Чудесный рог: Народные баллады
Текст книги "Чудесный рог: Народные баллады"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Рыцари весело едут на тинг
И шутками тешатся вволю,
А юный Свен Дюре скачет в тоске
Один по безлюдному полю.
С матерью милой он держит совет.
Ему не сидится на месте:
«Матушка, съезжу навстречу я
Магнуса юной невесте!»
«Если навстречу невесте чужой
Ты вздумал скакать сегодня,
Молю тебя, сын мой, пораньше домой
Вернись, во имя господне!»
На это Свен Дюре ответил ей,
Подвесив к поясу меч:
«Неужто в силах любимая мать
Жизнь мою уберечь?»
Навстречу невесте выехал Свен,
Стремглав скакуна гоня.
Попоной из шелка и белой парчи
Прикрыл он колени коня.
Свен Дюре берегом едет морским,
Играя наборной уздечкой,
Что блещет в белой руке ездока
Своей золотой насечкой.
Невеста, пряча улыбку в мех,
Подругу, сидящую рядом,
Спросила: «Кем доводится нам
Этот рыцарь с открытым взглядом?»
Красивая дева ответила ей:
«Он в здешней рожден стороне.
Свеном Дюре звать молодца,
Что сидит на высоком коне».
«Если Свеном Дюре зовут
Молодца на высоком коне,
Скажу я господу – больше всех
Этот рыцарь по сердцу мне!»
Меж тем поезжане своих коней
Пасут на зеленой лужайке.
Один Свен Дюре вьется вокруг
Хозяина и хозяйки:
«Дайте подушку из бархата мне!
Я сяду на этом месте,
Чтоб солнца лучи не могли повредить
Такой белолицей невесте».
Отец невесты промолвил: «Знай честь!
Не будь, молодец, докучлив.
Не дам тебе возле дочери сесть:
Язык у тебя закорючлив!»
«Когда я приехал в Париж,
Мне было все нипочем:
Язык мой в людской толчее
Отменным служил толмачом!»
«Когда ты приехал в Париж,
Язык распустил, как веник.
И сразу смекнул народ,
Что ты записной мошенник».
Вечером ладят постели гостям —
Где кому ночевать?
Свен Дюре хозяевам задал вопрос —
Где будет он почивать?
«Где галереи кровля ведет
К башни зубчатой подножью,
Там рыцарь Свен Дюре ночлег найдет,
Уповая на милость божью».
Когда настала пора провожать
Невесту в брачный покой,
Собрал Свен Дюре своих молодцов
И дал им наказ такой:
«Для всех неприметно должны обступить
Вы брачный покой полукружьем.
При этом кольчуги надеть под плащи
И не расставаться с оружьем».
Огни восковых непочатых свечей
И пламя факелов тоже
Зажгли, чтоб вечером поздним вести
Невесту на брачное ложе.
Когда ее провожали в покой,
Нечаянно вышла загвоздка:
Высокие факелы Свен погасил
И свечи витые из воска.
Громко сказала невесты мать,
Будучи злобной и мрачной:
«Господь посрами загасившего свет
У входа в покой брачный!»
Молвил Свен Дюре: «Хоть я погасил
Факелы ваши и свечи,
Зазорно, однако, выслушивать мне
Проклятья и бранные речи».
Закутав невесту в синий плащ,
Ее подняв на коня,
Свен Дюре под своды зеленых чащ
Летит, скакуна гоня.
Проехали несколько рощ и рек,
Лугов с травою немятой:
«Доброй ночи, прощай навек,
Рыцарь Магнус богатый!»
В усадьбе спать ложился народ.
Они добрались без помех.
Фру Меттелиль их ждала у ворот,
Закутана в куний мех.
Был велик новобрачных восторг,
Когда треволненья и бури
Забыла прекрасная Элленсборг
В объятьях Свена Дюре.
Ризели всходит по лестнице узкой
В светёлку – дев пробуждать.
А венды от крепости – в миле французской,
До вала рукой подать.
Она дочерей будит честью и лаской,
А стройную Весселиль – встряской и таской:
«Допоздна тебе только спать бы!
Не проспи своей собственной свадьбы!»
«Пускай другие шьют златом по шелку!
Я в утреннем сне вижу больше толку.
У вендского короля в стране
Я утицей малой гостила во сне.
Под крылами моими простерлись поля,
И пашни, и пажити короля.
На липовый корень уселась я там,
И ветви склонились к моим ногам».
«Племянница милая, сестрина дочь!
Твой утренний сон приобресть я не прочь.
Свой сверток тяжелый шитья золотого,
Сработанный летом, отдать я готова!»
«Оставь при себе золотое шитье,
А я сберегу сновиденье свое!»
Как только закончился этот спор,
Въезжает вендский король на двор.
Всадники скачут за ним, пыля.
Ризели вышла встречать короля:
«Добро пожаловать, вендов король!
Вина или меду откушать изволь!»
«Не надо мне меду, не надо вина!
Твоя племянница мне нужна!»
«Ее не отпустит приемная мать.
Пять лет нашей Весселиль! Что с нее взять?
«Хорошо, что не три! – отозвался король.—
Но глазами своими взглянуть мне дозволь».
«Дочки мои шьют златом с охотой,
А Весселиль вечно объята дремотой!»
Ризели, в дом проводив короля,
Вломилась к племяннице, деву хуля:
«Бесстыжая! Счастье тебе! – Что есть духу
За косу дернув, дает оплеуху.—
Живей одевайся, глаза не мозоль!
Тебя увидеть желает король!»
Три двери дева прошла не спеша.
Как солнце, была она хороша.
Король улыбнулся: «Не видел я сроду
Столь рослых красавиц – по пятому году!»
Коснувшись ее белоснежных щек,
Он деву любимой своей нарек.
«Отныне ты спать будешь сколько угодно,
Даю обещанье тебе всенародно!
В короне златой ты поедешь ко мне,
Под навесом шелковым, на сером коне!»
Тут со своим господином вместе
Покинула Весселиль это поместье.
Живет спесивая дева
в поместье, к югу от нас.
Ей об руку с парнем бедным
зазорно пуститься в пляс.
Сударыня, ах, удостойте! Снизойдите к просьбе
моей!
Ей об руку с парнем бедным
зазорно пуститься в пляс.
Искусно шнуром золотым перевит
у ней рукавов атлас.
Вот Эрик, молодой король,
велит седлать коней:
«Живет насмешница в нашем краю.
Отправимся в гости к ней!»
Вот Эрик, молодой король,
вскочил в танцевальный круг.
Он деву за белую руку взял,
пошел с ней плясать сам-друг.
«Больно жестки руки твои.
Со мной не тебе плясать бы!
Ты вилы сжимал или тын городил
вокруг чужой усадьбы?»
«Пировал я на свадьбе вчера.
Там пытали рыцари силы.
Досталась победа мне самому.
Сжимал я меч, а не вилы!»
«Пировал ты на свадьбе вчера,
в победителях там остался:
на отцовской телеге возил навоз,
самому тебе срам достался!
На одной из штанин – дыра,
одёжа твоя в беспорядке.
Отпустил господин со двора —
то-то скачешь ты без оглядки».
«Найдется ли в округе у вас
швея либо швец толковый —
наряд из пурпура мне скроить
и сшить его нитью шелковой?»
«Швею отыщешь в округе у нас,
найдется и швец толковый —
наряд из дерюги тебе скроить
да сшить его ниткой пеньковой».
«Послушай, надменная дева моя,
всей датскою казной,
всем золотом Дании будешь владеть,
если станешь моей женой».
«Все золото Дании хранит
сидящий на датском престоле.
Ступай на чердак, залатай
свой башмак,
не то набьешь мозоли!»
Тогда прислужница госпожу
не мешкая укорила:
«Ведь это с Эриком, королем,
с насмешкою ты говорила!»
«О, если я с Эриком, королем,
с насмешкою говорила,
то крепко раскаиваюсь теперь
в том, что я натворила!
Липа в саду отца моего
шумит зеленой верхушкой.
Прекрасные девы и рыцари там
встречаются тайно друг с дружкой».
«Липа в саду отца твоего
шумит зеленой верхушкой.
Мошенники и плуты под ней
якшаются тайно друг с дружкой!»
Сударыня, ах, удостойте! Снизойдите к просьбе
моей!
Благородные рыцари, други мои! —
Мечи из ножон! —
Подвяжите златые шлемы свои —
и за Йоном вдогон!
Рыцарь Педер с тинга примчался в ночь.
Мечи из ножон! —
Навстречу Кирстен, любимая дочь,—
разузнать, как Йон?
Подвяжите златые шлемы свои —
и за Йоном вдогон!
«Ах, сударь Педер, батюшка мой,—
Мечи из ножон! —
какие ты вести привез домой?»
У ней на уме – Йон!
«О том говорил на тинге народ,—
Мечи из ножон! —
что Лаве замуж тебя берет,
а вовсе не Йон!»
«Если он замуж меня берет,—
Мечи из ножон! —
хлопот у него будет полон рот,
пока жив Йон!»
Для Лаве брачную ладят кровать,—
Мечи из ножон! —
а Йон велит скакуна подковать.
«Я с тобой!» – молвит Йон.
К невесте в поместье примчался Йон —
Мечи из ножон! —
на коне и в броне, хорошо снаряжен.
«Вот и я!» – молвил Йон.
Поздним вечером иней белей серебра,—
Мечи из ножон! —
невесту на ложе вести пора.
«Я вслед!» – молвил Йон.
Когда невеста вступала в покой,—
Мечи из ножон! —
факел держа над ее головой,
за ней вошел Йон.
Опочивальни замкнул он дверь.—
Мечи из ножон! —
«Пусть Лаве спит спокойно теперь!
Я здесь!» – крикнул Йон.
Посланец от Йона принес поклон: —
Мечи из ножон! —
«С твоей невестой спит рыцарь Йон!»
С ней впрямь был Йон.
Едва забрезжил рассвет, поутру,—
Мечи из ножон! —
с жалобой Лаве спешит ко двору.
«Я с тобой!» – молвил Йон.
«Будь милостив, благородный король! —
Мечи из ножон! —
Обиду свою изложить мне дозволь».
«На меня!» – молвил Йон.
«Посватался я к молодой невесте,—
Мечи из ножон! —
но рыцарь другой переспал с ней вместе».
«Это я!» – молвил Йон.
«Если посватались двое к невесте,—
Мечи из ножон! —
копья скрестить за нее – дело чести».
«Держись!» – молвил Йон.
Соперники сшиблись в первый раз,—
Мечи из ножон! —
конь Лаве упал на колени тотчас.
«Вставай!» – молвил Йон.
Вторично съехались, не робея,—
Мечи из ножон! —
у Лаве расселась натрое шея.
«Лежи!» – молвил Йон.
Девица в ладоши захлопала живо: —
Мечи из ножон! —
«Потеха была хороша на диво!»
Взял верх рыцарь Йон.
Подвяжите златые шлемы свои —
и за Йоном вдогон!
Однажды рыцари были на тинге
И вдруг увидели юную Инге.
Король подивился: «Одна издалече
Какая-то дева к нам скачет на вече!»
Молвил паж: «У девицы забота —
На ваших мужчин поглазеть ей охота.
На ней, – добавил он со смешком,—
Платье что колокол, плащ – мешком!»
Слово пажа услыхала дева
И возразила спокойно, без гнева:
«Не будь у меня от обид оскома —
Разве мне не сиделось бы дома?
Горьких жалоб не будь у меня —
Разве я стала б седлать коня?
И платье на мне в наилучшем роде,
И плащ просторен, как раз по моде!
Но ты меня выслушай, датский король.
Поведать хочу я тебе свою боль!
Осталась без матери я с малолетства.
Со мной отец поделил наследство:
Меня усадил на колени и свято
Разбил на две доли скот и злато.
Два года он прожил со мною вместе,
И мне целиком досталось поместье.
Но дяди, покойной матушки братья,
Мое добро расточая и тратя,
Жнут мою пашню, топчут мой луг.
Они подкупают служанок и слуг,
К себе переманивают челядинцев,
И крадут мой скот пастухи самочинцев.
Чем вечно терпеть произвол и бесчестье,
Вручаю тебе родовое поместье».
«Спасибо, дева! Теперь, по праву,
Скажи, какой тебе рыцарь по нраву?»
«Ове Стисен мне по нутру.
Значит, придется он ко двору!»
«Встань, Ове, и той, что мужем иметь
Тебя пожелала, учтиво ответь!»
Встал Ове: «Прекрасная дева, дай срок,
Сама убедишься, какой во мне прок!
Пахать не обучен я землю сырую,
Зато рукава свои ловко шнурую.
Чем почву плугом взрезать – мне проще
Охотиться с гончей и соколом в роще».
«Езжай со мной, и не псовой охоте
Обучишься ты, но мужицкой работе.
За плуг берись и паши без промашки.
Не густо сей по глубокой вспашке.
Пройдись бороной после доброго сева.
Твоими станут поместье и дева!
Над блюдом трястись или пива корчагой
Не вздумай, дабы не сочли тебя скрягой.
Еды не жалей для гостей и прислуги —
И добрую славу заслужишь в округе».
Маленькой Инге, разумной в слове,
Руку и сердце отдал Ове.
На тинг в одиночестве ехала Инге,
Но счастье свое отыскала на тинге.
Со свитой король проводил их в усадьбу.
Там Инге и Ове сыграли свадьбу.
«В златые кости, молодец,
Играть со мною сядь!»
«Мне золота червонного
Для ставки негде взять!»
На тавлею метали они златые кости.
«Ты шапку с головы поставь,—
И серая сойдет!
Я снизку жемчуга отдам,
Коли твоя возьмет».
Игральная златая кость
Катится по доске.
Возрадовалась дева,
А молодец в тоске.
«Сыграем снова, молодец!
На то и тавлея».
«Нет золота червонного.
Что ж поставлю я?»
«Рубаху серую поставь,—
Посконная сойдет!
Отдам я золотой венец,
Коли твоя возьмет».
Другая золотая кость
Катится по доске.
Возрадовалась дева,
А молодец в тоске.
«Сыграем снова, молодец!
На то и тавлея».
«Нет золота червонного.
Что ж поставлю я?»
«Поставить можешь ты чулки,
К ним башмаки причесть,
А я поставлю верность
И к ней прибавлю честь».
И третья золотая кость
Катится по доске.
Выигрывает молодец,
А девица в тоске.
«Эй, конюх молодой, ступай
Живее со двора!
Вот нож тебе в оправе
Литого серебра!»
«Нож, в серебро оправленный,
Дай срок, я получу!
Той, что в кости выиграл,
Я владеть хочу».
«Эй, конюх молодой, ступай
Отсюда тихомолком.
Я дам тебе за это семь
Рубах, расшитых шелком!»
«Расшитых шелком семь рубах,
Дай срок, я получу.
Той, что в кости выиграл,
Я владеть хочу!»
«Эй, конюх молодой, ступай
Подальше от меня.
Я подарю тебе седло
И белого коня!»
«Седло и белого коня,
Дай срок, я получу.
Той, что в кости выиграл,
Я владеть хочу».
«Эй, конюх молодой, ступай
Отсюда честь по чести.
Тебе свой замок подарю
Я с пастбищами вместе!»
«И пастбища, и замок,
Дай срок, я получу.
Той, что в кости выиграл,
Я владеть хочу».
В горнице чешет кудри
Дева гребешком.
«Господь, помоги мне, бедной,
В замужестве таком!»
Поглаживает молодец
Меча своего рукоять.
«Твое замужество лучше
Того, что тебе под стать!
С чего ты юным конюхом
Зовешь меня – бог весть?
Я – лучший королевский сын,
Какой на свете есть!»
«Ты – лучший королевский сын,
Какой на свете есть?
Тогда я верность отдам тебе,
А заодно и честь».
На тавлею метали они златые кости.
Педер, слова подбирая к месту,
Поучает свою невесту.
(Берегись бесед потаенных, если думаешь стать моей!)
«Ночью, дверь отворяя мужу,
Пьяного не выставляй наружу!
Уеду – живи, не роняя чести,
Как подобает моей невесте.
Не пей со святыми отцами
Да с проезжими молодцами.
Не пей с королевскими стражниками,
Не будешь ославлена бражниками.
Городских опасайся козней,
Не сиди за беседой поздней».
Педер уехал до обрученья,
А Кирстин забыла его поученья:
Пила со святыми отцами
Да с проезжими молодцами.
Пила с королевскими стражниками
И была ославлена бражниками.
Городских не боялась козней,
За беседой сидела поздней.
И стала притчей у всех на устах,
Пока жених был в дальних местах.
Он ехал домой и молву худую
Слыхал про невесту свою молодую.
Когда приблизился он к поместью,
Встретила Кирстин его честь честью.
Седло и коня, хороша и свежа,
Она приняла, господину служа;
Взяв его щит и плащ меховой,
Взошла с ним по лестнице винтовой.
Ей Педер сказал: «Если хочешь спать,
Ступай в постель, где спит моя мать!
На белый лён, в мою кровать,
Ложись, если хочешь моею стать!»
Кирстин чулки с башмаками, смеясь,
Сняла и юркнула в кровать, не чинясь.
Юркнула в кровать на белый лён,
И долгую ночь не брал их сон.
Кирстин, завидя солнца лучи,
Требует: «Утренний дар мне вручи!»
«Месяц бы ты прождала меня честно —
Взять бы мне в жены тебя было лестно!
День один тебе подождать бы —
Дар получила бы ты после свадьбы.
Чулки, башмаки, конопля на сорочку —
Наложнице дань за первую ночку!»
Нет у Кирстен отца родного,
Нет у ней ни земли, ни крова.
Нет ни крова у ней, ни поместья,
Но в шашки сыграть с королем —
нет бесчестья!
Первой игре король был не рад:
Спустил он Рингстед и Риберстад.
Когда досталось Хёдебю деве,
Король хотел удалиться в гневе.
Утратив над Лундом, в Сконе, власть,
В беспамятство был готов он впасть.
«Я ставлю Данию, всю как есть,
А ты, дорогая, поставь свою честь!»
Кирстен воскликнула; «Разве такого
Я ждала королевского слова?
Спасибо матушке, на тавлею
Мне честь воспретившей ставить свою!»
Фру Меттелиль дочку, войдя в покой,
По белой щеке ударяет рукой:
«Чему учила тебя твоя мать?
Ткать на станке или в шашки играть?
Нить золотую учила прясть я
Или пытать за шашками счастья?»
Король нахмурился, кутаясь в мех:
«Деву безвинную бить вам не грех?!»
Фру Меттелиль вспыхнула, не шутя:
«Разве она – не мое дитя?»
Король усмехнулся и молвил без гнева:
«Отныне будет моей эта дева,
Что – роду незнатного, духом смела —
В плен королевское сердце взяла!
Прими, – сказал он, обняв ее стан,—
Златой венец и царственный сан!»
У королевы в застолье сошлись
Рыцари, сбросив доспехи,
Шуткой забавной, острым словцом
Обмениваясь для потехи.
Им не было дела до монастырей
И храмов, стоящих окрест.
Они толковали про матерей,
Что пестуют юных невест.
«Мне нужно жену, что кроить и шить
Умеет, а не белоручку,
Что бродит по городу целый день,
Себе придумав отлучку.
Жену, что на стол накрыть и раскласть
По скамьям подушки умеет,
А вовсе не ту, что тебя язычком
За милую душу отбреет!»
Слова не вымолвил женский пол,
Опричь самой юной девы.
Стояла она – почти дитя —
Подле стола королевы.
«Мне бы только чуть-чуть подрасти,
Вышла б за рыцаря я.
Но господом богом нашим клянусь,
Тебя не взяла бы в мужья!
Я в горнице женской крою да шью,
А ты вденешь ногу в стремя,
Закатишься в город и день-деньской
Попусту тратишь время.
Я славно умею на стол накрыть,
А ты, опершись на меч,
На тинге стоишь и не можешь связать
С грехом пополам свою речь.
По скамьям подушки я вмиг разложу,
А ты – хоть бы князь или граф
Сидели бок о бок с тобой – молчишь,
Как в рот воды набрав!»
Юный рыцарь Педер в карман
За словом лезть не привык.
«Я долго тебя искал – и обрел!» —
Он деве сказал напрямик.
В женских покоях веселье царит:
Королева датская там уж
Придворную деву свою выдает
За рыцаря Педера замуж!
За юной служанкой охотится паж:
«Когда наконец ты согласье мне дашь?»
«Хоть золотом церковь сулись мне наполнить,
Не соглашусь твою прихоть исполнить!»
«Церковь злата – за эту безделку?
Нельзя ли дешевле обделать сделку?
Церковь злата – чрезмерная трата.
Два платья за это – сходная плата!»
За юной служанкой охотится паж:
«Когда наконец ты согласье мне дашь?»
«Хоть золота груду с притвор церковный
Сули мне – получишь ответ прекословный!»
«Груду злата – за эту безделку?
Нельзя ли дешевле обделать сделку?
Груда злата – чрезмерная трата.
Пара туфель – сходная плата!»
За юной служанкой охотится паж:
«Когда наконец ты согласье мне дашь?»
«Хоть золота полный насыпь ларец —
Не дам я согласья тебе, молодец!»
«Злата ларец – за такую безделку?
Нельзя ли дешевле обделать сделку?
Злата ларец – безрассудная трата.
Пара перчаток – сходная плата!»
За юной служанкой охотится паж:
«Когда наконец ты согласье мне дашь?»
«Не соглашусь ради злата горстки,
Что может в моем уместиться наперстке!»
«Злата наперсток – за эту безделку?
Нельзя ли дешевле обделать сделку?
Злата наперсток – чрезмерная трата.
Две иголки – сходная плата!»
«Дороже мне честь, но скажу втихомолку:
Хозяйкину я потеряла иголку!»
Два бездельника темною ночкой
Хотят позабавиться с мельника дочкой.
Есть чему подивиться!
Сверху была девицей она,
Снизу была вдовицей.
«Что несешь ты?» – спросил мукомол.
«Куль пшеницы тебе на помол!»
«Поставь за кровать моей дочки покуда
Свой куль, чтоб мыши не лезли оттуда».
Только сгустилась тьма за окном,
Сразу куль заходил ходуном.
«Папенька, плошку зажги! К нам воры
В горницу лезут, взломав затворы».
«Будь моей милой!» – мельника дочку
Тискает плут и целует в щечку.
«Плошку живей загаси, отец:
Мышь поймал этот кот-хитрец!»
С лавки послышался голос карги:
«Твой кот, поди, обут в сапоги!»
«Молчи, сквернавка! – откликнулся плут.—
Мы вместе с лавкой швырнем тебя в пруд!»
Наутро в пруду утопили каргу.
А мельник плакал на берегу.
Есть чему подивиться!
Их дочка сверху девицей была,
А снизу была вдовицей.
