Текст книги "Чудесный рог: Народные баллады"

Автор книги: авторов Коллектив

В. Я. Брюсов

 
Он стал на утесе; в лицо ему ветер суровый
Бросал, насмехаясь, колючими брызгами пены,
И вал возносился и рушился, белоголовый,
И море стучало у ног о гранитные стены.
 
 
Под ветром уклончивым парус скользил на просторе,
К Винландиивнук его правил свой бег непреклонный,
И с каждым мгновеньем меж ними все ширилось море,
А голос морской разносился, как вопль похоронный.
 
 
Там, там, за простором воды неисчерпно-обильной,
Где Скрелингов остров, вновь грянут губящие битвы,
Ему же коснеть безопасно под кровлей могильной
Да слушать, как женщины робко лепечут молитвы!
 
 
О, горе, кто видел, как дети детей уплывают
В страну, недоступную больше мечу и победам!
Кого и напевы военных рогов не сзывают,
Кто должен мириться со славой, уступленной дедам.
 
 
Хочу навсегда быть желанным и сильным для боя,
Чтоб не были тяжки гранитные косные стены,
Когда уплывает корабль среди шума и воя
И ветер в лицо нам швыряется брызгами пены.
 

 
Я на дудочке играю,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Я на дудочке играю,
Чьи-то души веселя.
 
 
Я иду вдоль тихой речки,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Дремлют тихие овечки,
Кротко зыблются поля.
 
 
Спите, овцы и барашки,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
За лугами красной кашки
Стройно встали тополя.
 
 
Малый домик там таится,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Милой девушке приснится,
Что ей душу отдал я.
 
 
И на нежный зов свирели,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Выйдет словно к светлой цели
Через сад, через поля.
 
 
И в лесу под дубом темным,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Будет ждать в бреду истомном,
В час, когда уснет земля.
 
 
Встречу гостью дорогую,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Вплоть до утра зацелую,
Сердце лаской утоля.
 
 
И, сменившись с ней колечком,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Отпущу ее к овечкам,
В сад, где стройны тополя.
 

 
Wann wird die Stunde kommen,
Dass einer mich genommen,
Und mein Braut-Bett knackt!
                                        Volkslied [7]

[Закрыть]
Сини все проталины
Под ногой весны.
Солнцем мы ужалены,
Ветром мы пьяны!
С воздухом вливается
В нас апрельский хмель…
Скоро ль закачается
Девичья постель!
 
 
Чу! поет над водами
Вешних мошек рой.
Время – хороводами
Виться над горой.
Песнями и плясками
Время – ночь вспугнуть…
Ах, когда ж под ласками
Побледнеет грудь!
 
 
Словно в церкви статуя,
Мы зимой весь день.
Скоро, лиловатая,
Зацветет сирень,
Скоро куст шиповника
Будет весь в цветах…
Ах! когда ж любовника
Встречу я впотьмах!
 

 
За круглый стол однажды сел
     Седой король Артур.
Певец о славе предков пел,
     Но старца взор был хмур.
 
 
Из всех сидевших за столом,
     Кто трона был оплот,
Прекрасней всех других лицом
     Был рыцарь Ланцелот.
 
 
Король Артур, подняв бокал,
     Сказал: «Пусть пьет со мной,
Кто на меня не умышлял,
     Невинен предо мной!»
 
 
И пили все до дна, до дна,
     Все пили в свой черед;
Не выпил хмельного вина
     Лишь рыцарь Ланцелот.
 
 
Король Артур был стар и сед,
     Но в гневе задрожал,
И вот поднялся сэр Мардред
     И рыцарю сказал:
 
 
«Ты, Ланцелот, не захотел
     Исполнить долг святой.
Когда ты честен или смел,
     Иди на бой со мной!»
 
 
И встали все из-за стола,
     Молчал король Артур:
Его брада была бела,
     Но взор угрюм и хмур.
 
 
Оруженосцы подвели
     Двух пламенных коней,
И все далеко отошли,
     Чтоб бой кипел вольней.
 
 
Вот скачет яростный Мардред,
     Его копье свистит,
Но Ланцелот, дитя побед,
     Поймал его на щит.
 
 
Копье пускает Ланцелот,
     Но, чарами храним,
Мардред склоняется, и вот
     Оно летит над ним.
 
 
Хватают рыцари мечи
     И рубятся сплеча.
Как искры от ночной свечи,—
     Так искры от меча.
 
 
«Моргану помни и бледней!» —
     Взывает так Мардред.
«Ни в чем не грешен перед ней
     Так Ланцелот в ответ.
 
 
Но тут Джиневру вспомнил он,
     И взор застлался мглой,
И в то ж мгновенье, поражен,
     Упал вниз головой.
 
 
Рыдали рыцари кругом,
     Кто трона был оплот:
Прекрасней всех других лицом
     Был рыцарь Ланцелот.
 
 
И лишь один из всех вокруг
     Стоял угрюм и хмур:
Джиневры царственный супруг,
     Седой король Артур.
 

Крестьянин

 
Эй, старик! чего у плуга
Ты стоишь, глядясь в мечты?
Принимай меня, как друга:
Землепашец я, как ты!
Мы, быть может, не допашем
Нивы в этот летний зной,
Но зато уже попляшем,—
Ай-люли! – вдвоем с тобой!
Дай мне руку! понемногу
Расходись! пускайся в пляс!
Жизнь – работал; час – в дорогу!
Прямо в ад! – ловите нас!
 

Любовник

 
Здравствуй, друг! Ты горд нарядом,
Шляпы ты загнул края.
Не пойти ль с тобой мне рядом?
Как и ты, любовник я!
Разве счастье только в ласке,
Только в том, чтоб обнимать?
Эй! доверься бодрой пляске,
Зачинай со мной плясать!
Как с возлюбленной на ложе,
Так в веселье плясовом,
Дух тебе захватит тоже,
И ты рухнешь в ад лицом!
 

Монахиня

 
В платье черное одета,
Богу ты посвящена…
Эй, не верь словам обета,
Сочинял их сатана!
Я ведь тоже в черной рясе:
Ты – черница, я – чернец.
Что ж! поди, в удалом плясе,
Ты со Смертью под венец!
Звон? то к свадьбе зазвонили!
Дай обнять тебя, душа!
В такт завертимся, – к могиле
Приготовленной спеша!
 

Младенец

 
Милый мальчик, в люльке малой!
Сердце тронул ты мое!
Мать куда-то запропала?
Я присяду за нее.
Не скажу тебе я сказки,
Той, что шепчет мать, любя.
Я тебя наставлю пляске.
Укачаю я тебя!
Укачаю, закачаю
И от жизни упасу:
Взяв в объятья, прямо к раю
В легкой пляске понесу!
 

Король

 
За столом, под балдахином,
Ты пируешь, мой король.
Как пред ленным господином,
Преклониться мне позволь!
Я на тоненькой свирели
Зовы к пляске пропою.
У тебя глаза сомлели?
Ты узнал родню свою?
Встань, король! по тронной зале
Завертись, податель благ!
Ну, – вот мы и доплясали:
С трона в гроб – один лишь шаг!
 

Андрей Белый

1

 
Есть край, где старый
Замок
В пучину бьющих
Вод
Зубцами серых
Башен
Глядит – который
Год!
 
 
Его сжигает
Солнце;
Его дожди
Секут…
Есть королевна
В замке
И есть горбатый
Шут!
 
 
Докучно
Вырастая
На выступе
Седом,—
Прищелкивает
Звонко
Трескучим
Бубенцом.
 
 
Струею красной
В ветер
Атласный плащ
Летит —
На каменных
Отвесах
Подолгу шут
Сидит;
 
 
И долго, долго
Смотрит
На запад
Огневой;
В вечерние
Туманы
Колпак подкинет
Свой.
 
 
Из каменных
Пробоин
Взлетает стая
Сов,
Когда несется
С башни
Трубы далекий
Рев.
 

2

 
В тяжелый, знойный полдень,
Таясь
В тени
Аркад,—
Выходит королевна
Послушать
Треск
Цикад.
 
 
Из
Блещущих
Травинок,
Из росянистых пней,—
Небесною коронкой
Цветок
Смеется
Ей.
 
 
Едва
Она
Сломала
Высокий стебелек,—
«О
Королевна,
Вспомни»,—
Пролепетал цветок;
 
 
Едва
Она
Сломала
Высокий стебелек,—
Кипучею струею
Ей в очи
Брызнул
Сок.
 
 
Блестя, запели воды —
Окрестность,
Луг,
Цветы…
Запел
Старинный
Ветер:
«О вспомни, вспомни ты!»
 
 
Прошел родимый замок,
Как облако над ней:
                                         Зубцами
                         Старых
Башен
Растаял
                         В бездне
                                         Дней…
 

3

 
За порослью лиловою грозился
                                       Старый
                                       Шут:
Над ней, как адский
                                       Пламень,
Мелькнул
               Его
Лоскут…
 
 
На солнечные травы
Упала тень горбом:
                                           И
           Теневые
           Руки —
Качались
           Над
                 Цветком!..
 
 
Беззвучно колыхалась
Хохочущая
Грудь;
Бубенчики
Запели:
           «Забудь,
                     «Забудь,
                           Забудь!»
 
 
На башенных оконцах
                   Блеснули
                   Огоньки;
                   Как змеи,
Шелестели
                   В тяжелый
                   Зной
                   Листки.
Горбатый,
Серый
Замок
Над лугом в белый день
Крылом – нетопыриным
Развеял
Злую
Тень.
 
 
Очнулась королевна:
Всему —
                   Конец,
                   Конец!..
                   Разбейся же,—
                                               – О сердце! —
Трескучий
Бубенец…
 
 
Ты,—
           – Одуванчик —
                   Счастье:
                   Пушинкой облетай!
Пошла,
         Роняя
                   Слезы
               На белый горностай.
 
 
Отмахиваясь веткой
От блещущих стрекоз,—
За ней
Седой
Насмешник —
           Тяжелый
           Шлейф
           Понес.
 
 
Качались
Стебелечки
Пленительных
Вербен
         Между атласных,
         Черных,
         Обтянутых
         Колен.
 

4

 
Поток
Рыдает
Пеной,
         Клокочет
         Бездной
         Дней…
В решетчатые окна
Влетает сноп огней.
 
 
Расплачется в воротах
Заржавленный засов:
                   Пернатый,
                   Ясный
                   Рыцарь
Летит
Из тьмы
Веков.
Конем
Кидаясь
В солнце
Над пенистым ручьем,—
Гремит трубою в ветер,
                                       Блистает
                                       Вдаль
                                       Копьем.
 
 
                 Дрожащий
                 Луч
                 Играет,
Упав из-за плеча,
Голубоватой сталью
                 На
                 Острие
                 Меча.
 
 
И
Бросило
Забрало
Литое серебро
             Косматым
             Белым
             Дымом
Летящее перо.
 
 
И
Плещется попона
За
Гривистым конем —
                                         Малиновым,
                                         Тяжелым,
                                         Протянутым
                                         Крылом.
 

5

 
Есть край,
Где старый
Замок
В пучину
Бьющих
Вод
Зубцами
Серых
Башен
Глядит —
Который
Год!
 
 
Его сжигает
Солнце,
Его дожди
Секут…
Есть
Королевна
В замке
И есть
Горбатый
Шут.
 
 
С вершины мшистой
Башни
Гремит в закат
Труба,—
И над мостом
Чугунным
Мелькает тень
Горба:
То за стеной зубчатой
Докучный бег
Минут
Трещоткой деревянной
Отсчитывает
Шут.
 
 
О королевна, близко
Спасение твое:
В чугунные ворота
Ударилось копье!
 

Б. Л. Пастернак

 
Встарь, во время оно,
В сказочном краю
Пробирался конный
Степью по репью.
 
 
Он спешил на сечу,
А в степной пыли
Темный лес навстречу
Вырастал вдали.
 
 
Ныло ретивое,
На сердце скребло:
Бойся водопоя,
Подтяни седло.
 
 
Не послушал конный
И во весь опор
Залетел с разгону
На лесной бугор.
 
 
Повернул с кургана,
Въехал в суходол,
Миновал поляну,
Гору перешел.
 
 
И забрел в ложбину,
И лесной тропой
Вышел на звериный
След и водопой.
 
 
И глухой к призыву
И не вняв чутью,
Свел коня с обрыва
Попоить к ручью.
 
 
У ручья пещера.
Пред пещерой – брод.
Как бы пламя серы
Озаряло вход.
 
 
И в дыму багровом,
Застилавшем взор,
Отдаленным зовом
Огласился бор.
 
 
И тогда оврагом,
Вздрогнув, напрямик
Тронул конный шагом
На призывный крик.
 
 
И увидел конный,
И приник к копью,
Голову дракона,
Хвост и чешую.
 
 
Пламенем из зева
Рассевал он свет,
В три кольца вкруг девы
Обмотав хребет.
 
 
Туловище змея,
Как концом бича,
Поводило шеей
У ее плеча.
 
 
Той страны обычай
Пленницу-красу
Отдавал в добычу
Чудищу в лесу.
 
 
Края населенье
Хижины свои
Выкупало пеней
Этой от змеи.
 
 
Змей обвил ей руку
И оплел гортань,
Получив на муку
В жертву эту дань.
 
 
Посмотрел с мольбою
Всадник в высь небес
И копье для боя
Взял наперевес.
 
 
*Сомкнутые веки.
Выси. Облака.
Воды. Броды. Реки.
Годы и века.
 
 
Конный в шлеме сбитом,
Сшибленный в бою.
Верный конь, копытом
Топчущий змею.
 
 
Конь и труп дракона —
Рядом на песке.
В обмороке конный,
Дева в столбняке.
 
 
Светел свет полдневный,
Синева нежна.
Кто она? Царевна?
Дочь земли? Княжна?
 
 
То, в избытке счастья,
Слезы в три ручья,
То душа во власти
Сна и забытья.
 
 
То возврат здоровья,
То недвижность жил
От потери крови
И упадка сил.
 
 
Но сердца их бьются.
То она, то он
Силятся очнуться
И впадают в сон.
 
 
Сомкнутые веки.
Выси. Облака.
Воды. Броды. Реки.
Годы и века.
 

И. Г. Эренбург

По дороге, по лоррэнской
(XVI век)

 
По дороге, по лоррэнской
Шла я в грубых, в деревенских
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Повстречала трех военных
На дороге, на лоррэнской —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Посмеялись три военных
Над простушкой деревенской —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Не такая я простушка,
Не такая я дурнушка —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Не сказала им ни слова,
Что я встретила другого,—
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Шла дорогой, шла тропинкой,
Шла и повстречала принца —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Он сказал, что всех я краше,
Он мне дал букет ромашек —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Если расцветут ромашки,
Я принцессой стану завтра —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 
 
Если мой букет завянет,
Ничего со мной не станет —
Топ-топ-топ, Марго,
В этаких сабо.
 

Пернетта
(XV век)

 
Пернетта слова не скажет,
Она до зари встает,
Тихо сидит над пряжей,
Слезы долгие льет.
 
 
Жужжит печальная прялка.
Пернетта молчит и молчит.
Отцу Пернетту жалко,
Пернетте отец говорит:
 
 
«Скажи, что с тобою, Пернетта?
Может быть, ты больна,
Может быть, ты, Пернетта,
В кого-нибудь влюблена?»
 
 
Отвечает Пернетта тихо:
«Я болезни в себе не найду.
Но бежит за ниткой нитка,
А я все сижу и жду».
 
 
«Пернетта, не плачь без причины,
Жениха я тебе найду,
Приведу прекрасного принца,
Барона к тебе приведу».
 
 
На дворе уже вечер темный,
Задувает ветер свечу.
«Не хочу я глядеть на барона,
На принца глядеть не хочу.
 
 
Я давно полюбила Пьера
И буду верна ему,
Я хочу только друга Пьера,
А его посадили в тюрьму».
 
 
«Никогда тебе Пьера не встретить,
Ты скорее забудь про него —
Приказали Пьера повесить,
На рассвете повесят его».
 
 
«Пусть тогда нас повесят вместе,
Буду рядом я с ним в петле,
Пусть тогда нас зароют вместе,
Буду рядом я с ним в земле.
 
 
Посади на могиле шиповник —
Я об этом прошу тебя,
Пусть прохожий взглянет и вспомнит,
Что я умерла, любя».
 

У отца зеленая яблоня
(XVII век)

 
У отца зеленая яблоня —
Лети, мое сердце, лети! —
У отца зеленая яблоня,
Золотые на яблоне яблоки,
Только некому потрясти.
 
 
Задремали три дочки под яблоней —
Лети, мое сердце, лети! —
Задремали три дочки под яблоней.
Никому я про то не сказала бы,
Никто их не станет будить.
 
 
Вскоре младшая вдруг просыпается,
Лети, мое сердце, лети! —
Вскоре младшая вдруг просыпается,
Говорит она: «Ночь уж кончается,
Светает, пора нам идти».
 
 
Это только тебе померещилось —
Лети, мое сердце, лети! —
Это только тебе померещилось,
Это только звезда среди вечера,
Звезда нашей тихой любви.
 
 
На войне, на войне наши милые —
Лети, мое сердце, лети! —
На войне, на войне наши милые,
И какая беда ни случилась бы,
Не закатится свет любви.
 
 
Если милым победа достанется —
Лети, мое сердце, лети! —
Если милым победа достанется,
Никогда, никогда не расстанемся,
Будем наших милых любить.
 
 
Проиграют войну или выиграют —
Лети, мое сердце, лети! —
Проиграют войну или выиграют,
Все равно их будем любить.
 

Рено
(XVI век)

 
Ночь была, и было темно,
Когда вернулся с войны Рено.
 
 
Пуля ему пробила живот.
Мать его встретила у ворот:
«Радуйся, сын, своей судьбе —
Жена подарила сына тебе».
«Поздно, – ответил он, – поздно, мать.
Сына мне не дано увидать.
Ты мне постель внизу приготовь,
Не огорчу я мою любовь,
Вздох проглоти, слезы утри,
Спросит она – не говори».
Ночь была, и было темно,
Ночью темной умер Рено.
 
 
«Скажи мне, матушка, скажи скорей,
Кто это плачет у наших дверей?»
«Это мальчик упал ничком
И разбил кувшин с молоком».
«Скажи мне, матушка, скажи скорей,
Кто это стучит у наших дверей?»
«Это плотник чинит наш дом,
Он стучит своим молотком».
«Скажи мне, матушка, скажи скорей,
Кто это поет у наших дверей?»
«Это, дочь моя, крестный ход,
Это певчий поет у ворот».
«Завтра крестины, скорей мне ответь,
Какое платье мне лучше надеть?»
«В белом платье идут к венцу,
Серое платье тебе не к лицу,
Выбери черное, вот мой совет,
Черного цвета лучше нет».
 
 
Утром к церкви они подошли.
Видит она холмик земли.
«Скажи мне, матушка, правду скажи,
Кто здесь в могиле глубокой лежит?»
«Дочь, не знаю, с чего начать,
Дочь, не в силах я больше скрывать.
Это Рено – он с войны пришел,
Это Рено – он навек ушел».
 
 
«Матушка, кольца с руки сними,
Кольца продай и сына корми.
Мне не прожить без Рено и дня.
Земля, раскройся, прими меня!»
 
 
Земля разверзлась, мольбе вняла,
Земля разверзлась, ее взяла.
 

Возвращение моряка
(XVII век)

 
Моряк изможденный вернулся с войны,
Глаза его были от горя черны,
Он видел немало далеких краев,
А больше он видел кровавых боев.
 
 
«Скажи мне, моряк, из какой ты страны?»
«Хозяйка, я прямо вернулся с войны.
Судьба моряка – все война да война.
Налей мне стаканчик сухого вина».
 
 
Он выпил стаканчик и новый налил.
Он пел, выпивая, и с песнями пил.
Хозяйка взирает на гостя с тоской,
И слезы она утирает рукой.
 
 
«Скажите, красотка, в чем гостя вина?
Неужто вам жалко для гостя вина?»
 
 
«Меня ты красоткой, моряк, не зови.
Вина мне не жалко, мне жалко любви.
Был муж у меня, он погиб на войне,
Покойного мужа напомнил ты мне».
 
 
«Я слышал, хозяйка, от здешних людей,
Что муж вам оставил двух малых детей.
А время бежит, будто в склянках песок,
Теперь уже третий, я вижу, сынок».
 
 
«Сказали мне люди, что муж мой убит,
Что он за чужими морями лежит.
Вина мне не жалко, что осень – вино,
А счастья мне жалко, ведь счастье одно».
 
 
Моряк свой стаканчик поставил на стол,
И молча он вышел, как молча пришел,
Печально пошел он на борт корабля,
И вскоре в тумане исчезла земля.
 

У окна сидела принцесса-красавица
(XVII век)

 
У окна сидела принцесса-красавица,
Все по ней вздыхали, никто ей не нравился.
 
 
Умели вельможи говорить по-разному,
А принцесса умела только отказывать.
 
 
Смеялась принцесса над всеми вельможами,
Досталась принцесса бедному сапожнику.
 
 
Он шил для принцессы туфельки атласные,
Примеряя туфельку, сказал он ласково:
 
 
«Если хочешь, любимая, счастья досыта,
Снега белее будут белые простыни.
 
 
Постель будет шире океана широкого,
Постель будет глубже океана глубокого,
 
 
С четырьмя углами, и, поздно ли, рано ли,
На каждом углу расцветать будут ландыши.
 
 
Мы будем любить, позабывши о времени,
Любить и любить – до светопреставления».
 

В садике моем четыре дерева
(XVIII век)

 
В садике моем четыре дерева,
Больше мне сажать отцом не велено.
 
 
Первое из них – чинара стройная.
Хочется поцеловать, да боязно.
 
 
Дерево второе – это вишенка.
Но девчонки не целуются с мальчишками.
 
 
Третье дерево – ольха зеленая.
Но мальчишки не целуются с девчонками.
 
 
Дерево четвертое – акация.
Под четвертым будем целоваться мы.
 

Враки
(XVII век)

 
– Я видела – лягушка
Дала солдату в зубы.
У зуба на макушке
Росли четыре чуба,
И каждый чуб был выше,
Чем эти вот дома,
И даже выше мыши.
 
 
– Не врете ль вы, кума?
 
 
– Я видела – два волка
Петрушкой торговали,
Кричали втихомолку
И щуку отпевали,
Король влюблен был в щуку,
От щуки без ума,
Он предложил ей руку.
 
 
– Не врете ль вы, кума?
 
 
– Я видела – улитка
Двух кошек обряжала,
В иглу вдевала нитку,
А нитка танцевала,
Баран был очень весел,
И шум, и кутерьма,
Их чижик всех повесил.
 
 
– Не врете ль вы, кума?
 

Господин Ля Палисс
(XVII век)

 
Кто ни разу не встречал
Господина Ля Палисса,
Тот, конечно, не видал
Господина Ля Палисса.
Но скрывать тут нет причин,
Мы об этом скажем прямо:
Ля Палисс был господин
И поэтому не дама.
 
 
Знал он с самых ранних лет,
Что впадают реки в море,
Что без солнца тени нет
И что счастья нет без горя.
Жизнь была ему ясна,
Говорил он, строг и точен:
«Чтоб проверить вкус вина,
Нужно отхлебнуть глоточек».
 
 
Если не было дождя,
Выходил он на прогулку.
Уходил он, уходя,
Булкой называл он булку.
Жизнь прожив холостяком,
Не сумел бы он жениться,
И поэтому в свой дом
Ввел он чинную девицу.
 
 
У него был верный друг.
И сказал он сразу другу,
Что, поскольку он – супруг,
У него теперь супруга.
По красе и по уму,
Будь бы он один на свете,
Равных не было б ему
Ни в мечтах, ни на примете.
 
 
Был находчив он везде,
Воле господа послушен,
Плавал только по воде
И не плавал он на суше.
Повидал он много мест,
Ездил дальше, ездил ближе,
Но когда он ездил в Брест,
Не было его в Париже.
 
 
Чтил порядок и закон,
Никаким не верил бредням.
День, когда скончался он,
Был и днем его последним.
В пятницу он опочил.
Скажем точно, без просчета —
Он на день бы дольше жил,
Если б дожил до субботы.
 

Гора
(XVIII век)

 
Между мной и любимым гора крутая,
Мы в гору идем и печально вздыхаем.
 
 
Тяжело подыматься, вниз идти легче.
Над горой облака, на руке колечко.
 
 
Мне сказал любимый: «Мы измучались оба,
Дай мне, любимая, немного свободы».
 
 
«О какой свободе ты вздыхаешь, милый?
За крутой горой я тебя полюбила.
 
 
У меня в саду на чинаре ветвистой
До утра поет соловей голосистый.
 
 
На своем языке поет соловьином
Про то, как печально на свете любимым.
 
 
Если кто-нибудь сроет гору крутую,
Мы камни притащим, построим другую».
 

М. И. Цветаева

*

 
Что ты любовь моя —
Пора бы знать.
Приди в полночный час,
Скажи, как звать.
 
 
Приди в полночный час,
В полночный бой.
Спит матушка с отцом,
Мне спать – с тобой.
 
 
Рукою стукни в дверь!
На этот стук
Спросонья скажет мать:
– Еловый сук!
 
 
И в горенку скорей!
Скорей в постель!
Тебя теснее обовью,
Чем плющ и хмель.
 
 
Что ты любовь моя —
Пора бы знать.
Приди в полночный час,
Скажи, как звать.
 

*

 
– Как распознаю я твой дом,
Скажи, разумница моя!
– Ходи по уличкам кругом,
Так и узнаешь, где мой дом.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок!
 
 
– Как мимо пса я проскользну,
Скажи, разумница моя!
– Псу ласковое слово брось,
И снова примется за кость.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок!
 
 
– Как я по лесенке взберусь,
Скажи, разумница моя!
– Сапожки на руки надень,—
Не скрипнет ни одна ступень.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок!
 
 
– Как двёрочку твою найду,
Скажи, разумница моя!
– Нащупай на двери кольцо…
Подумают, что деревцо
Стучит… Молчок!
Попридержи-ка язычок!
 
 
– Как в горенку твою взойду,
Скажи, разумница моя!
– Рукою стеночку обшарь,
И будешь ты с ключом – ключарь.
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок!
 
 
– Как попаду к тебе в кровать,
Скажи, разумница моя!
– Там ларь высокий под окном,
Я в том ларе сплю чутким сном…
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок!
 
 
– А что мне делать поутру,
Скажи, разумница моя!
– Надень – что снял, забудь – что знал…
Свет всюду бел, а мир – не мал!
Молчок! молчок!
Попридержи-ка язычок!
 

Орешина

 
Гуляла девушка в лесу,
По кустикам плясала.
Зеленая ей на пути
Орешина предстала.
 
 
– Орешина! Сударыня!
С чего ты зелена так?
– Ах, девушка-красавица,
С чего так хороша ты?
 
 
– Коли и вправду хороша —
Ответ мой будет краток:
Ем белый хлеб и пью вино —
С того и хороша так.
 
 
– Что белый хлеб твоей красе
С него и хороша так,—
То для моей листвы – роса:
С нее и зелена так.
 
 
Ешь белый хлеб и пьешь вино?
И спишь ты, видно, сладко!
Где твой девический венок?
У милого в кроватке!
 
 
– Орешина! Сударыня!
Твой сказ тебя загубит!
Три рослых брата у меня,
Они тебя порубят.
 
 
– Сруби орешину зимой —
Весной опять ростки даст.
Утратит девушка венок —
До гробовой доски уж!
 

*

 
Мне белый день чернее ночи,—
Ушла любимая с другим!
Мне думалось, что я – любим!
Увы, увы, увы, увы!
Не я любим – ушла с другим!
 
 
Что толку мне в саду прекрасном,
Что мне жасмин и розмарин,
Раз их срываю не один —
Цветы – которым, цветы – которым
Лишь я – законный господин!
 
 
Что толку мне в устах румяных,
– Будь то коралл, будь то рубин —
Раз их целую не один —
Уста – которым, уста – которым
Лишь я – законный господин!
 
 
Придут клобучники-монахи,
Заплачет колокол: динь-динь!
Поволокут меня с перин
С прощальным хором – в тот сад, в котором
Лишь червь – законный господин!
 

Жениховы частушки

 
Пляшут зайцы на лужайке,
Пляшут мошки на лозе.
Хочешь разума в хозяйстве —
Не женись на егозе!
 
 
Вся-то в лентах, вся-то в блестках,
Всему свету госпожа!
Мне крестьяночку подайте,
Что как булочка свежа!
 
 
Мама, во мгновенье ока
Сшей мне с напуском штаны!
Чтобы, как у герра Шмидта,
Были икры в них стройны!
 
 
Как на всех зубами лязгал —
Не приласкан был ни разу.
Прекратил собачий лязг —
Нет отбою мне от ласк!
 
 
Рвал им косы, рвал им юбки —
Все девчонки дули губки.
Обуздал свой норов-груб —
Нет отбою мне от губ!
 
 
Хочешь в старости почета —
Раньше старших не садись!
Хочешь красного потомства —
С красной девицей сходись!
 
 
За свекровьиной кроватью —
Точно ближе не могли! —
Преогромный куль с рублями —
Сплю и вижу те рубли.
 
 
А за тестевой конторкой —
До чего сердца грубы —
Преогромная дубина.
Для чего в лесах – дубы?!
 

Доныне о бедных детях

 
Доныне о бедных детях
Есть толк у подводных трав.
Друг к другу рвались напрасно:
Их рознил морской рукав.
 
 
– Мил-друже! Плыви – отважься!
Мил-друже! Седлай волну!
Тебе засвечу три свечки —
Вовек не пойдешь ко дну.
 
 
Подслушала их монашка,
Раздула щеку-бледну,
Задула монашка свечки,
Мил-друже пошел ко дну.
 
 
А день наступал – воскресный,
Всем людям хотелось петь,
Одна только королевна
На свет не могла глядеть.
 
 
– О, мати, – молвила, – мати!
Никак не раскрою век.
Пусти меня прогуляться
На взморье, на желтый брег!
 
 
– Ах, дочка, – молвила, – дочка!
Неладно гулять одной.
Поди разбуди меньшую
Сестрицу – пойдет с тобой.
 
 
– Моя меньшая сестрица —
Резвушка, дитя-мало:
На каждый цветочек льстится —
А сколько их расцвело!
 
 
– О, мати, – молвила, – мати!
В очах – все вещи слились…
Пусти меня прогуляться
На взморье, на желтый мыс!
 
 
– Ах, дочка, – молвила, – дочка!
Неладно гулять одной.
Поди разбуди-ка братца
Меньшого – пойдет с тобой.
 
 
– Ах, мати, меньшой мой братец
До спутника не дорос:
Он в каждую чайку целит,—
А сколько их развелось!
 
 
– О, мати, – молвила, – мати!
Мне сердце – мука сожгла!
Пусть люди идут к обедне,
Пойду – где пена бела.
 
 
Отправилась мать к обедне,
А дочь – где пена бела.
Гуляла она, гуляла —
На рыбаря набрела.
 
 
– Ах, рыбарь, любезный рыбарь!
Глянь – с перстнем моя рука!
Закинь свои сети в море
И вылови мне дружка!
 
 
Забросил он сети в море,
Забрасывал их стократ,
Сто раз опускал, в сто первый
Несут его сети – клад.
 
 
Сняла королевна с пальца
Кольцо драгоценных руд.
– Возьми его, милый рыбарь!
Спасибо тебе за труд.
 
 
Сняла королевна, плача,
С макушки венец зубчат.
– Возьми его, милый рыбарь!
Спасибо тебе за клад.
 
 
Как водоросль морская,
Любимого обвила…
– Забудьте, отец и мати,
Что дочка у вас была!