Текст книги "Великие тайны прошлого"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 40 страниц)

Поначалу Карлу Великому сопутствовал успех, он брал один город за другим и остановился, немного не дойдя до Сарагосы. Когда он воспользовался передышкой, чтобы организовать правление франкской администрации на уже завоеванных территориях, правитель, призвавший его в Испанию, уже разрешил свой конфликт с халифом и даже пытался заручиться поддержкой оставшихся местных христиан, чтобы изгнать франков. К середине августа, судя по всему. Карл Великий отошел во Францию через ущелье Ронсеваль, а его арьергард угодил в засаду. Атаковали его не мавры, а, скорее всего, местные жители, баски, и прежде всего с целью грабежа.

В перечне жертв франков в Ронсевале упомянут некий Рюоланд, обозначенный всего лишь как <ответственный за поход бретонцев>. Схватка в Пиренеях кратко упоминается в книге Vita Karoli Magni, жизнеописании Карла Великого, составленном придворным секретарем через несколько лет после смерти Карла, в 814 году. Об этом эпизоде наверняка бы давно забыли, если бы не легенда, возникшая на его основе.

Время героев

В те времена, когда Турольд сочинял <Песнь о Роланде>, христианская Европа начинала крестовые походы – длительные и бесполезные попытки вырвать Священную землю из рук мусульман. Нужны были герои, преданные борьбе за крест и корону. Таким героем был Роланд, перенесенный в предыдущий век и наделенный сверхчеловеческой силой и мужеством. Церковь стремилась увековечить идеальный образ рыцаря, носителя христианских добродетелей, которыми должен был обладать солдат, призванный на борьбу с неверными. Этим можно объяснить, почему под пером летописца безвестный солдат арьергарда Карла Великого превратился в пострадавшего за святую веру мученика.

Юные влюбленные из Вероны

В трагедии <Ромео и Джульетта> Шекспир нарисовал удивительно трогательную историю любви. Существовала ли в действительности эта пара <любовников злосчастных> ? Или вражда семейств Монтекки и Капулетти символизирует нечто иное?

–Две равно уважаемых семьи В Вероне, где встречают нас события, Ведут междоусобные бои И не хотят унять кровопролития. Друг друга любят дети главарей, Но им судьба подстраивает козни, И гибель их у гробовых дверей Кладет конец непримиримой розни. (цит. по переводу Б. Пастернака).

Этими словами Уильям Шекспир начинает свою бессмертную трагедию <Ромео и Джульетта>. Впервые поставленная в Лондоне в 1595 году, пьеса сразу стала невероятно популярной. Она открывается сценой, в которой Ромео – юный Монтекки – тоскует о надменной Розалинде, в которую, как ему кажется, он влюблен. Узнав о том, что она собирается на бал во дворец Капулетти, Ромео и его друг Меркуцио, надев маски, без приглашения являются в дом своих врагов. Там Ромео встречает Джульетту, красавицу дочь Капулетти, которой еще не исполнилось и 14 лет. Он умоляет позволить ему поцеловать ее руку. Они сразу же влюбляются, хотя Ромео не покидает предчувствие, что эта страсть таит смертельную опасность. Когда Джульетта узнает, что незнакомец принадлежит к семье Монтекки, она восклицает: <Начало вижу страсти роковой: Похитил сердце враг заклятый мой>.

После бала Ромео пробирается в сад Капулетти и наблюдает, как Джульетта у окна рассказывает ночи о своей любви, говоря, что, если Ромео не захочет отречься от имени и дома, <и я не буду Капулетти>. Ее поклонник появляется, и влюбленные дают клятву вступить в тайный брак, несмотря на жестокую вражду их семейств.

Полагая, что этот союз положит конец долгой распре Монтекки и Капулетти, действующий из самых лучших побуждений монах францисканец брат Лоренцо соглашается на следующий день совершить обряд венчания. Но сразу же после этого жених и невеста должны расстаться, обещая друг другу увидеться ночью у окна, выходящего в сад, где они впервые признались в любви. Однако их блаженство мимолетно, так как вскоре происходит первое несчастье в цепи трагических случайностей.

По пути домой после венчания Ромео неожиданно встречает Меркуцио, которого пытается вывести из себя вспыльчивый кузен Джульетты Тибальт. Тибальт принимается оскорблять Ромео, но тот отказывается от дуэли с родственником своей молодой жены. Шокированный кажущейся трусостью Ромео, Меркуцио обнажает шпагу и вступает в поединок, в котором Тибальт его смертельно ранит. <Чума возьми семейства ваши оба!> – восклицает Меркуцио и умирает. Мстя за гибель друга. Ромео убивает Тибальта, за что его немедленно изгоняют из Всроны.

Перед тем, как уехать, Ромео приходит на свидание к Джульетте, но на рассвете они должны расстаться. Когда ее супруг спускается из окна, Джульетта вздрагивает от ужасного видения.

– О Боже, у меня недобрый глаз! Ты показался мне отсюда, сверху, Опущенным на гробовое дно И, если верить глазу, страшно бледным, – восклицает она. По совету монаха Лоренцо Ромео отправляется в Мантую, где должен жить, пока не наступит время сообщить о тайном бракосочетании; францисканец по-прежнему надеется, что эта весть примирит враждующие семейства.

Перед Джульеттой встает неразрешимая проблема: ее родители настаивают на браке с Парисом, родственником князя Веронского. Зная, что она не может вступить во второй брак, Джульетта спрашивает совета у брата Лоренцо. Монах дает ей наркотическое снадобье, которое вызывает сон, подобный смерти. Он говорит, что напишет Ромео и после того, как ее поместят в фамильный склеп, супруг увезет ее с собой в Мантую. Но очередная трагическая случайность разрушает план: Ромео не суждено получить письмо францисканца. Вместо этого до юного Монтекки доходит весть о том, что его молодая жена умерла и уже похоронена. Он тайком возвращается в Верону и пробирается в фамильный склеп Капулетти, где у гроба обнаруживает оплакивающего Джульетту Париса. Между Ромео и Парисом происходит дуэль, заканчивающаяся гибелью последнего. Ромео целует мертвую, как он считает, Джульетту и выпивает яд, специально для этого им припасенный. Проснувшись, Джульетта видит рядом погибшего супруга, осознает, какую злую шутку сыграла с ними судьба, и закалывает себя кинжалом Ромео.

Собравшимся на месте трагедии Монтекки и Капулетти князь Всронский напоминает, что это – кара, ниспосланная им за взаимную вражду. Противники заключают мир. Монтекки клянется воздвигнуть статую из золота Джульетте, а Капулетти – Ромео. Последние слова произносит князь: <Но повесть о Ромео и Джульетте Останется печальнейшей на свете…>

Отречься от трона ради любви

В отличие от трагедии Шекспира <Ромео и Джульетта> самая известная история любви XX столетия касается двух реальных лиц: английского короля Эдуарда VIII и женщины, ради которой он отрекся от престола.

Эдуард, старший сын короля Георга V, с детства готовился к роли будущего английского монарха. Когда в 1914 году разразилась Первая мировая война, принцу Уэльскому, которому тогда едва исполнилось 20 лет, был присвоен офицерский чин, но на фронт его не отпустили; это ограничение его ужасно возмущало. В послевоенные годы он прилежно выполнял свои обязанности, разъезжая по разным странам в качестве представителя короля. О красивом стройном принце вскоре пошла молва как о наиболее завидном холостяке мира. Хотя в его жизни и были женщины, он умудрился избежать брака с какой-либо из европейских принцесс. В начале 1931 года он влюбился в разведенную и вновь вышедшую замуж американку Уоллис Уорфилд Симпсон. Ему было 37; она была на год старше его. Вскоре миссис Симпсон ушла от мужа к принцу. Некоторое время связь, которая грозила скандалом, удавалось держать в тайне от английской общественности.

После смерти отца в январе 1936 года Эдуард взошел на трон, лелея надежду, что ему по крайней мере будет дозволено заключить морганатический брак с миссис Симпсон, после того как она получит второй развод. Но подобный союз был исключен. Объявив, что выполнение королевских обязанностей является для него невозможным, 10 декабря Эдуард VIII отрекся от престола в пользу своего брата, герцога Иоркского. Спустя шесть месяцев, 3 июня 1937 года, он и Уоллис Симпсон поженились.

А существовали ли они на самом деле?

Юные влюбленные столь чарующе правдоподобны, а история их любви столь трогательна, что читатели и театралы сразу же восприняли трагедию <Ромео и Джульетта> как основанную на реальных событиях. Итальянский современник Шекспира Джираломо делла Корте был убежден в достоверности этого сюжета и в написанной им <Истории Вероны> уверенно указывал 1303 год как год трагической смерти юной пары. Сам Шекспир на историчность не претендовал. В 1597 году пьеса вышла под названием <Превосходно придуманная трагедия о Ромео и Джульетте>.

Ученые-литературоведы подчеркивают, что образы <любовников злосчастных> встречаются уже в таких ранних произведениях, как греческая поэма <Антия и Аброком> Ксенофонта Энейского, датированная II веком н.э.

Аналогичная <Ромео и Джульетте> история появилась в 1476 году в <Новеллино> Мазуччо Салернитанца, а спустя 50 лет вновь увидела свет у Луиджи да Порто, у которого влюбленные также названы Ромео и Джульеттой. В <Истории двух благородных любящих> да Порто содержались все основные элементы трагедии Шекспира: действие в Вероне, две враждующие семьи – Монтекки и Каппеллетти, двойное самоубийство в финале. Другой итальянец, Маттео Банделло, вольно использовал этот сюжет в своих <Новеллах> в 1554 году, которые вскоре были переведены на французский язык Пьером Буато де Лоно и опубликованы в <Трагических историях> Франсуа де Бельфоре. Французский вариант был переведен на английский язык в поэме Артура Брука <Трагическая история Ромеуса и Джульетты> (1562) и в прозе – Уильямом Пейнтером в его <Дворце наслаждений> (1567). Брук писал о том, что <видел на сцене пьесу на этот сюжет>. Исследователи полагают, что, возможно, Шекспир использовал ныне утерянную пьесу, хотя его шедевр содержит массу параллелей с поэмой Брука.

Враждующие семьи Италии

Хотя вполне очевидно, что Ромео и Джульетта – лишь вымышленные литературные персонажи, встречающиеся в разное время и в разных странах, многие полагают, что вражда семей – фон, на котором разыгрывается трагедия, – была реальной. Имена Монтекки и Каппеллетти (у Шекспира – Монтагью и Капулет) не были выдуманы да Порто. Данте Алигьери в <Божественной комедии> упоминает вражду семейств в Италии. <Приди, беспечный, кинуть только взгляд… Каппеллетти, Монтекки – те в слезах, а те дрожат! Приди, взгляни на знать свою, на эти насилия, которые мы зрим…> (цит. по: Д. Алигьери. Божественная комедия. М., 1950). И все же все попытки найти упоминания в достоверных источниках о существовании этих семей оказались тщетными.

Американский историк Олин X. Мур предложил свое решение этой головоломки. <Монтекки и Каппеллетти, – писал он в 1930 году, – означали прозвища политических партий, а не фамилии семейных кланов>. Эти партии – гвельфы и гибеллины, – предполагал он, являлись местными представителями враждующих фракций, определявших политическую жизнь Италии в позднее средневековье.

Гвельфы получили свое название от Вельфов, герцогов Баварии и Саксонии, они выступали за федеративное устройство Италии во главе с Папой римским. Название <гибеллины> происходило от Вейблингена – родового замка германской династии Гоген-Штауфенов, они поддерживали императора Священной Римской империи в его стремлении распространить власть на весь Апеннинский полуостров. Соперничество имело место с середины XII до конца XIII века, после чего перешло в распри между семействами.

Одна из группировок гибеллинов называлась Монтекки, по названию замка Монтеккио-Маджоре близ Виченцы, где состоялось ее первое собрание. Монтекки подчинили себе гвельфского правителя Вероны, расположенной примерно в 45 километрах к западу. Однако нигде нет указаний на то, что они когда-либо конфликтовали с Каппеллетти, представлявшими гвельфов Кремоны.

Как же произошло превращение этих двух местных итальянских политических партий во враждующие семейства Вероны? Видимо, эту ошибку допустили первые критики великого труда Данте, принявшие названия упомянутых фракций за фамилии кланов. Луиджи да Порто счел эту трактовку наиболее подходящей, и его повествование о Ромео и Джульетте, увидевшее свет в 1524 году, послужило тем оригиналом, на основе которого позднее появились французские и английские (наиболее известна пьеса Шекспира) версии.

Бессмертные влюбленные

Те, кто попадает в Верону, вряд ли задумываются над тем, жили ли здесь когда-либо реальные Ромео и Джульетта. Но, войдя во внутренний дворик палаццо Капулетти и взглянув на балкон, где происходила описанная Шекспиром встреча влюбленных, они,вероятно, начинают больше верить в эту сказку. В саду монастыря Святого Франциска легко представить себя присутствующим на тайной церемонии бракосочетания. В саду. подобном этому. брат Лоренцо мог собрать травы для снадобья Джульетте. И наконец, трудно не прослезиться у сумрачной усыпальницы, про которую говорят, что это и есть тот склеп, где умерли Ромео и Джульетта. И не так уж важно, есть ли свидетельства, доказывающие, что эта юная влюбленная пара реально жила на земле. Важно то, что гений Уильяма Шекспира увековечил их любовь.

6. Вопросы без ответов

Лишенный права по рождению ?

В мае 1828 года в баварском городе Нюрнберге появился юноша, который не мог сказать, кто он и откуда. Пять лет спустя он был убит. Тайна его происхождения так и осталась неразгаданной.

Пошел во дворцовый сад… у человека был нож… отдал кошелек… ударил ножом… я бежал со всех ног, – задыхаясь, произнес молодой человек, бежавший из дворцового сада. будто за ним гнались демоны. В его груди с левой стороны зияла глубокая рана. Через три дня, 17 декабря 1833 года, Каспар Хаузер умер. По прошествии некоторого времени кошелек нашли, а вскоре было найдено и страшное орудие убийства: огромный кинжал примерно 30 сантиметров длиной. Но кто был убийцей и что явилось причиной нападения? Ответ на эти и многие другие вопросы скрывает тайна истинного происхождения Каспара Хаузера, который весьма необычным образом появился в Нюрнберге пятью с половиной годами раньше.

Умалишенный незнакомец

В понедельник 26 мая 1828 года около четырех часов пополудни на нюрнбергской площади Уншлитт появился (по выражению двух прохожих) <странный и потешный> юноша. Он был одет в серую куртку, поношенные штаны, старый камзол неописуемого вида, рубашку, туфли и цилиндр. Его походка была неуверенной: он шел как ребенок, только что научившийся ходить.

Когда двое зевак – сапожники Якоб Бек и Георг Леонхардт Вайкманн – попытались заговорить с молодым человеком, в ответ он пролепетал что-то неразборчивое. Затем он вручил им письмо, адресованное командиру 4-го эскадрона 6-го полка легкой кавалерии, расквартированного в то время в Нюрнберге.

Сапожники решили, что будет лучше, если они доставят странного незнакомца на гауптвахту у городских ворот. Поскольку Вайкманн как раз шел в том направлении, он и взялся сопроводить ковыляющего юношу и передать его дежурному офицеру.

Когда незнакомец наконец добрался до дома командира эскадрона, там был только слуга: он взял письмо и посоветовал юноше, который находился в смятении и был явно без сил, пройти на конюшню и отдохнуть там до прихода командира. Поскольку странный гость, как выяснилось, хотел пить и есть, слуга предложил ему кусок мяса и кружку пива. И от того и от другого молодой человек отказался с явным отвращением, однако жадно набросился на хлеб и воду. Утолив голод и жажду, он тут же крепко заснул.

Командир эскадрона барон Фридрих фон Вессениг вернулся домой около восьми часов вечера. Он выслушал новость о госте и попросил принести письмо. Прочитав его, барон ничего не понял и приказал привести незнакомца к нему. Однако все попытки узнать, кто он, откуда пришел и кто дал ему письмо, были безрезультатны – все, чего можно было от него добиться, – это набор бессвязных слов.

Вскоре загадочный гость стал раздражать барона, и, когда он ему порядком надоел, фон Вессениг без лишних колебаний решил передать юношу полиции. Там тоже попытались его допросить, но странный субъект, похожий на бродягу, лишь плакал, всхлипывая, отвечал <не знаю> на все вопросы и показывал на свои ноги, которые явно причиняли ему нестерпимую боль. Вел он себя как ребенок, правда выглядел как шестнадцатилетний юноша.

Допрос не давал никаких результатов, пока одному из полицейских не пришла в голову мысль попросить юношу написать свое имя. Произошло невероятное – до этого момента совершенно беспомощный молодой человек без промедления вывел на бумаге <Каспар Хаузер>. Однако, когда его попросили написать, откуда он пришел, он снова пробормотал <не знаю>. В конце концов его поместили в одну из камер Нюрнбергской крепости, где он снова уснул.

Удивительное письмо

Таким, согласно историческим записям, был первый день Каспара Хаузера в Нюрнберге. Среди сохранившихся документов было письмо, адресованное командиру кавалерийского эскадрона. Однако вместо ответов оно лишь поставило новые вопросы.

Автор письма сообщал о себе, что он бедный чернорабочий, отец десяти детей и что 7 октября 1812 года он подобрал брошенного ребенка и тайно приютил его; подробностей о месте рождения ребенка или о его родителях письмо не содержало. К тому же оно не было подписано. К письму прилагалась записка, которая должна была создать впечатление, что она написана матерью мальчика и найдена вместе с ребенком в 1812 году. В ней говорилось, что мать была <бедной женщиной>, не имевшей возможности прокормить свое дитя, появившееся на свет 30 апреля 1812 года и получившее при крещении имя Каспар. Записка сообщала, что отца мальчика уже не было в живых и что когда-то он служил в легкой кавалерии. Мать просила отдать мальчика, когда тот подрастет, в 6-й кавалерийский полк в Нюрнберге. Как и письмо, записка не была подписана. Поскольку Каспар не мог ответить на вопросы о своем прошлом, информация, содержавшаяся в этих двух посланиях, никоим образом не проясняла ситуации и лишь порождала новые загадки.

Как могла женщина, написавшая записку, знать, что именно этот полк будет расквартирован в Нюрнберге в 1828 году? В 1812 году он был совершенно в другом месте, и никто не мог предвидеть, где полк будет стоять 16 лет спустя. Записка была неуклюжей фальсификацией: чернила и бумага, как для письма, так и для записки, были идентичными, что доказывало, что они были написаны в одно и то же время, а возможно, и одной рукой.

Все это вместе с другими несоответствиями представлялось крайне подозрительным. История была явно состряпана, чтобы ввести людей в заблуждение. Вероятность того, что автором и письма и записки был Каспар Хаузер, исключалась, поскольку они были написаны другим почерком. Кроме того, будь он действительно изобретательным мошенником, ожидавшим получить что-либо, исполняя роль несчастного подкидыша, то он наверняка смог бы придумать более убедительную историю.

Подкидыш в качестве сенсации

Через некоторое время Каспар Хаузер был переведен из тюремной камеры в маленькую комнату при квартире тюремного надзирателя Андреаса Хикеля. Познакомившись поближе со своим странным подопечным и придя к заключению, что Каспар Хаузер был в действительности не умственно отсталым, а попросту совершенно лишенным воспитания и образования юношей, Хикель решил принять Каспара в свою семью.

В доме Хикеля Каспар Хаузер научился сидеть за столом, пользоваться ножом и вилкой и соблюдать элементарную личную гигиену. Однако он так и не смог преодолеть отвращения к любой другой пище, кроме хлеба и воды. Он играл с детьми Хикеля и особенно привязался к 11-летнему Юлиусу, от которого он узнавал новые слова, В самом деле, через некоторое время Каспар уже мог составлять целые предложения.

Новость о странном незнакомце быстро распространилась по всему городу, и толпы любопытствующих ежедневно устремлялись к замку, чтобы посмотреть вбли-зи на <прирученного дикаря>. Чтобы положить конец этому назойливому любопытству, городской совет решил поручить Каспара заботам местного учителя Георга Фридриха Даумера. Вскоре интерес к незнакомцу угас, и под руководством Даумера, человека спокойного и вдумчивого, Каспар начал понемногу преодолевать разительное несоответствие между своим физическим и умственным развитием.

О Каспаре Хаузере вновь заговорили лишь тогда, когда по городу пронеслась весть, что 17 октября 1829 года как раз рядом с домом Даумера на него напал человек в темной одежде, ударил чем-то вроде топора и оставил на его лбу рану.

Разгадка?

В июле 1828 года через несколько недель после появления Каспара Хаузера в Нюрнберге адвокат Пауль Иоганн Ансельм фон Фейербах познакомился со странным молодым человеком и с большим интересом начал расследование этого дела. К 1832 году он пришел к убеждению, что знает ответ на вопрос, кто такой Каспар Хаузер. 4 января Фейербах записал в своем дневнике: <Я обнаружил, что Каспар Хаузер по рождению является, вероятно, принцем королевского Баденского дома…>

Разного рода сплетни и даже анонимные доносы прокурору появлялись с момента прихода в Нюрнберг неразговорчивого незнакомца. В них выдвигалось предположение, что Каспар Хаузер был жертвой династического заговора и что на самом деле он – прямой наследник трона великого герцога Баденского. Однако Фейербах был первым человеком, попытавшимся доказать правоту этих предположений с помощью логики. Свои соображения он изложил в секретном меморандуме, который в феврале 1832 года отправил принцессе Баденской Каролине фон Байерн и, если верить теории Фейербаха, тетке мальчика по отцу.

Изучение истории германских королевских семейств привело Фейербаха к заключению, что Каспар Хаузер родился 29 сентября 1812 года и был сыном великого герцога Баденского Карла и его жены Стефании де Богарне. Стефания, племянница первого мужа французской императрицы Жозефины, была удочерена ее вторым мужем Наполеоном Бонапартом. Она была одной из многих родственников Наполеона, посаженных на европейские троны во времена его победного шествия по континенту до того, как он потерпел поражение при Ватерлоо.

По официальным сведениям, ребенок от брака Стефании и великого герцога Карла умер через три недели после рождения. Однако, по мнению Фейербаха, прямой наследник баденского трона был тайно похищен и подменен ребенком, о смерти которого и сообщили через некоторое время. Вдохновителем этого заговора была графиня фон Хохберг, вторая жена великого герцога Карла Фридриха, которого в 1811 году сменил на баденском троне его внук Карл. Поскольку титул графини был недостаточно высоким, чтобы обеспечить ее детям право на престол, она решила устранить любые преграды, которые могли бы помешать им его занять. Главным препятствием, естественно, мог бы стать любой законнорожденный ребенок тогдашнего монарха.

Фейербах был абсолютно убежден в том, что нашел разгадку тайны Каспара Хаузера. Когда примерно через год Фейербах умер от совершенно непонятной болезни, немедленно возникло подозрение, что он был отравлен за разоблачение заговора.

Каспар Хаузер – принц Баденский?

На первый взгляд аргументация Фейербаха кажется убедительной. Неоспоримым фактом является то, что Каспару Хаузеру было 16 лет, когда в 1828 году он появился в Нюрнберге. Как письмо, так и записка указывали, что он родился в 1812 году – в том же самом году, когда родился безымянный принц Баденский. Все же могла ли графиня фон Хохберг рассчитывать на возведение своих сыновей на трон, избавившись от новорожденного принца?

В 1812 году у правившего страной великого герцога Карла было двое дядей, которые тогда были живы и считались непосредственными наследниками трона, – маркграф Фридрих и маркграф Людвиг, сыновья Карла Фридриха от первого брака. Фридрих умер в 1817 году, а Людвиг правил Баденом с 1819 по 1830 год после смерти своего племянника. Лишь тогда первый из отпрысков фамилии Хохберг поднялся на трон. Но подобное развитие событий невозможно было предугадать в 1812 году.

Кроме того, сразу же встает вполне законный вопрос: почему было попросту не убить маленького принца вместо того, чтобы похищать его и подменять другим ребенком? Ведь это лишь увеличивало риск быть разоблаченным. И имела ли на самом деле место подобная подмена в королевском доме Бадена?

Неоспоримых доказательств подобного события нет, есть лишь совпадающие по времени и месту свидетельства того, что в колыбель принца был помещен некий Иоганн Эрнст Якоб Блохманн, младенец из простой семьи. Умер ребенок Блохманнов естественной смертью или нет – также не известно. Однако то обстоятельство, что няньку принца не пускали в детскую, а матери принца Стефании не позволяли подойти к умирающему ребенку, дает основания полагать, что подобная подмена не исключена. Четких доказательств того, что организовала эту подмену графиня фон Хохберг, нет, тем не менее она, несомненно, могла сделать это, поскольку имела в детскую постоянный доступ. Еще одним основанием для подозрений можно считать тот факт, что семья Блохманн работала на графиню.

Но откуда известно, что принца подменили ребенком Блохманнов? Систематические исследования и некоторое везение помогли найти ключ к разгадке. Факт крещения Иоганна Эрнста Якоба Блохманна был зарегистрирован в приходской метрической книге города Карлсруэ 4 октября 1812 года. Дата же смерти – обычная информация, которую содержат подобного рода записи, – отсутствует, а вместо нее между 14 и 16 декабря 1833 года сделана приписка: <27 ноября [1833 года]… Каспар Эрнст Блохманн, солдат Королевского греческого корпуса, сын Кристофа Блохманна, судебного служителя… умер в Мюнхене>. Дальнейшие исследования показали, что в баварской армии солдата по фамилии Блохманн не было.

Кроме того, данные при крещении имена Каспар Эрнст порождают удивительную догадку – особенно если принять во внимание, что именная запись в книге регистрации смертей города Мюнхена содержит только имя Эрнст. Каким-то непостижимым образом личности Эрнста Блохманна и Каспара Хаузера соединяются в одну. Хронология событий также дает пищу для размышлений, так как имевшее фатальные последствия нападение на Каспара Хаузера во дворцовом саду в Нюрнберге произошло 14 декабря 1833 года.

Жизнь во тьме

Детство и отрочество Каспара Хаузера остались окутанными завесой тайны. Если он на самом деле был похищенным принцем, то, возможно, поначалу находился у родителей умершего маленького Блохманна. В январе 1815 года, двухлетним ребенком, его перевезли в замок Бойгген близ Лауфенберга в земле Верхний Рейн. Замок принадлежал графине фон Хохберг и мог стать тем укромным местом, где спрятали мальчика. Кроме того, поскольку ранее там располагался госпиталь для заболевших тифом военнослужащих, местные жители обходили его стороной.

Каспар Хаузер постоянно вспоминал замок и рисовал герб, похожий на герб замка Бойгген. Сам по себе этот факт указывает на то, что Каспар действительно там жил какое-то время. Другой ключ к разгадке – бутылка, выловленная в 1816 году из Рейна, в которой было написанное на латыни послание: <Я узник темницы близ Лауфенберга, что на Рейне. Тот, кто на троне, не знает о местонахождении моего узилища>. Под посланием стояла подпись – S. HANES SPRANCIO. При перестановке эти буквы можно сложить в немецкие слова <его сын Каспар>. Конечно, ребенок, которому еще не исполнилось и четырех лет, не мог написать ничего подобного, но предполагается, что кто-то из вовлеченных в заговор хотел по каким-то причинам привлечь внимание к заточенному в темнице мальчику.

Следующим предполагаемым местом заключения был замок Пильзах, примерно в 40 километрах от Нюрнберга. Он принадлежал барону Карлу фон Гриссенбеку, наведывавшемуся в Пильзах лишь раз в год, чтобы проверить счета управляющего. В замке между первым и вторым этажами имелась камера с воздуховодом, выход которого во внешней стене даже в наши дни забран железной решеткой, повторяющей форму какого-то растения. 24 апреля 1829 года во время допроса о подробностях его прошлого Каспар нарисовал что-то вроде тюльпана, напоминавшего герб на решетке в замке Пильзах. Более того, когда Каспар Хаузер пытался описать свою прежнюю жизнь в заточении, он упоминал, что играл с игрушечной деревянной лошадкой. Неожиданное подтверждение его слова нашли в 1982 году во время реставрации замка Пильзах: рабочие обнаружили в одной из комнат дворца старую деревянную фигурку лошадки, и она была очень похожа на игрушку, которую описал Каспар.

Если на основании вышеприведенных свидетельств считать факт заключения Каспара Хаузера в замке Пильзах безусловно доказанным, то встает другой вопрос: почему Каспар Хаузер был в 1828 году внезапно выпущен из своего заточения и переправлен в Нюрнберг в таком беспомощном состоянии?

Лишенный детства и отрочества, оставшиеся пять с половиной лет своей жизни Каспар Хаузер провел среди людей, окруживших его заботой. Он научился говорить и писать, прошел в церкви конфирмацию и постепенно увлекался учебой, которой не знал до шестнадцати лет. Но прошлое продолжало преследовать его, и он постоянно пытался вспомнить все, что случилось с ним в те потерянные для жизни годы. Разные люди продолжали расследовать многочисленные, но отрывочные воспоминания Каспара, однако отдельные фрагменты этой загадочной мозаики так и не сложились в четкую картину событий, имевших место до мая 1828 года.

Выросшие в изоляции

Дети-дикари – так называют тех мальчиков и девочек, которые росли без каких-либо контактов с обществом людей, то есть в условиях, близких к тем, в которых прошло детство Каспара Хаузера.

В 1976 году в Индии среди волков был найден мальчик примерно десяти лет; он бегал на четвереньках, ел только сырое мясо и пытался кусаться. Мать Тереза, известная монахиня, удостоенная Нобелевской премии мира за работу с бедняками Калькутты, взяла его под свою опеку, но ее попытки обучить его человеческому поведению и пониманию таких слов, как <Бог> и <любовь>, оказались тщетными.

Другой пример – девочка, Сузан У., которую звали Джини, была обнаружена в 1970 году в Лос-Анджелесе. Поскольку ее отец не выносил поднимаемого детьми шума, большую часть своей 12-летней жизни она провела привязанной к стулу в пустой комнате. Она едва могла стоять, практически не ходила и не говорила. В последующие годы ей стоило огромных трудов постичь нормы поведения в человеческом обществе.

Если сравнивать этих детей с Каспаром Хаузером, проведшим, как предполагается. 12 лет в темнице замка Пильзах, то возникает ощущение, что он достаточно быстро адаптировался в человеческом обществе и проявил удивительные способности, научившись за короткое время читать и писать. Его речь выдавала прошлое, лишь когда он волновался. Способности Каспара Хаузера к обучению, вероятно, связаны с тем, что по меньшей мере два первых года своей жизни он провел в относительно нормальных условиях, а это именно то время, которое, по мнению ученых, является определяющим для дальнейшего развития личности.