Текст книги "Невоенные рычаги внешней политики России. Региональные и глобальные механизмы"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

В то же время на ситуацию действовал другой фактор: Правительство РФ не хотело доводить переговоры по газу до конфронтации при прежнем правительстве Украины. Подход нашей страны изменился после смены власти в Укранине: приход президента В. Ющенко и назначение Ю. Тимошенко в качестве премьер-министра привели к резкой смене политики страны в отношении поставок газа. Ю. Тимошенко, которая в прошлом была министром энергетики, не скрывала своего намерения разрушить прежнюю схему поставок газа, разработанную «Газпромом» и правительством В. Кучмы. Правительство РФ также выдвинуло вопросы газовых контрактов на первый план и перестало оказывать протекцию экономически не выгодным контрактам в области газа.

В создавшейся ситуации трудно сделать вывод относительно разделения ролей принципала и агента – Правительства РФ и «Газпрома». Наблюдались, с одной стороны, перестройка политики компании относительно рынка СНГ и, с другой – пересмотр политики государства относительно Украины. В целом ход с событий соответствовал интересам «Газпрома» и вписывался в рамки новой концепции прагматичности во внешней политике России.

Теперь рассмотрим, каким образом регулируются взаимоотношения между государством и «Газпромом» и каковы механизмы влияния государства и «Газпрома» друг на друга.

11.2.4. Контракт между принципалом и агентом

Взаимоотношения между принципалом и агентом регулируются контрактом. В данном случае контракт является определенным набором инструментов, которыми пользуются его участники для достижения своих целей. Контрактные отношения в контексте взаимного влияния государства и «Газпрома» являются весьма специфическими, поскольку руководство компании и государственный аппарат очень тесно переплетены.

После распада Советского Союза формы взаимоотношений между государством и частными компаниями энергетического сектора менялись неоднократно. Начальным этапом можно считать 1991 г., когда доминирование государства было тотальным. Государство было ответственно за разработку стратегии и тактики развития энергетического сектора. В тот момент оно выступало единым представителем энергетического сектора.

Отношения между государством и «Газпромом» всегда были тесно переплетены. В 1989 г. Министерство газовой промышленности СССР было преобразовано в Государственный газовый концерн «Газпром», что позволило сохранить целостность газовой отрасли и способствовало дальнейшему развитию экономики страны. В 1992 г. подписан Указ Президента РФ «О преобразовании Государственного газового концерна “Газпром” в Российское акционерное общество “Газпром”». 17 февраля 1993 г. вышло соответствующее постановление Правительства РФ [206] .

Впоследствии все акции «Газпрома» перешли управляющему персоналу в этой компании. С прежним главой «Газпрома» Р. Вяхеревым был заключен трастовый договор, согласно которому он распоряжался 35% государственных акций «Газпрома» (всего у государства на тот момент было 40% акций). Договор был заключен между В. Черномырдиным, на тот момент министром газовой отрасли, и Р. Вяхеревым, который был также выходцем из правительственных кругов (1986–1989 гг. – 1-й заместитель министра газовой промышленности СССР; 1989–1992 гг. – заместитель председателя правления Государственного газового концерна «Газпром», с 1992 г. – председатель правления РАО «Газпром» [207] ).

В 1995 г. Правительством РФ были проведены залоговые аукционы «займы в обмен на акции». Их политическая подоплека состояла в том, что группа крупных банков и промышленников в России должна была поддержать перевыборы Б. Ельцина в 1996 г. в обмен на акции в российском частном секторе, включая нефтяную и газовую отрасль. В результате к концу 1990-х годов более 50% акций «Газпрома» контролировалось частными компаниями и банками.

В настоящее время Правительство РФ является основным акционером ОАО «Газпром» и имеет контрольный пакет акций (включая прямое и косвенное владение) свыше 50%. Государство напрямую владеет 38,373% выпущенных акций ОАО «Газпром» по состоянию на 31 декабря 2009 г. Компаниям, контролируемым государством, принадлежит 11,629% выпущенных акций ОАО «Газпром» [208] .

По состоянию на конец 2009 г. 11 мест в Совете директоров распределены следующим образом: шесть представителей государства, два независимых директора и представители руководства компании [209] . Представители государства не получают дивиденды и другие вознаграждения, предусмотренные политикой компании для членов Совета директоров.

Государство установило контроль над принятием стратегических решений в компании. В общем собрании акционеров имеют право участвовать: Российская Федерация в лице Федерального агентства по управлению государственным имуществом, ОАО «Роснефтегаз» и The Bank of New York Mellon [210] .

При такой структуре собственности основными инструментами государства в регулировании контрактных отношений с «Газпромом» являются:

• назначение на руководящие должности в компании людей, близких к правительственным кругам;

• контроль над принятием стратегических решений через участие в Совете директоров;

• владение контрольным пакетом акций.

Очевидно, что государство имеет огромное влияние на решения, принимаемые в компании. Но в то же время оно заинтересовано в ее успешном развитии. Сложившийся институт как совокупность норм, традиций, закрепленных законодательно, функционирует в интересах принципала и агента одновременно, хотя в нем нечеткое разделение ролей явным образом не прописано.

Стратегические решения компании принимаются с учетом интересов внешней политики государства, а внешняя политика государства выстраивается с учетом интересов «Газпрома» в той мере, в какой они не противоречат национальным интересам.

Анализ взаимоотношений государства и «Газпрома» как взаимоотношений «принципал – агент» приводит к выводу, что в политике в области экспорта газа в большинстве случаев принципалом выступает государство. Однако такой вывод не означает, что «Газпром» всегда выступает инструментом внешней политики государства. Он может использоваться государством как один из инструментов в арсенале внешней политики при наличии явной политической воли государства, но применяется не всегда удачно. Использование государством коммерческих споров «Газпрома» в политических целях привело к политизации вопросов российского газового экспорта на европейский рынок.

Сложившаяся ситуация крайне невыгодна с точки зрения коммерческих интересов «Газпрома», так как подрывает его имидж, а потому компания стремится к деполитизации экспортной политики.

«Газпром» намерен стать лидером среди глобальных энергетических компаний. Им была разработана детальная стратегия, которая должна способствовать достижению этой цели. В ключевых моментах данная стратегия пользуется политической поддержкой государства, в частности в вопросах строительства новых трубопроводов, реализации Восточной программы. Внутри страны в отношениях государства и «Газпрома» характерно доминирование последнего, тогда как во внешней политике основной вектор поведения задает государство. Во внешней политике страны компания также имеет определенное влияние на государство, но ей приходится корректировать свои приоритеты с учетом национальных интересов.

Государству выгодно иметь крупную монополию, которая будет оставаться под его контролем. «Газпром» же извлекает из своей ценности для государства немалую выгоду в плане доступа к новым перспективным месторождениям, рынкам сбыта внутри страны, а также сохранения статуса единственного экспортера российского газа.

Государство использует «Газпром» как внутреннюю монополию и единственного экспортера газа для регулирования вопросов внешней политики. Особенно ярко это проявляется в отношении стран СНГ, в частности Белоруссии и Украины. Государство таким образом защищает национальные интересы. Вместе с тем пренебрежение экономическими интересами компании не может гарантировать успех в использовании этого инструмента. Подобная ситуация ведет к политизации вопросов газовой политики, а также к ухудшению имиджа страны и компании. В контексте процесса либерализации европейского газового рынка растет угроза сложившейся экспортной монополии «Газпрома». Он может потерять свои позиции в силу меняющегося европейского законодательства, а потому в этой ситуации ищет защиты у государства и вынужден еще плотнее координировать свои действия с общегосударственной политикой.Использование «Газпрома» в качестве агента внешней политики страны может стать более успешным, если при выстраивании внешнеполитического курса будут учитываться экономические интересы компании. Такой подход способен деполитизировать вопросы газового экспорта и укрепить международный авторитет России.

Глава 12 Зарубежная помощь и кредитование (дотирование) зарубежных государств Россией

На протяжении почти двух десятилетий своего существования как суверенного государства Россия направляла на разного рода помощь зарубежным странам, прежде всего постсоветским государствам, довольно значительные средства. Вместе с тем результативность вложения этих средств с точки зрения формирования в государствах-реципиентах комфортной для Российского государства и бизнеса социально-правовой и политической модели весьма низка. Исходя из структуры, а также места российской помощи развитию в внешнеполитической стратегии, можно утверждать, что политика нашей страны вообще не ставила перед собой задачи гармонизации социально-политических и экономических моделей стран-соседей с российской.

12.1. Помощь развитию

Внешняя политика России соприкасается с вопросами развития и неразвитости в трех областях: участвует в официальной международной помощи развитию и в некоторых глобальных инициативах, таких как списание долгов наименее развитым странам, а также реализует собственные программы экономической помощи, направленные в основном на страны постсоветского пространства.

Концептуально Россия признает тот факт, что развитие экономически и социально отсталых государств важно для сохранения мира и стабильности в мире: «(Россия) рассматривает устойчивое социально-экономическое развитие всех стран как необходимый элемент современной системы коллективной безопасности и исходит из того, что содействие международному развитию должно быть нацелено на поиск эффективных путей поддержки усилий по ликвидации дисбалансов в развитии различных регионов. В этих целях Россия, используя свой донорский потенциал, проводит активную и целенаправленную политику в сфере содействия международному развитию как на многостороннем, так и на двустороннем уровне» [211] .

В то же время следует отметить, что до 2007 г. Россия оставалась единственной страной «Большой восьмерки», в чьем законодательство отсутствовал термин «развитие». Федеральные органы власти принимали решения о выделении экономической помощи в каждом случае отдельно в соответствии с конкретными задачами, например уплата взносов в международные организации или помощь странам, пострадавшим от стихийных бедствий.

В 2007 г. Президент РФ В. Путин подписал Концепцию участия Российской Федерации в содействии международному развитию [212] . Однако у России до сих пор нет законодательства, регулирующего двустороннюю помощь развитию, и большая часть ее официальной международной помощи развитию до сих пор идет по каналам международных организаций, что сводит к нулю политическую эффективность нашей страны. Более того, российский вклад лишь усиливает политику стран, руководящих выделением иностранной помощи в международных организациях. В декабре 2008 г. заместитель министра иностранных дел РФ А. Яковенко заявил, что по сравнению с 2005–2006 гг. российский вклад в международную помощь развитию увеличился вдвое и составил 210 млн долл. Он также отметил, что Россия планирует в краткосрочном плане увеличить свою помощь до 400–500 млн долл. в год и постепенно выйти на уровень иностранной помощи в 0,7% ее ВВП согласно Монтерейскому консенсусу [213] .

Кроме названного, Россия участвует в программах международной помощи развитию в форме поддержки инициатив «Большой восьмерки», в частности по списанию долгов наименее развитым странам, отягощенным долгами (HIPS). В период 2002–2004 гг. Россия списала долгов на 40 млрд долл. [214] Трудно установить общую сумму списаний Россией долгов наменее развитым странам, но, учитывая списание 1 млрд долл. Афганистану в 2007 г., 4,5 млрд – Ливии, 12 млрд – Ираку, 4,7 млрд долл. – Алжиру, общий объем долгов, списанных Россией, превышает 60 млрд долл. Скептики отмечают, что долги Ливии и Сирии были прощены в обмен на заключение разного рода контрактов, в том числе и на поставку вооружений, а большинство списанных ею долгов относилось к категории так называемых грязных долгов ( Odious Debt ), возникших в результате советских военных поставок в 1970-х годов, надежд на выплату которых почти не оставалось. Даже принимая во внимание эти соображения, в середине 2000-х годов наша страна стала одним из крупнейших международных доноров. Это дало возможность В. Путину заявить, что в абсолютных цифрах Россия находится на 3-м месте в мире по списанию долгов после Японии и Франции, а по отношению списанных долгов к собственному ВВП – на 1-м месте [215] .

Оценивая характер и результативность этой помощи следует признать, что предпринимая такие шаги, Россия преследовала внешнеполитические приоритеты другого порядка. Во-первых, шансов на возврат подобных долгов было немного. Поэтому страна выбирала между списанием долгов и сохранением их на своем «балансе» без особых надежд их вернуть. Во-вторых, в некоторых случаях списание старых долгов открывало перед Россией перспективу новых контрактов. В-третьих, что и было главным, своим активным участием в программе «Большой восьмерки» Россия стремилась укрепить собственный статус как нового ее члена.

Наконец, еще одно направление политики России в области иностранной помощи является достаточно специфичным и определяется широким спектром ее политических и экономических интересов на постсоветском пространстве. Оно представляет собой комплекс ресурсных энергетических и тарифных льгот и преференций вкупе с системой межгосударственного кредитования, предоставляемых Российской Федерацией постсоветским государствам. Цели подобной помощи менялись со временем, а кроме того, различались в отношении разных стран, но в целом их можно определить как сохранение и укрепление российских политических и экономических позиций на постсоветском пространстве.

Основной формой российской экономической помощи странам-соседям была продажа им природного газа по привилегированным ценам. К пересмотру своей политики «оплаты дружбы» Россия пришла только в середине 2000-х годов, но за 15 лет такой политики Россия субсидировала экономики постсоветских государств поставками газа на 75 млрд долл., включая субсидии Украине на сумму в 47 млрд долл. [216]

В основном Россия фокусировала свою политику экономической поддержки на Украине, Белоруссии, Молдавии, Таджикистане и Киргизии. В последнее время Россия отходит от линии на экономическую поддержку через непрозрачные ценовые механизмы и переходит к прямому межгосударственному кредитованию важных для себя государств. В конце 2008 г. она предоставила кредит в одинаковом объеме 2 млрд долл. Киргизии и Белоруссии. Поскольку эти кредиты вряд ли будут возвращены, их также можно рассматривать как форму экономической помощи.

Оценивая результаты экономической помощи России зарубежным государствам, следует признать ее политически малоэффективной. Ей не удалось ни «купить дружбу» соседей, ни втянуть их в орбиту своего социально-политического влияния. Причина такого положения дел лежит не только в слабой политической структурированности российской зарубежной помощи, но и в отсутствии у нашей страны собственного глобального или регионального политического проекта. Своей помощью Россия пыталась противодействовать расширению американского и европейского проектов, обещающих реципиентам свободу и благосостояние, но самой России было нечего предложить своим соседям.

Следует отметить и тот факт, что Россия не сумела конвертировать свою зарубежную помощь даже в пропагандистские преимущества, не усилила привлекательность для соседей свой внешней политики и социально-политического устройства. Об объемах российской помощи за рубеж знают лишь специалисты, и это знание – слабая компенсация за потраченные средства. Примером такой политики является многолетнее дотирование Россией белорусской экономики.

12.2. дотирование белорусской экономики

В истории межгосударственных отношений объем дотирования белорусской экономики Россией не имеет себе равных. По итогам лишь одного 2008 г. объем ресурсной, финансово-кредитной и иной помощи со стороны России составил более 11 млрд долл., что, по официальной статистике Белоруссии, составило 18,3% ВВП республики [217] (ВВП Белоруссии за 2008 г. – 60,3 млрд долл. [218] , за 2011 г. ВВП – 57,715 млрд долл.). В целом, согласно экспертным оценкам за годы российско-белорусской интеграции (с 1995 г.) общий объем дотаций России составил более 60 млрд долл.

Дотации, субсидии и ресурсная помощь со стороны России – несомненный успех внешней политики А. Лукашенко, который, используя политическую заинтересованность российского руководства в экономической и политической интеграции Белоруссии с Россией, смог создать беспрецедентную систему внешней поддержки экономики республики. Однако следует отметить, что определенная помощь России белорусской экономике осуществлялась и до 1994 г. (избрание А. Лукашенко на пост Президента республики), когда у власти в Белоруссии (как исполнительной, так и законодательной) находились политические силы, отличающиеся весьма критичными взглядами не только на интеграцию с Россией, но и в целом на Россию и русский народ (С. Шушкевич, З. Пазняк, Н. Статкевич и т.д.). Пророссийский курс премьера С. Кебича (1991–1994) в самой республике подвергался жесткой критике оппонентов из националистического лагеря, но при этом ни одна политическая сила, находящаяся в те годы на республиканской политической арене, не выступала против экономической поддержки со стороны Москвы. Донорский статус России считался в среде молодого белорусского политического класса устоявшимся и не подлежащим нивелированию.

12.2.1. Роль российских дотаций в экономическом развитии Белоруссии

Основа российских ресурсных дотаций и субсидий республике – российские энергоносители. Сохранив советскую экономическую систему, включая монопольное влияние государственного сектора в народном хозяйстве и жесткую административную систему управления, Белоруссия не в силах одномоментно приступить к импорту нефти и природного газа по мировым ценам. Благодаря тому что Россия имеет с Белоруссией договор о создании Единого таможенного пространства и основываясь на объявленной политической российско-белорусской интеграции, свободный и легитимный переток ликвидного углеводородного сырья, который в иных условиях облагался бы солидными таможенными и экспортными (30%) сборами, – главный бонус белорусской экономике.

Со своей стороны, основное экономическое условие существования национальной экономической модели – доступ к максимально дешевым энергоносителям. Нефтепродукты, а зачастую и сырая нефть, устойчиво занимают 1-е место в экспорте страны, калийная соль – 2-е, черные металлы – 3-е. И только на 4-м месте продукция транспортного машиностроения, для которого бо́льшая часть комплектующих ввозится из России. Согласно официальной статистике за январь-сентябрь 2007 г., в последний предкризисный год, было экспортировано в дальнее зарубежье, прежде всего на рынки ЕС, товаров на 9420,3 млн долл. Из них топливо (нефть, нефтепродукты и т.д.) – 5467,2 млн, калийные удобрения – 1177,3 млн долл [219] . В итоге минеральные продукты (нефтепродукты, сырая нефть, калийные удобрения) составили 70% всего экспорта республики.

В 2010–2011 гг. экспорт нефтепродуктов имел тенденцию к росту, но одновременно уже в 2011 г. увеличились поставки на экспорт сырой нефти. В частности, экспорт из республики нефти в Германию вырос в четыре раза, это связано с тем, что, получив возможность загружать свои нефтеперерабатывающие заводы дешевой российской нефтью, белорусские нефтедобытчики, ежегодно добывающие на своей территории 1,7 млн т нефти, смогли всю ее направить на экспорт. В основе данного роста белорусского экспорта нефти и нефтепродуктов лежит льготный формат доступа республики к российским энергоносителям. В результате в 2011 г. экспорт в ЕС составил около 10,4 млрд долл., т.е. белорусский экспорт в ЕС на 2/3 является нефтяным [220] . Фактически только российские углеводороды и частично белорусские калийные удобрения связывают экономику Белоруссии с рынком Евросоюза.

В последнее десятилетие данное соотношение статей экспорта сохранялось, что привело к закреплению основной географии белорусского экспорта: на рынок ЕС в основном поставлялись продукты нефтепереработки, произведенные из российской нефти, и калийные удобрения, а продукция транспортного машиностроения, легкой промышленности и сельского хозяйства направлялась на рынок России, что однако не обеспечивало сбалансированный товарооборот с нашей страной.

В 2011 г., по данным официальной статистики, Белоруссия экспортировала товаров на сумму 40,3 млрд долл. и увеличила данный показатель по сравнению с 2010 г. почти на 60%. Но при этом резко возросло отрицательное сальдо во внешней торговле с Россией: от 8,13 млрд долл. в 2010 г. до 11,24 млрд долл., – что связано с огромным импортом из России энергоносителей, прежде всего нефти. В то же время положительное сальдо в торговле с Евросоюзом составило в 2011 г. 7 млрд долл. Необходимо отметить, что в 2010 г. положительное сальдо в торговле с ЕС равнялось только 50 млн долл.

Причина резкого увеличения прибыльности экспорта республики в ЕС заключалась в том, что Россия с января 2011 г. предоставила ей почти неограниченный доступ к своей нефти. Это и позволило Белоруссии резко нарастить импорт не только нефти, но и нефтепродуктов. Кроме того, солидную выгоду Белоруссия получила и за счет роста цен на нефтепродукты на мировом рынке (до 35% в 2011 г.).

Статистика республики отмечает и физический рост экспорта: объем поставки белорусских нефтепродуктов в Нидерланды увеличился с 5 млн т в 2010 г. до 7,2 млн т в 2011 г., в Латвию – с 853 тыс. т до 1,9 млн т, в Италию – со 182 тыс. т до 653,6 тыс. т [221] .

Российские газонефтяные субсидии представляют наибольший интерес для белорусских властей. Белоруссия остается единственной страной мира, куда поставляется российский природный газ без взимания 30%-ной экспортной пошлины. До конца 2006 г. республика получала газ по внутрироссийским ценам (46,68 долл. за 1 тыс. м3 в 2006 г.). Следует отметить, что в те годы внутри России потребителям в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке газ обходился на 30–40% дороже. В 2011 г. республика получала российский природный газ по цене 270 долл. за 1 тыс. м3. Однако уже в том же 2011 г. в связи с ее вступлением в Таможенный союз и Единое экономическое пространство цена за поставляемый природный газ составила 164–165 долл. за 1 тыс м3, что равнозначно предоставлению газовой субсидии белорусской экономики в 5 млрд долл. в год, или почти 9% годового ВВП республики.

Огромное значение для выживания белорусской экономики имело и существование более десяти лет (с 1995 по 2007 г.) пресловутого белорусского нефтяного офшора.

Правительство России 12 декабря 2006 г. объявило об отмене с 2007 г. льготного налогообложения экспорта нефти в Белоруссию. Данное решение было вызвано тем, что республика не выполняла соглашение от 12 мая 1995 г., согласно которому Минск должен был перечислять России часть выручки от экспорта нефтепродуктов, выработанных из российской нефти.

Ликвидация белорусского нефтяного оффшора в январе 2007 г. привела к сложному политическому кризису в отношениях между Россией и Белоруссией.

Согласно российско-белорусским соглашениям, подписанным в декабре 2006 г. – январе 2007 г. (по газу – 31 декабря 2006 г. , по нефти – 7 января 2007 г.), поставка энергоносителей в республику с 2011 г. должна была осуществляться по мировым ценам. Однако к указанному сроку белорусская экономика оказалась неподготовленной к работе в рыночных условиях. Более того, в 2011 г. республика, продолжая получать по субсидированным ценам российский природный газ и сохраняя доступ к российскому рынку, тем не менее вошла в тяжелый структурный экономический кризис, существенно сказавшийся на жизненном уровне ее населения: за 9 месяцев 2011 г. инфляция достигла 300%, резко усилилась трудовая миграция, на рынках продовольственных и промышленных товаров образовался дефицит. Задача сохранения и наращивания российских дотаций и субсидий приобрела характер спасательной операции. Для этого потребовалось новое политическое интеграционное обоснование.

12.2.2. Энергетические авансы за вхождение Белоруссии в Таможенный союз – Единое экономическое пространство

С 2009 г. республика, не завершив проект Союзного государства России и Белоруссии, вступила в новый интеграционный проект в рамках ЕврАзЭС – Таможенный союз и Единое экономическое пространство, что создало новую архитектуру российских дотаций и преференций, в основе которой оказалась новая формула цены на нефть для Белоруссии: цена на поставляемый в республику природный газ в 2010–2012 гг. определялась исходя из уровня мировых рыночных цен на границе с Польшей минус российская таможенная пошлина на нефть, минус транспортные расходы на транспортировку нефти по территории Белоруссии и плюс премия российским нефтяным компаниям (до 2011 г. она составляла около 10 долл./т). Данная формула практически приравнивала белорусские нефтяные компании к статусу российских еще до вхождения в ЕЭП.

Беспошлинная поставка российской нефти в Белоруссию началась с 1 января 2011 г. Российская сторона пошла на эту уступку при условии перечисления Белоруссией в бюджет России 100% экспортной пошлины на произведенные из нее нефтепродукты при их экспорте за пределы Таможенного союза. При этом Минск смог сохранить уступку по так называемым нефтепродуктам для внутреннего пользования (от 6 млн. до 8 млн т), которые вообще не облагаются экспортной пошлиной. Заместитель председателя концерна «Белнефтехим» Б. Сивый, выступая в декабре 2010 г. в нижней палате белорусского парламента по вопросу ратификации пакета соглашений по ЕЭП, разъяснил депутатам, что означает беспошлинная поставка нефти и нефтепродуктов с 1 января 2011 г.: «условно говоря, цена на нефть для Беларуси снизится практически в 2 раза» [222] . Белорусские власти не скрывали, что беспошлинные поставки российской нефти принесут в 2011 г. бюджету республики дополнительные 2 млрд долл. [223]

Доступ к российской нефти на внутрироссийских условиях позволил белорусским нефтехимикам резко нарастить прибыли. Белорусские власти использовали то, что в России в 2010 г. пошлины на нефтепродукты оказались примерно в два раза ниже, чем пошлины на нефть. В 2011 г. пошлина на нефтепродукты в России составили примерно 60–67% пошлин на сырую нефть. Данное соотношение, призванное стимулировать в России нефтепереработку, было использовано белорусской стороной в своих целях. В то же время общие потери российского бюджета от этого режима оценивались в 2,2 млрд долл.

Возможность получения дополнительного финансового эффекта на разнице пошлин позволила Андрею Кобякову, вице-премьеру белорусского правительства, а с 2011 г. посла Белоруссии в России, заявить 22 декабря 2010 г., что условия по экспорту нефти и нефтепродуктов у Белоруссии в 2011 г. будут лучше, чем в 2010 г. и «даже немного лучше, чем были в 2009 г.» [224] .

2011 г. – последний, когда к поставляемой в республику нефти применялась премия, составлявшая 46 долл. за 1 т, но уже в 2012 г. российская нефть стала продаваться в Белоруссию с дисконтом в 3,7 долл. за 1 т. Данная уступка позволила А. Лукашенко заявить об экономии для Белоруссии больше 4 млрд долл. на импорте нефти (2012–2015) [225] , т.е. более 1 млрд долл. в год. С 2012 г. белорусские нефтяные компании получили преимущества перед российскими при покупке российской сырой нефти.

Необходимо отметить, что белорусская сторона также предоставляет России определенные экономические преференции. В частности, республика продолжает сохранять для транзита российской нефти относительно невысокий тариф. В 2008 г. тариф за переправку 1 т российской нефти на 100 км составлял 0,6 долл. В целом сумма преференций в пользу российских нефтяников в 2008 г. составила около 400 млн долл. Ежегодно, до ввода в строй в 2012 г. нефтепровода БТС-2, Россия транспортировала через Белоруссию на европейские рынки от 80 до 90 млн т нефти.

Расчет преференций по транзиту газа несложен. В соседней с Белоруссией Польше тарифы на поставку 1 тыс м3 газа на расстояние 100 км составляют около 2 долл., приблизительно такие же они и в Европе; тарифная ставка государственного «Белтрансгаза» в 2006 г. составляла 0,75 долл. С учетом того, что по его сетям в Европу в 2011 г. ушло немногим меньше 22 млрд м3 газа, объем преференций получается следующим: 21,7 x 7,5(2 – 1,5) = 200 млн долл.

Однако тарифы не отличаются стабильностью и почти каждый год пересматриваются в сторону увеличения. В частности, в результате сложных переговоров в конце 2011 г. российской стороне пришлось согласиться на рост тарифов на прокачку нефти через Белоруссию на 8,3% к уровню 2011 г. Постепенно уровень преференций за транзит нефти снижается. В транзите газа, несмотря на то, что «Газпром» в начале 2012 г. вступил в права владения ОАО «Белтрансгаз», рост тарифов на транзит голубого топлива через республику сохраняет свою динамику.

До настоящего времени необходимым экономическим условием сохранения белорусской экономики и белорусского государства является неограниченный доступ белорусских производителей на российский рынок. Благодаря экспорту своей продукции, бóльшая часть которой относительно невысокого качества и потребительских свойств 1980-х и начала 1990-х годов, белорусское руководство решает важные социальные задачи: обеспечивает занятость населения, держит под контролем крупные предприятия – потенциальные источники политико-социального недовольства. Экспорт же готовой промышленной продукции Белоруссии на рынки ЕС крайне ограничен.