Текст книги "История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 66 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

За такое признание СССР, при котором США могли бы продиктовать ему свои условия, высказывался и государственный секретарь США Хэлл. Позиция Соединенных Штатов, признавал Хэлл, сводилась к следующему: все вопросы должны быть решены, пли дипломатические отношения не будут установлены ². В своем меморандуме президенту Рузвельту в сентябре 1933 г. Хэлл писал: «Я убежден... что до тех пор, пока мы не используем всех доступных средств для оказания давления на Советское правительство, чтобы добиться решения важных проблем, маловероятно, что они будут благоприятно разрешены» ³. Но, несмотря на это, президент Рузвельт, отражая мнение большинства американского народа, настоял на установлении дипломатических отношений между Соединенными Штатами и СССР.

16 ноября 4933 г. состоялся обмен нотами об установлении дипломатических отношений между США и Советским Союзом. При этом оба правительства обязались не субсидировать и не поддерживать военных и других организаций, стремящихся к насильственному изменению политического или социального строя в одной из стран– участниц соглашения.

Установление дипломатических отношений между двумя крупнейшими державами мира – США и СССР, несомненно, способствовало укреплению дела мира и безопасности народов. Однако значение этого акта было ослаблено тем, что правящие американские круги отказались поддержать борьбу Советского Союза за мир и организацию коллективного отпора агрессии. Рассчитывая натравить фашистскую Германию и империалистическую Японию на СССР, они не собирались идти по пути упрочения мира, о чем свидетельствовал уже сам факт назначения послом США в СССР Буллита – лютого врага Советского государства. Буллит сразу же по приезде в СССР направил все свои усилия на военно-политическую изоляцию Советского Союза. Об этом убедительно говорят его донесения госдепартаменту, частично опубликованные последним в официальном издании документов американской'внешней политики.

В донесениях Буллит сообщал о своей затаенной надежде, что Советский Союз «станет центром нападения из Европы и с Дальнего Востока» и поэтому не сможет превратиться в «величайшую силу в мире» ⁴. «Если,– писал Буллит,– между Японией и Советским Союзом возникнет война, мы не должны вмешиваться, но должны воспользоваться своим влиянием и своей силой к концу войны, чтобы она закончилась без победы и чтобы равновесие между Советским Союзом и Японией не было нарушено...» ⁵.

Буллит настаивал на том, чтобы политика США способствовала ослаблению Советского* Союза. Он писал: «Даже на короткий срок мы не должны питать иллюзпй относительно возможности установления действительно дружественных отношений

¹ Foreign Relations of the United States of America. Diplomatic Papers. The Soviet Union 1933—1939. Washington, 1952, p. 7.

² См. там же, стр. 12.

³ Т а м же, стр. 13.

⁴ Т а м же, стр. 245.

⁵ Т а м же, стр. 294.

6 История Великой Отечественной войны, т. 1 , 81

с Советским правительством ...мы не должны предоставлять займов и долгосрочных кредитов Советскому Союзу и не должны рекомендовать американским промышленникам производить дорогостоящие машины для советского рынка» ^х. Когда в Москве происходил VII Конгресс Коминтерна, Буллит даже ставил вопрос о разрыве отношений с СССР, но его останавливало только то, что разрыв ухудшил бы условия для проведения разведывательной антисоветской деятельности ².

Между тем угроза новой войны нарастала. Германские и итальянские фашисты в Европе и японские милитаристы на Дальнем Востоке, поощряемые из Лондона, Парижа и Вашингтона, действовали все наглее. Они уже не скрывали своих агрессивных намерений.

В условиях крайнего обострения международной обстановки и приближения новой мировой войны договоры о ненападении, заключенные Советским Союзом с капиталистическими странами, стали уже недостаточными для обеспечения мира. Необходимо было противопоставить агрессорам единый фронт миролюбивых государств, предотвратить надвигавшуюся войну объединенными усилиями многих стран и народов, создать эффективную систему коллективной безопасности. В своей борьбе за создание системы коллективной безопасности Советский Союз исходил из принципа неделимости мира, непосредственно вытекавшего из ленинской теории империализма. В условиях тесного переплетения экономических, финансовых и политических связей, что является отличительной чертой империализма, любой военный конфликт, хотя бы местного характера, втягивает в свою орбиту многие государства и грозит перерасти в мировую войну, если своевременно не будут приняты меры к его ликвидации.

12 декабря 1933 г. ЦК ВКП(б) принял решение о развертывании борьбы за коллективную безопасность. Постановление ЦК предусматривало возможность вступления Советского Союза в Лигу Наций и заключения регионального соглашения с участием широкого круга европейских государств о взаимной защите от агрессии. Система коллективной безопасности, впервые в истории международных отношений предложенная Советским Союзом, являлась в те годы единственным эффективным средством предотвращения войны и обеспечения мира. Она отвечала жизненным интересам всех свободолюбивых народов, которым угрожала фашистская агрессия. Советское правительство стремилось заключить договоры с другими странами о взаимной помощи, чтобы в случае нападения агрессора на одно из государств все другие участники договора дали ему совместный, коллективный отпор.

Борьба СССР за коллективную безопасность прошла несколько последовательных этапов. Первым шагом на этом пути явилось предложение Советского Союза подписать соглашение об определении агрессии и агрессора (нападающей стороны), выдвинутое 6 февраля 1933 г. на Международной конференции по разоружению. До этого в истории международных отношений и в международном праве не было общепринятого определения этих понятий.

Советский Союз сформулировал подлинно научное определение агрессии и агрессора, мобилизующее народы на отпор фашистским захватчикам. Советское определение устанавливало,* что агрессией следует считать объявление войны, нападение на другое государство без объявления войны, занятие территории другого государства, бомбардировку с воздуха, артиллерийский обстрел и другие подобные действия, что никакие доводы политического, экономического, идеологического характера или отрицание за жертвой агрессии отличительных признаков государства не оправдывают агрессии.

Комитет безопасности конференции по разоружению принял советское определение агрессии, но когда этот вопрос обсуждался на заседании Генеральной комиссии,

¹ Foreign Relations of the United States of America. Diplomatic Papers. The Soviet Union 1933-1939, pp. 294—295.

² См. там же, стр. 246.

82

то усилиями представителей США, Англии, Германии и Франции оно было отвергнуто. Тогда правительство СССР решило подписать конвенцию об определении агрессии с близлежащими странами, которые империалисты намеревались использовать как плацдармы в антисоветской войне. В июле 1933 г. СССР заключил конвенцию об определении агрессии с Афганистаном, Турцией, Ираном, Латвией, Литвой, Эстонией, Польшей, Румынией, Чехословакией, Югославией. В 1934 г. к конвенции присоединилась еще и Финляндия. Все это было выдающейся победой советской дипломатии, значительным вкладом в дело сохранения мира в Европе и укрепления безопасности Советской страны.

Определение агрессии, предложенное Советским Союзом, вошло в международное право и явилось одним из руководящих принципов при определении виновности подсудимых на Нюрнбергском процессе в 1946 г. Главный обвинитель от США на этом процессе Джексон в своей вступительной речи указал, что вопрос об определении агрессии «не представляет собой ничего нового, и по этому поводу уже существуют вполне сложившиеся и узаконенные мнения». Джексон назвал советскую декларацию об определении агрессии «одним из наиболее авторитетных источников международного права по данному вопросу» ¹.

В мае 1934 г. Советское правительство предложило преобразовать конференцию по разоружению, работа которой была заведена в тупик империалистическими державами, в постоянную конференцию защиты мира. Советское предложение было отвергнуто конференцией, но мировая демократическая общественность встретила его с большим одобрением.

Под влиянием растущего авторитета СССР на международной арене в 1934 г. в капиталистических странах развернулось широкое общественное движение за приглашение Советского Союза в Лигу Наций. 15 сентября 1934 г. Советский Союз получил официальное приглашение от 34 капиталистических государств «вступить в Лигу Наций и принести ей свое ценное сотрудничество»² в организации мира.

К этому времени в международной обстановке произошли некоторые сдвиги, вызванные прежде всего банкротством англо-французской политики использования Лиги Наций для борьбы против СССР, а также выходом из нее главных агрессивных держав – Германии и Японии. Лига Наций могла явиться некоторым препятствием на пути развертывания фашистской агрессии. Учитывая это и стремясь использовать все средства для предотвращения войны и организации коллективного отпора агрессии, Советский Союз счел возможным и необходимым войти в Лигу Наций.

Вступив в сентябре 1934 г. в Лигу Наций, Советский Союз повел настойчивую и решительную борьбу за превращение ее в эффективное средство защиты мира и создания системы коллективной безопасности. Посол Чехословацкой Республики в СССР Зденек Фирлингер отмечал, что «внешняя политика Советского Союза с самого начала, как СССР стал членом Лиги Наций, была целиком отдана идее создания системы коллективной безопасности»³.

Советская идея коллективной безопасности сразу же завоевала большое число сторонников среди прогрессивной общественности западных стран и была даже поддержана некоторыми наиболее дальновидными буржуазными политическими деятелями, прежде всего во Франции. Выход Германии из Лиги Наций, интенсивное вооружение немецкой армии, заключение польско-германского союза – все это не могло не вызвать беспокойства французского народа, который требовал проведения внешней политики, соответствующей его национальным интересам.

¹ Нюрнбергский процесс. Сборник материалов в семи томах. Т. 1. М., Госюриздат, 1957, стр. 331. (Дальнейшие ссылки, кроме особо оговоренных, сделаны на данное издание.)

² АВП СССР, ф. 136, он. 18, д. 352, п. 21, л. 15.

³ Zdenëk F i è r l i n g e r. Ve sluzbâch CSR, dil. 1. Praha, 1951, s. 41.

6* «83

В конце декабря 1933 г. Советское правительство предложило Франции заключить договор ряда европейских стран о взаимной помощи против агрессии. В таком договоре могли бы принять участие СССР, Франция, Бельгия, Чехословакия, Польша и прибалтийские государства ^х. Министерство иностранных дел Франции, возглавлявшееся Поль-Бонкуром, медлило с ответом. Вскоре французское правительство ушло в отставку.

В феврале 1934 г. во Франции было сформировано правительство, министром иностранных дел в котором стал Луи Барту, представитель той традиционной французской политики, которая опасалась потенциальной промышленной и военной мощи Германии и не доверяла британской политике «равновесия сил» с ее стремлением играть на франко-германских противоречиях. Не собираясь порывать отношений с Англией, Барту считал совершенно необходимым проведение самостоятельной внешней политики, которая бы руководствовалась национальными интересами Франции.

В прошлом Барту был непримиримым врагом Советской России, но, хорошо понимая роль Советского государства как бастиона мира против возрождавшейся германской угрозы, он сумел преодолеть свои классовые антипатии и стремился в создавшихся тогда условиях к сближению с СССР.

Барту с большим вниманием отнесся к советским предложениям о создании системы коллективной безопасности в Европе, которые были получены его предшественником.

Но французская дипломатия, соглашаясь на сближение с Советским Союзом, бо хотела отказываться от той системы взаимоотношений государств Западной Европы, которая нашла свое отражение в Локарнском договоре 1925 г. Вот почему Барту поспешил информировать о советских предложениях участников Локарн-ского пакта, к числу которых, кроме Франции, принадлежали Англия, Италия, Бельгия и Германия ².

В начале мая 1934 г. Барту предложил конкретный план осуществления идеи коллективной безопасности в Европе. Этот план предусматривал подписание двух документов: 1. Восточного пакта – договора о взаимной помощи между СССР, Польшей, Чехословакией, Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой и Германией. (Барту предлагал привлечь Германию к участию в договоре, чтобы лишить ее повода заявлять, что Восточный пакт имеет своей целью «окружить Германию».) 2. Договора между Францией и СССР, по которому Советский Союз взял бы в отношении Франции обязательства, вытекающие из Локарнского договора, а Франция в отношении СССР – обязательства, вытекающие из Восточного пакта. Предложение Барту предусматривало, таким образом, ликвидацию антисоветской направленности Локарнского договора. Восточный пакт предполагалось заключить в рамках Лиги Наций.

Идея Восточного пакта свидетельствовала о значении СССР как могучего фактора мира и безопасности народов. Только Советский Союз мог служите надежной опорой против германской агрессии. Признавая это, Барту говорил: «Наши малые союзники в центре Европы должны быть готовы смотреть на Россию как на опору против Германии...» ³.

Советское правительство заявило о своем согласии с французским проектом, 'который был незамедлительно направлен заинтересованным государствам. В июле – августе 1934 г. о своей готовности присоединиться к Восточному пакту заявили также Чехословакия, Латвия, Эстония и Литва. Английское правительство, к которому Барту обратился с просьбой поддержать его проект, было более склонно присоединиться к германскому предложению о двусторонних договорах о ненападении между Германией и ее соседями. 24 мая 1934 г. германский посол в Лондоне

¹ См. АВП СССР, ф. 0136, д. 358, п. 22, л. 42.

² См. Documents on British Foreign Policy 1919—1939. Second Series, vol. VI, p. 746.

³ Geneviève T a b o u i s. Ils l'ont appelée Cassandre. New York, 1942, p. 199.

84

Геш передал английскому правительству «желание Гитлера немедленно заключить такой пакт с Бельгией» и просьбу, чтобы Великобритания выступила в качестве посредника ¹.

Однако открыто отвергнуть проект Восточного пакта британская дипломатия не могла, особенно после того, как Барту, посетив Лондон, заявил, что, если Англия не изменит своего отрицательного отношения к Восточному Локарно, Франция перед лицом германской угрозы вынуждена будет вступить на путь военного союза с СССР ². В Лондоне боялись как прямого, вне рамок Восточного пакта, союза Франции с СССР, так и непосредственного сближения Франции с Германией в обход Англии в случае провала пакта. Стремился Лондон помешать и сближению Германии с СССР, тем более что тенденция к такому сближению была сильна в некоторых германских промышленных кругах.

Руководствуясь этими соображениями, британская дипломатия лицемерно обещала помочь Франции осуществить Восточноевропейский пакт, категорически отказавшись, однако, распространить гарантии Локарнского договора на Восточную Европу. Одновременно британские дипломаты выдвинули свои условия, заключавшиеся в том, чтобы, во-первых, гарантии, которые предоставят друг другу Франция и СССР, распространить и на Германию и, во-вторых, до заключения Восточного пакта рассмотреть вопрос о перевооружении Германии.

Таким образом, правящие круги Англии стремились не к тому, чтобы обезопасить страны Европы от гитлеровской агрессии, а к тому, чтобы укрепить положение фашистского режима в Германии и предоставить все возможности для се вооружения. Этим английское правительство сразу же затормозило заключение Восточного пакта.

С явной неприязнью отнеслись к Восточному пакту правительства Германии и Польши. Германия направила франции ноту со своими возражениями против пакта. В германском министерстве иностранных дел нашлись большие мастера казуистики, подсказавшие следующий «аргумент»: «Лучшее средство обеспечения мира заключается не в том, чтобы войну противопоставить войне, а в том, чтобы расширять и укреплять средства, исключающие возможность развязывания войны» ³. Немецко-фашистская дипломатия делала вид, что она не понимает идеи коллективной безопасности, заключающейся в том, чтобы объединением всех миролюбивых сил препятствовать развязыванию войны. Отвергая это средство предотвращения войны, гитлеровцы добивались того, чтобы державы отвечали на агрессию своей капитуляцией. Именно в этом заключался подлинный смысл их ноты. Одновременно в ней сообщалось, что Германия не согласится на заключение договора, пока ей не будет предоставлено право вооружаться, без чего ее безопасность находится якобы под угрозой. Однако германское правительство не хотело брать на себя инициативу срыва Восточного пакта и подталкивало на это Польшу ⁴. Французский посол в Польше Ларош в беседе с советским послом В. А. Антоновым-Овсеенко 1 февраля 1934 г. говорил, что Польша пойдет на поводу у внешней политики Германии. Она морально связана с германской политикой ⁵. Но, учитывая огромную притягательную силу советской идеи коллективной безопасности, польское правительство тоже не посмело открыто отвергнуть пакт.

Создавшееся положение довольно точно обрисовал статс-секретарь министерства иностранных дел Франции Леже в разговоре с английским послом Клерком. Обе страны, говорил он, особенно Польша, выжидают, как отнесется к пакту Великобритания. Германия, конечно, не присоединится к пакту, если в негоне вступит

¹ См. Documents on British Foreign Policy 1919—1939. Second Series, vol. VI, p. 713.

² См. АВП СССР, ф. 0146, од. 17, д. 649, п. 158, л. 62.

³ Архив МО СССР, ф. 1, on. 2091, д. 9, л. 321.

⁴ См. Fragmenty dziennika Szambeka. Polski Institut Spraw Miedzynarodowych. Na prawach Rçkopisu. Warszawa, 1956, s. 40.

⁵ См. АВП СССР, ф. 0122, on. 18, д. 697, л. 280.

85

Польша, но если последняя станет его участником, то Германии будет трудно отказаться. «Ключ к положению,– заключал Леже,– находится в Варшаве, но повернут он может быть только правительством его величества». Леже просил Клерка склонить английское правительство к тому, чтобы оно использовало свое влияние, особенно в Варшаве, в пользу заключения пакта ¹.

Правительство Великобритании не только не проявило охоты «повернуть ключ», но, наоборот, при каждой возможности давало понять, что английские круги совершенно не заинтересованы в осуществлении франко-советского проекта. Реакционная английская печать вела ожесточенную кампанию против пакта. Учитывая позицию Англии, польское правительство 27 сентября 1934 г. направило Франции меморандум, в котором лицемерно заявляло, что оно может присоединиться к Восточному пакту, но только при двух условиях: если в нем примет участие Германия и если будет принято во внимание нежелание польского правительства взять на себя какие-либо обязательства в отношении Литвы и Чехословакии. Фактически это был отказ.

Открыто выражали свое недовольство Восточным пактом американские дипломаты. Статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Бюлов в разговоре с американским послом в Берлине Доддом предложил подписать взамен Восточного договора «мирный пакт» между Германией, Францией, Англией, Италией и Соединенными Штатами.

Широкую деятельность против Восточного пакта осуществлял и американский посол в Москве Буллит. Сообщая в США о своих мероприятиях в этом направлении, Буллит продолжал грубо клеветать на Советский Союз и его миролюбивую политику. Он бездоказательно утверждал, что Советское правительство стремится «сохранить Европу разделенной», что «жизненным интересам СССР отвечает поддержание яркого огня франко-германской ненависти»².

Деятельность Барту вызывала серьезные опасения в Берлине. Его поездка по столицам стран Центральной и Восточной Европы – предполагаемых участников пакта – показала, что идея коллективной безопасности пользуется поддержкой во многих государствах. Фашистские правители Берлина решили устранить Барту со своего пути: он им мешал. Разведка Геринга – «Форшунгсамт» – разработала план убийства, одобренный Гитлером. Организация покушения была возложена на помощника немецкого военного атташе в Париже Шпейделя³. Шпейдель привлек к этому делу немецкого шпиона Ганса Эриха Хаака и агента геринговской секретной службы хорватского террориста Ванчо Михайлова. Тщательно подготовленная злодейская акция, зашифрованная под названием «Меч Тевтонов», была осуществлена 9 октября 1934 г.⁴. В этот день в Марселе от выстрелов фашистского убийцы усташа Килемана пали югославский король Александр, прибывший с официальным визитом во Францию для переговоров, связанных с Восточным пактом, и встречавший его Барту.

Убийство Барту нанесло серьезный удар делу мира. Фашисты знали, в кого целили,– был уничтожен самый горячий сторонник идеи коллективной безопасности из числа буржуазных политических деятелей. «Кто знает,– писала 11 октября 1934 г. фашистская газета «Берлинер бёрзенцайтунг»,– какие средства пытался бы пустить в ход этот старик с сильной волей... Но костлявая рука смерти оказалась сильнее дипломатической воли Барту. Смерть появилась в надлежащий момент и оборвала все нити».

Убийство Барту ослабило также ряды сторонников национальной внешней политики во Франции. Преемником Барту на посту министра иностранных дел

¹ См. Documents on British Foreign Policy 1919—1939. Second Series, vol. VI, p. 769.

² Foreign Relations of the United States of America. Diplomatic Papers. The Soviet Union 1933—1939, p. 226.

³ Ныне командующий войсками НАТО в центральной зоне Европы.

⁴ См. «Neues Deutschland», 19. Juli 1957.

стал Пьер Лаваль – одна из наиболее отвратительных фигур среди тех французских политических деятелей, которые по праву заслужили клеимо «могильщиков Франции».

Лаваль прежде всего постарался похоронить Восточный пакт и прийти к соглашению с фашистскими державами. Он носился с мыслью заключить тройственный гарантийный пакт в составе Франции, Польши и Германии, что полностью соответствовало антисоветским устремлениям германского и польского правительств. Однако советская дипломатия настояла на заключении 5 декабря 1934 г. соглашения, в котором правительства СССР и Франции обязывались приложить все усилия для осуществления проекта Восточного пакта о взаимной помощи. Оба правительства обещали также не вступать в переговоры с другими державами о заключении каких бы то ни было соглашений, могущих помешать подготовке и заключению Восточного пакта или не соответствующих его духу и целям *.

Но идею Восточного пакта так и не удалось осуществить. Под нажимом правительств Англии и Германии, а также под влиянием позиции, занятой США, страны Восточной Европы одна за другой стали отказываться от участия в пакте. Тогда Советское правительство предложило заключить двусторонний советско-французский пакт о взаимной помощи.

Французская прогрессивная общественность горячо поддержала советское предложение, в котором увидела путь к спасению своей страны от германской агрессии. Правящие круги Франции, делая вид, что они идут навстречу требованиям масс, согласились заключить договор с Советским Союзом. Но они руководствовались при этом коварными намерениями. В их планы не входил действительный союз с СССР. Они только хотели связать Советский Союз, чтобы помешать улучшению его отношений с Германией.

2 мая 1935 г. в Париже был подписан договор между Францией и СССР о взаимной помощи в случае возможного нападения агрессоров. Статья 2 договора устанавливала, что, если «СССР или Франция явилась бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут друг другу немедленно помощь и поддержку»².

Общественность Франции приветствовала заключение советско-французского договора, понимая, что он отвечает делу обеспечения мира и безопасности в Европе, жизненным интересам и национальной независимости Франции.

Однако французское правительство, заключив под давлением широких масс договор с СССР, рассматривало это лишь как временный маневр. Французские империалисты не собирались всерьез выполнять обязательства, вытекавшие из договора. Они хотели, по выражению французских дипломатов, «провести тур вальса с СССР», чтобы затем на более выгодных условиях договориться с Гитлером, «канализировать» фашистскую агрессию на Восток, против Советского Союза. Лаваль говорил германскому послу в Париже: «Передайте вашему правительству, что я всегда готов в случае необходимости отказаться от франко-советского пакта, чтобы заключить широкий франко-германский пакт»³.

Продолжая укреплять свои отношения с Германией, французское правительство в 1936 г. предприняло далеко идущие закулисные переговоры с ней, направленные против СССР. В соответствии с французским законодательством франко-советский договор не требовал обязательной ратификации парламентом и мог быть введен в действие президентским актом. Тем не менее Лаваль внес его на ратификацию, которая затянулась почти на год (обмен ратификационными грамотами

¹ См. Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. III, стр. 761—762.

² Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т. IV. М., 1946, стр. 30.

³ Geneviève Т a b o u i s. Vingt ans de «suspense» diplomatique. Paris, 1958, p. 237.

87

состоялся в Париже 27 марта 1936 г.) ^х. Договор следовало дополнить военной конвенцией, необходимость которой во время переговоров с Советским Союзом признавала и французская сторона. Но всего лишь два дня спустя после подписания франко-советского договора тогдашний начальник генерального штаба Гамелен договорился с министерством иностранных дел Франции о том, что «вопрос о методах франко-русского военного сотрудничества в настоящее время обсуждаться не будет» ². Все попытки правительства СССР обсудить конкретные стороны взаимных обязательств с Францией наталкивались на противодействие ее правительства. Несмотря на это, выдающийся советский военный деятель Б. М. Шапошников, вскоре ставший начальником Генерального штаба Красной Армии, уже готовил по заданию Центрального Комитета партии и Советского правительства план действий Советских Вооруженных Сил для оказания военной помощи Франции в случае нападения на нее Германии.

16 мая 1935 г. был подписан также договор о взаимопомощи между СССР и Чехословакией, народные массы которой понимали, что действительной гарантией национальной независимости их страны может быть только союз с СССР. Статья 2 договора устанавливала, что, если СССР или Чехословакия «явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызваниого нападения со стороны какого-либо европейского государства, Республика Чехословацкая и взаимно Союз Советских Социалистических Республик окажут друг другу немедленно помощь и поддержку» ³.

Однако буржуазное правительство Чехословакии потребовало сделать оговорку, согласно которой обязательства сторон вступали в силу только в том случае, если свои обязательства выполнит и Франция⁴. Эта оговорка явно свидетельствовала о том, что чехословацкое правительство, так же как и правительство Франции, меньше всего Думало о выполнении договора. Спустя 13 лет руководитель Коммунистической партии Чехословакии Клемент Готвальд говорил, что «эта оговорка была включена в договор усилиями здешних реакционных кругов, которые еще и сегодня стыдятся того, что Советский Союз является нашим верным союзником» ⁵.

Чехословацкое правительство рассматривало заключение договора только как временный маневр, необходимый для укрепления его внешнеполитических позиций, и неизменно отклоняло неоднократные предложения Советского Союза дополнить договор военной конвенцией, устанавливающей взаимные обязательства на случай агрессии против одной из сторон.

Весьма характерно в связи с этим заявление, сделанное президентом Чехословакии Бенешем в беседе с английским посланником в Праге Ньютоном в мае 1938 г., когда над Чехословакией уже начали сгущаться тучи германской агрессии. «Отношения Чехословакии с Россией всегда имели и будут иметь второстепенное значение,– утверждал Бенеш,– они будут зависеть от отношений Франции и Великобритании. Только наличие франко-русского союза сделало возможным современный союз Чехословакии с Россией. Если же, однако, Западная Европа отвернется от России, Чехословакия также от нее отвернется» ⁶. Признавая, что СССР нужен «в качестве противовеса» Германии, Бенеш заявил, что он всегда был против «чрезмерного влияния России в Центральной Европе» ⁷.

В то время как правительства Франции и Чехословакии, подписав договоры о взаимной помощи с СССР, думали о том, как бы избежать их выполнения, Советский Союз искренне стремился обеспечить безопасность не только для себя, но и для

¹ См. АВП СССР, ф. 136, оп. 20, д. 365, п. 24, л. 156.

² Gamelin. Servir. T. II. Paris, 1946, p. 166.

³ Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. IV, стр. 37.

⁴ См. Архив МО СССР, ф. 1, оп. 2092, д. 47, лл. 11 – 12.

⁵ Klement G o t w а 1 d. Se Sovetskym Svazem na vëcne easy. Praha, 1948, s. 52.

⁶ Documents on British Foreign Policy. Third Series, vol. I. London, 1949, p. 314.

⁷ T a m же, стр. 315. . ,

88

всех других стран. Еще до заключения договоров с Францией и Чехословакией Советское правительство прилагало все усилия к укреплению безопасности соседних государств. В апреле 1934 г. СССР предложил Германии подписать протокол, гарантирующий независимость прибалтийских стран и обязывающий его участников воздерживаться от прямых или косвенных действий, направленных против любой из этих стран_г но Германия отклонила советское предложение. Правительство Польши заявило о своей солидарности в этом вопросе с немецкими фашистами ^х.

Вызывающие акции ги!леровского правительства, рвавшего свои международные обязательства, не встречали противодействия со стороны правящих кругов США, Англии и Франции. Формальные протесты, делавшиеся английским и французским правительствами, были явно рассчитаны на обман общественного мнения. Одновременно западными дипломатами был выдвинут фальшивый довод в защиту вооружения Германии. Адвокаты гитлеровцев утверждали, что Германия лишь осуществляет свое законное право на равенство с другими странами в области вооружения. Эту позицию разделяло и польское правительство ².

Только Советское правительство, осуждая действия Германии, обращало внимание на то, что введение фашистским правительством всеобщей воинской повинности создаст реальную угрозу миру в Европе.