Текст книги "Локи Выдумавший обман (СИ)"

Автор книги: Айя Субботина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава двадцать первая: Локи

Мне нравится вид сзади. Настолько, что я хочу насладиться им сполна, и на всякий случай предупреждаю Овечку:

– Лучше не шевелись, Александра, будь послушной.

«И тебе будет очень даже хорошо», – добавляю про себя, делая всего шаг назад.

В коротких клетчатых юбках есть своя соблазнительная прелесть: даже если девочка в юбке, она все равно выглядит почти голой, особенно, когда наклонилась над столом и похожа на буку «Г», в которой ее задница – острый угол между двумя почти идеальными прямыми. Александра предпринимает попытку сжать ноги, но я быстро вставляю между ними колено.

– Договор, помнишь? На этот раз прощаю, но еще одно непослушание, Овечка…

Выдерживаю паузу на особенно острой ноте, чтобы она в полной мере осознала, что только что хороший балбес Локи вышел покурить, а остался я – развратная похотлива сущность, которая знает, как довести женщину до оргазма сотней разных способов, даже теми, от которых она приходит в священный трепет истинной девственницы.

На самом деле я бы хотел, чтобы она сама задрала юбку и сняла трусики, дала полюбоваться на свои упругие ягодицы до того, как на них останется пара отметин от моих шлепков. Но для одного раза Александра и так ведет себя на удивление спокойно, потому что – это я тоже чувствую – держу ее как раз на грани и если хоть немного пережму – девочка просто сбежит от меня и, не приведи демоны, останется фригидной до конца жизни. С невинными всегда так много мороки и лишних телодвижений, что не такое уж это удовольствие – быть первым. Александра не зря пыталась напугать меня свое девственностью: если бы речь не шла о моем бессмертии, я бы просто подвез ее до дома и нашел менее проблемный вариант.

Но с Бермудским треугольником просто беда. Во-первых, потому, что ее невинность меня заводит, а во-вторых – наши пикировки просто вышибают мне мозг. И даже сейчас, когда я все-таки чувствую ее горячее, как присыпанное перцем чили любопытство, Александра продолжает держать оборону. Будь мы средневековыми королями, я бы, пожалуй, не рискнул штурмовать ее бастионы.

К счастью, единственный бастион, который мне нужно покорить – ее плиссированная юбка и кружевные трусики. Просто откидываю ткань до самой талии и, вероятно, слишком сильно вздыхаю, потому что в ответ Александра топает ногой, как застоявшаяся в стойле резвая кобыла.

У нее просто идеальная задница, и чем больше я смотрю на две крепких ягодицы, тем сильнее мне хочется сомкнуть зубы на каждой из них. Можете считать меня грубияном – кем, я, по сути, и являюсь – но меня тошнит, когда хорошую задницу называют «попкой». Попка – это у младенца в пудре, а у молодой горячей цыпочки – задница!

Спасибо, Отец, что выбрал мне такое сокровище. И сделай одолжение – отведи от нас свой пристальный взор, у чад твоих взрослые игры.

Я бы не удивился, если бы даже в эту минуту он прислал мне одну из своих острот, но тогда бы точно к херам собачьи разбил телефон.

Черное кружево трусиков лежит в ложбинке, «как родное». Нигде ничего не пережимает, не сдавливает. Вздыхаю, опускаю взгляд ниже – туда, где ткань льется между расставленными ножками. Могу только догадываться, но без трусиков она наверняка маленькая и очень упругая – не видно даже намека на «разрез» между лепестками.

Убейте меня.

Думаете, я мучился от стояка эти дни? Ничего подобного. В сравнении с тем, как меня укрывает прямо сейчас, практически постоянную эрекцию последних дней можно списать на «легкий дискомфорт». Но сейчас я просто дурею. Хочется прижаться к ней бедрами, толкнуться так сильно, чтобы Овечка точно до конца осознала, на какие невероятные жертвы я иду, поддаваясь ее желанию повременить с нашими интимными отношениями.

Черт, зачем именно сейчас вспоминаю праведный гнев в ее глазах, когда сказал, что не против услышать ее желание взять меня в рот? Еще бы и про анальный секс брякнул, совсем заклинило.

Но ведь это правда. Это – моя природа. И я, черт все дери, не привык к ванильным отношениям, а обычно называю вещи своими именами и сразу озвучиваю, чего жду от партнерши и что готов дать взамен.

– Перестань на меня пялиться! – рычит мой Бермудский треугольник.

Вот теперь просто из желания хотя бы на время заткнуть ей рот прижимаюсь к ней пахом, совершая пару тех самых движений, которые угадает даже совершенно невинное создание.

Александра вздрагивает, пробует распрямиться, но я продавливаю ее в пояснице и снова укладываю на стол. Вообще-то это уже тянет на непослушание и еще плюс три шлепка, но, если план сработает, мне хватит даже пяти. Я же не собираюсь лупить мою малышку, даже если сейчас она допускает мысль о боли.

– Я хочу на тебя пялиться, Александра, – озвучиваю свою потребность.

Большими пальцами поддеваю на боках ее трусики и медленно, присаживаясь на колени, стаскиваю кружево по ее ножкам в высоких гольфах с бантиками. Если честно, уже сейчас, в такой позе, я бы с удовольствием еще шире развел ее ножки и попробовал Александру языком, и она бы получила такой фейерверк, что вопрос лишения невинности перестал бы стоять так остро. Но прежде, чем получить от меня что-то, овечке придется что-то давать взамен, иначе я обречен спать в пустой постели все десять следующих дней. А это очень негативно скажется на моем моральном самочувствии, как вы уже поняли.

– Ты… у тебя… – заикается чистым возмущением Овечка.

– Научись называть вещи своими именами, Александра. Хочешь сказать, что тебя смущает мое возбуждение, так и скажи: Локи, убери от меня свой член. Может быть, я даже послушать.

Хрен бы там, а не послушаюсь, но на то и расчет: она в жизни ничего подобного не скажет. По крайней мере, не сейчас и не в такой интимной обстановке.

У моей овечки гладкая промежность, как будто в ее организме произошел сбой, и характерного островка волос у нее там не то, что нет, а просто и не было. Хочу погладить пальцами, хочу раскрыть ее плотно и стыдливо закрытые створки. Но сейчас это будет слишком. И надо хотя бы ради разнообразия иногда держать свое слово.

Поэтому, закрыв глаза, прикусывая кулак от того, какой шанс добровольно выпускаю из рук, поднимаюсь.

Александра вздыхает с облегчением, и костяшки ее пальцев, которыми она вцепилась в стол, словно в земную ось, снова становятся розовыми. Хороший знак: Овечка уже не хочет сбежать. По крайней мере там, глубоко в ее мыслях, я не нахожу ни единого подтверждения, что не прав. Будем считать это маленькой паузой. Ей нужно привыкнуть к мысли, что она стоит с выпяченной голой задницей перед мужчиной, которого знает всего несколько дней.

– Не хочу продолжать, – упрямо заявляет она как раз в тот момент, когда я готов «скостить» наказание до четырех шлепков.

Вот так и теряют голову, скажу вам. Даже демоны искушения.

Встряхиваюсь и укладываю ладонь ей на задницу, намеренно проводя мизинцем по впадине между ягодицами.

– В следующий раз, когда захочет что-то мне сказать, Овечка, скажи какую-нибудь непристойность, иначе это просто трата работы роскошного рта.

Ее смущение такое восхитительное и густое, что на вкус почти как клубничное пюре со сливками. А для меня, известного сладкоежки, это лучше, чем всякие суккубские феромоны.

– Держись крепче, Александра, – предупреждаю на всякий случай.

Сгребаю ее волосы в кулак, немного тяну на себя, с наслаждением впиваясь взглядом в прогиб спины.

Блин, я точно рехнусь.

Просто окаменею. Сдурею.

Сорвусь к хуям собачьим.

Большой замах не нужен, достаточно просто отвести ладонь в сторону – и шлепнуть ею по голым ягодицам. Один точный рассчитанный до мелочей шлепок. Достаточно сильный, чтобы ягодицы спружинили – и Александра «поплыла» по столу. Вот поэтому я держу ее за волосы и надежно фиксирую в нужно положении. Но и достаточно аккуратный, чтобы не было боли. Так, вероятно, любящая мать наказывает провинившегося шкодника. Ну на хрен эту метафору!

– Локи! – возмущается Александра.

Но мы оба знаем, что сейчас, когда первые секунды ее придуманного унижения позади, она чувствует именно то, чего я добивался: тепло на коже, как раз над тем местом, где станет влажной после следующего шлепка.

– Повторяй за мной, Александра: я не буду пытаться сбежать, Локи, – командую я.

– Чтоб ты провалился! – ругается она и так восхитительно вертит задницей, что, не чувствуй я ее негодование, увидел бы в этом намеренную провокацию.

Заношу руку для счета «два». Овечка чувствует и подбирается, поэтому напрягает ягодицы и пытается вырваться из моей хватки, но я только чуть-чуть сильнее подтягиваю ее к себе.

Моя ладонь второй раз шлепает ее по заднице. Александра выдыхает открытым ртом, и мне нужно все свое мужество, чтобы не послать терпение к такой-то матери и не склонить ее к минету. Так хочу в этот тугой рот, что в голове темнеет – и на миг собственные мысли превращаются в путанный лабиринт.

– Хочу трахнуть тебя… так сильно, – шепчу где-то между попытками найти выход из лабиринтов разума.

Первый раз за двести лет со мной такое. А ведь это просто два удара по заднице.

– Ты обещал только шесть… раз, – хнычет она.

Не плачет, а хнычет как капризная малышка, которая получила черную тачку вместо розовой.

– Обещал, – вынужден согласиться я. Наука на всю жизнь – больше точно никаких обещаний. – Я жду, Александра. Иначе ты узнаешь, что в Тени между цифрами пять и шесть может быть пройти целая вечность.

– Обманщик! – рычит Овечка.

– Хочу быть уверен, что в следующий раз ты не угодишь в лапы к какому-нибудь уроду. Поверь, тебе же от этого лучше. Шесть слов, Александра. Я жду.

Она снова сжимает ягодицы и… блядь… я опускаю ладонь, массируя копчик расслабляющими движениями.

– Локи, ты…

Она вздыхает и делает то, что вызывает у меня дьявольскую улыбку: когда я только на миг отрываю ладонь от зарумянившихся ягодиц, приподнимается на цыпочки вслед за моими пальцами.

Хорошая девочка.

Глава двадцать вторая: Александра

Легко объяснить себе, почему меня не испугала новость о существовании мира Тени – просто я всегда была фантазеркой и любила часами играть в выдуманных мирах, придумывая приключения, в которых была отважной принцессой. Не той, которая спит в гробу или ждет, когда ее коса подцепит какого-то влюбленного болвана, а той, которая сама могла перехитрить Кощея и сразиться с драконом. Хоть обычно в моих фантазиях мы с драконом становились друзьями и летали выше облаков.

Легко объяснить, почему я не вижу в Локи врага – он трижды спас мою жизнь. И он, если оценить все «за» и «против», ни разу не причинил мне вред.

Но совершенно невозможно объяснить, почему вместо того, чтобы испытывать унижение, страх или отвращение от его «науки», я просто… горю. То самое предающее тело? Только не со мной, потому что я взрослая двадцатилетняя девушка, и прекрасно знаю, что обычно происходит в постели между мужчиной и женщиной, пусть и не из собственного опыта.

Виталик никогда не делал со мной ничего настолько пошлого, но он ласкал меня пальцами, пусть и безуспешно. И тогда я не испытала ничего, кроме неприятной сухости, как будто я – сковородка, на которую разбили яйцо.

С Локи все иначе.

Я не могу угадать третий шлепок, потому что в отличие от первых двух он делает его резким и чуть более ощутимым. Подбираюсь, прикусываю губы, чувствуя, как соски напряглись и болезненно трутся об ткань лифчика.

Я должна бы чувствовать боль, но это совсем не так.

Мне… Господи… Это так, будто я заслужила немного наказания – и Локи просто играет со мной. Играет во взрослые игры, прекрасно зная, куда и как нажать, чтобы моя голова пошла кругом, а между ногами стало так горячо, что от потребности получить толику приятного давления до боли в сухожилиях хотелось сжать ноги.

– Нет, Александра, не своди ноги, – его короткий властный приказ. И тон, против которого я беспомощна, и который вибрирует в моих собственных мыслях, подбрасывая в топку безумия все новые и новые образы.

Я совершенно точно знаю, что все эти мысли – мои. А вот те, жаркие, пошлые, откровенные – его. И на этот раз, когда пытаюсь нырнуть в них, он милостиво позволяет мне это.

Там, в глубине мыслей демона, он «показывает», как гладит меня пальцами там, где сейчас ноет и болит.

– Нужно только попросить, Александра, – похотливый шепот где-то у меня над головой.

Лучше провалиться!

Четвертый удар – и мои ягодицы подпрыгивают, и на этот раз я не могу сдержать стон, потому что внизу живота словно шипит бомба для ванной: расползается по всему телу пузырьками волн. Этот шлепок достаточно сильный, но меня это распаляет, будто на последнем вздохе лечу вверх, глотая разреженный кислород.

У него тяжелая ладонь, хоть на вид не больше руки обычного парня его лет.

Кожа вспыхивает огнем, но Локи тут же поглаживает ягодицы расслабляющим движением, и я снова – черт! – поднимаюсь к нему на цыпочки, чтобы выпросить еще немного ласки.

Я так хочу его пальцы между ног. Хочу то, что видела в его грязных мыслишках, но не стану умолять даже ради, возможно, единственного шанса попробовать удовольствие, о котором пишут в книгах.

– Осталось всего два, Александра. – Его голос неожиданно хриплый, пальцы у меня в волосах расслабляются и ласкают кожу приятными поглаживаниями. – Хочешь, я скажу тебе, как мы будем спать сегодня?

– Нет! – протестую я, но все мои мысли хотят его грязных словечек.

И мы оба знаем, что пока на мне дурацкий ошейник, Локи читает меня, будто раскрытую книгу.

– Ты будешь в моей кровати совершенно голая, Овечка, чтобы, если мне захочется, я мог прикоснуться к каждому кусочку твоего тела. Никаких пижам, трусиков, лифчиков и даже ленточек в косичках.

– Нет! – повторяюсь я, и он хрипло усмехается.

– А я буду спать рядом, и смотреть сны о том, где ты стоишь передо мной на коленях и умоляешь трахнуть твой рот. Уверена, что не хочешь попробовать… сейчас?

Пятый шлепок.

Я просто раскалываюсь на куски, как перемороженный шоколад: разлетаюсь крошечными метеоритами и астероидами вокруг демона, который больше не лезет в мою голову, но охотно пускает в свою, «показывая», что с ним сделают мои губы и пальцы.

Запрокидываю голову – теперь сама, от жгучей потребности… поцелуя? Локи уже давно меня не держит, только быстро, ребром, просовывает ладонь мне между ног и делает всего одно длинное плавное движение, от которого в моем теле просто не остается ни мышц, ни костей.

Только огонь под кожей, от которого с губ срываются рваные крики и бессвязные мольбы.

Меня еще трясет, словно в лихорадке, когда он резко разворачивает меня на спину и помогает сесть, забрасывая одну руку себе на плечо. Волосы в беспорядке, как будто он растрепал их пятерней, язык жадно скользит по нижней губе. И туман в глазах потемнел почти до графитовой черноты.

Второй рукой подтягивает меня к краю стола, распахивает мои колени, пахом таранит меня между ног. Откидывает голову назад и вены на его шее натягиваются пульсирующими канатами.

«Слышу», что он почти рядом – ловлю в его мыслях отголоски собственного удовольствия, и это словно еще один прицельный удар в зону наслаждения. Будь я крысой из эксперимента, точно умерла бы с голоду просто потому, что целыми днями нажимала бы на заветную педаль в голове моего демона.

Моего?

Иногда нужно просто делать, а не анализировать.

Именно поэтому дрожащей рукой тянусь к ремню на его брюках.

Локи перестает витать в хмельном тумане попыток сдерживать себя, распрямляется и напряженно смотрит на меня дымным взглядом. Руки на моих бедрах сжимаются сильнее и сильнее, большие пальцы растирают чувствительную кожу на сгибах. Он как будто знает, что я не готова продолжать… но и остановиться сейчас не хочу, поэтому продолжает то, что легко сойдет за смелую ласку, и в чем нет ни капли попыток склонить меня изменить решение.

Хотя, о чем это я? Он ведь копается в моей голове и точно знает, о чем я думаю.

– Ты слишком много думаешь, Овечка, – бормочет Локи, пока я неумело и неуклюже вытаскиваю из петли ремень и только с третьей попытки справляюсь с защелкой.

Мысль о том, что нужно развернуться и бежать от него очертя голову, продолжает расхаживать перед мысленным взором, сотрясая транспарантами, но я все равно тянусь к пуговице – и та предательски быстро выскальзывает из петли.

Локи сглатывает, подается вперед и в тот момент, когда я почти готова позволить ему поцелуй – просто смешно после только что случившегося! – он просто прижимается лбом к моему лбу.

– Я бы хотел быть хорошим парнем, Александра, и сказать, что спешить не нужно, – чувствую его немного натянутую улыбку, – и что могу подождать, и еще с три короба всякой пафосной хуйни наговорить, но все это будет ложь

– А ты и есть лгун, – отвечаю я и медленно тяну вниз «собачку» ширинки. Это не так-то просто, потому что прямо под пальцами он – такой твердый, что кажется не настоящим. Интересно, а демоны устроены так же, как люди? Он голым спал со мной в одной постели, а я даже не посмотрела. Медик называется! Могла бы хоть из профессионального любопытства и…

Локи так резко сжимает мои скулы в тисках между большим и указательным пальцами, что я полностью бессильна против его повелительного движения моей головой вверх. Мы смотрим друг другу в глаза, и я снова очень сильно хочу сжать ноги, но не могу, потому что между ними Локи, и он медленно отрицательно качает головой, продолжая держать меня взглядом, в котором мне страшно потеряться.

– Если ты что-то начинаешь, Александра, то доводи это до конца, – говорит он, улавливая все оттенки моих потребностей. – Если ты собираешься снять штаны с демона искушения, то, блядь, прекрати думать обо всякой ерунде. Ты здесь, со мной. – Он выдыхает эти слова прямо мне в губы, словно произносит заклинание, потому что мир вокруг вдруг становится таким размазанным, что я чувствую себя пленницей мыльного пузыря. – Ничего из того, что ты сделаешь, не повергнет меня в шок, и тебе совершенно нечего стесняться. Стыд – это для ханжей, Овечка. А ханжей я не люблю немного меньше, чем упырей.

Я все-таки справляюсь с его брюками и кое-как вместе с резинками боксеров, не глядя, тяну вниз. Локи продолжает держать мой подбородок в железной хватке.

– Мне будет приятно, если ты возьмешь мой член в ладонь, – подсказывает он, когда я нервно сглатываю, потому что его твердая плоть вырывается из одежды и ударяет меня по пальцам.

Думала, будет противно, но нет – наоборот. Пальцы сами тянутся, чтобы сжать его покрепче, и тихий рык из плотно сжатых губ демона подбадривает действовать смелее. Никогда ничего подобного не делала, потому что просто не хотела. Виталик пару раз недвусмысленно намекал, подталкиваю мою ладонь, но мне казалось, что если я что-то и сделаю, то потом слишком быстро побегу в ванну и обижу его мужскую гордость.

– Мне в глаза, Овечка, – еще один безапелляционный приказ. – Сейчас мне нужен твой взгляд, а рассмотреть член демона искушения ты сможешь и потом, – плотоядная улыбка, – потому что я весь к твоим услугам.

Вот сейчас самое время от него сбежать, прикрыться страхом его замашек и самоуверенности в собственной победе. Но бежать не хочется. Хочется с головой нырнуть в шторм его грязных мыслей и чувствовать восторг от того, что их единственная причина – я.

Он жесткий и в то же время гладкий, большой, потому пальцы никак не сжать, получается только неплотно свести в ладони. Пробую сильнее, и Локи подбадривает горячим вздохом по моим губам.

– А теперь повторяй за мной, – направляет он, толкаясь прямо в мою ладонь.

Плавное движение, уверенный, но не агрессивный удар бедрами.

Его член скользит в моих пальцах, упирается в бедро. Мы с Локи одновременно вздыхаем, и я тут же прикусываю губу, хоть он уже видел мою реакцию и выглядит полностью довольным произведенным эффектом.

Пробую повторить, но сбиваюсь – и Локи направляет еще раз.

Краснею и разве что не горю, но внутри все кипит, поднимается к грудной клетке направленными жгучими искрами.

– Быстрее, – подсказывает Локи.

Его плавный толчок – и мое движение навстречу. Слаженный ритм, от которого комната наполняется рваными вздохами, громким шипением, потому что мой демон безуспешно пытается сдерживаться. Его разум открыт для меня точно так же, как несколько минут назад был гостеприимно открыт мой. И там – огонь, яркие вспышки, красные всполохи, бездна развратных мыслей и потребностей.

Локи задвигает бедра особенно сильно, на миг все-таки изменяет своему же приказу и прикрывает глаза. И мой собственный приказной тон:

– Смотри на меня, демон!

В распахнутом графитовом тумане мелькает такая похоть и вожделение, что я разве что не схожу с ума. Очень ли плохо хотеть пробовать и дальше? Очень ли плохо, что влажные следы на моей коже не вызывают потребности прямо сейчас, в эту секунду, бежать в душ? Очень ли плохо, что мне хочется облизать собственные пальцы?