Текст книги "Танатотерапия. Практическое применение"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Выборка испытуемых для данной части работы планировалась в количестве 3 человек, но в своем окончательном варианте составила 1 человека. Двое других испытуемых по разным причинам отказались от терапии, подтверждая тенденцию «обрыва» лечения пациентами с ПТСР. (Для придания работе большего веса в третьей главе описана динамика состояния еще двух женщин, которые использовали танатотерапию нерегулярно и в комплексе с другими методами терапии.)
Причиной первоначального обращения пациентки (зашифруем ее Ш.С.) были проблемы в отношениях с мужем, начальством, внутриличностный конфликт, для решения которых она ходила в группу личностного развития. Во время этого процесса Ш.С. стало известно о неизлечимой болезни мужа. Как известно, родственники терминальных больных переживают почти такие же психологические реакции в ответ на стресс приближающейся смерти, как и сами больные. Родственники проходят все стадии – от отрицания до – через агрессию и депрессивный период – принятия своего положения и смирения с судьбой, и интенсивность их переживаний может быть невероятно сильной (7, С.141). Этот стрессогенный фактор стал причиной постепенного проявления у Ш.С. симптомов, характерных для пациентов с ПТСР (проблемы засыпания, вспышки гнева, не свойственные ранее, хроническая усталость, проблемы с памятью, снижение интереса к жизни) и ей была предложена индивидуальная терапия методами танатотерапии.
В процессе исследования проверялась гипотеза о том, что танатотерапия, восстанавливая контакт с процессом смерти и умирания, способствует снижению симптоматики ПТСР «в обход» привычных защитных механизмов. Кроме того, «иньскость» и гомеопатичность танатотерапии являются залогом безопасной утилизации энергии «замороженного аффекта».
Информация об испытуемой: Ш.С, женщина 45 лет, высшее техническое образование, замужем (первый брак), имеет дочь-студентку Родилась и выросла в Минске, белоруска, старшая дочь в родительской семье (имеет младшую сестру), родители к моменту начала терапии умерли (более 8 лет назад). В детстве дважды пережила шоковую травму, была жертвой ДТП (первый раз ее сбил автомобиль, второй – прищемил дверью автобус и протащил несколько метров, повредив ногу). Физические повреждения – сотрясение мозга, перелом ноги; психические последствия проявились в страхе нарушать ПДД. Педантично соблюдала правила дорожного движения на протяжении многих лет (более 10).
В психоаналитическом подходе диагностирована мной как обсессивно-компульсивный невротик, в биоэнергетическом подходе А.Лоуэна – сочетание мазохистской и ригидной структуры.
Для измерения эффективности методов танатотерапии при лечении посттравматического стрессового расстройства было использовано диагностика разных психологических функций Ш.С. до и после терапии. Определялись уровень тревожности, агрессивности, субъективного контроля, адаптивности при помощи следующих психодиагностических методик: Опросник состояния агрессии Басса-Дарки (11, С.332), Тест-опросник уровня субъективного контроля (11, С.518), Методика определения нервно-психической устойчивости, риска дезадаптации в стрессе «Прогноз» (11, с.378), Шкала для психологической экспресс-диагностики уровня невротизации Спилбергера-Ханина (11, c. 363). Выбор методик объясняется следующими обстоятельствами. Основными чертами травматической реакции являются гипервозбуждение и сжатие (т. е. активирование огромного количества агрессивной энергии, служащей защите организма, с одновременным ее «замораживанием»), диссоциация и чувство беспомощности (что создает картину потери контроля). Все вместе это повышает тревожность, так как травмированный человек застревает в картине травматической ситуации (гипоталамус, отвечающий за восприятие времени, транслирует информацию, что время остановилось). Тревожность провоцируется как образом внешней опасности, которой невозможно противостоять, так и восприятием собственной аффективной энергии как опасной и способной причинить вред самому человеку. Кроме того, у пациентов с ПТСР наблюдается снижение способности к адаптации.
Первичная диагностика Ш.С. была проведена в марте, после получения согласия на танатотерапию. Но сама практическая работа по разным причинам объективного и субъективного характера откладывалась и была начата только в июле. В конце мая пациентка похоронила мужа, еще раз подтвердив диагноз обсессивной личности. Процитирую классику: «Вдова, поглощенная заботами о погребении супруга, беспрестанно прокручивающая в голове связанные с этим событием детали, сохраняющая твердость духа и превращающая всю свою скорбь в энергичную деятельность, не только не может по-настоящему пережить свое горе, но и лишает других возможности ее утешить» (9, С.364). Ш.С. на окружающих производила впечатление глубокого человека, мудро и спокойно принявшего утрату. И только пару раз позволила себе реакцию острого горя, общаясь со мной. У меня родилась гипотеза, что сильные эмоции вытеснены ею и удерживаются ригидной структурой характера, то есть «запечатаны» в теле. Это было еще одной причиной настаивать именно на телесной терапии, и конкретно на танатотерапии, которая и была начата в июле.
Первая же сессия проходила очень необычно, дав неожиданный и сильный эффект. Первым использовавшимся приемом был «театр прикосновений». Первый контакт спровоцировал сильную активизацию энергии, вызвав судорожные подергивания, к которым затем добавились произвольные движения руками, ногами, бедрами и плечами. Предполагая, что это тот случай, когда «танатотерапевтический костюм не всем подходит», я пристально следила за дыханием клиентки, чтобы не пропустить признаки ухода в отреагирование. Одновременно отслеживая свое собственное состояние, обнаружила его амбивалентность: ощущая на поверхности беспокойство и неуверенность, где-то в глубине оставалась уравновешенной и спокойной, причем это чувство было сильным и определенным.
Сессия была продолжена только с использованием «театра прикосновений». Контакт на ноги не привел к уменьшению амплитуды и частоты движений. Только контакт на область грудины (верхнюю ее часть) способствовал некоторому успокоению. Выражение лица клиентки во время всей сессии оставалось нейтральным, почти спокойным, ресницы не дрожали, или это не было заметно на фоне общей активности. Во время периода абсорбции движения тела продолжались, постепенно затихая. В какой-то момент Ш.С. положила руки себе грудь и через минуту-другую расслаблено раскинула их в стороны (терапевт выдохнул остатки напряжения). Движения полностью прекратились только после того, как пациентка повернулась на бок, поэтому я ей дала еще пару минут на абсорбцию. Неожиданной для меня после такой сессии была обратная связь от клиентки: «Такое безмятежное состояние у меня только в детстве было».
Поэтому терапия была продолжена методами танатотерапии. Периодичность сессий – один раз в 7-10 дней, с использованием музыки и в тишине, с вербальной частью и без нее. Первые 5 сессий был использован только «театр прикосновений», телесная активность продолжалась почти на одном уровне. Когда она несколько уменьшилась, были дополнительно не более одного раза за сессию с небольшой амплитудой использованы «последовательность предъявляемых опор» на кисти рук, «телесная гомеопатия» и «телесная магия» на левую ногу. После десятой сессии произошли качественные перемены. Количество движений в первой части сессии стало заметно меньше, и с меньшей амплитудой, во второй части во время абсорбции прекращались через 2–3 минуты. В одной из сессий произошел инсайт на интересующую клиентку тему, заявленную во время вербальной части. В другой – появилось чувство легкости и полета, расправились плечи. Одновременно в жизни произошло несколько событий: наконец-то привела в порядок дачу, начала переезд на новую квартиру, стала позволять себе уходить с работы вовремя, не задерживаясь каждый день на 2-3-часа, начальник взял на работу новую сотрудницу в помощь Ш.С. Эта позитивная динамика еще больше мотивировала клиентку продолжать терапию.
В последующем позитивная динамика «притормозилась», стало расти сопротивление клиентки, выразившееся в избегании встреч с терапевтом (пропустила две сессии). Руководствуясь интересами клиента, мне пришлось прибегнуть к помощи других видов психотерапии, включая телесно-ориентированную терапию, и вывести ее на отреагирование. Через несколько встреч мы вернулись к работе только методами танатотерапии, которую Ш.С. продолжает по сей день (март 2011 г.). В настоящее время сохраняется позитивная динамика: отношения с дочерью стали более теплыми, на работе не избегает отстаивания своих интересов (как делала это раньше), появился бой-френд.
Результаты исследования испытуемой Ш.С. до и после начала танатотерапии (по данным на ноябрь 2010 года) по разным параметрам приведены в сводной таблице (см. Приложение). Поскольку в декабре-январе в лечении были использованы методы других направлений психотерапии, окончательное тестирование в марте не проводилось (и результаты терапии в декабре-марте для чистоты эксперимента не учитывались).
Общая оценка этих результатов заключается в выраженной положительной динамике. Вызывает удивление значительное увеличение показателя как общей интернальности (с 23 до 37), так и интернальности в семейных отношениях, с 3 до 7. Первое, скорее всего, объясняется тем, что тестирование проводилось сразу после нескольких позитивных событий, что и привело к погрешности результата. Второе, по-видимому, может быть связано с тем, что потеря мужа не привела к ощущению жизненного фиаско.
При анализе динамики агрессивности и враждебности привлекает внимание увеличение уровня вербальной агрессивности на фоне общего снижения индексов. Данный факт я бы интерпретировала скорее как положительный, так как у испытуемой всегда были проблемы с выражением агрессии, в том числе и вербальной. Отсутствие изменений по показателю «подозрительность» объясняется изначально низким его уровнем. Отсутствие динамики показателя «аутоагрессия» может быть вызвано тем, что склонность к самообвинению является базовой чертой характера (мазохизм по А. Лоуэну).
Тревожность при общей тенденции к снижению остается достаточно высокой (более 45 баллов). Более значительное снижение показателя ситуативной тревожности вызвано, скорее всего, изменением некоторых жизненных обстоятельств, описанных выше (т. е. изменением ситуации). Почти не изменившаяся личностная тревожность объясняется, по моему мнению, устойчивостью этой характеристики личности и требует более длительной терапии для коррекции.
Результаты диагностики нервно-психической неустойчивости, демонстрируя положительную динамику, все же указывают на высокий уровень дезадаптации (менее 5 пунктов по шкале НПУ). Поскольку нервно-психическая неустойчивость является отражением одновременно и психического, и соматического здоровья человека, в данной ситуации требуется помощь не только психотерапевта, но и назначение дополнительного лечения средствами официальной (и народной) медицины, которые и были рекомендованы пациентке.
В целом можно сделать вывод о том, что в данном конкретном случае результаты исследования подтверждают предположение об эффективности танатотерапии при лечении посттравматических расстройств и способствуют интеграции личности. Частная гипотеза о том, что реакция горя, не найдя выражения в чувствах и смыслах, была «законсервирована» на телесном уровне, также подтверждается.
Глава 3. Использование танатотерапии в комплексе с другими методами психотерапииСлучай первый
A.M., женщина 45 лет, высшее техническое образование, замужем (первый брак), имеет сына-студента. Родилась и выросла в Минске, русская, единственная дочь в родительской семье, 2 года назад похоронила отца. Имеет мать, которая проживает отдельно в том же городе. Пережила шоковую травму в пренатальный период (матери во время беременности делали полостную операцию).
В психоаналитическом подходе диагностирована как сочетание шизоидной и обсессивной личности невротического уровня, в биоэнергетическом подходе А. Лоуэна – сочетание шизоидной и ригидной структуры.
Причина обращения к терапевту: неудовлетворенность отношениями с мужчинами, проблемы в отношениях с матерью.
Терапия начата была средствами гештальт-терапии, которая привела клиентку к пониманию некоторых механизмов возникновения конфликтов в отношениях. Это позволило ей изменить свое отношение как к мужу (и любовнику), так и к матери, что несколько гармонизировало ее жизнь. Но ситуации, требующие проявления агрессии (защита своих интересов) не находили разрешения. A.M. было предложено попробовать дополнить работу телесно-ориентированными техниками, которые, позволив проявить и выразить некоторые вытесненные (и отрицаемые) чувства, не привели к желаемому результату. Танатотерапия явилась следующим шагом.
Первая же сессия дала положительный эффект. Глубокая релаксация способствовала проявлению реакции горя на потерю отца, со дня смерти которого прошло больше года. Это не было сильным отреагированием, а проявляющимся постепенно, в течение 3–4 недель, чувством глубокой печали и скорби, проявляющееся время от времени в слезах. A.M. с энтузиазмом продолжила танатотерапию. Во время сессий внешней активности было мало, но во внутреннем пространстве шла глубокая работа. Сужу об этом по той обратной связи, которую давала клиентка. Помимо красочных картин-видений во время сессий, несколько раз «выходила из тела», видела себя со стороны. После чего стала описывать свои жизненные ситуации, тоже видя их «со стороны», при этом точка зрения на ситуацию, оценка себя и других, стали меняться.
Изменилась направленность личности. Если раньше ее интересовала в основном личная жизнь, и внимание было приковано к решению проблем в этой сфере, то со временем A.M. стала занимать мысль «а то ли я делаю?», фокус внимания переместился на работу. Возникшее чувство нереализованности привело ее, в конце концов, к увольнению с работы, а потом и поступлению в институт с целью получения новой профессии.
Результаты терапииСубъективно: A.M. в целом довольна имеющейся динамикой. Отношения с мужем наладились, он ее поддерживает в решении поменять жизнь, в том числе и материально. Хотя чувствовать и выражать агрессию A.M. по-прежнему трудно, но она стала более спокойно относиться к попыткам «вторжения матери в свою жизнь». Несмотря на то, что испытывает стрех перед новой жизнью, отмечает, что «откуда-то появилось чувство, что справится».
Объективно: локус контроля стал смещаться в зону интернальности. Если раньше источником удовлетворения эмоциональных потребностей выступал мир (мужчины, мать), то теперь A.M. стала находить удовлетворение в творческой самореализации. Что подтверждается практическими действиями, направленными на смену профессии.
Случай второйЮ.Р., женщина 25 лет, не замужем, старшая дочь в родительской семье (в которой и проживала на момент начала терапии). Родилась и выросла в Минске, имеет высшее образование (психолог). В анамнезе шоковой травмы не выявлено, но симптоматика ПТСР имеет место: избегание разговоров на темы, вызывающие чувство беспомощности, неудачи; ощущение зависимости и отчужденности от других людей; выраженный психологический дистресс под воздействием «ключевых раздражителей», головные боли и тошнота стрессогенной этиологии, дисфункция щитовидной железы. По моему предположению имеет место травма развития в структуре потребностей, которая может субъективно переживаться как шоковая травма.
В психоаналитической традиции диагностирована как тревожно-мнительный циклотимик (с тяготением к гипоманиакальности) невротического уровня (с тяготением к пограничности), в биоэнергетическом подходе А. Лоуэна – сочетание оральной и ригидной структуры характера.
Причина обращения к терапии: депрессивное состояние в связи с недавним расставанием с молодым человеком; проблема выбора.
Поскольку Ю.Р. имела опыт обращения к гештальт-терапии в рамках образовательной программы, ей было предложено попробовать что-то иное. Это вызвало у нее страх, нервозность, поэтому начало терапии было положено при помощи известных Ю.Р. приемов с целью снижения тревожности, то есть гештальт-терапии. По мере того, как тревожность снижалась, я добавляла в малых дозах телесные приемы без контакта клиент-терапевт (дыхательные, метод чувственного осознавания и т. п.).
Примерно через 2,5 месяца в рамках обычной сессии впервые был применен прием «театра прикосновений» на область спины, в позиции сидя, около 10 минут. Это дало следующий эффект: дыхание расширилось, тело расслабилось, «обмякло». В следующую встречу клиентка сама попросила повторить прием, сказав, что ей очень понравилось и она «хорошо спала после этого». Теперь уже Ю.Р. согласилась лечь и получить сеанс танатотерапии в полном объеме. Эта первая сессия длилась 30 минут (15 на работу и 15 на абсорбцию). В конце первой части сессии стала нарастать активность, и, чтобы избежать «лавины», я прекратила работу. Активизация продолжалась еще 7–8 минут в фазе абсорбции, потом постепенно прекратилась. После сессии клиентка выглядела спокойной, уравновешенной, но вербальная активность сохранилась почти на прежнем уровне, слегка изменившись качественно: Ю.Р. говорила медленнее, чем обычно. Дыхание, по моей субъективной оценке также стало более глубоким и медленным.
В дальнейшем работа была продолжена по следующей схеме: поочередно сессия гештальт-терапии с элементами ТОП – сессия танатотерапии, через 5–7 дней, так в течение 4 месяцев. В последующем в рамках каждой сессии первая часть работы отводилась «разговорному жанру», вторая – танатотерапии.
За это время (август 2009 г. – июль 2010 г., в терапии было 2 перерыва по 1–1,5 мес. в связи с отъездами участников в другие города) произошли следующие перемены.
Субъективно: Ю.Р. утверждает, что уменьшилось количество приступов тошноты и головной боли, почти исчезла «тяга к слиянию». В будущее смотрит с надеждой, хотя иногда бывают «приступы страха, что ничего не получится». Несмотря на этот страх, практические шаги Ю.Р. делает в направлении кардинальных перемен.
Объективно: в сентябре 2010 года поступила в магистратуру в Санкт-Петербурге, в процессе учебы решила переехать туда жить и нашла там работу. В настоящее время (март 2011 г.) проживает в СПб, изредка приезжает в Минск навестить родителей. В личной жизни пока затишье.
ВыводыАнализируя изменения, полученные A.M. и Ю.Р. в результате терапии, можно сделать вывод о том, что в первом случае именно танатотерапия способствовала не просто существенным, а даже кардинальным переменам в жизни клиента. Такой результат объясняется, скорее всего, тем, что по психотипу A.M. относится к шизоидам, которым «исключительно хорошо подходит танатотерапия» (Е.Э. Газарова). Трудно судить о воздействии танатотерапии на исцеление травмы в структуре существования, поскольку нет объективных данных о том, как изменилась ее агрессивность. По крайней мере, ее симптомы купировались.
Позитивные перемены в жизни Ю.Р. (сделала в выбор в пользу отделения от родительской семьи) я связываю со снижением уровня тревожности. Поскольку любой страх в своей основе является страхом смерти (сводится к нему), то и здесь танатотерапия явилась инструментом личностной трансформации. Склонность к слиянию, свойственная лицам с оральной структурой характера, ослабла, из чего можно сделать вывод о том, что коррекция травмы развития имела место. Предполагаю, что изменения были бы более существенными, если бы не было перерывов в терапии, вызванных объективными причинами.
ЗаключениеВ данной работе представлены современные взгляды на механизм происхождения посттравматического расстройства, способы лечения и реабилитации травмированных пациентов, а также концепция танатотерапевтического подхода к решению проблем пациента. На основании данной информации были выдвинуты идеи о том, что танатотерапия особенно подходит для лечения последствий травмы.
В целом, можно сделать вывод о подтверждении основной и частной гипотезы. Разумеется, для далеко идущих выводов оснований мало, так как выборка испытуемых крайне недостаточна.
Одним из главных выводов данного исследования является подтверждение идеи о том, что интегрированная травма становится мощным ресурсом. Так, испытуемая Ш.С. при первичном обследовании УСК была диагностирована как интернал среднего уровня, а спустя 9 месяцев после начала танатотерапии показала себя интерналом высокого уровня.
К недостаткам работы можно отнести ее недостаточную статистическую достоверность ввиду крайне малой выборки, подвергшейся испытанию. Уверенно можно говорить о том, что исследование не опровергает основную гипотезу об эффективности танатотерапии в лечении посттравматического стрессового расстройства. Окончательные выводы о подтверждении данной гипотезы можно будет сделать после проведения более широкомасштабного исследования. Высокий показатель эффективности танатотерапии в данном случае объясняется еще и тем, что испытуемые по направленности локуса контроля относятся к интерналам, т. е. способны брать на себя ответственность за происходящее в их жизни. Таким образом, не исследовались лица экстернальной направленности, что делает проведенные испытания однобокими. Кроме того, за рамками работы остался сравнительный анализ разных методов лечения и реабилитации пациентов с ПТСР с методом танатотерапии. Не удалось использовать проективные методики с целью диагностики состояний испытуемой, не изучалось изменение физиологических реакций на воздействие травмирующих стимулов, что позволило бы сделать картину состояния испытуемой Ш.С. достовернее.
В целом, для получения достоверных сведений об эффективности танатотерапии следует исследовать более широкую выборку. В нее должны быть включены представители обоего пола разных возрастов и профессий (гуманитарии и «технари»), разных психотипов, диагностированные в разных подходах – психоаналитическом, юнгианском, по Э.Берну и т. п. Все это указывает на направление, в котором следует двигаться с целью дальнейшей проверки выдвинутой гипотезы о роли танатотерапии в деле реинтеграции травмированной личности.
