Текст книги "Предположение (ЛП)"

Автор книги: Аврора Роуз Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Надоедливые соседи и плохие парни

Отэм

Я подъезжаю к дому в начале восьмого утра. Вчера, после того как появился эвакуатор, и Кентон ушел на работу, Вив, Нэнси и я несколько часов просидели на кухне, попивая кофе и болтая. Когда Нэнси спросила про видео, о котором говорила Кэсси, я съежилась, но рассказала им с Вив, что произошло и почему я на самом деле оказалась в Теннесси. Нэнси явно расстроилась из-за этого, и я сразу же сказала ей, что уйду, если она почувствует себя неловко из-за того, что я здесь с ее сыном.

Как только эти слова слетели с моих губ, она обхватила мое лицо руками, и по ее щекам покатились слезы. Мое сердце разрывалось, когда она посмотрела мне в глаза и сказала:

– Ты должна быть именно здесь. Для тебя это самое безопасное место. Ты нужна моему сыну. Мы хотим тебя видеть рядом, так что здесь ты и останешься.

Я заплакала и уткнулась лицом ей в грудь, принимая от нее то, чего никогда не получала от своей матери – утешение. Я ненавижу плакать, но, когда она обнимала меня, исцелялась маленькая частичка моей души. Эта потерянная, одинокая маленькая девочка, которой никогда не позволяли проявлять эмоции, наконец-то смогла выплакаться.

Я встряхиваю головой, прогоняя воспоминания, и вставляю ключ в замочную скважину. Все, чего я хочу – это принять душ и лечь спать. Я устала, потому что рано встала и не успела вздремнуть перед работой. Как только появится возможность, заставлю их изменить мое расписание. Я просто не смогу продолжать в том же духе.

Поднявшись наверх, направляюсь сразу в ванную. Быстро принимаю душ и оборачиваюсь полотенцем, даже не потрудившись расчесать волосы. Поднимаю одежду с пола и направляюсь в свою комнату, не зажигая света. Бросаю вещи в сторону шкафа, снимаю полотенце и забираюсь в постель.

– Как дела на работе?

Я вскрикиваю при звуке голоса Кентона. Спрыгиваю с кровати, бегу к шкафу, захожу внутрь и закрываю дверь.

– А почему ты в шкафу? – спрашивает Кентон, и я понимаю, что он смеется.

– Почему ты в моей постели? – спрашиваю я через закрытую дверь шкафа, пытаясь найти в темноте что-нибудь, что можно было бы надеть.

– Кое-кто выбросил мою кровать на улицу.

– Вот дерьмо! – шепчу я, закрывая глаза. – Я буду спать на диване внизу, – объявляю я, натягивая толстовку через голову.

Когда открываю дверь шкафа, то обнаруживаю Кентона без рубашки, сидящего на краю кровати, в обрезанных спортивных брюках, которые знавали лучшие дни. Каким-то образом я нахожу в себе силы оторвать от него взгляд и подхожу к комоду, достаю пару хлопковых трусиков «Victoria's Secret» и надеваю их под толстовку.

– А где же твое сексуальное нижнее белье?

– Что? – спрашиваю я, и мое лицо вспыхивает от его взгляда.

– Ты же знаешь. Шелковые стринги, кружева – где это все?

– Я не ношу их без крайней необходимости. Предпочитаю, чтобы мне было удобно, – объясняю я. Знаю, многие женщины сходят с ума от сексуального белья, но мне все равно. Ненавижу ощущение, когда трусики впиваются в мой зад весь день.

– Я должен признаться: я уже трижды видел тебя в этих штучках, и все три раза это чертово нижнее белье делало со мной больше, чем любые полоски кружев, которые я когда-либо видел.

– Пожалуйста, давай никогда не будем говорить о том, что ты видел на других женщинах.

Он ухмыляется, его взгляд скользит по моим ногам.

– Ложись в постель.

– Нет, – отмахиваюсь я, глядя на дверь.

– Только попробуй лечь на диване, и я затащу твою задницу обратно в кровать, – грозит он.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Боишься, что не сможешь держать руки при себе? – Он улыбается. – Ты же сама этого хочешь.

Я закатываю глаза, зная, что именно по этой причине не хочу ложиться с ним в постель.

– Ну же, детка. Я же вижу, что ты устала.

Я смотрю на кровать, потом на него. Я действительно устала. Открываю комод, достаю шорты, надеваю их, иду к противоположной стороне кровати и ложусь. Слышу его смех, когда он ложится обратно, выключая свет. Повернувшись к нему спиной, закрываю глаза.

Уже засыпая, чувствую, как он обнимает меня за талию и притягивает к себе, окружая своим теплом, а руку запускает мне в волосы.

– Что это ты делаешь? – сонно спрашиваю.

– Сплю, – тихо говорит он, целуя меня в затылок.

Я знаю, что должна встать и уйти, или, по крайней мере, немного сопротивляться, чтобы не обниматься с ним третью ночь подряд, но не могу. Мне слишком тепло и уютно, а ещё я слишком измучена, чтобы бороться с чувствами. Он снова целует меня, и его рука обнимает немного крепче, я почти уверена, что слышу, как он шепчет: «она все поняла», когда засыпаю.

Просыпаюсь я в полной темноте. Первая мысль – как здорово я себя чувствую. Я уже и забыла, каково это – полноценный ночной сон. Через секунду я понимаю, что в комнате кромешная тьма. Быстро сажусь и смотрю на часы на прикроватном столике, и мое сердце начинает выпрыгивать из груди, когда я вижу, что уже четыре часа. Я опоздала на работу!

Я вскакиваю с кровати и бегу к двери, распахивая ее только для того, чтобы быть ослепленной ярким дневным светом. Заглядываю через плечо в комнату и вижу, что на окнах теперь темные деревянные жалюзи, тогда как раньше были только прозрачные занавески. Мое сердце, которое и так сильно билось, начинает биться сильнее. Кентон поставил жалюзи, пока я была на работе, зная, как мало я сплю. Это очень мило с его стороны. Очень мило.

Я иду в ванную, быстро расправляюсь с умыванием и прочим, а затем спускаюсь на кухню. Как только сворачиваю за угол, с удивлением обнаруживаю Кентона, одетого в те же самые обрезанные спортивные штаны, что и вчера вечером, и обутого в кроссовки. Его голова запрокинута назад, кадык энергично дергается, пока он опустошает бутылку воды. С кончиков волос, как и с обнаженной груди, капает пот.

Я стою, зачарованная зрелищем, и не могу отвести глаз, как ни стараюсь. Просто наблюдая за тем, как он пьет воду, я ощущаю покалывание между ног. Когда бутылка пустеет, он отнимает ее от рта и тыльной стороной ладони вытирает губы. Как только он поворачивает голову, его взгляд останавливаются на мне, и в нем появляется выражение, которое я уже начинаю узнавать.

– Как спалось? – спрашивает он рокочущим голосом.

Я стою и смотрю на него, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал, сквозь сладострастный туман, заполняющий голову.

– Ты поставил жалюзи, – говорю я, когда наконец нахожу нужные слова, и мне хочется отшлепать себя за то, что я такая идиотка.

– Я знаю, как ты устаешь, – говорит он, и взгляд смягчается.

– Это было очень мило, и я действительно выспалась. Когда проснулась, даже подумала, что проспала и опоздала на работу.

От его улыбки у меня перехватывает дыхание.

– Я думала, ты уже уйдёшь на работу, – говорю ему, пытаясь придумать что-нибудь еще, кроме «пожалуйста, поцелуй меня».

– Да. Мне нужно будет уехать на пару ночей. У Джастина есть зацепка по делу, над которым мы работаем, но мой рейс только после полуночи, и я хотел убедиться, что ты будешь в порядке, оставаясь здесь одной.

Мое сердце ухает куда-то вниз. Я не хочу, чтобы он уезжал, но знаю, что его работа очень важна. Кроме того, я бы выглядела очень глупо, если бы начала умолять его остаться.

– Со мной все будет в порядке. Не беспокойся обо мне, – отмахиваюсь я, пытаясь сделать то же самое и с чувством одиночества, которое начинает заполнять грудь. Я уже и забыла, каково это; я не чувствовала этого с тех пор, как переехала сюда.

Он качает головой и делает два широких шага, пока его тело не прижимается к моему.

– Мне нравится беспокоиться о тебе.

– Но почему? – тихо спрашиваю я, не сводя глаз с его губ.

– Честное слово, не знаю.

Я смотрю на него, и руки тянутся к его груди, когда я чувствую, что вот-вот упаду от жара в его глазах.

– Что я действительно знаю, так это то, что я хочу этого, – его палец легонько прижимается к моей груди над сердцем, – больше всего на свете, и это все, что мне нужно знать.

– Ох, – выдыхаю я.

Эти слова не были глубокими или особенно значимыми, но что-то в том, как он их произнес, с какой искренностью, заставляет меня наклониться еще ближе к нему.

Он кладет руку мне на затылок, а другой обнимает за талию. Я жду, что он поцелует меня, но вместо этого он просто притягивает мою голову к своей обнаженной груди, и я еще крепче прижимаюсь к нему.

Мы долго стоим там, обнимая друг друга. Мне хочется спросить, о чем он думает, но я слишком боюсь испортить момент. Вместо этого я слушаю звук его сердца, ритмично бьющегося у моего уха, и запоминаю этот глухой стук и то, как расширяется при вдохе его грудь. Я знаю, что смогу вспомнить этот момент, когда в следующий раз мне понадобится утешение.

– Когда я вернусь домой, у нас будет свидание.

– Может быть.

Я улыбаюсь, когда слышу его низкое рычание.

– Я даже не злюсь на то, что ты решила действовать мне на нервы прямо сейчас.

Он отстраняет меня, его руки обхватывают мою шею, а большие пальцы скользят под челюсть, откидывая голову назад. Он наклоняется, и мои глаза начинают трепетно закрываться.

– Каждый раз, когда ты играешь со мной, мне хочется трахнуть тебя. Однажды мы дойдем до того момента в наших отношениях, когда ты скажешь что-нибудь такое, что выведет меня из себя, и я наклоню тебя прямо там, где ты будешь стоять, и накажу за плохое поведение и дерзость.

Мой клитор начинает пульсировать. Я чувствую, как дыхание учащается, как грудь соприкасается с его грудью при каждом глубоком вдохе. Он сокращает расстояние между нами, его губы находят мои. Когда его язык облизывает мою нижнюю губу, я закрываю глаза и теряюсь в поцелуе. К тому времени, как он отрывается от меня, я успеваю возненавидеть одежду больше, чем когда-либо. У меня возникает непреодолимое желание снять толстовку и прижаться к нему.

– Мне нужно принять душ, – говорит он, прижимаясь своим лбом к моему.

– Конечно, – киваю я, так и не распахнув глаз.

Он прижимается ко мне.

– Если не хочешь пойти в душ вместе со мной, детка, то тебе лучше спрыгнуть.

Я открываю глаза и вижу, что мои пальцы каким-то образом запутались в его волосах, а ноги обвились вокруг его талии. Я прикусываю нижнюю губу, кладу руки ему на плечи, выпрямляю ноги и спрыгиваю на пол.

– Прости, – качаю головой, стараясь рассеять дымку желания.

– Не надо извиняться, – Он целует меня в нос, потом в лоб. – Я вернусь попрощаться перед отъездом.

– Окей, – я снова киваю.

Его рука тянется к груди, затем пробегает вниз по животу. Мои глаза следуют за его движением, пока не опускаются ниже, видя его очень явно очерченную штанами эрекцию. У меня глаза становятся по пять копеек, я поднимаю взгляд на его лицо, а он начинает смеяться.

– Господи, какая же ты милая, – качает он головой и проводит рукой по лицу. – Мне надо идти, пока ты не оказалась на столешнице.

Его голос звучит глубже, чем обычно, и я снова киваю.

– Детка, ты должна двигаться, – говорит он, сжимая руки по бокам.

Мой взгляд падает на его руки, прежде чем снова устремиться к его глазам, когда он рычит. Я не знаю, что происходит, но тут же отступаю в сторону, чтобы он мог выйти из кухни. Смотрю, как он уходит, опустив голову и что-то бормоча себе под нос.

– Кофе, – шепчу я себе под нос.

***

Я подъезжаю к дому и вижу странную машину, припаркованную перед домом. Пульс учащается, я задаюсь вопросом, кто бы это мог быть. Кентон прислал мне сообщение, пока я была на работе, что он благополучно добрался до места назначения. Я не стала спрашивать, где он, но решила, что если захочет, то сам расскажет. Я беспокоюсь, что он в опасности, и, возможно, его уход как-то связан с моей ситуацией. Не хочу, чтобы он пострадал из-за меня, но верю: он знает, что делает. В конце концов, он уже много лет занимается подобными вещами без всяких происшествий.

Я медленно въезжаю на подъездную дорожку, пытаясь повернуть машину под нужным углом на случай, если мне понадобится быстро сбежать. На крыльце замечаю Джастина, сидящего на верхней ступеньке с черной спортивной сумкой сбоку и склонившегося над телефоном. Он поднимает голову, когда я выхожу из машины и захлопываю дверцу.

– Привет, соседка, – говорит он, одаривая меня глупой улыбкой.

– Соседка? – спрашиваю я, глядя на сумку рядом с ним, а затем замечаю рядом спальный мешок.

– Да. Босс велел остаться здесь с тобой, – говорит он, указывая пальцем на меня. – Я побуду здесь, пока он не вернется домой.

– В этом нет необходимости, – я начинаю отчаянно трясти головой. Джастин вроде бы неплохой парень, но я не уверена, что смогу продержаться с ним больше нескольких минут без желания его придушить.

– Ой, да ладно тебе! Мы прекрасно проведем время. Если будешь хорошо себя вести, я разрешу тебе сделать мне маникюр. Я даже принес свой собственный лак, – говорит он, вытаскивая из кармана флакончик черного лака для ногтей.

– Я не буду красить тебе ногти, – раздраженно говорю я, гадая, какого черта он вообще носит его с собой.

– Ладно, не хочешь – как хочешь. Я могу и сам. – Он пожимает плечами, кладя пузырек обратно в карман, прежде чем нагнуться и поднять свои сумки.

– Тебе незачем здесь оставаться, – повторяю я.

– Ты знакома с моим боссом? – он поднимает бровь. – Он реально страшный. Если он звонит и говорит: «Джастин, мне нужно, чтобы ты остался с Отэм, пока я не вернусь домой» я отвечаю: «Так точно, босс, никаких проблем».

– Не обижайся, но я думаю, что одна я в такой же безопасности, как и с тобой. Вообще-то, мне кажется, одной даже более безопасно. Если ты здесь, мне придется беспокоиться еще и о тебе.

– Не суди о книге по обложке, сладкие щечки. Я был снайпером. Я знаю, как убить человека одним пальцем, и могу гарантировать, что с тобой ничего не случится, пока я здесь.

Ну ладно. Такого я не предвидела. Так что с ним мне, наверное, безопаснее, но я все равно не хочу, чтобы он оставался.

– Думаю, мне стоит позвонить Кентону, – говорю я, доставая мобильник.

– Он ушел в подполье, – напевает он.

– И что это значит?

– Это значит, что он будет недоступен, пока не освободится.

– Но что, если тебе нужно будет с ним поговорить? А что, если мне нужно будет с ним поговорить?

– Если возникнет чрезвычайная ситуация и ему нужно будет вернуться сюда, есть код, – говорит он заговорщически.

– И что это за код? – спрашиваю, глядя, как он достает из кармана связку ключей и открывает входную дверь.

– Бесполезно, сладкие щечки. Ты не узнаешь код.

– Что же это такое? – Я упираю руки в бока, свирепо глядя на него.

– Я не могу тебе сказать, – Он пожимает плечами, входит в дом, но как только оказывается внутри, поворачивается, хватает меня за руку и тащит за собой.

– Так вот, босс сказал, что я должен вести себя как можно лучше, не говорить никаких глупостей и не пытаться что-то сделать с тобой… если только я не хочу, чтобы меня кастрировали.

Я думаю, что это зашло слишком далеко, но он, видать, не чувствует того же. Он улыбается и идет в гостиную, чтобы поставить чемоданы на пол.

– Кроме того, мне очень жаль, что тебе придется держать свои руки при себе и сдерживать желание приставать ко мне, – Он сгибает руки, а я закрываю глаза и стону.

– Я постараюсь держать себя в руках, – говорю я, открывая глаза и гадая, есть ли выход из этой ситуации. Я убью Кентона.

– Я был бы тебе очень признателен. Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому, но я люблю свои яйца такими, какие они есть. Кроме того, не думаю, что ты захочешь объяснять моей маме, почему я не смогу подарить ей внуков.

Боже. Может быть, стоит все-таки поприставать к нему, чтобы спасти мир от его потомства?

– Мне нужно лечь спать, – объявляю я, качая головой.

– Я буду здесь.

Он достает из сумки какую-то игровую приставку и ставит ее на кофейный столик. Затем вытаскивает контроллер и какие-то провода, но чего я не вижу, так это одежды.

В течение нескольких минут я наблюдаю, как он подключает систему к телевизору, садится на диван, достает пару наушников с микрофоном, и надевает их, а затем включает игру.

В ту же секунду, как она загрузилась, комнату заполняет громкий звук выстрелов, и на экране появляются люди в камуфляже. Я смотрю на телевизор, потом на Джастина и качаю головой, прежде чем выйти из комнаты. Плевать, что Кентон изолировался; мне нужно написать ему и поставить в известность, что я собираюсь его убить, когда он вернется. А потом мне нужно будет лечь спать. Я поднимаюсь наверх, достаю телефон и посылаю Кентону сообщение.

Я: Надеюсь, ты благополучно доберешься домой, чтобы я могла лично убить тебя, когда ты окажешься здесь.

Нажимаю «Отправить» и прикусываю губу, раздумывая, стоит ли извиниться. В глубине души я знаю, что он заботится обо мне, но мне не нужна нянька. Я бросаю телефон на кровать, беру с комода какую-то одежду и иду через холл в душ. Когда возвращаюсь в свою комнату, сразу беру телефон и нажимаю кнопку, видя, что пришло ответное сообщение.

Кентон: Сладких снов, детка.

И это все? Он даже не ответил на мою угрозу. Я тяжело вздыхаю, качаю головой, бросаю телефон на кровать и тут же поднимаю его, чтобы отправить еще одно сообщение.

Я: И тебе.

Я нажимаю «Отправить», а потом чувствую себя глупо, задаваясь вопросом, не следовало ли мне просто оставить все как есть.

Я просыпаюсь в полной темноте уже второе утро подряд. Первая мысль – Кентон. Я скучаю по его объятиям. Не знаю, как можно скучать по сну с тем, с кем спала рядом всего лишь пару ночей, но я скучаю. Я вытягиваюсь и смотрю на часы. Сейчас три тридцать. Нужно встать, отправить несколько электронных писем и оплатить счета, а потом приготовиться к работе.

На днях я получила ответное письмо от Сида, и даже через электронную почту можно было заключить, что он расстроен, что я не позвонила ему. Еще Линк сказал мне постараться не контактировать с кем-либо из Вегаса. Он беспокоился, что меня могут из-за этого выследить. Мне кажется, это слегка чересчур, но что я знаю?

Я не так сильно скучаю по дому, как думала. В действительности я совсем не скучаю по своей прежней жизни. Линк бы сказал, что я подумываю о переезде в Теннесси. В последний раз, когда разговаривала с ним, он предложил упаковать мои вещи и отправить их мне, если захочу. Мысль о том, чтобы сделать этот дом своим постоянным жилищем, волнует и пугает меня. Я просто хочу сделать правильный выбор.

Я встаю с кровати, натягиваю пару спортивных штанов и открываю дверь. Первое, что слышу – это взрывы и крики, доносящиеся из гостиной внизу. Я проспала больше восьми часов, и мне интересно, провел ли Джастин все это время за игрой. И если да, то как, черт возьми, он сможет «присматривать за мной», если он наверняка даже не услышит, как будут взламывать входную дверь.

– Я приготовил кофе! – Джастин перекрикивает телевизор, как только я добираюсь до нижней ступеньки. Интересно, как, черт возьми, он меня услышал, если лестница даже не скрипнула?

– Я же сказал: со мной ты в безопасности, – громко поддразнивает он, как только я заканчиваю свою мысль.

Я качаю головой и иду в гостиную, видя, что все пространство завалено обертками от еды и открытыми бутылками содовой. Понятия не имею, как он мог съесть столько за такое короткое время. Я сажусь рядом с ним на диван, кладу пакетик «Доритос» с кофейного столика себе на колени, засовываю туда руку, достаю пригоршню и набиваю рот.

– Что это за игра? – спрашиваю с набитым ртом, наблюдая, как одному парню снесло голову.

– «Call of Duty», – бормочет он. – Эти ублюдки разбили лагерь!

Он кричит в микрофон, а парень на экране оглядывается, пытаясь найти того, кто в него стреляет.

Не успеваю я опомниться, как уже ору на телевизор каждый раз, когда в Джастина стреляют. Я настолько погружаюсь в игру, что даже не замечаю, как уже поздно, пока не смотрю на часы, показывающие начало девятого вечера, а я ничего не сделала в течение дня, кроме того, что наелась нездоровой пищи и повалялась на диване.

– Мне нужно собираться на работу, – говорю я.

Джастин кряхтит и кивает. Я встаю и иду в кабинет, чтобы выйти в Интернет. После оплаты счетов, проверяю свою электронную почту, и первое письмо от Сида.

«Ангел,

Мне так много надо было тебе рассказать, так много всего надо было сказать. Я хочу услышать твой голос. Пожалуйста, позвони мне. Мой номер не изменился.

Целую, Сид».

Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к столу. Не хочу иметь с этим дело, но знаю, что должна дать Сиду понять, что между нами ничего нет и никогда не будет. Я чувствую себя плохо, но буду чувствовать себя еще хуже, если позволю ему поверить хотя бы на секунду, что между нами, что-то есть.

– Что у нас тут?

Я поднимаю голову и смотрю на Джастина, который стоит у открытой двери кабинета.

– Ничего.

– Это уже кое-что, – говорит он, входя и ставя чашку кофе на стол передо мной, садится и поднимает бровь.

– Спасибо, – Я делаю глоток кофе и вздыхаю от счастья.

– Так что же происходит? – повторяет он, и я знаю, что он ни за что не оставит меня в покое.

– Мой бывший босс прислал письмо и хочет, чтобы я ему позвонила.

– Очень мило, – говорит парень, откидываясь на спинку стула.

– Мне кажется, он считает, что между нами, что-то есть, – признаюсь я тихо, качая головой.

– Боссу это не понравится, – он улыбается, потирая глаза.

– Кентону все равно.

– Я позволю себе не согласиться, сладкие щечки, – Он пожимает плечами. – Я давно знаю Кентона и видел множество женщин, которые приходили и уходили…

– Я не хочу этого знать, – отрезаю я, чувствуя, как в животе начинает образовываться комок ревности.

– Ты хочешь знать, сколько раз я приезжал сюда, когда Кэсси жила здесь, а Кентон уезжал из города?

– Нет.

– А сколько раз он просил парней заглянуть к ней на работу, чтобы проверить, как она или другие женщины, с которыми он встречался?

– Нет, – повторяю я снова, и по телу распространяется тепло.

– А ты знаешь, со сколькими женщинами он был собственником?

– Нет, – шепчу я.

– Ответ на все вышеперечисленное – ноль. Ты первая женщина, которая связала его гребаными узлами, и я знаю, что ты собираешься сказать, что он просто заботится о тебе, но я гарантирую, блядь, что это не та причина.

– Пожалуйста, больше ничего не говори, – бормочу я.

– Почему все женщины одинаковые? – Качает он головой, проводя рукой по своим длинным волосам. – Женщины всегда говорят о том, что мужчины так боятся действовать, когда правда заключается в том, что вы посылаете самые чертовски запутанные сигналы. В одну минуту вы хотите нас, а в следующую – убегаете.

Я поднимаю бровь, и он поджимает губы.

– Напиши своему боссу по электронной почте, и пусть он успокоится. Если ты этого не сделаешь, и Кентон узнает о нем, он сам даст ему знать, и это будет неприятно.

– По-моему, ты раздуваешь из мухи слона.

– Думаешь? – Он улыбается и издает негромкий невеселый смешок. – Кентон схватил одного из своих лучших друзей за горло только за то, что тот назвал тебя сладкой через пару дней после того, как увидел тебя в больнице. Потребовалось трое парней, чтобы оттащить от него Кентона. Я никогда не видел, чтобы он так реагировал на женщину.

– Понятия не имею, что делать с этой информацией. Я даже не уверена, что хочу точно знать, что все это значит.

– Я только пытаюсь сказать, что хочешь ты того или нет, но ты принадлежишь ему, и ему не понравится, что твой бывший босс все вынюхивает, – продолжил Джастин.

– Ну что, ты победил в этой игре? – спрашиваю я, пытаясь сменить тему разговора.

– Ты никогда не победишь в «Call of Duty», – улыбается он, глядя в окно.

– Ты что-нибудь слышал от него сегодня? – тихо спрашиваю я, думая обо всем, что он мне только что рассказал, и действительно желая поговорить с Кентоном. Я хочу знать, что с ним все в порядке. И правда хочу, чтобы он знал, что я думаю о нем и скучаю по тому, как засыпала рядом с ним.

– Ничего после твоего сообщения вчера вечером, хотя я удивлен, что он ответил тебе. Но это лишь подтверждает мою точку зрения: ты для него – исключение.

– Ты знаешь, что я написала ему? – удивляюсь я и слегка раздражаюсь, поэтому совершенно игнорирую все остальные слова, которые он только что сказал.

– Его телефон связан с моим компьютером. Я получаю все его сообщения. Это проще, чем ждать, пока он пришлет мне нужную информацию. В этом бизнесе секунда может решить: выгорит ли дело, или тебя ранят. – Он встает и опирается на край стола.

Я не хочу, чтобы он пострадал, поэтому рада, что они принимают все необходимые меры предосторожности. Тогда я задаюсь вопросом, какие сообщения Кентон получает ежедневно, когда ему нужна такая поддержка.

– О Боже, – шепчу я в ужасе, когда понимаю, что Джастин, вероятно, видел мои пьяные сообщения Кентону. – Ты читаешь все его личные сообщения?

Он улыбается и кивает.

– Да. Те, что от его мамы, самые лучшие, – он начинает смеяться, и я могу только представить себе, какие сообщения Нэнси посылает Кентону. Я уверена, что это что-то вроде: «Ты сегодня ел овощи? Ты не забыл принять витамины? У тебя есть чистые носки и нижнее белье?»

– Мне нравится Нэнси.

– Ты ей тоже нравишься, – тихо говорит он, заставляя меня задуматься, что же он такого знает.

Я отвожу взгляд и пытаюсь проглотить комок в горле.

– Я собираюсь закончить свою игру, пока ты будешь отправлять письмо.

– Конечно, – я пытаюсь улыбнуться, но знаю, что он уже не смотрит на меня. Я двигаю мышкой, пока экран снова не загорается, и нажимаю кнопку «ответить» на е-мейл Сида.

«Сид,

Я не хочу, чтобы ты думал, что я не ценила тебя или твою дружбу в течение последних нескольких лет. И не хочу, чтобы ты думал, будто безразличен мне, но мне не кажется, что нам есть, о чем еще говорить.

Желаю тебе всего наилучшего,

Отэм».

Я нажимаю кнопку «Отправить» с надеждой, что он все поймет. Знаю, ему может казаться, будто он заботится обо мне или хочет со мной отношений, но я занимала место в первом ряду в спектакле его отношений с девушками за последние несколько лет, и, если бы он действительно хотел чего-то серьезного со мной, я сомневаюсь, что он выставлял бы всех этих женщин напоказ.

Я выключаю компьютер и, проходя мимо гостиной, кричу Джастину, что собираюсь на работу. Он говорит что-то в ответ, но я не разбираю слов из-за громких звуков, доносящихся из телевизора.

Кентон

– Черт возьми, чувак. Рад тебя видеть, – говорит Линк, как только замечает меня, на выходе из аэропорта.

Я притягиваю его к себе, обнимая одной рукой и похлопывая по спине, и он делает то же самое. Он открывает багажник своего внедорожника. Я бросаю туда свою спортивную сумку, обхожу машину и забираюсь на пассажирское сиденье.

– Хотел бы я, чтобы ты приехал при других обстоятельствах, – говорит он, проводя одной рукой по голове и параллельно заводя машину другой рукой.

– Я тоже, брат.

Я достаю свой телефон и вижу сообщение от Джастина, написавшего, что он дома, а Отэм в безопасности и вернулась с работы. Думаю, пройдет не много времени, прежде чем она напишет мне о Джастине.

– На самом деле, полицейские хотели позвонить Отэм, но я сказал им, что она в Европе, и пообещал передать ей сообщение как можно скорее, – говорит Линк.

– Твою мать, – отрезаю я. – Не хочу, чтобы она знала, что в ее квартиру проникли.

Вчера, когда я все еще лежал в постели, Джастин позвонил и разбудил меня, сообщая, что Линк пытался связаться со мной и рассказать, что в квартиру Отэм вломились. Я не хотел, чтобы она знала об этом, но мне нужно было самому выяснить, не связано ли это со стрельбой в клубе.

– Скорее всего, эти два дела не связаны. Кто-то, вероятно, заметил, что ее дом пустовал в течение некоторого времени, и решил поискать что-нибудь стоящее, что можно заложить, – заключает Линк.

Я тоже об этом думал, но рисковать не собираюсь. Знаю, местная полиция пытается прояснить происходящее, но это займет слишком много времени.

– Я не оставлю это дерьмо на волю случая. Мне нужно посмотреть записи с той ночи, когда стреляли. Раз уж я здесь.

– Они в клубе, – говорит он, выезжая на шоссе. – Сегодня вечером там будет Сид. Он разрешит тебе их просмотреть. Думаю, ты можешь немного поспать, а потом мы отправимся в клуб.

– Звучит неплохо.

Несколько минут мы едем молча, и я понимаю, что ему до смерти хочется расспросить меня об Отэм. Я просто жду, когда он что-нибудь скажет и надеюсь, что это не выведет меня из себя.

– Как там Отэм?

– Заноза в моей заднице, – ухмыляюсь и смотрю на него сверху вниз.

– Она добралась до тебя, не так ли? – тихо спрашивает он, постукивая большими пальцами по рулю.

– Да, старик, – я качаю головой. – Она совсем не такая, как я ожидал.

– Она подумывает о переезде в Теннесси.

– Я знаю, – отвечаю я, чувствуя легкий намек на ревность из-за того, что она говорила об этом с Линком.

– Не делай ей больно, парень. Она хорошая девчонка, – говорит он.

Я чувствую, как гнев начинает вибрировать в моей груди. Вот знаю же, что между ними никогда ничего не было, но это не значит, что меня не бесит то, что он чувствует, будто обязан присматривать за ней.

– Не надо, – говорю я, надеясь, что он все поймет.

– Ты еще многого не знаешь.

– Я знаю, что у нее внутри есть боль, с которой она пытается бороться, но боль эта настолько глубокая, что она теряется в ней и с трудом находит выход. Я знаю, что она боится щекотки, и ей трудно подпускать к себе людей. И что у нее есть сын, которого она потеряла, и эта потеря до сих пор преследует ее. Но еще я знаю, что она пахнет цветами, любит, чтобы ее обнимали, даже если и отрицает это, что она чертовски мила, когда сердится, и чертовски забавна, когда опускает свои щиты. Может быть, все мне не известно, но этого достаточно, чтобы хотеть узнать больше, – говорю я, надеясь, что он понимает, что для меня это не очередной одноразовый секс.

Хоть он и хорошо меня знает, я надеюсь, он понимает, что теперь Отэм моя, и я буду беспокоиться о ней. Я не люблю объясняться с людьми, но хочу, чтобы Линк понял: она не завоевание, а моя девушка, и я очень серьезно отношусь к заботе о ней.

– Когда она будет готова все рассказать, она мне откроется.

– Верно, – отвечает Линк без всякого сарказма в голосе.

– Расскажи мне о Сиде.

Отэм работала на него, но я не знаю, что он за человек и держит ли он свой бизнес на плаву.

– Он хороший парень. Мы знакомы уже пять лет. Он хорошо относится к девушкам в клубе, всегда готов им помочь, – Линк делает паузу и переводит дыхание. – Он питает слабость к Отэм.

– У них были какие-то отношения? – Я стискиваю зубы.

– Отэм не встречается с парнями. Сид уже много лет пытался, но она ни разу ничего не поняла и не ответила на его чувства.

От этих слов я чувствую себя немного лучше, но сейчас не время сидеть сложа руки и попивать пиво с этим парнем.

– Как думаешь, он замешан в том, что произошло?