Текст книги "Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ)"

Автор книги: Августин Ангелов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

Те, кто находились внутри шатра, выскочили наружу, но, к нашему счастью, в этот самый момент казаки взорвали воз с порохом, и взрывная волна сложила шатер, накрыв им вражеских командиров. Конечно, к ним на помощь тут же кинулись со всех сторон лихие воины. Нас спасло лишь то, что порох начал взрываться и в других повозках, отчего новые взрывные волны сносили супостатов с ног прежде, чем они добирались до нас. А их лошади, обезумевшие от близких взрывов, разбегались с диким ржанием, не давая чеченцам сесть верхом.

Во всем лагере мгновенно распространилась паника. Воспользовавшись этим, мы быстро отступили обратно к сухому старому речному руслу и бросились бежать. Нас, разумеется, заметили. Кто-то даже стрелял в нашу сторону. Но, организованной погони не выслали, потому что командиры отвлеклись на тот хаос, который воцарился в лагере. И нам просто повезло. Вскоре наш маленький разведывательный отряд вернулся в крепость почти невредимым, если не считать того, что один из казаков получил легкое ранение пулей в руку.

– Ну что, герои? – встретил нас Максим Максимович.

– Мы подожгли их обоз! – доложил Вулич. – И я узнал, что Бэла до сих пор где-то там.

Князь Гиоргадзе поднял бровь:

– И где же?

– У Мертона. И Азамат хочет ее отдать главному чеченцу в качестве приза.

– Значит, у них еще и внутренний конфликт, – задумчиво произнес я.

– Это нам на руку, – ухмыльнулся Максимыч.

Но, в его глазах читалась тревога. Осада все-таки продолжалась. Черкесы всполошились. Услышав стрельбу в ночи и взрывы в чеченском лагере, они поднялись по тревоге, после чего горские всадники кружили вокруг крепости весь остаток ночи, постреливая время от времени.

На следующее утро, когда я проверял готовность своего отряда к очередной разведывательной вылазке, на этот раз в сторону черкесов, чтобы поискать слабые места в осаде, ко мне подошел Вулич.

– Печорин, – сказал он тихо, – у меня есть кое-что важное.

Мы отошли в сторону, и Милорад сообщил:

– Ночью после рейда я видел, как князь Гиоргадзе разговаривал с каким-то горцем у той самой задней маленькой потайной калитки, ведущей из крепости, через которую мы отправлялись к вражескому лагерю и потом вернулись.

– Именно с горцем говорил? Ты уверен? – переспросил я.

– Абсолютно. Я слышал, что они говорили на их горском языке. И, судя по всему, они были знакомы.

Это меняло все. Если князь действительно имел тайные связи с неприятелем, то его показное расположение ко мне могла быть частью какого-то тайного плана!

– Ты кому-нибудь еще сказал об этом? – спросил я.

И Вулич ответил:

– Пока не говорил. Но, думаю доложить Максимычу. Коменданту следует знать…

– Нет. Не говори никому. Сначала нам самим нужно разобраться, что этот Гиоргадзе задумал, – перебил я.

Вулич нахмурился, но согласился. А в моей голове теперь бродили дурные мысли. Что, если князь Гиоргадзе работает на кого-то еще? Если не на Турцию и Англию, то, допустим, на Персию, у которой свои интересы на Кавказе, и война с которой за господство в Закавказье и на Прикаспийских территориях завершилась всего несколько лет назад? И, если моя догадка верна, что князь тоже шпионит на кого-то, то как тогда он отреагирует на нашу с Верой связь? Я взглянул на крепостные стены, за которыми уже собирались тучи. Буря приближалась.

Вулич ушел, оставив меня наедине с тревожными мыслями. Если князь Гиоргадзе действительно вел двойную игру, то его внезапная благосклонность, направленная на меня, обретала зловещий смысл. Вполне возможно, что он уже знал о моих отношениях с Верой и лишь выжидал момент для удара. Или, что еще хуже, использовал ее, как приманку. И, скорее всего, меня он тоже собирался как-то использовать!

Почему-то я решил проверить ту калитку, о которой говорил серб. Под предлогом инспекции готовности укреплений к обороне я направился к задней стене крепости, где среди густых зарослей дикого винограда скрывалась узкая и невысокая, но достаточно толстая железная дверь, почти незаметная в каменной кладке и в зарослях плюща. Она была заперта, но замок выглядел новым – явно им часто пользовались.

– Интересуетесь проходами в укреплениях, прапорщик? – раздался за моей спиной голос.

Я резко обернулся. Передо мной стоял сам князь Гиоргадзе, улыбающийся, но глаза его оставались холодными, как лезвия кинжалов.

– Да, ваше сиятельство, – ответил я, стараясь сохранить спокойствие. – После вчерашней вылазки задумался о слабых местах нашей обороны. Решил проверить, надежно ли закрыта эта калитка.

– Похвальная бдительность, – кивнул он. – Но, не стоит беспокоиться. Эту дверцу комендант всегда держит на замке. А изнутри ее закрывают еще и на тяжелый засов. Потому снаружи ее не открыть, можно только взорвать. Она нужна только для таких экстренных случаев, как ваша недавняя ночная вылазка, когда ваш отряд выпускали и впускали дежурные, назначенные специально для этой цели.

– Понятно, – я сделал вид, что удовлетворен ответом.

Князь положил руку мне на плечо, и его пальцы слегка сжали мой эполет.

– Кстати, Григорий Александрович, – произнес он тихо, – вы, кажется, близко сошлись с Верой Дмитриевной?

Мое сердце замерло на мгновение.

– Мы знакомы еще с Петербурга, – осторожно ответил я.

– Она женщина… страстная, – продолжил Гиоргадзе, не сводя с меня взгляда. – Но легко увлекается. И разочаровывается. Будьте осторожны, прапорщик.

Это был явный намек. Возможно, даже угроза.

– Благодарю за совет, ваше сиятельство, – поклонился я, стараясь не показать своего напряжения.

Князь ушел, оставив меня в еще большей тревоге. Теперь я был уверен – он знает! И, судя по всему, готовится к чему-то в отношении меня.

Поздним вечером я снова встретился с Верой в саду. На этот раз она была взволнована еще больше.

– Георгий сегодня просто уже допрашивал меня о тебе, – прошептала она, цепляясь за мои руки. – Он очень настойчиво старался выяснить, говорил ли ты что-нибудь о нем и о его делах.

Обнимая ее, я поинтересовался:

– И что ты ответила?

– Что ты хранишь его секреты, если они есть, – она нервно закусила губу. – Но, он вряд ли поверил.

– Вера, – я наклонился ближе, – ты знаешь, что он встречается с горцами?

Ее глаза расширились. Она удивленно спросила:

– Ты уверен?

– Вулич видел, – выдал я серба.

Она резко отстранилась, сказав:

– Тогда все даже хуже, чем я думала…

– Что? – не понял я.

– Георгий не просто шпионит за нами, – прошептала она. – Он готовит что-то большее. Какую-то ловушку. И я боюсь, что ты – часть его плана.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, и переспросил:

– Какая часть?

– Мне кажется, что он хочет устранить от командования Максима Максимовича, найдя какой-нибудь повод, чтобы отправить его в отставку. И заменить его… тобой.

Я рассмеялся, но смех вышел невеселым, когда я проговорил:

– Я же всего лишь прапорщик. Самый нижний офицерский чин.

Но, Вера гнула свою версию, которая почему-то пришла ей в голову:

– Но ты – герой! И ты уже доказал, что способен на большее. А главное – ты не связан ни с кем в крепости.

– Идеальная марионетка, что ли? – удивился я.

Но, она подразумевала иное, когда предположила:

– Или же идеальный служивый, который еще не отягощен связями с местными и их шантажом.

– И что же твой князь задумал сделать ради этого? – задал я вопрос женщине.

И она ответила:

– Не знаю точно. Но скоро все выяснится… Очень скоро…

Внезапно в кустах раздался шорох. Мы замерли в темноте. Возможно, то были просто крысы. А, может, кто-то наблюдал за нами.

На следующий день в крепости царило странное напряжение. Максим Максимович выглядел озабоченным, а Георгий Гиоргадзе, напротив, был подчеркнуто весел.

– Господа, – объявил князь на утреннем совещании, – получены сведения, что горцы готовят новый штурм. На этот раз – с восточной стороны.

– Откуда информация? – нахмурился комендант.

– Мои источники надежны, – улыбнулся Гиоргадзе.

Я переглянулся с Вуличем. Источники? Те самые горцы, с которыми он встречался? Может, у него здесь есть агенты вроде того бродячего музыканта Бешлоева? Кстати, где он сейчас? В ауле ошивается до сих пор?

– Значит, укрепляем восточную стену, – решил Максимыч.

– Нет, – неожиданно сказал я. – Если штурм ожидается с востока, то главный удар вполне может быть с запада.

Все уставились на меня.

– На чем основано ваше мнение, прапорщик? – спросил князь, и в его голосе прозвучала легкая насмешка.

Но, я попытался объяснить:

– На логике. Горцы знают, что мы стараемся все разведать заранее. И если они хотят нас обмануть, то подбросят ложные сведения. Тем более, когда за ними стоят английские и турецкие шпионы.

Гиоргадзе замер, и в его глазах мелькнуло что-то опасное, когда он произнес:

– Иногда вы слишком многого на себя берете, Печорин.

Тем не менее, я настаивал на своем:

– Возможно. Но я предлагаю подготовиться к удару с любой стороны. На всякий случай.

Максимыч кивнул, пробормотав:

– Прапорщик прав. Лучше распределить силы равномерно.

Князь не стал спорить, но его взгляд, брошенный в мою сторону, не сулил ничего хорошего.

Той же ночью, когда крепость погрузилась в тревожный сон, а часовые зорко всматривались в темноту, я решил проверить калитку еще раз. Если князь Гиоргадзе действительно вел двойную игру, то рано или поздно он должен был воспользоваться этим проходом для новых тайных встреч с горцами. Интуиция подсказывала мне это. Я только не знал – зачем князь встречается с местными?

Я выбрал момент, когда караул менялся, и, притаившись в тени диких виноградных лоз, стал ждать. Луна то пряталась за облаками, то выныривала, заливая серебристым светом старые камни. Прошло около часа, и вдруг я услышал тихий поворот ключа и скрип железа. Калитка не была заперта на засов изнутри, как обычно, потому она приоткрылась, и в щель проскользнула тень. Это был не князь, а один из старослужащих казаков – низкорослый, коренастый, с лицом, изборожденным оспой. Он озирался, затем быстро двинулся вдоль стены, явно направляясь куда-то с определенной целью.

Я последовал за ним, стараясь не выдавать своего присутствия. Казак дошел до полуразрушенного сарая на склоне в жилой части крепости, где хранились старые бочки и сено. Остановившись у входа, он трижды постучал, и дверь приоткрылась.

Изнутри донесся голос:

– Ну что?

– Готово, – ответил казак. – Они ждут сигнала.

– Тогда начнем после полуночи.

Сердце мое бешено заколотилось. Это явно был какой-то заговор. И Гиоргадзе, возможно, являлся в нем ключевой фигурой. Я осторожно отступил, но в этот момент под ногой хрустнула старая доска. Голоса в сарае замолкли, и через мгновение дверь распахнулась.

– Кто здесь⁈ – окликнули из темноты.

Бежать было бесполезно – меня уже заметили. Я резко рванулся вперед, выхватив пистолет, но из темноты вынырнули еще двое казаков и крепко схватили меня за руки.

– Ну-ну, прапорщик, не дергайся, ваше благородие, а то еще застрелишь своих же, – усмехнулся один из них.

Меня втолкнули в сарай. Внутри, среди бочек и тюков, стоял в свете масляной лампы тот самый бродячий музыкант Амиран Бешлоев, которого я уже видел прежде. Только теперь в его тонких пальцах был не музыкальный инструмент, а пистолет.

– Господин Печорин, – произнес он с легким акцентом, опустив оружие. – Я никак не ожидал вас здесь встретить. Но, раз уж так вышло…

– Вы работаете на Гиоргадзе? – спросил я, стараясь сохранить хладнокровие.

Музыкант кивнул, сказав:

– По-моему, мы уже однажды говорили с вами на эту тему. Тогда вы не сомневались, помнили пароль и отзыв. И я не понимаю, почему засомневались сейчас?

И тут из тени выступила знакомая фигура. Это был Казбич.

– Я собираюсь освободить Бэлу и отомстить ее брату и англичанину, – сказал он. И добавил:

– Но у них слишком сильная охрана. Много чеченцев. Я сам не смог подобраться. Потому мне нужны союзники. И я опять пришел к вам в крепость просить помощь. Амиран помогает мне…

Тут все, вроде бы, встало на свои места. И я немного успокоился, хоть на душе все-таки было тревожно, поскольку я не мог понять, какой план придумали Казбич и бродячий музыкант ради Бэлы, и какое отношение к этому имеет князь Гиоргадзе. Казбич и Бешлоев внимательно смотрели на меня. В их глазах читалась не просто решимость, а что-то большее, словно они уже видели финал этой игры, в которую я невольно оказался втянут. Я же пока плохо понимал, как они собираются осуществить задуманное.

– Значит, вы хотите освободить Бэлу, – медленно проговорил я, стараясь осмыслить ситуацию. – Но, при чем здесь тогда казаки? Вы действуете сами по себе или все-таки по приказу князя Георгия Гиоргадзе?

Бешлоев усмехнулся:

– Разумеется. Князь знает, что Азамат и Мертон держат девушку, как заложницу. И он тоже заинтересован в том, чтобы она не досталась чеченскому предводителю.

– Почему? – спросил я.

– Потому что тогда союз молодых черкесов, которые поддерживают Азамата, и чеченцев окончательно укрепится, – ответил Казбич. – А я не хочу допустить этого. И князь Георгий тоже не хочет.

Глава 24

Я почувствовал, как в воздухе витает что-то опасное, но пока не мог понять, что именно.

– И что теперь? – спросил я, глядя на пистолет в руках музыканта, который он опустил стволом вниз, но из руки не выпускал.

– Теперь вы с нами, Печорин, – сказал Бешлоев, ухмыльнувшись. – Потому что, если вы попытаетесь предупредить кого-то еще, хотя бы даже и князя Гиоргадзе, то князь узнает о вашей связи с Верой.

– Вы же сказали, что князь знает о вашем плане. Или соврали? И какое право вы имеете лезть в мою личную жизнь и ставить под сомнение честь женщины? За подобное я, как дворянин, имею право убить вас! – проговорил я возмущенно.

Но, Амиран сказал совершенно спокойно:

– Дело в том, что, я – музыкант, как вы знаете. И натура у меня тонкая, романтическая, требующая постоянно новых интересных впечатлений. Так вот, гуляя при луне по заброшенным дворам этого крепостного поселения, весьма умело и остроумно выстроенного на месте старинного аула, я случайно увидел вас вместе с женщиной. И невольно услышал кое-что занятное… Потому я считаю, что вам выгоднее примкнуть к нашему маленькому отряду освободителей Бэлы, чем стать жертвой анонимных записок и разгневанного князя Гиоргадзе. А вот, если вы поможете нам, то все может сложиться сильно лучше для вас же. Например, князь может пасть жертвой вражеской пули. Они, знаете ли, часто бывают шальными. Особенно в темноте.

Он не договорил, но угроза уже висела в воздухе. На что Бешлоев намекал? Неужели князь Георгий должен погибнуть? Но, зачем это Амирану? Я не понимал, сжимая кулаки от бессилия. Меня загнал в угол какой-то ничтожный романтичный музыкант-шантажист. Или же ловкий и коварный шпион, прикидывающийся им? Значит, то не крысы шуршали в кустах, когда я был с Верой, а Бешлоев прятался и подслушивал! Да еще и подсматривал, наверняка, за нами, негодяй…

– Хорошо, – сквозь зубы пробормотал я. – Что мне нужно делать?

Казбич шагнул поближе ко мне, проговорив:

– Сегодня ночью чеченцы нападут на крепость с востока. Но, это будет отвлекающий удар. Настоящая атака произойдет с другой стороны – там, где маленькая калитка.

– Вы хотите впустить их внутрь? Я на такое предательство не пойду! – резко вспылил я.

– Нет, – покачал головой Амиран. – Мы хотим, чтобы они думали, что их впустят внутрь предатели. А, на самом деле, они попадут в ловушку.

– Я же украду в это время Бэлу, – перебил Казбич.

– Как? – удивился я.

Горец ответил:

– Я точно узнал, в каком шатре Бэла. А казаки, которые вызвались помочь нам, все подготовят к полуночи.

– Пока противостоящие стороны будут заняты обороной и штурмом, наша небольшая группа пройдет в тыл врага и освободит девушку, – пояснил Бешлоев. – Когда чеченцы будут атаковать, с ней останутся только Азамат и Мертон.

Я задумался. План был рискованным, но, что, если он все же сработает?

– А что с князем Гиоргадзе? – спросил я.

Бешлоев и Казбич многозначительно переглянулись.

– Князь… останется здесь, – наконец сказал музыкант.

В его голосе прозвучала двусмысленность, но я решил не уточнять.

– Ладно, – кивнул я. – Я помогу. Но только ради Бэлы.

Казбич усмехнулся:

– Ради Бэлы… или ради себя?

Я не ответил.

Как и предсказывали заговорщики, ближе к полуночи с восточной стороны крепости раздались выстрелы. Горцы начали ложную атаку, и гарнизон бросился к стенам, готовясь к обороне.

В этот момент я, Казбич и несколько верных казаков, – те самые, что схватили меня в сарае, чтобы я не пристрелил Амирана или Казбича, – двинулись к калитке.

– Готовы? – шепотом спросил Бешлоев.

Я кивнул.

Дверь бесшумно открылась, и мы выскользнули наружу. Ночь была темной, лишь дозорные костры и вспышки выстрелов освещали местность в стороне от нас, где шел штурм. Мы снова двигались вдоль старого русла реки по уже знакомой мне тропе, прячась в тенях кустов и деревьев, когда из-за облаков на небо выходила луна. Вскоре впереди показался чеченский лагерь. Шатры после нашего прошлого рейда с Вуличем выглядели значительно поредевшими и потрепанными. Охрана была ослаблена – большинство воинов ушли на штурм.

– Бэла в том шатре, – указал Казбич.

Мы подобрались ближе. Вдруг из темноты в свете луны показалась фигура воина с ружьем. Это был дозорный. Но, Казбич не растерялся. Он был готов ко всему. И его кинжал молнией вонзился в горло противника. Брызнула кровь, после чего тело мешком рухнуло на землю.

Еще несколько шагов, – и мы оказались у того самого шатра. Казбич откинул полог. Внутри горел слабый свет масляной лампы. Я приоткрыл полог и увидел Бэлу. Она сидела на полу связанная и плакала. Ни Азамата, ни лейтенанта Мертона рядом с ней не было.

Увидев нас, она широко раскрыла глаза, проговорив сквозь слезы:

– Казбич? Наконец-то ты пришел спасти меня!

– Тихо, – прошептал джигит, перерезая веревки.

Но, в этот момент снаружи раздались крики. Труп дозорного обнаружили.

– Бежим! – скомандовал я.

Мы выскочили из шатра, но путь к крепости уже был отрезан. Чеченцы поднимали тревогу.

– В ущелье! – крикнул Казбич.

Мы бросились к скалам, надеясь оторваться от погони. Пули свистели над головой.

Вдруг впереди показались всадники. И они скакали по тому самому высохшему речному руслу, по которому мы пробрались в неприятельский лагерь.

– Пропали… – прошептал один из казаков.

Но, это оказались не враги. Во главе отряда казаков, оснащенного запасными конями, скакал сам князь Георгий Гиоргадзе.

– Быстро! Садитесь! – крикнул он, указывая на свободных лошадей.

Мы вскочили в седла, и отряд понесся прочь, отстреливаясь на скаку.

– Что это было? – крикнул я князю.

– Подстраховка, – холодно ответил он.

Я не успел спросить ничего больше. Позади уже гремели залпы – горцы, поняв, что их обманули, бросились в погоню и стреляли. Но, мы были уже близко к крепости. Попытка штурма, которая происходила со стороны восточной стены, оставляла нам возможность проехать по берегу реки под западной стеной, чтобы доскакать до ворот, не попадая под огонь неприятеля. Удача оказалась на нашей стороне. Пули летели мимо.

Вскоре крепостные ворота распахнулись, и мы ворвались внутрь.

– Закрывайте! – скомандовал Максим Максимович, едва мы въехали внутрь, он явно уже ждал нашего возвращения, стоя во дворе крепости.

Видимо, князь все-таки предупредил коменданта о нашей новой вылазке. И у меня отлегло от сердца, что не придется теперь оправдываться перед штабс-капитаном за свою отлучку во время новой попытки вражеского штурма. Когда тяжелые створки крепостных ворот, обшитые листами железа, с грохотом захлопнулись, я наконец перевел дух. Бэла была спасена. Казбич помог ей слезть с лошади, бережно придерживая. Но, чего ждать дальше?

Амиран Бешлоев подошел ко мне, прервав поток моих мыслей.

– Не забывай, что теперь ты в долгу, Печорин, – тихо сказал он.

Я посмотрел ему в глаза с ненавистью. Но, шантажист лишь улыбнулся, бросив небрежно:

– Я дам знать, когда снова понадобишься.

И в его улыбке не было ничего доброго.

Теперь я оказался в еще более опасной и запутанной ситуации. Князь Гиоргадзе и его помощник Амиран явно использовали меня в своих целях. Они, вроде бы, делали одно дело, тем не менее, и Георгий, и Амиран вели свою игру. И я пока даже не понимал, что же задумал каждый из них? Бэла была спасена. Вот только, Казбич не успокоится: он по-прежнему желал отомстить Азамату и Мертону. Я уже достаточно знал этого гордого джигита, чтобы понимать, что ради мести он способен на многое.

Да и Вера оказалась в опасности. Если князь узнает от того же Амирана, что она изменяет, ее участь будет печальной, как и моя. К тому же, англичане и турки не оставят попыток науськивать черкесов и чеченцев против нас, чтобы постараться взять крепость. И нет никакой гарантии, что вражеские агенты не действуют внутри крепостных стен. Потому мне приходилось выбирать между долгом, любовью и собственным выживанием.

Крепость отбила атаку с восточной стороны. Но, в этот момент еще больше чеченцев пошли на приступ к западной стене. Вот только, Максим Максимович, грамотно распределил силы на стенах заранее. И штурмующих встретили плотными залпами. А тайную калитку, конечно, никто супостатам не открыл. Потому чеченцы, быстро поняв, что их заманили в ловушку, отступили, понеся потери.

Когда рассвет первыми солнечными лучами разогнал мрак ночи, у стен насчитали почти два десятка трупов штурмующих. И первые распоряжения Максима Максимовича с утра были о том, чтобы отнести убитых подальше от стен, чтобы чеченцы могли забрать тела и похоронить павших по обычаю их племени. Комендант всегда старался не навлекать лишней вражды со стороны горцев, если такое было возможно в условиях войны, ведущейся на Кавказе уже много лет.

Я стоял на стене, рассматривая даль в подзорную трубу, когда рядом неожиданно появился князь Гиоргадзе.

– Ты молодец, Печорин, что помог Казбичу вызволить Бэлу. Теперь у Мертона будет одним козырем меньше, – сказал он, тоже всматриваясь в даль.

– А вы, князь, откуда знали, где нас искать? Ведь, как я понял, этот план придумали Амиран с Казбичем, разве не так? – поинтересовался я.

Он усмехнулся:

– Разведка и опыт. Я же не зря здесь командую тайной военной полицией.

Но, в его глазах мелькнуло что-то… настороженное. Будто он сам не до конца верил в свои слова.

– Этот Амиран Бешлоев – ваш человек? – прямо спросил я.

Князь замер на секунду, потом медленно повернулся ко мне, проговорив:

– Он полезный лазутчик. Но, я бы не назвал его «своим человеком».

– Тогда чьим?

Гиоргадзе не ответил. Вместо этого он вдруг перевел разговор на иную тему:

– Ты знаешь, что Бэла теперь под моей защитой?

– И что же? – не понял я, к чему он клонит.

Но, он все-таки пояснил:

– И то, что я запретил Казбичу уводить девушку в горы. Я разрешил ему видеться с ней внутри крепости. Таково было условие моей помощи. Но, я опасаюсь, что Казбич не оставит попыток забрать Бэлу к себе. Он слишком своенравен.

Я пожал плечами:

– Он спас ее. Разве этого недостаточно?

– Для него? Нет, – ответил князь, подняв взгляд наверх, где над горной долиной величественно парил орел. Казбич хочет мести. И я позволю ему взять к себе девушку лишь тогда, когда этот джигит принесет мне головы Мертона и Азамата. Эти двое все еще в лагере чеченцев. И Казбич знает об этом.

– Обычаи этих мест жестоки, – пробормотал я.

А князь улыбнулся мне своей холодной улыбкой хищника, сказав:

– Тем самым, эти горцы сами выбрали свою судьбу. Кровь за смерть. И смерть за кровь.

И, не добавив больше ни слова, он ушел.

День прошел в служебной суете, а вечером я сидел в своей комнате и чистил пистолеты, когда в дверь постучали.

– Войдите, – крикнул я, думая, что явился мой денщик Иван.

Но, на пороге стояла Вера. Она была бледна, а глаза блестели от слез.

– Жорж… – прошептала она. – Они знают.

Я вскочил:

– Кто?

– Князь. Или… кто-то еще. Я не уверена, кто именно…

– Расскажи подробнее, что случилось? – попросил я, обняв женщину.

Она дрожала и прижималась ко мне, словно напуганный зверек, когда сообщила:

– Мне подбросили записку без подписи. Там написано, что если я не скажу князю всю правду сама, то он узнает все от кого-то другого.

Я стиснул зубы. За запиской явно стоял все тот же мерзкий шантажист Амиран Бешлоев.

Вера дрожала, прижимаясь ко мне всем телом, и я чувствовал, как ее пальцы впиваются в мою спину.

– И как ты думаешь, кто же мог оставить эту записку? – спросил я, хотя ответ и так был мне уже ясен, но хотелось знать и мнение Веры.

– Не знаю… – прошептала она. – Но князь сегодня смотрел на меня как-то странно. Будто знает…

Я стиснул зубы. Амиран Бешлоев, этот чертов музыкант, играл с нами, как с марионетками. Он знал о нашей связи и теперь использовал это, чтобы держать на крючке не только меня, но и ее. Но зачем? Что ему было нужно? Я не понимал его мотивов.

– Вера, – я взял ее за руки и заглянул в глаза. – Ты должна вести себя так, будто ничего не случилось. Никаких признаков страха не показывай. Если князь спросит, то просто отрицай все.

– А если он не поверит искренности моих слов, что тогда? – ее голос дрожал.

– Тогда нас ждут большие неприятности, – ответил я. – Князь Гиоргадзе не простит измены.

– Жорж, – проговорила Вера. – Может, нам нужно сбежать отсюда? Пока не поздно…

Я покачал головой, сказав ей:

– Куда? В горы? К черкесам или к чеченцам? Или в русские земли, где меня сразу объявят дезертиром? Нет, дорогая. Бежать – значит подписать себе смертный приговор!

А она уткнулась лицом в мое плечо, заплакав и причитая сквозь слезы:

– Тогда, милый Жорж, что же нам делать?

Я задумался. Бешлоев был ключом ко всему этому шантажу. Если бы я мог выяснить, кому он служит на самом деле, то смог бы поставить зарвавшегося музыканта на место…

Я наклонился к ней и поцеловал. А уже потом, когда Вера перестала плакать, я сказал ей:

– Твой Георгий говорил мне, что этот Амиран – не его человек, а просто лазутчик. Может, ты слышала что-нибудь о нем?

Вера задумалась на мгновение, потом сообщила нечто интересное:

– Георгий сказал, что Амиран был музыкантом в Тифлисе, но его преследовали за долги. И потому Гиоргадзе взял его к себе, выкупив долговые расписки. Амиран не только неплохой музыкант, он обладает тонким слухом и понимает языки народов Кавказа, а также турецкий и фарси.

– Вот потому он так поднаторел подслушивать любые разговоры, – сделал я вывод. – Прекрасный лазутчик-полиглот! Только мерзавец.