки каждого определят, к какому из множества возможных будущих мы придем». Если бы Читра продолжала жить согласно установившемуся в их семье шаблону, то ей, возможно, было бы уготовано будущее парализованной жертвы аварии, вынужденной получать любовь от родных и близких. Если бы она резко оборвала отношения с матерью, не найдя разумного компромисса, то, возможно, оказалась бы в том будущем, в котором видела себя матерью тяжело больного ребенка. И вот как это работает: пытаясь найти должное равновесие между даянием и получением, между жертвенностью и состраданием к самим себе, мы снова и снова оказываемся в подобных ситуациях, пока не достигнем состояния гармонии. Учитывая то, что Читра поняла необходимость этого равновесия и многому научилась, она, скорее всего, придет в то будущее, в котором видела себя хирургом, специализирующимся в области ортопедии и неврологии. При этом она могла бы родиться в мире, где больше или меньше насилия, больше или меньше сострадания и любви, в зависимости от того, насколько другие достигли гармонии. Если среди нас будет достаточно много таких, кто сможет поднять сознание человечества на более высокий уровень, если мы, улучшая наши индивидуальные будущие, станем неуклонно менять коллективное будущее, то действительно сможем изменить будущее всего мира и всех его жителей».

Как я уже говорил, сострадание связано с сочувствием. Оно также связано с любовью, в том смысле, что, как и любовь, оно исходит из сердца. Эти три простых упражнения, как и описанное в 3-й главе упражнение психометрии, помогут вам достичь в вашем сердце того места, где сострадание и сочувствие сосуществуют.

СЛЕЗЫ РАДОСТИ

Расслабьтесь, используя тот же метод, который описан в главе 3. Находясь в состоянии релаксации, вспомните тот момент своей жизни, когда у вас на глазах проступали слезы радости. (Возможно, вы вспомните несколько таких моментов.) Я не говорю о таких моментах, когда вы выиграли в лотерею или, когда команда, за которую вы болеете, победила на чемпионате мира. Я имею в виду эпизоды, связанные с чем– то приятным в вашей жизни. Это может быть момент, когда кто-то неожиданно сделал для вас благое дело, например, добровольно вызвался позаботиться о ваших детях, чтобы вы с мужем могли провести выходные вдвоем, или кто-то навестил вас, когда вы болели. Либо это может быть время, когда вы сами для кого-то сделали доброе дело, действие, исходящее не из чувства ответственности, но из самого сердца. Суть в том, что дающий – вы, ваш друг, или посторонний человек – действует из сострадания, не ожидая вознаграждения. Чем больше вы будете выполнять это упражнение, тем больше моментов сострадания будут связаны с ним, – один за другим – тем больше у вас будет слез радости. Сознательное воскрешение таких воспоминаний о моментах сострадания усилит вашу способность радости, счастья и дальнейших сострадательных действий.

ВЗАИМОСВЯЗАННОСТЬ

Находясь в состоянии релаксации, посмотрите кому-нибудь в глаза. Если вы увидите, что человек улавливает ваш взгляд, то старайтесь это делать каждый день. Загляните за пределы того, что выражают его глаза. Попытайтесь увидеть душу, которая смотрит на вас, и если вы обнаружите эту душу, то увидите человека не просто как физическое тело, – вы увидите его глубину. Вы узнаете, что у людей, так же как и у вас, есть душа, и что их души связаны с вашей. Если вы увидите, что на вас смотрит ваша душа, то вы достигли более глубокого уровня, поскольку поймете, что все мы – одна субстанция, и одна душа. Разве, относясь гуманно к другим, вы не относитесь гуманно к себе и не проявляете к себе сострадания? Неужели, любя ближнего, мы не любим самих себя?

ГУМАННОСТЬ К ДРУГИМ

Один из вариантов вышеописанного упражнения – визуализировать гуманность других людей – друзей, родных, или посторонних. Каждый из них – не только имя или некая присущая черта («Моя тётушка Моди болтает без умолку!» или «Опять этот грязный бомж!»), но совокупность множества измерений, и, точно так же, как вы, состоит из целого комплекса факторов. У них есть матери, отцы, дети и любимые. Здесь не имеет значения, что человек другой национальности или ваш потенциальный враг. Точно так же как вы, любой из них испытывает радость, любовь, страх, тревогу, отчаяние и печаль. Они также когда-то были детьми, смеялись и играли со своими игрушками и питомцами, и были так же доверчивы. У меня пациенты визуализируют своих врагов или ненавистных им людей как детей. Это только начало. Увидьте их как своих возлюбленных, как родителей, как людей, которые обретают и теряют, которые рождаются и умирают, которые переживают победы и трагедии. Постарайтесь увидеть подробности и частности. Делая это, видьте их не как некую группу, но как индивидов, переживающих то же самое, что переживаете вы. Легко испытывать ненависть к группам, поскольку там нет индивидуальных качеств. Выполняя это упражнение, вы отказываетесь от ненависти, потому что гораздо легче ненавидеть группу индивидов, но невозможно ненавидеть души. Я проявлял сострадание к русскому солдату, которого, по идее, должен был бояться. Я понял, что у него есть душа. И его душа – это моя душа.

Состраданию и сочувствию не научишься за один день: уроки жизни усвоить не так просто. Есть еще один немаловажный фактор на нашем пути к бессмертию: терпение.

Глава 6

ПОЛ: ТЕРПЕНИЕ И ПОНИМАНИЕ

У буддистов есть выражение: «Не толкайте реку. Она сама течет».

Применительно к духовной эволюции это выражение подсказывает нам рассматривать время как реку, пусть даже здесь мы должны измерять его не хронологически, как привыкли, но в уроках, усваиваемых нами на пути к бессмертию. Не толкайте реку времени. Вы можете беспомощно плескаться в ней, можете пытаться плыть против течения, но лучше спокойно плывите по течению. Нетерпение лишает нас радости, покоя и счастья. Мы постоянно чего-то хотим – хотим прямо сейчас. Эта тенденция нигде так не очевидна, как в Америке двадцать первого века. Но Вселенная устроена отнюдь не так. Все приходит к нам тогда, когда мы к этому готовы. Прежде чем нам родиться, мы обозреваем ландшафт грядущей жизни, но стоит нам родиться, как мы сразу забываем его. Мы привыкли подгонять время, беспокоясь, как бы нам не упустить того, что мы хотим иметь сейчас. Но, как взрослые люди, мы должны в настоящей жизни помнить о том, что для всего есть подходящее и неподходящее время. Например, почему Кэтрин появилась в моей жизни именно в том году, а не два года назад, не раньше и не позднее? И почему, когда я спрашивал ее об ее будущем, она неизменно отвечала: «Не сейчас?»

После того как вышла в свет моя книга Only Love Is Real («Реальна только любовь»), в которой я рассказываю о душах-супругах, я получил от одной женщины письмо, где она пишет: «Я встретила родственную душу, но я замужем и у меня трое детей. Он тоже женат и у него двое детей. Почему мы не встретились, когда были подростками?»

Потому что у судьбы был иной план: им было предназначено встретиться позднее. Люди приходят в нашу жизнь в те или иные периоды по разным причинам, имеющим отношение к урокам, которые нам предстоит усвоить. И то, что встреча не произошла в молодости, когда мы еще не были связаны обязательствами – вовсе не случайность. Думаю, что такие встречи происходят в более зрелом возрасте, когда мы уже способны иначе воспринимать любовь и учиться устанавливать равновесие между ответственностью и обязательствами. Эти люди встретятся снова и в другой жизни. Нужно лишь проявлять терпение.

Моя пациентка в одной из своих предыдущих жизней совершила самоубийство из-за того, что обнаружила своего мужа в списке пропавших без вести во время Первой мировой войны и решила, что он погиб. На самом деле, он был арестован, а после войны отправлен обратно в Америку, где он и узнал об участи своей жены. В настоящей и в следующих жизнях этой женщине предстоит учиться терпению, разумеется, если она запомнила урок из той прошлой жизни.

У многих моих друзей в старших классах была любовь, но потом многие разбежались и пошли своим путем к несчастливому браку. Но когда некоторые из них вновь встретились сорок лет спустя, они снова поняли, что любят друг друга, развелись со своими настоящими супругами и поженились, как будто и не расставались на такой долгий срок. Те же чувства с той же силой присутствовали и здесь. Я провел сеанс регрессии для них обоих, и оказалось, что в прошлых жизнях они также были вместе. Подобные встречи в зрелом возрасте людей, которые были вместе в прошлых жизнях, случаются часто.

Здесь самое главное не столько физическое терпение, сколько психологическое. Время, которым мы его измеряем, может идти быстрее или медленнее. Том Брэди, квотербек футбольной команды Нью-Ингленд Пэтриотс, считает, что минуты больше чем достаточно, чтобы выиграть матч. Когда я застреваю в транспортной пробке, мне кажется, что проходит целая вечность. Но если мы воспримем время как бесконечную реку, то нетерпение исчезнет. «Я пока не хочу умирать, – говорил мне один больной. – Мне нужно сделать еще много дел». На самом деле, у него сколько угодно времени на эти дела.

Терпение связано с пониманием, потому что, чем больше вы понимаете человека, ситуацию или некий опыт, или даже самого себя, тем меньше вероятности, что вы непроизвольно отреагируете желанием сделать что-то плохое себе и другим. Скажем, ваш супруг приходит с работы и начинает орать на вас по какому-то пустяку, например, почему вы не выгуляли собаку или не купили молока. Реакция нетерпеливого человека – наорать на него в ответ. Но, будьте терпеливыми! Постарайтесь понять! Возможно, гнев, обрушивающийся на вас, никак к вам не относится, но является результатом неудачного дня на работе, начинающейся простуды, мигрени или аллергии, либо просто плохого настроения. Как супруга, вы для него человек безопасный: супруг может сорвать на вас зло, зная, что ничего серьезного не случится, даже если вы взорветесь в ответ. Но, когда вы терпеливы, вы можете добраться до самой причины гнева, и оттуда развеять его. Если ваша реакция – терпение, и вы понимаете, что за этим взрывом кроется какая-то причина, то восстановить гармонию не так уж трудно.

Чтобы достигать более высокой перспективы в достижении этой гармонии, вам нужно развивать в себе способность уходить в сторону и смотреть с расстояния. Из главы 11 вы узнаете о таких «слугах» терпения, как медитация и созерцание, которые помогают вам достигать отстраненности. Как только вы научитесь сохранять спокойствие, смотреть вглубь себя и прислушиваться, так и терпение неизменно придет к вам. Если бы народы проявляли друг к другу больше терпения, то было бы меньше войн, поскольку осталось бы больше времени на дипломатические переговоры, на диалог, а, стало быть, на понимание. Нации редко стремятся к терпению, но люди должны к нему стремиться. Если вы научитесь быть терпеливыми, то узнаете, насколько важно терпение, и как оно помогает продвигаться по духовному пути к бессмертию.

Тем не менее, иногда нам приходится ждать, чтобы увидеть будущее и полностью признать его силу.

Никто не сомневался, что у Пола есть деньги. Он сколотил состояние на медных рудниках и сумел мудро вложить его. Но, как он говорил мне на нашем нервом сеансе, деньги не приносят ему блага, и он ощущает себя неудачником. Его двадцатидвухлетняя дочь Элисон болела лейкемией, и ее шансы на выздоровление были близки к нулю. На свои деньги он мог позволить себе лучших врачей, лучшие лекарства, советы лучших специалистов, – но не чудеса. Он часто впадал в депрессию и видел, что, несмотря на финансовый успех, жизнь его пуста и тщетна.

Обычно мне становится известна история пациента за один сеанс. Для Пола потребовалось два сеанса, не потому что его история была слишком сложной, но потому что он неохотно раскрывал ее. Это был высокий седовласый мужчина пятидесяти лет, обладающий удивительным красноречием. Его голубые глаза смотрели на меня с той открытостью, которая бывает либо у тех, кому нечего скрывать, либо у проходимцев, склонных злоупотреблять доверием. Я подозревал, что Пол относится к последнему случаю. (Оказалось, что он обманывает не меня, а самого себя.) Безупречный загар, профессионально ухоженные ногти, широкая улыбка, обнажающая белоснежные зубы, белая спортивная рубашка от Ральфа Лорена, коричневые слаксы с идеально отутюженными складками и превосходные кожаные сандалии.

– Не уверен, что мне нужно быть здесь, – сказал он, когда мы обменялись рукопожатиями, и я впервые поймал его взгляд.

– Многие люди думают то же самое. Психиатрия кажется им чем-то запрещенным. Кто захочет раскрывать свою душу постороннему человеку? К тому же, у людей складывается ложное мнение, что моя деятельность как-то связана с оккультизмом.

– Точно. Оккультизм. Простите меня за грубость, а как еще называть эти ваши отправления людей в прошлые жизни…

– Правда, странно, – с улыбкой согласился я. – Мне потребовались годы, чтобы убедиться, что многие мои пациенты вовсе не выдумывают свои истории, что бы там другие ни говорили об этом. Но я уверяю Вас, что не обладаю оккультными силами, и даже если некоторые из моих пациентов фантазируют, им все равно становится лучше.

Казалось, он принял мои слова и, сев напротив, стал рассказывать про Элисон.

– Боюсь, что жена, моя другая дочь и мой сын, – все вместе саботируют ее лечение. – В его словах скорее присутствовало беспокойство, чем гнев.

– Каким образом?

– Элисон – вегетарианка, но для того чтобы поддерживать силы, ей нужно мясо. Вместо этого моя семья заставляет ее принимать поливитамины и минеральные добавки и, – черт бы их побрал! – есть помидоры и ростки пшеницы. Она также занимается йогой и медитацией. Конечно, я думаю, что все это ей не повредит, но они настаивают, чтобы я полностью перешел на их сторону.

– Просто у них холистический подход, – спокойно сказал я.

– Но я хочу, чтобы они перешли на мою сторону.

– То есть?

– Инвазивные методы лечения. Облучение. Химиотерапия. Это помогает.

– Разве она не получает этого лечения?

– Конечно, получает. Благодаря моей настойчивости. Но тратить свое время на всю остальную чепуху, думая, что это ее вылечит – просто безумие. Я просил ее прекратить, но она не согласилась. – Он закрыл лицо ладонями и стал тереть глаза. – Она не слушалась меня с самого детства.

– А как остальные дети? Они тоже не слушаются?

– Наоборот. Они – золотые. Всегда меня слушаются. И жена тоже.

Тут я начал далее восхищаться «непослушанием» Элисон. Из всех домочадцев только она осмеливалась перечить ему. Возможно, он и был так расстроен из-за того, что все остальные перешли на ее сторону.

– По поводу холистической медицины все время ведутся споры, – сказал я ему. – Огромные сообщества, например китайцы, уповают на нее. Они считают, что…

– Акупунктура! – он буквально выкрикнул с места. – Она и это уже попробовала. И, представляете, жена и остальные дети потворствуют этому!

Я убежден, что некоторые формы холистической медицины действительно эффективны, особенно когда используются в сочетании с общепринятыми методами лечения. И я сказал ему:

– Зачем препятствовать этому, если она и так получает необходимое традиционное лечение? Знаете, надежда – один из факторов выздоровления. Если она думает, что акупунктура помогает, то, она реально имеет для нее смысл.

– Допустим, – ухмыльнулся он, очевидно оставаясь неудовлетворенным нашей встречей.

Мне было интересно, вернется он или нет. Он вернулся через три дня, на сей раз уже с другой жалобой: у Элисон появился молодой человек.

– И вы возражаете?

– Определенно возражаю!

– Почему?

– Он ей – не пара. Никто из них ей не пара. Он надолго не задержится.

Тут я начал видеть определенный шаблон.

– А как она относится к вам?

– Предполагаю, что любит.

– Только предполагаете?

Он ненадолго задумался, прежде чем ответить.

– Пусть это кажется смешным, но рядом с ней я чувствую себя неловко. Я не могу поддразнивать ее так же, как других своих детей. Когда я собираюсь ее обнять, я словно застываю.

– И все же вы любите ее.

– Господи, конечно!

– И вы ей говорили об этом?

Он покачал головой.

– Мне кажется, что я никогда не смогу ей об этом сказать. Мы все время ссоримся. Она говорит, что я заедаю ее, но я пытаюсь лишь обеспечить ей безопасность.

Постоянный контроль над ней казался мне не лучшим способом выражения любви.

– А что вы скажете об ее других парнях? – спросил я.

– Они безнадежны.

– Как это?

– Мозгов у них нет: сплошной тестостерон да крутые тачки! А кто поумнее – те хлюпики. На самом деле, Фил – лучший из них. Он постоянно приходил к ней в больницу, тогда как другие ни разу не появились. Когда он последний раз приходил к ней, я сказал ему больше не появляться.

– Вы впервые это ему сказали?

– Лично – впервые. Но я говорил Элисон, чтобы она больше с ним не встречалась.

Я улыбнулся.

– Но она никогда вас не слушалась.

Он пожал плечами. Ответ был очевиден.

– Неужели вы думаете, что она не получает удовольствия от этих встреч. По крайней мере, если даже ей не становится лучше…

– Прекратите немедленно! – резко прервал он меня. Черт возьми, я сделаю все, чтобы ей стало лучше, даже если мне придется умереть вместо нее.

После двух сеансов, потребовавшихся на обсуждение истории Пола, мне захотелось глубже заглянуть в его отношения с Элисон. Что-то должно было объяснять его слишком покровительственное поведение, как в отношении нее, так и по отношению к самому себе. Возможно, ответ кроется в прошлой жизни. Поначалу он сопротивлялся, но, в конце концов, с благословения семьи, а также, потому что Элисон была так больна, он согласился. Из-за активности левого полушария мозга и его потребности все контролировать, мне потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы погрузить его в гипноз. В конце концов, он достиг довольно глубокого уровня.

– 1918 год, – начал он. – Я в каком-то городе на севере Штатов, то ли в Ныо-Йорке, то ли в Бостоне. Мне двадцать три года. Я очень порядочный молодой человек. В своей карьере я пошел по стопам отца – стал банкиром. Я влюблен, страстно влюблен в девушку, которая мне – не пара. Она – певица и танцовщица, и потрясающая красавица. Иногда я после концертов я беседовал с ней, но никогда не раскрывал перед ней своих чувств. Я знаю, что она… – тут он сделал паузу, и я увидел на его лице застыло изумление. – Это моя дочь Элисон!

Некоторое время он сидел молча и что-то вспоминал. Затем произнес:

– Я поговорил с ней, сказал, что люблю ее и, как выяснилось, слава Богу, она меня тоже любит. Можете в это поверить? Она тоже любит меня! Я знаю, что мои родители этого не одобрят, но это не имеет значения. Не буду обращать на них внимания. Она для меня – всё!

Выражение его лица снова изменилось, став грустным.

– Она умерла, – прошептал он. – Умерла во время эпидемии, и с ее смертью умерли наши мечты. Я потерял всю радость, всю надежду. Больше такой любви у меня никогда не будет.

Я попросил его медленно продвигаться по той жизни дальше. Он увидел себя угрюмым и обозленным мужчиной лет сорока, который, сев мертвецки пьяным за руль, насмерть разбился на своей машине.

Я вернул его обратно, и мы обсудили связь той прошлой жизни с настоящей. Здесь выявились два шаблона. Один шаблон подразумевал магическое мышление: Если бы он в этой жизни сказал Элисон, что любит ее, то ей ничто бы не угрожало, и она не умерла бы, как это случилось тогда, в 1918 году. Второй шаблон служил кон– трафобическим механизмом, своего рода импульсом, заставляющим человека выйти из игры, когда человек думает, что он близок к провалу. В случае Пола это означало, что, сохраняя с Элисон эмоциональную дистанцию, он будет защищен от боли, печали и отчаяния, если, вдруг, ему будет суждено ее потерять. Поэтому он отступал от нее, ссорился с ней, постоянно критиковал и не давал общаться с молодыми людьми. Ее болезнь вызвала в нем ту же панику, какую он переживал почти сто лет назад. Выходя из моего кабинета, он сказал, что теперь знает, что, его противостояние собственному страху и открытое признание его любви станет важным компонентом лечения его дочери. Некая часть его понимала: связь ума и тела, о которой говорят иммунологи, действительно существует.

Страхи Пола уже слегка поутихли, поскольку ему уже приходилось терять Элисон в прошлой жизни и скорбеть по поводу ее смерти. Они оба умерли, и оба вернулись друг к другу в нынешней жизни. Его до сих пор пугала вероятность ее смерти, но теперь он позволил себе почувствовать свою любовь к ней. Теперь у него пропала потребность в самозащите, которая была в ущерб им обоим.

На первый свой импульс безусловной любви Пол отреагировал решением позвонить Филу и разрешить ему посещать Элисон когда угодно, где бы она ни находилась – в больнице или дома. Элисон была глубоко тронута, и Филу с трудом верилось в столь разительные перемены в отношении к нему. Чем глубже становились отношения молодых влюбленных, тем больше радовался за них Пол. Он понял, что для него гораздо важнее сделать Элисон счастливой, чем продолжать ее защищать.

Все наблюдали, как происходило нечто чудесное: благодаря крепнущей любви Фила и Элисон, а также умению Пола выражать любовь к дочери в своих действиях, иммунная система Элисон переключилась на усиленный режим работы, и Элисон стало лучше. Таким образом, в борьбе с раком любовь для Элисон стала крайне важным лекарством.

Через неделю Пол вернулся ко мне для прохождения второго сеанса регрессии. На сей раз он оказался женщиной, женой рыбака, жившей в девятнадцатом веке на побережье Новой Англии. Его жизнь снова была наполнена тревогой и страхом.

– В этот раз он не вернется.

– Кто не вернется?

– Мой муж. Он уходит в море иногда на несколько месяцев, и я уверена, что когда-нибудь он не вернется.

– Так он и раньше уходил в плавание?

– Да.

– И всегда возвращался?

– Да.

– Тогда почему он не вернется в этот раз?

– Потому что я чувствую, что его нет в живых, – произнес он, глотая воздух. – Мои подруги, такие же жены рыбаков, как и я, пытаются меня обнадежить, но, увы, напрасно. Места себе не нахожу от беспокойства.

Его страх был налицо, и я даже предложил ему вернуться в настоящее прямо сейчас. Но тут он, воздев руки к небу, запричитал:

– Подождите. Есть новости. Лодка перевернулась. Никого из рыбаков не нашли. Я была права: он мертв. Моего любимого больше нет. А без него мне не жить.

Эта женщина из Новой Англии, оплакивая своего мужа, впала в такую депрессию, что перестала есть и спать, и вскоре умерла от разрыва сердца. Ее душа покинула тело, но долгое время продолжала витать в тех краях. Эта женщина умерла буквально за неделю до того, как ее муж вернулся в город. Оказывается, ему и его двум товарищам удалось спастись, и они, решив восстановить свои силы перед отправлением в обратный путь, обосновались на некоторое время в доме одной вдовы.

В той жизни мужем этой женщины (ныне Пола) была Элисон.

В пересмотре жизни этой женщины из Новой Англии всплыла новая тема – терпение. Женщина увидела, что, если бы она не убила себя своим отчаянием, а продолжала ждать, то снова встретилась бы со своим мужем и была бы счастлива. Когда я вернул Пола в настоящее, он понял, что в его других жизнях терпения ему также не хватало. Тот Пол, который разбился на автомобиле, в этой жизни снова обрел свою любовь – в лице своей дочери. Возможно, знание последующих жизней уберегло бы его от выпивки, ставшей причиной автокатастрофы, и он мог бы жить счастливо, зная, что его возлюбленная все равно вернется к нему. В настоящей жизни он понял, что, если бы он не совался в жизнь Элисон и позволил бы ей самой выбирать себе любимого, то ее рак прогрессировал бы не так быстро. У нее было бы больше энергии и воли, чтобы бороться с болезнью. Даже теперь он считает, что, возможно, у него еще остался шанс все исправить.

Сеанс, назначенный на следующую неделю, начался с промежуточного отчета. Элисон стало лучше, и это улучшение отметили даже врачи. Казалось, все средства – и стандартное лечение, и холистический подход, и присутствие Фила, и изменение поведения Пола – дали свой эффект. Пол сообщил мне, что накануне обнял Элисон и от всего сердца сказал ей, что любит ее. Она ответила ему взаимным объятием и, залившись слезами, сказала, что тоже любит его.

– Чего еще желать? – произнес он с улыбкой. – Я даже обнял Фила, но, конечно не сказал ему, что люблю его.

Это было огромным достижением для Пола, которое он приписывал нашему сеансу регрессии. Затем он попросил меня снова отправить его в прошлое.

Несколько веков назад Пол жил в Индии, в среде с издревле сложившимися культурными устоями. Тогда он был девушкой из низшей касты. Элисон в той жизни была близкой подругой Пола. Хотя их не связывало кровное родство, они были «ближе, чем сестры». Они обе зависели друг от друга в эмоциональном выживании, обе делились мыслями и желаниями, горестями и радостями. Поскольку они находились в самом низу социальной лестницы, жизнь их была очень тяжелой, но они умудрялись помогать друг другу каждый день.

Затем Пол с досадой поведал мне, что Элисон влюбилась. Этот молодой человек, в котором Пол узнал свою нынешнюю жену (мать Элисон), был представителем более высокой касты, тем не менее, между ними возник роман. Пол предостерегал Элисон в том, какие ужасные последствия их ждут, если их обнаружат вместе. Элисон же утверждала, что ее «сестра» просто ревнует, а сама расхаживала по деревне и всем хвасталась, что этот юноша ее полюбил. Вскоре об этом стало известно семье юноши, и его отец убил Элисон за неуважение к его касте. Эта потеря стала для Пола страшным ударом, оставившим в его душе горечь, гнев и скорбь до конца его короткой жизни.

Паря над своим телом, оставленным в той прошлой жизни, Пол смог связать ее со своей настоящей жизнью, а также с жизнями, которые вспомнились ему во время первых двух регрессий. Здесь повторялась одна и та же схема: душевная травма, вызванная тяжкой утратой – смертью любимого человека. Именно этот шаблон и привел Пола к настоящим страхам и формированию защитных механизмов. Кроме того, Пол понял, насколько ценно терпение. В своей индийской жизни он также избегал удовольствия и радости, которые мог бы испытать, если бы знал, что Элисон будет возвращаться к нему не один раз. Там присутствовали и другие уроки, касающиеся опасности опрометчивых суждений, недальновидности в поступках, а также потери контроля над собой, которая может обернуться смертью. Теперь он учился отпускать свой страх смерти и утраты. Еще более важно то, что он понял высшую ценность любви и ее исцеляющее воздействие. Он понял, что любовь абсолютна и не может быть ослаблена временем и расстоянием. Она не может быть омрачена страхом, ибо ее сияние на самом деле никогда не тускнеет.

Время от времени я осведомлялся у Пола, не пора ли ему отправляться в будущее, а то мы надолго застряли в прошлом. Мы с ним оба не хотели заглядывать в будущее его нынешней жизни: он не мог вынести мысли о том, что рак, в конце концов, может сразить Элисон, а я опасался, что его тревога по поводу болезни Элисон может исказить его воспоминания о будущем. В конце концов, мы решили, что сможем исключить этот риск, если заглянем в будущее не этой жизни, а в следующие жизни. Поэтому на нашем последнем сеансе мы с ним отправились в одну из его будущих жизней.