Текст книги "Локи Выдумавший обман (СИ)"
Автор книги: Айя Субботина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава восьмая: Александра
Я быстро сую кошелек обратно и со словами «Ну, все равно спасибо, мне пора, до свидания» честно пытаюсь от него сбежать. И Алексей меня не останавливает.
Казалось бы, в чем подвох? В том, что лекторий, где нам читают фармакологию, окнами выходит во внутренний двор, а я всегда сажусь рядом со вторым окном. Просто потому, что от окна больше света и не приходится щуриться.
Алексей никуда не уехал. Его спортивная машина припаркована таким образом, что он может спокойно опираться бедрами на капот и как раз смотреть в мое окно. И стоит мне это понять, как он на минуту снимает солнцезащитные очки, снова подмигивает мне и стучит большим пальцем по циферблату часов, давая понять, что никуда не уедет, и никакая фармакология ему не помеха.
Ладно, пришло время узнать, что он за тип. Вдруг, маньяк?
Пока наша пожилая преподавательница вещает на латыни, я потихоньку забиваю в гугл «Алексей Черных». И в глаза сразу бросаются две странности: о нем есть целая статья в википедии, но ни единого намека на то, чем именно он сколотил свой, судя по указанной цифре, немалый капитал. Странно, да? Ну написал бы, что качает нефть или продает дорогие машины, или занимается сельским хозяйством. А так – вообще ничего. На официальном сайте его компании, который выглядит стильно и солидно, тоже никакой конкретики. Пару раз я цепляю взглядом слово «услуги», но в чем они состоят – непонятно.
Фотографий с ним не то, чтобы много, но все они какие-то совершенно типовые: на фоне рекламного баннера с парой блондинок, или перерезает ленточку с каким-то толстым мужиком. Ничего, что, хотя бы отдаленно намекало на его увлечения в повседневной жизни. Кажется, Алексей Черных только то и делает, что работает на работе, которую нельзя называть. Может, мама Ро что-то знала, и он возглавляет филиал корпорации зла Волан-де-Морта?
Я просто дурю, потому что по факту даже всемогущий гугл мало чем помог, и единственное, чем могу утешиться, так это отсутствием фактов, указывающих на его грязные делишки.
Когда я выхожу после занятий, на улице снова моросит дождит, и Алексей спешит ко мне с зонтиком, чтобы раскрыть его у меня над головой. Подставляет локоть, который я снова игнорирую. И снова никакой вспышки злости, только вежливая улыбка с намеком на то, что он не собирается подавлять мое свободолюбие. Хотя все гораздо проще: мне просто нужно быть хотя бы на расстоянии вытянутой руки, потому что я так до сих пор и не разгадала загадку запаха искушения, который витает вокруг Алексея, словно мой персональный соблазн.
Сегодня мне кажется, что никакого шоколада и геля после бритья нет и в помине, зато есть нотка грецких орехов и кленового сиропа. Но все рушится, когда мой живот громко и выразительно урчит. Ну да, я же кроме крипсов и одного яблока до сих пор ничего не ела. Вот тебе и разгадка: искушение пахнет так, как подсказывает пустой желудок.
– Нам нужно поговорить, Александра, – говорит Алексей, и мне на миг чудится, будто он нарочно поджимает губы, чтобы слизать с них вкус моего имени. – В ресторан ты со мной, я так понимаю, не пойдешь, поэтому предлагаю выбрать самой. Любое место, где можно перекусить, кроме откровенной конюшни: мне бы не хотелось, чтобы завтра у тебя болел живот.
Я мысленно прокручиваю его слова в голове. Ему бы не хотелось… Мой живот… С этим парнем явно что-то не так.
– Мне нужно быть в библиотеке через полтора часа, так что свидание придется отложить. Как-нибудь в другой раз.
– Я не собираюсь приглашать тебя на свидание, – говорит он и делает такое лицо, будто я сказала несусветную чушь.
Просто прекрасно, Сашка. Опозориться больше просто невозможно.
– Вообще-то я собирался сделать тебе предложение, – развивает мысль Алексей. – Ну, знаешь: одно колено, маленькая коробочка, красивое кольцо…
Он протягивает руку, как будто хочет убрать волосы, которые выбились из хвостика – и просто так, как самый настоящий фокусник, вынимает из-за моего уха… кольцо.
Тонкий белый ободок с лаконичным прозрачным камнем.
– Красивое кольцо, – проговариваю вслух свои мысли. Точнее, одну единственную мысль, потому что других попросту нет.
– Это «да»? – уточняет он.
Я громко удивленно икаю.
– Ну вот это точно «да», – смеется Алексей и быстрее, чем я успеваю выдернуть ладонь, окольцовывает меня, как лабораторную зверушку.
Кольцо сидит на пальце, как влитое: не пережимает, но и не болтается. Я ради любопытства трясу рукой, проверяя, не свалится ли оно. Алексей наблюдает за мной без тени беспокойства. Ну, оно и понятно: даже если эта копеечная безделушка свалится и угодит прямиком в сток, он вряд ли расстроится.
– Смешно, – говорю я, нарочно глубоко заталкивая руку с подарком в карман куртки.
Пусть не думает, что я собираюсь возвращать. Из принципа оставлю себе, хоть оно мне точно не нужно и вообще я не люблю украшения еще с детства, потому что жили мы бедно – и мама, чтобы хоть как-то украсить мое старое платье, чуть ли не полностью обшивала его елочной мишурой. Вот с того времени и не люблю все, что блестит.
– Что тебя забавляет, Александра? – интересуется Алексей и как бы невзначай кладет руку мне на талию, чтобы увести в сторону от толпы студентов, которая валом несется по лестнице. Наверное, первокурсники – и им еще не осточертели студенческие будни.
– Предложение забавное. – Неужели так сложно не называть меня Александра? Полным именем меня называла только мама, ей оно почему-то очень нравилось. – Я бы согласилась, но, прости, ты не встал на одно колено. И колечко без коробочки – это стопроцентный провал. Считай, что сделал фальстарт, и в следующий раз подготовься лучше.
Я спускаюсь вниз и стараюсь не дышать, потому что его странный аромат все равно вокруг меня и манит оглянуться, посмотреть, что там плещется в серых глазах.
Он просто ненормальный. У богатых много причуд и странностей.
Алексей догоняет меня и снова, как будто мы поставили на повтор вчерашний день, подстраивается под мой шаг. Просто молча идет рядом и будоражит одним своим присутствием. Честно пытаюсь его игнорировать, но ничего не получается: его вдруг как-то слишком много. Как будто он размножился на десять невидимых копий и окружил меня ими, словно кавказскую пленницу.
– Вот, держи, я пошутила. – Останавливаюсь и протягиваю ему кольцо.
Алексей смотрит на меня, на кольцо, опять на меня и вдруг перестает улыбаться. Резкий порыв ветра ерошит его волосы и бросает в меня одурительным запахом, от которого мне, как Эдварду из «Сумерек», хочется закрыть нос ладонью. Правда, если это не пресловутая химия, то у меня больше нет вариантов. А если это все-таки она, то у меня проблемы размером с Останкинскую башню.
– Во-первых, Александра, я вообще не шутил, – спокойно и как-то даже немного зловеще говорит он. – Во-вторых, это не было официальное предложение, и все, что я собираюсь на тебя надеть, как и положено, лежит в бархатной коробочке. Только, знаешь… – Алексей наклонятся к моему лицу, и когда я пытаюсь отклониться, словно хомяк, которому дуют в нос, заводит руку мне на шею, надежно фиксируя затылок пальцами, словно держит бокал. – В моем плане есть некоторые изменения, потому что по сценарию в этот момент на коленях будешь стоять ты.
– Больной извращенец, – констатирую я. Жаль, а он мне почти понравился. Могли бы в кино сходить на ужастик про инопланетных монстров.
На самом деле, мне очень не по себе. Я знаю этого человека в общей сложности пару часов, а он уже успел намылить шею моему парню, напялить мне на палец кольцо и со спокойным лицом заявить, что я буду стоять перед ним на коленях. Наверное, я глубоко распутна в своей невинной душе, потому что образы, которые копошатся в моей голове испуганными канарейками, совсем, при всем желании, не укладываются в рейтинг «шестнадцать плюс».
– Я просто хочу быть честным с тобой. – Он спокойно переваривает мои слова и не выглядит обиженным или оскорбленным. – Можешь мне не верить, но единственное место, где ты будешь в безопасности – рядом со мной.
– Ну ты развивай мысль дальше, – жестом подстрекаю его продолжить и, подстраиваясь под его тон, договариваю: – «… Рядом со мной на коленях, в цепях, колодках, с кляпом». На каком этапе вы, извращенцы, обычно упоминаете об анальных пробках и зажимах для сосков?
Наверное, даже если бы его прямо сейчас прибила молния, Алексей не выглядел бы таким удивленным.
Глава девятая: Локи
Рукалицо.
Я не умею видеть будущее, но даже не сомневаюсь, что это слово станет постоянным в моем арсенале на все время, пока Александра будет рядом.
Поверить не могу, что она приняла меня за любителя жестких удовольствий. Хотя, конечно, некоторые из моих сексуальных фантазий с маленькой овечкой включают в себя и шлепки по заднице, и связанные руки, и позу сзади, но… Анальная пробка? Она это правда вслух сказала?
– Вообще я не думал… так далеко в сторону нашей интимной жизни… – Чешу нос и впервые в жизни не имею ни малейшего представления, как выкрутиться из создавшейся ситуации.
Моя Александра не упала в счастливый обморок от предложения руки и сердца, а ведь я, на секундочку, приперся к ней аки принц на белом «мерине». Раньше костюмы от «Армани» всегда работали безотказно.
– А я вот подумала, – резво тараторит Александра, – и твоя неподготовленность меня очень неприятно огорчила. Добавь к дешевому кольцу отсутствие анальной пробки в планах на ужин – и ты поймешь, почему у нас нет и не может быть будущего.
– На ужин? Сегодня? – Если бы я не был бессмертным, то меня хватил бы удар.
– Да, сегодня. – Она поправляет волосы и сокрушенно морщит переносицу. – На завтрак я люблю ванильный секс с тостами и яблочное пюре.
Александра меня стебет. Очень красиво, немного коряво, потому что ей не хватает легкого придыхания и смелости, но при этом даже меня, великого Локи! умудряется обвести вокруг пальца. Всего на пару секунд, но я правда впечатлен и обескуражен.
Жаль, что не могу надеть на нее ошейник прямо сейчас. Тогда бы маленькая Овечка знала и чувствовала, что со мной делают ее слова о ванильном сексе утром.
Я не врал, когда говорил про бархатную коробку для настоящего подарка. Ошейник сделал мастер из Тени точно по моему эскизу. Я не спал всю ночь, потому что стоял над чертовым вампиром, как вкопанный, пока он не закончил работу, но результат превзошел все мои ожидания. Сейчас он лежит на заднем сиденье моей машины в красивом футляре и ждет звездного часа.
Александра бросает кольцо в карман моего пальто и мотает головой, вынуждая разжать пальцы на ее затылке. Она правда думает, что я подарил ей бижутерию? Шаг вперед и два назад. Эпик, как говорится, фэйл.
– Я до девятнадцати лет как-то нормально и безопасно жи…
Закончить она не успевает, потому что порыв ветра проносится у нас над головами настоящим торнадо, и огромный клен справа начинает жутко трещать и кренится в нашу сторону. Слишком быстро, чтобы моя маленькая Овечка смогла сориентироваться и избежать несчастного случая. Но ведь рядом есть я – принц в, мать его, «Армани»!
Успеваю сграбастать Александру в охапку и вывести из-под удара, хоть все же огребаю ветками по спине, когда здоровенная тяжелая крона валится в полуметре от нас. Секундная пауза и гробовая тишина, пока Овечка смотрит на меня глазами испуганной мыши – и мир снова оживает.
Что и говорить – студентам-медикам теперь явно не до учебы. А моя маленькая Александра точно раздумала пускать в ход свой острый язык. Ее рука дрожит, когда Овечка поднимает ее, чтобы стереть что-то влажное у меня над бровью. Оказывается, это кровь.
– Я же говорил, что со мной ты в безопасности, – напоминаю и возвращаю кольцо на ее палец.
Александра в шоке, и это нормально – суток не минуло с тех пор, как она второй раз прошлась по грани между жизнью и смертью, но в ней говорит не рассудок, а эмоции, но я все равно присвистываю, когда она вдруг говорит:
– Поехали в ЗАГС, Алексей Черных, только ни слова о коленях.
Если бы я не чувствовал, что она совершенно невинна, то был бы железно уверен, что меня разводят, как молодого и зеленого. Потому что ни одну ее реакцию я до сих пор так и не смог разгадать. Александра «Бермудский треугольник» Черных. Звучит, черт побери!
Одна проблема: женитьба никак не входит в мои планы.
Телефон вибрирует в кармане, и я жопой чувствую, что это еще одно послание от папочки.
«А придется, сынок» – написано электронными чернилами его явно дрожащей от смеха рукой.
Я осторожно, стараясь не делать резких движений, прямо как кролик перед удавом, снимаю руку Александры со своего локтя. Мою Овечку порядочно потряхивает, и нет никаких сомнений, что пара чашек горячего чая или кофе в прикуску со сладостями приведут ее душевное состояние в норму. И мысли о скоропалительном браке покинут хорошенькую голову так же быстро, как и родились в ней. Очень на это надеюсь, а если нет, то у меня большие проблемы, потому что я собирался получить статус «жениха», тем самым обеспечив себе постоянный и законный доступ к телу на все двенадцать дней. А потом, решив свою проблему с малышкой Александрой, просто уйти в закат.
Хотя нет, вру.
В моем плане есть еще один изъян, и он такой стремный – проклятый сленг! – что пока просто не хочу о нем думать. Возможно, я просто испытываю жалость к славной малышке, потому что мне бы не хотелось видеть ее в гробу до того, как Александра познает все прелести взрослой жизни.
– Нам нужно в медпункт, – стуча зубами, говорит Александра.
Не сопротивляюсь и позволяю ей увести себя в глубины учебного корпуса. Как раз хорошо, потому что терпеть не могу, когда вокруг слишком много смертных. Чувствую себя слоном в посудной лавке со своими «тузами в рукаве».
В медпункте нас встречает тучная медсестра и сразу тянет ко мне свои руки, как будто я – желанный гость, которому забыли выстелить ковровую дорожку. Александра стоит у меня за плечом и с каждой секундой становится все бледнее и бледнее. Не успеваю сесть на кушетку, как за окном раздается громкий «Бах!» выхлопной трубы, и моя Овечка просто садится на кушетку, как будто ей подпилили ноги.
– Вот она, – отвожу руку медсестры, когда та пытается что-то там выщупать у меня на лбу. – Она же студентка-медик? Справится.
Я добавляю к словам пару купюр и с очаровательной улыбкой предлагаю ей пойти выпить кофе. Ее словно ветром сдувает: через секунду в пропахшем лекарствами тесном кабинете остаемся только мы вдвоем и, должен сказать, это немного будоражит кровь. Даже противный химозный запах не в силах перебить тонкий аромат ее невинности, и он так сильно меня искушает, что приходится заложить ногу на ноги, чтобы не пугать малышку своими слишком очевидными мыслями.
– Это нормально, что мне страшно? – говорит моя Овечка, промокая царапину у меня на лбу какой-то бесцветной дрянью. Даже не щиплется.
– Всем страшно, когда на них падают деревья. – пытаюсь философствовать я, потому что у меня нет для нее ответа. Откуда я знаю, страшно ли ходить по краю смерти, если никогда этого не чувствовал. И, надеюсь, не почувствую.
– И чуть не сбивают машины, – добавляет Александра.
Она пытается подойти ближе и хмуро смотрит на мои ноги. Приходится расставить колени и быстро, пока она не сообразила, что к чему, прижать ее к себе. Руки укладываются на симпатичные изгибы ее бедер, как будто там им самое место. Александра же только сосредоточено делает свою работу. Втирает мне в лоб какую-то зловонную мазь, и я почти готов прыгать от радости, потому что она хоть немного, но перебивает ее сладкий аромат.
– Ты правда миллионер? – спрашивает Овечка, сгребая со стола испачканную вату и бинты.
– Это имеет значение? – Уверен, что для нее – нет, иначе приклеилась бы ко мне еще вчера, когда увидела мою тачку. Тогда все было бы проще. И совсем не интересно, если уж быть до конца откроенным.
– Просто не понимаю, зачем тебе я? – Она подносит к моему носу растопыренную ладонь и стучит пальцем по кольцу на безымянном пальце. – Может быть…
Вы будете смеяться, но она снова не успевает закончить мысль, потому что над нашими головами раздается хрустящий скрежет – и старая лампа с тремя рожками срывается вниз, словно уродливое семечко. Я и сам не очень в курсе, как успел схватить Александру и опрокинуть ее на пол, прикрыв собой. Звон разбитых плафонов немного глушит мое: «сука, блядь, когда это кончится?!» Потому что я зол, как черт, и потому что пара осколков точно угодила мне в ногу.
Александра лежит подо мной тихой мышью и даже не шевелится, и не дышит. Если я срочно что-то не придумаю, то она, чего доброго, начнет задыхаться.
– Эй, Овечка, все в порядке, это просто старая люстра, – шепотом говорю я.
Она еще пару секунд смотрит на меня немигающим взглядом, а потом говорит:
– Александра.
– Что? – не въезжаю я.
– Лучше «Александра», а не «Овечка».
Она как-то странно выходит из ступора, снова удивляя меня отсутствием слез, паники и криков.
– Александра, – растягиваю ее имя по слогам. И только, когда член снова напрягается до состояния полосатого жезла, до меня доходит, какую чудовищную ошибку я совершил.
Но уже поздно, потому что ее губы слишком близко, и если я не могу трахнуть их Локи-младшим, то точно могу трахнуть языком.
В конце концов, я же должен попробовать будущую жену на зуб?
Александра угадывает мои намерения, потому что вдруг оживленно ерзает подо мной, пытаясь освободиться, и даже достает из арсенала пару крепких кулачков, которыми, если ее срочно не утихомирить, точно навешает мне люлей.
– Александра, хватит, – шепчу ей в губы, уже почти чувствуя дурманящий вкус невинного рта.
А в ответ слышу:
– Мы едем в ЗАГС, Алексей. Сейчас или… будешь целовать меня в гробу!
Вообще, в моей грешной жизни случалось много того, о чем не расскажут в «Спокойной ночи, малыши», но некрофилией я точно не баловался. И мне как-то совсем не хочется распечатывать эту традицию.
Глава десятая: Локи
Что со мной не так? Где я просчитался? Какую страницу в книге не прочел и какой фрагмент в фильме промотал, если весь мой гениальный план работает косо и криво? Разве не я должен волочить волоком несчастную невинную деву в ЗАГС, покупать ее невинность за большие деньги и терзать невинное тело в своих загребущих лапищах настоящего властного героя?
Нет. Настоящий властный герой сидит на соседнем сиденье моей машины и смотрит вперед таким взглядом, что я вообще удивлен, как лобовое столкло до сих пор сдерживает этот беспощадный натиск.
Печально осознавать, что на почве страха за собственную жизнь моя малышка повредилась рассудком, но еще печальнее, что, блин, меня ведут под венец, а не наоборот. Где-то здесь логика помахала ручкой и отчалила к дальним берегам.
Ладно, нужно хоть что-то взять в собственные руки. Раз уж я собираюсь впервые за двести лет своей беспутной жизни стать мужем.
Телефон в кармане напоминает о том, что папочка бдит.
«Платье девушке купи, олух!» – и смайлик с дымом из ноздрей.
Вот вы верите, что Создатель может быть таким… гммм… шутником? Нет? А зря.
Я притормаживаю у солидного свадебного салона – не будет же моя Овечка идти под венец в тряпке из бабушкиной занавески. Она даже не сопротивляется, когда девицы уводят ее в примерочную. На прощанье смотрит так, что даже если бы от ее любви ко мне не зависело мое бессмертие, я все равно остался бы сидеть на диване, не помышляя о побеге.
Но, знаете, во всем этом есть плюс.
Потому что я могу взять со стойки комплект красивого нижнего белья и попытаться забраться к моей Александре, чтобы лично помочь его примерять. Вот только почти наверняка огребу по самые не балуйся, так что пока «нога на ногу» точно станет моей любимой позой до первой брачной ночи.
Ну ничего не могу поделать – хочу ее, просто пиздец!
Вот интересно, что будет, если скажу ей это на ухо сразу после того, как нас распишут?
Нет ни единой мысли на этот счет, потому что Александра «Бермудский треугольник» Романова еще ни разу не пошла по проторенной колее. Может показаться, что мне это не нравится, но нет – я, бляха муха, просто млею!
Пока моей Овечкой занимаются ушлые девицы из свадебного салона, я лезу в интернет. Думаете, зачем? Чтобы узнать, как положено проводить гражданские церемонии. Где-то на задворках памяти всплывает, что хорошие свадьбы гуляют минимум три дня всем хутором. Или как-то так. Но мы просто распишемся, и нам такой табор ни к чему. И все же, на всякий случай, нужно быть готовым. В Тени, например, все обряды соединения проще пареной репы: нашли алтарь, полоснули по ладоням, сцедили по ложке крови – считай муж и жена. Мой папочка так трех жен взял, потому что – да, вы не ослышались – в Тени мы все априори моногамны и редко, когда ревнивы.
Так, кажется, для порядка нужны хотя бы свидетели. Ну, тут без вариантов, хотя, блин, жаль, что Каин до сих пор валяет дурака в своем гробу, потому что Фер товарищ ненадежный и не всегда его «да» – это действительно «да», а «сегодня» может запросто превратиться в «завтра», а то и «я вообще забыл, брат!»
Но выбора у меня нет.
Фер, конечно, спит: берет трубку только после третьей попытки до него дозвониться. И когда я коротко озвучиваю суть проблемы, посылает меня в жопу и предлагает проспаться и выпить кофе. Он думает, я шучу. Набираю в четвертый раз – и когда брат берет трубку, быстро, пока он не открыл рот, говорю:
– Фер, я женюсь, понял? Это не шутки. И обо всей этой херне, между прочим, нужно будет поговорить. Помнишь, отец обещал устроить нам сладкую жизнь? Так вот – у меня эта сладкая жизнь уже в полный рост, и это вообще не так смешно, как ты тогда ржал.
Брат с минуту молчит, только слышу на заднем фоне щелчки зажигалкой и его недовольное ворчание.
– Слушай, правда, что ли? – не верит он.
– Ну а стал бы я же…
Слова просто замерзают на губах, потому что Александра появляется из примерочной и очень неуклюже, как кукла с ногами разной длины, идет на небольшой пьедестал в центре зала.
– Локи, блядь, ты куда пропал? – матерится в трубку Фер.
– Через час, – бормочу я и называю адрес ближайшего ЗАГСа, который высмотрел в гугле.
Бросаю телефон на диван и продолжат тупо пялиться на Овечку.
Ладно, нужно взять ма-а-аленькую паузу и сказать о том, что все женщины прекрасны, когда они – невесты. Вне зависимости от комплекции, возраста, количества детей до брака и количества похороненных мужей. Все невесты – безупречны, потому что это их звездный час. Даже если он десятый по счету и даже если платье не белое, а черное с готическими розочками.
Но моя Александра просто божественна. Ну, хотя бы потому, что пока взбирается на свою арену, задирает подол платья, а под ним у нее тяжелые осенние ботинки, которые впору носить байкерше. Потертые и со сбитыми носками, не особенно сочетаются с остальным ее образом, так что наверняка взяты в каком-то магазине «вторых рук».
Платье, которое вряд ли можно назвать сложным произведением портняжного искусства, на ней смотрится лучше, чем если бы это был подвенечный наряд Золушки или Бель. Длинные рукава с петелькой на большом пальце, прямая юбка-колокольчик, закрытая грудь и воротник стойкой до самой шеи. Но когда Александра поворачивается, я просто охуеваю от того, как пикантно открыта ее спина: широким ромбом от плеч до самой талии. И тонкие позвонки выступают под бледной кожей, словно клавиши.
– Эммм… – Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать в ответ на ее дефиле.
– Алексей, послушай… – Овечка вдруг спрыгивает на пол и в нерешительности мнет юбку, словно девчонка, которая собирается признаться, что разбила любимую бабушкину вазу. – Я… Ну, знаешь, просто испугалась. Извини, у меня немного помутилось в голове от стресса. Так бывает, мы проходили это на…
– Прости, что? – переспрашиваю я, нарочно корча растерянность.
Я ни фига не растерян, я, если так можно выразится, просто злой, как черт, хоть черти просто ехидные твари. Если бы она сказала это до того, как я увидел ее вот такой, возможно, я бы прыгал от радости до потолка. Но сейчас все, что я хочу – завладеть этим сокровищем. Хотя бы на двенадцать дней.
– Я не хочу замуж, – твердо говорит Александра и немного морщит лоб, как будто ей больно подбирать правильные слова. – Какой замуж, ты что? Мы друг друга не знаем.
– Но я трижды спас тебе жизнь, – напоминаю, если вдруг она забыла. Хотя вряд ли, но голос рассудка проснулся не вовремя.
Или это мой крепко задрых без задних ног?
– И я очень благодарна тебе за это, но замуж не выйду. Это просто ересь. У меня есть парень.
– Уже нет.
Александра пару секунд переваривает мои слова – и вдруг на глазах преображается в фурию. В ту, у которой разве что дым из ноздрей не валит, а так может запросто испепелить взглядом, и становиться у нее на пути точно не лучшая идея.
Но так уж вышло, что я стою и я – огнеупорный. Не такой, как Фер, но все, как положено демону: руку в огонь могу сунуть и джигу сплясать на костре практически без всякого дискомфорта. Так что сколько бы моя малышка не таращила свои злые глазки, я плещусь в ее гневе, как невинный младенец в купели, и готов еще немного позлить ее, чтобы испытать ни с чем не сравнимое удовольствие усмирения строптивой.
– Что. Ты. Сделал? – по словам спрашивает Александра, хоть, я уверен, и без моих объяснений все прекрасно поняла.
Эх, женщины, им же всегда нужно, чтобы из отбивали и уводили, и не цветочками и серенадами, а как пещерный человек – через плечо и в пещеру.
– Сказал ему, что если еще хоть раз увижу возле своей девочки его поганый нос или учую его смрад, то… погоди, что же… – Тяну паузу как раз до того момента, когда Овечка готова зашипеть от злобы, словно вода на грешнике. – В общем, это не для твоих нежных ушей, но, если твоему бывшему хватит ума подойти к тебе ближе, чем на сто метров, он пополнит ряды мужчин, которые ходят ссать в женский туалет.
Теперь очередь Александры выдерживать трагическую паузу, и, должен признать, у нее это получается лучше, чем у меня. Потому что в итоге я просто шлю все к такой-то матери, сую девушкам-консультантам достаточную сумму, чтобы им не захотелось меня останавливать для всяких формальной, и просто взваливаю Александру на плечо.
Моя умница даже не визжит: просто что есть силы бьет меня кулаком по спине.
Приятно, кстати.
– Ты – придурок, – говорит она менторским тоном. – Мы же ходим на одни и те же лекции.
– Значит, не быть ему медиком, – сквозь смех говорю я. – Пусть поступает в ветеринарный, будет братьев лечить, как-то же должен. Между прочим, важная и нужная профессия, незаслуженно обделенная вниманием.
– Братьев? – задумчиво интересуется она.
Мы проходим мимо оформленной зеркалами стены, и я на секунду задерживаюсь, чтобы полюбоваться этим видом. Александра, уперев локоть мне в лопатку, с задумчивым видом подпирает кулаком подбородок. С таким же видом она могла бы доказывать теорему Ферма.
– Ну тех, рогатых, – намекаю я, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться новой вспышкой ее ярости.
– Я не выйду за тебя, – говорит она моему отражению. Твердо и четко.
– Точно? – переспрашиваю просто чтобы распалить ее еще больше. – Никаких шансов?
– Абсолютно, – ее однозначный ответ.
– Какая жалость, – улыбаюсь в ответ я, и мы оба знаем, что продолжение реплики ее не порадует. – Какая жалость, что мне, в общем, плевать на твое «нет», Александра «Бермудский треугольник» Черных. Это же я тебя в ЗАГС… несу.
