Текст книги "Просто Мария"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 42 страниц)
Глава 53
– Париж у ее ног, – злобно прошипела Лорена, с ненавистью глядя на Артуро. – Ты этого хотел? Да? О-о, как я вас всех ненавижу!
Нет, больше никому она не доверит своей мести. Д'Анхиле подвел. И в результате эта портниха снова посмеялась над всеми! Лорена негодовала, Артуро молчал. Мария стала для него наваждением. Во что бы то ни стало он завоюет ее! Как-никак он сделал широкий жест с отправкой чемоданов обратно. В некотором роде Мария своим триумфом обязана и ему. Артуро считал, что имеет право на вознаграждение. Все, что говорилось Лореной, он слушал вполуха.
В отделе его ждал Серхио. Д'Анхиле рассчитался с ним за оказанную услугу и, выдав сверхусловленного кругленькую сумму, приказал исчезнуть.
Утром Мария позвонила в Мехико Рите и рассказала ей, как замечательно прошел показ моделей и какую неоценимую услугу оказала ей Жюстин…
С Жюстин они теперь стали друзьями. Когда Мария пришла в Дом моды, Жюстин поздравила ее: пресса замечательная, все газеты хвалят мексиканского модельера, тонкий вкус Марии Лопес, чувство меры, а главное – стремление обогатить современный стиль одежды национальным колоритом.
Глаза Жюстин сияли: граф де Аренсо пригласил ее сегодня вечером в фешенебельный ресторан…
Мария порадовалась новостям. Но почивать на лаврах было некогда. Мария торопилась приготовить модели будущего весенне-летнего сезона. Каждый день был дорог, нужно было все успеть до рождения ребенка… Еще Марии хотелось восстановить уничтоженные образцы, – сердце ее болезненно сжималось, стоило вспомнить пеструю кучу лоскутов: все, что осталось от платьев, в которые было вложено столько труда и вдохновения. А для этого нужны ткани, она закажет их своему постоянному поставщику в Мексике…
Жюстин очень удивилась, когда Мария сказала ей о будущем ребенке. Но спрашивать ни о чем не стала. Мария сама все объяснила:
– Я согласилась сотрудничать с графом и из-за того, что давно хотелось показать свои модели в Париже и для того, чтобы уехать подальше от своего бывшего мужа. Он не знает, что у меня будет ребенок, и не узнает никогда.
– Вы разлюбили его? – грустно спросила Жюстин.
– Трудно разлюбить, когда любишь по-настоящему. Но ему понадобилась другая женщина, и я вынуждена с этим считаться. Вот и все. А теперь давайте заниматься делом. Натали! Попроси Серхио зайти ко мне…
Но Серхио, как ни искали, отыскать не смогли. Выяснилось, что в этот день он вообще не появлялся на работе. Не было его и на демонстрации мод. Странная история, но Марли сейчас было не до Серхио. Потом все прояснится. Пока она не будет его даже увольнять, потому что он очень прилежный работник. На ее совести пока только увольнение Сулеймы. Не уволить Сулейму было выше ее сил, и она чувствовала себя виноватой… Воспоминание об этой истории причиняло ей боль, и стоило Хосе Игнасио начать разговор о примирении с Виктором, Мария замыкалась и ничего не хотела слышать. Предательство! Еще одно предательство! Но когда сын признался, что любит Исабсль и надеется на взаимность, благословила его от всей души:
– Без любви невозможно жить, мой мальчик.
– Тогда почему ты отказываешься от любви? – тут же пошел в наступление Хосе Игнасио. – Если бы ты видела, в каком состоянии Виктор: не ест, не спит, жизнь потеряла для него всякий смысл. Донья Мати боится потерять его вслед за Маркосом и собиралась обратиться к врачу. Да как ты вообще могла подумать, что Виктор может взглянуть на другую женщину? Да еще на такую, как эта противная кривляка?
– У меня слишком горький жизненный опыт, сынок. В жизни бывает все. И не надо больше об этом.
«Да, в жизни бывает все», – думал и Хосе Игнасио. Он, например, считал, что после Лауры никого больше не сможет полюбить. И Исабель думала точно так же после гибели Димитрия. И вот произошло чудо… Любовь, наверное, всегда чудо… Хосе Игнасио знал, что никогда не забудет Лауру. Она жила в их дочери. Иногда он просто в себя прийти не мог: в этом крохотном существе он вдруг видел свою любимую Лауру – глаза, брови, улыбку… Воспоминания живы, но они воскрешают прошлое. Исабель – его настоящее. Она призналась ему на днях, как мучилась из-за Ивон. Он попросил прощения. Ивон тоже прошлое, и тогда под платаном он простился с ней. Исабель поняла. Самым удивительным в их отношениях было это глубокое взаимопонимание. И Хосе Игнасио со счастливой благодарностью смотрел на Исабель.
Артуро вновь надеялся и с надеждой вновь шел к Марии. Он хотел и восторжествовать над ней, и просто быть с ней вместе, любой ценой он не хотел ее терять.
Он вошел в гостиную. Мария устало сидела в кресле, она только что вернулась из Дома моды. На Артуро она взглянула с той же усталостью, но спросила довольно резко:
– Чему обязана? Должны быть серьезные основания, чтобы явиться в дом после всего, что произошло!
– И они есть! Я попытался украсть у тебя триумф, и я же вернул его тебе, разве нет? – рассмеялся д'Анхиле.
– Ты? Ты вернул гору лоскутов! Ты уничтожил мою работу! И еще смеешь так цинично со мной говорить?! Убирайся!
Артуро ее уже не слушал, он подходил все ближе и ближе к креслу, в котором сидела Мария. Она обеспокоенно поднялась, предчувствуя недоброе.
– Не приближайся! Не смей! Хосе Игнасио! – громко позвала она.
– В конце концов, ты уступишь мне! Если думаешь, что одержала верх, то глубоко заблуждаешься! – почти шипел он, стоя около кресла Марии.
Но спасение пришло не от сына – сын не слышал ее в дальней комнате за закрытой дверью. Раздался звонок, и через минуту на пороге стоял улыбающийся Родриго де Аренсо.
Но улыбка мгновенно погасла, едва он увидел еле держащуюся на ногах, бледную Марию.
– Что вам здесь надо, д'Анхиле?! – прогремел его голос. – В доме Марии вы нежеланный гость! Уходите немедленно!.. Немедленно! – граф указал рукой на дверь.
Артуро на секунду заколебался и приготовился уйти, но прежде, чем уйти, предостерегающе поднял руку:
– Я выполню свое обещание, Мария Лопес, вот увидишь! Мария без сил опустилась в кресло.
– Это давняя история, граф! Сколько лет прошло, но сеньор д'Анхиле так и не смирился с моим отказом. Теперь он грозит мне разорением. Пугает не разорение, а ненависть. Она тяжела мне. А вам я очень благодарна за дружбу!..
– Не стоит, Мария! Д'Анхиле предоставьте мне. И разрешите быть с вами, заботиться о вас, о ребенке.
Мария, сидящая в кресле спиной к двери, и почтительно склонившийся перед ней граф не услышали скрипа открывшейся двери и тихих шагов.
– О ребенке? Ты ждешь ребенка, Мария? Ребенка от этого человека? – Рядом с Марией стоял Виктор Карено, бледный, исхудавший, с горящим нездоровым блеском в глазах. – От графа де Аренсо? Злые шутки играет судьба с человеком! Я готовил тебе сюрприз, но ты приготовила для меня еще больший!
– Я и не ждала тебя, и уж тем более не готовила никаких сюрпризов, – отвечала Мария, не без труда справившись с волнением.
– Ты уехала, и все вокруг – доктор Торрес, Роман, Рита, Рейнальдо, мама, Хосе Игнасио, когда недавно приезжал, – только и делали, что убеждали меня ехать к тебе, уверяя, что ты меня еще любишь. И убедили… к несчастью.
– Люблю? Тебя? – не глядя на Виктора, отозвалась Мария. – И прошу тебя, граф де Аренсо – мой деловой партнер, и не стоит вовлекать его в выяснение каких бы то ни было отношений.
Но Виктора трудно уже было остановить, в припадке ревности он припоминал Марии все, что за короткий медовый месяц показалось ему подозрительным; она с той же страстью упрекала его в предательстве… Граф де Аренсо, чувствуя себя лишним при этой бурной семейной сцене, вышел в другую комнату, прикрыв за собою дверь. А Виктор и Мария продолжали изливать свои обиды, не особенно слушая друг друга:
– Тебе всегда нравились мужчины с изысканными манерами и недвусмысленными намерениями… – запальчиво выкрикивал Виктор. – Но я приехал не за тем, чтобы упрекать тебя… Я приехал сказать, что измены не было, Сулейма сказала сама. Она устроила мне ловушку, дала снотворное. Теперь она уже в Бразилии. Ты, конечно, не веришь мне, я понимаю. И это обиднее всего, потому что я же тебе говорил… Говорил! А ты предпочла поверить наговорам какой-то… Да! Ты… Ты…
Он не мог даже договорить. Ему все было ясно: у Марии другая жизнь, и он в ней не нужен. Прав он или не прав, Марии это просто неинтересно.
– Прощай, Мария. Вот теперь я ухожу навсегда. Захлопнулась дверь, и только тут Мария поняла: Виктор ее не обманывал, не мог обманывать, не обманывал ее никогда! Скорее за ним! Догнать! Вернуть!.. Мария побежала следом, на ходу предупредив служанку:
– Скажите Хосе Игнасио, что приехал Карено, я за ним – в аэропорт… Если успею…
На улице она схватила такси. Время неудачное, машина еле двигалась в потоке автомобилей. Мария торопила водителя, твердила, что опаздывает, и он, рискуя наскочить на движущийся рядом транспорт, лавировал как только мог, продвигаясь вперед. Наконец такси оторвалось от машин, скопившихся на подъезде к трассе, что вела в аэропорт, но тут со встречной полосы на них наскочил огромный лимузин. Удар, скрежет железа, Мария потеряла сознание.
Скорая помощь приехала мгновенно. Когда Марию выносили, рядом остановилась какая-то машина, из нее выскочила женщина и, бросившись к носилкам, закричала:
– Пустите, пустите меня к ней! Я ее сестра!..
…И кому в этой сутолоке могло прийти в голову, что это не так?.. Зеваки, сгрудившиеся вокруг места происшествия, потеснились, пропуская «сестру» вперед.
А перед этим, перед этим…
Глава 54
Лорена решила следить за каждым шагом Марии. И начала она слежку с утра того дня, когда в Париж приехал Карено. Конечно, она видела и Артуро, который вышел из дома Лопесов незадолго до учителя. Нельзя сказать, что вид у него был очень счастливый.
Лорена очень удачно поставила свою машину – подъезд Марии прекрасно просматривался… Оказывается, и Карено умеет быстро бегать… летел словно на пожар. И с пожарной скоростью… обратно, тут же сел в такси и уже отъезжал, когда в дверях показалась Мария. Она тоже схватила такси и отправилась по маршруту Карено, похоже – вдогонку. Лорена тоже кинулась за ними… Гонки ее забавляли. Остальное известно. Лорена проводила Марию в больницу.
– Сотрясение мозга, – сказал доктор Бретон, который ее принял…
– Надеюсь, она не выживет! – цедила сквозь зубы Лорена, везя Артуро в больницу.
Он хотел видеть Марию немедленно, но доктор не разрешил, сославшись на тяжелое состояние пострадавшей. Лорена исходила злобой, глядя на Артуро… И желала Марии только одного: смерти, смерти, смерти!..
Лорена с Артуро просидели около палаты несколько часов.
Наконец врач разрешил д'Анхиле войти. Артуро осторожно приблизился к кровати и долго смотрел на Марию. Она была все еще без сознания и лежала с закрытыми глазами… Оправится ли она после травмы?
– Надеемся, – ответил на его немой вопрос врач. – Результаты анализов удовлетворительны и, к счастью, с беременностью все в порядке…
Тут только до Артуро дошел смысл слов доктора Бретона. «Проклятие! – прошептал он. – Она ждет ребенка! И до родов осталось около четырех месяцев!..»
Еще какое-то время прошло в молчании. Вдруг Артуро увидел, как ресницы Марии дрогнули, лицо исказилось гримасой боли и, открыв глаза, она обвела туманным взором стоящих у постели. Доктор поспешил сообщить, что с ребенком все в порядке, что она попала в автомобильную катастрофу, но теперь пошла на поправку… Выражение лица Марии не изменилось – взгляд по-прежнему был устремлен поверх головы склонившегося к ней врача.
– Я хочу уйти отсюда! Пустите меня! Я должна уйти!.. – едва слышно произнесла она.
Доктор Бретон попросил Артуро с Лореной подойти поближе и спросил Марию, узнает ли она этих людей.
– Нет, я их никогда раньше не видела. – И Мария равнодушно отвернулась, повторив: никогда.
– Может быть, сеньора скажет, где она живет? – доктор Бретон нагнулся к Марии совсем близко. – Или как ее зовут?
Последовало равнодушное:
– Не знаю, не помню…
Доктор озабоченно потер переносицу и сообщил:
– Очевидно, пострадавшая потеряла память…
Все это время Артуро был крайне озабочен, то и дело вынимал носовой платок, вытирал лоб, виски. Но тут лицо его озарилось улыбкой:
– Лучшей новости я не мог и услышать! Мария теперь моя!.. – прошептал он едва слышно, но Лорена по движению губ догадалась, что он сказал. И когда доктор Бретон вышел, чтобы отдать распоряжение медсестре, Артуро сказал вслух:
– Мы увезем ее в Мехико.
Через несколько часов, когда стемнело, когда опустели больничные коридоры, Артуро снова приехал в больницу.
– Мне нужна твоя помощь, Роже, – плотно прикрывая за собой дверь в кабинет доктора Бретона, сказал Артуро. – Я хочу увезти Марию в Мехико, но об этом никто не должен знать.
Бретон снял очки, протер их, не слишком торопясь с ответом, потом поглядел на д'Анхиле и сказал:
– Я к твоим услугам, Артуро. Многим тебе обязан и с удовольствием помогу. Можешь забрать вещи мадам Лопес… Я сделаю все от меня зависящее.
Вскоре д'Анхиле с Марией, которую поддерживали под руки две медсестры, спустился к машине, где их ждала Лорена. Устроив Марию, д'Анхиле сел сам, и машина тронулась с места.
Доктор, в раздумье постояв несколько минут, вызвал к себе месье Дюпре. Документы на пострадавшую Марию Лопес нужно изъять. Не сегодня завтра их проверит полиция, и ей нужно будет представить заключение о смерти. Все остальные сведения должны исчезнуть.
Месье Дюпре согласно кивнул, на его лице не отразилось и тени удивления, похоже, такое было не в первый раз.
Пока улаживалось дело с бумагами в больнице, машина скорой помощи мчала Артуро, Лорену и бесчувственную Марию Лопес, которой перед отъездом сделали укол со снотворным, в аэропорт, где их уже ждал специальный самолет. Всю дорогу Лорена в упор смотрела на безмолвную Марию. «Как было бы просто сейчас рассчитаться с тобой, – думала она. – Ну да ладно, подождем до Мехико: там я избавлюсь и от тебя, и от твоего сыночка…»
Хосе Игнасио метался по квартире. Час уже поздний, а Марии все нет и нет. Исабель и граф де Аренсо пытались его утешить.
– Не исключено, что Карено уговорил Марию лететь с ним в Мексику, – предположил Родриго. – Скорее всего, они помирились.
Хосе Игнасио очень жалел, что не застал Виктора, мучительное беспокойство ни на минуту не оставляло его.
Граф с дочерью откланялись, уверяя, что Мария вот-вот позвонит и сообщит, где она…
Но ни вечером, ни ночью Мария не позвонила. Тревога Хосе Игнасио все возрастала. Ночь он не спал, томясь в ожидании, но никаких шагов пока не предпринял. Бернадет сказала ему, что Мария поехала в аэропорт следом за Карено, и Хосе Игнасио надеялся, что все еще уладится. Едва дождавшись утра, он сам позвонил в дом к донье Мати. Подошел Виктор, из бессвязной речи крестника он понял, что вчера Мария поехала за ним, но домой не вернулась… Хосе Игнасио стало ясно: пора обращаться в парижскую полицию.
А Виктор во всем винил свою горячность. Он ведь не дал Марии и слова сказать. И опять обидел ее глупейшими подозрениями. А у них должен быть ребенок. Их с Марией ребенок! Нет, он вел себя хуже Хуана Карлоса и как теперь раскаивался в этом! Слава Богу, успел сказать, что чист перед ней! И вот теперь Мария исчезла!..
Рита выслушивала покаяния Виктора. Но чем она могла его утешить? Она мечтала, как Мария и Виктор входят в двери дома Лопесов, сияющие, помирившиеся… Весь день накануне она ходила, скрестив пальцы от сглаза… чтобы обязательно вернулись вместе, чтобы начали новую, спокойную, счастливую жизнь… И вдруг это ошеломляющее известие!.. Что, что могло случиться?..
Наверху заплакала Мариита. А Ана где? Риту не на шутку встревожило ее увлечение Педро. Заморочил девушке голову, замуж она собралась! Откуда она только взяла, что он и добрый, и порядочный, и любит ее?.. Ох, до чего доверчива эта Ана, уж хоть бы не обманул ее этот мошенник!
Мысли Риты обратились к ранчо, к сестрам Марии. Они-то еще не знают дурной новости. Только на той неделе Рита говорила с Эстелой, рассказывала, какой успех выпал на долю Марии в Париже. Как Эстелита радовалась!.. Они все радовались. И тут вдруг звонок Хосе Игнасио…
Если бы не Исабель, Хосе Игнасио и не пережить кошмара ожидания. Самые страшные предчувствия мучили его, и он с надеждой смотрел на Исабель – только она могла пролить бальзам на его раны, убедить, что с Марией не случилось ничего плохого, что она жива и вот-вот станет известно, где находится.
В полдень пришел помрачневший Родриго с инспектором Проше, который вел розыск, Хосе Игнасио и Исабель с надеждой смотрели на него. Может, что-то выяснилось?
– Есть новости? – не выдержал Хосе Игнасио.
– Да, есть: сеньора Лопес попала в больницу после автомобильной катастрофы. Инспектор нашел эту больницу. Доктор Бретон, увидев фотографию, признал в ней пострадавшую, которая поступила к ним несколько дней назад. Поступила без сознания, не смогла назвать ни имени, ни адреса. Спустя несколько часов умерла… Ее отправили в морг и, вероятно, похоронили в общей могиле…
– Я проверю записи морга, – заговорил Проше.
Хосе Игнасио уже ничего больше не слышал после слов: «спустя несколько часов умерла»… Он не мог поверить в эти слова. Она стояла перед ним – счастливая, с сияющими глазами – королева моды, завоевавшая Париж. Он чувствовал тепло ее рук – она ласково потрепала своего взрослого мальчика по щеке… И что же?! Общая могила?! Да нет, быть такого не может!
– Я не верю, что мама умерла. Они могли ошибиться… и в больнице, и в морге… Могли ведь, месье Проше?
– Все будет проверено, – сказал Проше и откланялся. Через час, позвонив из морга, он подтвердил смерть Марии Лопес.
Хосе Игнасио стали мучить кошмары и галлюцинации. Днем, когда с ним сидела верная Исабель, он еще кое-как держался, но вечером, стоило ей уехать домой, как его со всех сторон обступала темнота, и ему чудился голос матери. «Начито! Начито!» – звала она. Он ложился на диван, и со всех сторон обступали его видения прошлого. Вот он совсем маленький, и голос матери нежно говорит ему: «Ты мой самый любимый, ты – единственный! Самый главный человек на свете – это ты…» Вот мама стоит возле новенького автомобиля: «Это подарок за твои успехи…» И подходит близко-близко, наклоняется и шепчет: «Я была против твоего брака с Лаурой, но я была не права, принимай решение сам… Я помогу тебе найти ее!..»
– Мама! – звал он и протягивал к ней руки. – Мама! – повторял он значительно тише и слышал вокруг себя лишь звенящую тишину.
Исабель утешала Хосе Игнасио, утешала и отца, для которого смерть Марии была очень тяжелым ударом. Вспоминая, как отец помог ей пережить гибель Димитрия, она просила его не отчаиваться, ведь он сам говорил ей: с уходом даже самого близкого человека жизнь, увы, не кончается… Граф де Аренсо с нежностью улыбался, глядя на дочь, – с нежностью и безнадежностью, своим горем он не хотел огорчать ее. Конечно, он будет жить, у него есть, чем жить: Исабель, начатое им с Марией дело…
Хосе Игнасио понял: в Париже ему больше делать нечего. Его место в Мехико, там его дом, его родные, друзья, дочка. Он и представить себе не мог, что там, в Мехико, и его мать, о смерти которой он так горюет.:
Мария после снотворного все еще спала. Артуро с Лореной сидели в гостиной и обсуждали свои дальнейшие планы.
Лорена стала Лусией Дуран, любящей сестрой Марии де Лос Анхеле; Артуро – Андресом Лемусом, мужем Марии. Племяннице И вон строго-настрого было приказано держать язык за зубами.
Нанятая еще в Париже и сопровождавшая пострадавшую в самолете медсестра Дульсе заботливо хлопотала около ее постели. Как только Мария приоткрыла глаза, она позвала из гостиной ее сестру и мужа.
– Это все какая-то шутка! – слабым голосом запротестовала Мария, когда д'Анхиле и Лорена уселись возле ее кровати. – Я никогда не видела вас, ни разу в жизни, поэтому оставьте меня одну!.. Пожалуйста, очень вас прошу!.. И еще, скажите, – она умоляюще посмотрела на Артуро, – скажите, что вы не мой муж… я вас совсем не помню…
– Это так естественно, любовь моя, – ласково прошептал д'Анхиле. – Ты попала в катастрофу, у тебя сотрясение мозга, провалы в памяти… но не беспокойся! Память к тебе вернется. Твоя сестра Лусия, и я, Андрее Лемус, мы тебе охотно поможем…
Глядя Марии в глаза, Артуро ласково говорил, что они женаты уже много лет, что были очень счастливы вместе и очень любили друг друга… Артуро приблизился к ней, потянулся губами к губам… Мария отвернулась.
– Отпустите меня! Я не знаю вас, не люблю! Почему я должна вам верить?
– Не говори мне «вы», Мария. У нас… будет ребенок! Твой и мой…
– Нет-нет, это неправда! – снова силилась повысить голос Мария, но была так слаба, что продолжала говорить шепотом. – Вы чужой для меня, вы – чужой.
– Тебе надо отдохнуть, ты поспишь и все вспомнишь. – С этими словами Артуро вышел из комнаты и увлек за собой Лорену.
Мария была близка к истерике. «Как ужасно оказаться одной среди совершенно чужих людей, – думала она, – и вдобавок в незнакомом доме».
Дульсе, видя расстроенную, чуть ли не плачущую Марию, стала рассказывать ей, как страдает ее любящий муж, как надеется на выздоровление.
– Кошмарный сон, – прошептала Мария. – Больше я ни о чем не буду думать. У меня есть ребенок, и он принадлежит мне, а я – ему.
Когда бы ни открыла Мария глаза, у ее постели всегда был Андрее. Он ласково о чем-то спрашивал ее, а она внимательно вглядывалась в него. Нет, этот лысеющий человек с крупным лицом, чуть раскосыми глазами и очень элегантно одетый не мог быть ее мужем и ей бы не хотелось его видеть. Совсем. Никогда. И «сестру» тоже, хотя она все время старается сделать для Марии что-то приятное – приносит сок, ставит поближе к кровати цветы… Но она боится и сестры, и Андреса. И цветы ей не нравятся, хотя Андрее выбирает самые роскошные и всегда повторяет, что любит ее безмерно и благодарит жизнь за то, что у него есть его Мария.
А Мария всегда отворачивается. Она все время пытается вспомнить, но пока безуспешно, какую-нибудь мелочь, деталь, которая бы ей подсказала, кто она такая… Но нет, не помнит она ни одного лица, ни чьего-либо голоса.
Когда они остались вдвоем с Дульсе, та мягко посоветовала:
– Примите то, что вокруг вас, и благодаря этому вы восстановите в памяти и прошлое. Не отвергайте мужа и сестру, они так добры к вам! Поделитесь с ними своими тревогами… Я уверена, они вам помогут.
Дульсе уговаривала Марию, а Артуро – Лорену. Он настаивал, чтобы она проводила с Марией как можно больше времени и повторяла, повторяла ей то, что он придумал. Мария должна поверить в эту историю. А если Лорена не захочет ему помогать, то очень об этом пожалеет. Очень!..
– Ну хорошо! Хоть мне и осточертело быть в прислугах у этой плебейки, я сделаю все, что ты просишь, Артуро: тебе стану рабой, ей – сестрой, постараюсь ее убедить, что ты – единственный, кого она когда-нибудь любила. Но только с одним условием: от забот о ребенке я тебя избавлю, я же поклялась, и это будет моя месть Марии…
Мария доверяла Дульсе, та искренне заботилась о ней, бережно и ласково терла виски, прикладывала лед, когда у нее были приступы головной боли, просиживала ночи напролет у ее постели, когда ей было плохо. И поэтому Мария решила последовать ее совету. Впредь она будет разговорчивее со своей родней. И когда к ней пришла Лусия, Мария попросила ее сесть поближе:
– Расскажи мне, как мы познакомились с Андресом?
Лусия устроилась поудобнее возле постели. Голос ее звучал так убедительно, глаза смотрели так искренне, так ласково, что Мария, невольно подпав под обаяние этого тихого голоса, сделала над собой усилие и постаралась поверить в то, что слышала от сестры. Слушая историю своего знакомства с Андресом, она пыталась вспомнить хотя бы что-нибудь из того о чем говорила Лусия… Вот сестры приходят на фабрику, принадлежащую Андресу Лемусу… Неожиданно умирают их родители, трагически гибнут в автокатастрофе. Андрее помогает сестрам выплатить кредит за дом… Оплачивает все оставленные отцом счета… И с тех пор помогает сестрам… А вскоре Мария выходит замуж за Андреса. Если б не его великодушие, сидеть бы им обеим в долговой тюрьме. У нее, Лусии, тогда с нервами было хуже некуда, и Андрее предложил ей жить с ними. Вот они и живут с тех пор все вместе… А как Андрее сейчас болеет за Марию, за маленького, просто представить себе невозможно! И как ему больно, что Мария его не признает! А ведь они были такой дружной парой, всюду и всегда вместе… Так ждали ребенка…
Мария очень старалась представить себя той женщиной, о которой ей с таким воодушевлением рассказывала сестра, но у нее ничего не получилось.
– Нет, – произнесла она после некоторого раздумья. – Нет, Лусия, я не люблю Андреса. Не люблю.
– Не говори так, – оглядываясь на дверь, шептала та. – Не дай Бог, услышит, что с ним будет! Ты его так любила, так любила… ты вспомни, и любишь, любишь, любишь…
Под этот шепот Мария впала в полузабытье, а Лусия все твердила о доброте и великодушии Андреса Лемуса. Когда Мария очнулась, рядом с нею сидела Дульсе.
– Вам стало лучше после разговора с сестрой? – участливо спросила она.
– Не знаю, что и сказать, – в замешательстве ответила Мария. – Я ведь не могу проверить, правду ли мне говорит Лусия. Все так странно… Посидите со мной, с вами мне спокойнее. Скажите… а сколько времени я здесь пробуду?
– Пока не поправитесь, сейчас вам даже на прогулку нельзя. Врачи рекомендовали полный покой.
– А до рождения ребенка… сколько еще?
– Чуть меньше четырех месяцев. Думайте, сеньора, о малыше, которого ждете. Ради него можно перенести любые трудности. Кого вы хотите, мальчика или девочку?
– Не думала об этом, – равнодушно вздохнула Мария. – Кого Бог даст. Но мне так тяжело, Дульсе, я здесь… просто… задыхаюсь…
Мария снова прикрыла глаза. Нет, никаких воспоминаний не вызвал разговор о ребенке… никаких… Пустота. И голова опять начинает болеть… Надо бы отпустить медсестру, она, конечно же, работает до определенного часа, а Мария задерживает ее… Хотя Дульсе постоянно твердит: «Мне так приятно беседовать с вами, сеньора». А потом рассказывает Марии о своей племяннице, которая приехала два года назад в Мехико и живет у нее.
Рассказы Дульсе отвлекают Марию, заполняют пустоту. Но в Марии копится раздражение. И она пытается избавиться от него, шаря по ящикам стола, комода, шкафа.
– Что ты ищешь? – обеспокоенно спросил неслышно подошедший Андрее.
– Фотографии, письма… что-нибудь мое, что поможет мне вспомнить, что было, как мы с тобой жили, чтобы я поняла: да, я действительно твоя жена.
– Ты действительно моя жена, Мария де Лос Анхеле… и ты…
Он не договорил: Мария обернулась к нему, и кто бы узнал в этой гневной и страстной женщине апатичную, безразличную Марию последних дней болезни?
– Ты лжешь! – резко оборвала она его. – Ты скрываешь, кто я на самом деле! Но сию же минуту ты мне скажешь правду!.. Если не ответишь, я отсюда уйду.
Но минутное возбуждение тут же сменилось прежней апатией. Андрее ласково поглаживал ее по плечу, целовал руки.
– Любовь моя, только успокойся. Все будет так, как ты захочешь…
А в это время Виктор, чей дом был не так уж и далеко от особняка д'Анхиле, пытался понять, что же ему делать. Он был уверен: ему необходимо вернуться в Париж и самому заняться поисками Марии. Донья Мати просила его не уезжать, она чувствовала, что Мария уже в Мехико. Донья Мати ничего не могла объяснить, у нее не было никаких доказательств, но она была уверена, что Мария где-то поблизости, только никак не могла понять, почему она еще не дома. Наверное, и в самом деле в мире существует множество необъяснимых вещей. И предчувствие из их числа. Старое сердце доньи Мати, исстрадавшееся из-за неудачно складывающейся жизни своих детей, и впрямь стало вещуном. Оно знало: Мария близко, Мария страдает, и никто не может ей помочь.
Рита так же принималась грозить вслух недосягаемой убийце, повергая в оцепенение всех домашних – мужа, Хосе Игнасио, Ану.
– Будь проклята! – грозила она кулаком невидимой Лорене. – Будь проклята! Я тебя убью! Клянусь, Мария, я за тебя отомщу!
Виктор, приходя в дом Марии и видя состояние Риты, страдал еще больше. Он просил Хосе Игнасио рассказать все подробности катастрофы, клял себя за горячность: не уйди он тогда так поспешно, Мария была бы жива. Он, Виктор, убил ее, а вместе с ней и себя. Без Марии жизнь для него не имела никакого смысла.
Хосе Игнасио навестил дона Густаво и Флоренсию. Дон Густаво очень обрадовался внуку, а когда услышал об автокатастрофе и гибели Марии, руки его внезапно задрожали, и он совершенно явственно и внятно произнес:
– Это Лорена… Лорена убила Марию… Я уверен… Хосе Игнасио побледнел: дома Рита твердила ему то же самое. Может, они правы? Но как это может быть? Лорена исчезла давным-давно, и все они, в том числе и Мария, считали, что ее нет в живых, что им нечего ее опасаться. К тому же несчастье случилось так далеко, в Париже…
Рита не спала ночами. А если ей и случалось забыться ненадолго, сон мешался с явью: вот она разговаривает с Марией, совсем девочкой, она только что приехала из деревни в Мехико. Они вместе осматривают город, и Мария изумляется домам, машинам, ярким витринам… А вот уже другая Мария – озабоченная, думающая только о своей мастерской, она недовольна Ритой и выговаривает ей: «Прости, я не хотела тебя обидеть, но дело есть дело…» И опять Мария, но улыбающаяся, с маленьким сыном на руках: «Не хочу, чтобы Хосе Игнасио лишился крестной матери, которая его так любит…» Наплывает туман, все погружается во мрак, и неведомо откуда доносится знакомый голос Марии: «Наша дружба, Рита, проверена годами. Сколько горя и радости мы пережили вместе…»
Как старался д'Анхиле убедить Марию, что ничего от нее не скрывает! Он твердил, что с ней нашел свое счастье, что она поправится и все будет, как прежде. Она должна верить в их будущее.
– Думай о ребенке, он вернет тебе память, непременно вернет…
– Я хочу пойти на кладбище, к нашим родителям, Лусия, – обратилась Мария к вошедшей Лорене, – мне кажется, там я что-то вспомню из прошлой жизни.
– Конечно-конечно, завтра же, – ответил Артуро. – Пойдем, Лусия.
Едва оба вышли из комнаты Марии, Лорена накинулась на Артуро: зачем он пообещал, что завтра они пойдут на кладбище?! Завтра с утра она начнет терзать Лорену этим дурацким кладбищем.
И действительно, едва Лорена на следующее утро успела встать с постели, как увидела одетую для выхода Марию. Она и в самом деле ждала обещанного и готова была отправиться хоть сейчас. Лорена рассвирепела: почему она должна расхлебывать идиотские обещания Артуро?
– Доктор запретил тебе выходить из дому.
– Какой доктор? Со вчерашнего вечера не было в доме доктора, – возражала Мария.
