Текст книги "Философия в систематическом изложении (сборник)"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Философия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 42 страниц)
Приходящие из внешнего мира и воспринимаемые душой впечатления вызывают всегда много противодействий, которые проявляются в виде движений органов тела и переходят опять во внешний мир. При сложности развитой душевной жизни это соотношение не всегда легко установить. Но первоначальное его существование несомненно. По существу, всякое воздействие внешнего мира на душу вызывает в ней самые разнообразные движения: движения посредствующих органов чувств, рук и ног, головы, органов речи, затем движения внутренних органов, например, сердца, кровяных сосудов, легких и т. д.
Эти движения реакции имеют двойной характер. Одни непосредственно направлены на сохранение организма.Раздражения, полезные для организма в целом или для его органов, удерживаются, чтобы их воздействие дольше продолжалось, или совсем воспринимаются телом. Вредные и расстраивающие раздражения, напротив, устраняются, и тело по возможности защищает себя от их дальнейшего воздействия.
Наряду с этим существует еще второй класс движений реакции. Когда кошка увидит мышь, она ее схватывает и пожирает: это полезно для ее сохранения. Но обычно кошка пару раз позволяет мыши убегать и каждый раз опять ловит ее, хотя при этом не исключена возможность того, что мышь ускользнет. А когда кошка увидит клубок ниток или катящийся шар, то сейчас начинается та же история, что с мышью, хотя в несъедобности этих предметов кошка убеждается уже с самого начала. Точно так же и человек реагирует на внешние воздействия не только вышеупомянутыми реакциями сохранения, но и такими движениями, которые не имеют никакого прямого отношения к его сохранению: топанием и барахтанием, раздиранием, бросанием и т. п. Люди и животные не только борются с вещами, но и играютими. В такого рода играх производится работа органов и их сил, чем достигается развитие, упражнение и сохранение присущих им способностей, и в этом их смысл. В игре развиваются, конечно, те самые силы и способности, какими организм пользуется и в борьбе с внешним миром. Так что, упражняя и развивая в игре свои силы и способности, человек делает нечто полезное и для своего сохранения. Движения игры, по характеру своему и ближайшим целям отличные от движений сохранения, следует поэтому рассматривать вместе с тем как подготовительные упражнения к этим последним.
Организму прирождены самые разнообразные движения сохранения и игры. Это для него целый клад, которым он пользуется при реагировании на внешние впечатления. Для души они, правда, являются сначала чем-то как бы посторонним. Вследствие известного сочетания нервных путей отдельные воздействия вызывают всегда одинаковые определенные реакции, и это происходит рефлективно, без всякого участия сознания. Далее, эти движения только следуют друг за другом простыми рядами. Известное впечатление вызывает определенное движение: например, вид какого-нибудь предмета вызывает его схватывание и поднесение ко рту. Этим изменяется кое-что в окружающем или в отношении организма к окружающему (предмет, скажем, оказался горьким), и это изменение при известных обстоятельствах может послужить толчком к новому движению. Но в том и другом отношении дело постепенно принимает иной вид: движения, которые первоначально сопровождали душевные процессы чисто рефлективно, втягиваются в известном смысле в круг душевной жизни; вместе с тем они осложняются и становятся движениями, при которых принимаются в расчет сразу многие впечатления или даже объективно еще не осуществленные впечатления, т. е. они становятся так называемыми поступками.
Причины этих изменений коренятся в двух особенностях отношений души к производимым ее телом движениям. Первая особенность направлена, так сказать, на душу: если совершаются какие-либо из первоначально чисто рефлективных движений, то они, по крайней мере в большинстве случаев, воспринимаются; у них нет душевных причин, но имеются душевные действия.Отчасти они видимы, отчасти они вызывают кожные ощущения, но главным образом они отражаются в душе как кинестетические ощущения (с. 206), т. е. посредством впечатлений, материально исходящих от суставов, сухожилий, мускулов. Эти кинестетические ощущения затем, понятно, ассоциируются с другими одновременно вызванными в душе впечатлениями оптического, акустического и т. п. характера. И вот, когда впоследствии повторяются когда-нибудь эти иные впечатления, но уже без сопровождавших их тогда движений, то в сознании все-таки репродуцируются в виде представлений и соответствующие им кинестетические ощущения. А это, в свою очередь, существенно важно для второй закономерности, которая, так сказать, направляется от души: кинестетическим представлениям свойственна тенденция вызывать как раз те самые движения, которым они обязаны своим возникновением; одна только мысль о том, как себя чувствуешь при совершении известного движения, при достаточной живости вызывает уже само движение.Непроизвольное произнесение шепотом слов, о которых много думаешь, качание тела или хотя бы одной головы при слушании мелодии танца, движения играющих на бильярде или в кегли, в которых сказывается желательное им направление шаров, – это все пояснительные примеры изложенной закономерности.
В силу этих двух закономерностей первоначально чисто рефлективные движения становятся душевными переживаниями и проявлениями душевной деятельности. Дитя, скажем, видит что-то белое и блестящее, оно хватает его и рефлективно, как все дети, подносит ко рту. Случайно это оказался кусок сахара, он замечательно вкусен, ребенок держит его крепко, сосет и впитывает в себя. Все пережитые при этом впечатления – вид предмета, движения рук, сильное удовольствие от вкусной вещи, сосательные движения – так близки друг к другу во времени, что они ассоциируются, а с каждым повторным переживанием подобного случая эта ассоциация становится прочнее. Впоследствии поэтому, как только ребенок увидит кусок сахара, он сразу же представит себе его приятный вкус, а также связанные с ним ощущения, вызываемые движением рук и сосанием. И вот эти представления станут стимулами большей или меньшей силы для соответствующих движений – рука протянется, рот и язык станут делать сосательные движения, и это даже в том случае, если сахар будет лежать так, что его не так просто взять, а приходится только смотреть на него издали. Ребенку хочетсятогда получить этот кусок сахара; т. е. движения, первоначально только чисто внешним образом следовавшие за впечатлением, и результаты этих движений теперь, так сказать, проходят сперва через душу, по крайней мере как представления, и их объективному осуществлению наряду с первоначальным механизмом рефлексии содействует и это душевное предвидение. Аналогично отражаются в душе обстоятельства, сопровождавшие или следовавшие за совершением движений, а соответствующие им моторные реакции видоизменяют реакции, вызванные главным впечатлением. В конечном результате движения совершаются не слепо и по первому порыву, а приспособляются к духовно предвидимым результатам, т. е. становятся осторожнее и дальновиднее.
В. Сложные явления душевной жизниВ каждый момент бодрствования душа получает огромное множество внешних впечатлений; глаза и уши, кожа и другие органы чувств не перестают доставлять ей сведения о происходящем во внешнем мире и об изменениях ее собственного тела. Но то, что фактическипереживается душой как результат всех воздействий, значительно отличается от суммы ощущений, которые могли быть вызваны этими внешними раздражениями, т. е. от того, что достигло бы сознания души, если бы она обладала одной только чувственнойорганизацией. Фактически переживаемое соопределяется также всеми прочими закономерностями душевной жизни; в отличие от простого ощущения, мыслимого изолированным, мы его называем восприятием.
Возьмем в руки газету и затем перевернем ее заголовком вниз: вид ее совершенно изменится. Перед нами расплывчатая масса непонятных деталей, тогда как вначале мы видели определенные знакомые нам вещи, осмысленно соединенные в отдельные группы и слагающиеся в одно большое целое. Вид перевернутой газеты есть результат деятельности почти одних только чувств. Обычный же вид газеты есть действительное переживание развитой души при нормальных обстоятельствах. Разница между обоими видами покоится на действии внимания, памяти и упражнения.
Во всяком акте восприятия прежде всего достигает сознания только частьтого, что в данный момент могло бы достигнуть сознания в силу воздействующих на душу объективных раздражений, взятых по себе. В зависимости от ценности воздействий для чувствований, от предшествовавшего опыта души, от мыслей, которые в данный момент занимают душу, некоторые воздействия достигают своей цели за счет многих других, объективные причины которых также имеются налицо и действуют на органы чувств. Из вещей, изображения которых имеются в данный момент на сетчатке моего глаза, я с полным сознанием воспринимаю только очень немногие, да и то лишь некоторые их особенности, а если я воспринимаю видимые вещи, то очень легко случается, что я вовсе не обращаю внимания на имеющиеся одновременно с ними слышимые или осязаемые вещи.
Но зато восприятие, с другой стороны, заключает гораздо большетого, что дается одними только объективными раздражениями: душа на основании прежнего опыта обогащает и наделяет доходящие до нее чисто чувственные впечатления разного рода представлениями. Душа мысленно разъясняет или дополняет данные чувства тем, что она до того обычно или часто переживала при условиях, подобных теперешним, и чем чаще бывали эти переживания, тем живее и неотступнее эти добавочные представления. Мы, например, прямо-таки видим, каковы вещи на вкус или на ощупь, холодные они или теплые, тяжелые или легкие, хотя чувственные глаза нам никаких сведений об этом, понятно, доставлять не могут. Если мы по слуху или по глазомеру судим о расстоянии вещей от нашего тела, то это покоится именно на таком пояснении чувственных признаков, например величины или окраски предметов, силы шумов, посредством ассоциации привходящих на основании прежнего опыта представлений. Вообще, все наше знание вещей, их свойств и названий, все наше понимание их значения и употребления состоит не в чем ином, как в мысленном прибавлении впечатлений, полученных от них раньше посредством разных иных чувств. Патологические случаи весьма поучительны в этом отношении. Болезненные процессы в мозгу иногда рассматривают описанные процессы ассоциативного обогащения; тогда мы имеем пред собой чисто чувственное ощущение без познавания и понимания объектов, как это наблюдается обычно только на первой поре жизни. Известного рода больные, например, у которых не наблюдается никакого расстройства кожной чувствительности, все-таки не могут познавать предметы одним осязанием (паралич осязания), но стоит им только разрешить посмотреть на предметы, и они уже знают, с чем они имеют дело.
Далее, для восприятия характерна еще третья его особенность: в восприятии мы сознаем вещи в совершенно ином распределении, чем то, какое было бы дано одними раздражениями ощущения. Когда мы смотрим на перевернутую газету или на опрокинутую картину, мы внутри целого тоже различаем отдельные части. Но это различение мы делаем по чисто внешним признакам. До нашего сознания отдельно доходят, скажем, части, отделенные друг от друга пустым промежутком или заключенные в черную рамку, или, например, сплошные пространства вполне или приблизительно одинаковой окраски; но то, что мы называем родством вещей по содержанию, не играет при этом никакой роли. Совершенно иначе обстоит дело при восприятии развитого сознания. Поверхностного взгляда на комнату достаточно, чтобы различить столы, стулья, картины и т. д. как особые самостоятельные вещи; точно так же мы при первом же взгляде на ландшафт различаем дома, деревья, дороги и т. п. И происходит это не потому, что отдельные части этих вещей связаны между собой в пространстве, а также не вследствие каких-либо иных побочных особенных обстоятельств. Вся суть в том, что мы различаем и сочетаем группы раздражений по их принадлежности, т. е. сообразно тем сочетаниям, в которых они обычно встречаются. А поступаем мы так под влиянием прежнего опыта, который показал нам, какие сочетания нормальны и встречаются постоянно и какие обусловлены только случайностью.
Итак, с виду весьма простой и чисто пассивный переход внешних впечатлений в чувственное восприятие оказывается в действительности довольно сложным процессом. Вся душа участвует в нем и пользуется им для осуществления своих целей. В громадном большинстве случаев ей удается достигнуть цели. Но бывают исключения. При известных обстоятельствах как раз деятельность, следующая рассмотренным закономерностям, приводит к характерным промахам, что следует считать неизбежным при громадной сложности этих процессов.
Уже выше отмечено было, что если какое-нибудь явление повторялось много раз, то оно, вообще говоря, и впредь будет повторяться. Поэтому если душа, воспринимая отдельные члены неоднократно пережитой группы впечатлений, сама уже производит в виде представлений и остальные ее члены еще прежде, чем их чувственные причины успели на нее воздействовать, то это есть весьма целесообразное предвосхищение объективной действительности. Но природа идет все же своим путем. Если, вообще говоря, она и повторяет прежнее, то бывают все-таки и исключения. Сложность жизни природы нередко приводит к отклонениям: отдельные моменты процесса повторяются не в том сочетании, что в подавляющем большинстве случаев. И вот в случае таких отклонений душа неминуемо делает ошибки. Происходит так называемый обман чувств. Если я, житель равнины, ясно и отчетливо вижу пред собой предметы, то мне нужно лишь немного времени, чтобы приблизиться к ним. Но высоко в горах предметы видны ясно и отчетливо и на дальнем расстоянии, и если я на основании моего повседневного опыта думаю, да и должен думать, что они находятся близко от меня, то я ошибаюсь. Противоречие между обусловленным закономерностью душевной жизни предвосприятием объективной действительности и основанным на закономерности природы исключительным в единичном случае отклонением объективной действительности от обычного – таков общий тип обмана чувств.
Если в душе начинают действовать причины, могущие воспроизвести в виде представлений прежние, ассоциативно с ними связанные восприятия, то происходит вполне то же самое, что при воздействии внешних раздражений. Действие, которое эти причины могли бы произвести сами по себе, а именно точное повторение прежнего переживания, всегда еще соопределяется особенностью души, т. е. воспоминаниясовершенно так же, как восприятия, постоянно обусловлены и различными закономерностями душевной жизни.
Воспоминания поэтому прежде всего еще более недостаточны и ограничены, чем восприятия, т. е. в отношении полноты они составляют еще больший контраст с богатством объективных раздражений, которые являются их внешними причинами. Представим себе ландшафт, уличную сцену, знакомого человека; всегда не хватает массы деталей, в том числе и таких, которые в свое время в самом восприятии, наверно, достигли сознания. Но зато воспоминания, с другой стороны, богаче восприятий. В них содержатся дополнения и пояснения, внесенные по ассоциации из других, похожих восприятий; припоминая, например, картину какого-нибудь ландшафта, мы относим к нему и башню, которой на самом деле вовсе не было в том месте. Наконец, воспоминания подвергаются влиянию других, возникающих в душе, представлений и в большей или меньшей степени видоизменяются ими; такое действие оказывают, например, вопросы относительно воспринятого, которые приближают душу к известным представлениям (внушающие вопросы), желание произвести впечатление, импонировать и т. п.; так что образы воспоминания являются неточным воспроизведением воспринятого не случайно и не в исключительных случаях, а в силу природной закономерности, как это недавно было доказано непосредственными опытами над точностью воспоминаний, и в каждом отдельном случае может быть речь только о степени отклонения.
На пояснении и видоизменении образов воспоминания посредством представлений, возникающих в силу ассоциации или сосуществующих во времени, покоится так называемая фантазия; это не новая, долженствующая быть отделяемой от других основная функция души, а результат тех самых элементарных проявлений, которые, складываясь при иных обстоятельствах, образуют прямо противоположное явление воспоминания. Но мы здесь остановимся несколько подробнее не на этой особенности, а на вышеупомянутой неполноте репродуцированных представлений.
Подобно неполноте восприятий, она вытекает прежде всего из отбора, производимого деятельностью внимания. В вещах, которые достигают нашего сознания в восприятии, нас не все одинаково интересует. Ребенка, например, в карманных часах больше всего заинтересует тикание и блеск золотых крышек, хотя бы он обратил внимание и на некоторые иные детали; в собаке его заинтересует главным образом лаяние или то, что она ходит на четырех ногах. Если восприятия часов или собаки часто повторяются в сопровождении какого-либо другого, но всегда одинаковоговпечатления и если затем при повторении этого знакаони воспроизводятся в виде представлений, то эти репродукции будут содержать отнюдь не все, что дошло до сознания в восприятии, но только выдержку из него, а именно наиболее заинтересовавшие детали, как тикание или лай в нашем примере.
В таком же направлении отбора действует еще одно обстоятельство: именно то, что группы раздражений внешнего мира, а посему и вызываемые ими восприятия не представляют ни полного сходства, ни полного различия, но повторяются, образуя известную смесь сходства и различия. Тождественные черты однородных образований, конечно, воспринимаются несравненно чаще, чем несхожие черты, потому что первые повторяются во всех, а последние только в единичных случаях. Поэтому при воспроизведении, общие черты также выступают на первый план; их гораздо легче представлять себе, чем остальные черты, которые мешают друг другу благодаря своему большому количеству. При повторении одного и того же знака, ассоциированного со схожими восприятиями, тожественные их черты, таким образом, все больше отделяются от несовпадающих черт и мало-помалу сами по себе складываются в представление.
Итак, закономерности душевной жизни приводят при образовании представлений к своеобразному результату: они в несравненно большей степени, чем в восприятиях, устраняют случайные соединения внешних впечатлений и создают представления или только отдельных выдающихся черт воспринимаемых вещей ( абстрактные представления), или же общих черт группы объективных вещей ( общие представления), что во многих случаях оказывается одним и тем же. Отнюдь не произвольно и не стремясь сознательно к достижению какой-либо цели, а проявляя без всяких намерений свои особенности, душа образует представления, которые в своей фактически мыслимой простоте и изолированности объективно не имеют никаких прообразов, но наличность которых в душе не может подлежать ни малейшему сомнению; таковы, например, представления одной только длины, или одного только красного цвета, или представления цвета вообще, собаки, дерева вообще и т. п.
Для высшего духовного развития эти образования имеют огромное значение. Мы здесь ограничимся только двумя указаниями. Во-первых, они содействуют распределению чувственно данных комплексов по внутреннему содержанию, зачатки чего мы отметили выше (с. 225) при рассмотрении восприятия. Окружающие нас и нами воспринимаемые вещи обычно являются для нас случайным, пестрым, невероятно запутанным скоплением разных предметов. Но когда мы при мысленном воспроизведении впечатлений сознаем только некоторые их черты, общие многим вещам, когда мы, значит, мысленно выделяем то, что в вещах есть общего, мы их духовно распределяем по классам и видам. Мы высвобождаем вещи из случайностей среды и особенностей единичных случаев, мы их сочетаем по их внутренним отношениям, по родству их, как принято выражаться, и, таким образом, мы мало-помалу начинаем духовным взором различать стройные системыв невероятном разнообразии бессистемного данного. Но общее для нас почти всегда сочетается с познанием закономерногов отношениях вещей, без которого мы ведь не могли бы владеть ими; единичное и индивидуальное для этого слишком богато и сложно. Итак, обнаружение порядка и закона есть следствие абстрагирования.
Второе важное следствие абстрагирования имеет место при обратном ходе процесса воспроизведения: мы говорим о мышлении по аналогии.Если отдельные черты, общие различным вещам или процессам, постоянно или чрезвычайно часто сопровождаются другими восприятиями или представлениями всегда одинакового содержания, то они тесно с ними связываются, и когда эти черты повторяются в совершенно иной обстановке, то неминуемо вместе с тем воспроизводится и представление указанного содержания. В немецком языке существительные на «е», вообще говоря, суть женского рода; между окончанием на «е» и членом женского рода возникает поэтому тесная связь, независимо от содержания слов. Существительное «Sonne» (солнце) по-немецки поэтому женского рода, чего нет ни в одном из родственных языков, а когда в немецком языке укореняются иностранные слова с окончанием на «е», то они по аналогии становятся женского рода, хотя бы в своем языке они были иного рода: например, Etage, Loge, Blamage. После того как доказано было, что в целом ряде инфекционных болезней носителями заразы являются микроскопически маленькие организмы, все, кому это было известно, не могли думать о прочих инфекционных болезнях, не представляя себе по аналогии и для них таких же носителей заразы.