Текст книги "Просто Мария"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)
Сулейма же, напоследок, видимо, решила продемонстрировать весь свой цинизм и говорила, как им было хорошо вдвоем, – ей и мужу Марии, потому что всего в одну ночь она показала ему, что такое настоящая женщина…
Мария почувствовала дурноту, а Сулейма словно стараясь специально довести соперницу ло крайности, учила, что нужно бороться за своего мужа.
– Убеди Виктора, – спокойно отвечала ей Мария, – что ты не авантюристка, а за меня не беспокойся, – он свободен и ему решать, как поступить с тобой.
– Я не остановлюсь, пока не выйду за него замуж! – решительно и зло парировала Сулейма, а поняв наконец, что ее увольняют, завопила:
– Это произвол! Это месть неудачницы!..
– Да, фабрика – моя собственность, и когда кто-нибудь из служащих не устраивает меня, я имею полное право расстаться с ним.
Сулейма снова попыталась перевести разговор на личные отношения, и тогда Мария, которая не умела, да и не желала ловчить, поднялась из своего рабочего кресла, вышла из-за стола и ледяным голосом гневно произнесла, указав рукой на дверь:
– Ты слишком самоуверенна, Сулейма! Я потребовала твоего увольнения, потому что не потерплю, чтобы на моей фабрике служила развратница! Так что немедленно убирайся вон. Я позвоню охране, чтобы тебя вывели отсюда…
Конечно, все близкие Виктора сочувствовали ему. Особенно Маркое, который очень любил старшего брата и так же, как Хосе Игнасио, не верил в измену Виктора. Все происшедшее Маркое считал каким-то чудовищным недоразумением и советовал еще раз объясниться с Марией. На этом же настаивал все время и Роман, но Виктор уперся:
– Между нами все кончено, наш разрыв окончательный. Мария не хочет видеть меня, она решила положить конец нашим отношениям, а я… уважаю ее решение, – упрямо повторял он одно и то же.
А Марию навестила донья Мати, нет, не для того, чтобы оправдывать своего сына.
– Я тебя понимаю, дочка, – говорила донья Мати, но мне тяжело видеть, как страдает мой сын, не спит ночами.
– Я тоже не сплю, донья Мати, мучаюсь, представляя Виктора с этой женщиной. Он ласкает ее, целует…
– Забудь это, доченька, забудь! Все образуется!..
– Нет, не могу! Я любила Виктора всей душой, но теперь… теперь не испытываю к нему ничего и никогда уже не смогу верить: он убил мою веру…
Мария устала за минувший день, как никогда и, чего уж совсем не ждала, так это встречи с бывшим, как она его теперь называла, мужем. Виктор сказал, что просит еще раз его выслушать, но Мария устало промолвила:
– Ни один мужчина не ищет другую, если любит по-настоящему.
– А двадцать лет верности, какую я хранил, разве не доказательство моей любви к тебе, Мария?.. Наша любовь не может закончиться так. Не может, пойми…
– Ты не прав, конечно, может! И очень скоро, потому что я… разведусь с тобой. Теперь твоя жена – Сулейма… А я обвиняю тебя в прелюбодеянии. И развод будет, хочешь ты того или нет.
Виктор в полной растерянности умоляюще смотрел на Марию. Он никогда прежде не видел ее такой. И вообще всегда думал, что она не умеет ни на кого сердиться по-настоящему, слишком добрый и уживчивый крав был у его жены. Однако сейчас она вся пылала гневом.
Виктор предпринял последнюю попытку: Подойдя почти вплотную к Марии, взял ее за руку и покаянно прошептал:
– Умоляю тебя, дай мне возможность доказать свою любовь, иначе… мне… без тебя… просто незачем жить.
Нет, это была не его Мария, тихая, какой он помнил ее в минуты близости. Виктор отпрянул в отчаянии, потому что услышанное им окончательно лишало его последней надежды на примирение.
– Я не желаю жить рядом с предателем и получу развод любой ценой, хоть ты и грозишь, что не дашь своего согласия. Чтобы освободиться от тебя, я готова на все!..
– Каким же недолгим был ваш брак с Виктором, – заметила Рита за завтраком, – и месяца не прожили. А как счастливо все начиналось!..
– Да, двадцать лет длилась любовь Виктора, почему же ей суждено было так кончиться?
Мария горько переживала эту утрату, но она не считала, что с разводом должна прекратиться и ее жизнь. У нее есть любимая работа, сын, внучка, Рита, Роман и много друзей. А женское счастье? Нет, с нее довольно! Оно умерло вместе с обманом Виктора. Но зато Мария сейчас спокойна за сына! Все свободное время он проводит с Мариитой, а уложив ее спать, сидит рядом и упорно занимается: читает, конспектирует.
Размышляя подобным образом, Мария решила не тянуть с бракоразводным процессом, и увидевшись с адвокатом Рафаэлем Идальго, просила подготовить все документы.
Рафаэль с энтузиазмом принялся за дело, и когда Фернандо попросил его отставить на время личный интерес и подумать о счастье Марии, отвечал твердо и решительно:
– Я сделаю это немедленно!
Глава 43
Как обрадовалась бы Лорена дель Вильяр, узнав, что ее заклятый враг, Мария Лопес, облегчает ей исполнение ее коварного замысла, сняв охрану, под наблюдением которой жил до сих пор ее сын. Но Лорена пока ничего не знала. У нее был другой повод для радости: она наслаждалась свободой, вырвавшись наконец из цепких рук сеньоры Камелии. Лорена была спокойна: обнаружив пропажу драгоценностей и денег, Камелия не пойдет в полицию, потому что ее саму тогда упекут в тюрьму за укрывательство преступницы. Кто-кто, а она знала, что Лорену разыскивают… И Росендо, этого простачка, Лорена ловко обвела вокруг пальца, и этому она обрадовалась. «Королева моя, королева!..» – насмешливо произнесла она, копируя незадачливого влюбленного.
– Прощай навсегда, Росендо! Никто теперь не сможет помешать мне отомстить. Никто! – громко сказала она.
Правда, она всегда будет поминать его добром: ведь Росендо спрятал и драгоценности, и деньги Камелии в своей машине, и на этой же машине они скрылись из городка. Так она оказалась на свободе. Скоро Лорена изменит до неузнаваемости свою внешность, купит другую одежду. А пока она решила поужинать в ресторане, и теперь с удовольствием пила кофе с чудесными пирожными. Могла ли она предположить невероятное? Именно в этот ресторан заглянул тем же вечером и Артуро д'Анхиле и сразу узнал Лорену…
Оказалось, что Лорена поселилась в гостинице, которая являлась собственностью сеньора д'Анхиле, все еще влюбленного в Марию Лопес и по-прежнему безнадежно. Увидев все еще красивую, но никогда раньше не привлекавшую его внимания Лорену дель Вильяр, Артуро очень удивился: что могло заставить эту состоятельную замужнюю женщину поселиться в его, пусть и первоклассном, отеле? Он попросил разрешения сесть за ее столик, разговорился, внимательно к ней приглядываясь, и поинтересовался причиной.
– Все дело в Альберто, – не слишком уверенно отвечала Лорена. – После смерти от родов нашей дочери Лауры отношения у нас стали просто невыносимыми… Я решила развестись… Никогда не думала, что окажусь в столь трудных для себя обстоятельствах…
– Неужели вам пришлось уйти из дома? – спросил Артуро.
– Да, Альберто завел себе подругу, звонил ей в любое время дня и ночи… и, увы, дон Густаво не на моей стороне, э все потому, – тут Лорена наклонилась к Артуро, явно показывая, что собирается открыть ему тайну, – что я не дочь сеньора дель Вильяра и Хуан Карлос мне не брат. Меня, оказывается, удочерили… Дон Густаво в припадке гнева выкрикнул мне все это в лицо. И вот теперь я одна, без всяких средств к существованию…
Лорена поднесла к глазам кружевной платочек, однако слеза так и не показалась. Артуро заметил мимоходом, что не любит, когда женщины плачут. Лорена убрала платочек в сумку.
Вел Артуро себя как истинный джентльмен.
– Вы у меня в гостях и во всем можете на меня рассчитывать, – сказал он. – Живите, сколько понадобится, здесь у вас будет все необходимое.
Лорена была – на седьмом небе от такой удачной встречи – большего она и пожелать не могла. Какое-то время она переждет, а потом… осуществит задуманный план мести.
Уже утром в ее роскошный номер принесли фрукты и цветной телевизор. «Однако, как любезен этот Артуро», – мысленно отметила Лорена. Вскоре явился и он сам. На этот раз д'Анхиле был мрачен. Он, пристально взглянув на Лорену, сказал, что знает: ее разыскивает полиция, так уж пусть она лучше прямо сейчас признается ему во всем. Если, конечно, не хочет, чтобы он позвонил в полицию…
Угроза подействовала… Лорена решила, что может расположить к себе д'Анхиле своей откровенностью, и сказала со всей прямотой:
– Да, я ненавижу Хосе Игнасио, наглого, зарвавшегося юнца! Он отнял у меня дочь, единственное, что у меня было в жизни. Он убил мою Лауру, она ведь скончалась при родах. Я ненавижу и Марию Лопес, и ее сына! Они должны заплатить мне за все зло, которое причинили. Примирение невозможно. Ваш долг, Артуро, помочь восстановлению справедливости!
Лорена выжидательно смотрела на Артуро. Д'Анхиле после некоторого раздумья отвел в сторону свои проницательные глаза.
– Да, пожалуй, – согласился он.
Но он изложит ей сейчас свои правила игры. Он обещает ей выправить новые надежные документы. И пусть делает с Хосе Игнасио все, что заблагорассудится. Но Мария Лопес… Он займется ею сам, у него с ней свои счеты: ради нее он готов был на все, она сводила его с ума, он сделал ей предложение, но гордячка оттолкнула его – его, Артуро д'Анхиле! Он не привык, чтобы с ним так обращались. За его добро ему отплатили злом! Его унизили! Он тоже не прощает обид. Мария превратилась для него в навязчивую идею. И он овладеет, овладеет этой гордячкой!
– Единственно, кто интересует меня с некоторых пор, так это Мария Лопес. Я ее разорю, уничтожу! – В темных глазах Артуро тлел огонек яростного гнева. – Я не примирюсь, пока не увижу ее покорной, просящей у меня милости.
Лорена почувствовала невольную зависть к той, которая сумела вызвать столь бурные чувства у такого мужчины, как Артуро д'Анхиле.
На Лорену Артуро мог положиться, она готова была ему помочь.
В тот же вечер, вернувшись домой, д'Анхиле увидел у себя племянницу Ивон. Он рад был поболтать с ней, она всегда сообщала ему прелюбопытнейшие новости. На этот раз он первым сообщил ей новость:
– Имей в виду, племянница, я открыл еще один комфортабельный отель, на этот раз в Каире. Спроси разрешения у родителей и отправишься со мной в следующую мою поездку. А что тут у вас было слышно, пока меня не было?
– О, немало! – Племянница выразительно взглянула на дядюшку. – Прежде всего, конечно, о Марии Лопес, не так ли? Ну так вот, с месяц назад она вышла замуж…
О том, что уже назревает бракоразводный процесс, Ивон решила пока помолчать.
– Ас Хосе Игнасио ты встречаешься?
– Конечно! Рано или поздно он будет моим. Любой ценой! Правда, пока он никак не придет в себя после смерти Лауры. Кстати, о смерти. Есть и еще одна новость, печальная… умер брат Лорены, Хуан Карлос. А сама Лорена… Ты ведь, наверное, знаешь, дядя, что она сидела в тюрьме, потом ее перевели в психиатрическую лечебницу, но она убежала оттуда! Никто теперь не знает, жива ли она вообще… Как, ты этого не знал, дядюшка? Так имей в виду, она сумасшедшая и очень опасна…
Мария, конечно, ждала, что граф де Аренсо сам позвонит ей, и когда он, наконец, позвонил, с удовольствием выслушала его благодарность за чудесное путешествие по Мексике.
– Изумительными впечатлениями я обязан прежде всего вам, сеньора. И если сеньора ничего не имеет против, был бы счастлив, если бы она согласилась сегодня поужинать со мной и Исабель. Мы могли бы обсудить деловые вопросы, связанные с нашей будущей совместной деятельностью.
Мария приняла приглашение. Договорились, что граф заедет за ней. А пока она пошла пожелать внучке спокойной ночи, поцеловать перед сном и, застав в детской Хосе Игнасио, спросила, почему бы и ему не присоединиться к столь приятной компании. Хосе Игнасио отказался.
– А может, вы поужинаете с маленькой графиней у нас? – предложила Рита.
На этом и остановились. Мария пошла переодеваться к ужину. Вскоре приехали дон Родриго и Исабель.
Молодежь мало интересовали деловые разговоры, которых, наверное, на весь вечер хватит Марии и Родриго, поэтому Исабель с радостью осталась в доме Лопесов, тем более, что он ей очень нравился. Хосе Игнасио попросил Риту приготовить легкий ужин и подать в кабинет Марии – это была любимая его комната, здесь он всегда ощущал присутствие матери. Как славно посидят они с Исабель в уюте и покое, пока родители уладят дела, касающиеся мира моды!..
Рита готовила ужин, а Хосе Игнасио знакомил девушку с малюткой Мариитой.
– О, я не знала, что ты женат и у тебя такая прелестная дочка! – удивленно воскликнула Исабель.
– Нет, – грустно вздохнул молодой Лопес, – я не женат, моя Лаура умерла, и вместе с ней мое счастье…
– Как похожи наши судьбы! – вздохнула Исабель. – Мой жених погиб накануне свадьбы. Видно, не суждено мне счастье.
Проникновенно заглянув в глаза Хосе Игнасио, Исабель прибавила – никто еще так не говорил с ним:
– В вашей дочери возродилась ваша любовь, возродилась любимая вами женщина, поэтому вы так привязаны к малышке… У меня смерть отняла все… Если бы не отец – он так заботится обо мне, стараясь предупредить малейшее мое желание!.. Вот и в Мексику взял с собой, чтобы не оставлять наедине с тяжкими думами… А отчего умерла ваша жена?..
Хосе Игнасио было невыносимо это воспоминание.
– Я расскажу в другой раз, Исабель, не теперь.
– Я тоже ни с кем не говорю о Димитрии, с вами первым. После случившегося мне трудно бывать на людях…
– Счастье всегда мимолетно, – вздохнул Хосе Игнасио.
– Мои родители жили очень счастливо и ваши, наверное, тоже? – спросила Исабель.
– Нет, меня воспитала мать, я незаконнорожденный, и всегда предупреждаю об этом… Вот теперь предупредил и вас, Исабель…
Исабель почувствовала, что нашла столь же ранимую, сродни ей, душу.
– Неужели вас, Хосе Игнасио, задевают такие пустяки? Лично я не придаю ни малейшего значения происхождению. – Исабель помолчала и добавила. – Вот смерть – другое дело… Она приходит, и человек перед ней бессилен… И вместе с тем невозможно принять ее, смириться… И хочется поднять бунт против несправедливой, абсурдной смерти.
Хосе Игнасио смотрел на хрупкую, красивую Исабель, и ему хотелось ее утешить. Но он знал, что, к сожалению, слова бессильны. И сам пережив трагедию, он хорошо понимал Исабель…
Рита принесла аппетитный, заботливо приготовленный ужин. Мало-помалу молодые люди перешли от такой грустной темы – о смерти – к жизненным проблемам. Они разговорились и обнаружили немало общего и во взглядах, и во вкусах.
Нашли общий язык и граф де Аренсо с Марией Лопес. Граф был убежден, что Мария Лопес – женщина исключительная, и главное ее достоинство, кстати, весьма редкое среди представительниц слабого пола, – это то, что она знает, чего хочет. Комплимент графа Мария приняла как предложение с нею сотрудничать. Тем более, что ему очень понравились разработанные ею модели. И действительно, граф предложил открыть совместный магазин в Европе.
– А где именно? – поинтересовалась Мария.
– Скажем, в Париже. Сейчас самый подходящий момент, – отвечал дон Родриго.
Мария о таком и не мечтала! И сколько перемен! У нее начнется совершенно иная жизнь. Придется поехать во Францию… Просто не верится, что такое возможно! Подумать только, завоевать имя в Европе! Игра стоит свеч. Она согласна подписать контракт и ехать как можно скорее…
Узнал граф и о личных неприятностях Марии, ей пришлось упомянуть и о смерти отца ее сына, и о предстоящем разводе и его причинах.
– Тем более я ценю ваше согласие поужинать со мной, – галантно и многозначительно сказал граф.
– Ужин был чрезвычайно приятен, и если я омрачила его своими горестями, не сочтите, граф, это бестактностью. Я еще не совсем пришла в себя после всех своих неприятностей, – ответила Мария любезностью на любезность.
– Разочарование надо лечить новой любовью, – полушутя-полусерьезно посоветовал граф.
– Но не мне, – посуровев, ответила Мария.
– А может быть, ваш брак был обречен с самого начала? – осведомился граф. – Вам, Мария, трудно найти себе равного. – И, немного помолчав, в раздумье добавил. – Мужчина, уверенный в себе, никогда не ревнует… Но если решение ваше окончательно, то расстояние и новые заботы – лучшее лекарство от подобных недугов… Положитесь на меня, я позабочусь об удобной для вас квартире в Париже. Вы, наверное, предпочтете тихий район? Трудностей, я знаю, вы не боитесь и, уверен, одержите победу и в Европе.
Как за спасательный круг ухватилась Мария за предложение графа де Аренсо: Париж, фирменный магазин. Дон Родриго сулил ей большой успех. Он прав: перемена места – и в самом деле лучшее средство, чтобы поскорее забыть обо всех неприятностях, связанных с разводом… Вера в себя, в свои силы, в свои возможности должна и на этот раз спасти ее и помочь справиться с трудностями. Ей по душе перспектива сотрудничества с графом де Аренсо и будущие состязания с прославленными европейскими модельерами. Она была благодарна дону Родриго, который оказался неплохим психологом и сумел возродить в ней азарт, задеть честолюбивую струнку. Ей было приятно, что по достоинству оценили ее деловые качества. Она не задумывалась над тем, что нравится графу и как красивая, обаятельная женщина… Да, Мария всегда считала, что лучший способ победить любое горе – это занять голову, руки; учение и работа всегда спасали ее: и в юности, когда она училась шить, да и теперь. Рита нередко ворчала: ох уж эта Мария, ни минуты покоя! Но что она умеет делать, кроме как работать? За работой она забывает и о Лорене. Как ей хотелось бы, чтобы эта страшная женщина никогда больше не омрачала жизни их семьи! Мария не верит, что она умерла, сердце ей подсказывает, что каждую минуту можно ждать, что она появится. Но вскоре они смогут позабыть об этом вечном дамокловом мече: им предстоит поездка в Европу…
Глава 44
Дон Родриго был человеком дела, и как только Мария Лопес дала свое принципиальное согласие на сотрудничество, немедленно позвонил в Париж Жану Клоду, своему управляющему, и попросил его оформить документацию и передать ее по факсу. Одновременно он попросил Жана Клода связаться по телефону с Жюстин, чтобы она нашла для Марии по своему вкусу удобную квартиру: Мария собирается некоторое время пожить в Париже.
Исабель порадовалась за отца – приятно, когда осуществляется задуманное.
– А муж Марии, он тоже поедет вместе с ними? – спросила Исабель.
И тут она услышала от отца нечто такое, что повергло ее в неописуемое волнение.
– Как? Сеньора Лопес и сеньор Карено разводятся? Он изменил ей с другой женщиной?.. Да быть того не может!..
Хосе Игнасио мучительно сожалел, что сказал Ивон о разводе матери. И кто только тянул его за язык?! Теперь дела их семьи будут обсуждаться на каждом углу… А сколько они с матерью уже настрадались из-за всяких толков и пересудов! Но Ивон пришла так неожиданно и так бесцеремонно вторглась в его жизнь! Она снова сумела разбередить его раны, сказав, что со смертью Хуана Карлоса он потерял последнюю возможность стать дель Вильяром. Она не верила ему, а он и вправду гордился материнской фамилией – Лопес и другой для себя не желал. Ивон это было непонятно, а Хосе Игнасио, разгорячившись, наговорил лишнего и теперь досадовал на свою болтливость… Боже, как не похожа на вульгарную Ивон милая, тонкая Исабель – небо и земля! И Хосе Игнасио в душе порадовался, что накануне вечером они договорились о встрече.
Но ни у Хосе Игнасио, ни у Исабель не возникало мысли, что свидание любовное. Они обрадовались друг другу как собеседники, как родственные души, им было легко, им говорилось непринужденно обо всем на свете.
Когда дон Родриго, узнав, что Исабель встречается с сыном Марии, выразил надежду, что со временем они, может быть, полюбят друг друга, Исабель пришла в ужас от такого кощунства. Слишком свежи еще были раны после гибели Димитрия.
«Не может этого быть…» – так думала и сама Мария. Происшедшее никак не укладывалось у нее в голове, хотя она все для себя решила, решила судьбу своих дальнейших отношений с мужем, придя к окончательному выводу, что Виктор ее предал.
Рите своих планов она изложить не успела. Но зато обсудила свое будущее с адвокатом Рафаэлем Идальго.
– Мне необходим развод, – Мария решительно смотрела на адвоката. – Если сочтешь нужным, можешь заплатить Сулейме, пусть подтвердит прелюбодеяние Виктора.
Но Рафаэль Идальго хотел, чтобы этот развод был разводом по обоюдному согласию, и попросил Сулейму повлиять на Виктора, чтобы тот добровольно пошел на него. Однако, как ни странно, у него возникли с Сулеймой трудности. Строптивая девица не хочет оказывать на Карено давление: она, видите ли, любит его и принимает таким, каков он есть… в отличие от Марии. И что уж совсем удивило Идальго, так это то, что не подействовал даже посул заплатить ей за столь пустяковую услугу немалые деньги – столько, сколько она сама захочет.
– Уберите свой портфель, господин адвокат! – возмутилась Сулейма. – Вы ошиблись и обратились не по адресу. Ни за что на свете я не навредила бы Виктору… И… уходите, разговор окончен!
Сулейма прекрасно знала, что признайся она в своей связи с Карено, развод был бы оформлен в два счета. Она хотела этого развода, только о нем и твердила Виктору. Но он ее и слушать не желал: ни о любви, ни о продолжении их отношений. Он хотел совсем другого – расстаться с ней навсегда и никогда больше не видеть. Однако опять и опять Сулейма являлась к нему в колледж с уговорами и разговорами о том, как Мария плохо относится к нему, как собирается замуж за другого. Виктор не верил ей. Он уповал на чудо, а Сулейме говорил прямо в лицо:
– Обманщица! Ты все выдумала! Между нами той роковой ночью вообще ничего не было! И никогда, никогда мы не будем вместе!
Но Сулейма все же еще нанесла последнийй визит в дом доньи Мати, куда снова вернулся Виктор. Старая сеньора не выдержала, она со скандалом выгнала Сулейму, ругая на чем свет стоит своего мягкосердечного сына, который не в силах был справиться даже с такой наглой, способной на все девицей.
– Да как это может быть?! – кипела от возмущения донья Мати. – Обожает Марию, а свою невиновность доказать не может?
А способная на все Сулейма все же оказалась не способной отстоять свое счастье. Виктор отказался от нее. Она потеряла хорошую работу, больше того – ее пригласил к себе Рейнальдо, чувствовавший себя виноватым перед Марией, и сказал, вручив ей билет на самолет, что она должна немедленно уехать обратно в Бразилию.
Даже занимаясь делами фабрики, разговаривая о делах с Романом и Рейнальдо, Мария мыслями была далеко: привычно, не задевая слуха, плыли слова: модели, Южная Америка, оперативность, новые рынки сбыта, продукция, фабрика…
К действительности ее вернула фраза: «В связи с моей отставкой…» В чем дело? Кто уходит в отставку? Мария, словно бы очнувшись, взглянула на Романа, потом на Рейнальдо. Оказывается, Рейнальдо не чувствует себя вправе продолжать работать с Марией после всего случившегося с Сулеймой, поскольку он нанял ее на работу: они нуждались тогда именно в такой женщине для демонстрации моделей. Но Мария стала решительно возражать:
– Нет-нет, я не принимаю твоей отставки, я на тебя рассчитываю! Тем более, что мне скоро предстоит поездка в Париж, на фабрике меня замените ты, Рейнальдо, и Роман. Только на вас я могу положиться!
Рейнальдо было очень неловко отказать Марии в ее просьбе, подвести ее в трудную минуту он тоже не мог. И под ясным взглядом Марии он неловко кивнул головой, давая понять, что останется и будет работать.
Не сомневалась Мария в поддержке еще одного человека, по ее мнению впрямую заинтересованного в процветании фирмы. Кто, как не Хосе Игнасио, должен был радоваться поездке в Европу и ответить на ее предложение согласием?..
Но ее надеждам не суждено было сбыться. Каким тяжелым оказался ее разговор с сыном!.. Она говорила ему о своей давней мечте – о модном магазине в Париже, о столь необходимой ей сейчас сыновней поддержке, но Хосе Игнасио не слышал ее, он приводил Марии ее же собственные доводы, говоря, что она не должна убегать от проблем и трусливо прятать голову под крыло. Хосе Игнасио имел в виду ее бракоразводный процесс с Виктором: он по-прежнему не верил в измену крестного и всячески сочувствовал ему.
– Любовь не для меня, – горько усмехнулась Мария, еще недавно такая счастливая, – для меня только работа.
Хосе Игнасио и сам видел, что мать целыми днями пропадает на фабрике, лицо у нее осунулось, стало озабоченным, и редко когда на нем появляется ее чудесная, чарующая улыбка. Хосе Игнасио говорил и с крестным. Он пытался убедить его, что если он по-прежнему привязан к его матери, то самое лучшее – постараться вернуть ее доверие, искать с ней встреч, говорить о своей любви. Но в ответ Хосе Игнасио ловил лишь беспомощный взгляд крестного, почти отчаявшегося что-либо изменить.
Виктор не сомневался: его преследует проклятие Марии. Едва ему удалось выпроводить за дверь назойливую Сулейму, как у него в кабинете появился Рафаэль Идальго. Сердце Карено замерло, он прекрасно знал, с чем к нему пришел этот адвокат, давний поклонник его жены. Лучшего союзника Марии не сыскать, кто-кто, а этот постарается все уладить, чтобы место мужа сеньоры Лопес оказалось вакантным как можно скорее.
Вальяжно расположившись в кресле напротив Виктора, адвокат заявил, что развод желательно бы оформить по взаимному, добровольному согласию супругов, в противном случае… он берется доказать факт прелюбодеяния. Сделать это не сложно!..
Виктор вышел из-за стола и, отчеканивая каждое слово, в сердцах бросил:
– Мы с Марией не разводимся, она моя жена и останется ею навсегда! Думаю, сеньор Идальго, вам придется повременить с вашим предложением…
Исабель сочувствовала Марии и за последние недели очень привязалась к маленькой Мариите. Видя, как тревожно Марии, девушка пообещала ей поговорить с Хосе Игнасио и, если удастся, склонить его в пользу поездки.
Сама же Мария в эти тяжелые для нее дни все больше доверяла бескорыстной дружбе Фернандо Торреса. Как и Хосе Игнасио, он убеждал ее, что когда люди любят друг друга, они не могут расстаться из-за горькой, досадной, но очевидной нелепости. В искренности его чувств и чистоте помыслов Марию убедила и фраза, которую он бросил однажды адвокату Идальго, очень рьяно занявшемуся ее бракоразводным процессом:
– Торопишься воспользоваться выгодной ситуацией, Рафаэль? Хочешь видеть свободной Марию, чтобы заговорить о своей любви?..
Но Мария не желала больше никаких клятв в верности, не желала вечной любви до гроба. Ни от кого!.. Она была честна перед собой. Запершись у себя в комнате и неподвижно стоя у окна, выходящего в сад, Мария помимо воли шептала: «Почему ты изменил мне, Виктор? Почему?..» Но ответом ей было лишь вечернее молчание сада, погружающегося в темноту.
И вдруг среди сумеречного безмолвия она отчетливо услыхала песню под гитару – один голос, другой, третий… С каким чувством молили эти трое снизойти к влюбленному, что так долго блуждал по далеким землям, полный страсти и любви к ней, единственной даме своего сердца… Голоса подступали все ближе и ближе, и среди них она уже различала голос, который узнала бы среди тысяч других, и звучал он совсем рядом.
И тем не менее встревоженно позвала Риту.
– Мне кажется, – неуверенно прошептала та, – это… это… Виктор с доном Чема и доном Куко поют тебе серенаду. Правда, красиво?
Сердце Марии встрепенулось, но слишком глубока была обида, нанесенная ей любимым!..
– Какое ты имеешь право являться сюда, в мой дом? Может, память изменила тебе и ты принял его за таверну, куда можно заглянуть после очередного кутежа?
Негодующая Мария стояла на пороге, а перед ней – растерянные, с гитарами, Виктор, дон Чема и дон Куко.
– Простите меня, дон Чема и дон Куко, вас я никак не хотела обидеть!
– А я хотел песней… выразить мою любовь к тебе, Мария!.. Нам необходимо поговорить, выслушай меня! – умоляюще бормотал Карено.
Нет! Нет! Мария повернулась спиной к бывшему мужу. О чем им теперь говорить друг с другом? Все уже сказано.
Оскорбившись за крестного, откуда-то появился Хосе Игнасио и стал заступаться за своего любимого Виктора:
– Как ты жестока, мама! Крестный пришел, чтобы спеть тебе серенаду…
Виктор грустно смотрел на Хосе Игнасио:
– Видишь, Мария, крестник хочет, чтобы мы с тобой были вместе. Мы… мы ведь можем… начать все сначала!.. Позволь мне загладить свою вину, поверь мне, и ты убедишься… – молил Виктор, взглядом ища поддержки у крестника.
– Нет, Виктор! Поздно! – твердо ответила Мария. – Мы с тобой разводимся, и я уезжаю работать в Париж. Я открываю там модный магазин со своим компаньоном графом де Аренсо. А ты можешь наслаждаться без помех своей новой любовью! Я для тебя умерла… А сейчас уходи! Уходи навсегда. Как можно скорее!..
Мария повернулась и ушла в дом, а Хосе Игнасио, взяв растерявшегося крестного за руку, попытался его успокоить:
– Не отчаивайся, Виктор, – ласково говорил он. – В маме говорит оскорбленное самолюбие, поверь! Ты ранил ее в самое сердце. Но раз она плачет и страдает, значит, все еще любит тебя…
«Неужели мама, такая умная женщина, не понимает этого?» – удивлялся Хосе Игнасио. И когда Мария в который раз стала просить его поехать с нею и внучкой в Париж, сын жестко повторил: на него она пусть не рассчитывает. И раз уж она для себя все бесповоротно решила, он может пожелать только приятной поездки…
