Текст книги "Великие тайны прошлого"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)

Безрезультатный суд

<Коричневая книга> еще больше запутала общественное мнение за рубежом, а тем временем нацисты, абсолютно равнодушные к этим дебатам, продолжали осуществлять свои планы. Геринг, в частности, становился все наглее по мере того, как росло недоверие общества к коммунистам. <Соотечественники-немцы, – заявил он толпе, собравшейся за два дня до 5 марта, даты выборов в парламент, – никакой судебный приговор меня не остановит… мне не надо беспокоиться о правосудии… Эта борьба станет борьбой против хаоса>.

22 марта, через три недели после ареста ван дер Люббе, магистрат Верховного суда опубликовал следующее заявление: <Расследование показало, что голландский коммунист ван дер Люббе… непосредственно перед пожаром имел контакты не только с немецкими коммунистами, но и с коммунистами за рубежом>. Магистрат добавил, что эти люди арестованы, и назвал лидера парламентской фракции немецких коммунистов Эрнста Торглера и трех болгар.

Последовавший за этим процесс в Верховном суде, проводившийся одновременно в Берлине и Лейпциге с 21 сентября по 23 декабря, во многом обернулся для нацистов конфузом, прибавив достоверности заявлениям о том, что коммунисты не были нричастны к преступлению. Обвинение не смогло собрать серьезные улики против Торглера или болгар. Несмотря на выступление высокопоставленных свидетелей обвинения, так и не удалось установить связь между ван дер Люббе и четырьмя <соучастниками> заговора. Одному из болгар, Георгию Димитрову, даже удалось уличить Геринга в ряде противоречий. На перекрестном допросе, который проводил сам болгарин, он так разозлил Геринга, что тот, выйдя из себя, угрожал смертью своему невозмутимому противнику.

Что касается ван дер Люббе, то он оказался еще более трудным обвиняемым, хотя и по другой причине. Голландец вообще не был заинтересован в защите. Он сразу признался в поджоге и в ходе суда ни разу не отошел от этой позиции. Его долго допрашивали о мотивах преступления и связях, однако от него не удалось добиться ничего, кроме гордого заявления о том, что он действовал один, самостоятельно разжег несколько десятков пылавших в Рейхстаге костров и теперь с нетерпением ждет приговора за свое преступление.

Многим из наблюдавших за апатичной фигурой на скамье подсудимых казались маловероятными его слова о решительных и молниеносных действиях. Как выяснилось, ван дер Люббе не только плохо видел после несчастного случая, произошедшего в юности, но и передвигался с трудом. В тех редких случаях, когда он отвечал допрашивавшим его людям, его ответы были неразборчивыми, детскими и противоречивыми. В одном случае, отвечая на вопрос о том, кто велел ему поджечь Рейхстаг, он настаивал, что действовал но велению <внутреннего голоса>. Его же слова о том, что он коммунист, не воспринимались всерьез: ван дер Люббе не мог привести доказательств принадлежности к компартии, за исключением непродолжительного членства в одной из голландских ячеек в 16-летнем возрасте.

Назначенный судом адвокат ван дер Люббе, от помощи которого обвиняемый вначале пытался отказаться, нарисовал портрет <бунтаря-беспризорника>, ненормального бродяги, с детства бывшего не в ладах с полицией. По словам адвоката, ван дер Люббе проявлял склонность к импульсивным поступкам и мечтал о внимании, которое принесет ему арест. О революционных идеалах он не имел ни малейшего представления.

Впрочем, созданный адвокатом портрет ван дер Люббе также оказался недостаточно убедительным. Когда его попросили подробно рассказать о вечере 27 февраля, обвиняемый продемонстрировал прекрасное понимание малейших деталей, а когда полиция заставила его повторить все его действия и засекла время, все идеально совпало. Используя быстро воспламеняющиеся материалы и разорванный на клочки пиджак, один человек вполне мог разжечь огонь во многих местах. Как ни хотелось обеим сторонам поверить в теорию заговора, нетрудно было доказать, что этот эксцентричный, физически неполноценный и слегка помешанный молодой человек был способен задумать и осуществить подобный план.

По мере того как процесс подходил к концу, суд был вынужден из-за отсутствия достаточных доказательств снять с четырех коммунистов обвинение в соучастии в поджоге. Все четверо были немедленно депортированы. Ван дер Люббе, который явно принимал участие в поджоге, приговорили к смерти. После формальной апелляции о смягчении наказания, которая была отклонена, он был казнен 10 января 1934 года.

Тщательно организованные скандалы

Внутренние политические интриги, по-видимому, заставили Гитлера снять с постов двух ведущих военачальников накануне Второй мировой войны. Первым был устранен фельдмаршал Всрнер фон Бломберг, военный министр, который часто выражал сомнения в разумности подталкивания Великобритании или Франции к войне.

В конце декабря 1937 года 59-летний вдовец обратился к Гитлеру за разрешением на брак с некой Евой Грюн. Бломберг не знал, что Грюн состоит на учете в полиции, поскольку раньше была проституткой и порномоделью. Герман Геринг, считавший своим долгом знать подобные вещи, увидел в этом идеальную возможность отделаться от беспокойного генерала, о чем и сообщил фюреру. Не успела пара обвенчаться, как о Еве Грюн поползли грязные слухи. Генерал, обвиненный в позорившем его поступке, подал в отставку.

Геринг надеялся сменить Бломберга на посту военного министра. Однако сначала следовало отделаться от законного претендента на должность Бломберга – главнокомандующего немецкой армией Вернера фон Фритша. Подобно Бломбергу, Фритш часто скептически отзывался о гитлеровских планах войны на Западе.

Геринг заручился поддержкой Генриха Гиммлера, возглавлявшего личную полицию Гитлера. Через несколько дней после отставки Бломберга оба интригана выступили с <доказательствами> гомосексуальных наклонностей Фритша. Свидетелем этого <преступления> выступал профессиональный шантажист Отто Шмидт, показавший, что у него был роман с Фритшем. Гитлер потребовал от генерала уйти в отставку по соображениям безопасности. Фритш заявил о своей невиновносги, и в конечном счете с него сняли все обвинения. Однако скандал продолжался достаточно долго для того, чтобы Гитлер взял на себя обязанности главнокомандующего.

Странное признание

Несмотря на то что после казни ван дер Люббе дело было официально закрыто, предположения относительно подлинной истории поджога Рейхстага не прекращаются до сих пор. После Второй мировой войны на Нюрнбергском процессе военных преступников несколько обвиняемых показали, что за поджогом, безусловно, стоял Геринг. Генерал Франц Хальдер, возглавлявший Генеральный штаб Германии в первые годы войны, вспомнил, как Геринг хвастался своей ролью в поджоге Рейхстага на вечере в честь Гитлера в 1942 году.

Когда один из гостей заговорил о судьбоносных событиях 1933 года, его прервал Геринг: <Я единственный, кто знает правду о Рейхстаге, потому что его поджег я!> Впрочем, скорее всего, никто никогда не узнает, говорил ли Геринг правду или в очередной раз пытался себя возвеличить. Единственное, с чем соглашаются все, – это то, что пожар в Рейхстаге оказался поворотным пунктом в приходе нацистов к власти.

Человек в маске

22 года или даже дольше заключенный без имени, чье лицо скрывала маска, которую он был вынужден носить, медленно умирал во французских тюрьмах. Почему Людовик XIV, всемогущий Король-солнце, должен был бояться загадочного пленника?

Этьен дю Жюнка, королевский лейтенант, служивший в Бастилии, 18 сентября 1698 года сделал точную, но загадочную запись в тюремном журнале. В три часа дня в тюрьму прибыл новый начальник, Бенинь Д‘0вернь де Сен-Мар. Он приехал с юга Франции, где командовал крепостью в Каннском заливе на острове Сент-Маргерит. Вместе с ним на носилках прибыл пожилой заключенный в маске. Имя его было тайной. Загадочный подопечный, отметил лейтенант, находился вместе с Сен-Маром еще со времен, когда тот служил комендантом крепости-тюрьмы в Пиньероле, в области Пьемонт на юго-востоке Франции. Поскольку Сен-Мар служил в Пиньероле с 1665 по 1681 год, то, по мнению дю Жюнка, узник содержался в тюрьме по крайней мере 17 лет, а может быть, и больше трех десятков. На протяжении всех последующих лет, проведенных заключенным в Бастилии, маску с него никогда не снимали, имя никогда не упоминали.

Пять лет спустя человек в маске, как обычно, под охраной возвращался с мессы. Внезапно он почувствовал себя плохо и, придя в камеру, рухнул на кровать. Тюремный врач объявил, что ничто не может спасти этого человека. 19 ноября 1703 года в десять часов вечера заключенный без имени умер. В ту же ночь все, что могло напомнить о его существовании, было уничтожено: мебель, стоявшая в камере, и личные вещи узника. Даже стены его камеры были заново оштукатурены. Через несколько дней неизвестный заключенный был похоронен на кладбище Сент-Поль. Имя усопшего, согласно церковноприходской книге, с которой сверился дю Жюнка, было М. де Маршиель. Возраст – около 45 лет.

Под маской

Лишь горстка людей, среди которых был и Людовик XIV, знала, кого скрывала маска. История умалчивает о правителе, имевшем больше власти, чем так называемый Король-солнце. После смерти своего отца в мае 1643 года Людовик стал королем в четыре года восемь месяцев. Как регент при своем сыне, Анна Австрийская отдала бразды правления в руки кардинала Мазарини. Но в 1661 году, после смерти кардинала, молодой король заявил своим изумленным министрам, что он намеревается принять на себя единоличную ответственность за управление Францией. Людовик, имея такую власть, какая была у него, мог легко арестовать и посадить в тюрьму любого, по своему выбору.

Король и те, кто участвовал в заговоре, унесли тайну личности загадочного заключенного с собой в могилу. Они оставили неразрешенной загадку, которая занимала воображение многих поколений. Заключенного отождествляли с абсолютно разными людьми: и с английским аристократом, бежавшим из своей страны после провала заговора против короля Вильгельма III; и с драматургом Мольером, которого наказали за его непочтительные пьесы; и с незаконнорожденным сводным братом Людовика XIV, плодом любовной связи Анны Австрийской и кардинала Мазарини. Однако наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что <маска> – это один итальянский придворный, впавший в немилость.

Граф Монте-Кристо

В 1807 году, во время царствования Наполеона Бонапарта, молодой парижский сапожник по имени Франсуа Пико в чем-то повторил печальную судьбу человека в маске. Узнав, что Пико собирается жениться на красавице Маргерит Вигору, его завистливый друг Матье Люпэн обвинил сапожника в том, что тот является английским агентом. Полиция Наполеона схватила Пико и бросила его в тюрьму, где он томился до 1814 года.

Во время семилетнего заключения Пико подружился с одним итальянским прелатом, который на смертном одре рассказал ему о спрятанных богатствах. Освободившись, пленник нашел сокровища и возвратился в Париж богатым человеком. В Париже он узнал не только о двуличии Люпэна, но и о том, что Маргерит Вигору впоследствии вышла замуж за этого предателя. Пико начал мстить за себя Люпэну и его соучастникам. Он убивал их, пока сам не погиб в схватке с одной из намеченных им жертв. История, опубликованная в 1838 году, привлекла внимание Александра Дюма.

За несколько лет до этого Дюма охотился на острове недалеко от Эльбы, места первой ссылки Наполеона. В отдалении он увидел скалистый островок, поднимающийся из моря. Назывался он Монте-Кристо. Очарованный видом Дюма пообещал написать роман, употребив это название. Прочитав о трагической судьбе Пико, писатель изменил некоторые факты и написал <Графа Монте-Кристо>.

Как и Пико, герой Дюма Эдмон Дантес попадает в тюрьму, преданный своими друзьями. Они обвинили его в соучастии в заговоре с целью возвращения к власти изгнанного императора. Как и Пико, Дантес сдружился с другим заключенным, итальянским прелатом, и узнал о спрятанных сокровищах. Но здесь воображение писателя берет свое. Когда священник умирает, Дантес забирается вместо него в похоронный мешок, который бросают в море. Он отплывает на безопасное расстояние, где его подбирает шайка контрабандистов. Отвезенный своими спасителями на остров Монте-Кристо, герой находит сокровища – золото и драгоценности – в подземной пещере. Выдавая себя за графа Монте-Кристо, Дантес возвращается в Париж, чтобы добиться отмщения.

Обманутый монарх

В те годы, когда Сен-Мар командовал крепостью-тюрьмой в Пиньероле, его заботам были поручены многие заключенные. Он лично отвечал перед королем за одного из них, которого военный министр Людовика маркиз де Лувуа называл в своих письмах просто <заключенный>. Косвенные доказательства указывают на то, что этим человеком был <маска>.

Эркюль Антонио Маттиоли был министром при дворе Карла IV, герцога Мантуанского, и отвечал за пограничную крепость Казале-Монферрато, которая рассматривалась Людовиком XIV в качестве форпоста в Италии. В декабре 1677 года, посетив Париж и получив ценные подарки от французского короля, Маттиоли договорился о продаже Казалс-Монферрато за 100 000 крон. Возможно, что по возвращении домой вельможу стали мучить угрызения совести по поводу продажи итальянской собственности Франции. Он также мог вдруг осознать, что продешевил, что можно было получить больше денег для поддержания своего расточительного образа жизни. Фактом остается то, что он сообщил о секретной сделке дворам Австрии, Испании. Венеции и Савойи. Внезапно вся Европа узнала о планах Людовика XIV, связанных с Италией. Униженный Король-солнце был вынужден отказаться от своих притязаний на крепость. В отместку за предательство со стороны Маттиоли Людовик в 1679 году приказал похитить итальянского придворного, которого и доставили в Пиньероль к Сен-Мару.

Не известно, взял ли Сен-Мар в 1681 году заключенного итальянца в маске с собой в другую крепость, Эгзиль, но в марте 1694 года трое заключенных, включая одного в маске, были перевезены из Пиньероля на остров Сент-Маргерит в Каннском заливе. <Вы знаете, что они, по крайней мере один из них, представляют большую ценность, чем те, которые содержатся на острове в настоящее время>, – писал Сен-Мару королевский министр. Эта последовательность событий хорошо увязывается с записью дю Жюнка в тюремном журнале от 1698 года, где он утверждает, что <маска> прибыл в Париж после заключения в Пиньероле и на острове Сент-Маргерит. Более того, в приходской книге церкви Сен-Поль, где говорится о захоронении заключенного в 1703 году, фамилия усопшего записана Маршиоли, а не Маршьель, как сообщает дю Жюнка. Французский клерк, незнакомый с написанием итальянских имен, мог легко ошибиться и написать Маршиоли вместо Маттиоли.

Противники <теории Маттиоли> указывают на то, что через месяц после прибытия итальянца на остров Сент-Маргерит было сообщено о смерти заключенного, имевшего лакея. Лишь Маттиоли разрешалось иметь личного слугу, больше никто из <подопечных> Ссн-Мара слуг не имел. Родился Маттиоли в 1640 году, значит, в год смерти человека в маске ему было бы 63 года, а не <около 45>. И наконец, говорят скептики, арест и заключение Маттиоли в тюрьму не были в то время секретом, и Сен-Мар иногда упоминал в письмах поднадзорного итальянца, правда ошибочно называя его Мартиоли.

Несчастный близнец

Для тех, кто не желает признавать в роли <маски> Маттиоли, есть более поразительная теория: неизвестный узник был братом-близнецом короля Людовика XIV.

В своих мемуарах кардинал Ришслье, главный министр короля Людовика XIII, сообщает, что 5 сентября 1638 года Анна Австрийская родила двух сыновей. Первый младенец родился около полудня и был незамедлительно объявлен законным наследником. В 8.30 вечера королева, у которой опять начались схватки, родила второго младенца.

По законам того времени тот из близнецов, который рождался вторым, считался старшим. Но поскольку первый ребенок уже был объявлен наследником Людовика XIII, посчитали разумным скрыть рождение второго младенца. Непризнанный принц был вверен заботам повивальной бабки, а королеве сказали, что второй ребенок умер. Так братья росли – один при дворе, другой в бедном жилище. Однако в какой-то момент сходство второго молодого человека с Людовиком XIV стало столь заметным, что его пришлось отправить за границу в Англию, где он получил королевское воспитание у своей тетки со стороны отца, Генриетты Марии, супруги короля Карла I.

Позднее несчастный узнал правду о том, кто он на самом деле. В 1669 году, в возрасте 31 года, он попытался вернуть себе трон, который по праву принадлежал ему, соединив усилия с французским гугенотом по имени Ру де Марсилли – тайным агентом протестантского альянса против Франции. В него входили Англия, Нидерланды, Швеция и несколько швейцарских кантонов. В апреле Марсилли был захвачен в Швейцарии секретной службой Людовика XIV и привезен в Париж, где скончался под пытками. Перед смертью он признался, что Эсташ Доже, человек, игравший в Англии роль его слуги, был на самом деле давно исчезнувшим братом-близнецом короля Людовика XIV.

19 июля, по прибытии в Дюнкерк, Доже был арестован по приказу Лувуа. В тот же день военный министр написал Сен-Мару письмо, в котором говорилось, что он посылает в Пиньероль очень важного узника. Начальнику тюрьмы предписывалось содержать его под усиленным надзором.

В последующие годы Сен-Мар везде возил Доже с собой. И когда его перевели в Эгзиль, и на остров Сент-Маргерит, и наконец в Париж. Начальник тюрьмы всегда относился к этому заключенному с уважением. На нем была дорогая одежда, ему разрешалось читать книги, играть на гитаре и даже иметь личного слугу. В общем Сен-Мар вел себя так, как будто Доже был если и не королевской крови, то весьма знатного рода. Тем не менее его заставляли надевать черную бархатную маску в тех случаях, когда на территории тюрьмы находились посетители или когда он отправлялся с Сен-Маром к новому месту службы, как это было в сентябре 1698 года при переезде в Париж к последнему для него месту заключения.

<Государство – это я>

Приняв на себя всю полноту власти после смерти кардинала Мазарини, последовавшей в 1661 году, Людовик XIV решил, что может управлять диктаторскими методами по праву помазанника Божьего. Молва приписывает ему слова: L’etat, c’est moi (<Государство – это я>). В течение всех оставшихся ему 54 лет пребывания на троне Людовик не терпел никакой оппозиции своей власти. Франция стала самым могущественным и грозным государством в Европе.

Охотничий домик своего отца под Парижем Людовик превратил в великолепный Версальский дворец и заставил знатнейших французских дворян жить там, хотя их апартаменты, не в пример королевским, были более чем скромными. Прогулки короля по изысканным садам, так же как каждое мероприятие ежедневного версальского распорядка, были сложным ритуалом.

В возрасте 22 лет Людовик XIV, чтобы укрепить отношения между двумя странами, женился на Марии-Терезе, дочери испанского короля. Из всех их детей выжил только первый – Людовик, наследный принц. Несмотря на возражения духовенства, король открыто содержал в Версале любовниц, официально признав семерых детей от одной из них. Он проследил, чтобы эти дети породнились с представителями знатнейших семей королевства. Когда в 1683 году умерла королева, Людовик тайно обвенчался с мадам де Мэнтенон, набожной вдовой, которая первоначально была приглашена ко двору в качестве гувернантки к его незаконнорожденным детям.

Людовик XIV пережил своего единственного сына. После его смерти в 1715 году на трон под именем Людовика XV взошел праправнук короля.

Жизнь, проведенная в тюрьме

Кем был Эсташ Доже? В 1910 году, проведя всесторонние исследования, один британский историк опубликовал довольно прозаический ответ. Доже был слугой Николя Фукс, министра финансов Людовика XIV, который был арестован в 1661 году по обвинению в присвоении государственных средств. Затем Фуке судили, признали виновным и приговорили к пожизненному заключению. Он умер в неволе в Пиньероле в 1680 году. Поскольку за время заключения в Пиньероле Фуке делился государственными секретами со своим слугой, Доже, согласно этой теории, оставили в тюрьме и после смерти хозяина. Он находился под особой опекой Сен-Мара вплоть до своей смерти в Париже 23 года спустя.

Так слуга или лишенная наследства особа королевской крови? Неоспоримых доказательств для исчерпывающего ответа на этот вопрос просто не существует. Король, Лувуа и, конечно же, Сен-Мар, то есть те люди, которые в свое время были посвящены в тайну, были крайне осторожны и не оставили на этот счет письменных свидетельств.

Доже, заключенный, находился под опекой Сен-Мара с 1669 года; Маттиоли, арестованный, был под особой ответственностью начальника тюрьмы с 1679 года – это все, что объединяет этих двоих. Один из них, по всей вероятности, был человеком в маске. Кто конкретно, очевидно, не будет выяснено никогда.

<Черная рука>

Выстрелы, прогремевшие в Сараево 28 июня 1914 года, стали первыми выстрелами Первой мировой войны. Были ли виновны только юные террористы или вдохновителями заговора были другие, более высокопоставленные лица?

В воскресенье утром, 28 июня 1914 года, население Сараева радостно приветствовало наследника австро-венгерского престола. Но вскоре после того, как пробило десять часов утра, в открытую машину, в которой эрцгерцог Франц-Фердинанд из дома Габсбургов и его жена София, герцогиня Хотек, проезжали по улицам Сараева, была брошена бомба. Эрцгерцог поднял руку, чтобы защитить Софию, и отбил летевший предмет. Ударившись об автомобиль и отскочив от него, снаряд взорвался на дороге позади машины.

Осколками бомбы легко ранило нескольких зевак и пассажиров следовавшего за королевской машиной автомобиля. Тем не менее было решено, что кортеж продолжит путь к городской ратуше, где должна была состояться торжественная церемония встречи. <Вы думаете, что будут еще какие-нибудь бомбометания?> – спросил рассерженный Франц-Фердинанд у принимавшего его военного губернатора Боснии, генерала Оскара Потиорека. Пытаясь как-то сгладить происшедшее, генерал в свою очередь задал вопрос царственному гостю: <Ваше Высочество полагает, что улицы заполнены убийцами?> Тем не менее было решено изменить маршрут следования кортежа. Однако водителю об изменении планов никто не сообщил.

– Что это? Это не та дорога! – закричал генерал, когда автомобиль эрцгерцога свернул с широкой набережной Аннеля на улицу Франца-Иосифа. Водитель, смутившись, резко затормозил. Его венценосные пассажиры оказались прямо на линии огня. Прозвучало два выстрела. Одна пуля пробила шею Францу-Фердинанду. Другая попала в живот Софии.

<Молодая Босния>

Стрелявший был моментально схвачен, так же как час назад был схвачен человек, метнувший бомбу. Оба пытались покончить с собой, но им помешали возмущенные свидетели покушений. Выяснилось, что одного зовут Гаврило Принцип, а другого Неделко Габринович, оба сторонники революционного движения южных славян, называемого <Молодая Босния>. Вдохновленные примером русских революционеров, эти молодые люди посвятили себя делу освобождения Боснии и соседней Герцеговины от австро-венгерского владычества и объединения с королевством сербов. Вместе с четырьмя другими молодыми заговорщиками Принцип и Габринович заняли места вдоль маршрута следования кортежа, намереваясь убить эрцгерцога, который был для них символом ненавистного господства Габсбургов.

Еще весной, узнав о готовившемся визите эрцгерцога в Сараево, эти двое, студенты Белградского университета, разработали план покушения. Третьим заговорщиком стал Трифко Грабец. Оружие для группы поставил боснийский националист постарше, Милан Цыганович. Он же научил их стрелять из пистолета, проинструктировал,как использовать бомбы, и снабдил капсулами с цианистым калием для совершения самоубийства после того, как дело будет сделано. Затем Принцип написал письмо Даниле Иличу, учителю и писателю из Сараева, который привлек к заговору еще троих террористов и возглавил его.

Следы ведут в Сербию

Оказалось, что Илич был членом тайной террористической организации <Единство или смерть>, неофициальное название которой было <Черная рука>. Ее члены были готовы использовать любые средства ради выхода Боснии и Герцеговины из-под власти Австро-Венгрии и объединения славянского населения этих провинций с Сербией. Во главе организации стоял полковник Драгутин Димитриевич, начальник департамента разведки сербского генерального штаба. Членам <Черной руки> он был известен как Апис. В ноябре 1913 года Илич посетил Сербию, чтобы обсудить с Аписом план покушения на эрцгерцога. На тот момент мишенью <Черной руки> был военный губернатор Боснии Потиорек. Как и когда оба заговора слились в один, мы, вероятно, никогда не узнаем. Однако мотивы обоих покушений были одинаковы: террором заставить Австро-Венгерскую империю отказаться от права управлять своими южнославянскими подданными.

Путь к войне

Австро-венгерское правительство возложило на Сербию ответственность за убийство наследника престола и его супруги и через месяц, 23 июля, предъявило Сербии ультиматум. Вена потребовала распустить патриотические организации, враждебно относившиеся к империи: участия своих чиновников в проводимом сербами расследовании; ареста сербских официальных лиц. замешанных в тайной борьбе против габсбургской монархии; извинений и разъяснений по поводу вины Сербии в случившемся.

Все рассчитывали, что ответ Сербии будет звучать примирительно, однако он оказался достаточно уклончивым. Убедившись, что Россия придет на помощь, крошечное королевство начало военную мобилизацию. Через пять дней после предъявления ультиматума Австро-Венгерская империя объявила Сербии войну. Когда Николай II призвал ко всеобщей мобилизации, Германия – союзник Австро-Венгрии – объявила войну России. Франция и Британия – союзники России – объявили войну Германии. К концу августа вся Европа находилась в состоянии войны.

Преступление и наказание

Суд над Принципом и 24 другими обвиняемыми, арестованными по делу об убийствах, открылся 12 октября 1914 года в окружном суде Сараева. На скамье подсудимых оказались только местные заговорщики. Истинные виновники, как полагали многие, находились в Белграде, за линией фронта, и не могли быть подвергнуты судебному преследованию. Когда Принципа спросили, виновен ли он в совершении преступления, тот ответил: <Я не преступник, поскольку я убил злодея. Я хотел сделать доброе дело>.

23 октября, через шесть дней после окончания процесса, судьи вынесли свой вердикт. Принцип, Габринович и Грабец были признаны виновными в убийстве и государственной измене. Так как они были моложе 20 лет и к ним не могла быть применена смертная казнь, обвиняемые получили максимальные сроки заключения – по 20 лет. Все трое умерли в тюрьме до окончания войны, в разжигании которой они сыграли далеко не последнюю роль. Принцип и Габринович умерли от туберкулеза, Грабец – от хронического недоедания. Иличу и еще четверым вынесли смертные приговоры, два из которых после апелляции были заменены длительным тюремным заключением. Школьный учитель и два его товарища-заговорщика были казнены в феврале 1915 года. Восемь других обвиняемых получили меньшие сроки, а девять человек были оправданы.

Два года спустя в своеобразном постскриптуме к процессу полковник Драгутин Димитриевич взял на себя ответственность за организацию заговора. К тому времени руководитель <Черной руки> был обвинен в покушении на жизнь сербского принца-регента Александра. Его судили и приговорили к смерти. В письменных показаниях военному трибуналу Апис признался также в своем участии в заговоре, приведшем к смерти эрцгерцога Франца-Фердинада и его супруги Софии, герцогини Хотек. Был ли он тайным вдохновителем преступления? Этот вопрос до сих пор вызывает жаркие дебаты среди историков.

Взрыв в небе

Холодная война шла на убыль. Казалось, что Соединенные Штаты и Советский Союз готовы обсудить свои разногласия. Неожиданно советские истребители сбили корейский гражданский авиалайнер. Что это было – ошибка, провокация или же логическое завершение параноидалъной политики?

–Теперь я попробую ракетой, – прозвучал сквозь помехи радиоэфира спокойный голос. – Я приближаюсь к цели… Я произвел пуск. Цель уничтожена.

В 6.47 утра 1 сентября 1983 года пилот советского сверхзвукового истребителя <Су-15> убедился, что цель поражена: <Боинг 747-200Б> начал снижаться по спирали по направлению к ледяным водам Японского моря. Охотник поразил свою жертву с помощью двух оружейных систем – тепловой ракеты, которая вывела из строя двигатель, и радиолокационной самонаводящейся ракеты, вероятно попавшей в фюзеляж. <Кориэн Эйр 007…> – успел выкрикнуть в рациоэфир пилот авиалайнсра. Потом тишина. В течение 14 минут огромный самолет падал с высоты 11 000 метров в море, западнее российских военных баз на острове Сахалин. Находившиеся неподалеку японские рыбаки почувствовали запах горящего топлива. На борту находились 269 гражданских лиц и членов экипажа.

Муки неопределенности

Не был ли <КАЛ-007> угнан? Не произошла ли авария? На протяжении 18 часов надежда сменялась ужасом, поскольку не было никаких официальных разъяснений по поводу пропавшего лайнера. Никто не получал сигнала SOS от его командира. Японские авиадиспетчеры, очевидно, не заметили, что их радары показывали серьезное отклонение самолета от курса. Пилот другого южнокорейского самолета, находившегося в воздухе на расстоянии 160 километров от авиалайнера, не смог связаться с командиром корабля Чоном, но не посчитал нужным поднять тревогу.

Наконец государственный секретарь США Джордж Шульц ошеломил мир, объявив о том, что узнали специалисты американской разведки, анализируя информацию, выданную компьютерами: <КАЛ-007> был сбит в воздухе советскими военными. <Люди во всем мире потрясены этим происшествием>, – заявил Президент Рональд Рейган. Один американский конгрессмен сказал: <Атаковать безоружный гражданский самолет – все равно, что атаковать автобус со школьниками>.

Два дня представители Советского Союза не давали буквально никаких комментариев. Затем СССР опубликовал заявление относительно <неопознанного самолета>, который <грубо нарушил государственную границу и вторгся на большую глубину в воздушное пространство Советского Союза>. ТАСС утверждал, что истребители-перехватчики сделали только предупредительные выстрелы трассирующими снарядами. В заявлении имелись также намеки на то, что полет выполнялся под руководством американцев со шпионскими целями.