Текст книги "Великие тайны прошлого"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 40 страниц)

Своей любимой жене 35-летний экс-капитан напишет позже, в тот же день: <О моя дорогая, сделай все, что только можно, чтобы найти виновного… Изменник действительно существует, только это не я>. Две недели спустя закованного в цени Дрейфуса сажают на поезд, отправляющийся в порт Ля-Рошель. Там ждет корабль, который должен доставить его на остров Дьявола, у берегов Французской Гайаны. Для большинства заключенных пребывание в печально известной исправительной колонии равносильно смертному приговору.

<Негодяй Д.>

Осуждение, приговор, разжалование и ссылка Альфреда Дрейфуса на остров Дьявола были развязкой дела о шпионаже, которое захватило Францию в конце 1894 года. Однако это было всего лишь началом того, что позже получит известность как <дело Дрейфуса>, поразительной судебной ошибки, которая привлекла внимание, разделила надвое и практически парализовала армию и правительство Франции на следующие 12 лет.

Все еще переживая унизительное поражение во франко-прусской войне 1870-1871 годов, служба контрразведки французской армии пристально следила за немецким посольством в Париже, и в особенности за его военным атташе, подполковником Максимильеном фон Шварцконнсном. Из выброшенных бумаг, добытых через работавшую в посольстве уборщицу, французы узнали, что Шварцкоппен получал планы их фортификационных сооружений от агента, фигурировавшего под именем Жак Дюбуа, или <этого негодяя Д.>. как называл его немецкий офицер. Начальнику контрразведки полковнику Жану Конраду Сандерру и его заместителю майору Юберу Жозефу Анри личность изменника оставалась неизвестной до 17 сентября 1894 года, когда в деле наметились реальные сдвиги.

В этот день майор Анри получил сопроводительную докладную записку, где перечислялась предлагаемая на продажу военная информация. В списке упоминались подробные сведения о новых пушках калибра 120 миллиметров, которые, как рассудил Анри, могли поступить только от артиллерийского офицера из генерального штаба. Просматривая список личного состава, Анри обнаружил имя Альфреда Дрейфуса. Почерк в донесении, написанном рукой Дрейфуса за год до этого, напоминал почерк, которым была написана <бордеро> – сопроводительная докладная записка. Анри удалось быстро убедить своих коллег, что Дрейфус и есть тот самый <негодяй Д.>. Никто открыто не признал, что Дрейфус, будучи евреем, как нельзя лучше подходил на роль козла отпущения. Дрейфуса, родившегося в Эльзасе, подозревали в пронемецких настроениях, несмотря на то что его семья уехала из этой провинции за двадцать лет до того, как ее захватили немцы.

Обвинение, суд, приговор

Утром в субботу, 13 октября, капитан Дрейфус получил повестку странного содержания. В ближайший понедельник, утром, ему предлагалось явиться к начальнику штаба – в гражданском. Придя, как было приказано, он очутился перед двумя офицерами и двумя полицейскими; он не знал, что за портьерой прячется майор Анри. Удивленного капитана попросили написать запрос о возврате документов, которые начальник штаба передал ему перед отъездом на маневры. Дрейфус принялся писать, затем, ощутив дрожь, остановился. Что бы все это значило?

Когда фарс близился к концу, один из офицеров выпалил: <Дрейфус, именем закона вы арестованы! Вы обвиняетесь в государственной измене>. Со словами, что он невиновен и пал жертвой <ужасного заговора>, Дрейфус отправился в тюрьму.

Сообщение об аресте появилось в парижской прессе только 1 ноября. <Государственная измена. Арест офицера-еврея Альфреда Дрейфуса>, – оповещала какая-то антисемитская бульварная газета. Раздавались требования открытого слушания дела, потому что, как заявляла другая газета, закрытый суд <только подольет масла в огонь скандала>. Но когда 19 декабря Альфред Дрейфус предстал перед семью членами военного трибунала, публику попросили покинуть помещение при первом же упоминании защиты о единственной улике, а именно -<бордеро>.

Двое из пяти экспертов-графологов, которых попросили изучить документ, заявили, что Дрейфус не мог его написать. Трое утверждали, что мог, при этом один из них – Альфонс Бертийон – отказался от собственных, сделанных раньше, показаний о том, что текст, который написал под диктовку Дрейфус в кабинете начальника штаба 15 октября, отличался по почерку от <бордеро>. Дрейфус, высказал <гениальное> предположение Бертийон, специально менял свой почерк во время диктовки!

Майор Анри показал, что знал о существовании немецкого шпиона в генеральном штабе. <И этот изменник сидит здесь!> – воскликнул он, указывая на Дрейфуса. На просьбу обосновать свои обвинения Анри холодно ответил, что <существуют такие секреты, которыми офицер не станет делиться даже с собственной шляпой>.

После четырех дней неубедительных показаний свидетелей обвинения и вежливого, сдержанного выступления подсудимого судьи удалились на совещание. В этот момент прибыл посыльный с пакетом от министра обороны. Ожидая обнаружить новые улики, судьи прочли фактический приказ министра признать Дрейфуса виновным. Позже, тем же вечером, члены военного трибунала единогласно проголосовали за признание подсудимого виновным в государственной измене.

По следам настоящего виновника

Летом 1895 года, через несколько месяцев после того, как Дрейфуса отправили на остров Дьявола, Сандерра на должности начальника контрразведки сменил подполковник Мари Жорж Пикар. Поскольку военные сознавали слабость обвинений против Дрейфуса, Пикару было приказано перехватывать и читать всю корреспонденцию заключенного, поступающую и исходящую, а также между прочим продолжать следить за выброшенными документами, выносимыми из посольства Германии уборщицей. В марте 1896 года он получил от нее обрывки <пти бле>, письма, доставляемого особой почтой внутри Парижа, написанного на тонкой голубой бумаге. Письмо, которое, очевидно, так и не отправили, а порвали на куски и бросили в корзину, было адресовано майору Мари Шарлю Фердинанду Вальсену-Эстергази. Его просили предоставить <более подробное объяснение по интересующему вопросу>.

Эстергази был сыном французского генерала, принадлежавшего к внебрачной ветви невероятно богатого венгерского рода. Несмотря на то что Эстергази женился на женщине со средствами, ему никогда не хватало денег на то, чтобы поддерживать разгульный образ жизни в Париже. Чувствуя, что напал на след очередного шпиона, Пикар установил за Эстергази слежку. В августе начальник контрразведки раздобыл два письма, написанных Эстергази. Почерк был идентичен почерку <бордеро>, единственной улики, на основании которой осудили капитана Дрейфуса.

Когда Пикар решил доказать, что изменник – Эстергази, а не Дрейфус, один из высших чинов посоветовал ему не открывать дело заново. Узнав, что его шеф может доказать невиновность Дрейфуса, майор Анри решил сфабриковать новые улики против заключенного.

<Я обвиняю!>

Информация о новых уликах в деле Дрейфуса неминуемо просочилась в прессу. Более того, в армейских и правительственных кругах росло подозрение, что в деле замешан еще один виновник. Опасаясь, что попытки привлечь Эстергази могут быть блокированы армейским начальством, Пикар поведал о своих открытиях личному адвокату и уполномочил его передать информацию в правительство. Адвокат рассказал благожелательно настроенному сенатору, что <бордеро>, как может быть доказано, написана Эстергази, а не Дрейфусом; сенатор поставил в известность брата осужденного, Матье. 15 ноября 1897 года Матье Дрейфус официально обвинил Эстергази в измене, за которую был осужден его брат, – позаботившись о том, чтобы копия письма, отосланного военному министру, попала в ведущую парижскую газету.

Решив пойти ва-банк, Эстергази потребовал созвать трибунал. Военные сомкнули ряды в поддержку подсудимого, и судебная коллегия поспешно оправдала Эстергази. Приговор, выражаясь словами писателя Эмиля Золя, <прозвучал смертельным ударом по истине и правосудию>.

13 января 1898 года Золя направил открытое письмо в адрес Президента республики Феликса Фора. Под заголовком J’Accuse! (<Я обвиняю!>) его напечатали на первой странице <Авроры>, либеральной газеты, издаваемой будущим премьерминистром Жоржем Клемансо. В письме Золя обвинял семерых высокопоставленных военных и троих экспертов-графологов в фабрикации улик против Дрейфуса.

Как и рассчитывал Золя, за сенсационные обвинения его привлекли к суду за клевету. После бурных судебных заседаний, полностью вскрывших двуличность армейских чинов, знаменитого писателя признали виновным. Приговор гласил: <Год лишения свободы и штраф в размере 3000 франков>. В ожидании повторного суда после опротестования решения суда Золя нашел пристанище в Англии, где и оставался до июня 1899 года.

Мечта становится реальностью

Как и многие евреи, Теодор Герцль – парижский корреспондент венской газеты – был глубоко потрясен тем махровым антисемитизмом, который продемонстрировали обвинители Альфреда Дрейфуса. В 1896 году Герцль опубликовал брошюру <Еврейское государство>, оригинальный трактат, в котором он выдвинул идею о том, что еврейское государство должно быть создано в Палестине, на исторической родине, с которой евреи оказались разлучены на века. Как основатель движения, ставшего известным под названием <сионизм>, Герцль посвятил ему оставшиеся годы жизни.

В конце Первой мировой войны Англии передали под мандат Палестину, которую ей удалось вырвать у турок. Англия попыталась воспользоваться этим, чтобы выполнить обещание, данное во время войны, и основать там еврейское государство. Это повлекло за собой яростные протесты со стороны местных арабских жителей, которые противились притоку евреев. Когда Англия попыталась ограничить число еврейских иммигрантов, пришла очередь протестовать евреям – особенно после прихода к власти Гитлера в 1933 году, когда бегство в Палестину стало для многих евреев Европы единственным спасением от концлагерей.

Но только после поражения Германии во Второй мировой войне кампания за образование еврейского государства набрала силу. Организация Объединенных Наций проголосовала за то, чтобы поделить Палестину между арабами и евреями, и в день истечения срока действия английского мандата – 14 мая 1948 года – было провозглашено создание государства Израиль.

Пересмотр судебного решения

Суд над Эмилем Золя, закончившийся приговором, как бы расколол нацию на два лагеря, защитников армии и тех, кто верил в невиновность Дрейфуса. За ту роль, которую он сыграл в разоблачении заговора, Пикара уволили из армии – хотя позже он был восстановлен в звании. 30 августа 1898 года Анри на допросе признался в совершенных подлогах, после чего был заключен под стражу. На следующий день его нашли мертвым в камере, он перерезал себе горло бритвой. Эстергази бежал в Лондон, где признал свою вину: он оставался в изгнании до самой смерти, последовавшей четверть века спустя.

В июне 1899 года приговор трибунала, вынесенный Дрейфусу, был отменен и назначено новое слушание дела. Сильно постаревший за почти пять лет, проведенных в неволе, бывший капитан был привезен во Францию, где должен был вновь предстать перед своими обвинителями. Его надежды на реабилитацию были жестоко разбиты 9 сентября двойственным решением нового трибунала. Признанный виновным в государственной измене, но при смягчающих обстоятельствах, Дрейфус был приговорен к десяти годам заключения. Для Золя приговор явился образцом <невежества, глупости, жестокости, лживости и злодеяния>. Будущие поколения будут содрогаться, предсказывал он, добавляя. что <Иисуса осудили только раз>.

Принимая во внимание ухудшившееся состояние здоровья заключенного, десять дней спустя военный министр помиловал Дрейфуса. Вынужденный принять помилование. Дрейфус поклялся продолжить борьбу за свою реабилитацию. <Сердце мое не успокоится, пока останется хоть один француз, приписывающий мне ужасное преступление, которого я не совершал>.

12 июля 1906 года, после семи лет непрестанных усилий, сторонникам Дрейфуса удалось добиться отмены приговора второго трибунала. Дрейфуса восстановили в армии и присвоили звание майора. На церемонии в Военной академии его официально реабилитировали и произвели в кавалеры ордена Почетного легиона. <Да здравствует Дрейфус!> – раздались крики. <Нет, – отвечал он, – да здравствует истина>.

Великая императрица

Не знакомая ни с языком, ни с обычаями России, немецкая принцесса в 1745 году вышла замуж за прямого наследника русского престола. Их холодное супружество продолжалось 17 лет. Когда всего лишь через полгода после восшествия на престол Петр Ш умер, подозрение пало на его супругу.

Для 16-летней невесты этот день был долгим и крайне утомительным. В 6 часов утра ее доставили в покои императрицы, лично руководившей причесыванием, выбором драгоценностей и одеванием невесты наследника русского престола. Обряд венчания в Казанской церкви длился несколько часов, за ним последовали банкет и бал, где девушка была вынуждена танцевать с бесконечной чередой престарелых вельмож. Однако в 9 часов вечера императрица прекратила празднества и препроводила новобрачных в их опочивальню. Молодой муж ожидал в соседней комнате, пока придворные дамы снимали с принцессы подвенечное платье, одевали ее в розовый пеньюар из Парижа и укладывали в огромную кровать с балдахином. Наконец все вышли, оставив охваченную ожиданием молодую женщину одну в освещенной мерцающими свечами спальне.

Миновал час, затем второй. Ближе к полуночи внезапно вошла камеристка и объявила, что молодой супруг ужинает со своими слугами. Лишь после долгого ожидания появился новобрачный, улегся на кровати рядом с молодой женой и сразу же забылся пьяным сном.

Муж и жена лишь по званию

В феврале 1744 года, вскоре после своего 15-летия, урожденная принцесса София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская, происходившая из обедневшего немецкого княжеского рода, была привезена матерью в Россию. Незамужняя и бездетная императрица Елизавета назначила своего племянника Петра наследником престола и стремилась женить его, чтобы закрепить право Романовых на престолонаследие. Она надеялась, что изящная и хорошенькая София – которую в качестве кандидатуры на брак с Петром предложил прусский король Фридрих II – сможет отвлечь Петра от его детских забав с игрушками и щенками. Освоив в достаточной степени русский язык, православный закон Божий и придворный этикет, София прошла обряд обращения в православие, получила имя Екатерина Алексеевна и была обручена с Петром. Их венчание состоялось и праздновалось 25 августа 1745 года.

<Я была бы готова полюбить своего мужа, если бы только он был способен на любовь или желал проявить ее>, – писала позднее Екатерина в своих знаменитых мемуарах. Но тощий, неуклюжий, бледный и рябой Петр предпочитал целыми днями напролет заниматься оловянными солдатиками и картонными замками. К вящему неудовольствию своей молодой жены, он превратил их спальню в настоящую псарню для своих охотничьих собак. Их супружеские отношения так и не состоялись. Тем временем в 1752 году у Екатерины появился любовник.

<Прекрасен, как ясный день, – писала Екатерина о 26-летнем камер-юнкере Сергее Салтыкове. – Никто при дворе не может сравниться с ним>. 20 сентября 1754 года Екатерина родила сына. Ребенка, нареченного Павлом, Петр признал своим сыном, и Елизавета провозгласила его вторым по очереди наследником престола. При дворе, конечно же, гуляли сплетни, что отцом Павла является Салтыков.

Политические интриги Долг жены и матери был исполнен, и от Екатерины ожидали, что ее последующая жизнь в царской семье будет малозаметной. Однако Елизавета старела, а Петр так очевидно проявлял свою неспособность править, что в Санкт-Петербурге стали появляться люди, которые, как докладывал в Лондон британский посланник сэр Чарлз Хэнбери-Уильямс, надеялись, что <в случае определенных непредвиденных обстоятельств> на престол взойдет Екатерина.

Эти <непредвиденные обстоятельства> возникли в 1756 году, когда Россия вступила в coюз с Австрией и Францией в войне против прусского короля Фридриха II. Первоначальные победы русских войск со всеобщей радостью приветствовались в Санкт-Петербурге. Не доставляли они радости лишь инфантильному Петру, который считал короля Пруссии непревзойденным военным гением. Императрица угасала буквально на глазах, и это порождало страхи, что в скором времени Петр унаследует престол и заключит с Пруссией постыдный мир. В качестве альтернативы его правлению при дворе начали подумывать о Екатерине как регенте при ее малолетнем сыне Павле или императрице, имеющей право на самоличное правление. <Будьте уверены, – доверялась Екатерина интригану Хэнбсри-Уильямсу, – я уже утвердилась в своих планах и или умру, или буду царствовать>.

Честолюбие Екатерины и ее тягу к роскоши Хэнбери-Уильяме поддерживал за счет тайных <займов>. Он даже свел се с новым любовником – красивым молодым польским графом из своей свиты Станиславом Понятовским. Петр, у которого в его собственных покоях проживала любовница и который старательно избегал встреч с женой, спокойно отнесся к тому, что 9 декабря 1757 года Екатерина родила дочь. <Я понятия не имею, каким образом забеременела моя жена, – так, говорят, он отреагировал на это известие, – но я полагаю, что мне придется признать себя отцом этого ребенка>.

Столкновение и примирение

Не успела Екатерина оправиться от родов, как ей пришлось столкнуться с последствиями своих политических интриг и неблагоразумного поведения. Воскресным утром 15 февраля 1758 года она получила тревожное послание от своего любовника. Елизавета приказала арестовать государственного канцлера, графа Бестужева, по обвинению в государственной измене. Арестованы были также ювелир-итальянец Бернарди и учитель русского языка Екатерины Василий Ададуров – оба они были посредниками в ее тайной переписке с канцлером и британским посланником.

Вскоре после этого Елизавета потребовала устроить отзыв Понятовского в Польшу. При дворе пошли толки, что следующая на очереди Екатерина. Перепуганная молодая женщина написала Елизавете письмо с просьбой об аудиенции. После почти месячного ожидания ее позвали в покои императрицы. Там был и презираемый ею супруг.

Екатерина бросилась на колени перед Елизаветой и просила отпустить ее к родителям в Германию. <Как вы можете говорить, чтобы я отпустила вас к родным? – спросила императрица. – У вас же дети>. Вмешался Петр, обвиняя жену в бессердечии и упрямстве. Придя в смятение от случившейся между супругами перепалки, Елизавета прервала аудиенцию, но жестом дала Екатерине понять, что позднее беседа будет продолжена наедине.

21 апреля 1759 года императрица прилюдно провозгласила тост по случаю 30-летия Екатерины и через месяц удостоила ее второй аудиенции. Потребовав от Екатерины клятвы говорить правду, Елизавета спросила ее о подробностях из жизни прямого наследника. Что ей ответила Екатерина, неизвестно, поскольку именно на этом моменте повествования она неожиданно оборвала свои мемуары.

Потемкинские деревни – вовсе не фальшивые

Когда Екатерина готовилась к смотру войск в день своего восшествия на престол, молодой вахмистр заметил отсутствие парадной перевязи у ее шпаги. Он снял перевязь со своей шпаги и галантно подал ее новой царице. Та не забыла молодого офицера, и 12 лет спустя Григорий Потемкин стал ее любовником, другом и доверенным лицом до самой своей кончины в 1791 году.

Среди милостей, которыми Екатерина осыпала Потемкина, было назначение его генерал-губернатором южных (Новороссийской, Азовской и Астраханской) губерний ее растущей империи. Способствуя освоению Северного Причерноморья, он основал города Херсон, Севастополь и Екатеринослав. Но более всего, – и, скорее, ошибочно – он стал знаменит благодаря триумфальному путешествию императрицы на юг империи, которое он организовал в 1787 году. Говорят, что, желая поразить Екатерину процветанием этих земель, генералгубернатор построил вдоль маршрута движения царского поезда фальшивые деревни и одел во все новое довольных крестьян.

В действительности же Потемкин сделал лишь то, что делается и поныне по случаю визита высочайших гостей – им показывают только все лучшее. Он приказал покрасить фасады домов и украсить их гирляндами цветов. Сопровождавший Екатерину в последней части ее путешествия австрийский император Иосиф II был поражен видом новых городов. <Господин приказывает, рабы выполняют, – язвительно заметил он. – Екатерина может тратить столько, сколько она пожелает. Мы – нищие! Ни в Германии, ни во Франции не могли бы позволить себе того, что здесь делается русскими…>

Общее недовольство царем

После 21-летнего правления Елизавета умерла на Рождество в 1761 году. Престол унаследовал ее племянник Петр III. Несмотря на то что благодаря очередному любовнику Екатерина была на седьмом месяце беременности, она часами стояла на коленях перед гробом покойной императрицы. Петр же, появившись, отпускал шуточки и грубо потешался над священниками. Во время похорон он, идя за катафалком, кривлялся, чем шокировал окружающих. С близкими друзьями он поделился, что намеревается развестись с Екатериной и жениться на своей любовнице.

Опасаясь, что новый ребенок сможет предоставить ее мужу долгожданный повод избавиться от нес, она удачно скрыла от Петра свою беременность и придумала, как отвлечь его внимание на время родов. Поскольку ее туповатый супруг больше всего на свете обожал пожары, она сговорилась с одним из преданных слуг, что тот подожжет свой дом, когда у нее начнутся роды. Как и предполагалось, Петр бросился из дворца поглазеть на пожар, а тем временем новорожденного мальчика тайно увезли в дом кормилицы.

В марте 1762 года Петр объявил перемирие с Пруссией, вслед за которым был заключен мирный договор, по которому Россия потеряла все, что приобрела в войне, и получила в качестве союзника своего бывшего врага Фридриха II. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Екатерины, стал торжественный обед, состоявшийся в июне по случаю заключенного с прусским королем мира. Когда был провозглашен тост за немецких родственников Петра, Екатерина осталась сидеть, и новый царь при 400 приглашенных на этот обед обозвал ее дурой. <Варварская, бессмысленная свирепость Петра III подтверждала его намерения избавиться от своей жены>, – писал в отправленном на родину донесении один французский дипломат.

Восхождение на престол

Сторонники Екатерины при дворе теперь торопили ее с решительными действиями против ее сумасшедшего и опасного супруга. Среди них были ее нынешний любовник и отец ее последнего ребенка, молодой бравый офицер Григорий Орлов, и его младший брат Алексей. Для совершения переворота они выбрали канун 29 июня – дня Петра и Павла.

На рассвете 28 июня Алексей Орлов разбудил находившуюся в Петергофе Екатерину. <Все готово для провозглашения тебя императрицей>, – сказал он. По пути в столицу к ним присоединился Григорий Орлов. К восьми часам утра они подъехали к казармам лейб-гвардии Измайловского полка. Выйдя из кареты, Екатерина попросила защиты у заранее проинструктированных солдат. <Да здравствует наша матушка Екатерина!> – кричали солдаты.

Затем Екатерина проследовала в Казанскую церковь для совершения обряда миропомазания и принятия присяги в качестве императрицы всея Руси Екатерины 11. Рядом с ней находился ее семилетний сын Павел. Ранним утром следующего дня, когда должны были праздноваться его именины, Петр III послушно написал под диктовку отречение от престола. <Как ребенок, которому велели идти спать>, – сказал с отвращением Фридрих II. Когда услышал об этом. Пожелание Петра взять с собой арапа, скрипку и любимую собачку удовлетворили, но ехать вместе с ним его любовнице не позволили. Петра увезли в мызу Ропщу, а присматривать за ним назначили Алексея Орлова.

Через неделю, 6 июля, Екатерина получила от Орлова довольно бессвязное письмо. <Как мне объяснить, как описать случившееся?> – писал тот. Муж ее умер, скорее всего, был убит в пьяной драке. По свидетельству очевидцев, Екатерина была искренне поражена известием, рыдая и крича, что ее репутация уничтожена, что потомки никогда не простят ее за это непреднамеренное преступление. Тем не менее самообладание к ней быстро вернулось. Послание Орлова она спрятала и распорядилась провести вскрытие, которое, ко всеобщему удовлетворению, показало, что Петр скончался от острого приступа колик.

Тридцать четыре года царствовала Екатерина в России и после своей смерти в 1796 году была провозглашена Екатериной Великой. Для своего же сына и наследника Павла она была кем угодно, но только не великой. В его глазах она несла ответственность за смерть человека, который, как продолжал верить Павел, был его отцом. По приказу Павла были проведены двойные похороны, для чего прах Петра III извлекли из могилы и перевезли для захоронения подле тела скончавшейся Екатерины. Человеком, которому Павел приказал во время похорон нести корону Петра III, был Алексей Орлов.

Крестьянский царь

Несмотря на то что правление дома Романовых продолжалось три столетия, эта династия неоднократно подвергалась угрозам. Претенденты на трон обычно появлялись в те моменты, когда царь умирал после непродолжительного царствования или при загадочных обстоятельствах, как это было в случае с Петром III.

За восемь лет после его смерти в юго-западных губерниях Российской империи объявились четыре лже-Петра, но псе они были вскоре разоблачены. Однако в 1773 году Екатерина столкнулась с серьезной угрозой со стороны беглого казака Емельяна Пугачева. Хотя он совершенно не был похож на давно умершего царя, доверчивые крестьяне верили в то, что это изменивший свою внешность Петр III. Они также наивно полагали, что <эта немка> убила царя. единственным стремлением которого была забота о благе русского народа. Собрав войско из таких же беглых казаков и крепостных крестьян, недовольных работных людей и всякого ворья, Пугачев двинулся на столицу.

Хотя Екатерина демонстрировала безразличие к происходившему, вскоре она была вынуждена обратить самое серьезное внимание на пугачевский бунт и пообещала весной 1774 года вознаграждение в 100 000 рублей за поимку Пугачева. Завершив летом того же года войну с Турцией, она вплотную занялась проблемой самозваного царя и в конце августа разбила его плохо организованное войско. Пугачев был схвачен собственными же товарищами и выдан властям. Бывшего руководителя и героя крестьянской войны доставили в Москву в клетке. 10 января 1775 года он был обезглавлен под улюлюканье громадной толпы.

Нзменник или патриот?

Шла Первая мировая война. Британия воевала с Германией. В это время высокопоставленный государственный чиновник сэр Роджер Кейсмент был обвинен в государственной измене. Дгя ирландских же националистов он был героем их отчаянной борьбы за независимость.

В страстную пятницу 21 апреля 1916 года в заливе Трали на юго-западном побережье Ирландии всплыла германская подлодка. Трое мужчин спустились с ее борта в ялик и направились к берегу. Волна опрокинула их утлое суденышко. Задержавшись лишь для того, чтобы зарыть в песок контейнер с оружием и боеприпасами, двое отправились в город за помощью. Третий, человек лет 50, сбривший бороду, чтобы изменить внешность, был слишком слаб, чтобы идти, и укрылся в развалинах древнего форта. Здесь рано утром его нашел и арестовал местный полицейский. <Прекрасный способ обращения с английским путешественником>, – протестовал арестованный, пытаясь выдать себя за вышедшего на утреннюю прогулку писателя.

На самом же деле это был сэр Роджер Кейсмент, британский государственный служащий ирландского происхождения, получивший дворянское звание в награду за деятельность по защите порабощенных народов Африки и Южной Америки.

Впоследствии, однако, он встал в ряды ирландских националистов, которые надеялись, что Первая мировая война отвлечет внимание Великобритании и это предоставит Ирландии возможность провозгласить независимость.

Через два дня Ксйсмент был доставлен в Лондон, и в то время, когда в понедельник, 24 апреля, его допрашивали в Скотленд-Ярде, до столицы дошли известия о неудавшемся восстании в Дублине. Один из членов парламента потребовал, чтобы <этот предатель [Кейсмент] был немедленно расстрелян>. Суд, продолжавшийся четыре дня, признал его виновным в государственной измене и 29 июня приговорил к смертной казни.

В поисках приключений

Роджер Кейсмент родился 1 сентября 1864 года недалеко от Дублина. Его семья принадлежала к ирландскому протестантскому меньшинству. По желанию его матери он был тайно окрещен в католики. Ему не было и десяти лет, когда родители умерли. Мальчика увезли в Ольстер, где его воспитывал в протестантском духе один из родственников отца. Только уже в зрелом возрасте, когда его политические взгляды изменились, он вновь вернулся к католичеству.

Кейсмент надеялся поступить на британскую гражданскую службу, но вместо этого был вынужден работать клерком в ливсрнульской конторе одной из судоходных компаний. Добившись назначения интендантом на корабль, готовый к отплытию в Западную Африку, он получил шанс окунуться в приключения, чего он так страстно желал.

В то время Африку делили между собой европейские державы. Одним из победителей в борьбе за разграбление Африки был бельгийский король Леопольд II, который в 1885 году был провозглашен правителем Свободного государства Конго и управлял им впоследствии как своим личным владением. Кейсмент работал на строительстве транспортной системы в глубинных районах Конго. Несмотря на то что его ценили за усердие, руководство чувствовало, что его отношение к туземцам было, возможно, слишком мягким. Кейсмент писал критические докладные по поводу жестокого обращения своих соотечественников с туземцами, которые в конце концов становились известны в высших правительственных кругах в Лондоне. В 1895 году он был назначен британским консулом в португальской Восточной Африке, ныне Мозамбик. Задачей Кейсмента была защита британских подданных и соблюдение британских интересов.

Его следующим назначением стала португальская Западная Африка, ныне Ангола, но затем в 1900 году он получил назначение, которое упрочило его репутацию, – Кейсменту поручили создание нового британского консульства в Киншасе в Свободном государстве Конго.

Разоблачение злодеяний европейских колонизаторов

Прежде чем приступить к исполнению своих новых обязанностей, Кейсмент отправился в Брюссель для беседы с королем Леопольдом. Почему туземцев заставляли работать как каторжников, спросил он? С них не взимаются налоги, ответил король. А как насчет таких злодеяний, как отсечение руки в качестве наказания за непослушание? Это только слухи, сказал король.