Текст книги "Великие тайны прошлого"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

В ноябре 1982 года Рассел получил подтверждение своего тезиса – письмо сына последнего из оставшихся в живых членов Комитета защиты Сакко и Ванцетти Джованни Гамберы. За несколько месяцев до своей смерти Гамбера-старший признался сыну, что каждый анархист в Бостоне знал, что Сакко виновен, а Ванцетти нет. Но никто и никогда не нарушил кодекса молчания, за что Ванцетти заплатил жизнью.

Самоубийство по приказу фюрера

Смелый и изобретательный Эрвин Роммель, командующий экспедиционным корпусом Германии в Африке, приобрел славу <лиса пустыни>. Гитлер сделал его фельдмаршалом и назначил командующим войсками во Франции. Они должны были помешать высадке союзников. Но был ли Роммель одним из заговорщиков, намеревавшихся убить фюрера?

13 октября 1944 года, пятница, город Ульм в Германии. В армейском гарнизоне получено сообщение, что на следующий день с берлинским экспрессом будет доставлен большой похоронный венок. Необходимо послать кого-нибудь из офицеров, чтобы его получить. Незадолго до этого на загородную виллу генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля позвонили из ставки фюрера. Роммслю сообщили, что 14 октября к нему прибудет главный адъютант Гитлера генерал Вильгельм Бургдорф, который намерен обсудить с фельдмаршалом <его будущее>.

В субботу утром, гуляя в саду со своим шестнадцатилетним сыном, Роммель вслух рассуждал о предстоявшей встрече. <События могут развиваться по двум сценариям, – сказал он, – или все останется как есть, или сегодня же вечером меня здесь уже не будет>. В полдень на виллу фельдмаршала прибыл Бургдорф со своим заместителем генералмайором Эрнстом Майзелем. Отказавшись от угощения, предложенного Люси Роммель, они попросили разрешения побеседовать с ее мужем с глазу на глаз. Все трое удалились в кабинет Роммеля. Через некоторое время они сели в небольшой автомобиль и уехали. С момента прибытия <гостей> не прошло и полутора часов, а фельдмаршал был уже мертв.

Официально было объявлено, что смерть прославленного героя войны явилась результатом серьезной черепно-мозговой травмы, полученной им несколькими неделями раньше. Тогда его автомобиль был сброшен с дороги во время налета британской штурмовой авиации. В действительности же Роммель отравился по приказу фюрера. Приказ о самоубийстве был отдан на основании данных о причастности фельдмаршала к покушению на Гитлера 20 июля 1944 года.

Карьера офицера

Будучи сыном и внуком школьных учителей, Эрвин Роммель тем не менее избрал для себя военную карьеру. В армию он попал в июле 1910 года, став курсантом военного училища. Ему было 18 лет и восемь месяцев. Во время Первой мировой войны лейтенант Роммель сражался по Франции, Румынии и Италии. Там он заслужил уважение подчиненных и продемонстрировал своим командирам, что обладает врожденными качествами лидера.

20-е годы были для Роммеля ничем не примечательны. Исключениями стали женитьба на Люси Моллин и рождение в 1928 году сына Манфреда. Девять лет он прослужил в Штутгарте, в пехотном полку, командуя стрелковой ротой. В 1933 году он стал командиром батальона. А еще через два года был назначен инструктором в новое пехотное училище в Потсдаме. В сентябре 1936 года, когда Роммелю было поручено заняться обеспечением безопасности лидера Германии во время съезда нацистской партии в Нюрнберге, он обратил на себя внимание Адольфа Гитлера. Фюрер лично прочел его учебник но тактике <Пехотные атаки>, опубликованный в 1937 году.

25 августа 1939 года Роммель, недавно произведенный в генералмайоры, был назначен командиром соединения, охранявшего ставку Гитлера. Здесь ему стало известно, что 1 сентября готовится тайное нападение на Польшу.

Охрана фюрера вряд ли была подходящим делом для офицера, мечтавшего вести войска в бой. И Роммель добился от Гитлера отмены приказа начальника кадров немецкой армии о его последнем назначении. В феврале 1940 года он был назначен командиром седьмой бронетанковой дивизии. Роммель вскоре убедился в том, что в наступательных операциях Германия получит преимущество, используя механизированные и бронетанковые войска. Когда танки Роммеля в мае и июне проходили но Франции, он получил известность как командир <дивизии-призрака>, настолько быстрым и скрытным было ее продвижение.

<Лис пустыни>

К началу 1941 года англичане оказались очень близки к победе над итальянцами в Северной Африке. Италия, находясь в отчаянном положении, запросила о помощи Германию, своего союзника. Осуществление спасательной операции было поручено Эрвину Роммелю.

В феврале 1941 года Роммель прибыл в Ливию, где возглавил немецкий экспедиционный корпус в Африке. Атаки, восхищавшие его бдительных противников, были дерзкими и внезапными. За них они прозвали Роммеля <лисом пустыни>. Весной 1942 года, получив указания из Берлина, он пересек границу с Египтом и начал наступление.

Хотя 22 июня 1942 года 52-летний Роммель стал самым молодым фельдмаршалом в армии Германии, его продвижение на восток было остановлено англичанами у Эль-Аламейна, примерно в 100 километрах от Александрии и дельты Нила. В сентябре измученный и больной Роммель выехал в Германию на лечение. Но когда в следующем месяце англичане начали контрнаступление, он вернулся в Северную Африку. Приказ Гитлера был таков: <Ни шагу назад! Победа или смерть!>

Отчаянное положение создалось в ноябре, когда англо-американские войска под командованием генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра высадились в Морокко и в Алжире. В начале 1943 года, рискуя попасть под военный трибунал, <лис пустыни> отдает приказ об отступлении и отводит свои войска к немецкому плацдарму в Тунисе. Когда Роммель попытался убедить Гитлера в том, что война в Африке проиграна, ему было приказано отправляться домой и взять отпуск но болезни. Но проницательный фельдмаршал оказался прав. В мае немецкие и итальянские войска, все еще сражавшиеся в Северной Африке, были вынуждены капитулировать перед союзниками.

Передвинутый портфель

Утром 20 июля 1944 года полковник Клаус фон Штауффенберг без особых проблем миновал три контрольно-пропускных пункта на подступах к <волчьему логову>, тщательно охраняемой военной ставке Гитлера в лесах Восточной Пруссии. Он прибыл сюда по приказу фюрера с важными сообщениями из Берлина. В них говорилось, что на распадающийся Восточный фронт срочно перебрасываются новые дивизии. Изучив военный пропуск Штауффенберга, охранники не стали заглядывать в его портфель. А если бы они это сделали, то обнаружили бы внутри бомбу с часовым механизмом.

В тот день было ужасно жарко, поэтому Гитлер перенес ежедневное совещание из подземного бетонного бункера в маленький деревянный домик. Чтобы уловить хоть малейшее дуновение ветерка, окна распахнули настежь. Когда Штауффенберг вошел в комнату, Гитлер сидел в середине длинного стола в окружении двух десятков высокопоставленных офицеров и охранников. Судя по всему, никто не заметил, как полковник украдкой поставил портфель под стол в двух метрах от ног фюрера. Он опять же не привлек чьего-либо внимания, когда несколькими минутами позже вышел из комнаты. Но затем один из офицеров, пытаясь разглядеть карту, которую изучал Гитлер, обнаружил, что портфель ему мешает, и передвинул его к другому краю стола. Не подозревая об этом, он спас жизнь фюреру, но сам погиб. В результате взрыва четыре человека погибло и несколько было ранено. Гитлер отделался легкими ранениями.

Штауффенберг вернулся в Берлин. Он был уверен, что фюрер погиб и тщательно разработанный план по захвату правительства начал осуществляться. Однако он был арестован и казнен без лишних формальностей. В результате последовавшей за этим облавы на предполагаемых заговорщиков погибло не менее 5000 человек.

Последний шанс фюрера

После того как в феврале 1943 года под Сталинградом Советский Союз остановил продвижение немцев на восток, а Италия летом того же года капитулировала, перспектива победы стала для Германии в высшей степени призрачной. Роммель, назначенный на должность военного советника при ставке Гитлера, осмелился коснуться темы поражения в беседе с фюрером. Гитлер был взбешен. Если немцы не способны выиграть эту войну, кричал вождь, они должны исчезнуть с лица земли.

После поражений на востоке и на юге беспокойство Германии стало вызывать западное направление. Оттуда, из-за Ла-Манша, ожидалось вторжение союзников. В ноябре Гитлер отправил Роммеля в инспекционную поездку, целью которой была проверка состояния защитных укреплений на всем протяжении береговой линии, от оккупированной Дании на севере до границы Франции с нейтральной Испанией на юге. 15 января 1944 года, приняв на себя командование всеми вооруженными силами, призванными предотвратить вторжение союзников, Роммель отдал им приказ расположиться прямо на пляжах, чтобы помешать высадке морского десанта.

Союзники высадились в Нормандии 6 июня. Шесть дней спустя Роммель докладывал: <Скорость, с которой растет численность сухопутных войск противника, превышает скорость продвижения к фронту наших резервов>.

Дважды встретившись с Гитлером, фельдмаршал попытался заставить его осознать серьезность сложившейся ситуации. Первая встреча состоялась 17 июня во Франции, в Суассоне. Когда Роммель предложил обратиться к союзникам с мирной инициативой, фюрер быстро прервал беседу. Вторая встреча состоялась 29 июня на юго-востоке Германии, в альпийском логове Гитлера. Она также закончилась для Роммеля неприятностью. В присутствии всех своих генералов фюрер сказал ему: <Все было бы в порядке, если бы вы только лучше сражались>.

Последнюю попытку предотвратить катастрофу фельдмаршал предпринял 15 июля. В докладе, направленном Гитлеру, он писал: <Повсеместно наши войска сражаются геройски, но неравная борьба подходит к концу. Мне кажется, что просто необходимо задуматься о последствиях всего этого>. Одному из своих помощников он сказал: <Я дал ему последний шанс. Если он не сделает никаких выводов, мы будем действовать>. Через два дня после этого Роммель едва избежал смерти, когда британский штурмовик сбросил с дороги его машину. 20 июля, когда дерзкая и тщательно подготовленная попытка покушения на Гитлера провалилась, он находился в госпитале.

<Белая Роза> – молодежь в оппозиции

С тех пор как в 1933 году Адольф Гитлер пришел к власти, он пытался заручиться поддержкой молодежи. Это достигалось тем, что запрещались независимые студенческие организации, а их членов силком загоняли в гитлер-югенд. На протяжении 30-х годов студенты были среди наиболее фанатичных нацистов. Разочарование наступило, когда обещанная фюрером скорая победа во Второй мировой войне не состоялась. Тогда и стали появляться подпольные группы сопротивления.

В Мюнхенском университете бунт возглавили 25-летний студент медицинского факультета Ганс Шолль и его сестра Софи, 21 года. Поддержанные профессором философии Куртом Хубером, брат и сестра Шолль вместе с другими студентами занимались антинацистской пропагандой, рассылая по университетским городкам так называемые <письма Белой Розы>. Сокрушительное поражение под Сталинградом, нанесенное Германии Советским Союзом в феврале 1943 года, заставило мюнхенских студентов обнародовать свое последнее и самое знаменитое обращение: <Потрясенный и сломленный народ наблюдает за гибелью наших солдат в Сталинграде… их уничтожение – результат “вдохновенной” стратегии рядового времен Первой мировой войны…>

Брат и сестра Шолль были выданы гестапо сторожем на стройке, видевшим, как они распространяли свои подстрекательские листовки. Их арестовали, судили и приговорили к смертной казни. На допросах с Софи обращались настолько жестоко, что перед судом она предстала со сломанной ногой. И она, и ее брат мужественно встретили смерть. Последними словами Ганса были: <Да здравствует свобода!> Через несколько дней были казнены профессор Хубер и другие студенты.

Заговор вырисовывается

С тех самых пор, как в 1933 году Гитлер пришел к власти, в разных слоях немецкого общества находились люди, которых не устраивало его авторитарное правление. Накануне Второй мировой войны некоторые члены Генерального штаба вынашивали планы по смещению Гитлера, но успехи во внешней политике сделали фюрера слишком популярным, чтобы его можно было свергнуть. В заговоре, пик которого пришелся на лето 1944 года, наконец объединились усилия гражданских и военных групп, полных решимости избавить Германию от нацистского диктатора.

Заговорщики были раздираемы внутренними противоречиями. Военные должны были выполнять приказы фюрера. Но они, как и Роммель, стали понимать, что вина за военное поражение лежит лично на Гитлере. Гражданские чиновники, подобные мэру Штутгарта Карлу Штрелину, отвечали за бесперебойное функционирование национал-социалистического государства. Но и они в конце концов пришли к убеждению, что, только убрав Гитлера, можно спасти Германию.

Именно Штрелин, друживший с Роммелем со времен Первой мировой войны, в феврале 1944 года явился к Роммслю и рассказал ему о плане, разработанном некими высокопоставленными офицерами. Предполагалось взять Гитлера под арест и принудить его объявить о своей отставке но радио. Обращаясь к Роммелю как к самому известному немецкому генералу, Штрелин сказал: <Только вы можете предотвратить гражданскую войну. Вы должны разрешить нашему движению воспользоваться вашим именем>. Согласившись с тем, что он обязан помочь Германии, фельдмаршал пообещал только, что он будет продолжать оказывать давление на фюрера с тем, чтобы тот посмотрел правде в глаза и осознал всю безнадежность сложившегося на фронтах положения.

Следующим заговорщиком, вступившим в контакт с Роммелем, был его начальник штаба генерал-лейтенант Ханс Шпейдель. 15 мая он организовал под Парижем встречу фельдмаршала с военным губернатором Франции генералом Карлом Генрихом фон Штюльпнагелем. 9 июля Роммеля посетил адъютант Штюльпнагеля, подполковник Цезарь фон Хофакер. Он сказал ему, что если фюрер откажется быть инициатором прекращения боевых действий, то его надо к этому <принудить>. Роммель отверг это предложение, но вызвался попросить у Гитлера разрешения обратиться с мирными инициативами к британскому фельдмаршалу Бернарду Монтгомери. Он полагал, что удастся убедить Британию объединить свои усилия с Германией в борьбе против Советского Союза.

Несмотря на то что Хофакер поспешил доложить своему шефу: <Роммель предоставил себя в наше полное распоряжение>, нет никаких доказательств того, что либо он сам, либо кто-то еще из заговорщиков информировал фельдмаршала о неизбежности покушения.

Месть Гитлера

То, что Гитлер остался жив после взрыва на военном совете 20 июля, кажется чудом. <Теперь я могу действовать>, – изрек фюрер, пока личный врач перевязывал ему раны.

Волна арестов, прокатившаяся после неудачной попытки государственного переворота, накрыла почти всех заговорщиков. И лишь немногие из них смогли вынести пытки в гестапо. Поэтому вскоре в показаниях свидетелей по делу о заговоре всплыло имя Роммеля. Но Гитлер понимал, что, если знаменитый фельдмаршал пойдет под суд и будет осужден, разразится беспрецедентный скандал. Поэтому он отдал приказ о том, что Роммелю надо дать возможность самому распорядиться своей жизнью. Для предъявления ультиматума 14 октября из Берлина отбыли генералы Бургдорф и Майзель.

Роммель попросил всего несколько минут на обдумывание ужасного требования. <Могу ли я взять вашу машину и тихонько куда-нибудь отъехать? – спросил он Бургдорфа. – Я не уверен, что смогу грамотно распорядиться пистолетом>. Бургдорф сказал, что они привезли с собой яд. <Он начинает действовать через три секунды>. Без видимого волнения Роммель попрощался с женой и сыном.

Потом водитель машины подробно описал заключительную сцену. После того как они отъехали от дома, ему было приказано выйти из машины вместе с Майзелем. Когда Бургдорф позвал их обратно, Роммель явно был при смерти. Упав на заднее сиденье, он всхлипывал. Когда он умер, шофер почтительно возвратил тело Роммеля в вертикальное положение и надел на голову фельдмаршала упавшую фуражку.

После войны один из немногих заговорщиков, не попавших в сети Гитлера, соорудил памятный знак, посвященный тем, <кто погиб, участвуя в заговоре против Гитлера или имея тесные связи с заговорщиками>. Среди перечисленных на знаке имен есть и имя фельдмаршала Эрвина Роммеля.

Мучительное испытание для героя

Когда был похищен маленький сын всемирно известного летчика Чарлза Линдберга, целая армия журналистов и три независимых полицейских агентства <рыли землю> в поисках разгадки. Не был ли человек, казненный за это преступление, невиновным, не пал ли он жертвой всеобщей истерии и тайного сговора?

Поздно вечером холодный ветер бился о стены десяти комнатного особняка, одиноко стоящего на вершине поросшего лесом холма Сауэрленд. Энн и Чарлз Линдберг. Молодые супруги, во вторник вечером были дома. Если бы все шло как обычно, то они бы уже уехали из этого тихого дома в Нью-Джерси. где обычно проводили выходные дни, в Энглвуд. Там они постоянно жили с маленьким сыном в Нэкст Дэн Хилл, поместье, принадлежавшем матери Энн. Миссис Линдберг – тонкая натура, многообещающая писательница – снова ждала ребенка. Хотя Энн была предана мужу и понимала, что он хочет скрыться от толп поклонников и фоторепортеров, которые следили за каждым их шагом, ей не нравился их новый дом. Он стоял на отшибе, в 150 километрах от Нью-Йорка, и был окружен болотами и густо заросшими лесом холмами. Добраться туда можно было только по петляющей проселочной дороге. Но Энн знала, что мужу было там хорошо.

Он предложил остаться еще на два дня, так как в выходные было холодно и дождливо и их первенец, Чарлз-младший, которому был год и восемь месяцев, слегка простудился. Энн всегда сама присматривала за ребенком, но на этот раз она попросила приехать няню из Нэкст Дэн Хилл. Пока родители читали, каждый в своей комнате, их сын спал в кроватке в детской, на втором этаже. Одна ставня на окне в детской не запиралась.

Было 1 марта 1932 года. Примерно в 22 часа няня отыскала миссис Линдберг. Ребенка в кроватке не было, поэтому она подумала, что его забрала к себе мать. Энн ребенка не забирала. Обе женщины, слегка встревожившись, пошли к Чарлзу. Их тревога перешла в ужас, когда они увидели, что Чарлз в комнате один. Как безумные, все трое помчались наверх, в детскую. Около пустой кроватки они увидели следы, на подоконнике лежал конверт. <Энн, – закричал Линдберг, – нашего ребенка похитили!>

Загадочные улики

Примерно в 70 метрах от дома полиция обнаружила самодельную приставную лестницу, одна из ступенек которой была сломана. Конструкция лестницы предусматривала, что ее можно было быстро сделать переносной, разобрав на три части. Прямо под окном детской были найдены углубления, оставленные лестницей, а рядом чьи-то следы и оброненная стамеска.

Ни на лестнице, ни на стамеске, ни на конверте не было никаких отпечатков пальцев. Записка с требованием выкупа в 50 тысяч долларов мелкими купюрами была написана на странном английском языке с орфографическими ошибками. Вместо подписи была странная эмблема: две синие окружности пересекались, и пространство, образовавшееся при их пересечении, было закрашено в красный цвет. Эта <подпись>, так с ошибкой было написано в письме, фигурировала и в дальнейшей переписке. Линдберга предупреждали, чтобы он не обращался в полицию и ждал указаний по поводу передачи денег.

Когда Линдберг все же сообщил о преступлении, полиция штата Нью-Джерси установила в гараже 20 телефонных линий и днем и ночью бродила по дому. На некоторые улики не обратили внимания, а другие попросту исчезли, когда туда нагрянула целая армия журналистов, жаждавших сенсаций. С тех пор как в 1927 году Линдберг перелетел на своем самолете, названном <Спирит оф Сент-Луис>, из Нью-Йорка в Париж, он стал всемирно известен. Теперь знаменитости и политики без приглашения приезжали к нему домой, надеясь оказаться в центре общественного внимания.

Линдберг, в первую очередь озабоченный благополучием своего сына, вступил в конфликт с представителями правоохранительных органов, требовавшими от него полного содействия в поимке похитителя. Пресса, которую авиатор ни во что не ставил, с тех пор как к нему впервые пришла слава, согласилась на некое <отступление> с тем, чтобы похититель снова имел возможность предъявить свои требования. К 5 марта пришли еще два письма, на каждом известная уже <подпись>, но в них не было ни единого слова о судьбе или местонахождении ребенка.

Сомнительный посредник

Линдберг не послушал советов профессионалов и пошел своим путем. Этим он невольно еще больше запутал дело, полное нераскрытых тайн. Публично заявив о том, что он хотел бы <установить личный контакт> с похитителями, он пообещал выполнить все их требования. Тем временем один эксцентричный пенсионер, бывший учитель, доктор Джон Кондон, опубликовал объявление в <Хоум Ньюс>, газете, выходящей в Бронксе, одном из районов Нью-Йорка. В объявлении он написал, что согласен выступить в качестве посредника в этом деле. Невероятно, но факт, вскоре он получил письмо с <потдписью>, а потом ему стал звонить человек, говоривший с сильным акцентом. Затем последовали ночные встречи на кладбище.

Спрятавшийся в тени человек сказал, что он <всего лишь посредник>, и передал Кондону пижаму ребенка. Несмотря на возражения детективов, страдающий отец согласился выполнить первоначальное требование и заплатить 50 тысяч долларов. В одну из ночей Линдберг наблюдал из автомобиля и слышал, как доктор Кондон передал своему визави деньги и получил от него запечатанный конверт, в котором якобы была информация о местонахождении ребенка. <Мальчик находится на лотке Нелли. Это маленькая лотка 8 метров длинной, два человека на Лотка, он невиновные. Вы найдете лотку между Хорснекс-Бич и Гей-Ход рядом с Элизабет-Айленд>.

Ликующий Линдберг летал туда и обратно вдоль побережья Коннектикута и Род-Анленда, нетерпеливо высматривая описанное суденышко. После второго мучительного дня, проведенного в воздухе, он понял, что его одурачили. Доктор Кондон опубликовал еще несколько объявлений в газете, спрашивая: <Вы обманули меня?> Но больше не было ни телефонных звонков от людей, говоривших с сильным акцентом, ни писем с <подписью>.

12 мая на обочине дороги, в непосредственной близости от особняка на холме Сауэрленд, остановился грузовик. Внимание водителя привлекла неглубокая канава, прикрытая листвой. Ковырнув почву носком ботинка, он обнаружил детскую ручку. Когда Линдберг, бледный и похудевший, увидел покрытое саваном тело в морге Трентона, он попросил откинуть покрывало и молчал, пристально вглядываясь в мальчика. Наконец он промолвил: <Да, это мой ребенок>.

Вероятно, сын Линдберга был убит ударом по голове и захоронен в ночь похищения. Был ли он преднамеренно убит с помощью стамески? Или же случайно ударился о подоконник, когда обломилась лестница?

Литература, рожденная трагедией

Еще до того, как был арестован Бруно Гауптман, необычайно популярная писательница детективных романов, англичанка Агата Кристи, вдохновленная уже известными фактами из <дела Линдберга>, в 1934 году опубликовала <Убийство в Восточном экспрессе>. Выдуманный ею персонаж, детектив Эркюль Пуаро, выясняет, что убитый в роскошном поезде человек когда-то был главарем банды профессиональных похитителей. Наконец становится ясно, что вес 12 подозреваемых находятся в сговоре. Сменяя друг друга, они ножом забивают преступника до смерти.

Кристи, написавшая 94 книги и 17 пьес, специализировалась на сочинении хитроумных детективных романов с неожиданными концовками, угадать которые можно было по едва заметным намекам, искусно вплетенным в ткань повествования. В 1926 году она сама стала персонажем таинственной истории. Когда муж попросил Кристи о разводе, чтобы жениться на другой женщине, она неожиданно исчезла. Некоторые обстоятельства заставляли предположить, что писательница либо убита, либо покончила с собой. Кристи моментально стала объектом общенационального розыска. Стали усиливаться подозрения в отношении мужа. Но через десять дней было получено анонимное письмо, направившее следователей в один из курортных отелей. Писательница проживала там под именем женщины, которую любил ее муж. Врачи поставили ей диагноз амнезия. Месть? Крик о помощи? Хитрый рекламный трюк? Легендарная писательница так и не объяснила этого. Она даже не упоминает об этом происшествии в своей автобиографии.

Следы ведут в Бронкс

В течение нескольких месяцев появление купюр с номерами серий, уплаченных в качестве выкупа, отмечалось в северном Манхэттене и соседнем Бронксе.

Некоторые свидетели припомнили человека, напоминавшего описанием ночного собеседника доктора Кондона – <бегающие голубые глаза>. <немецкий акцент>. Эксперт по дереву установил склад лесоматериалов в Бронксе, где были куплены заготовки для сломанной лестницы. Но на складе не вели реестра продаж.

15 сентября 1934 года служащий бензоколонки, заподозрив неладное, записал номер автомобиля, владелец которого расплатился десятидолларовым <золотым> сертификатом. Эти ценные бумаги были выведены из обращения за год до этого. Этот сертификат был частью выкупа. Определив по номеру владельца, полиция установила наблюдение за домом Бруно Рихарда Гауптмана, плотника из Германии, который проживал в Бронксе вместе с женой Анной и маленьким сыном Манфредом. В конце концов представители федеральных правоохранительных органов совместно с коллегами из Нью-Йорка и Нью-Джерси задержали его прямо в автомобиле.

Заполняя пробелы

Хотя Гауптман и продолжал отрицать какое бы то ни было участие в деле Линдберга, полицейские почувствовали, что птичка попалась. Линдберг показал, что узнал голос подозреваемого. Он слышал, как тот крикнул: <Эй, доктор! Сюда, доктор!> Доктор Кондон согласился с ним, то же сказал и шофер такси, передававший одну из купюр, входивших в выкуп. Еще 14 590 долларов в этих купюрах было обнаружено в различных тайниках в гараже Гауптмана. По мнению полицейских экспертов, его почерк и плохой английский язык соответствовали особенностям письма автора посланий с <потдиисью>. На стенке шкафа в спальне были записаны телефон и адрес доктора Кондона. На чердаке следователи обнаружили кусок дерева, при микроскопическом исследовании оказавшийся идентичным куску, из которого была сделана сломанная ступенька приставной лестницы. У Гауптмана имелся полный набор инструментов, за исключением стамески.

Многие из этих улик, равно как и другие изобличающие факты и свидетельские показания, обнародованные па процессе, были подвергнуты сомнению журналистами. Раздавались обвинения, что некоторые из улик сфабрикованы репортерами или полицией.

Каким образом этот иммигрант из Бронкса, действуя в одиночку, мог узнать, что Линдберги изменят свое недельное расписание и 1 марта окажутся на месте? Или как он мог узнать, что окно в детской не закрывается как положено? Хотя Гауптман и был вынужден бежать из родной Германии после совершения ряда краж, ничто в его прошлом даже не намекало на возможность совершения им такого гнусного преступления, как похищение ребенка. Он сопротивлялся любым попыткам склонить себя к признанию. Очевидно, в арсенал этих средств входило и жестокое избиение. Именно этим может быть объяснена предпринятая им попытка самоубийства.

<Счастливчик Линди>

Сын конгрессмена от Миннесоты, Чарлз А. Линдберг в 1922 году, в 20 лет, бросил колледж, чтобы учиться летать. В те дни на заре авиации это было романтическим увлечением. В апреле 1923 года за 500 долларов он приобрел свой первый самолет. Это был учебно-вспомогательный аппарат времен Первой мировой войны. На следующий год Линдберг поступил в летное училище в Сан-Антонио, штат Техас, и стал лучшим выпускником в своей группе. В 1927 году он решил получить приз в 25 тысяч долларов, совершив первый беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж.

Получив финансовую поддержку от друзей и добавив 2000 долларов из собственных сбережений, он купил одномоторный моноплан и назвал его <Спирит оф Сент-Луис> (вверху). 20 мая 1927 года в 7.52 утра он взлетел с Рузвельт-Филд на Лонг-Айлспде. Он вез с собой дополнительные канистры с горючим, сандвичи, питьевую воду, но, чтобы не перегружать самолет, не взял с собой ни радиопередатчика, ни парашюта. Полет на 5760 километров, продолжавшийся 33,5 часа, представлял собой изнурительную борьбу с усталостью и нервным переутомлением, вызванными тем, что он в одиночестве летел сквозь густой туман и ледяные облака.

Шумные толпы приветствовали его на следующий вечер, когда он приземлился в парижском аэропорту Ле-Бурже. Но слава привнесла в жизнь <счастливчика Линди> и Энн Морроу, на которой он женился два года спустя, нежелательное внимание репортеров, назойливых поклонников и, может быть, внимание человека, который в 1932 году похитил и убил их первенца.

Непристойное шоу

Суд, начавшийся 2 января 1935 года в маленьком городке Флемингтон, в штате Нью-Джсрси, послужил причиной возникновения километров дорожных пробок. Тысячи любопытствующих прибыли туда для участия в спектакле. Ежедневно команда из 68 операторов рассылала по телеграфу репортажи с места события, общим объемом около миллиона слов.

Энн Линдберг дважды появилась в суде. Давая свидетельские показания, она держалась со спокойным достоинством. Ее муж приходил на заседания каждый день, внимательно наблюдал за происходящим, но никогда не выражал никаких эмоций. Адвокат Гауптмана, Эдвард Дж. Рейли, известный высокомерием и грубостью, не продемонстрировал блестящей защиты. За все время процесса защитник потратил на совещания с клиентом всего 38 минут.

13 февраля, когда за стенами здания суда толпа скандировала: <Смерть Гауптману!>, судья согласился с вердиктом, присяжных и незамедлительно вынес смертный приговор.

Неопределенность до самого конца

В конце концов Линдберги уверовали в то, что доказательств виновности Гауптмана более чем достаточно. Хотя сначала у них были некоторые сомнения.

Тем временем стали раздаваться голоса в защиту Гауптмана. За него вступился даже губернатор Нью-Джерси, полагавший, что его подставили. Осужденный похититель, который никогда не верил, что ему в самом деле придется сесть на электрический стул, потерял в конце концов всякую надежду. Охранники тюрьмы штата Нью-Джерси рассказали, что Гауптман был <уже мертв> за три дня до смерти. Первый электрический разряд пронзил его тело в 20 часов 44 минуты 3 апреля 1936 года. Через три с половиной минуты было официально объявлено, что он мертв.