Текст книги "Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ)"

Автор книги: Августин Ангелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 25

В ту ночь я почти не мог спать. Меня мучили неприятные мысли. Амиран Бешлоев знал слишком много и имел невероятно наглый нрав. Но, если он действительно был всего лишь наемным лазутчиком, то почему князь Гиоргадзе так осторожничал в разговоре о нем со мной? И кому еще мог служить этот «музыкант», если не князю?

На следующее утро я допросил с пристрастием всех казаков, которые принимали участие в ночной вылазке вместе с Амираном и Казбичем. Прижав их по углам по одному, надавав тумаков и припугнув тем, что посмели нарушить устав, да еще и угрожали офицеру, то есть мне, схватив за руки и обездвижив против воли, я вытряс из этих бойцов кое-что интересное, чем и собирался воспользоваться против Бешлоева.

Днем в крепость поступили тревожные вести. Один из моих разведывательных казачьих разъездов обнаружил следы крупного отряда, двигавшегося к крепости с юга. Когда собрались в штабе, Максим Максимович приказал усилить дозоры, предположив, что это снова могут быть чеченцы. Но, князь Георгий Гиоргадзе лишь усмехнулся:

– С той стороны чеченцы не ходят. Это турки. Лишь они знают тайные тропы в тех местах, чтобы проходить по горам так далеко на север от своих пограничных крепостей.

– Откуда вам такое известно? – спросил я.

– Разведка, – коротко ответил Георгий, но в его глазах снова мелькнуло что-то неприятное, что заставило меня насторожиться.

К вечеру в штаб прибыл гонец с донесением. Я случайно оказался рядом, когда князь развернул письмо. Его лицо оставалось бесстрастным, но пальцы слегка сжали бумагу.

– Что-то случилось? – не удержался я.

Он медленно поднял на меня взгляд, проговорив:

– Ты действительно хочешь знать, Печорин?

Я кивнул.

– Тогда приходи ко мне сюда в полночь.

Ровно в назначенное время я постучал в дверь кабинета. Князь явно засиделся в штабе. Даже Максимыч уже ушел спать. Внутри горела одна-единственная свеча в простом медном подсвечнике, отбрасывая длинные тени на стены. Князь сидел за столом, перед ним лежала карта и тот самый лист с каким-то донесением.

– Садись, – сказал он.

Я опустился на стул, ожидая неприятных объяснений и понимая, что назначил мне встречу князь в такое время не просто так. Я опасался, что разговор пойдет о моих отношениях с Верой. Но, князь внезапно спросил меня, что я думаю про Амирана. Тут я и пересказал ему то, что услышал от казаков, выданных Амирану в охранники самим Максимычем. К моему удивлению, князь не возмутился, скорее наоборот, кивнул с пониманием.

– Ты прав насчет Амирана, – неожиданно сказал Гиоргадзе. – Он не просто мой лазутчик. Он работает еще и на иностранную разведку. Но, не только на англичан. Еще и на турок.

– Неужели вы не догадывались об этом? – не удержался я от вопроса.

Князь ответил спокойно:

– Я подозревал в последнее время. А теперь уверен.

Гиоргадзе прочитал и перевел мне несколько строк из письма, написанного шифром. Это было донесение от агента князя среди турецких контрабандистов Кавказа, базирующихся в Батуме. В сообщении говорилось, что турки вместе с англичанами готовят нападение сильного отряда турецких наемников на нашу крепость, и у них есть сообщник внутри – этот самый «бродячий музыкант».

– Почему вы мне это рассказываете? – спросил я.

Князь хищно улыбнулся, проговорив:

– Потому что ты уже в этой игре, Печорин, хочешь ты того или нет. И теперь у нас еще один общий враг. Бешлоев. Помимо тех, кто за ним стоит.

Я задумался. Если Амиран предатель, то его угрозы насчет меня и Веры – не просто шантаж. Это, скорее всего, часть плана иностранных разведок завербовать меня путем этого шантажа.

– Что вы предлагаете? – спросил я прямо.

Гиоргадзе достал из стола небольшой кинжал с изогнутым клинком и положил его передо мной.

– Ты знаешь, что делать. Только не убивай его сам, а найди человека среди местных. Пусть все выглядит, как месть кровника. И было бы хорошо, если до этого момента удалось бы выйти на тех, с кем он связан. Так что не спеши.

Про Веру князь не сказал ни слова. А утром я нашел Бешлоева. Ашуг сидел на ступеньках лестницы, ведущей на стену, наигрывая что-то невеселое на своем трехструнном сазе, похожем на лютню с длинным грифом из вишневой древесины.

Увидев меня, бродячий музыкант ухмыльнулся, нагло бросив мне:

– А, Печорин! Как поживает ваша… добродетель?

Я подошел вплотную, сказав ему зло:

– Хватит игр, Амиран! Кому ты служишь на самом деле?

Он перестал перебирать струны и поднял на меня глаза, спросив с явным сарказмом:

– А кому бы ты хотел, Жорж, чтобы я служил?

Это обращение взбесило меня. Ведь Жоржем называла меня лишь Вера! И тут я выложил то, что услышал от казаков:

– Ты, мерзавец, встречаешься с иностранными шпионами! Например, с английским лейтенантом Мертоном! А еще, как видно, и с турками! Да за одно это тебя уже нужно повесить!

Его лицо почти не дрогнуло, но пальцы слегка сжали гриф саза, когда он проговорил:

– О, так ты следишь за мной?

Я сказал:

– Думаешь, что ты один такой умный? Думаешь, что никто не понимает, что ты ведешь собственную игру?

Он рассмеялся мне в лицо:

– Дорогой Григорий Александрович, вы меня умиляете! Я работаю на князя Гиоргадзе. Что он мне велит, то я и делаю.

Я схватил его за воротник и хорошо встряхнул, приговаривая:

– Ладно, с этим я разберусь. Но, если ты хоть раз еще подойдешь к Вере, или напишешь ей какую-нибудь гадость, то я пристрелю тебя, как собаку.

Но, музыкант снова не сильно испугался. Напротив, его улыбка стала еще шире:

– Ох, как страшно. Уже боюсь тебя, Печорин. Но, ты забываешь одну вещь…

И он добавил уже без всякой улыбки:

– Если только со мной что-нибудь случится, князь получит письмо. С очень… интересными подробностями.

Я не знал, блефовал ли он, потому пока его отпустил. К тому же, в нашу сторону от казармы уже спешили солдаты, чтобы сменить караул на стене. Ну, не убивать же музыканта, в самом деле, у всех на глазах? Едва я отстранился от ашуга, как он снова заиграл на своих трех струнах печальную мелодию, будто ничего не произошло.

Только, когда я уже уходил, то услышал его слова:

– Скоро мне снова понадобится твоя помощь. Будь готов.

Я отошел, решительно сжимая кулаки. Он знал, что я в ловушке. Вот только забыл, что ловушки бывают двусторонними. Вскоре я нашел Казбича. Он чинил сбрую своего Карагеза в нашей крепостной конюшне, но взгляд его был мрачен. Горец даже не взглянул на меня, спросив:

– Ты знаешь, что грузинский князь не отпускает Бэлу со мной?

– Знаю, – кивнул я. – И что будешь делать?

Казбич проговорил:

– То, что должен. Наши обычаи позволяют похищать девушек…

– А если князь Гиоргадзе помешает?

Тут Казбич поднял глаза, и в них горел яростный огонь, когда он сказал твердо:

– Тогда этот князь умрет!

Потом он добавил, усмехнувшись:

– И ведь ты, Печорин, будешь доволен. Я знаю.

Я тоже усмехнулся, сказав:

– Да, так получилось, Казбич, что теперь у нас имеются общие враги. К ним добавился еще один человек. И это не князь, не Азамат, не Кэлекут и не Мертон.

– Кто? – спросил горец.

– Ашуг Амиран Бешлоев, – сказал я.

Он замер, потом спросил:

– Почему?

– Потому что этот шпион встречается с Мертоном и с турками. Казаки видели. Амиран, похоже, играет против нас всех, хотя и притворяется, что выполняет приказы князя Гиоргадзе.

Казбич медленно кивнул. Потом спросил:

– Что предлагаешь, Печорин?

И я произнес:

– Убрать его. Но так, чтобы никто не догадался, кто именно это сделал.

Горец улыбнулся впервые за все время нашего разговора, когда проговорил:

– В горах умеют делать такие дела тихо.

Мой план был прост. Как сказали те казаки, которых я допрашивал, и которым, как выяснилось, сам Максим Максимович по просьбе князя Гиоргадзе поручил помогать Амирану, приглядывать за ним и защищать его, Бешлоев каждую ночь выходил из крепости к реке через тайную калитку, чтобы, якобы, «вдохновляться лунным светом, отражающимся в бегущей воде». На самом деле, ашуг встречался там с Мертоном. И не только с ним, а и с другими шпионами, турецкими, видимо, передавая им донесения о положении в нашей крепости. Правда, по описаниям, выданным мне казаками, я узнал одного лишь Мертона.

Этой же ночью мы подстерегли Бешлоева возле речки, дождавшись, когда он снова воспользуется тайной калиткой, дубликат ключа от которой у него имелся. И трое казаков, назначенных охранять музыканта, следовали за ним на некотором расстоянии. Мы договорились с Казбичем, что я отвлеку их. И я отвлек, приказав каждому из них немедленно возвратиться в крепость, сказав, что сам присмотрю за безопасностью Амирана.

Но, впереди нас поджидала ловушка! Как оказалось, чеченцы уже заранее спрятались в кустах возле речки. А с ними были Мертон и Азамат, предупрежденные кем-то о нашем появлении! Когда мы вышли к берегу, Амиран Бешлоев уже стоял там. Казбич появился из темноты перед ним тихо, словно тень.

– Музыкант, – прошептал джигит. – Твоя песня спета.

Я находился чуть поодаль, наблюдая, что же сделает Казбич. А он как раз потянулся за кинжалом, когда внезапно тишину ночи разорвали выстрелы. Стреляли с противоположного берега, из зарослей кустарника. Несколько пуль просвистели возле моей головы, и я едва успел отпрыгнуть в сторону и укрыться за большим валуном, крикнув Казбичу:

– Засада!

Сделав залп, который по счастливой случайности не сразил ни меня, ни Казбича, чеченцы выскочили из кустов, сверкая клинками в руках. С ними были и Азамат с Мертоном. Они оба кровожадно озирались. Но Казбич тоже, как и я, успел быстро укрыться за большим камнем. Английский лейтенант держал в руках пистолет, и его холодные глаза искали меня в темноте. Азамат тоже вертел головой. Вот только, луна зашла за тучу совсем некстати для них.

– Печорин! – крикнул англичанин. – Выходи!

А Бешлоев, вместо того чтобы испугаться появившихся чеченцев и их предводителей, рассмеялся и отступил в сторону, будто заранее зная, что ни чеченцы, ни Мертон с Азаматом его не тронут.

– Эй, Казбич, выходи, предатель! И ты, Жорж! – крикнул он нам. – Вы попались!

Я не стал отвечать. Вместо этого выхватил пистолет и выстрелил в Мертона. Но попал лишь в ближайшего к нему чеченца. Тот рухнул, не то убитый, не то раненый, но остальные бросились вперед. Увидев вспышку от выстрела, они побежали прямо на меня с шашками. Казбич, не теряя ни секунды, выскочил сбоку и вонзил свой кинжал в шею одному из нападавших. Я выстрелил из второго пистолета, положив еще одного. После этого мы с джигитом встали спина к спине и продолжили сопротивляться, теперь уже отмахиваясь от атакующих шашками, которые успели выхватить у сраженных нами. Мы отбивались яростно. Но, нас было всего двое против двух десятков!

Помощь пришла неожиданно. Как только луна снова вышла из-за тучи, раздался ружейный залп. Несколько наших врагов упали, а остальные переключились на новую опасность, ослабив напор атаки на нас. И в этот момент грянул громкий крик: «Ура!» После чего из-за деревьев вырвались казаки поручика Вулича. Сам серб бежал впереди всех с шашкой наголо в правой руке и с пистолетом в левой. Он бесстрашно возглавил атаку, ударив с фланга вдоль речки тоже из засады в кустах, которую враги проворонили, потому и оказались застигнутыми врасплох.

– Вперед! За мной! – разнесся в ночи командирский голос Милорада Вулича, как только отгремел залп, и пули казаков просвистели в воздухе.

Лейтенант Мертон, расстреляв заряды своих пистолетов и поняв, что дело плохо пахнет, резко развернулся и бросился бежать напролом через кусты обратно к своей лошади. Азамат закричал что-то Мертону, но тут луна вышла из-за облаков целиком, осветив горную долину мертвенным светом. И Казбич, позаимствовав ружье у одного из казаков Вулича, метко выстрелил, а юноша, вскрикнув, рухнул на камни.

Амиран Бешлоев, увидев, что те покровители, на которых он надеялся, никак не помогли ему, тоже метнулся от реки к зарослям. Я бросился за ним, но Казбич оказался быстрее. Он догнал Бешлоева, схватил музыканта за шиворот и швырнул его на землю.

– Предатель! – прошипел горец, приставив к его горлу кинжал.

Бешлоев задыхался, его глаза расширились от ужаса.

– Не убивайте меня! – взмолился он. – Я знаю, где князь Гиоргадзе прячет доказательства, что он работает на персидскую разведку!

Я подошел ближе с окровавленной шашкой в руке, нависнув над поверженным врагом. С клинка на лицо лежащего Бешлоева капала вражеская кровь, когда я приказал:

– Говори, подлец!

– У Гиоргадзе есть тайник. Там письма… Не только из Персии. Еще о тебе и твоей Вере… – захлебывался Амиран словами.

Казбич нахмурился, но не убирал кинжал.

– Лжет, – пробормотал он.

– Проверим, – сказал я.

Бой закончился так же внезапно, как и начался. Мертон и несколько чеченцев скрылись в темноте. Азамат, истекая кровью, лежал с простреленной левой ногой на земле, но был жив. Вулич приказал перевязать ему раненую ногу, а потом связать ему руки, как и Амирану.

– Что будем делать с ними? – спросил серб, вытирая окровавленную сталь клинка.

Я посмотрел на Бешлоева. Его наглость испарилась. Теперь он дрожал, глядя на меня, как заяц, оказавшийся в капкане.

– Отведем их к Максим Максимовичу и будем разбираться. Немедленно. Чтобы покарать по справедливости, – сказал я.

Но, Казбич внезапно схватил Азамата за волосы.

– Нет. Этот точно мой! – сказал горец.

Я хотел возразить, поскольку Азамат тоже мог рассказать много интересного. Но, неожиданно Вулич покачал головой, проговорив:

– Пусть забирает. Казбич заслужил свое право мести.

Азамат закричал, но Казбич ударил его рукоятью кинжала по голове, и юноша обмяк. Горец взвалил его на плечо и исчез в ночи.

Глава 26

Максим Максимович не спал. Вылазка Вулича была согласована с ним. Да и стрельба со стороны реки перебудила всю крепость, а комендант, разумеется, объявил боевую тревогу. И, как только мы возвратились после стычки, Максимыч встретил нас у ворот, сразу согласившись с мнением Вулича и моим, что Амирана Бешлоева необходимо немедленно допросить с пристрастием. И потому Максимыч пошел с нами. Не мешкая, мы сразу спустились в каземат, где применили к музыканту не слишком конвенциональные методы дознания.

Напуганный, он кричал:

– Я все расскажу, только не бейте и не ломайте пальцы!

Из показаний музыканта выяснилось, что грузинский князь продался персам. Но, он все просчитал в отношении нас. По его замыслу, меня должны были убить враги, а заодно и Казбича. План князя Георгия Гиоргадзе был коварным, но простым. Гиоргадзе выбрал на этот раз в качестве приманки для меня Амирана Бешлоева вполне сознательно. Ведь князю, на самом деле, стало хорошо известно и про измену Веры, и про шантаж музыканта в отношении меня, и про мою вспыхнувшую ненависть к ашугу, как и про то, что я перетянул джигита Казбича на свою сторону.

Со слов Амирана получалось, что князю Гиоргадзе было не жалко ни музыканта, ни джигита, ни казаков. А от меня он и просто горел желанием избавиться, но собирался сделать это таким образом, чтобы всем казалось, что я погиб в бою. Как выяснилось из показаний Бешлоева, грузинский князь с самого начала, едва лишь прибыв в нашу крепость, предложил коварный план использовать Веру в качестве приманки лишь для того, чтобы увидеть мою реакцию.

Теперь же, подстроив мне и Казбичу ловушку на берегу речки тем, что известил через Амирана английского шпиона Мертона, устроившего засаду, поскольку Амиран работал еще и на него, князь собирался одним ударом разрубить весь гордиев узел интриг, покончив со мной и с остальными в той мере, насколько это получится. Он рассчитывал, что мы все поубиваем друг друга, и все погибнут в этой заварушке возле речки: я, Казбич, Амиран, Мертон, Азамат, сколько-то чеченцев и те трое казаков, получивших приказ защищать Амирана, которые оказались ненужными свидетелями. Но, князь просчитался, поскольку в самый трудный момент на помощь пришел Вулич.

Князь никак не рассчитывал, что серб приведет с собой свою казачью полусотню, ворвавшись в бой на моей стороне. Как сказал мне сам Вулич, он все это время внимательно наблюдал за князем Гиоргадзе, не доверяя ему и тайно докладывая Максимычу, что тот замышляет. Потому штабс-капитан тоже заподозрил неладное в отношении Гиоргадзе и вмешался вовремя, дав приказ Вуличу действовать в нужный момент. И вот теперь Амиран Бешлоев утверждал, что у него имеются доказательства, что князь Георгий Гиоргадзе, оказывается, все это время работал на разведку Персии!

Когда мы закончили допрос Амирана, время уже близилось к рассвету. Максим Максимович вышел из каземата с хмурым лицом, проговорив:

– Получается, что князь Гиоргадзе подстроил все это. Но, мы до сих пор не знаем всех его планов. Подумать только, среди нас все это время сидел за одним столом хитрый персидский шпион, который, через этого Бешлоева пытался вести дела и с англичанами, и с горцами, и с турками против нас!

Мы пошли к тому место в заброшенной части старого аула на горе, которое указал нам Амиран, как тайник князя Гиоргадзе. Но, в той нише под старым фундаментом, про которую говорил Бешлоев, ничего не оказалось. Похоже, князь прихватил бумаги из тайника с собой. Потому прямых доказательств шпионской деятельности Гиоргадзе нам найти не удалось! Тогда мы кинулись искать самого князя. Но, его нигде не было. Его комнаты оказались пусты, а личные вещи исчезли. На столе лежала только одна записка:

«Извините, господа! Но я вынужден покинуть крепость по срочным делам. До следующей встречи».

Что касается внезапности, с которой Гиоргадзе улизнул из крепости, то момент его отъезда никто даже не заметил. Вероятно, он воспользовался той самой тайной калиткой в то время, пока у реки продолжалась перестрелка, узнав о том, что Вулич вывел на помощь к нам с Казбичем всех своих казаков. Как бы там ни было, а князь исчез, забрав с собой Веру. Я понимал, что теперь она нужна ему, в первую очередь, как заложница.

На рассвете Казбич вернулся в крепость. И он забрал Бэлу, которая казалась теперь вполне счастливой. Добрый Максимыч дал на дорогу молодым деньги и даже прослезился, прощаясь с ними. Так они и уехали вместе на одном коне Карагезе. И их путь лежал куда-то далеко в горы. Когда я спросил Казбича, прощаясь с ним, что он сделал с Азаматом, джигит лишь хищно ухмыльнулся, потом шепнул мне перед тем, как отправиться в дорогу:

– Если найдешь Гиоргадзе – убей. Иначе он убьет тебя.

И что стало с Азаматом – нам оставалось только догадываться. Впрочем, как бы не поступил с ним джигит, – убил ли, или взял в заложники, – а было понятно, что Азамат более угрозы не представляет. Шантажист Бешлоев тоже был нейтрализован. Впрочем, угрозы для крепости сохранялись. Мертон опять сбежал вместе со своими чеченцами. А горский князь Аслан и его помощник Кэлекут не собирались снимать осаду, видимо, уповая на скорый подход еще одного отряда турецких наемников.

Что же касалось князя Георгия Гиоргадзе, то я знал – мы встретимся снова. И в следующий раз один из нас не уйдет живым. Вот только, наибольшая опасность теперь грозила Вере. И я обязан был предпринять решительные меры для ее спасения. Но, где же ее теперь искать? Гиоргадзе исчез, словно призрак, оставив после себя лишь горький осадок предательства и записку, полную издевательского высокомерия. Но хуже всего было то, что он увел Веру в неизвестном направлении.

– Значит, он все это время играл с нами, как со слепыми котятами! Каков подлец! – продолжал возмущаться Максим Максимович. – И ведь как ловко у него получилось! Вера, Бэла, Казбич, Азамат, бродячий музыкант, – всеми этот мерзавец манипулировал… Всех вертел, как хотел!

Я молчал. В голове роились мысли, одна страшнее другой. Что он сделает с ней? Вера, наверняка, знала слишком много, или, по крайней мере, догадывалась: и о его связях с персами, и о тройной шпионской игре с Мертоном, турками и горцами. Теперь Вера была не просто заложницей – она стала разменной монетой в грязной игре этого подлеца Гиоргадзе.

– Надо его догнать! Немедленно! – резко сказал я.

– Ты знаешь, куда поехал этот хитрый грузин? – усмехнулся Вулич. – Горы – это его родная стихия. Да и вряд ли он поскакал отсюда прямиком в Персию. Скорее всего, у него есть убежище где-то в этих краях.

– Но, он же не мог просто раствориться! – я ударил кулаком по штабному столу. – Он везет с собой женщину, да еще и не одну, а и служанку Веры. А, учитывая обстоятельства, вряд ли Вера поехала с ним добровольно. Значит, он либо связал ее, либо оглушил, либо запугал. А служанку мог и убить!

Максимыч тяжело вздохнул, проговорив:

– Ты уже и так, Печорин, выслал на поиски всю свою казачью разведку. Разведчики непременно доложат, если увидят следы. А пока нам нужно готовиться к худшему. Крепость остается на осадном положении. Да еще и турецкие наемники могут подойти в любой момент. И, возможно, Гиоргадзе успеет удрать…

И тут Вулич предположил:

– А что, если хитрый грузин попытается укрыться в турецком лагере? К чеченцам он вряд ли пойдет, как и к черкесам. А вот наемники, с которыми он вел переговоры через Амирана, по-моему, вариант более подходящий…

Он не стал продолжать. Ведь это было лишь еще одно предположение, не подкрепленное никакими фактами. Но, я и так понимал: если князь доберется до турецкого лагеря, степень опасности для Веры лишь увеличится. Я не мог сидеть сложа руки. Пока Максимыч и Вулич думали о том, как бы еще укрепить оборону, я снова отправился к покинутым комнатам Гиоргадзе. Должен же был остаться хоть какой-то след!

Но, комнаты эти были пусты. Слишком пусты. А в камине оказался свежий пепел. Гиоргадзе явно сжег какие-то бумаги перед отъездом. Я наклонился и посмотрел внимательно. Мне повезло. Под слоем пепла обнаружился недогоревший бумажный листок, словно фрагмент письма. Князь слишком спешил, чтобы заметить его. Но, что же там говорилось, я не мог понять, поскольку текст представлял собой турецкую вязь. И мне нужен был переводчик.

К счастью оказалось, что Максимыч, который прошел всю русско-турецкую войну, смог кое-что разобрать. В обрывке письма говорилось, что встреча с каким-то турком назначена в черкесском ауле, в доме князя Аслана.

– Похоже, этот Гиоргадзе решил отсидеться тут совсем недалеко, раз у него есть дела в ауле, – проговорил штабс-капитан.

– Тогда, возможно, нам следует нанести неожиданный визит нашим соседям? – предложил поручик Вулич.

– А вы что думаете, Григорий Александрович? – посмотрел на меня комендант.

И я сказал решительно:

– Думаю, что поручик прав. Надо бы нам собрать ударный кулак и неожиданно атаковать аул! Пора уже поквитаться с местным князем. Сколько можно терпеть от него осаду! Надо ударить в самое сердце этого осиного гнезда!

– У меня полсотни казаков, – сказал Вулич.

– Да и у меня взвод, – кивнул я.

Тут и Максимыч добавил:

– А я выведу ту самую сотню, которая пришла в крепость пополнением вместе с этим Гиоргадзе. Всех вместе сил нашей казачьей кавалерии для атаки аула вполне хватит.

Штабс-капитан посмотрел на карту, потом добавил, тыча в нее пальцем:

– Ударим на закате. Пусть поручик Вулич со своей полусотней отвлечет горцев лобовой атакой от крепости под прикрытием огня нашей артиллерии. А мы с вами, прапорщик Печорин, зайдем в аул с разных сторон. Заранее выдвинемся. И, как только пушки заговорят, так и ударим на аул с тыла. А пока пусть казаки разведают еще раз пути для подхода и отхода. Если повезет, то Гиоргадзе получит свое. Он не просто шпион. Он опаснее. Возможно, что он управляет всеми враждебными для нас событиями вокруг нашей крепости не хуже Мертона, а то и получше. И, я даже допускаю, что эти двое действуют сообща вместе с турками и горцами, чтобы только навредить нам.

– Во всяком случае, новое сражение прояснит ситуацию, – сказал Вулич.

А я промолчал, подумав: «Главное, чтобы Вера не пострадала!»

Тут в штаб принесли новое донесение. Казачьи разъезды, которые рыскали с самого утра по окрестностям, выискивая следы Гиоргадзе, нашли кое-что. И к полудню один из дозорных вернулся с известием: на восточной тропе, ведущей к черкесскому аулу, на глине возле ручья найдены следы трех лошадей. Крупные следы, судя по всему, принадлежали рослому коню, вроде того, что имелся у князя, а двое других цепочек следов как раз подходили маленьким горским лошадкам. Возможно, тем самым, на которых ездили Вера и ее служанка Катя.

– Значит, они на самом деле направились в гости к Аслану, – пробормотал Максимыч.

Тут я проявил нетерпение:

– Считаю, что ждать до заката нельзя! А что, если турки уже в ауле?

– Спокойно, Григорий Александрович, – Максим Максимович положил руку на мое плечо. – Без четкого плана мы только головы сложим. Но ты забыл, что в этом ауле у меня есть свои люди. Духанщик Ахмед беспрепятственно ездит между крепостью и аулом со своей телегой, несмотря на осаду. Для горцев он свой. Да и пастух Шиготыж может быть полезным. Я уже приказал казакам дать этим двоим еще денег, чтобы разведали для нас обстановку и ближе к вечеру доложили подробно, как там и что.

Я не находил себе места, сомневаясь, правильно ли мы в штабе определили, что хитрый грузинский князь решил погостить у князя черкесского? Но, менять планы не потребовалось. Духанщик и пастух сообщили, что Гиоргадзе, действительно, гостит у Аслана. И Кэлекут тоже там. Да еще и турецкие наемники, которых горцы наняли себе в помощь против нас. Получалось, что враги, собравшись в одном месте, сами давали нам шанс застать их врасплох.

Когда мы выдвинулись в обход вокруг горы, на которой стоял соседний аул, день уже клонился к вечеру. И осеннее солнце висело совсем низко над гребнями горных хребтов, сверкая золотистыми бликами на далеких заснеженных вершинах. Как только мы обошли гору, аул оказался прямо перед нами на склоне. В подзорную трубу казалось, что все жители попрятались по домам и сидели тихо. Лишь в центре, в обширном дворе у большого дома князя Аслана, нависающего над рекой, толпились вооруженные всадники. Среди них мелькнула знакомая фигура – высокий человек с небольшой бородкой и холодным взглядом, одетый в алую черкеску и медвежью шапку. То был князь Гиоргадзе.

Мы залегли в кустах, наблюдая.

– Их больше, чем мы думали, – прошептал Максимыч. – Турков к ним подошло около полусотни. Просочились по горным тропам, окаянные.

Действительно, среди горцев выделялись чужие. Турецкие наемники не таились, щеголяя в красных фесах, с длинными ятаганами, подвешенными к ремням на боках. Но самое страшное было впереди. Из дома вывели Веру. Она шла, гордо подняв голову, но бледная, с завязанными руками. За ней за волосы волокли ее служанку – ту самую девушку Катю, что всегда была рядом с ней в поездке.

– Похоже, Гиоргадзе хочет не то продать русских женщин, не то подарить их туркам или горцам, – сказал Максимыч, который тоже смотрел в свою подзорную трубу.

Я лишь бессильно сжал кулаки, резко сказав:

– Нельзя медлить! Отдайте приказ к атаке, штабс-капитан, или я атакую без приказа!