Текст книги "Никто, кроме тебя"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
– Папочка, ты так говоришь, потому что он богат.
– Нет, не только поэтому. Он хорошо воспитан. Тот, кто уважает старость, благородный человек. Что тебе еще нужно, дочка? Он образован, порядочен, с положением… Наконец, он красив…
– Ах, папа, я хочу любить своего мужа, пойми! Я не хочу, чтобы у нас что-то было, если… я не люблю его.
– Да, дочка, ты права. Не надо жертвовать собой ради меня или ради кого-то другого.
– Папочка, папочка, как же нам быть?
– Если хочешь, дочка, когда Антонио вернется, мы скажем ему всю правду. Хочешь? Ты не должна беспокоиться, я всю вину возьму на себя, скажу, что это я тебя заставил, что это был мой план, против этого… как его… Максимилиано.
Четырехчасовым самолетом они вылетели в Акапулько. Перед самым отъездом Антонио пригласил дона Даниэля погостить у них на вилле, и Саманьего в восторге от этого предложения, с радостью согласился: он увидит море! Какое это было счастье!..
Пребывая в полном неведении относительно целей поездки Антонио в Гвадалахару, обитатели виллы на берегу океана продолжали тем не менее вести привычный им образ жизни.
Виктория, отдав распоряжения на кухне, зашла к Максимилиано: сын тревожил ее с каждым днем все более. Она видела, с ним что-то происходит, но его маловразумительные ответы походили на небрежные отговорки. Он доходил до дерзостей, что очень обижало Викторию, ревновал ее к Антонио, говорил, что если бы она и в самом деле тревожилась о нем, то перед смертью уговорила бы старика завещать что-нибудь и ему… Но нет, все досталось этому негодяю Антонио!.. И тот отпускает ему средства на содержание! Унизительно, как милостыня!.. Нет, Виктория была не согласна: разве Макс роняет свое достоинство, работая в строительной фирме брата? Ведь Антонио такой добрый и щедрый… Он – лицемер – настаивал сын, – разве она не видит, что он Макса ненавидит? Если Антонио и терпит его, то только ради Виктории – это разве для нее новость?..
Еще больше страсти вокруг отсутствующего Антонио кипели у Камилы, которую почти каждый день навещала Маура, считавшая себя уязвленной и обиженной Ломбарде: как он мог предпочесть ей такую женщину, как Ракель… Камила, в свою очередь, не могла забыть пощечину и желала во что бы то ни стало отомстить этой наглой девке.
Обе женщины сошлись единодушно во мнении, что Антонио ревнует эту невоспитанную простушку к брату, вообще ведет себя по отношению к ней в высшей мере странно. Как всем кажется, еще более странным и этот таинственный брак… Ох, как хотелось им насолить этой гвадалахарской выскочке! Может быть, в их заговоре примет участие и Максимилиано, тем более и он, как заметила Маура, не в своей тарелке… Уходя от Камилы, она увидела сидевшего в шезлонге около бассейна Макса, он только что выкупался, но купание не помогло ему стать менее мрачным и раздражительным. Поэтому он тотчас нагрубил подсевшей к нему Мауре, которая, не разобравшись в причинах его плохого настроения, шутя пригласила его в сообщники, чтобы отомстить Антонио. Почему бы Максу не влюбить в себя эту Ракель?.. Скорее всего, она и не влюбится, но, может, удастся ее как-то скомпрометировать в глазах Ломбарде?.. А почему это Ракель не может в него влюбиться? – Максимилиано стал похож на рассерженного льва и это забавляло Мауру. – Что, кроме Антонио разве нет других мужчин? Если она, Маура, от него без ума, это еще не значит, что все другие женщины тоже.
Маура уже жалела, что затеяла разговор, но, решив довести дело до конца, равнодушно бросила ему, уходя: ну, если Макс так уверен в своей привлекательности, пусть покажет, на что способен: случай подвертывается подходящий…
Но Маура не успокоилась на этом. В тот же вечер она, к своему удовольствию, перемыла косточки Ракель и с сестрой Карлой, которая жену Антонио и в глаза не видела – только обратила внимание на ее фотографию в газете. Ах, с точки зрения Мауры, она дурнушка? Одета как секретарша в праздничный день? И Ракель дала пощечину Камиле? О, это уже интересно, ей бы очень хотелось познакомиться с нею, она завтра же зайдет к Ломбардо, тем более, что давно к ним не заглядывала. Маура задумалась, – а что если Карле подружиться с Ракель, стать ее доверенным лицом. Карла видела, что обида переполняет ее сестру: Антонио оставил ее, женившись на простой девчонке из Гвадалахары… Что ж, Карла постарается помочь сестре.
Глава 8
Едва вернувшись в Акапулько и отдав распоряжение дворецкому позаботиться об отце Ракель, Антонио уединился в кабинете вместе с только что пришедшим Оскаром.
– Зачем ты ездил в Гвадалахару? Я имею в виду, помимо знакомства с тестем…
– Выяснить кое-что.
– Но, похоже, ты ничего так и не выяснил. Видимо, нечего было выяснять?..
– Ты ошибаешься, Оскар. Я много чего узнал интересного.
– Например? – Оскар придвинул кресло поближе к письменному столу.
– Сеньора Саманьего я никогда прежде не видел. Никогда… А он никогда не видел меня.
– Он тебе это сам сказал? – Оскар со все возрастающим интересом слушал Антонио.
– Нет. Но это не трудно было понять. Он совершенно не умеет притворяться, этот симпатичный отец Ракель.
– Но зачем ты его привез сюда, если уверен, что они тебя обманули? – недоумевал Пласенсиа.
– Потом объясню, Оскар. Еще я был в квартире, где якобы жил раньше… И консьержка дала мне очень интересное описание Антонио Ломбардо.
– Какое же?
– Молодой, черноволосый, крепкого сложения… Так же описали мне его и в конторе по сдаче квартир. Хотя там он представился под другим именем… Затем я посетил брачную контору и забрал свой брачный контракт. Согласно ему, мы с женою владеем всей собственностью совместно. Свидетелями выступали: со стороны Ракель – ее сестра, с моей – двое совершенно неизвестных мне людей. Я искал их по указанным адресам… В одном случае это оказался заброшенный участок, в другом – школа. И, естественно, никто там этих людей никогда не видел.
– И что ты сделал, Антонио, после этого? – недоумевал Оскар.
– Я попросил показать мне регистрационную книгу, чтобы сверить свою подпись… И, знаешь, что оказалось? Книга пропала! Судья, заключивший брак, вообще уехал из страны. Исчез! Взял бессрочный отпуск… Тебе все это, Оскар, не кажется интересным?..
– Да, неплохо все задумано… – ошарашенный сообщением Антонио, Пласенсиа все еще никак не мог придти в себя.
– Конечно, – подтвердил Антонио. – И авария самолета тоже…
– Хорошо, но в таком случае, вместо того, чтобы привозить эту семейку сюда, ты должен был бы заявить на них в полицию, посадить в тюрьму…
– Я не думаю, Оскар, что виноваты Ракель и ее семья.
– Но тогда кто же? Кто мог пойти на такое? – привстал от возбуждения в кресле Пласенсиа.
– Я думаю, думаю… это дело рук Максимилиано, – заключил Антонио. – Я уверен, Оскар, что никогда раньше не видел ни Ракель, ни ее родственников, ни ту квартиру… Это обман, пойми, наконец. Кто-то женился на Ракель под моим именем, а потом задумал убить меня и завладеть моим состоянием. Если бы я погиб в этой аварии, она была бы теперь моей вдовой и хозяйкой всего.
– Может быть… Но подозревать Максимилиано? Это абсурд. Он твой брат…
– Консьержка и домовладелец описали мне человека, который выдавал себя за меня. По их описанию, выходит, что это Макс. Кроме того, есть еще кое-что… То, как он ведет себя с Ракель. Множество деталей… Сказать откровенно, Макс никогда не мог простить, что отец сделал меня единственным наследником. И тот, кто все это задумал, должен был очень хорошо знать меня.
– Не знаю… Я, честно говоря, сомневаюсь, что ты прав. Может, ты действительно никогда не женился на этой девушке, но… чтобы ее сообщником был Макс? Не могу поверить! Что же ты теперь думаешь делать, Антонио?
– В этом-то и проблема. Если я заявлю в полицию, и Ракель обвинит Макса, ты представляешь, какой разразится скандал? К тому же, жаль Викторию. Ты знаешь, как я ее люблю, она всегда была мне настоящей матерью.
– Конечно, этого нельзя допускать. Даже и думать нечего! Не знаю… Я уверен, что Макс тут совершенно ни при чем. Ну, почему ты не заставишь эту девушку рассказать тебе всю правду? Или ее отца? Они преступники, и нечего с ними церемониться…
– Я не уверен, Оскар, что они преступники. Скорее всего, их вынуждают так поступать. Но кто?.. Кто?.. Посуди сам, Оскар, если бы Ракель была авантюристкой, она вела бы себя со мной по-другому – смело, вызывающе, чтобы убедить меня, что она моя жена. А все как раз наоборот… Она даже не захотела жить со мной в одной комнате.
– А как она это объяснила тебе?
– Говорит, что не любит меня больше… Что ошиблась, выйдя за меня замуж, и хочет развестись. Да, и без содержания. Она говорит, что деньги ее не интересуют… Тебе не кажется странным такое поведение женщины, якобы все это задумавшей и даже пытавшейся убить меня из-за денег?
– Да, это нелогично, Антонио, ты прав.
– Поначалу я подумал, что, может быть, ее заставил отец… Но когда познакомился с ним, понял, что и он не способен на такое. Простой человек, сентиментальный и безобидный.
– Зачем ты его привез сюда, Антонио? Это вызов всем членам семьи, подумай…
– Привез, чтобы выяснить все до конца. Хочу увидеть лицо Макса, когда он узнает о том, что они здесь.
– Антонио, советую тебе быть осторожным. Ты можешь вовлечь свою семью в грандиозный скандал. Подумай о чести фамилии. Все, что ты рассказал, кажется мне невероятным… Прости, но я продолжаю думать, что ты ошибаешься, во всяком случае, в том, что касается Макса. Его отношение к тебе еще не значит, что он совершил преступление. Просто ты никогда не любил его и поэтому ждешь от него только плохого…
Как оскорбительно было слышать Ракель из уст Камилы, что Антонио устроил в их доме приют для нищих! Это они-то с отцом и Мартой нищие! Ракель смолчала, но, поднявшись к себе в комнату, разрыдалась. Антонио, увидев ее плачущей, нежно обнял и, утешая, спросил о причине внезапных слез. Ракель посоветовала ему обратиться с этим вопросом к Камиле… Ее слова, вырвавшиеся на свободу, были страстны: ее тут стыдятся, смеются над ней и ее близкими, унижают и оскорбляют. Она благодарна Антонио за то, что он пригласил сюда отца, сделав тем самым приятное ей, но она чужая здесь.
– Мы простые люди, с простыми привычками. Я не знаю, как себя вести, как говорить… Я чувствую себя подавленной, – и, замолчав, горячо попросила: – Антонио, отпусти меня в Гвадалахару!
Антонио, ласково глядя на ее залитое слезами лицо, сказал, что еще ни разу не слышал от нее такой длинной речи. И видя, что Ракель успокаивается и способна внимать его словам, добавил: – Главное – какой ты человек, деньги еще никого не сделали лучше или хуже. Никто из живущих здесь, запомни это, не имеет права смеяться над тобой из-за того, что ты небогата. Их сегодняшнее положение ничем не отличается от твоего, лишь с той разницей, что ты – моя жена и имеешь на все гораздо больше права, чем они.
Чтобы подтвердить сказанное, Антонио попросил подняться к ним Камилу и заставил, сломив ее сопротивление, извиниться перед Ракель. Камила, видя бешенство брата, еле выдавила из себя: «Прости». В тот же вечер Виктория посоветовала Клаудио хоть раз хорошенько вразумить жену, потому, что если она и впредь будет позволять себе задевать самолюбие Ракель, вряд ли Антонио станет терпеть это, и они оба потеряют его расположение.
Но огорчения и неприятные известия все сыпались и сыпались на Ракель. Дон Даниэль честно признался ей, как растерялся и путался, когда Антонио спросил его о Максе. Он заискивающе смотрел на дочь, пытаясь по ее лицу определить степень своей опрометчивости.
– Пришлось сказать, что у меня уже плохо с головой и я забыл, что встречался с Максимилиано в Гвадалахаре.
– Ах, папа! – огорченно сказала Ракель, со всей ясностью представляя себе те выводы, которые сделал Антонио из путаных объяснений отца, пытающегося скрыть знакомство с Максом.
Макс по-прежнему не дает ей прохода, требует ответа, почему Ракель не осталась в Гвадалахаре, раз уж очутилась там. Как она устала от этих допросов – спала она с Антонио или нет, что он делал в Гвадалахаре, зачем привез в Акапулько ее отца… Очевидно, – саркастически заключил Максимилиано, – Ракель и впрямь решила стать сеньорой Ломбарде…
И тут она, осмелев, идя ва-банк, посоветовала ему оставить свою иронию и подумать, как достойным образом выйти из создавшегося положения. Да, его брат согласен на развод и, если бы она не была столь труслива, давно бы ему все честно рассказала. Он, Макс, лучше знает характер своего брата и должен понимать, что с ним лучше все решать по-доброму. У нее нет повода давить на него, торопить с разводом, он прекрасно относится к ней и ее близким… Макс взбеленился. А знает ли Ракель почему? Нет, не догадывается?.. Да потому, что она нравится Антонио и он хочет этим воспользоваться. Разве он еще не предлагал ей ничего такого?.. – Конечно, предлагал, он же думает, что они муж и жена, вполне естественно… Но она сказала «нет», и Антонио достаточно порядочный человек, чтобы уважать ее решение.
Макса словно прорвало.
– Порядочный, говоришь? Он подлый лицемер. Он все делает, чтобы тебе понравиться. Как, ты думаешь, он ведет себя с другими женщинами? Рассыпается в комплиментах, дарит кучу подарков, и все для того, чтобы добиться их. А когда добьется – все, до свидания! То же он хочет сделать и с тобой. Конечно, он в конце концов разведется, потому что ты его не интересуешь! Но сделает это после того, как добьется своего!
– Но ты понимаешь, в каком положении я оказалась по твоей вине, Максимилиано?
– Да, любовь моя! И ты не знаешь, как я раскаиваюсь. Поэтому и прошу тебя, уезжай отсюда, Ракель, поскорее.
– Ты что не видишь, что я все больше и больше запутываюсь? Это не так-то просто.
– Я обещаю тебе, что все устрою. Вытащу вас отсюда, чтобы никому не было плохо. Но, любовь моя, не предпринимай ничего дурного! Ракель, клянусь тебе, я этого не вынесу! Ты знаешь, о чем я… – Максимилиано попытался обнять девушку.
Ракель с силой сбросила его руки.
– Зачем ты это сделал? Мы могли быть так счастливы! Я тебя так любила!..
– А сейчас ты меня уже не любишь? Ракель, ты больше не любишь меня?
– Никогда не думала, что ты способен на такое! Поклянись мне, что не ты подстроил аварию, самолета!
– Клянусь, не я! Матерью клянусь! Потом, ты же знаешь, что полиция ничего такого не обнаружила. А, значит, это была обычная авария…
Глава 9
Антонио очень беспокоила Виктория. Все эти передряги действовали на нее не лучшим образом. Мачеха нервничала, принимая близко к сердцу возникавшие между детьми постоянные конфликты, видела, как не находит себе места мрачный Максимилиано. Ей бы так хотелось, чтобы Антонио тепло поговорил с братом, постарался помочь. Антонио был неумолим. Чем он может помочь? Если не в состоянии преодолеть свои комплексы по отношению к нему, то пусть обратится к врачу. Во всяком случае ему, Антонио, не в чем себя упрекнуть, и Виктория знает: он всегда старался, чтобы у них с Максимилиано были нормальные отношения…
Единственное, чем мог Антонио помочь мачехе, то это молчать про свои крепнущие подозрения. Он берег ее, щадил самолюбие, считаясь с ее чувством матери. Но ведь и Виктория, любя своего пасынка, приютила в доме Ракель, заботясь о ней так же, как заботилась о своих взрослых детях. Может быть, Виктории и не понравилось, что он привез дона Саманьего. Он понимал, что простоватые манеры отца Ракель, одежда неприхотливого к моде бедного горожанина, страсть к баночному пиву, шокировали изысканный вкус Виктории. Но она была тактична и сдержанна во всем, всегда считалась с мнением своих, таких разных детей. И на прямой вопрос о ее отношении к приезду отца Ракель, Антонио услышал то, что ожидал услышать: «Сынок, ради Бога, это твой дом, ты волен приглашать сюда, кого захочешь». И когда он напомнил ей в очередной раз, что она – хозяйка дома, Виктория спокойно заметила, что теперь хозяйка дома – его жена. И тут же озабоченно осведомилась: он все еще думает, что Ракель не та, за которую выдает себя? Ему что-нибудь удалось выяснить новое в Гвадалахаре? Вспомнил ли он, как все это произошло?.. – Антонио успокоил ее: пусть она не беспокоится, он кое-что вспомнил, никаких проблем. Расследование авиакатастрофы? Да, идет, и полиция уже не так уверена, что это было покушение: вроде, какой-то дефект в моторе.
Это известие сильно порадовало Викторию, она почувствовала, что стало даже легче дышать. Разговаривая с нею, Антонио не сообщил ей ничего, нового и тревожащего, как и об этом недавнем звонке Пабло. Опасения Антонио оправдались: Пабло не удалось выяснить, был ли Ломбардо в Сиутанехо накануне аварии, так как единственный человек, который мог бы подтвердить это, сторож, внезапно исчез из тех мест. Так же, впрочем, как и вся его семья, уехавшая куда-то на север…
Ужинали в тот вечер поздно. И едва все встали из-за стола, как Максимилиано подошел к Ракель и тихо прошептал: им немедленно надо поговорить. Нет, нет, отмахнулась девушка, теперь не время, она хочет спать. К тому же Антонио дома… Макс умолял, не отставая от нее. Ракель ускорила шаг, Максимилиано не отставал, преследуя ее, и вдруг неожиданно открылась дверь и из кабинета вышел Антонио.
– Это что – погоня? – он пристально смотрел на брата.
– Я собирался идти спать!..
– Нет, подожди…
– Что тебе нужно от меня? – Максимилиано, отвернувшись, с досадой глядел на скрывавшихся за поворотом лестницы Ракель и Марту.
– Мне нужно, – в негодовании, медленно, отделяя одно слово от другого, тихо сказал Антонио, – чтобы ты рассказал мне все, что есть и было между тобой и Ракель. И не вздумай лгать, потому что мне уже многое известно.
– Мне нечего тебе сказать.
– Твоя мать беспокоится о тебе, думает, у тебя проблемы… Я готов быть терпимым к тебе, уважая ее. Могу отправить тебя за границу, чтобы избежать скандала, но я хочу знать правду.
– О чем ты говоришь? Мне не понятно…
– Не испытывай моего терпения, Максимилиано, я хочу знать, когда ты познакомился с Ракель, как вы задумали это дело, какое она в этом принимала участие…
– Ты сошел с ума, Антонио!
– Нет, я не сошел с ума. И я не дурак, представь себе… Признаю, в какой-то момент ты заронил сомнение, но если бы она действительно была моей женой, она бы не отказалась жить со мной в одной комнате.
– Так вот, что тебя расстраивает! Первый раз попалась женщина, которая тебе отказала, и ты ищешь оправдания, не можешь признать свое поражение.
– Насчет поражения еще увидим, Максимилиано!
– Она никогда не обратит на тебя внимания, никогда! – с каким-то злым упоением хрипло пригрозил Макс.
– Почему? Ты ей запретишь? Она что, твоя любовница?
– Какая любовница… если мы только что познакомились?
– Вы познакомились, я знаю, больше трех месяцев назад в Гвадалахаре. Ты поселился в квартире, которую снял на мое имя. Подкупил судью, который потом странно исчез, так же как исчезли и другие люди, замешанные в этом деле. Ты получил брачное свидетельство на мое имя и имя Ракель, а потом подстроил аварию самолета, в которой я, к счастью, не погиб, но в которой погибло три других человека, мои коллеги.
– Ты не можешь обвинять меня в этом! Полиция заявила, что авария самолета не была подстроена.
– Ты ошибаешься! Там все выяснили, просто не стали предавать дело гласности, потому что я просил об этом, но я всегда тебя подозревал.
– Не имею к этому никакого отношения! У тебя нет доказательств, чтобы обвинять меня.
– Согласен, доказательств у меня нет, потому что ты позаботился, чтобы пропала и регистрационная книга, где наверняка подделал мою подпись. Но это не значит, что я не уверен.
– Просто вместе с памятью ты потерял и рассудок. А сейчас хочешь мне навредить, потому что ненавидишь меня. Ищешь способ от меня отделаться! Так ведь?
– Ты хотел убить меня! – глаза Антонио метали молнии.
– Хорошо бы, хорошо бы это было так, ничего бы я так не хотел, как видеть тебя, действительно, мертвым! – остервенело закричал Максимилиано и, пулей вылетев в дверь кабинета, отправился разыскивать Ракель.
В дверях он столкнулся с Викторией, которая, отпрянув от Макса, натолкнувшись взглядом на его перекошенное лицо, воскликнула: «Что тут происходит? Из-за чего вы спорите?» Несмотря на предупреждение Антонио: «Не вздумай сказать ни слова», Макс в бешенстве прорычал:
– Он ревнует, потому что Ракель не обращает на него внимания, и думает, что я к этому имею какое-то отношение. Но я не виноват, мама, что даже собственной жене он пришелся не по вкусу!..
– Сынок, Антонио. Скажи, что происходит? – Виктория вошла в кабинет и умоляюще смотрела на сына.
– Я хочу, чтобы он уехал и немедленно, – ответил Антонио. – Он стал просто невыносим, лучше будет, если на какое-то время он уедет.
Пулей взлетев на второй этаж, Макс бросился к комнате Ракель, стал барабанить в дверь обеими руками, и она под ударами его кулаков открылась. – Ракель, Ракель! Это срочно! – он не давал вымолвить ни слова недоумевающей девушке. – Если Ломбарде спросит обо мне, говори, что мы познакомились здесь, в Акапулько, а об остальном – ни слова!.. Слышишь, в Акапулько!
– Ему стало что-то известно? – спросила, наконец, Ракель.
– Нет, нет, это всего лишь его подозрения. Доказательств у него никаких! Ты поняла? Слушай, как бы он ни настаивал, ни давил на тебя, ни угрожал, – не говори ему ничего. Делай так, иначе окажешься в тюрьме вместе с отцом и сестрой. Поняла?
Ракель чувствовала, что ее нервы не выдерживают этих постоянных стрессовых ситуаций. Она поняла, что между братьями что-то произошло, и теперь с волнением и страхом ожидала прихода Антонио, которому, очевидно, понадобятся новые объяснения.
Так оно и вышло. Он начал разговор, едва закрыв за собой дверь, буквально с порога. И опять угрозы!.. Как они оба не понимают, что с женщиной не следует говорить в таком тоне, особенно, если оба хотят, чтобы она относилась к ним с любовью и нежностью. А ведь это, сердце Ракель не обманывало, именно так.
– Ты понимаешь! – глаза Антонио, как и пять минут назад, побелели от бешенства. – Я могу отправить тебя в тюрьму до конца жизни! И не только тебя, но и твоего отца и твою сестру… Но если ты все мне расскажешь с самого начала, может быть, я отнесусь с пониманием… Когда Максимилиано предложил тебе этот план? Как уговорил выдать себя за мою жену?
Антонио больно схватил ее за руку. Она вырвалась, бросилась к двери и с быстротой молнии преодолев коридор, сбежала в гостиную. Он следовал по пятам и настиг ее около кабинета.
– Ну, не молчи! Как он уговорил тебя притвориться моей женой?
– Отпусти меня, Антонио! Клянусь, я ничего не знала!..
Взяв ее за руки, Антонио локтем открыл дверь в кабинет. Пропустив Ракель впереди себя, сел за письменный стол, ей подвинул кресло.
Ракель почувствовала вдруг, что внезапно успокоилась. То ли на нее умиротворяюще подействовала обстановка библиотеки, то ли Антонио вдруг посмотрел на нее совершенно иными глазами, нежели пять минут назад, когда, преследуя ее, забыв о всяком приличии, грубо хватал ее за руки в желании добиться своего. И когда он, ни слова не говоря, выжидательно поднял на нее глаза, девушка почувствовала, что именно сейчас она скажет ему, что собиралась сделать уже несколько дней подряд.
Она говорила спокойно, изредка гордо откидывая назад голову, и тяжелые каштановые волосы крупной волной струились по спине. Антонио изредка задавал вопросы и, получив объяснение, снова весь превращался во внимание. Приблизительно так он себе все и представлял, Ракель лишь подтвердила своим рассказом его догадки.
– Скажи мне одну вещь, Ракель. Макс… влюблен в тебя?
– Он говорит, что да. Но я не верю ему, – она смотрела на Антонио, впервые почувствовав, что ей нет необходимости отводить глаза, – когда любят, разве поступают так как он?
– А ты влюблена в него?..
– Я его очень любила, Антонио, но теперь нет.
– Вы с ним были близки? Отвечай! – Антонио не сводил глаз с Ракель.
– Нет, не были.
– Смотри на меня… Даже после свадьбы?
– Нет, ничего не было… Ты заявишь на меня в полицию, Антонио? Пожалуйста, не надо, мой папа и сестра, они тут совершенно ни при чем… Это я струсила.
Антонио не двигался с места, замер на лице Ракель и его взгляд.
– Нет, не буду заявлять. Если ты все сделаешь так, как я говорю. Прежде всего, никому ничего не рассказывай об этом – ни отцу, ни сестре, ни Максимилиано, ни, уж тем более, Виктории. Я тем временем решу, что делать.
– Теперь ты думаешь обо мне очень плохо, Антонио, после всего, что ты услышал?
– Тебе это важно, Ракель?
Когда они оба вышли из кабинета, то натолкнулись на Максимилиано; у обоих мелькнула догадка: уж не подслушивал ли он под дверьми?.. Во всяком случае, Макс видел, что Ракель и Антонио шли, держась за руки. На непроницаемом лице девушки было невозможно прочитать, что произошло между ними в кабинете. Она молча, равнодушно взглянула поверх его головы, Антонио же не преминул поставить брата в известность о происшедших в его настроении переменах.
– Знаешь, я думал много по поводу нашего объяснения и решил, что по правде сказать, должен быть тебе благодарен. Ты сэкономил мне немало труда… Мне очень нравится жена, которую ты мне выбрал, и я решил остаться с ней…
Ракель не знала, что думать. Как понимать Антонио? Еще вчера он говорил, что согласится на развод, только просил немного подождать. А сегодня уже все по-другому, – она устраивает его как жена… Вот и пойди разберись с этой мужской логикой. Но ее отец, несмотря на все счастливые перемены в его жизни, понимал и не скрывал от Ракель, что поддерживает ее в стремлении развестись, если, конечно, сеньор Ломбардо ей по-прежнему безразличен. Хотя ему этот симпатичный, обходительный сеньор очень по душе, как по душе и жизнь в уютном бунгало на теплом океанском берегу. С их мнением категорически не соглашалась Марта – любую цену, видела Ракель, сестра готова заплатить за возможность продолжать жить так, как она жила теперь, беззаботно пользуясь всеми благами богатого дома Ломбардо, щедростью и широтой Антонио. Аппетиты ее росли, и она желала приобрести новые туалеты, считая, что ей, как родной сестре жены богатого сеньора, не пристало одеваться плохо. Сколько ни пыталась Ракель внушать Марте, что она не имеет на такие претензии никаких прав, та продолжала просить у нее деньги на тряпки и мелочи. Но Ракель считала неудобным ставить об этом в известность Антонио, а потому, чтобы избежать объяснений с сестрой, отдавала ей свои платья, туфли, украшения – натура у девушки была щедрая, ей ничего не было жаль для Марты. Но в душе она негодовала – получалось так, что и члены семьи Саманьего превращались в таких же нахлебников, как сестра Антонио Камила и ее муж Клаудио… Не нравилось Ракель и поведение Марты, уж очень сестра была непритязательна… Последние дни ее развлекал Клаудио, ходил с ней в клуб, на дискотеку, в рестораны. Не хватало, чтобы Камила предъявила счет Ракель за недостойное поведение ее сестры, мало того, что и так она относилась к ней не слишком-то по-родственному, до сих пор не простила ей злополучной пощечины и унижения за то, что должна была приносить свои извинения в присутствии Антонио.
Странным показалось Ракели и появление в доме Ломбардо сестры Мауры – Карлы Франко. Вот уж кого Ракель меньше всего предполагала иметь в своих подругах!.. Но эта хорошенькая маленькая брюнетка столь уверенно решила стать ею, что Ракель не нашла доводов, чтобы отказать ей в этом. Тем более, что наивно-откровенная Карла, сходу поставила Ракель в известность, заявив, что ее сестра Маура считалась невестой Антонио. Правда, они никогда не были официально помолвлены, но пусть Ракель не думает, что за это Карла не будет любить ее, ведь никто не виноват в том, что у сестры ничего не получилось…
Непринужденно болтая о том и о сем, Карла пригласила Ракель с Мартой на вечеринку, посоветовав не слишком-то позволять Антонио распоряжаться: если он не захочет идти, пусть занимается своими делами – не стоит приучать мужчин к покорности жены, и спрашивать у них разрешения по всякому поводу…
Ракель не была уверена, что последует совету этой миленькой, но такой настойчивой девушки – поехать танцевать без разрешения Аитонио. Тем более, что она все еще ощущала собственную скованность, неуверенность, не знала, как себя вести в доме Ломбардо из-за двусмысленного положения, в которое попала не по своей воле. Порой она не знала как держать себя и с Викторией, хотя понимала, что это единственный искренний человек, который с самых первых минут пребывания в доме Ломбардо старался помочь ей освоиться и утвердиться достойно в новой роли хозяйки дома… Но ведь Виктория даже не подозревала, как Ракель попала в этот дом… Это тоже создавало неудобства в их отношениях, тем более, что и Антонио, и Макс, каждый по-своему и каждый, преследуя свои цели, настоятельно советовали не посвящать сеньору Ломбардо ни в какие перипетии их отношений.
