Текст книги "Великие тайны прошлого"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)

Бегство от славы

Послевоенная карьера Лоуренса столь же странна и загадочна, как и его подвиги во время арабского восстания. В августе 1922 года бывший полковник поступил в Королевские военно-воздушные силы под именем Джона Росса. Он покорно подчинился тирании офицеров-инструкторов. Но когда пресса опубликовала историю самоунижения Лоуренса в рядовых, он был уволен.

Не сумев найти работу, поскольку, как он почти весело признался, <никто не сможет предложить мне работу достаточно скверную, чтобы я на нее согласился>, Лоуренс развлекался, гоняя на мотоцикле по сельской местности. Благодаря вмешательству друзей, в марте 1923 года он был вновь принят на военную службу, на этот раз рядовым в танковый корпус, и снова под вымышленным именем Т. Э. Шоу. Двумя годами позже ему удалось перевестись в Королевские ВВС, где он и прослужил летчиком последние 10 лет своей жизни.

13 мая 1935 года Лоуренс, видимо, не справился с управлением мотоцикла на узкой извилистой дороге на юге Англии и его выбросило через руль. Через шесть дней он умер из-за травмы черепа. Как раз перед катастрофой мимо Лоуренса проехал в противоположном направлении автомобиль. Одновременно на пригорке перед ним появились два мальчика на велосипедах, и Лоуренс резко повернул, чтобы не столкнуться с ними.

Война заканчивается, появляется легенда

Потерпев неудачу на мирной конференции, Лоуренс старался завоевать общественную поддержку шквалом статей в газетах и писем. Позже он стал советником Уинстона Черчилля по Аравии в министерстве колоний. Но это не принесло желаемого результата.

Провозглашенный королем Сирии в марте 1920 года, Фейсал был низложен французами в июле – при полном бездействии англичан. В 1921 году Британия возвела Фейсала на трон в Ираке, остававшемся под британским господством еще десятилетие. В то же время его брат Абдулла был поставлен эмиром Трансиордании, другого британского протектората. В 1924 году Хусейна вынудили отречься от власти в Хиджазе и заменили его главой другого племени Ибн Саудом.

Разочаровавшись в политике, Лоуренс уехал в Оксфорд, чтобы писать свои полные разоблачений мемуары. Зачем он все это делал? В эпилоге <Семи столпов мудрости> он приводит четыре мотива.

Первый мотив, самый сильный, был личный, <отсутствующий в книге, но ни на час, ни во сне ни наяву, все эти годы не покидавший моей головы>. Это была – как выявили детективные расследования ученых – любовь к арабскому мальчику по имени Даум, с которым он подружился в Каркемише в 1913 году; свобода для соплеменников этого мальчика, писал Лоуренс где-то еще, была бы <приятным подарком>. За несколько недель до взятия Дамаска он узнал, что мальчик умер от тифа – <так что мой подарок стал ненужным>, замечает он грустно. Вторым мотивом Лоуренса было чувство патриотизма, желание помочь Великобритании выиграть войну. Третьим – была интеллектуальная любознательность, <желание почувствовать себя вдохновителем национального движения>. А четвертым мотивом было стремление Лоуренса сделать собственную жизнь <символом той новой Азии, которую явило нам неумолимое время>.

Был ли Лоуренс героем? Или бесстыдным карьеристом? Искренне ли он был предан движению арабского национализма? Или просто использовал доверчивые арабские племена для увековечения британского империализма? Или речь в этой истории идет вовсе не о преданности народу и его делу, а об одержимости недостижимой любовью?

Нечестивый монах

Появившийся, казалось, ниоткуда, сам себя называвший святым, этот человек достиг странной власти над российской императорской четой в годы перед Первой мировой войной. Было ли его мастерство целителя даром святого или он был мошенником и самозванцем?

Страх и боль царили в ту июльскую ночь 1907 года в Царскосельском дворце, императорской резиденции в пригороде столицы России Санкт-Петербурга. Царевич Алексей, которому еще не было трех лет, упал при игре и теперь лежал, тяжко мучаясь, со следами ужасных синих опухолей под бледной кожей, показывавших места внутренних кровотечений, угрожавших его жизни. Мальчик страдал гемофилией, унаследованной от матери, императрицы Александры, Эта болезнь нарушает свертывание крови, и даже небольшая царапина может вызвать неконтролируемое кровотечение. Вместе с придворными докторами, не знавшими, что предпринять. Александра Федоровна и ее супруг, царь Николай II, молились у постели больного и… ожидали тайного посетителя.

За два года до этого великие княгини Милица и Анастасия познакомили их с божьим человеком по имени Григорий Ефимович. По рассказам этих двух женщин, жен кузенов Николая, Григорий обладал чудесным даром целительства. По их настоянию императорская чета призвала Григория Распутина во дворец, позаботившись о том, чтобы его визит не был замечен дворцовой стражей. Около полуночи в спальне наследника появился человек неистового вида, с темными с проседью волосами и спутанной бородой.

Упав на колени, Григорий помолился перед святой иконой. Потом он поднялся, осенил крестом царевича, провел грубой рукой по пылающему лбу мальчика и сказал глубоким мелодичным голосом: <Теперь не бойся, Алексей, все будет хорошо. Завтра ты снова будешь здоров>. Успокоив восхищенного мальчика сибирскими сказками, он ушел. <Верьте в силу моей молитвы, – сказал Григорий встревоженным родителям, – и ваш сын будет жить>. Алексей выздоровел, и Николай 11 и Александра Федоровна возблагодарили Бога за то, что он послал им святого с таким замечательным целительным даром.

Беспутный

В сущности, о жизни Григория Ефимовича до его появления в Санкт-Петербурге во второй половине 1903 года известно очень мало. В то время ему было между 33 и 40 годами, он был сыном крестьянина из Сибири, и в родном селе его прозвали Распутиным. О его пьянстве, драках, пирушках с беспутными женщинами ходили легенды. Но вдруг он на несколько месяцев отправился в монастырь и вернулся оттуда <старцем> – странствующим святым человеком, который должен был жить в бедности и одиночестве, посвятив себя утешению других в горестях и духовных сомнениях.

Но враги Распутина позже говорили, что он был членом нелегальной секты хлыстов, в которой религиозные страсти выражались в ночных оргиях. Это вполне соответствовало бы оригинальной философии нечестивого монаха, потому что Григорий проповедовал, что спасения можно достичь, лишь поддавшись греху, а потом покаявшись.

Распутин – он не отказался от этого имени – имел жену, которая родила ему четверых детей. Один из его сыновей умер в младенчестве: второй был слабоумным и оставался с матерью в сибирской деревне. Но после, завоевав влияние при дворе, самозваный старец привез в Санкт-Петербург двух своих дочерей, и они жили и воспитывались там.

Странник при царском дворе

Странный старец впервые приехал в Санкт-Петербург в 1903 году и представился как кающийся грешник отцу Иоанну Кронштадтскому, самому уважаемому священнослужителю в городе. Отец Иоанн и другие священнослужители были поражены смирением, искренностью и проповедническим даром Распутина; они ухватились за него как за инструмент воздействия на неграмотное российское крестьянство. Вскоре Распутин был принят в придворных кругах и в 1905 году представлен двумя великими княгинями царю и царице.

Все, кто знал Распутина, вспоминают его глаза. Князь Юсупов, встреча с которым станет для Распутина роковой, говорил, что его глаза были <сверкающими, фосфоресцирующими огнями>. Молодая женщина, которую он пытался соблазнить, вспоминает свой ужас, когда она увидела, что глаза, которые сначала излучали лишь добродетель и мягкость, вдруг стали глазами <таинственного, искусного и развратного> мужчины. Французский посол при императорском дворе писал, что личность этого монаха сосредоточилась в его <льняно-голубого цвета, необыкновенно блестящих, глубоких, странно притягательных глазах. Взгляд его был одновременно пронзительным и ласкающим, наивным и лукавым, пристальным и далеким>.

Странное сочетание грубой чувственности и заразительной набожности завоевало Распутину обожание в кругу придворных дам. После его ночного визита к постели больного цесаревича Александра Федоровна стала его самой горячей защитницей. В ее глазах он не мог сделать ничего дурного; она ничего не желала слышать о его пьянстве и непристойных кутежах.

То, что нравилось Александре Федоровне, нравилось и ее преданному слабовольному супругу. Полагаясь сначала лишь на чудесную способность Распутина лечить их сына. Николай II и Александра Федоровна вскоре стали прибегать к его советам в государственных делах. Когда стало больше невозможно скрывать скандальное влияние старца на императорскую чету, ближайшие родственники Николая II заставили его отослать Распутина из столицы. Но это изгнание оказалось лишь временным, потому что нечестивый монах еще раз продемонстрировал свой лекарский дар – на этот раз телеграммой, присланной из Сибири, он уверил обезумевших родителей, что царевич Алексей оправится от очередного внутреннего кровотечения.

Противник войны

К весне 1914 года здоровье девятилетнего Алексея, казалось, улучшилось. Но Российская империя – которой столь долго пренебрегал царь – балансировала на грани войны. 28 июня убийство наследника австро-венгерского престола вызвало целую цепь событий, приведших в августе к началу Первой мировой войны. По странному совпадению Распутин едва избежал смерти буквально за день до этого, когда помешанная женщина вонзила ему в живот нож с криком: <Я убила Антихриста!> Выздоровев после этого ранения, старец писал Николаю нетвердыми каракулями, что войны нужно избежать; она принесет только <несчастье, горе… океан слез и столько крови>. Мрачное предсказание Распутина было проигнорировано, и Россия, как и большинство европейских стран, двинулась к гибели.

Через два года, когда военные действия замерли на мертвой точке, вновь появились толки о старце и императорской чете. Говорили, что так называемый божий человек убедил Александру Федоровну, а через нее, конечно, и Николая, заключить мир с Германией. Группа аристократов решила избавить Россию от дьявольского монаха.

Распутин голландского двора

Радость наследницы нидерландского престола принцессы Юлианы и ее мужа, принца-консорта Бернхарда, при рождении в начале 1947 года их четвертой дочери вскоре сменилась отчаянием. Девочка, получившая при крещении имя Мария Кристина, родилась полуслепой, вероятно, вследствие краснухи, перенесенной ее матерью во время беременности. Хотя врачам удалось спасти зрение в одном глазу, ребенку грозила слепота. Как и Александра Федоровна четыре десятилетия назад, Юлиана обратилась к знахарям.

В 1948 году, когда Юлиана взошла на престол, принц Бернхард доставил во дворец 53-летнюю бывшую фабричную работницу Грет Хофманс, чтобы она осуществила одно из чудесных исцелений, которыми так прославилась. Когда улучшения в состоянии Марии не наступило, принц разочаровался в целительнице и потребовал ее удаления из дворца. По словам принца, королева правила государством, а он правил домом.

Но Юлиана попала в зависимость от Хофманс, поговаривали даже, что она пользовалась ее советами в государственных делах. Разлад королевы с мужем и ее министрами держался в секрете до 1956 года, когда эту историю опубликовал один из немецких журналов. Неохотно Юлиана последовала рекомендациям комиссии высших государственных мужей и согласилась помириться с Бернхардом и положить конец своей зависимости от неумелой знахарки.

Таким образом, Юлиане удалось избежать кризиса власти в стране и продолжать пользоваться преданностью и любовью подданных в течение 31 года своего правления, которое завершилось ее отречением в пользу старшей дочери Беатрикс.

Роковое приглашение

Возглавил заговор 29-летний князь Феликс Юсупов, наследник самого большого состояния в России, женатый на племяннице царя. Большой, как и старец, любитель кутежей, он часто встречал Распутина в известных злачных местах Санкт-Петербурга; однажды князь обращался к нему по поводу какого-то недомогания. В конце декабря 1916 года Юсупов пригласил Распутина на посленолуночный ужин к себе во дворец.

Обычно неряшливый старец по этому случаю вымылся дешевым мылом и оделся в расшитую шелковую рубаху и бархатные штаны. Но когда он приехал в юсуновский дворец, князь повел его в небольшую комнату нижнего этажа. В верхнем этаже еще четыре заговорщика завели фонограф, чтобы имитировать шум приема, на котором, как сказали Распутину, была временно занята хозяйка дома. Пока они ожидали вдвоем, князь Феликс усиленно потчевал старца начиненными цианистым калием пирожными, уговаривая запивать их вином, также отравленным. К ужасу и замешательству князя, у Распутина не было заметно никаких признаков отравления от дозы, достаточной, чтобы убить несколько человек.

Через два с половиной часа князь извинился и пошел посмотреть, как проходит <вечер> наверху. Посовещавшись с другими заговорщиками, Юсупов вернулся со спрятанным пистолетом. Указав Распутину на распятие на стене, князь приказал ему молиться и выстрелил ему в упор в спину. Когда Распутин повалился на белую медвежью шкуру, в комнату вбежали остальные заговорщики. Один из них, врач, торжественно объявил, что их жертва мертва.

Пока убийцы поздравляли друг друга, старец открыл глаза, вскочил на ноги и, с трудом ковыляя, поднялся по ступенькам во двор. Но прежде чем он добрался до ворот, один из заговорщиков снова выстрелил ему в спину и в голову. Юсупов бил упавшее тело дубинкой, пока не исчезли все признаки жизни. Завернутое в парусину и обвязанное веревками тело Распутина бросили в прорубь на Неве. Когда через три дня труп был вытащен из реки, в легких Распутина обнаружили воду – значит, когда его бросали в прорубь, он был еще жив.

Известие о смерти Распутина вызвало ликование на улицах Петербурга. Князь Юсупов и другие заговорщики были высланы, отправлены на военную службу или прощены. Но последнее слово осталось за Распутиным. В последний месяц своей жизни он писал Александре Федоровне, предсказывая, что никто из членов ее семьи не переживет его больше, чем на два года. В марте 1917 года Николая II вынудили отречься от престола. Шестнадцать месяцев спустя Николай II, Александра Федоровна, Алексей и четыре его сестры были, по сообщениям, казнены большевиками, захватившими власть в России.

Кумир эпохи

Будучи человеком крайне неуверенным в себе и чрезвычайно подверженным чужому влиянию, поэт лорд Байрон шокировал всех своими скандальными похождениями. Но свободный дух его поэзии и героика его жизни воодушевили целое поколение во всех странах Европы.

12 июля 1824 года яркое солнце освещало мрачную процессию. Растущие молчаливые толпы печально наблюдали, как черные как смоль кони, украшенные похоронным черным плюмажем, медленно тянули по главным улицам Лондона огромный катафалк. Сразу вслед за ним ехали три экипажа с верными друзьями усопшего. Затем, одна за другой, прогромыхали 47 карет, принадлежавших самым знатным семействам Англии. Служа причудливыми символами похорон поэта, почитаемого во всем мире, но презираемого в собственной стране, кареты были пусты.

Порядочные женщины осмеливались бросить взгляд на странный ритуал только из-за оконных занавесок. Хотя сейчас лорд Джордж Гордон Байрон лежал мертвый в гробу, обтянутом черным бархатом, высшее общество попрежнему продолжало избегать его.

В течение четырех дней катафалк, который теперь сопровождали только служащие похоронного бюро, величественно продвигался на север к Ноттингему. Во встречавшихся но пути маленьких городках собирались простые люди, чтобы выразить свое почтение. Они, несомненно, удивлялись, что этому самому популярному поэту того времени было отказано в чести быть похороненным в <Уголке поэтов> Вестминстерского аббатства. Вместо этого его телу предстояло быть погребенным в семейном склепе скромной церкви возле его родового поместья.

Байрон умер в возрасте 36 лет, более 15 лет его обожали и презирали, боялись и пытались превзойти. Его идеи и поведение как личности предвосхитили формирование свойственных нашему XX веку концепций национальной и личной независимости.

Безумие и кровосмешение в роду

Распутство было почти что фамильной чертой, и ему часто с восторгом предавались в Ньюстедском аббатстве, поместье – бывшем монастыре площадью 1,2 гектара, захваченном королем Генрихом VIII в результате его победы над римской католической церковью в XVI веке. Дед Байрона, конкистадор и адмирал, известный как Джек Непогода, пришел в такой ужас от пороков своего сына Джона – возможно, включавших и кровосмешение, – что лишил его наследства. Но Безумный Джек, как называли его сына, сбежал с богатой женщиной. Она и двое ее детей умерли во Франции, но дочь Августа выжила и сыграла в жизни поэта немаловажную роль.

Выходивший победителем из любых схваток Безумный Джек вернулся в Англию, где посватался к зажиточной, но крайне непривлекательной шотландке по имени Кэтрин Гордон и женился на ней. Новый брак не положил, однако, конца его разгульной жизни. Его несчастная жена страдала резкими перепадами настроения. В такой странной семье и родился 22 января 1788 года Джордж Гордон, будущий лорд Байрон.

Ребенок родился <в сорочке>, или в оболочке плода, и пораженный дисплазией, в результате которой усохшая мышца икры привела к уродливому искривлению его правой ноги. <Сорочка> была безобидна и легко снялась, но впоследствии, казалось, Байрон с наслаждением говорил о ней как о предзнаменовании проклятой судьбы. Искривленная нога стала для него травмой на всю жизнь, создавая жестоко нелепый контраст с его прекрасным лицом, вошедшим в легенду.

Его детство было омрачено мучительной болью, потому что его легковерная мать платила шарлатанам-знахарям за то, чтобы они растягивали и удлиняли его мышцы. Как бы компенсируя свой физический недостаток, юноша с помощью нелегких тренировок стал непревзойденным боксером, наездником и пловцом. Для того чтобы скрыть хромоту, он выработал особую скользящую походку.

Безумный Джек ушел из дома, когда мальчику было два года, поэтому ребенок был полностью во власти материнских непредсказуемых настроений и безрассудных требований. Тем временем титул пэра и аббатство Ньюстед унаследовал его двоюродный дед. Брошенный женой из-за своих сексуальных похождений, дед лишил своего сына наследства за то, что тот глупо женился по любви, а не по расчету. Его собственное финансовое положение было настолько напряженным, что в разрушавшемся аббатстве он развлекался тем, что устраивал тараканьи бега. Тем не менее после его смерти все имущество досталось его двоюродному внуку в целости и сохранности. В возрасте десяти лет Джордж Гордон стал шестым лордом Байроном.

Вино из черепа

Проникнувшись сознанием собственной важности, юноша стал надменным, своевольным учеником в подготовительной школе Хэрроу, а потом и яростным бунтарем в Кембриджском университете. Но одновременно он с невероятной легкостью писал стихи и в 1807 году, будучи еще студентом Кембриджа, опубликовал свой первый поэтический сборник <Часы досуга>. В университете же стало ясно, что он обладает необычной способностью приобретать преданных друзей и страстных любовниц.

Как и многие молодые дворяне той эпохи, Байрон ничего не делал, а проводил дни за верховой ездой, фехтованием, греблей и стрельбой, а долгие ночи – в пирушках с университетскими друзьями и привезенной из его поместья компанией привлекательных и на все готовых служанок. Склонный к театральности, он после ужина обносил всех вином из черепа, оправленного в золото. Когда же все расходились спать, он садился и писал до рассвета стихи.

Став в 21 год членом Палаты лордов, скучающий молодой бездельник отправился в необычайное, полное приключений путешествие по странам Южной Европы с остановками в Португалии. Испании, на Мальте, в Греции и Албании. Он романтически изображал себя <обреченным юношей, осужденным на изгнание> и тотчас же почувствовал себя в своей стихии, ступив на землю Греции. Вскоре Байрон уже сочинял стихотворный роман <Паломничество Чайльд-Гарольда>.

В то время на Балканах правил злобный тиран Али-паша Тепсленский, который был поражен красотой Байрона и щедро одарял его, добиваясь любовного свидания. Молодой дворянин искусно отклонял предложения, хотя совершенно очевидно был бисексуален. Как-то корабль, на котором плыл Байрон, потерпел крушение на албанском побережье недалеко от Парги, где Байрон случайно столкнулся с экзотически одетой группой разбойников, сулиотов, чьим гордым гимном была песня <Все в Парге грабители!>. Они проводили Байрона назад в Миссолунги.

Творческий ответ на вызов

Один из самых скучных, ничем не примечательных вечеров породил литературного героя, вызывающего во всем мире страх, любопытство и симпатию. Ненастным вечером 1816 года несколько известных личностей собрались на вилле Диодати лорда Байрона на Женевском озере и, сидя у камина, вслух читали рассказы о привидениях. У Байрона гостили поэт Перси Биши Шелли и его будущая жена Мэри Годвин, ее сестра Клэр Клэрмонт и его личный врач и спутник по путешествиям д-р Джон Полидори.

Утомленный этим вынужденным развлечением, Байрон предложил посоревноваться, кто напишет лучший триллер. Некоторое время спустя участники беседы, размышляя над тем, можно ли постигнуть тайну самой жизни, стали обсуждать, может ли электричество <даровать искру жизни и создать из суммы мертвых частей единую живую сущность>.

Все разошлись спать далеко за полночь. Мэри, находившаяся в состоянии неестественного возбуждения, задремала, но часто просыпалась. И вдруг, где-то между сном и явью, перед ней появилось ужасающее видение: <Я увидела бледного ученого, стоявшего на коленях рядом с собранным им существом. Я увидела, как отвратительный человек-призрак, который до этого лежал вытянувшись, вдруг, под действием огромной машины, стал проявлять признаки жизни и неловко двигаться>. В страхе проснувшись, она поняла, что нашла сюжет для своего романа. Опубликованный два года спустя <Франкенштейн> Мэри Шелли прожил более ста лет и породил множество как литературных, так и кинопродолжений и подражаний.

Девушка в мешке

Постепенно Байрон превращался в сторонника филэллинизма – теории, отстаивавшей независимость греческого народа в борьбе против турецкого ига. Греки были доведены до нищеты и жестоко угнетались. Одного греческого патриота подвергали пыткам в течение трех месяцев, а потом четвертовали.

Политические интересы Байрона становились более серьезными, и параллельно росло его потворство собственным слабостям. Вернувшись в Афины, он пустился в разгул, вступая в бесчисленные связи с женщинами и даже мальчиками. В один достопамятный день он встретил группу турок, тащивших к Эгейскому морю мешок, в котором кто-то отчаянно извивался. Внутри оказалась молодая женщина, осужденная за прелюбодеяние с христианином. По турецкому обычаю губернатор Афин приказал ее утопить. Богатый молодой англичанин подкупил стражников, выпустил женщину и тайно переправил ее на свободу. Согласно устоявшейся молве, когда открыли мешок, Байрон был поражен, узнав одну из женщин, с которой у него был роман.

Несмотря на подобные забавы, он закончил две песни своего романа в стихах <Паломничество>. Используя разговорный язык в сложных рифмах, человек, которого многие считали легкомысленным бездельником, создал незабываемый литературный образ. Гарольд, эталон будущих романтических героев, одновременно страстен и склонен к размышлению, эгоцентрически горд и глубоко одинок, стремится к путешествиям и в то же время устал от мира. По сути дела, он представляет собой плоть от плоти своего создателя.

Прославленный и обласканный в Лондоне

В феврале 1812 года 24-летний лорд выступил со своей первой речью в парламенте. Речь была замечена немногими. Однако очень скоро, буквально в одну ночь, неопытный политик превратился в знаменитого поэта. Первое издание <Паломничества Чайльд-Гарольда> было распродано за три дня, и поэта завалили приглашениями в лучшие дома Лондона.

Байрон был готов играть свою роль до конца. Он всегда одевался в черное и делал вид, что существует только на хлебе и воде. У него всегда было наготове непристойное или двусмысленное замечание, шокировавшее хозяйку дома или ее гостей.

Вскоре его романы с красивыми замужними дамами и служанками стали притчей во языцех. Но на такой флирт представители высшего класса закрывали глаза. В 1813 году Байрон нарушил даже эти нестрогие правила приличия.

Августа, его сестра, дочь Безумного Джека от первого брака, была настолько похожа на брата внешне и по темпераменту, что он привык считать ее своим вторым <я>. Не находя удовлетворения в несчастливом браке, она завязала роман с Байроном. Они стали любовниками, и поэту казалось, что он достиг <великой цели> своей жизни, совершенного союза с другим человеком. Августа родила дочь, которая могла быть его ребенком.

То, что Байрон не пытался скрыть эту связь, положило конец терпению снисходительно относившегося к его романам общества, и тогда он попытался прикрыться традиционным браком с молодой, богатой и неопытной Аннабеллой Милбэнк. У них родилась дочь, но через год Аннабслла ушла от него, по-видимому раздраженная его дурным обращением и сексуальными притязаниями. По причинам, которые так и остались без объяснения, Байрон и Августа пошли вместе на прием, который устраивала леди Джерси. Дамы удалились из комнаты, а мужчины отказались пожать Байрону руку. Самый знаменитый в стране поэт стал изгоем.

Бегство в Европу

И снова Байрон отправился в поисках удовольствий за границу. Он выезжал 24 апреля 1816 года из порта Дувр на берегу Ла-Манша, и для того чтобы хоть одним глазком взглянуть на знаменитость, пользующуюся дурной славой, дамы из общества переоделись горничными. Презираемый у себя дома, за границей он стал достопримечательностью.

На время поэт остановился в Венеции, где с неослабевающей страстью завязывал все новые и новые романы. Крайне тщеславный, Байрон постоянно переживал по поводу редеющих волос и толстеющей талии. Кутежи сменялись жесточайшей диетой, что без сомнения наносило вред его здоровью. И в последний раз он глубоко и страстно влюбился. Молодая, прекрасная и замужняя графиня Тереза Гуиччоли не меньше Байрона была склонна к мелодраме, и местами их встреч были Грандканал и гостиницы на побережье.

За эти годы Байрон написал третью песнь <Паломничества>, <Манфреда> и другие известные поэмы, а также начало <Дон Жуана>, еще одной эпической поэмы, материалом для которой во многом послужили его собственные чувства и переживания. Байрона всегда привлекала тема смерти, но в то время в его жизни появились новые причины, делавшие для него эту тему болезненной. В 1822 году умерла от малярии пятилетняя Аллегра, его незаконная дочь от Клэр Клэрмонт. Вскоре после этого он узнал, что его хороший друг и частый спутник поэт Перси Биши Шелли утонул, переплывая на яхте в шторм залив Специя.

Потеря друга, возможно, усилила разочарование Байрона в жизни. Он погрузился в литературную деятельность, постоянно подогревая себя вином или разбавленным джином. Но и поэзия не могла дать ему утешения и избавить от ощущения пустоты.

Болезнь эпохи

Лорд Байрон получил известность как поэт и герой эпохи утраченных иллюзий. Первые события Великой французской революции пробудили надежды на то, что люди повсюду откликнутся на призыв <свобода, равенство, братство>. Вместо этого революция превратилась в безумную кровавую баню. Наполеон, получивший высшую власть во Франции в период хаоса, вновь пообещал дать свободу угнетенным. А сам, став императором, взялся за составление плана завоевания, погубившего миллионы жизней.

Но если большинство людей потеряли надежду найти подлинную свободу и возможность самовыражения, голос Байрона, казалось, служил доказательством того, что по крайней мере один человек твердо намеревался прожить жизнь как можно полнее несмотря на то, что он ощущал ту же меланхолию и усталость от жизни, которые преобладали в обществе. Его герой Гарольд мог переживать моменты отчаяния, но мог и воскликнуть: <Танцуйте же! Сон изгнан до рассвета, Настал любви и радости черед. Они ускорят времени полет>.

Попытка отыскать смысл жизни в погоне за наслаждениями, стремление жить мгновением могли вызвать у старшего поколения отвращение и ужас. Но его поколение волновали такие чувственные и потворствующие человеческим желаниям строки, как: <Давайте же пить вино и наслаждаться женщинами, веселиться и смеяться, проповеди же и содовую воду оставим на потом>.

Певец Греции

Отчасти в результате многолетних горячих призывов Байрона общественное мнение в Англии и других странах Западной Европы перешло на сторону боровшегося за свою свободу народа Греции. Была собрана определенная сумма денег, и когда Лондонский комитет помощи Греции обратился к Байрону с просьбой об активном участии, тот охотно согласился.

16 июля 1823 года Байрон вышел в море на зафрахтованном судне <Геркулес>, оснащенном двумя орудиями и груженном медикаментами, оружием и боеприпасами. В долгом путешествии из Италии в Грецию меланхолия Байрона испарилась.

Не раз Байрон с риском для жизни брал на себя принятие решений, предупреждал мятеж и устанавливал мир между соперниками в лагере повстанцев. Но то, чего не смогли сделать люди и пушки, сделала природа. Промокнув однажды под холодным дождем, Байрон подхватил затяжную лихорадку. Убеждая врачей не пускать ему кровь, что было общепринятым методом лечения того времени, он пошутил: <Ланцетом убито больше людей, чем пикой>. Однако его не послушались, и от так называемого лечения его состояние, естественно, ухудшилось. Его мучения продолжались несколько недель. Перед концом он прошептал врачу: <Так вы действительно думаете, что я опасаюсь за свою жизнь? Что мне ее жалеть? Разве я не получил от нее всех возможных и невозможных удовольствий?> Лорд Байрон умер 19 апреля 1824 года, в годовщину смерти Аллегры.

Вера в звезды

Гороскоп, полученный Альбрехтом фон Валленштейном от знаменитого астронома и математика, привел бы в смятение многих. Но безвестный молодой офицер увидел в нем предсказание будущего военного триумфа и могущества.

В 1608 году 25-летний офицер, состоявший на службе у короля Богемии, заказал свой гороскоп Иоганну Кеплеру. Как большинство его современников, молодой человек верил в то, что положение планет и звезд во время рождения человека определяет его характер и что знаки зодиака содержат ключ к судьбе. Поскольку, обращаясь к знаменитому астроному и математику, офицер воспользовался услугами посредника, Кеплер не знал, чей именно характер его просят проанализировать. А если бы и знал, это имя ничего бы ему не сказало. Слава и богатство были у Альбрехта фон Валленштейна еще впереди.