Текст книги "Затмение (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
глава 15
Сказать, что Эван недоволен – значит, не сказать ничего.
Грим уже привычно стоит за моей спиной, но каждый раз, когда он делает вдох, я слышу подавленный стон боли. Не представляю, чего ему стоит стоять на ногах, но наверняка это крайний предел человеческих сил.
А я… Я стою возле туши поверженного арха и прижимаю к груди окровавленную рубашку Блайта, в которую завернуто целое сокровище – рога. Свора прихлебателей Эвана держится на безопасном расстоянии. Краем глаза замечаю, что они сформировали вокруг нас что-то вроде круга, и в некоторых взглядах явно читается сочувствие. Неужели они впрямь думают, что Эван прикажет казнить меня за то, что трофейное чудовище досталось мне?
– Почему он без рогов? – спрашивает великий герцог в полной тишине. Даже редкие птицы перестают чирикать, и ветер затихает, прислушиваясь к последним минутам моей жизни.
– Потому что я забрала рога себе, – говорю спокойно и твердо.
Не знаю, что за клинки у Блайта, но он запросто отсек ими здоровенные рога. И, напомнив про встречу вечером, просто… растворился. Интересно, он где-то поблизости и наблюдает за происходящим, или оставил меня на произвол судьбы? Знаю, что прозвучит глупо, но почти уверена, что, будь Блайт рядом, я бы почувствовала его взгляд. И мне совсем не нравится шепот внутреннего голоса: «А ведь рядом с ним ты была бы в полной безопасности».
К демонам Блайта и его фокусы! И плевать мне на тот поцелуй, потому что этого больше не повторится. И я так решительна в эту минуту, что, не задумываясь, присягнула бы у статуи Матери.
– То есть хочешь сказать, что это сделал твой… этот человек? – Эван мерит помятого Грима пренебрежительным взглядом.
– Именно так, великий герцог. – Я нарочно не называю его по имени, потому что сейчас не место и не время для наших странных игр во флирт. – Арх налетел на нас, словно ураган. Моя лошадь, как видишь, стала жертвенной овцой. Если бы не она, мы бы сейчас не разговаривали.
Эвану явно плевать на мои объяснения, потому что он проходит мимо и нетерпеливо требует у Грима его меч. Рассматривает со всех сторон, взвешивает в ладони и возвращает владельцу. И снова, как голодная гиена, кружит вокруг мертвой туши. Даже не сомневаюсь, что не поверил ни единому моему слову.
– Что ж, герцогиня Аберкорн, – его официальный тон холоден, как воды в Ледяном море. – Мне остается только поздравить тебя с большой удачей.
Он несколько раз лениво хлопает в ладоши – и вельможи так же вяло его подхватывают. Моя победа – это и не победа вовсе, а поражение. Поражение великого герцога Росса, которому прочили, что сегодня он добудет негаснущую славу.
Я выдавливаю сухую вежливую улыбку и поздно замечаю, что трясусь от холода. Зуб на зуб не попадает, и если Эван в ближайшее время не закончит моральную порку, я рискую подхватить лихорадку.
Великий герцог снимает куртку и набрасывает ее мне на плечи. Она еще хранит его тепло, и я невольно жмурюсь от облегчения. Он поглаживает меня по плечам, но в этом нет ничего нежного и заботливого, скорее плохо сдерживаемая ярость. Эван как будто испытывает изощренное удовольствие от того, что сдерживается и не дает себе придушить негодяйку на потеху жаждущей крови толпе.
– Я хочу знать все подробности, Дэшелла, – говорит мне в лицо, опаляя кожу облачком пара изо рта. – И не думай, что еще раз проглочу эту чушь. Только если захочешь, чтобы я передал тебя в заботливые руки королевского палача. Он знает множество занятных способов разговорить молчунов.
В эту минуту я его почти боюсь. И мне ни капельки не стыдно признаться себе в этом. Заблуждения, как старый веревочный мост: можно делать вид, что он выдержит переход армии, но, когда вся она окажется на дне глубокого ущелья, сожалеть будет бессмысленно. Я не хочу разбиться, потому что в мои планы входит совершенно противоположное – взлет как можно выше. Даже если это звучит тщеславно.
– Как прикажет великий герцог, – смиренно соглашаюсь я, присаживаясь в глубоком поклоне. Иногда нужно согнуть спину, чтобы сохранить голову. Я была готова к этому.
– Я дам знать, когда захочу тебя видеть. Надеюсь, не нужно уточнять, что это не будет милая беседа по душам? – Последние слова он говорит так тихо, чтобы слышала только я.
Что я могу сказать? Только еще раз кивнуть. Это же великий герцог Росс, и он запросто может устроить мне «сладкую жизнь».
Домой мы с Гримом возвращаемся только после полудня: бедолага еле держится в седле, но не жалуется. В замке слуги помогают перенести его в постель, хоть этот упрямец сопротивляется изо всех сил. Вместе со слугами приехал и лекарь, и он уже семенит в комнату со всеми своими мазями, отварами и свертком с инструментами, от одного вида которых меня всегда бросает в дрожь.
– Прости, что подвел тебя, – наконец, нарушает долго молчание Грим, когда я помогаю лекарю снять с него сорочку. – Плохой из меня страж.
Если бы он не был так плох, я бы ему добавила. Честное слово, не пожалела бы кулаков, чтобы вколотить в его башку раз и навсегда – все мы люди, а не камни, и нам свойственно ломаться перед тем, что сильнее нас.
– Если бы не тот головорез…
– Заткнись, – строго приказываю я.
Зачем говорить очевидные вещи? Да, Блайт спас нас обоих, и нет, я понятия не имею, кто он такой и почему под человеческой оболочкой скрывается сущность, на которую не действую законы мироздания. Ведь двигаться так, как двигался он, простой смертный не может. Но я гоню эти мысли прочь. Плевать, что он такое, плевать, что мои губы до сих пор горят от его поцелуя, и точно плевать на то, что я так опрометчиво согласилась впустить его в свою постель. Надеюсь, он не рассчитывает, что я лягу рядом? Такого условия точно не было, когда мы скрепили договор рукопожатием.
– Дай ему что-то, от чего он проспит пару дней, – шепотом прошу лекаря. – И хоть тресни, но поставь его на ноги.
Я откисаю в ванной и, пока служанка приводит в порядок мои волосы, втирая в них специальные масла, пытаюсь сосредоточиться на предстоящей игре. Даже если речь идет о картах, где все решает случай и капелька мастерства, все равно нужен план. Ведь я собираюсь ловить крупную рыбу – самого наследника короны. И это, может быть, единственный шанс разыграть партию в свою пользу. Но все, о чем я могу думать – Блайт. Предательница память подсовывает его полуобнаженным, и я жутко зла на себя, потому что помню каждое движение мышц под его кожей, помню каждую из его многочисленных улыбок. Прикладываю ладони к носу, делаю глубокий вдох – невероятно, но даже сейчас там сохранился запах кожи и мха. Именно так пахнет этот мошенник, ведь этими ладонями я его обнимала.
Раздосадовано хватаю душистое мыло и остервенело, до красноты, натираю ладони.
Что б ты провалился! И откуда только взялся на мою голову!
Вечером Райль заходит в мою комнату и застает меня за нелегким выбором между двумя нарядами.
– Я бы выбрала красный костюм, если речь идет о встрече с мужчиной, и карамельный, если нет, – подсказывает она.
И до меня только сейчас доходит, что Блайт проведет ночь в «Тихом саду» под одной крышей с Райль. Хочется тут же схватить ее за руку, оттащить в порт и собственноручно усадить на корабль в любом направлении. А что, не такая уж плохая идея. Кажется, она говорила, что хотела бы учиться в Олиссийском университете? Я запросто могу это устроить. Одна беда – не сегодня и даже не завтра.
– А какие у тебя планы на вечер? – спрашиваю, стараясь казаться беззаботной. Кажется, моя паника и ревность очевидны всем.
– Буду читать и, возможно, лягу пораньше – на завтра целый список дел! – Райль помогает мне одеться и безжалостно, как может только родная сестра, затягивает на мне корсет. Понятия не имею, как долго протяну, дыша, словно мышь через соломинку, но по-другому просто никак.
Однако, результат того стоит: мои бедра кажутся немного шире на контрасте с осиной талией, а грудь под вышитой батистовой рубашкой словно прибавила немного в размере. Никогда не комплектовала по поводу своих небольших форм, но чертов Блайт!..
– Предлагаю тебе лечь пораньше.
– Я не усну, пока ты не вернешься. Так что буду караулить в гостиной.
– Нет! – слишком резко и быстро отвечаю я. Это уже вообще никуда не годится, но если Блайт и правда каким-то образом заинтересовался Райль, то пусть это происходит не под крышей моего дома и подальше от моих глаз. – Я вернусь поздно, нет необходимости жертвовать сном.
Райль пожимает плечами, но перевести дух я не успеваю: Джаар докладывает, что прибыл таалис Блайт. Взгляд Райль наполняется жгучим любопытством и прежде, чем я успеваю что-то предпринять, сестра уже несется к двери. Я бегу за ней, совершенно забыв, что так и не собрала волосы в прическу.
Райль умеет быть быстрой, как ураган. Особенно, когда одержима любопытством. Нет никакого шанса, что я смогу за ней угнаться, тем более, когда сестра в домашней удобной обуви, а я в ботинках на высоких каблуках. Пока я, пытаясь не свалиться с лестницы башкой вниз, посыпая всех и вся проклятиями, считаю бесконечные ступени, она уже в гостиной и оторопело рассматривает моего «гостя».
Готова поспорить, Блайт все просчитал. Уж не знаю как, но точно знал, что мне не удастся предотвратить их встречу. И оделся соответствующе. В эту минуту ненавижу его так сильно, что едва сдерживаюсь, чтобы не приказать слугам выставить позера за дверь. Но все равно замираю на лестнице, любуясь тем, как он дьявольски красив. Кожаные штаны обтягивают крепкие длинные ноги, ботфорты хвастливо поблескивают серебряными бляшками на ремнях. Поверх белой сорочки – темная бархатная куртка с меховым подбоем и соболиной опушкой. Ремни с ножнами свободно лежат на бедрах и, судя по рукоятям, в них все те же утренние клинки. Снежные волосы немного взъерошены от езды верхом, но длинная челка прячет взгляд, добавляя общему виду ноту таинственности.
Я слышу, как восторженно повизгивает сестра, когда Блайт делает шаг ей навстречу и галантно берет ее ладонь для поцелуя. Наверняка говорит что-то приятное и неожиданное, раз даже уставшая от комплиментов Райль заливается румянцем. Его улыбка такая искренняя, что меня разбирает злость: конечно, это ведь для Райль. А для меня у него только целый арсенал ухмылок, за которыми нет ничего настоящего. И это Райль можно галантно, словно фарфоровой статуэтке, целовать руку, а меня, как какую-то дешевку, не церемонясь лапать и целовать в губы.
Злость чудесным образом отрезвляет. Я смогу игнорировать его притягательность.
Когда спускаюсь, Райль уже тараторит без умолку:
– Мы с Дэш организовываем небольшое торжество для самых близких, и я буду рада…
– Ты будешь рада пойти к себе в комнату, – жестко пресекаю ее глупость.
Сестра тут же корчит обиженную мордашку, и Блайт – тоже мне рыцарь выискался! – укоризненно качает головой.
– Я с удовольствием приду, Райль. – Тембр его голоса мягкий, как подтаявший шоколад, взгляд обжигает и ласкает. – Надеюсь, первый танец за мной?
Ничего удивительного, что сестра подается к нему, шепчет:
– И второй, и третий…
Я громко и нарочито противно кашляю в кулак, подталкиваю Блайта к двери, но он идет спиной и, наплевав на мой свирепый взгляд, продолжает улыбаться Райль самой очаровательной в мире улыбкой. Уверена, именно так и выглядит романтический соблазн, о котором пишут в книгах.
– Ты знаешь, что ведешь себя просто несносно, сладенькая? – гримасничает Блайт уже на улице.
Он приехал на белоснежном жеребце, сбруя на котором стоит целой деревни. О стоимости коня я даже думать не хочу.
– Вижу, продажная любовь в наше время очень выгодное капиталовложение, – язвлю я.
– Суровая правда жизни, – не отпирается он и протягивает руки, чтобы подсадить меня к стременам, но я встречаю его помощь брезгливым взглядом. Судя по тому, что Блайт перестает ухмыляться, мое притворство безупречно. – У кого-то дурное настроение? Нервишки шалят перед игрой? Или тревожит женский недуг?
На самом деле мне хочется, чтобы он ко мне прикоснулся. Обнял так же крепко, как тогда, в лесу. Но теперь это не имеет значения, потому что я видела, каким очаровательным и милым он может быть, когда заинтересован в чем-то большем, чем вороватый поцелуй. Я для него – просто забава, мышка, с которой играет пресытившийся жизнью кот.
– Просто, чтобы внести ясность – меня не интересуют такие, как ты.
– Такие, как я? – Он явно ждет пояснений.
– Я предпочитаю мужчин, которые держат в руках настоящую власть.
– Например, великий герцог Росс?
Его лицо абсолютно ничего не выражает. Это почти обидно, потому что я все еще надеялась получить в ответ хотя бы проблеск ревности. Больше не хочу.
– Это не твое дело, Блайт.
– Хочешь стать его подстилкой, Дэш?
– Хочу, чтобы ты перестал совать нос в мою жизнь.
– Ты сестра девушки, на которой я собираюсь жениться, поэтому, сладенькая, я буду совать свой нос всюду, в особенности в твою постель, раз уж ты собралась разделить ее с великим герцогом. Не хочу, чтобы в пылу страсти ты наболтала на виселицу для малышки Райль.
– С каких пор божествам нужна смертная жена? – Неприятно, что каждое его слово ранит, но я принимаю эту боль. Я просто немного увлеклась. Пройдет.
– Сердцу не прикажешь, – скалится он. – Если ты можешь любить ядовитую змею, то я тем более могу любить прекраснейший цветок.
Я запрыгиваю в седло и пришпориваю жеребца.
глава 16
Мы даже не разговариваем по дороге. Я еду впереди, Блайт – позади, и хоть между нами приличная брешь, у меня нет сомнений, пока я в поле его зрения – моей жизни ничего не угрожает.
Риваль будет играть в «Фиалковой клумбе». Идиотское название для подпольного игорного дома, но, возможно, в этом есть смысл: скорее уж подумают на бордель, чем на заведение, где зависимые детки богатеев спускают наследство. Может показаться странным, но в Абере существует смертная казнь за игры на деньги, а вот за проституцию только клеймят. Потому что, как говорил мой бедный покойный герцог: «Всем рано или поздно нужна на все согласная девка». Можно сказать, Блайт пасет самую дойную корову.
Как рассказал Прошмыга, входов здесь два: один для отвода глаз – в замызганный кабачок, а другой, скрытый, только для допущенных к игре. И по идее он должен быть известен только избранным и доверенным, но разве можно утаить что-то от босоногой незаметной детворы?
Прошмыга снабдил меня всей необходимой информацией, поэтому я даже не придерживаю коня, проезжая мимо центрального входа, а смело увожу лошадь в подворотню. Там, замаскированный за ящиками, потайной ход в скрытую часть здания. Спешиваюсь и иду прямиком к двери, но Блайт догоняет меня и перехватывает за локоть. Пытаюсь стряхнуть его руку, но ничего не получается – наши силы и близко не равны.
– Я не против, если тебе хочется сунуть голову в капкан, сладенькая, но давай в другой раз, а? Не когда я за тобой присматриваю. А то даже у мерзких владык мертвого мира есть совесть, и она меня загрызет.
– Разве что покусает, – огрызаюсь в ответ.
Поехать вместе – плохая идея. Ужасная. Одним словом, катастрофа. Я не хочу его видеть, но что-то подсказывает, что в этом мире еще не выдумали слов, которые заставят наглеца уйти. И все-таки, хоть его общество доводит меня до белого каления, он – моя единственная гарантия выйти отсюда живой.
– Угомонилась, – хихикает он. Задорно, как мальчишка. – Какая покладистая кобылка.
И пока моя ладонь летит, чтобы врезать ему по физиономии, Блайт уже оказывается у двери и стучит. Точно так, как рассказал Прошмыга: два удара, пауза, еще один, пауза и еще два. Вот только сказал он об этом мне. Хотя, чему я удивляюсь: Блайт, похоже, знает обо всем на свете. Как-то же узнал о Райль еще до того, как она приехала.
В двери открывается маленькое окошечко, сквозь которое на нас смотрит глаз в сморщенном, словно старая слива, веке. Я прочищаю горло кашлем, чтобы назвать пароль, но дверь распахивается, и старикашка услужливо кланяется чуть не в пояс. Блайт уступает мне дорогу, жестом предлагая заходить первой.
– Проститутки и азартные игры, – констатирую я, проходя мимо. – Похоже, тебе нравится наживаться на помойке человеческих слабостей.
– Ждешь, что я раскаюсь? – посмеивается он, следуя за мной шаг в шаг.
– Я совершенно ничего от тебя не жду.
«Так проще не разочаровываться», – добавляю про себя, но смешок Блайта за спиной неприятно щекочет нервы. Он что, мысли мои читает? Если так, то это полная катастрофа.
В зале, куда нас приводят, богатая обстановка. Столы из породы белого дуба, кресла в бархатной обивке, дорогая отделка стен. Все для того, чтобы богатые чувствовали себя в родной стихии. А мы же помним, что это заставляет расслабиться и потерять бдительность? Со мной Блайт хотел проделать тот же фокус, когда «пригласил» в гости в свой бордель.
Веду плечами, пытаясь скрыть дрожь от неприятных воспоминаний. И рука Блайта непринужденно ложится мне на талию.
– Не нужно быть такой напряженной, сладенькая, иначе все эти люди подумают, что ты пришла бессовестно забрать их деньги. Я-то твой секрет не выдам, но с личиком нужно что-то сделать. Например, – он приподнимает мое лицо за подбородок, заставляет посмотреть ему в глаза, – перестать выглядеть невинной девой в постели с похотливым демоном.
Мне вообще не нравится тембр его голоса. И мурашки по коже – это от возмущения. Только так.
Я только думаю о том, что нужно избавиться от его навязчивого внимания, а Блайт уже делает следующий шаг: привлекает внимание нарочитым покашливанием, дожидается, пока все взгляды в комнате устремятся в нашу сторону и говорит:
– Доброй ночи, почтенные. Рад представить новую гостью за игорным столом: герцогиню Аберкорн.
Несколько минут висит гробовая тишина, которую нарушает знакомый и излишне удивленный возглас:
– Дэш?! Что ты здесь делаешь, ради Триединых?
Риваль делает шаг вперед, но так и замирает с протянутой рукой, когда натыкается взглядом на ладонь Блайта у меня на талии. Проклятый головорез путает мне все карты!
– Привет, Рив, – натянуто улыбаюсь я и прохожу мимо, потому что Блайт подталкивает меня к игорному столу. Усаживает в кресло, покрытое сшитым из лисьих шкурок покрывалом, мягко пробегает пальцами по ключицам. И никто из присутствующих даже не пытается сделать вид, что отводит взгляд – они таращатся прямо на нас. – Что ты творишь?! – шиплю я.
– Заявляю права на свою сладенькую герцогиню, – отвечает он без тени смущения.
– Ты же собираешься жениться на Райль? – огрызаюсь я. Опустим тот факт, что он сможет подобраться к сестре только через мой труп – меня бесит сам факт такой наглой самонадеянности.
– Тебе не приходило в голову, что моя порочная божественная сущность может хотеть полный комплект сестричек? – усмехается он.
Пока пытаюсь справиться с возмущением, игроки садятся за стол, а Блайт занимает роль Зеро[1], сдает карты и объявляет Первый круг. Я пыталась убедить себя больше ничему не удивляться, но то, что белобрысый головорез будет лично руководить игрой выбивает почву у меня из-под ног… Ну и чего мне теперь ждать? Подвоха или помощи? Или он просто будет молча наблюдать за моим фиаско?
Игра в «Знамена» не из простых. Это вам не мелкая колода с одинаковым набором карт двух цветов. Это – триста карт генералов, королей, советников, башен, конниц, пехоты, провианта, крестьян и тому подобного. Нужно выстроить оборону, укрепить тылы и приготовиться к войне. И на все про все – шесть Кругов. А потом начинается Война.
Я умею играть лучше, чем «хорошо». Я множество раз обыгрывала старого герцога и его друзей, которые собаку съели на «Знаменах», но сегодня мне никак не удается сосредоточиться. Потому что карта идет дурацкая. По истечению шести Кругов подготовки у меня слабенькая атака, но зато хорошая оборона. Не самый скверный расклад, но совершенно не то, что нужно для реализации моего плана. Грубо говоря, я наверняка выдержу атаку любого из четырех игроков, но вот атаковать самой лучше и не пытаться – это будет чистое самоубийство.
Поэтому моя роль за столом весьма уныла: я методично отбиваю попытки сунуться на мою территорию, прикрываясь пехотой и восстанавливая павших в бою воинов картами лечения и поддержки. А все самое интересное происходит между тремя мужчинами: пожилым князем, молодым графом и Ривалем. Ривалю неимоверно фартит: он блестяще проводит атаку за атакой, легко находит у соперников слабые места и выстраивает умопомрачительные комбинации. Правда, почти все они очень рисковые, но удача у него в кармане.
Первым из игры выбывает князь. Он недовольно ворчит о том, что в пору молодости фортуна его баловала, но без сожаления сдвигает в сторону принца стопку золотых буйволов и оставшиеся карты. Тысяча золотых буйволов – такой была ставка. Огромная сумма, но за игорным столом не играют на расписки, только на «живую» монету.
Мысленно прикидываю свои шансы выстоять против графа, который недвусмысленно косится в мою сторону. Конечно, ни он, ни принц не считают меня достойным соперником, зато мои карты им обоим очень бы пригодились. Потому что хорошая атака всегда проиграет хорошей атаке и хорошей же защите. Иногда игроки предварительно договариваются между собой действовать за одно, чтобы «раздеть» более глупых соперников, но для подобного нужно полное и безоговорочное доверие друг к другу. Ничего такого, естественно, сейчас нет и в помине. Сегодня мы играем каждый за себя.
Собираюсь с мыслями, пытаюсь предугадать, кто нападет первым. Граф – наверняка. Риваль будет разыгрывать какой-то дерзкий план. Блиц, наверняка: немного укрепит тылы и бросит все силы на соперника.
Блайт сдает по три карты и объявляет начало двенадцатого круга. Я с грустью поднимаю то, что сдала судьба – наверняка опять лекари или лучники.
Генерал. Рыцари. Темная сущность Разрушения – карта, аналогов которой в колоде нет, потому что она «бьет» любую армию без права возврата.
Моргаю, поднимаю взгляд на Блайта – и почти физически ощущаю, как воздух вокруг нас сгущается. Мир замирает: Риваль и граф застывают, тонут в серой дымке, и лишь мы с Блайтом смотрим друг на друга. Замедленный ход времени над нами совершенно не властен. Белобрысый подпирает щеку кулаком, и я замечаю цепочку за воротом его рубашки.
– Ты мне подыгрываешь?! – возмущенно шепчу я. Происходит настоящая чертовщина, но пока я не хочу об этом задумываться.
– Понятия не имею, о чем ты, сладенькая, – насмехается он, лениво постукивая колодой по столу.
– Я настолько жалкая? – спрашиваю потухшим голосом.
Ну конечно, именно настолько. Нет, хуже, чем «настолько». Иначе, почему мои противники за игорным столом смотрят на меня, как волки на хромого кролика? Они знают, что я им не соперница, поэтому просто игнорируют. И будут завоевывать, словно невинную деву, а не как хитрого военачальника.
Я никогда не была тщеславной. То есть у меня грандиозные планы, но что плохого в том, чтобы вернуть принадлежащее по праву рождения? А сейчас чувствую себя просто отвратительно: совершенно точно, мне никак не выиграть у этих двух и не загнать Риваля в долговую ловушку. То есть, я бы не выиграла, если бы не последние три карты. С генералом, тяжелой конницей и Разрушением я легко растопчу обоих. Но ведь это… не честно?
– Ты выглядишь слишком соблазнительно, сладенькая, – охрипшим голосом говорит Блайт. – Я замучился сидеть в компании остолопов и собственных озабоченных фантазий. Разделай обоих, бери за яйца принца и поехали испытывать твою чудесную кровать, а?
Я краснею. Просто полыхаю, словно грешница на костре. Порядочной таллине не пристало испытывать все те чувства, которые клокочут во мне в ответ на его откровенное признание, но это сильнее меня. Сопротивляться сумасшедшей притягательности белобрысого поганца просто невозможно.
Но я кладу карты на стол и подталкиваю их в сторону Блайта.
– Думаешь, я продаюсь?
– Все продаются, сладенькая герцогиня.
– Не я, Блайт.
– Ты проиграешь, – говорит он чуть глухо, и карты растворяются прямо у меня на глазах.
– Это всего тысяча буйволов. Тысяча, которую я должна бы заплатить за твои услуги. Считай, что я в них больше не нуждаюсь.
Время ускоряется, и меня немного ведет в сторону, словно я попала в воздушный водоворот. Усидеть на месте тяжело, но Риваль неожиданно приходит на помощь: срывается с места и ловит меня за миг до падения. Вот так, за секунду я оказываюсь в объятиях наследника короны, который смотрит на меня блестящими черными глазами и с неподдельной тревогой в голосе спрашивает:
– Ты в порядке, Дэш?
Все-таки он хорош. Очарование, замешанное на дерзости, в оболочке красивой внешности. И он уже был моим женихом. И хоть тогда мы были детьми, Риваль умел увлечь меня настолько, чтобы мысли о его опасном дяде отступали на задний план.
– Немного закружилась голова, – отвечаю с благодарной улыбкой.
– Я прикажу завтра же прислать к тебе придворного лекаря, – говорит он тоном настоящего принца: лучше даже не пытаться возражать.
– Спасибо, Ваше Высочество.
Риваль улыбается и, помогая мне сесть, украдкой шепчет на ухо:
– Давай обыграем этого зазнайку, а выигрыш поделим пополам? Моя атака и твоя защита – он обделается от безысходности.
Я даже не раздумываю – дарю ему незаметную улыбку и Риваль, усадив меня в кресло, склоняется, чтобы поцеловать пальцы. Надеюсь, я не совершаю ошибку, но это даже лучше, чем планировала. Обыграть принца и взять его в «долговой плен» – хороший план, но сделать его своим союзником – идеально. И пусть все начнется за игорным столом.
В трех моих картах провиант, восстановление и лучники.
А Блайт сидит за столом ровно, словно струна, его голова опущена – и белоснежная челка закрывает лицо до самого носа. И мне плевать, что за выражение за ней скрывается. Правда, плевать. Я пришла играть и выиграть – и не уйду без победы.
[1] Зеро – сдающий карты за игорным столом. Объявляет начало и конец Круга (партии), уточняет правила, если в этом есть необходимость и выступает в роли судьи в спорных моментах.
