Текст книги "Танатотерапия. Практическое применение"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
1. Баскаков В.Ю. Свободное тело – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2004 – 224 с.
2. Баскаков В.Ю. Танатотерапия: теоретические основы и практическое применение – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2007 – 176 с.
3. Бундало Н.Л. Хроническое посттравматическое расстройство: монография – Красноярск: КрасГМХ 2009. – 352 с.
4. Волински С. От транса к просветлению. Психотехники депрограммирования сознания – М.: Центр психологической культуры, 2002 – 244 с.
5. Волински С. Темная сторона внутреннего ребенка. Следующий шаг – М.: СТАРКЛАЙТ, 2004 – 184 с.
6. Базарова Е.Э. Психология телесности – М.: Институт Общегуманитарных Исследований, 2002 – 192 с.
7. Гнездилов A.B. Психология и психотерапия потерь. Пособие по паллиативной медицине для врачей, психологов и всех, интересующихся проблемой. – СПБ.: Издательство «Речь», 2002. – 162 с.
8. Клиническая психология / под ред. Н.В.Тарабриной. – СПб.: Питер, 2000. – 352с.
9. Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика: Понимание структуры личности в клиническом процессе – М.: Независимая фирма «Класс», 2007. – 480 с.
10. Малкина-Пых И.Б Телесная терапия – М.: Изд-во ЭКСМО, 2007. – 752 с.
11. Практикум по возрастной психологии: /Под ред. Л.А. Головей, Е.Ф. Рыбалко. – СПб.: Речь, 2001. – 688 с.
12. Тарабрина Н.В. с соавторами Практическое руководство по психологии посттравматического стресса. 4.1. – М.: Когито-центр, 2007. – 208 с.
5.13. Андреев Ю.В. Кома III – принятый переход (дипломная работа), Москва 2010
ВведениеВозможность настоящего проявляется в создании неизвестности и переходной сущности для встречи самим с собой.
В текущей жизни мы часто встречаемся с переменами. Мы обращаем на них порой мало внимания, если они не беспокоят. Но когда наша субъективность полностью вовлекается в процесс, то нас охватывает большое количество неизвестных проявлений. Живя в таком процессе, человеку, как биологическому существу, свойственно испытывать переходные модели состояний, независимо от того, будь то чувства, разум или тело. Такие встречи с собой – открывают нам эту самую неизвестность. И чем глубже встреча, тем ярче и мощнее инсайт неизвестности.
Всю жизнь человека можно назвать переходной, имеющей в своём арсенале время, структуру, взаимодействие [10]. Находясь в действительности, мы торопимся постичь большего от самореализации, нагнетая темп и пропуская совсем не маленькую часть нашей жизни – часть перехода. Она наступает от совокупности направленности и объёма на имеющемся уже уровне, а когда наступает, то пропускается нами, вымещаясь необходимостью остро доминирующими восстановительными надобностями. В процессе течения временной силы, маленькие переходы сливаются вместе и получают сильную мощь, проявляющуюся крупно. Рассматривая данную мощь, мы наталкиваемся на драматичность развития человека, где действуют две основные силы, комплектующиеся из потока энергии – силы сопротивляющие и призывающие к изменениям. Эти две силы берут разных покровителей, от которых создаётся скорость и мощность перехода. Но в любом случаи итогом их является присутствие в собственной субъективности – сущности. Очень часто присутствие носит характер граней, полученных из-за зрелости влияний. Здесь важно отметить смысл влияния на полученную нами сущность. Она исходит от внешнего целевого критерия – при негативной сущности, её требуется исправлять; и внутреннего – когда сущность приобретается посредством свободного выбора, то этому следует поспособствовать [11].
Таким образом, из данных составляющих мы получаем некое состояние, неконтролируемое нами, протекающие своим чередом и не имеющие анализа. Речь идёт о коме. Это состояние можно оценивать с разных сторон и относительно аргументировать узконаправленной областью. Нам же видится попытка приоткрыть это состояние с разных граней, где актуальность вопроса упирается в незнание и дать характеристику раскрытия и описания крайности, что откликается глубинным общением организма через взаимодействие с окружающей действительностью. Нам так же небезразличны по многим признакам тонкости, нюансы, противоречия, вариации такого состояния, протекающие в хаотической деятельности, несущие человеческое понимание и осознание собственного биологического мира. Именно мира, поскольку практические, пусть даже малые, замечания приоткрывают некоторую объективность в завершающихся комбинациях хаоса и высвобождение частицы громадного человеческого космоса. Неизученные феномены становятся более родными и близкими – нашей сущностью.
Настоящие проявления комы подсказывают нам условие изучения деятельности – проводить исследование через тело, ибо оно наша показательная субстанция опыта, действительности и изменений. Нет и не будет более объективного показателя настоящего перехода от жизни к смерти. И в этом переходе хотелось узнать о мирно интегрированном, принятом варианте, более совокупном с замечательной закономерностью.
Поэтому целью исследования данной работы стало:
• Выявление особенностей глубокой комы как перехода.
• Объектом исследования: телесные проявления в глубокой коме.
• Предметом исследования: критерии состояния перехода.
Задачи!
1. Выявление разных действующих сил, способствующих возникновению глубокой комы;
2. Найти особенности дезинтеграции, развивающие переход;
3. Показать необходимость осознания и принятия перехода.
Гипотеза данной работы: особенность глубокой комы – принятый переход.
Для того чтобы отобразить исследуемую концепцию, нам видится применить инструменты телесно-ориентированной терапии, в виде танатотерапии, целью которой является восстановление утраченного контакта человека с процессами смерти и умирания [2]. Использование некоторых приёмов терминирующего характера, которые мы далее осветим, позволят нам увидеть активную и пассивную телесную направленность и субъектную и объектную действительность, приводящие к переходам. Мы также увидим картину телесной деятельности в крайнем состоянии, ведущую к перенастройке и изменению ориентации тела. Практическая значимость полученных данных может быть использована в психотерапевтической области и расширении научно-материальных баз для дальнейшего раскрытия аспектов разностороннего взаимодействия.
1. Пульсирующее затишье – явление глубокой комыОрганическая жизнь – очень хрупкое и вариативное творение природы. Поддерживается такая жизнь необходимостью контроля и изменения в постоянно изменяемых условиях существования. Да и сам организм вынужден действовать для собственной сохранности. Всевозможные движения свойственны самосохранению и совершаются посредством стимулированной силы [12]. Но когда стимулирующая сила заменяется в преображающую, тогда наступает роль психофизического изменения – роль тела меняется от динамичной к пульсирующей. В таком случае мы сталкиваемся с нарушением ориентации в окружающем пространстве. Параллельно исчезает взаимодействие и частично остаётся соприкосновение, лишь воздействие набирает полный ход. Воздействующие силы, предусматривающие свободный ход для окружающего, порождают хаос, который ещё больше нарушает сознание. Тело при этом теряет способность к санации, но и не входит в терминацию. Оно как бы отторгается через остановку – уже символическую смерть. В таком случае мы видим человека, получившего возможность видоизмениться в какую-либо сторону. Замечательно другое – человеку даётся выбор, шанс на биологическое восстановление, который с удлинением времени становится меньшим шансом. Он не возвращается в сознание, и, продолжая находиться под данными компонентами, впадает в более глубокую предметную характеристику собственного тела. Наше предположение данности – контакт с влиянием и последствиями, потенцирующими друг друга. Полученный результат от них – глубокая «харибда». Ещё одним чётким проявлением погружения является локальная активность, двигательными мышечными вспышками, сменяющая более сильным расслаблением и снова нагнетающей готовностью отреагировать на некий стимул. Протекает хаотичная цепь.
В коме III важны все проявления, говорящие о переходе, имеющем свой конец и своё начало. Сам переход – уход от окружающей сложившейся ситуации (освобождение от всех видов проявлений) и вступление в новый вид отношений с окружающей действительностью. Застигнутый врасплох человек оказывается в непонятном биологическом соотношении и пытается подсознательно извлечь из исходного материала собственным телом что-либо ценное для собственного опыта. Тело, уравновешивая биологические распри, рано или поздно расплачивается за реально происходящее, и иногда это происходит очень быстро, даже немедленно. Но даже в таком состоянии, со своими процессами, тело извлекает тонкую структуру, проявляющую в тяжести и неподвижности биологической субстанции. На данном этапе мы видим изменения качества активности, условием которого является существование, а результатом – плата изменением отношений. Мы видим безысходность, мешающую приложить усилия для динамичного развития ситуации, в конце концов которая всё же наступит через хаос. Мы столкнулись с феноменом – комой, влияющей конструктивно на телесное поведение.
На наш взгляд сама практическая ситуация – есть личная субъективизация, некое приближение человеком собственной проблемы к себе, признанием её своей, а себя – источником, автором, несущим ответственность за её решение. И здесь же видны внесения собственных усилий и намерения собственного бессознательного. Сознание делает человека каким-то аномальным явлением природы, гротеском, игроком Природы [9]. Но он часть природы и не способен противостоять ей, хотя и делает это. Налицо самая большая дуальность человека. Проходя в неизвестные состояния, человек пользуется самосознанием, которое позволяет видеть своё бессилие и конечность своего бытия. С помощью бессознательного, позволяющего присутствовать в самом себе, человеческая структура материально видоизменяется, оставляя наработанные принуждения. Получив информацию с рождением о потенциале жизни, и столкнувшись с видоизменённым внутренним миром, человек сам пытается его изменить путём преобразования. И это преобразование на наш взгляд – кома. В этом объёме отмечается отсутствие желания к чему-либо и приобретение умиротворённости души и тела – нахождения равновесия с миром [8]. Но в переходе от реальности к равновесию человек сталкивается с телесными трансакциями и, изучая их, грезя, застревает в бессознательном пространстве – иной реальности.
Характерная особенность жизни в коме – жизнь по правилам биологической энергии, без ритуалов и церемоний, без игр и иллюзий. С изменяющимися внутренними процессами – переход становится явью. И чем мощнее изменения, тем мощнее переход, который не всегда разрушает биологическое существование. Человек, проживающий в собственном внутреннем мире, лишён внешних впечатлений, но, заполняя себя механическим воображением, исследуя действительность, стремится воплотить плоды полученного через отождествление, в том числе и с устранением ненужной субстанции. Так вот такое отождествление всегда проявляется хаосом, который несёт порядок вещей и доказательство этому состояние комы, заканчивающее расстановкой точек над «i”. А порядок вещей – стереотипов, принципов, паттернов, видимых из анамнеза человека, наоборот, приводит в лик Танатоса.
Ощущаемое пространство или потребность в территории обстоятельна всегда и руководствуется границами нашего опыта. В условиях границ не воспринимаемых такое пространство превращается в оболочку, так же имеющую территорию. В случае комы оболочка находится под угрозой исчезновения и поэтому территория постоянно проверяется, и только воображением. На наш взгляд зоны свободного воображаемого пространства постоянно просчитываются и не меняются. Можно сказать, что тело растворено в таком пространстве и диктует потребность – желание назвать место своим собственным, с проявлением мышечных ограничений [7]. Степень близости с окружающим пространством, также вызванная потребностью, проявляется однотипными жестами верхних конечностей от центра к периферии, но с разнотипной амплитудой самого движения. И что важно возвращение в исходное положение! Есть жест ротации головы и возвращения на эту же позицию, происходящий из-за воздействия на ограниченную территорию, к примеру, болевого раздражителя. Тогда такой жест носит сигнал напряжения и отвержения – борьбы за свою оболочку. Но всё же длительное ограниченное пространство является травмой для тела, которое каким-то образом пытается обосноваться. В таком раскладе хаотическое существование и движение областей тела создаёт конфликт между сверхконтролем и телом, а чувства являются проводником. Пример – динамика опор, где в начальной коме они как-то существуют и реагируют, принимая заземление, в коме II они полностью сначала сопротивляется, не принимая заземление, а затем отвергают, в глубокой коме полностью теряются. То есть в процессе мы сталкиваемся с игнорированием происходящего, но с реакцией на неизвестную модель поведения. А вот руки остаются более респектабельными, даже в глубокой коме – мы наблюдаем поиск земли, ибо ладони кладутся внутренней стороной на поверхность. Поэтому ни одно движение в коме не является задуманным, все они вызваны по существу быстро происходящего действия.
Другой телесный язык комы – это её дыхание, проявление глубокого телесного ритма (расширения и сжатия), выражение полной работы тела [14]. В коме III, в разных интервалах её течения, мы часто сталкиваемся с отсутствием дыхания, предшествует которому аспонтанное дыхание (неполное или краткосрочное). Здесь важно заметить, что самостоятельная краткосрочность подключается на искусственном вдохе, причём на разных уровнях вдоха и также отключается. То есть тело в этот момент так же дробно включается в процесс движения. Но никогда вдох не заканчивается полностью, обрываясь на уровне шеи. Дыхательные движения не выходят за пределы грудной клетки и диафрагмы, которая ограничена в движении. Это ведёт расширение лёгких наружу и расширяет каркас рёбер. Заметим, что данная комбинация требует большого количества энергии и вызывает изменения в напряжении организма. Сама волна дыхания, начинающая снизу – отсутствует и берёт своё начало с середины живота. Аспонтанное дыхание проявляется в переходе из комы II в кому III, которая характеризуется отсутствием самостоятельного дыхания или патологическими его типами (Биотта, Ченс-Токса). Такие типы дыхания заслуживают отдельной огласки. Дыхание Биотта – частое и поверхностное, настойчивое дыхание, не поддающееся искусственному аппарату, проецирующее работу только грудной клетки, сопутствующее сжатием тела, терминальной температурой и сильным падением давления, говорит о скоплении энергии в центральной части тела и невозможности её разрядки. Другой терминальный тип – дыхание Ченс-Токса, часто сопровождающийся состоянием агонии. Здесь выявляются разные волновые телесные движения и акты вдоха и выдоха, от глубоких до обрывистых, с энергетической готовностью организма в любой момент к разрядке.
Переживание эмоциональной депривации, текущей в коме от резкого изменения состояния, отражаются психически. Тяжесть самого соматического состояния травматизирует тело и от резкости наступления боли, и от изменения гомеостаза. Здесь на наш взгляд подключается травматический телесный опыт, всплывающий бессознательно, подкрепляющийся в последующем нашедших телом аргументами. А тело тем временем эмпирически самоисследует себя и находит изъяны необыкновенной интенсивности. Травма переживается заново и от количества травматизма формируется опыт умирания, приводящий к перестройке биологической информации белков, готовя их к простой составляющей [17]. Оставаясь в экзистенциальном кризисе, человек становится относительным хозяином себе, от стихийности коллективного бессознательного. Это приводит к расщеплению на элементы продуктивной жизни, а в одиночестве такие элементы деструктивны. Возможно, поэтому мы видим жесткие и резкие движения конечностей или их ригидность, то есть деструктивную ярость.
Сама тенденция деструктивности разрушительна, но вредоносность несёт энергия, получаемая от этой тенденции, направляемая внутрь и скапливающаяся в определённом месте. На таком уровне мы видим стихийные импульсы, направленные против собственного тела, получая желание облегчить непереносимые травматические страдания. Телесными признаками в глубокой коме являются резкие отведения головы в сторону и работу на этой стороне гримас. В таком соотношении мы имеем дело с танатосным телом, устремлённым к цели, но не к удовольствию [2]! Локальное возбуждение без целостного чувства гнева ставит тело в рамки и следом от них проявляется неполучение удовлетворения и отчуждение удовольствия. Мы получаем в общем итоге деструктивную деятельность.
2. Осознание и принятие как завершение переходаСосредоточенность на собственной биологической природе не покидает человека до самой смерти. Тело коматозного пациента – это творец симптомов [15]. Внутренний подход к этому происходит от потери внешнего информационного поля. Когда сверхконтроль уступает свои обязанности, то понимание текущего суживается. Мы видим это в смирении тела комы III, в отличие от комы II и I, где тело конфликтует с меняющейся действительностью. Сопротивляясь взаимодействию, тело замораживает осознавание, находясь в стадии понимания. За понимание телом глубокой комы, ещё говорит кинестетические сообщения, иногда едва уловимые. Приём таких сообщений трактуется нами на анализе коматозного телесного соприкосновения с настоящим. Не будем ёрничать по поводу состояния такой комы, что это, мол, вегетативное растение с лимбическо-стволовой симптоматикой. Все же нам ближе биотелесная структура, возбуждённая психо-эмоционально-физическим состоянием, бессистемным и чрезвычайным. Вегетативная и паравегетативная нервные системы, конкретно участвующие в глубокой коме, тоже являются соучастниками общения тела между собой. На практике, при понимании то есть, в первой и второй коме мы видим частичное подключение самостоятельного вдоха, приходы в сознание и т. д. Так вот, когда понимание достигнет инсайта пустоты, начнётся осознавание собственного положения. Это проявляется в продолжительности глубокой комы (от нескольких часов до нескольких суток). Это время отдано для процессуального движения и исследования – внутренней деятельности, от которой наступает осознанность. Проявляется деятельность в высоких температурах тела, снижении артериального давления и неритмичного сердцебиения, рвотой. Нам видится это как внутреннее формирование доверия к процессу и отпускание ситуации, движение к освобождению.
Сталкиваясь с комой, мы сталкиваемся с одиночеством. Нетрудно увидеть производство одиночества от продуктов сильно сохранного чувства и сверхконтроля, вернее, их несогласованности – конфликт межд– истинным и социально желаемым [13]. Факт, создающий настоящее это тот же переход! В нашей теме и работе этот переход резкий, несущий мгновенную утрату основополагающих связей, и ведущий субъекта в собственный внутренний мир. В этом мире он испытывает переживания, сталкивается с комплексно беспорядочной формой самосознания, спровоцированной одиночеством. Самосознание же, на наш взгляд, по необходимости реализовывается частичными и локальными телесными проявлениями. Учитывая бессознательное положение – ощущение утраты связи с бытием, тело в действительности откровенно, свободно и не имеет паттернов. Из этого следует самоотчужденность телесности, проявляющаяся в угасании кинестетического контакта, бедность мимики, двигательных реакций на стимулы, то есть потерей диалога. Но тело вступает в монолог с минимальным реагированием на переживания и умозаключения. Доминанта здесь само тело, оно разговаривает само с собой! Тело в одиночестве двигается по существу, и заметим без хаоса, реагируя на основе анализа собственного состояния [6].
Телесные знаки говорят о текущих решениях всего организма. Взять, например тонус мышц в последних вдохах и выдохах человека – он весь напряжён, причём напряжение прокатывается волной именно на вдохе и отступает в тотальное расслабление на выдохе. Этот знак подтверждает разлад биосистемы и он настоящий, подверженный индивидуальному импульсу, необходимому в сложившейся ситуации. При вдохе происходит движение мышц, как желанное реагирование, а при выдохе, как нужное реагирование к спокойствию и умиротворению.
