Текст книги "Жития новомучеников и исповедников российских ХХ века"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 91 страниц)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Андрей родился 2 октября 1884 года. Его отец, протоиерей Владимир Андреевич Воскресенский, был настоятелем храма Смоленской иконы Божией Матери, находившегося на Смоленской площади в Москве. Он был членом благотворительного общества, учрежденного великой княгиней Елизаветой Федоровной. В июле 1923 года власти арестовали его за участие в собрании духовенства благочиния, целью которого было обсуждение вопросов, связанных с защитой арестованного Патриарха Тихона. Впоследствии дело было прекращено в связи с объявленной в августе 1923 года амнистией. В 1931 году протоиерея Владимира вновь арестовали; ему было тогда уже восемьдесят лет, и по дороге в ссылку он скончался.

В 1898 году Андрей Владимирович окончил Заиконоспасское Духовное училище, а в 1904 году – Московскую Духовную семинарию. В том же году он поступил в Московскую Духовную академию, которую окончил в 1908 году со степенью кандидата богословия, и в 1909 году был назначен на должность помощника инспектора в Новгородскую Духовную семинарию. Женился на Вере Сергеевне Булатовой.

В 1912 году он был рукоположен в сан священника к московскому храму Успения Божией Матери, что в Казачьей слободе, и состоял законоучителем в 4–м мещанском Мариинском женском городском училище и в частной женской гимназии А. С. Стрелковой. В 1915 году отец Андрей был награжден набедренником, в 1917 году – скуфьей, в 1920 году – камилавкой, в 1923 году – наперсным крестом. Вскоре он был возведен в сан протоиерея и назначен настоятелем. В это время при поддержке старосты храма он готовил публикацию об истории этого храма и жизни казачества в Москве, основанную на изучении церковного архива. Все эти материалы погибли при закрытии церкви в 1930 году.

Отец Андрей был назначен служить в храм святителя Григория Неокесарийского на Большой Полянке, а затем в храм Живоначальной Троицы на Воробьевых горах. Последним местом его служения стала церковь Михаила Архангела в селе Карпово Воскресенского района Московской области. Здесь, как и в Москве, прихожане полюбили доброго пастыря, который старался помогать им и словом и делом. По первой же просьбе он шел исполнять требы, в любую погоду – и во время проливного дождя, и в трескучий мороз. Он всегда находил время, чтобы вскопать огород или накосить сена одинокому старику. Он был человеком, который старался жить в мире со всеми и которого равно любили как прихожане, так и домашние. Когда он приезжал из села Карпово в Москву, где жила его семья, вся местная детвора бежала ему навстречу, и для каждого он находил приветливое слово и маленький гостинец.

Протоиерей Андрей был арестован 7 октября 1937 года по обвинению в «агитации против руководителей советского правительства и колхозов» и заключен в тюрьму города Коломны. Были вызваны лжесвидетели, которые дали показания, нужные следователю. Затем эти показания были зачитаны отцу Андрею, и он последовательно одно за другим опроверг все лжесвидетельства. В конце концов, следователь на последнем допросе спросил:

– На следствии вы уличены свидетельскими показаниями в контрреволюционной деятельности. Почему вы это отрицаете?

– Я могу только подтвердить, что никакой контрреволюционной деятельности я не вел и все свидетельские показания отрицаю.

17 октября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Андрея к расстрелу. Протоиерей Андрей Воскресенский был расстрелян 31 октября 1937 года и погребен в безвестной могиле.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 20681. РГИА. Ф. 831, оп. 1, д. 232,243. ЦИАМ. Ф. 229, оп. 4, д. 813. Воскресенская Людмила Андреевна. Воспоминания. Рукопись. Казачьи ведомости. Спец. вып. газ. «Вести Замоскворечья». 1990, 28—30 июня. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Кн. 5. Тверь, 2001.

Октября 18 (31) Священномученик Сергий (Бажанов)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Сергий родился 3 февраля 1883 года в селе Сандыри Коломенского уезда Московской губернии в семье псаломщика Петра Бажанова. Он окончил три класса Московской Духовной семинарии и был рукоположен в сан диакона к коломенскому Успенскому собору. В 1918 году диакон Сергий был рукоположен в сан священника к Троицкой церкви села Троицкие Озерки Коломенского уезда. В 1923 году он был переведен в Иоанно–Предтеченскую церковь в селе Городищи того же уезда, а с 1930 года стал служить в Никольской церкви в селе Городня Луховицкого района. Отец Сергий был награжден набедренником, скуфьей, а в 1928 году епископ Коломенский Феодосий (Ганецкий) наградил его камилавкой.

В конце двадцатых – начале тридцатых годов власти усилили гонения на Русскую Православную Церковь. В марте 1930 года начальник районного отдела ОГПУ допросил крестьянина из села Городня в надежде, что он даст показания против священника, но тот, ни словом не обмолвившись о священнике, сказал: «Признаю, что 3 марта сего года мое выступление на общем собрании против ссыпа семян в общие амбары вызвало срыв собрания, хотя я не думал, что так случится, и не хотел этого. Также я допускал отдельные высказывания недовольства тем или иным мероприятием. Признаю свои ошибки и, как бывший рабочий, проработавший до 1917 года 30 лет на коломенском и других заводах, – обещаюсь больше никогда этих ошибок не допускать, а помогать советской власти проводить ее мероприятия, и как я боролся с 1917 года за революцию, так буду бороться и теперь за укрепление власти советов».

Тогда же был допрошен сторож церкви, в которой служил отец Сергий. Он сказал: «Признаю свою вину в том, что я во время проведения сельсоветом работы по засыпке в общие амбары семфонда выступил на собрании 3 марта против этой засыпки… я признаю, что дня за два до собрания на квартире у священника отца Сергия вечером собрались священник Сергий, Василий Ефимович Карпухин и его жена Марья, я – Михаил Хренкин. Мы разговаривали по поводу сбора семян и о колхозах. Отец Сергий говорил, что советская власть обдирает и душит крестьян, что семена засыпать в общественные амбары не нужно, таким способом советская власть хочет загнать крестьян в колхозы. Мы поддерживали священника, я и Карпухин тоже говорили, что нужно семян не давать. Священник Сергий – личность явно противосоветская, и всегда в разговоре с Карпухиным, у которого он живет на квартире, а также и со мной, когда я прихожу к ним, выявляет свое недовольство тем, что на него наложили 500 рублей налога и 300 рублей самообложения, и по этому поводу он говорит, что советская власть душит не только попов, но и крестьян, облагая их непосильными налогами».

В тот же день был допрошен и отец Сергий. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «За собой вины против советской власти никакой не знаю, антисоветской агитации не вел, церковников, антисоветски настроенных, вокруг себя не группировал, никакой работы по разложению колхозов не вел, внушением населению мысли – незасыпки семян в общественные амбары – не занимался. Я выражал недовольство лишь тем, что тяжело платить мне налоги».

Через два дня, 8 марта 1930 года, власти арестовали священника. Первое время он содержался под стражей в районном отделении НКВД, а с 24 марта – в тюрьме в городе Коломне.

18 марта следователь допросил Карпухина, хозяина дома, где жил священник, и тот сказал: «Чистосердечно признаю свою вину в том, что в связи со сбором семенного фонда я действительно говорил, что у нас столько нет земли, сколько спустил сельсовет собрать семян в своих контрольных цифрах. Также подтверждаю показания Хренкина о том, что перед общим собранием по поводу ссыпки семян в общие амбары у меня в доме были гражданин Хренкин, священник Сергий Бажанов, я и моя жена Марья; разговаривали о ссыпке семян и о колхозах. Священник Бажанов говорил:«Налоги тяжелые, не только попов, но и вас, крестьян, душат этими налогами». В отношении семян он говорил:«Семена ссыпать не стоит, и вы от ссыпки воздержитесь, семенами коммунисты хотят вас загнать в колхозы. Вы семян не ссыпайте и предупредите других». Хренкин, поддерживая священника, говорил, что»эти семена пахнут колхозами»».

Кроме крестьян, которые не ходили в храм, были допрошены и верующие крестьяне. Старушка Анна Ивановна Журавлева, отвечая на вопросы следователя, сказала: «Несколько дней тому назад, число и день не помню, гражданка нашей деревни Прасковья Демова, живущая напротив моего дома, увидев меня на крыльце, позвала к себе и сказала, что нашего батюшку забрали, пойдем к Медведевой и узнаем, за что его взяли. По пути следования к нам примкнуло еще несколько женщин, и мы, пригласив Медведеву, церковную старосту, пошли в сельсовет узнать о причине ареста. В сельсовет мы пришли, но нам там ничего не сказали, и мы ушли по домам, погоревав о батюшке. Батюшку нам было жаль, потому что некому будет нас схоронить».

Вслед за этим была допрошена Мария Кузьминична Медведева, и она, отвечая на вопросы следователя, сказала: «Я состою членом церковного совета со времени открытия церкви в селе Городня около двух лет тому назад. Со священником Бажановым жила всегда дружно. Недовольств с его стороны на советскую власть никогда не слышала. Обычно он всегда советовал нам власти подчиняться, заявлял, что в такое время живем и надо терпеть. Когда батюшку забрали, я его очень жалела, думая, что его арестовали понапрасну. Дня четыре или три тому назад ко мне в дом пришли Лукерья Кузьминична Зимина и Анна Журавлева и стали посылать меня в совет узнать, за что взяли нашего батюшку. Я идти одна отказалась, и мы все трое пошли в совет, а в пути к нам присоединилось еще около семи женщин, и мы, придя в совет, хотели узнать причину его ареста, но нам этого не сказали, и мы разошлись по домам».

Старик–фельдшер, которого обвинили в близком знакомстве со священником, лаконично ответил следователю: «Личного знакомства со священником Бажановым я никогда не имел. О его антисоветской агитации против засыпки семян ничего не знаю. Больше показать ничего не могу».

После допросов свидетелей вновь был допрошен отец Сергий. Он сказал: «Виновным себя ни в чем не признаю, никакой антисоветской и антиколхозной агитацией не занимался… Когда я был на квартире у себя и разговаривал с квартирным хозяином, я действительно жаловался на большие налоги, наложенные на меня, но о налогах вообще, и о колхозах, и о жизни крестьян я не говорил, и никаких советов я никому не давал».

После всех этих допросов следователь составил обвинительное заключение, в котором писал, что священник будто бы «с 1930 года вел систематическую агитацию, направленную на срыв проводимых партией и советской властью мероприятий в деревне, благодаря его внушению в селе Городня было сорвано создание семенного фонда к весенней посевной кампании 1932 года».

3 июня 1932 года тройка ОГПУ приговорила отца Сергия к трем годам заключения в исправительно–трудовом лагере, и он был отправлен на строительство Беломорско–Балтийского канала в Медвежьегорск. Вернувшись из заключения, он снова стал служить в том же храме.

14 октября 1937 года отец Сергий был арестован и заключен в Таганскую тюрьму в Москве.

Следователь на допросе стал спрашивать об аресте священника в 1932 году.

– В 1932 году вы вели контрреволюционную агитацию против колхозного строительства? – спросил он. – Подтверждаете ли это?

– Этого я не подтверждаю, – ответил священник.

– В 1936 году среди колхозников вы вели контрреволюционную агитацию?

– Этого я не признаю.

– В мае 1937 года вы среди колхозников вели контрреволюционную агитацию на религиозные темы?

– Этого я не подтверждаю.

25 октября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Сергия к расстрелу. Священник Сергий Бажанов был расстрелян 31 октября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. П-38239, д. 18936.

АМП. Послужной список.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.

Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 23 (5 ноября) Священномученик Николай (Агафоников)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Николай родился 1 сентября 1876 в селе Лекма Слободского уезда Вятской губернии в семье псаломщика Владимира Агафоникова и был назван в честь Николая Чудотворца.

«По смерти последнего сынка, младенца Иоанна, – писал впоследствии отец Николай в своих воспоминаниях, – моя дорогая мамаша дала обещание святителю Николаю Чудотворцу (Великорецкому), что если по молитвам его перед Господом у нее будет сын, то она посвящает его ему, называя его именем, когда бы он ни родился, и при первом удобном случае отправляется на место явления его святой иконы на Великую реку и там служит благодарственный молебен…

Жизнь текла мирно, спокойно, хотя и бедно, но жизнерадостно и часто, часто озарялась… идиллиями незабвенных певческих сумерек, этих первых наших дорогих музыкально–певческих дошкольных материнских уроков.

Таким образом, мы росли в церковной и музыкально–певческой атмосфере с самого раннего возраста, чем постепенно облагораживались наши сердца, смягчались наши души, которые могли загрубеть под влиянием бедной жизни, грубой деревенской среды и нелегких вообще условий нашей жизни.

Лет пяти с половиной–шести я, сначала с матерью, стал вставать на клирос и пел с нею, обычно в унисон, своим звонким дискантом, но с течением времени я уже один, самостоятельно, настолько привык к церковному пению, что отлично подпевал на все гласы все церковные песнопения, кроме разве ирмосов, причем, конечно, не знал еще смысла и перевода по–русски многих молитв… Годов семи уже… я читал часы, а затем шестопсалмие, отлично знал пономарское дело, и можно было действительно про меня сказать известной скороговоркой:«нашего пономаря не перепономаривать стать», и все это церковное дело для меня с ранних лет было стихией.

Бывало, раным–рано поднимался я в праздники вместе с родителями часов в 5—6 утра, чтобы вовремя успеть к началу утрени и подготовить кадило и все прочее, чтобы с первым же ударом колокола все было готово – и у отца на клиросе, и у меня в пономарской. К восьми годам я настолько изощрился в чтении, пении и пономарстве церковном, что был настоящим церковником и предметом внимания и удивления молящихся».

Вскоре семья псаломщика Владимира Агафоникова переехала в село Медяны, находившееся неподалеку от Лекмы. Отслужив молебен Господу, Матери Божией, святителю Николаю Чудотворцу, покровителям просвещения равноапостольным Мефодию и Кириллу, преподобному Сергию Радонежскому, святому апостолу и евангелисту Иоанну Богослову и пророку Науму, родители отдали отрока Николая, которому было тогда семь лет, в первый класс Медянского мужского земского начального училища.

В 1887 году Николай поступил в Вятское Духовное училище, а по его окончании – в Вятскую Духовную семинарию, в которой завершил образование в 1897 году и поступил псаломщиком в Никольский собор города Слободского Вятской губернии. В 1899 году Николай Владимирович женился на дочери священника Василия Федорова Нине и в том же году был рукоположен во священника ко храму в селе Загарье Вятского уезда. Здесь он прослужил семнадцать лет, став для крестьян любимым и уважаемым пастырем, помогая им в вопросах не только духовных, но и практических, зачастую являясь для них щедрым благотворителем. В 1910 году священник был назначен заведующим Загарской церковноприходской школой.

В 1916 году отец Николай по избранию был определен наблюдателем церковноприходских школ Вятского уезда. В 1917 году назначен священником при Вятском женском монастыре, где прослужил до февраля 1923 года, когда был арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности, которая, по мнению советских властей, заключалась в противодействии обновленцам. После нескольких месяцев нахождения в заключении отец Николай был освобожден и направлен священноначалием настоятелем Царево–Константиновской церкви в городе Вятке и возведен в сан протоиерея.

В 1926 году временно управляющий Вятской епархией епископ Виктор (Островидов) незаслуженно заподозрил отца Николая в сочувствии к обновленцам, и тот вынужден был покинуть епархию. «Тяжело… жить на свете, когда своя своих не познают и бьют», – писал он по этому поводу родным.

В декабре 1927 года протоиерей Николай был назначен в храм в селе Ворсино Подольского района Московской области, а в 1928 году – в Покровский храм в селе Ерино того же района, где он прослужил до своего ареста. В 1930 году протоиерей Николай был назначен настоятелем храма и благочинным Подольского округа, в 1933 году награжден митрой.

15—16 сентября 1937 года сотрудники НКВД допросили свидетелей, знавших отца Николая. Один из них, крестьянин, показал: «В мае 1937 года я шел из деревни Сальково и на реке Пахре со мной повстречался Агафоников, который, остановив меня, высказал мне свои контрреволюционные убеждения, о жизни при советской власти сказав следующее:«Ну как, все так же живешь, маешься при советской власти? До чего дожили, ничего нет – ни хлеба, ни денег нет, приходится перебиваться. Хорошо, что есть еще люди, которые помогают нам, а то хоть помирай с голоду». Зимой 1937 года в феврале я ходил в церковь и зашел в сторожку погреться. В сторожке живет Николай Агафоников. Точно сейчас не помню, с чего у нас начался разговор, но помню, что коснулся он судебного процесса над врагами народа – троцкистами. Агафоников по этому поводу сказал:«Это не наше дело вмешиваться и обсуждать эти дела. Кто что делает, за то он и отвечает, а наше дело сторона». Кроме того, Агафоников, когда говорил проповедь в церкви, обращал внимание верующих на то, что воспитание в настоящее время развращает детей, и советовал принять меры, чтобы воспитывали детей».

Другой свидетель, Подузов, псаломщик в храме, где служил отец Николай, сам к тому времени арестованный, сказал: «Мне известно, что при встречах Александра Агафоникова и его брата Николая Агафоникова у них завязывались беседы на разные темы и они неоднократно касались вопроса о существующем строе и высказывали свои антисоветские взгляды о плохой жизни при советской власти. Так, весной или зимой, примерно в феврале 1937 года, я, зайдя на квартиру к Николаю Агафоникову, застал там сидящим Александра Агафоникова. Точно сейчас не помню, при каких обстоятельствах зашел разговор, но помню, что Николай Агафоников сказал о том, что сейчас, при советской власти, тяжело жить, раньше мы были всем обеспечены, жили сытно, а теперь, при советской власти, приходится во всем себе отказывать. Александр Агафоников с доводами соглашался, поддакивал, что жизнь при советской власти очень тяжела и раньше всем лучше жилось».

Протоиерей Николай был арестован спустя месяц после этих показаний, 16 октября 1937 года, заключен в тюрьму в городе Серпухове и в тот же день допрошен.

–С кем вы имеете общение из служителей культа в Подольском районе? – спросил следователь.

–Как благочинный, общаюсь по службе со всеми священниками Подольского района, близких же отношений ни с кем не имел.

–Следствием установлено, что вы в феврале 1937 года в присутствии Подузова вели со своим братом контрреволюционные разговоры о плохой жизни при советской власти, высказывая враждебные взгляды на советскую власть. Признаете ли вы себя виновным?

– Контрреволюционных разговоров я не вел, но, действительно, я говорил брату о том, что советская власть в принципе смотрит на духовенство как на контрреволюционеров, говорил, что раньше мы жили лучше, обеспеченней, чем сейчас. Враждебных взглядов на советскую власть я не высказывал.

–В феврале 1937 года вы в своем доме среди верующих вели пораженческую контрреволюционную агитацию, притупляя бдительность граждан в отношении врагов народа. Признаете ли вы себя виновным?

– Контрреволюционной агитации в отношении судебного процесса над врагами народа я не вел, – наоборот, среди верующих возмущался поступками врагов народа.

– Следствием установлено, что вы вели среди населения контрреволюционную агитацию. Признаете ли вы себя виновным?

– Не признаю и виновность отрицаю.

Это был последний ответ священника. 3 ноября тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Агафоников был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 18809. АМП. Послужной список. Николай Агафоников, протоиерей. Воспоминания. Рукопись. Семибратов В. К. Мученик за веру протоиерей Николай Агафоников. // Сборник «Слободской и слобожане». Материалы IV научно–практической конференции. Слободской, 2001.

Октября 23 (5 ноября) Священномученик Николай (Архангельский)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Николай родился 7 ноября 1878 года в городе Верее Московской губернии в семье священника Александра Николаевича Архангельского. В 1893 году Николай Александрович окончил Перервинское Духовное училище, в 1899 году – Московскую Духовную семинарию и был назначен учителем в церковноприходскую школу.

В 1915 году Николай Александрович был рукоположен во священника к Александро–Невской церкви Аббакумовой пустыни Верейского уезда Московской губернии. В 1918 году назначен в храм в село Константиново Бронницкого уезда. Затем в связи с закрытием храмов служил в разных храмах Московской епархии.

В январе 1930 года власти арестовали священника по обвинению в контрреволюционной деятельности, но за недоказанностью обвинения через месяц освободили.

В 1931 году отец Николай был возведен в сан протоиерея. В 1934 году назначен в Троицкий храм погоста Чижи Павлово–Посадского района.

6 октября 1937 года протоиерей Николай был арестован и заключен в тюрьму в городе Ногинске.

– Следствие располагает данными, изобличающими вас в том, что вы вели систематическую антисоветскую агитацию. Виновным себя в этом признаете? – спросил следователь.

– Антисоветской агитацией не занимался. Виновным себя в этом не признаю, – ответил священник.

– По поводу обложения вас налогами вы в разговорах жаловались, что советская власть совсем хочет вас разорить, и высказывали мнение, что скоро советской власти будет конец… Подтверждаете вы эти разговоры? – спросил следователь.

–По поводу обложения я разговор имел, но в этом разговоре сказал, что налог мне выплатить трудно. С кем я вел этот разговор, не помню. Но что я в разговоре выражал мнение о скором падении советской власти, это я отрицаю и виновным себя в этом не признаю.

На этом допрос был окончен, и дело было передано на решение тройки НКВД. 3 ноября 1937 года тройка приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Архангельский был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 17229.

ЦИАМ. Ф. 234, оп. 1, д. 2095.

АМП. Послужной список.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.

Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 23 (5 ноября) Священномученик Александр (Соловьев)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Александр родился 5 августа 1893 года в селе Богородском Коломенского уезда Московской губернии в семье священника Иоанна Соловьева. Окончил два класса Московской Духовной семинарии и стал служить псаломщиком в Покровской церкви села Таширово Верейского уезда Московской губернии, а затем был переведен на должность псаломщика к Преображенскому храму в селе Слепушкино того же уезда, где прослужил до июля 1916 года.

Александр Иванович был женат на дочери священника Иннокентия Грузинова, служившего в храме в селе Рождественском Московской епархии, Зое; у них родилось пятеро детей. В 1916 году Александр Иванович был рукоположен во диакона к Ильинской церкви погоста Стребуково Московской епархии. В феврале 1919 года переведен служить в Покровскую церковь села Покровского Самарской епархии. 30 августа 1921 года диакон Александр был рукоположен во священника к Богородице–Казанскому храму села Королевка Мелекесского уезда Самарской губернии.

В 1924 году отец Александр был определен к Преображенскому храму села Сляднево Волоколамского района Московской области, где прослужил до мученической кончины. Для прихожан он был пастырем строгим, но справедливым. Гонения от безбожных властей и условия жизни в этом селе и в окружающих селах оказались настолько суровы, что не хватало средств на пропитание, и отец Александр с детьми вынуждены были ходить в лес собирать грибы и заготавливать ивовое корье, которое они меняли на хлеб.

В 1933—1934 годах наступило голодное время. В школе помогали только детям колхозников, а детей лишенцев, к которым относились и дети священников, не кормили. Детям колхозников, хоть в каком‑то количестве, на обед кашу и картошку давали, а детям отца Александра – ничего. И, бывало, в то время, когда другие ели, они, голодные, плакали.

Зимой детей колхозников везли на санях, а детям отца Александра не разрешали сесть в сани, и они брели пешком. Разве иногда кто сжалится и не испугается расплаты за милосердие, оказанное детям священника, и подвезет их до школы. После школы дети трудились, добывая хлеб. Летом они собирали белые грибы. Шляпки грибов сдавали государственным закупщикам и на полученные деньги покупали хлеб, а ножки оставляли себе и сушили, и они становились главным их пропитанием в течение целого года. В селе было двое нищих, которые жили милостыней, и жена священника покупала у этих нищих лишние куски хлеба.

Когда хлеб появился в свободной продаже, его продавали только в Волоколамске, и за ним выстраивались огромные очереди. Дети священника еще ночью приходили к булочной и ложились спать на булыжную мостовую перед дверью и таким образом занимали очередь. Вокруг бегало множество крыс, но спящих детей они не трогали. В то время хлеба купить можно было только два килограмма, и детям приходилось дважды занимать очередь, чтобы принести хлеб для всей семьи. Купив его, они сначала ели сами и, только несколько подкрепив силы, шли с хлебом домой.

В 1936 году власти закрыли храм в селе, и на некоторое время богослужение прекратилось, но после больших хлопот отцу Александру удалось настоять на открытии храма, и в 1937 году службы в храме возобновились, что стало великой отрадой как для самого священника, так и для верующих.

Отца Александра арестовали 9 октября 1937 года в двенадцатом часу ночи. Забрали все немногие принадлежавшие ему вещи – книги, и среди них Евангелие, и серебряный крест. Когда священнику объявили, что он арестован и должен проследовать за сотрудниками НКВД, выяснилось, что обуть ему нечего, так как в семье были всего лишь одни сапоги, в которых ушел восемнадцатилетний сын священника Георгий. Когда сын вернулся, отец Александр обул сапоги и под конвоем сотрудников НКВД был уведен к ожидавшей его машине, где уже сидел один из арестованных жителей села. Дочь священника рванулась бежать вслед за отцом и закричала что было сил. Машина тут же тронулась с места, и ни дети священника – своего отца, ни прихожане – своего пастыря на земле уже не увидели. Отец Александр был заключен в тюрьму в городе Волоколамске.

После ареста священника стали вызывать свидетелей. 22 октября следователь допросил председателя колхоза в селе Сляднево, который рассказал, что он давно замечал, что «священник Соловьев антисоветски настроен к существующему в СССР строю. Среди колхозников ведет агитацию, направленную на срыв работы в колхозе. В 1937 году во время колхозных работ Соловьев говорил некоторым членам колхоза, чтобы они помогли храму, так как храм разрушается и требует ремонта, а также он просил оказать помощь в уплате налога и говорил при этом:«Православные, от Церкви не отшатывайтесь, Церковь еще вам поможет в деле спасения вашей души». В результате отдельные колхозники помогали ему. В момент сельскохозяйственных заготовок в 1937 году Соловьев в моем доме говорил моему старику отцу:«Налогами мучают не только меня, но и вас, колхозников. Вот, посмотрите, вы работаете, работаете – и все на налоги, а себе ничего не остается, сидите голодные, холодные». Соловьев, используя в деревне отсталые слои населения, в особенности стариков и старух, раздает им церковные книги и при этом зачитывает выдержки из них. Соловьев свои действия, направленные на срыв колхозного строительства, переносит и в соседнюю деревню Бутаково, предлагая свои услуги в качестве счетовода колхоза. Колхоз обещал его взять при условии, если он снимет с себя сан, на что Соловьев ответил:«Этого я сделать не могу. Я поставлен Богом и должен служить Богу»».

23 октября следователь допросил священника.

–Следствие располагает материалами о вашей антисоветской агитации среди населения. Настаиваю на даче правильных показаний, – заявил следователь.

– Никакой антисоветской агитации я не вел и не веду, – ответил отец Александр.

– Вам зачитываются показания ряда свидетелей о вашей антисоветской деятельности. Подтверждаете вы их?

– Показания свидетелей, зачитанные мне, я слышал и таковые отрицаю, за исключением того, что я просил верующих оказать мне денежную помощь, необходимую для ремонта храма и уплаты налогов.

На этом допросы были окончены. 3 ноября 1937 года тройка НКВД приговорила отца Александра к расстрелу. Священник Александр Соловьев был расстрелян 5 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

ИСТОЧНИКИ:

ГАРФ. Ф. 10035, д. 18812.

АМП. Послужной список.

Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия.

Кн. 6. Тверь, 2002.

Октября 23 (5 ноября) Священномученик Емилиан (Гончаров)

Составитель игумен Дамаскин (Орловский)

Священномученик Емилиан родился 5 августа 1882 года в селе Старо–Полтавка Саратовской губернии в семье крестьянина Антона Гончарова. Окончил в 1904 году учительскую семинарию в городе Владимире. С 1914 года Емельян Антонович исполнял послушание псаломщика. В 1921 году он был рукоположен в сан диакона и затем в сан священника. Вначале он служил в храмах Саратовской епархии. В 1932 году знакомый отцу Емилиану священник Константин Сперанский предложил ему перевестись в храм Рождества Христова в селе Рождествено Ново–Петровского района Московской области, где он сам когда‑то служил и где теперь умер священник. Отец Емилиан согласился и, получив благословение священноначалия, начал служить на новом месте. В 1933 году отец Емилиан был награжден набедренником, в 1936 году – скуфьей.