355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Эта гиблая жизнь » Текст книги (страница 41)
Эта гиблая жизнь
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 11:48

Текст книги "Эта гиблая жизнь"


Автор книги: авторов Коллектив



сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)

3. Мы, идущие в вечность

Эра радиационной беды, начавшаяся для Гомельской области 12 лет назад, с 26 апреля незримо внедрилась в судьбы людей и Белоруссии, значительно ослабив республику. Она продолжается в безвременной потере близких, в неслыханной доселе массовости болезней. И она же, породив великое душевное смятение в сотнях тысяч людей, вознесла напряжение народного духа к высотам, незамечаемым прежде, – зачем всё, Господи?

С этим идут люди в Гомельский Кафедральный Собор, выстроенный в начале прошлого века в честь святых Петра и Павла. Здесь всматриваются они в иконы почти двухсотлетней давности, и своё смятение исповедуют – здесь. И ждут ответа на вопрос: куда идёт больной мир и каждый человек в нём?

Владыка Аристарх был рукоположен в епископы в июле 1990 года. В августе он приехал в Гомель, «...где и погода хорошая, и солнышко светит, но где есть невидимая сила, которая подрывает здоровье людей». Первая его служба среди этих людей пришлась на 19 августа того года: на Преображение Господне.

Чем ближе соприкасаешься с православием, тем чаще встречаешься со смысловой и математической соотнесённостью дат, имён, слов, событий, убеждаясь в извечной взаимосвязи всего сущего – и в строгой неслучайности всего. Но вряд ли нам, людям мирской и греховной жизни, дано верно понять, что именно стоит за этой соотнесённостью. И потому остаётся только остановить своё внимание на видимых исторических созвучиях и совпадениях, которые сами собою складываются в некую очевидную символическую тенденцию.

Начнём с того, что память святого апостола Аристарха Церковь отмечает 28 апреля по новому стилю – едва ли не в самый день чернобыльской трагедии. И в «Житиях всех святых» мы можем прочесть следующее: «Аристарх был сотрудником апостола Павла и затем епископом в сирийском городе Апамее». Святой Аристарх был замучен в Риме, при Нероне, одновременно со святым Павлом... Мы видим пока явную связь имён, идущую из писания к нашим дням: имени одного из святых апостолов, в честь которых когда-то воздвигнут Гомельский Собор – и имени владыки в современном этом Соборе: Павла – и Аристарха. Служба же владыки в Соборе Петра и Павла, среди новых людей, «меченых Чернобылем», начинается – с праздника (а значит – и с высшей идеи служения) Преображения.

Что же мы увидим дальше, если пойдём по тому же логическому пути, открывающемуся перед нами?

Праздник Пасхи или Воскресения Христова, а также Радоницы – пасхального дня поминовения усопших, ежегодно выпадают на те же весенние дни, в один из которых произошла чернобыльская катастрофа. И в Киево-Печерском Патерике мы находим такие слова: «Силою Воскресения Христова творили чудеса и воскрешали мёртвых многие апостолы: например, апостол Павел воскресил в Крите умершего сына проконсула Рустика, апостол Петр воскресил Тавифу, воскресил умершее дитя на руках плачущей матери...»

Особо же заставляет задуматься одинаковая смысловая сущность слова радиация с двумя другими.

Латинское radiatio означает сияние, блеск, излучение. Но «Люцифер» (Lucisferre) – повелитель ада, злобный разрушитель жизни, искусственный подражатель свету животворному, истинному, который есть Бог, – переводится дословно как Носитель света. Ложным путём Люцифер (Сатана) пытается творить чудеса, равные Божеским по видимости, но – гибельные, но – разрушительные для людей и жизни по сути. То есть, Радиация и Люцифер замкнуты в общем смысле своём: Люцифер есть Излучатель, несущий людям искусственный, а не Божественный, разрушительный для них свет или излучение.

Однако, при ближайшем рассмотрении, непостижимым образом тоже самое слово радиация оказывается однокоренным и односмысловым со словом... Радоница. На русский язык Радоница переводится как блестящая, просветлённая и означает день, в который отмечают живущие вместе с усопшими радость Воскресения Христова. Воскресение же Христово – залог победы жизни над смертью.

Что же всё это в целом? Ряд исторических воскрешений Павлом и Петром «силою Воскресения Христова» – апостолами, в честь которых возведён Гомельский Собор почти два века тому назад? Разрушительное, смерть несущее люциферское излучение или радиация – но и саму эту радиацию венчает, залогом будущего воскресения или оживления, однокоренное с радиацией слово Радоница? Что же здесь получается – «...смертию смерть поправ...»? Не смысловая ли это предопределённость того, что само разрушение, сама чёрная гибель, посеянная адской энергией, вырвавшейся наружу, сублимируется ныне, преломляется страданиями новых мучеников в светлое торжество жизни над смертью: в победу над инфернальным злом, над нравственным и физическим саморазрушением цивилизации?... Не избранной ли свыше Белоруссии положено претворять свет ложный, смертоносный, в свет истинный и животворный, воскрешающий мёртвое? Не отсюда ли, от Припяти, территориально – от праматеринской основы славянства, способно пойти оживление того, что распадается, дробится, разлагается, разрушается, умирает? Убелённая страданиями, возвышенная ими до жертвенного, крестного подвига Белая Русь – не она ли теперь всеобщая наша надежда на преображение духовное, а значит, и любое другое – социальное, экономическое, политическое, экологическое и т. д.?

Встреча с епископом Гомельским и Жлобинским владыкой Аристархом не должна была состояться. Во-первых, она не планировалась вообще. Во-вторых, выходило, по одним словам – что владыка болен, а по другим – что владыка в отъезде и вряд ли вернётся в Гомель к вечеру. Но вдруг, на утро, всё и сразу неожиданным образом уладилось. И уже спозаранку, в 8 часов, владыка, приветливый и бодрый, вставал из-за своего рабочего стола, шел навстречу, радуясь – «Христос воскресе!»

Вопросы к нему – обычные: как изменилась духовная жизнь края, пострадавшего от Чернобыля, и что такое Чернобыль в нашей общей жизни? Духовные люди путём смирения достигают и более скорого, и более точного, и более объёмного знания, чем мы, книжники, и потому, чаще всего, не позволяют себе в речи того, что обнаруживало бы их интеллектуальную виртуозность и всяческое «высшее знание», к которому они, безусловно, причастны. Речи их бывают намеренно просты. Однако в этой простоте встречается как бы невзначай такое, что возвращается потом к тебе годами, удивляя после времени глубиной, не обретаемой, вероятно, в мирской жизни.

Владыка ответствует подробно и обстоятельно:

«....Было два Храма – Собор кафедральный Петра и Павла, Храм Никольский, помоложе, при котором мужской монастырь. А сейчас – 6 приходов. Ну и по епархии строятся потихоньку храмы – в Костюковке, в селе Красном, в центре Гомеля, в честь Иверской иконы Божией Матери строится храм. Учитывая наше такое положение экономическое трудноватое, и директора заводов, и начальство области и районов обращают на это сугубое внимание. Мы очень благодарны им за это, что они нас, православную Церковь, не оставляют в стороне.

По приходам тоже строятся храмы. В большинстве случаев сам народ их строит. Как они, люди, могут, так и строят – простой, из дерева, из досок, утепляют потом. И священника просят. «Владыка, – говорят, – мы построили храм, давай нам священника!»...

И тут вопрос встаёт сложный. Вот эти семьдесят лет практически нам семинарии ничего не давали. И в семинарию в своё время очень трудно было поступить, потому что были препятствия. Приходит какой-то парень – берут его через военкомат на переподготовку, чтобы задержать поступление. Если же у него есть какое-то образование, вообще документов не примут в семинарию: есть специальность – значит, специальность священника уже не нужна.

Но в тот период была одна хорошая черта – тот, кто хотел поступить, тот и поступал, – потому что шла проверка его веры, его устойчивости, его твёрдости. Слабенький бы испугался, а человек убеждённый обязательно преодолеет все преграды.

А сейчас поступают очень многие желающие, и очень трудно отобрать настоящих верующих людей, крепких в своём убеждении. Тут пошли свои минусы. Но тем не менее, Слава Богу, у нас почти все приходы заняты священниками. Только есть приходы совсем слабенькие в смысле экономическом, материальном, и они порой не могут содержать священника. Пенсионеры в основном нас содержат, бабушки наши. Она сама еле-еле живёт, помогает ещё своим детям в городе... Не столько в кадрах проблема, сколько в их образованности.

В любом деле – ив церковном, и в светском, мирском, – человеческий фактор играет очень большую роль. И как я отношусь к своему делу, то, по-видимому, всё время будет и такой результат. Если со всем усердием занимаешься, со старательностью, прилежанием – он один. А если хладнокровно... Так и в деле Чернобыля. По-видимому, люди допустили какую-то оплошность, где-то не проявили должного внимания, бдительность начала ослабевать. А это – страшная сила. Там, где простой человек, священник, руководитель, совершает своё послушание, то есть – дело, абы как, обязательно будет неприятный исход этому всему делу.

Ну и, конечно же, тут и нравственная сторона всей нашей жизни... Порой едешь в воскресный день по деревне или идёшь в церковь – церковь стоит, служба совершается. А люди сидят на скамеечке и занимаются пустыми разговорами. А другой мужик-хозяин стоит и пилит дрова в воскресный день, что по нашим канонам никак не положено делать. Пришёл этот день, сказано в Священном писании: посвящай его Богу. Бак ты понимаешь, как можешь – так и посвящай. Работать в этот день нельзя.

А мы согрешаем пред Богом. Мы когда-то вот эти наши дачи строили, эти дома вокруг Чернобыля, в праздничные дни, в воскресные – для себя. Закон Божий нарушали. Потом, в конце-концов, пришлось всё это оставить. Бросить – и бегом переселяться в другие места.

Как ребёнок перед отцом и перед матерью, так и мы должны ходить перед своим Небесным Отцом. То есть, во всём должна быть разумность – ив своём деле, и в послушании, и в подчинении. Вот это самое важное: где-то мы отступили от Божьего Закона. Где-то нарушили – своим непослушанием родителям, своим поведением, своей нехорошей жизнью в семье.

Поэтому роль Церкви и возрастает, что мы должны говорить об этом народу. Чтобы люди чувствовали какую-то святую грань: так поступать можно – а так нельзя: этим мы оскорбляем маму, отца, своё государство, правительство, закон гражданский, Закон Божий. Наша задача – в детях воспитывать что-то доброе, святое. Идёт старший – поклонись. Всё это – очень серьёзные вопросы. А мы порой, гоняясь за какими-то пустыми модами, за каким-то личным самовыражением перед другими, об этом забываем. И живём, бывает, даже некрещёными. Есть такие примеры и среди наших руководителей, крупных начальников. И родители сами неверующие – и детей растят неверующими. Тут одно к одному всё складывается... Сын приехал в деревню – и убил отца из-за каких-то денег, чтобы дальше пьянствовать. Такой страшный грех – поднять руку на своего родителя. Я не знаю, какими добрыми делами можно исправить эти грехи.

И опыт Чернобыля показывает – такое бедствие может постигнуть каждого человека и государство. Господь вразумляет: Бог есть над всеми. Об этом никогда не надо забывать.

...Ну что ж – такая воля, такой наш крест. Нам надо жить со своим народом. Нести его тяготы и помогать как можно своему народу...

Это было очищение перед вечностью. Очищение. Многие приняли мученическую такую кончину здесь и страдания – для вечности. И туда они ушли – наши молитвенники: они за нас там перед Богом будут предстательствовать. За нас будут молиться, потому что они пострадали за наш белорусский народ.

И второе... если, положим, богатый человек здесь живет свободно – гуляй-пей-ешь-веселись, потому что у тебя много богатства – так неизвестно, что он там наследует. Наша жизнь есть подготовка к вечности. Если он здесь своё богатство использует с умом, помогает бедным и любит бедного человека, то это зачтётся ему там как доброе дело. А если он живёт ради себя, ради своего личного прославления и самовыражения, то, конечно же, это богатство не послужит его спасению в вечности.

Все мы идём к Богу – в вечность, с нашими делами: кто чего здесь заработал. Поэтому говорить о том, что люди пострадали невинно – да, в нашем понимании они пострадали невинно. Но в Божественном понимании... Мы не знаем воли Божией, что Господь в данном случае думал о нашем народе. Может быть, этими страданиями народ и очищается. Может быть, так. Но всей воли Божией, абсолютно и детально, мы знать не можем. Потому что пути Господни – неисповедимы. И Божественная воля – очень большая премудрость. И предсказать её нам очень сложно.

Ну, а что касается нашего народа – всякое бывает. Люди есть люди... Да, ты – человек грешный, но почему ты великим постом ни разу не пришёл в церковь на исповедь? Но ты же мог оставить свои грехи здесь – очистить себя? Что тебе мешало?... Ладно, раньше нас не пускали. А теперь – пожалуйста: приходи. Полная свобода. И вот этой свободой мы теперь проверяемся: вот зло – вот добро, выбирай, что хочешь. И если я выбираю плохое... – вот вам и Чернобыль духовный наступает.

Но, несмотря на все беды чернобыльские, наш народ здесь живёт, и трудится, и думает о будущем в хорошем настроении. Слава Богу, белорусы никогда не падали духом...Наш Президент, Слава Богу, думает о народе. Чувствуется это. Народ очень тем доволен и трудится в меру своих сил. Так что, давайте вместе молиться будем о нашем народе. Так. И... радуйтесь! «Радуйтесь всегда в Господе; и ещё говорю: радуйтесь».

Как же констрастирует всё это вместе: чёрная тень Чернобыля, яркое солнечное утро и – «радуйтесь»!

Владыка Аристарх благословляет «ехать дальше и потом писать». В пасхальные дни христианам особенно хорошо радовать друг друга подарками. Он открывает шкаф с иконами. Рука владыки останавливается на иконе Господа Вседержителя, а взгляд – на иконе Божией Матери Владимирской.

– ...Какую вам?

– Какую дадите, владыка.

Внимательно подумав, владыка Аристарх решает:

– Значит – обе.

4. Белорусское чудо

Ещё в Минске бросилось в глаза: разрушительных издержек форсированного хода реформ, с чертами чудовищного социального расслоения, здесь явно не наблюдалось. Ни скверного разбитого асфальта, ни угрожающего нашествия на город коммерческих киосков, ни измученных женщин-рабынь за лотками, уставленными заморской картошкой и бананами, ни крикливой рекламы западных товаров, ни шпаны, ни наркоманов, ни безработных интеллигенток, трясущих китайским бельём на улицах, дабы заработать на его перепродаже. Необычайная чистота и ясность самой столицы, чистота лиц и спокойствие горожан, уверенных в завтрашнем дне. Люди одеты весьма скромно, но достойно. Не видно барышень в сверхдорогих нарядах и украшенных золотыми цепочками мужчин-нэпманов, шествующих под руку, мимо кричащей нищеты старух и беспризорников.

Оказалось, что в Белоруссии не закрыто ни одно предприятие. Белорусская промышленность и сельское хозяйство сохранили свою независимость, и белорусский народ оказался избавленным от трагической необходимости пополнять десятками и сотнями тысяч число безработных из-за сокращения производства. Это при том, что общая тяжелейшая беда всех республик бывшего Союза, – разрыв экономических связей, – ударил по Белоруссии куда как больно и был усугублен чернобыльской заражённостью огромных площадей радионуклидами.

Немногочисленным проституткам в Минске решительно не даёт развернуться специальная полиция нравов. О проблемах юношеского гомосексуализма или детского сифилиса заговаривать здесь, как и подобает в хорошем обществе, – неприлично.

Следов разрухи, нравственной и экономической, не обнаруживалось и на периферии, хотя мы имели возможность ездить по Белоруссии, одолевая расстояния до 700 км в сутки. Никто не препятствовал нашему знакомству с любыми сторонами жизни республики.

Порядок и необычайная, истовая любовь к своей земле проглядывались во всём – в опрятно подстриженных кустах даже внутри дворов, в тщательно окрашенных фундаментах самых старых домов, содержащихся в большой аккуратности. Камни-валуны – и те трогательно обсажены цветами, ухоженными и прополотыми. Ни клочка брошенной, замусоренной, ничьей земли...

Самое же главное в Белоруссии – это то, что люди склонны терпеливо и добросовестно трудиться, оставаясь полностью свободными от неуёмной, страстной погони за личным самообогащением, так присущей, к примеру, современной Москве и так меняющей, искажающей сам облик людей и образ их поведения.

В ОАО «Гомельдрев» нам показали многочисленные образцы элитных мебельных гарнитуров, выполненных с применением уникальных деревообрабатывающих технологий, по эскизам своих художников – выпускников Строгановского училища.

Мне приходилось видеть сверхэффектные западные гарнитуры стоимостью в полсотни тысяч долларов, украшающие квартиры московских преуспевающих бизнесменов. Должна сказать, что по сравнению с этими, белорусскими, они были тем же самым, что одежда из Лужников по сравнению с художественными льняными изделиями отечественных изготовителей. Там, где импортная мебель только ловко имитирует дерево в своей отделке пластиком, белорусская украшается искусной резьбой по дереву настоящему, из разнообразно подобранных и редких его пород.

Вообще, отрадный признак настоящего и подлинного весьма присущ Белоруссии, какой бы стороны её жизни это не касалось.

За сверхприбылями здесь гнаться как-то не принято. Считая цены на свои уникальные, художественные гарнитуры вполне разумными, «Гомельдрев» успешно продаёт их в десяток раз дешевле тех же итальянских, серийных, по стоимости, не взвинченной многократным посредничеством. ОАО поставляет свои изделия в разные страны мира, выдерживая высокий уровень качества, без угодливости принимает престижные международные заказы, заключает новые деловые контракты – без всякого ажиотажа. Это – радостное мастерство ради самого мастерства.

Заметим, что Белоруссия избежала отсоединения соцсферы от предприятий. И значительная часть прибыли того же ОАО «Гомельдрев» уходит на её содержание. А вот данные по Мозырьскому нефтеперерабатывающему заводу. Пять заводских детских садов посещает 1360 малышей. Дети работников завода составляют только две трети из их числа. У остальных родители работают на «чужих» предприятиях. И в то же время более 170 детей заводчан спокойно ходят в детские сады, находящиеся на попечении других предприятий.

В республике не закрылся ни один Дворец культуры. Сохранились все спортивные секции, все кружки художественной самодеятельности, и число их – растёт, а не убывает. Социальных условий для развития всяческих пороков постсоветская Белоруссия создавать, как видим, не стала.

В организации общественной, политической, производственной жизни Белоруссия сохранила максимум полезного «советского» с сильным государственным контролем и государственным регулированием рыночных элементов в экономике. То, что, к примеру, послужило истинной причиной вывода из состава Российского Правительства Олега Сосковца, идеолога государственного регулирования капиталистических преобразований, в известной мере осуществляется в Белоруссии. Её не разрушенные поспешной ломкой и дроблением предприятия оказываются сегодня наиболее подготовленными к интеграционным процессам между странами бывшего Союза, а также к разным формам сотрудничества со странами Запада. Тот же Мозырьский НПЗ, традиционно производящий продукцию с хорошими характеристиками, пользующимися устойчивым спросом на внутреннем и внешнем рынках, проводит, тем не менее, объёмную реконструкцию предприятия, поэтапно осуществляя разработанную здесь, а не где-то, программу. Под гарантию Правительства республики Беларусь уже получены инвестиционные кредиты на общую сумму 100 млн. немецких марок.

С января этого года здесь действует совместное предприятие – «Славнефть – Мозырьский НПЗ-2» как гарант окончательной реконструкции. В ходе реализации каждого из этапов реконструкции получается дополнительное количество высококачественной продукции, отвечающей перспективным европейским стандартам. А учредителями нефтегазовой компании «Славнефть» являются Госкомимущество Российской Федерации, Мингосимущество Республики Беларусь и около 4 тысяч физических лиц – акционеров Мозырьского нефтеперерабатывающего завода.

Экономические преобразования в Республике Беларусь проводятся по конкретной сверхидее. Сформулирована она здесь предельно чётко: это – «построение свободного процветающего общества, в котором всё подчинено интересам человека труда». Об этом говорил и Николай Войтенков, председатель Гомельского областного исполнительного комитета. Право, даже не верится, что все последующие слова председателя относятся к области, больше всех других пострадавшей от чернобыльской катастрофы:

«...Наша неодолимая сила заключается в единстве, в гражданском достоинстве, в духовной и нравственной позиции каждого гражданина республики.

Область выходит из кризиса и набирает обороты. Прирост объёмов промышленного производства продукции у нас по области в 1997 году превысил прогнозный показатель в два раза. Практически все отрасли, кроме топливной, добились положительных результатов. В сельском хозяйстве – на 13 процентов выращено больше скота и птицы. Производство молока возросло на 5 процентов.

Значительно вырос объём капитальных вложении в развитие экономики и соцсферы. Удалось перевыполнить задания по вводу в эксплуатацию общеобразовательных школ, детских дошкольных учреждений, больниц, жилья. Очень важно то, что обеспечены плановые показатели по доходам бюджета области...

Наши расчёты показывают: в нынешнем году, по сравнению с 1997-м, в промышленности области будет обеспечен рост объёмов производства на 107–108 процентов. Выпуск товаров народногопотребления увеличится на 11 процентов. В этом году предусматривается ввести в эксплуатацию жилых домов площадью в 450 000 кв. метров, школ – на 1597 мест...

Область сохранила высокий научно-образовательный потенциал. У нас работают 24 научных и проектных организации, 7 вузов. Самое главное в нашей политике – обеспечить достойный уровень жизни людей за счёт возможности зарабатывать и вовремя получать заработанное. А всё это обусловливается общим состоянием экономики...»

Кроме того, что за счёт бюджета области финансируется здесь программа поддержки малообеспеченных слоев населения, из того же источника датируются жизнеобеспечивающие отрасли – службы быта, жилищно-коммунального хозяйства, пассажирского транспорта. Регулируются цены на некоторые виды продовольствия.

В отличие от стран Балтии, в республике установлены равные права белорусских и российских граждан на получение образования и трудоустройство, оплату труда и получение иных социальных и трудовых гарантий. Это к вопросу о демократии ложной – и истинной.

Но вернёмся к словам Николая Григорьевича Войтенкова:

«...Притягательную силу имеет эта земля. Какой бы ураган над ней не прошёл, летят журавли на Полесье. Возвращаемся и мы на родину из всех странствий. Потому что дороже земли у нас нет».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю