355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » авторов Коллектив » Эта гиблая жизнь » Текст книги (страница 24)
Эта гиблая жизнь
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 11:48

Текст книги "Эта гиблая жизнь"


Автор книги: авторов Коллектив



сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)

– Идите, обувайтесь. Я только свою куртку захвачу и еще кое-что...

Этим «кое-чем» оказалась спортивная сумка. И довольно увесистая, так как левое плечо Анны стало значительно ниже правого. Светлов предложил:

– Давайте мне сумку. Вам же тяжело.

Она неуверенно протянула ему свою поклажу: – Только осторожно, здесь гранаты и тол.

– Что?!

Иноземцева вдруг смутилась, как девчонка:

– Вдруг пригодятся...

Собак на этот раз с собой она решила не брать, хотя потребовала у Светлова:

– Дайте слово, что не попытаетесь сбежать! Я ведь понимаю, справиться со мной один на один вам будет очень легко... Видела я, как моим ребятам от вас перепало.

Павел улыбнулся:

– Обещаю! Да и неудобно мне с женщиной, которая меня накормила, драться...

Лес тянулся по обе стороны дороги сплошной стеной, создавая плотную тень. Лишь один раз, на перекрестке с проселочной дорогой, Светлов заметил машину и двоих парней возле. Один из них помахал им рукой, и Иноземцева махнула в ответ, объяснив:

– Мои ребята дежурят. Дорожка-то прямиком выходит в соседний район.

Павел искоса взглянул на нее:

– Откуда у вас такая ненависть к кавказцам?

И тут же пожалел о заданном вопросе, увидев, как потемнело ее лицо. Иноземцева глухо ответила:

– Это – долгая история, и как-нибудь я расскажу вам ее... Но не сейчас! Вы не обижайтесь.

Для деревенских известие о свадьбе было, как гром среди ясного неба. Бабы, собираясь в магазине, обсуждали это событие и строили догадки насчет скоропалительной женитьбы Андрея Иноземцева и Анны Тихоновой. И весь месяц до свадьбы он каждую свободную минуту проводил с ней. Рассказывал об увиденном, о своих планах на их общее будущее. Анна, неожиданно для себя, рассказала ему о Юсуфе... Андрей долго молчал, а потом крепко прижал ее к себе, так и не произнеся ни слова.

Свадьба состоялась в конце августа. Дни стояли погожие, и столы вьшесли прямо на улицу. Председатель ради такого события вьщелил бычка и принародно пообещал помочь молодым со строительством нового дома. Двое суток не смолкала музыка и танцы... Гуляла вся деревня. Андрей весь светился от счастья и не отпускал от себя молодую жену ни на шаг. Анне, к ее же удивлению, это нравилось. Нравились его ласковые руки, и слова, и поцелуи...

Молодые решили поселиться с бабушкой Аней. Старушка не возражала, только посетовала:

– Тесно! Да и понравится ли вам со старухой жить? Андрей ответил:

– До весны поживем, а там, на этом же самом месте, новый дом построим!

Баба Аня испугалась:

– А я-то куда?

Анна и Андрей обняли ее:

– С нами жить будешь! Мы тебя не оставим!

Слово молодые держали крепко. Бабушка Аня дивилась, глядя, как они слаженно работают по дому и ворчала, что ей и делать нечего. Андрей посмеивался и обнимая старушку за худенькие плечики, говорил:

– Отдыхай! За свою жизнь ты уже наработалась... Вот телевизор посмотри или к подругам сходи, проведай их.

Зимой он притащил трактором несколько пучков сосновых бревен и в свободное время начал рубить сруб для будущего дома. Приходили его родители, помогали со строительством. Приезжали и родители Анны. Отец вместе с сыном рубил пазы, а Анна со свекровью ошкуривали бревна. Иногда выходила и бабушка Аня, чтобы набрать крупных щепок для маленькой печки. Работали весело, дружно, и в конце января трехметровый сруб уже сверкал на зимнем солнышке янтарными бревнами. Осталось срубить несколько верхних венцов и три нижних – для терраски.

Анна забежала в дом попить, но не успела в сени зайти, как раздался страшный крик. Кричала мать Андрея, Мария Игнатьевна. Анна бросилась назад: возле самого сруба, на спине лежал Андрей и не шевелился. Она кинулась к нему. Упав на колени, приподняла его голову и растерянно поглядела на остолбеневшего свекра:

– Пап, что с ним? Что произошло? Тот вздохнул и ответил:

– На щепке поскользнулся да видно о чурку головой... Аннушка, хоть живой он?

Анна наклонилась к губам Андрея и обрадовалась:

– Дышит!..

И прижав к себе, заревела навзрыд... Андрей очнулся, поднял руку и погладил жену по мокрому лицу:

– Не плачь! Я живучий...

Анна и плача и смеясь, целовала его, не обращая ни на кого внимания... Помоглаподнятьсяи, прижавшиськнему, повепавдом. Мария Игнатьевна и Иван Андреевич переглянулись и вошли следом за ними.

Ночью Анна тихо сказала Андрею:

– Ты был прав.

– Ты о чем это?

Она приподнялась на локте, провела пальцем по его бровям, переносице, губам... Погладила ладонью скулы и ответила:

– Я люблю тебя!

Он тихонько рассмеялся и крепко прижав к себе, прошептал:

– Я знаю.

Лес неожиданно оборвался деревней. Демидовка со всех сторон была окружена лесным массивом. Подъехали к двум машинам, стоявшим в конце деревни. Не успели остановиться, как из-за них вышли четверо с автоматами наперевес. Двое остановились, а остальные подошли к ним. Один из них, еще издали, начал говорить:

– Здравствуйте, Анна Николаевна! Докладываю – пока все тихо... Жители предупреждены и на улицу после восьми вечера никто не выйдет. Кто это с вами?

Коренастый крепыш в камуфляже с любопытством разглядывал Павла. Второй грыз спичку и лишь скользнул взглядом по нему. Иноземцева представила ему своих ребят:

– Юра, Сережа, а те двое – Николай и Валентин... Ну, а это наш гость из области. Старший лейтенант милиции Светлов Павел Юрьевич.

После этих слов грызший спичку высокий парень демонстративно сплюнул и повернулся к нему спиной, процедив сквозь зубы:

– Гость... Да все они одинаковы! Ненавижу!

Сразу же ушел к машинам... Анна повернулась к Павлу:

– Не обижайтесь! Горин прошел Афганистан. Вернулся – ни царапинки! С друзьями встречу отметили. Милиция его сцапала на пути домой. Якобы за попытку сопротивления избили... Зверски! Пришлось «скорую» вызывать. Постарались блюстители порядка! Ребра сломали, переносицу, почки повредили. Три месяца парень в больнице пролежал!

Светлов внимательно слушал, потом тихо спросил:

– А что же Коломейцев?

Анна усмехнулась зло:

– А ничего! Врач со «скорой» подтверждал, что Горина он нашел в милиции избитым, со свежими ранами, а Валерий Евгеньевич сказал, что они его по дороге подобрали в таком виде... Юру никто даже слушать не стал. Так и сошло все с рук.

Парень, которого Иноземцева назвала Сергеем, вымолвил:

– Юрка даже с теми ребятами, что к нам из милиции перешли, почти не разговаривает. Здрасьте – до свиданья и все...

Светлов помрачнел... Снова подошел Горин, за ним шли и остальные:

– Анна Николаевна, мы тут план с ребятами придумали, как Мансура остановить малыми жертвами.

Иноземцева сразу же заинтересовалась: – Ну-ка, ну-ка! Выкладывайте!

Павел подошел ближе, прислушался. Боевики покосились на него и замолчали. Анна усмехнулась:

– Говорите-говорите! Нечего коситься друг на друга... Юрий начал:

– Мансур ведь не знает, что нам известно о его планах, так? – Так!

– Так вот... Тут недалеко болото проходит, а по нему как раз вот эта дорога идет. И слева и справа глубокие канавы с водой. Мы проверили сегодня. Если на дороге заложить заряд...

Анна резко перебила:

– Я не собираюсь их всех уничтожать!

Горин терпеливо объяснил:

– И не надо! Мы взорвем его перед машиной, метрах в десяти – пятнадцати. А второй заряд разместим метрах в ста пятидесяти от первого и рванем, когда их машины в этот отрезок въедут... Ну как? Объезд по лесу исключен и до деревни далеко! Если даже стрельба будет, пули в деревню не залетят. Их деревья задержат.

Вмешался Светлов:

– План неплох, но вдруг они не сдадутся сразу... Тогда что? Перестреляете? Это ночью-то?

Горин неприязненно взглянул на него:

– А у тебя что, встречный план есть? С чего это ты нам помогать решил?

– Не хочу кровопролития напрасного... В ваших арсеналах есть гранаты со слезоточивым газом и противогазы?

Горин сразу же ухватил идею:

– Гранаты есть и противогазы, думаю, найдем...

– Тогда так! Машины останавливаются, бросаем гранаты. Сразу с двух концов колонны, выжидаем пару минут и в противогазах – вперед! Им будет не до стрельбы...

Юрий взглянул на него внимательно:

– А ты не дурак, хоть и мент!.. Давай знакомиться – Юрий!

И протянул руку. Светлов, пожав ему ладонь, представился:

– Павел!

Остальные молча смотрели на них. Горин вдруг спросил:

– А вы, что скажете, Анна Николаевна?

Павел отметил про себя – с Иноземцевой ребята обращаются очень уважительно, признавая ее главной беспрекословно. Анна кивнула головой:

– Согласна!.. Кто пойдет ставить заряды? Тол я привезла. Крикнула отошедшим в сторону двум парням:

– Валя, Сергей! Берите мою машину и в город! Привезете слезоточивые гранаты и противогазы. В школе есть, я знаю... Сторожа школьного хоть из-под земли достаньте, а противогазы чтоб к ночи были! Гранаты заберете в моем гараже. Держите!

Бросила им ключи от «джипа». Один из парней поймал их на лету:

– Сделаем, Анна Николаевна!

– Сумку осторожно поставьте на обочину и куртки бросьте рядом.

Ребята кивнули и ушли. Светлов подошел к Иноземцевой:

– Можно, я сам поставлю заряды?

Анна опешила от такого предложения и не знала, что ответить...

Вмешался Горин:

– Вместе пойдем!

Юрий внимательно наблюдал, как Павел копал ямки для взрывчатки, как подсоединял шнуры, как тянул их к деревьям, а потом подключал «адскую машинку»... Спросил:

– Где это ты так наловчился? Светлов усмехнулся:

– Там же, где и ты... В Афгане! Горин молча хлопнул его по плечу:

– Ну, все, вроде... Пошли!

Мансуров появился в полночь на трех машинах... Все получилось так, как и задумали. Когда грохнули взрывы, кавказцы повыскакивали из машин, и тут к ним полетели слезоточивые гранаты. Кавказцы не успели сделать ни одного выстрела. Ревущих в три ручья, чихающих азербайджанцев уложили вниз лицом на землю, отобрав оружие и ножи. Четырнадцать пленников оказалось в руках Иноземцевой и ее боевиков, но Мансурову все же удалось скрыться. Один из его банды потом рассказал:

– Я видел: когда сзади грохнул взрыв, Мансуров выскочил из машины и прыгнул в канаву... Он бросил нас!

Гоняться за Мансуровым по ночному лесу было ни к чему, и Анна махнула рукой:

– Ладно, пусть бежит... Его люди у меня и злы на него.

Быстро закидали ямы от взрывов землей, утрамбовывая, и несколько раз проехались по ним на машинах. Машины кавказцев подогнали в деревню. Привели туда же и пленников. Довольные парни Анны перебирали трофейное оружие, удивляясь изобилию стволов. К ней подошел Светлов:

– Анна Николаевна, а с этими, – он повел рукой в сторону мансуровцев, – что будете делать? В камеры отправите?

– Нет. Я тут кое-что другое придумала: завтра утром мы их в соседний район доставим. Сначала в Копейково, откуда они к нам заявились, а потом в районный центр. Надо узнать об их подвигах. Не виновных ни в чем отпустим с миром, пусть уезжают! А виноватых пусть сам народ судит...

– Но это же беззаконие!

Она внимательно взглянула на него:

– Скажите, лейтенант, вы давно юридическое закончили и опером работаете?

– Семь лет. А оперуполномоченным – второй год. До этого в юридической консультации работал... А что?

– Не знаю, как в области, а по районам милиция насквозь прогнила. За взятку они невиновных сажают, дела фальсифицируют, а с виновными дорогие коньяки хлещут! Идите-ка спать, Павел Юрьевич... Вот ключи от машины. Откиньте сиденье и спите. Завтра денек тяжелый будет!

– А вы?

– Пока дела не закончу, не до отдыха...

Павел отправился спать, раздумывая по дороге над словами Иноземцевой. Вспомнился Горин с его ненавистью к милиции и ребята, которые всего несколько минут назад рисковали жизнью. Уже забираясь в машину, он мысленно поклялся себе разобраться во всем... Накинул куртку на плечи и почти сразу уснул.

Анна подошла к боевикам Мансурова и принялась внимательно рассматривать каждого. Трое были ей знакомы. Этой же ночью она отправила их под охраной в милицию, приказав охранникам не возвращаться. Остальных загнали в пустующее колхозное овощехранилище. Иноземцева проверила расставленные посты на случай повторного нападения и тоже отправилась отдыхать. Светлов спал, поджав ноги и накинув куртку на лицо от комаров. Анна осторожно опустила сиденье рядом и тоже легла, но сон долго не приходил...

Ей было плохо уже несколько дней... Тошнота то и дело подкатывала к горлу. Анна пыталась сготовить обед, поминутно наклоняясь над ведром. Андрей был на работе, а бабушка Аня сидела перед телевизором и что-то вязала. Анна не выдержала и вышла к ней, пожаловалась от дверей:

– Бабуль, мне плохо... Сготовь обед, а то Андрей скоро придет.

Бабушка Аня встала и, внимательно посмотрев на внучку, ушла в кухню. Анна легла на диван, и тошнота, вроде бы, утихла. Незаметно она заснула. Разбудил ее радостный смех Андрея. Открыла глаза. Муж плясал посреди комнаты, притопывая так, что посуда в горке звенела... Анна села и обиженно сказала:

– Мне плохо, а ты пляшешь!

Вместо ответа он подхватил ее на руки и поцеловал:

– Родная моя, я так счастлив! У нас будет ребенок! Ну разве это не здорово!

Анна удивилась:

– Откуда знаешь?

Вмешалась бабушка:

– Да я уже две недели за тобой наблюдаю... Беременная ты, вот что! Потому и тошнота...

Анна ошеломленно глядела то на мужа, то на бабушку. В поликлинике бабушкин диагноз подтвердился. Всю дорогу домой Андрей говорил о будущем сыне, Анна счастливо смеялась...

С этого дня даже корову муж стал доить сам. Анна пробовала протестовать, но он лишь говорил в ответ:

– Глупая, ты же теперь прежде всего о нашем сыне должна подумать... Отдыхай! Он должен родиться крепким и здоровым.

Она недоумевала:

– Почему сын? А вдруг дочка?

– И дочка неплохо! Но я знаю – это будет сын!

В конце лета Анна действительно родила сына. Андрей от радости ходил, как пьяный. Родители Анны и Андрея на радостях отмечали рождение внука целую неделю. Мальчика назвали Ванюшкой. Свекор, прямо в роддоме поклонился Анне в ноги, сказав:

– Уважила старика! Вовек не забуду!

Андрей же, забрав жену и сына из больницы, вставал к ребенку по ночам, когда тот просыпался, а Анне говорил:

– Спи! Тебе отдыхать надо, а то еще молоко пропадет! Сидеть с Ванюшкой было кому: бабушка Аня души не чаяла в правнуке, родители Андрея просили дать им понянчить внучонка, а родители Анны стали чаще приезжать в деревню, чтобы повидать Ванюшку. Уже через месяц Анна вышла на работу в клуб. Ванюшку для кормления ей приносили прямо в библиотеку. Андрей и после рождения сына не изменил своего отношения к Анне. Он не скупился на ласки и похвалу, был очень внимателен. В деревне просто диву давались, видя такое отношение к жене... Бабы обзавидовались Анне. Она по-прежнему принимала заказы на шитье. Летом из города приехала младшая сестренка, помогала ей пришивать пуговицы, наметывала швы, сидела иногда с Ванюшкой.

Скопив денег, Иноземцевы купили старенькую легковушку. Анна сдала экзамены на права и теперь по утрам возила в город молоко, сметану, творог, масло. Каждый день заезжала к своим родителям и оставляла часть продуктов им, остальное продавала. Постепенно появились первые клиенты. Весной она договорилась с городской пенсионеркой, и та стала торговать на рынке зеленью, ранними огурцами и помидорами из теплицы Иноземцевых.

Вместе с родителями мужа поставили еще один скотный двор, расширили теплицу. Через свинокомплекс Анна достала породных поросят и теперь у нее была своя свиноматка...

Прошло четыре года. Бабушка Аня по-прежнему жила с молодыми и хвасталась подругам своим житьем. Она молилась за молодых каждый вечер и благодарила Бога за свою жизнь. Хозяйство Иноземцевых сильно разрослось, но они не кичились богатством, и гости часто бывали в их доме. Иногда приезжали сослуживцы Андрея, часто заходили его деревенские друзья. Анна всех встречала с улыбкой. Она так и работала в библиотеке и принимала заказы на шитье в той же кладовке. Дома для этого у нее была своя комната. Шила она все – от наволочек до свадебного платья. К ней шли со всех окрестных деревень, забыв про городскую службу быта... Анна снова ходила беременная, и Андрей опять уволил ее от домашних дел... Она только удивлялась, как он всюду успевал.

Был конец ноября, Анна ходила на шестом месяце беременности... Землю уже укрыл снег, было холодно. К вечеру подморозило, и ступеньки обледенели... Она заперла клуб, шагнула и, поскользнувшись, упала с крутого крыльца. Истекая кровью, в полуобморочном состоянии поползла к дороге... На ее счастье с работы возвращались деревенские мужики. Они на руках занесли Анну в ближайший дом, сбегали за фельдшером и вызвали «скорую». Ее увезли в райцентр, и лишь после Колька Игнатьев сообщил Андрею о жене... Бабушка Аня заплакала, упав на колени перед иконами. Побледневший Андрей трясущимися руками завел машину, съездил предупредить родителей и умчался в город.

За жизнь Анны врачи боролись двое суток... Ребенка она потеряла, да и сама была на волосок от смерти. Все эти дни и ночи почерневший от горя Андрей не уходил из больницы, умоляя врачей спасти его Анну. Он не спал и не ел. Родители Анны уговаривали его отдохнуть, но он наотрез отказывался. Главврач предложил ему поспать на кушетке в коридоре. Он лег, но заснуть никак не мог. В конце концов его пропустили к Анне. Она лежала бледная, похудевшая, с провалившимися глазами, укрытая простыней до подбородка. К каждой ее руке была подсоединена капельница. Андрей упал на колени перед кроватью и в голос зарыдал:

– Не покидай меня, Аннушка!.. Не оставляй нас!

Веки Анны вздрогнули, глаза не открылись, но по щеке прокатилась слезинка... С этого дня Анна пошла на поправку. Целую неделю Андрей сидел у ее кровати. Он был ее и нянькой и сиделкой. Врачи и не пытались его выгнать, так как чувствовали, что это невозможно. Когда ей стало лучше, она тихо заплакала и сказала:

– У меня больше не будет детей... Я слышала, как врачи говорили об этом.

Андрей, сдерживая слезы, ответил:

– Ничего! У нас ведь есть с тобой сын. Главное, что ты жива! А без тебя мне и жизнь ни к чему...

Павел проснулся первым от солнечного луча, упавшего ему на глаза. Повернулся на бок и совсем рядом увидел лицо Иноземцевой. Женщина спала, но даже во сне выглядела уставшей и печальной. Светлов осторожно выбрался из машины и огляделся. Солнце еще только взошло. Обильная роса лежала на траве, деревьях и кустах. Павел поежился от утреннего холодка, мысленно пожалев, что не захватил куртку из машины. Но не хотелось будить спавшую Анну... Пошел к окраине деревни. Но не успел пройти и ста метров, как из-за ствола сосны показался Горин с автоматом в руках:

– Ты куда?

Павел остановился:

– Да так... Решил пройтись.

– А Анна Николаевна?

– Спит в машине... Хочу спросить тебя кое о чем. Горин встал рядом:

– Давай!

– Почему она так ненавидит Мансурова?

Юрий искоса взглянул на него, достал сигареты и протянул Светлову. Закурили, и Горин наконец сказал:

– А ты не понял? Мансур жизнь ей разрушил, всю ее семью уничтожил... Даже одиннадцатилетнего сьша не пощадил! По его вине отец Анны Николаевны в инвалидной коляске, а мать перенесла два инфаркта. Он вьшудил ее прятать родителей и сестер с семьями. Даже мы не все знаем, где они находятся.

Обадолго молчали... Светлов спросил:

– Как так получилось, что вы с ней?

Горин усмехнулся:

– Хочешь сказать – под бабьим командованием?

Павел шутки не принял:

– Да нет! Просто хочу понять, почему вы пошли за ней? Юрий в упор, с нескрываемой злостью, посмотрел на него:

– По одному мы – ноль без палочки! Против всей этой организованной черной шушеры... Иноземцева нас объединила, и надо сказать, что командир она отличный! Не знаю, как тебе объяснить... Ты же мент и смотришь со своей колокольни! Но у многих из нас свои счеты к кавказцам!

– Но не все же они такие! Помнишь, в Афгане?... Ведь были среди нас и таджики, и азербайджанцы, и узбеки с казахами...

Юрий тяжело взглянул на Светлова:

– Были... Только ты забываешь, что и хорошие, казалось бы, кавказцы, помогают плохим при случае. Они повязаны друг с другом накрепко! А мы все порознь.

Опять долго молчали... Павел снова заговорил первым:

– А тебе не страшно? Ведь все, что вы делаете незаконно! И рано или поздно вы все, вместе с Иноземцевой, можете оказаться за решеткой.

Горин издевательски хохотнул:

– А где ты видишь закон? У милиции? Так нашу местную милицию я с великой радостью поставил бы к стенке и сам их, из автомата... Еще в ночь переворота хотел, да Анна Николаевна не позволила. Ты вот говоришь: за решеткой окажемся. А знаешь ли ты, что соседние районы по нашим стопам пошли? Что молчишь?... Крыть нечем? А я тебе скажу, мы Анну Николаевну во главе района хотим поставить. Законно поставить! И хотим, чтобы разные там Коломейцевы за решеткой оказались!

Павел примиряюще положил ему руку на плечо:

– Не злись! Я ведь просто понять хочу, в чем тут дело. Потому и спрашиваю.

Горин внимательно посмотрел ему в глаза и уже более миролюбиво ответил:

– А ты с ребятами поговори! А еще лучше – с Ниной Васильевной, домоправительницей Анны Николаевны. Иноземцеву лучше не трогай, ей и так тяжело вспоминать... Ты сам все это понять должен.

Оба снова закурили... Холод все сильнее пробирал Павла, и он зябко ежился. Юрий это заметил:

– Чего без куртки?

– Куртка в машине осталась, а я Анну Николаевну будить не хотел.

– Сейчас что-нибудь придумаем.

Горин подошел к крайней избе и постучал в наличник. Выглянула старушка. Юрий попросил:

– Баб Мань! Дай что-нибудь накинуть человеку... Замерз он! Я верну потом.

На крылечке появилась сухонькая старушка с фуфайкой в руках: – Не знаю, ладнали будет... Он-то вонкакой большой!.. Пойдемте-ка, я вас горяченьким чайком напою.

Светлов следом за старушкой вошел в дом. Баба Маня сразу же скрылась в кухне, а Павел прошел в чистенькую горницу. Старушка появилась с чашками и сковородкой в руках:

– Поешь вот! У меня тут картошка поджарена... Ты откуда будешь?

Павел улыбнулся:

– Я из областного центра приехал, да вот попал тут...

Старушка покивала:

– Сейчас полегче жить стало... Дай Бог здоровья Анне Николаевне!

– А ведь в районе у вас стреляют!.. Баба Маня пожала плечами:

– Так и что из того, что стреляют? В войну тоже стреляли. Вот у меня три внучки в городе есть. Так месяц назад ни одна из них не рискнула бы вечером пойти в кино или на танцы... Взрослые девки, самое время с парнями гулять, а они дома сидели. После девяти вечера путные девки на улицу ни ногой! Машины по городу ездили, а в них эти самые, черные... Затаскивали девок припозднившихся да за город увозили. Мне, старухе, стыдно и сказать, что они с ними делали. И случаев таких не один был... И в милицию сообщения давали, хоть и не каждая девка с таким позором туда шла. Да только толку не было, ни одного из этих аспидов не посадили! Тут Ленка моя, дочь, пару дней назад приезжала... Говорит, что внучки теперь и на танцы ходят, и в кино. Не боятся! Вот я и молюсь теперь, чтоб Иноземцева подольше в районе командовала да порядок навела...

Баба Маня ушла на кухню, а Павел замер за столом. Прямота и простодушие старой женщины поразили его... Разговор за окном отвлек Светлова, и он выглянул наулицу. Разговаривали Иноземцева и Горин.

Светлов вышел на улицу. Иноземцева поздоровалась:

– Доброе утро, Павел Юрьевич! Я даже не слышала, как вы встали... Какие планы на сегодня? В город поедете поговорить с Коломейцевым или со мной в соседний район прокатитесь?

– С вами!

– Тогда предупреждаю – не вмешиваться... Люди сами будут вершить суд. Это их право... Вы только наблюдатель, согласны?

Павел задумался: быть лишь наблюдателем не хотелось, но выбора не было. Он прекрасно понимал, что если откажется, Иноземцева отправит его под охраной в город и согласился:

– Хорошо! Но обещайте не допустить кровопролития.

Иноземцева резко ответила:

– Я ничего вам не обещаю!

Сразу же отвернулась от Светлова к Горину:

– Собирай ребят и выводи пленников.

Через десять минут хмурых кавказцев со связанными за спиной руками погрузили в крытый грузовик. Светлов заметил, что их всего одиннадцать и подошел к Иноземцевой:

– Пленников ведь было четырнадцать? Где еще трое?

– Их я отправила ночью в город... С ними решим потом.

И, показывая, что разговор окончен, крикнула:

– По машинам!

Села в свой «джип». Павел – тоже и захлопнул дверцу. Сзади уже сидел Горин. Колонна из трех машин выехала из деревни и направилась в соседний район...

Только к Новому году Анну выписали из больницы. От работы в библиотеке она отказалась и теперь занималась хозяйством. Много шила и часто ездила в город. Мужа и сына она любила по-прежнему, но часто с печальной улыбкой глядела на их возню на полу. Весной Анна съездила в Подмосковье, в одно из садоводческих хозяйств. Привезла саженцы новых сортов яблонь, груш, слив, вишен, ягодных кустарников и множество семян овощей и цветов. Саженцы, вместе с мужем, рассадила по всему участку. Некоторые саженцы и семена продала. Жизнь понемногу вошла в привычную колею. В конце весны Иноземцевы поставили в доме телефон, чтобы можно было без проблем звонить родителям Анны.

А потом началась перестройка... Демократы, коммунисты, «правые», «левые» – все это для Анны было филькиной грамотой. Политикой она не интересовалась. Но узнав, что теперь можно арендовать и даже выкупить землю у колхоза, поговорила с Андреем и отправилась к председателю. Издерганный нехваткой денег, горючего, запчастей и жалобами колхозников, Серов махнул рукой и подписал договор, сказав:

– Кто-то должен кормить Россию... Дай Бог, чтобы у вас получилось!

Так у Анны и Андрея оказалось в аренде заброшенное поле в два гектара на берегу реки. Андрей выкупил у колхоза старый трактор с плугом, окучником, бороной, дисками и телегой.

В конце сентября продисковал поле, затем увез на него несколько телег навоза. Вдвоем с Анной раскидали навоз по всей площади, и Андрей старательно вспахал поле под зиму.

К этому времени у них на участке возле дома стояли три больших отапливаемых теплицы. Одну из них Анна заняла под рассаду и все поле они засадили в конце весны капустой. Для этого пришлось нанимать людей. Колхоз почти развалился и желающих заработать было много. Наняли и двух сторожей с собаками. В комиссии по частному предпринимательству зарегистрировали свое хозяйство и стали первыми в районе фермерами. Лето оказалось дождливым и капуста уродилась отменной. Сдавать ее за бесценок государству Анна не захотела и, наняв грузовую машину, отправилась торговать в областной центр. Заезжала в микрорайоны и торговала прямо из кузова. На третий день к ней подошли трое крепких ребят. Один спросил:

– Откуда капуста?

Анна спокойно ответила:

– С района. Выращена без химии.

Парень ухмыльнулся:

– А мы не покупатели! Ты на нашей территории торгуешь, а за это надо платить.

– За что это я должна платить? За аренду колхозу я уже заплатила. У меня и документы есть.

Один из парней резко оборвал ее:

– Ну вот что, тетка, или платишь или...

Анна разозлилась:

– Что или?

Парень хмыкнул:

– Там увидишь...

Анна подтянула к себе топор:

– Шли бы вы, ребята, по-добру по-здорову, пока я милицию не вызвала!

Первый весело расхохотался и обернулся к приятелям:

– Видал? Она еще и в милицию верит! Да не поможет тебе милиция! Все везде нами схвачено.

– Кем это, вами?

Парень удивленно уставился на нее:

– Да ты откуда приехала?

– Не твое дело!

– А газеты читаешь?

– Нет. Времени не хватает.

Ребята переглянулись:

– Что будем делать?

– Пошли, у Алика спросим.

Парни ушли, а к Анне подошел шофер:

– Поехали отсюда!

Женщина поглядела на него:

– Зачем? Торговля хорошо идет... К вечеру все продадим.

– Да ты что! Это же рэкетиры были. Сейчас нагрянут человек десять, могут все отобрать и нам вломить. Я уже слышал о таком... Поехали от греха!

Но Иноземцева уперлась:

– Никуда мы не поедем! И ничего они нам не сделают. Мы не ворованным торгуем!

Примерно через полчаса рядом с грузовиком остановились две «Волги». Из них вышли трое уже знакомых Анне ребят, еще трое таких же «качков» и высокий худой кавказец. Он явно был главным и сразу направился к машине. Остальные шли за ним. Очередь при их появлении быстро рассосалась. С сильным акцентом незнакомец произнес:

– Это ты платить не хочешь?

Анна встала у борта и глядя на него сверху вниз, спокойно сказала:

– Я! Только я вам не родственница, чтобы мне тыкать. И капусту я продаю свою, а не ворованную. На то у меня документы есть. Но вам я их не покажу, пока не представитесь.

Незнакомец разглядывал ее с нескрываемым любопытством:

– Хорошо. Я Керим. Мне здесь все платят за то, что я спокойствие обеспечиваю и на свою территорию чужих не пускаю. Плати две тысячи и можешь торговать дальше.

– А если я не заплачу?

«Качки» заухмылялись, а Керим произнес:

– Товар и деньги сами конфискуем... Все! Анна рассвирепела:

– А ты эту капусту выращивал, чтобы деньги требовать? Вот сначала сам повкалывай, а потом требуй! Платить я не собираюсь, мне хватает арендной платы. На чужого дядю я вкалывать не буду. Товар думаешь забрать? А ну, попробуй! Только сам, ладно? Или за своих бугаев спрячешься?

В глазах кавказца вспыхнули злые огоньки:

– Как ты смеешь на меня орать, женщина? Да я с тобой могу такое сотворить, что и в страшном сне не приснится!

Керим начал забираться на машину, рявкнув на охрану:

– Вон отсюда!

«Качки» послушно забрались в машины и оттуда наблюдали за происходящим. Анна слегка отодвинулась от борта, но едва Керим встал в кузове, резко шагнула к нему. Кавказец почувствовал, что в бок ему уперлось что-то твердое. Посмотрел вниз и увидел пистолет, а голос женщины раздался под самым ухом:

– Не дергайся! Я о таких, как ты, слыхала. Если хочешь, можешь узнать, выстрелю я или нет... Пистолет настоящий, не сомневайся!

Этот пистолет Анна достала еще год назад в Подмосковье, когда ездила за саженцами. Сдавать его в милицию не стала, рассудив по-крестьянски: «А вдруг пригодится?» В эту поездку она взяла пистолет по совету Андрея. До этого момента он был у нее в потайном кармане. Обойма в «Макарове» была почти полной. Сейчас Анна порадовалась предусмотрительности мужа и тихо сказала кавказцу:

– Давай договоримся по-хорошему: ты даешь слово настоящего мужчины, что никогда больше меня не потревожишь... Ни здесь, ни по дороге. И тогда я тебя отпускаю и спокойно торгую дальше. В противном случае ты будешь стоять здесь под пистолетом, а мой шофер продолжит торговлю. А потом ты поедешь с нами до нашего райцентра и я сдам тебя местным ментам. Не думаю, что ты хочешь смерти... Сейчас твои ребята еще ничего не заподозрили и думают, что мы просто разговариваем. Ты спокойно можешь сказать им то, что считаешь нужным. Если не согласишься, мне придется стрелять! Выбирай, но деньги так просто я не отдам... Мне надо платить людям, которые эту капусту помогли вырастить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю