Текст книги "Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 91 страниц)

7 октября 1937 года власти арестовали священника и заключили в тюрьму в городе Волоколамске. При обыске в амбаре, который ранее принадлежал церкви, а ко времени служения здесь отца Емилиана стал принадлежать школе, было найдено двадцать пять патронов к винтовке. На основании того, что священника видели заходившим в этот амбар, ему приписали хранение этих патронов и участие в контрреволюционной деятельности.

В тот же день был вызван на допрос в качестве свидетеля председатель сельсовета, который сказал: «В августе 1937 года священник, придя в сельсовет, говорил:«Почему вы мне не разрешаете ходить с иконами по домам верующих? В конституции пишут, что можно ходить, а вы не разрешаете». Тогда я ему ответил, что без справки от врача мы вам не разрешим. На эти слова Гончаров заявил:«Советская власть выпустила конституцию для обмана народа, в конституции пишут одно, а на деле делают другое»».

–Гражданин Гончаров, вы арестованы за активную контрреволюционную деятельность, которую вы вели вместе с членами контрреволюционной группы! – заявил следователь.

– Никакой контрреволюционной работы среди населения я не вел и членом контрреволюционной группы не состоял, – ответил священник.

Это был последний вопрос допроса. 3 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Емилиана к расстрелу. Священник Емилиан Гончаров был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 18818.

АМП. Послужной список.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.

Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 23 (5 ноября) Священномученик Созонт (Решетилов)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Созонт родился 21 сентября 1894 года в селе Кочержинцы Уманского уезда Киевской губернии в семье крестьянина Федора Решетилова. По окончании церковноприходской школы он поступил послушником в монастырь, где пробыл до 1915 года, когда был призван в действующую армию. Он прослужил в ней в звании младшего унтер–офицера до 1918 года.

В 1918 году Созонт Федорович женился на Екатерине Степановне Таргонской, глубоко верующей девушке из благочестивой семьи. Решив избрать служение священника, он окончил пастырские курсы и в 1921 году был рукоположен во диакона к Александро–Невскому собору в городе Умани. В декабре 1921 года диакон Созонт был рукоположен во священника к Свято–Николаевской церкви села Коряжево–Кут Бабанского уезда Киевской губернии. В 1924 году переведен в село Томашовка Черкасской области. В 1928 году власти арестовали его за неуплату налогов и осудили на три месяца тюремного заключения. В 1930 году церковь была властями закрыта и отец Созонт остался без прихода. В 1931 году он был назначен служить в храм села Сычовка Христиновского района Киевской области, а затем стал служить в родном селе Кочержинцы. Но здесь он пробыл недолго, причиной чему послужили усилившиеся гонения на Церковь, а также конфликт с семьей горячо им любимой сестры, которая вышла к этому времени замуж за одного из партийных руководителей района. Не раз отец Созонт беседовал о вере с мужем сестры, но, несмотря на все усилия священника, тот остался непреклонен в своем безбожии.

В 1932 году отец Созонт переехал в Московскую область и стал служить в Никольском храме в селе Мишино Зарайского района. По свидетельству всех знавших отца Созонта, он был человеком убежденным в вере и ревностным, праведной жизни пастырем.

После принятия безбожными властями решения о беспощадных гонениях на Русскую Православную Церковь сотрудники НКВД в Зарайске стали собирать лжесвидетельства против священника. Один из таких лжесвидетелей показал, будто отец Созонт публично возражал против закрытия храма и говорил: «Советская власть нас кругом ограбила. Требует заплатить непосильный налог с той целью, чтобы закрыть церковь. Православные, вы же знаете, что церковь нам нужна, в ней мы можем показать свою преданность Богу, и потому прошу вас оказать помощь в уплате налога. Советская власть под всевозможными причинами лишает нас права на отправление религиозных треб».

21 октября 1937 года около часа ночи в дом к священнику пришли три сотрудника НКВД и арестовали его. Отец Созонт встретил их спокойно, он был уже давно готов к аресту. В течение трех дней священника допрашивали в тюрьме города Зарайска. На допросах отец Созонт все выдвинутые против него обвинения в антисоветской и контрреволюционной деятельности категорически отверг. После допросов он был перевезен в тюрьму в городе Коломне.

3 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Созонта к расстрелу. Священник Созонт Решетилов был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 18830. АМП. Послужной список. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 23 (5 ноября) Священномученик Владимир (Амбарцумов)

Составитель священник Максим Максимов

Священномученик Владимир родился 20 сентября 1892 года в городе Саратове. Его отец Амбарцум Егорович Амбарцумов вместе с Федором Андреевичем Pay был одним из основоположников обучения и воспитания глухонемых в России. Овдовев, с тремя маленькими детьми он приехал в немецкую колонию Сарепту под Царицыном в поисках воспитательницы для осиротевших младенцев. В местной кирхе ему порекомендовали добропорядочную девицу из лютеранской семьи Каролину Кноблох.

Взяв на себя заботы о детях Амбарцума Егоровича, Каролина Андреевна со временем полюбилась отцу воспитываемых ею сирот и вышла за него замуж. Во втором браке у Амбарцума Егоровича родилось еще трое детей, младшим из которых был Владимир. Детей воспитывали в лютеранской вере.

В Саратове, по семейному преданию, Амбарцум Егорович содержал частную школу для глухонемых. Будучи человеком милостивым, нестяжательным (детей бедных людей он учил безвозмездно) и непрактичным, он не смог поставить бытие своей школы на прочную материальную основу и разорился. Из Саратова семья Амбарцумовых в конце 1890–х годов переехала в Москву и поселилась на Шаболовке. Владимир Амбарцумович поступил учиться в Московское Петропавловское училище при Петропавловской лютеранской церкви, находившееся в Петроверигском переулке. После окончания училища для продолжения образования он переехал в Берлин, где жили в то время братья его матери Каролины Андреевны.

В 1913—1914 годах, учась в Берлинском политехникуме, Владимир Амбарцумович давал частные уроки. Тогда же он впервые познакомился с христианским молодежным движением.

Однажды утром в июле 1914 года Владимир Амбарцумович проснулся и почувствовал с исключительной остротой, что ему надо возвращаться в Россию. Завершив в течение дня все неотложные дела, он выехал из Берлина на одном из последних поездов, уходящих в Россию перед началом Первой мировой войны.

По возвращении в Россию Владимир поступил на физикоматематический факультет Московского Императорского университета. В годы обучения в университете он стал членом Христианского студенческого кружка и перешел в баптизм. Целью христианского студенческого движения была проповедь слова Божия среди молодежи, а основной формой деятельности – изучение Евангелия в небольших кружках. В России в христианском студенческом движении принимала широкое участие и православная интеллигенция.

В Христианском студенческом кружке Владимир познакомился с Валентиной Алексеевой, с которой его связывали общие духовные устремления, и в 1916 году женился на ней.

После окончания университета Владимир, будучи талантливым физиком, оставил научную деятельность, устроился преподавателем и решил полностью посвятить свою жизнь проповеди Евангелия. Смыслом жизни молодой четы стало развитие деятельности молодежного христианского кружка. Такое душевное устроение, при котором религиозные интересы ставились выше всех других, Владимир унаследовал от своих предков, среди которых были миссионеры и религиозные деятели. Искание «единого на потребу» влекло его сердце к православию.

В годы Гражданской войны из‑за голода в Москве Владимир Амбарцумович с семьей и близкими друзьями переехал в Самару и устроился на работу в музей. Владимир Амбарцумович организовал в Самаре около десяти христианских кружков, в каждый из которых входило от десяти до пятнадцати человек. Собрания кружков вначале устраивались на частных квартирах, а затем был приобретен дом пятистенок, в одной половине которого поселилась семья Владимира Амбарцумовича, а в другой проводились занятия и собрания кружков. За активную деятельность по организации молодежного христианского движения Владимир Амбарцумович впервые был арестован в 1920 году и привезен в Москву. Через пять недель он был освобожден из заключения с подпиской о невыезде из столицы.

Валентина Георгиевна с сыном Евгением возвратилась из Самары в Москву. Владимир, восстановив связь с московским студенчеством, организовал новый христианский кружок. В Кречетниковском переулке был найден брошенный дом и силами студентов приведен в порядок. В этом доме поселилась семья Владимира Амбарцумовича и наиболее активные члены кружка, здесь проводились занятия с молодежью по изучению Евангелия.

В начале 1920–х годов христианское студенческое движение получило развитие во многих городах России. Объединяющим центром движения стал Центральный комитет Христианских студенческих кружков, председателем которого был избран Владимир Амбарцумов. Центральный комитет вел организационную работу, устраивал съезды представителей кружков.

24 мая 1923 года у Владимира Амбарцумова умерла от пищевого отравления жена, оставив ему пятилетнего сына Евгения и годовалую дочь Лидию. Прощаясь с мужем, она сказала: «Я умираю, но ты не очень скорби обо мне. Я только прошу тебя: будь для детей не только отцом, но и матерью… Времена будут трудные. Много скорби будет. Гонения будут. Но Бог даст сил вам, и все выдержите…»

Заботу о детях взяла на себя Мария Алексеевна Жучкова (будучи православной, она при крещении Евгения и Лидии в 1925 году стала их крестной матерью). После смерти жены Владимир Амбарцумович целиком посвятил себя работе в кружке и жил в основном на его средства (время от времени он находил работу, не требовавшую от него большой отдачи: в 1922—1923 годах он состоял на службе в Рентгеновском институте, а в 1923—1924 годах – в Союзе коммунальников).

До 1924 года христианские студенческие кружки пользовались всеми правами легальных общественных организаций, проводили публичные лекции на религиозные темы, в том числе и в Политехническом музее. В 1924 году деятельность христианского студенческого движения советской властью была запрещена, и многие руководители движения были готовы подчиниться запрещению. Но Владимир Амбарцумович рассудил иначе. Он считал, что в такое сложное и бурное время, какими были послереволюционные годы, христианское просвещение в России необходимо, и принял решение продолжать деятельность нелегально. Занятия кружков проводились на частных квартирах, и даже организовывались съезды представителей кружков.

В этот период жизни Владимир Амбарцумович чудом избежал ареста. Однажды ночью в дом Николая Евграфовича Пестова, где находился Владимир Амбарцумов, с ордером на обыск и арест пришли сотрудники ОГПУ. Чекист, проводивший обыск, не зная, что Владимир Амбарцумович является председателем движения, продержал его всю ночь и наутро отпустил, арестовав Николая Евграфовича.

После этого случая Владимир Амбарцумович изменил свою наружность (сбрил бороду и постриг волосы), уволился с гражданской службы и не имел постоянного места жительства, но, несмотря на опасность положения, продолжал работу в кружке.

В середине 1920–х годов круг общения Владимира Амбарцумовича обновился, среди его знакомых появилось много православных людей; тогда же он познакомился с протоиереем Валентином Свенцицким, оказавшим большое влияние на его духовную жизнь. 5 декабря 1925 года в Никольской церкви на Ильинке отец Валентин крестил детей Владимира Амбарцумовича – Евгения и Лидию.

Глубокая внутренняя сосредоточенность на предметах веры, искание правды Божией и истинного ее исповедания привели Владимира Амбарцумовича в начале 1926 года, в возрасте тридцати трех лет, к решительному переходу в православие.

Став прихожанином Никольского храма на Ильинке, он начал прислуживать и читать в церкви, принял участие в организации и осуществлении большого паломничества в Дивеево и Саров. По семейному преданию, блаженная Мария Ивановна Дивеевская сказала ему, что он примет священство.

В конце 1927 года Владимир Амбарцумович, по рекомендации протоиерея Валентина Свенцицкого, был направлен в город Глазов к единомысленному с отцом Валентином епископу Ижевскому и Воткинскому Виктору (Островидову).

4 декабря в кафедральном Преображенском соборе он был рукоположен епископом Виктором во диакона, а 11 декабря – во иерея и определен на служение к Георгиевской церкви города Глазова. 25 декабря 1927 года отец Владимир был перемещен на службу в Московскую епархию и назначен настоятелем московского Князе–Владимирского храма в Старосадском переулке.

Отец Владимир имел попечение преимущественно о молодежи и подростках. Со свойственной ему ревностью он заботился о благолепии храма, уделял много внимания церковному хору.

В 1928 году отец Владимир перешел под духовное руководство архимандрита Георгия (Лаврова). Декларация от 29 июля 1927 года митрополита Сергия (Страгородского) вызвала резкий протест у отца Валентина Свенцицкого; после ее выхода он почти до самой своей кончины не признавал духовной власти митрополита Сергия. Отец Георгий, напротив, убеждал своих духовных чад не вносить новых разделений в Церковь, и без того бедствующую, и остался на стороне Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. В мае 1928 года отец Георгий был арестован и после вынесения приговора выслан в Казахстан, в поселок Кара–Тюбе.

Летом 1928 года отец Владимир по просьбе священника Василия Надеждина, с которым его связывали подлинно братские отношения, временно служил в храме святителя Николая у Соломенной Сторожки.

В 1929 году Князе–Владимирский храм был закрыт. Оставшись без места, отец Владимир с сыном Евгением пытался проехать к отцу Георгию в Кара–Тюбе, но из‑за голода и болезни сына вынужден был с дороги вернуться в Москву. В октябре отца Василия Надеждина арестовали и приговорили к заключению в исправительно–трудовой лагерь. В лагере он заболел и 19 февраля 1930 года скончался в Кеми. Перед кончиной он написал письмо своим духовным детям и отцу Владимиру, прося его возглавить осиротевший приход. Отец Владимир откликнулся на предсмертную просьбу своего друга и перешел служить в Никольский приход.

В храм ходило много молодежи, но преимущественно прихожанами его являлись жители поселка при Петровско–Разумовской академии, жизнь которых была наполнена служением науке и практическому сельскому хозяйству России.

Отец Владимир сумел сохранить и укрепить приход, созданный отцом Василием. Служа в Никольском храме, он много проповедовал. Прихожанам запомнились его проповеди на темы Апостольских Посланий и Евангелия; они были содержательными и поучительными, но более рациональными, чем проповеди отца Василия.

Весной 1931 года благочинный предложил духовенству следовать формуле поминовения властей, введенной Временным Патриаршим Священным Синодом при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском), и определить свое отношение к июльской Декларации 1927 года. В случае несогласия предлагалось уволиться на покой, чтобы не попасть под запрещение в священнослужении. Отец Владимир принял решение выйти за штат. В сентябре 1931 года он поступил на гражданскую службу в Научно–исследовательский институт птицеводства заведующим группой измерительных процессов.

5 апреля 1932 года отец Владимир был арестован органами ОГПУ как «активный участник Всесоюзной контрреволюционно–монархической организации»Истинно Православная Церковь»». Будучи допрошенным следователем, он сказал: «Как верующий человек я, естественно, не могу разделять политики советской власти по религиозному вопросу. В Институт птицеводства я поступил 8 сентября 1931 года, дал несколько изобретений – приборов по птицеводству. О том, что я лишен избирательных прав и был священником, в институте не знали. Фамилии своих знакомых предпочитаю не называть, дабы не навлечь на них неприятностей… Ведя организованную работу среди молодежи, я ставил перед собой задачу удовлетворения их личных запросов, в духе христианского понимания жизни… Повторяю, что назвать персонально этих людей я отказываюсь по моральным и религиозным причинам…»

Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР 7 июля 1932 года он был приговорен к ссылке в Северный край сроком на три года, но затем вышло постановление приговор считать условным и обвиняемого «из‑под стражи освободить». Об освобождении отца Владимира ходатайствовало руководство Академии наук, где он в то время работал.

В 1933 году повсеместно проводилась паспортизация, и отцу Владимиру для получения паспорта пришлось уехать на год в город Россошь и там жить и работать. В 1934 году он возвратился в Москву и устроился на работу в Институт климатологии в поселке Кучино. В Кучине отец Владимир снял две комнаты и переехал туда вместе с детьми и Марией Алексеевной; в 1935 году представилась возможность переехать в Никольское – ближе к Москве. Живя в Никольском, семья отца Владимира посещала храм в честь Почаевской иконы Божией Матери у станции Салтыковка; в этом храме отец Владимир обычно молился в алтаре. В 1930–е годы он продолжал руководить своими духовными детьми, совершая богослужения в домах наиболее близких из них.

После перехода на гражданскую службу отец Владимир выполнял много договорных работ, которые высоко оплачивались. Значительную часть заработанных средств он отдавал семьям сосланных или умерших в заключении священнослужителей. Духовные чада отца Владимира, имевшие достаток, по послушанию духовному отцу также помогали семьям ссыльных, причем отец Владимир строго следил за тем, чтобы эта помощь оказывалась своевременно и соответствовала оговоренным суммам.

Семья же самого отца Владимира имела только необходимое, ни в пище, ни в одежде не допускалось никакого излишества. Однажды дочери Лидии подарили спортивные тапочки, и они ей очень нравились.

– У тебя есть туфли, а у других ничего нет, – сказал отец Владимир дочери, и подаренные ей тапочки передал нуждающимся.

В августе 1937 года начались массовые аресты. В ночь с 8 на 9 сентября сотрудники НКВД явились в дом, где жил отец Владимир со своей семьей, и предъявили ордер на обыск и арест. В керосиновой лампе, стоявшей на шкафу, был спрятан антиминс, который с особенным тщанием искали следователи. Они разворачивали и внимательно рассматривали каждую шелковую тряпочку, но антиминса не обнаружили, ибо «яко одушевленному Божию Кивоту, да никакоже коснется рука скверных». Производившие обыск сотрудники НКВД клали на стол бумаги, письма, книги, молитвословы, положили и медальон с мощами святителя Николая. Мария Алексеевна глазами показала Жене на медальон, и он осторожно взял его со стола и положил себе в башмак. Когда уводили отца Владимира, решили, что лучше ему переобуться в ботинки сына, бывшие менее изношенными. Женя сумел снять ботинки так, что медальон с мощами остался при нем, – таким образом святыня сохранилась в семье.

Отец Владимир был заключен в Бутырскую тюрьму.

–Следствие располагает данными, что вы у себя на квартире проводили тайные богослужения. Дайте показания по этому вопросу, – потребовал следователь.

– Тайных богослужений у себя на квартире я не проводил. Начиная с 1931 года я как священник не служу, и с тех пор богослужениями не занимаюсь вообще, хотя сана с себя не снимал – не отказывался…

– Вы указали, что советская власть религиозных людей не понимала и не понимает, таким образом, на этой почве вы высказали явную враждебность к советской власти. Объясните это положение.

–Я враждебно к советской власти не настроен, и мой ответ так рассматривать нельзя…

–Вы вчера отказались дать показания в отношении лиц, входивших в организацию в 1920 году, известных вам сейчас как по месту жительства, так и по месту работы. Следствие настаивает, чтобы вы перечислили их.

– Так как я не усматриваю в деятельности этой организации ничего контрреволюционного, то я окончательно отказываюсь называть фамилии ее членов.

–20 сентября сего года вы точно так же отказались назвать круг ваших деловых и бытовых связей, то есть людей, с коими вы имеете связь и общение в настоящее время. Следствие требует перечислить их.

– Личных знакомств у меня нет, кроме отношений по службе и по договорным работам…

– Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении?

–Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю…

3 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Владимира к расстрелу. Священник Владимир Амбарцумов был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 63970. ЦА ФСБ РФ. Д. Р-39811. Т. 1, 2, 3. Амбарцумов Владимир Амбарцумович, священник. // За Христа пострадавшие: Гонения на Русскую Православную Церковь, 1917—1956. М., 1997. Каледа–Амбарцумова Л. Соломенная Сторожка: О храме святителя Николая и его последних настоятелях. Московский журнал. 1992, № 10. [Прот. ГлебКаледа]. Он всю жизнь искал Бога. Лампада. 1997, № 27. Краткое жизнеописание отца Владимира Амбарцумова (1892–1937). Вестник РХД. 1990, № 160 (III).

Октября 31 (13 ноября) Священномученик Всеволод (Смирнов)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Всеволод родился 25 марта 1874 года в селе Троицком Звенигородского уезда Московской губернии в семье священника Василия Смирнова. В 1897 году Всеволод Васильевич окончил Московскую Духовную семинарию и был назначен учителем в школу в село Бумерово Звенигородского уезда. Здесь он женился на Надежде Алексеевне Уваровой. В 1900 году Всеволод Васильевич был рукоположен в сан священника к Успенской церкви в селе Дерменцово Волоколамского уезда. За безупречное служение отец Всеволод в 1926 году был возведен в сан протоиерея.

Осенью 1929 года в ОГПУ пришли сведения, будто священник в день празднования памяти Илии Пророка сказал в проповеди: «Народ весь прегрешил перед Богом, Бог насылает разные кары на него. Ему надо покаяться, Бог простит. Когда жил на земле Илья пророк, народ также развратился, и Бог послал голод, и весь народ голодал. Так же и теперь, если народ не покается, будет голод и разные бедствия».

Основываясь на этом донесении, уполномоченный ОГПУ сделал вывод, что священник «систематически, как в проповедях, так и в частных беседах, проводит антисоветскую агитацию, называя советскую власть»Божьей карой за прегрешения народа»», и, «принимая во внимание, что дальнейшее пребывание» священника на свободе будет иметь «отрицательное влияние на настроение населения к советской власти», 19 октября 1929 года постановил арестовать отца Всеволода. В тот же день он был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. На допросах, отвечая на вопросы следователя, протоиерей Всеволод сказал:

– Антисоветской агитации я ни при каких обстоятельствах не вел. В проповедях я затрагиваю чисто религиозные вопросы. Разговоров на политические темы никогда ни с кем не вел и политикой не интересуюсь. Будучи болезненным человеком, веду уединенный образ жизни и ни с кем дружбы не веду.

– Говорили ли вы в проповеди 2 августа сего года, что «народ весь прегрешил перед Богом и Он за это посылает на него разные кары, как‑то: голод и тому подобное»? – спросил следователь.

–Этого я никогда не говорил.

– Кто может подтвердить отсутствие с вашей стороны антисоветских действий? – спросил следователь.

Отец Всеволод попросил вызвать некоторых свидетелей, которые подтвердили бы его невиновность. Следователь, однако, не стал никого вызывать, передав «дело» на рассмотрение Особого Совещания при Коллегии ОГПУ. 18 ноября 1929 года он был приговорен к трем годам ссылки в Северный край – в село Лешуконское Архангельской области.

Отец Всеволод здоровья был слабого и страдал в это время многими болезнями. В конце 1932 года он был освобожден. Прихожане храма в селе Дерменцово обратились к священноначалию, чтобы священника направили снова в их храм, и 22 января 1933 года протоиерей Всеволод получил назначение в храм в селе Дерменцово. Здесь он прослужил до гонений 1937 года.

10 октября 1937 года власти арестовали протоиерея Всеволода по обвинению в том, что он «распространял гнусную клевету на советскую власть, высказывал пораженческие настроения, вел антисоветскую агитацию против проводимых на селе кампаний».

Зачитав текст обвинения, следователь предложил отцу Всеволоду дать показания.

– Контрреволюционной и антисоветской агитацией я не занимался, – ответил священник.

–Вы показываете ложно. По вашему делу допрошены свидетели, которые подтверждают факты вашей контрреволюционной и антисоветской агитации. Следствие требует от вас правдивых показаний.

– Еще раз заявляю, что контрреволюционной и антисоветской агитацией я не занимался, – ответил священник.

На этом допрос был закончен. 11 ноября тройка НКВД приговорила священника к расстрелу. Протоиерей Всеволод Смирнов был расстрелян 13 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-51806, д. 19224.

АМП. Послужной список.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.

Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 31 (13 ноября) Священномученик Александр (Воздвиженский)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Александр родился 29 августа 1876 года в селе Ведерницы Дмитровского уезда Московской губернии в семье диакона Михаила Воздвиженского. Окончил в 1892 году Дмитровское Духовное училище, в 1899 году Вифанскую Духовную семинарию; в 1901 году был рукоположен в сан диакона. В 1903 году диакон Александр был рукоположен во священника ко храму в селе Богослово Богородского уезда Московской губернии, где служил до 1917 года, а затем был переведен в храм села Турово Серпуховского уезда. В 1931 году он стал служить в храме в селе Казанское Павлово–Посадского района, а в 1935 году был переведен в Никольскую церковь в селе Ново–Загарье того же района. В 1935 году отец Александр был возведен в сан протоиерея.

Во второй половине тридцатых годов безбожные власти приняли решение о начале самых беспощадных гонений за все двадцать лет своего правления. Чтобы подвергнуться аресту, достаточно было быть церковнослужителем.

7 октября 1937 года отец Александр был арестован и заключен в тюрьму в городе Ногинске^[42]. На следующий день следователь допросил священника.

– Следствие располагает материалами, что вы враждебно настроены к политике советской власти и систематически высказывали контрреволюционные суждения о проводимых ею мероприятиях. Признаете себя в этом виновным? – спросил он.

– Нет, виновным себя не признаю и никогда контрреволюционных суждений по вопросам политики советской власти не высказывал.

–Летом 1937 года в разговоре с диаконом загарской церкви Быловым вы высказывали контрреволюционные суждения и неодобрительно отзывались по вопросу колхозного строительства. Признаете себя в этом виновным?

– С диаконом загарской церкви мне приходилось часто беседовать по вопросу политики советской власти, но этого факта я не могу припомнить. Может быть, и говорил что на эту тему.

– Летом 1937 года вы в беседе с диаконом неодобрительно отзывались о конституции, опошляли ее сущность, говоря, что она урезана. Признаете себя в этом виновным?

– Разговоры о конституции имели место не раз с диаконом, но о том, что она урезана, я не говорил. Я говорил, что конституция всеобъемлюща, так что диакон, вероятно, перепутал.

– Следствие располагает материалами, что вы высказывали контрреволюционные суждения и неодобрительно отзывались по адресу налоговой политики советской власти. Признаете себя в этом виновным?

– Да, этого я не отрицаю, я говорил: «Налогами советская власть духовенство не щадит».

– Следствию известно, что вы высказывали контрреволюционное суждение, говоря, что ищут врагов среди духовенства, а они находятся среди верхушки большевиков, при этом вы ссылались на изменника Тухачевского и других. Признаете себя виновным?

– Да, я так говорил и этого не отрицаю.

Были допрошены свидетели, но они ничего убедительного в доказательство антигосударственной деятельности священника не показали.

25 октября тройка НКВД приговорила отца Александра к расстрелу. Протоиерей Александр Воздвиженский был расстрелян 13 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-25285.

ЦИАМ. Ф. 234, оп. 1, д. 2095.

АМП. Послужной список.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.

Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 31 (13 ноября) Священномученик Василий (Колоколов)

Составитель священник Максим Максимов

Священномученик Василий родился 19 января 1873 года в селе Варварино Московской губернии в семье псаломщика Иоанна Колоколова.

После окончания в 1898 году Духовной семинарии Василий Иванович устроился работать учителем. В 1900 году он был рукоположен во священника и всю жизнь прослужил в Иоанно–Предтеченском храме села Грибаново Лотошинского района Московской области.

В 1922 году отец Василий был первый раз арестован в связи с делом об изъятии церковных ценностей и осужден на восемь месяцев лишения свободы условно.

В 1929 году за невыполнение хлебозаготовок священник Василий Колоколов был приговорен к трем годам ссылки. После отбытия четырех месяцев наказания областной суд отменил приговор.

17 октября 1937 года, в разгар гонений на Русскую Православную Церковь, отец Василий был арестован. Следователь допросил двух лжесвидетелей. Один из них показал: «В апреле 1936 года я был в церкви… После службы поп Колоколов обратился к верующим со»словом»по вопросу о налогах на церковь и его самого, причем заявил:«Церковь была неправильно обложена советской властью большим налогом, я добился снижения налога, но на меня самого советская власть неправильно наложила непосильный налог, уплатить я не в силах, и меня за это посадят в тюрьму, и вы останетесь без церкви. Помогите мне уплатить налог»».