Текст книги "Любимая для эльфа. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 43 страниц)
Глава 421. Необременительная связь
Скажи кто царственной Лалии в прошлом, что ее очарует мужчина, искренне не разбирающийся в нюансах эмоций, Лалия возможно удержалась бы от фырканья прорицателю в лицо, но недоверчиво улыбнулась бы.
Предсказателя не нашлось, а судьба повернулась так, что Лалия боготворила теперь Эрика, чьи любовь и заботливость выражались вовсе не в интуитивном чувствовании своей жены и ситуаций.
Когда Эрик обнимал хрупкий стан Лалии, до легкой боли стискивая ее горячими ладонями, Лалия выглядела довольной сытой кошкой. Ревнивый на ровном месте Эрик – супруги во всем устраивали друг друга – страшно боялся потерять их счастье.
Лалия никак не давала Эрику понять, что его брат Лукас, некогда ее пылкий любовник, стал ее тайным личным врагом.
Лалия жестоко обманулась, напав на ветреную и пугливую Марину – Лукас не только не выкинул Марину из своей жизни, но и привел в мир анамаорэ, обратив законной дочерью.
К Лалии Лукас питал теперь презрение, что вместе с отточенной мстительностью его характера становилось опасным, и не существовало конца их холодной войне.
Вернее, Лалия не желала унижаться, идти к Лукасу на поклон, да и ничто уже не могло обратить пепел их некогда страстной любви хотя бы в ровный огонь.
Лалия напоказ кивала, когда Эрик рассказывал о том, каким счастливым выглядит теперь Лукас, как светятся его сапфировые глаза.
– Конечно, они живут с Тамико, видимо эта девица не так уж плоха для брата. На их Церемонии с Эстеллой не было и тени того восторга, что я вижу сейчас!
Несмотря на нюансы взаимоотношений, Эрик являлся самым старшим братом, пряча за суровой непримиримостью живой интерес и тепло к родственникам – даже к тем, с кем он открыто не сходился.
Дочь Эрика и Лалии Самира ослабила родительские тревоги: Флавиан, вызывавший опасения Лалии, больше не интересовал Самиру, а новоявленный бог, поползновения которого не нравились и Эрику, также не проявлял преступных намерений в ее адрес.
Самира перестала носить взрослящие маски, зато обзавелась двумя браслетами на лодыжке – цепочки точно были составлены из выплаканных слез.
Как и Лалия, Самира обожала обилие всевозможных украшений на себе.
***
Алехандро чувствовал легкую досаду от своего решения появиться в Городе – как и всякий царевич анамаорэ, он хотел любить избранницу до точки, до самой последней черточки, чтобы, как Лукас, иронично улыбаться на приемах: «Бог забрал у меня жену, но никакой бог не сможет лишить меня хорошей советницы!»
Впрочем, молодой и красивый царевич не ждал еще появления сердечной подруги, он только-только учился править. Однако, одна из городских девушек рассудила иначе.
Васильковые глаза, глядевшие без капли стыда, не отпускали. Алехандро слышал ее навязчивые мысли о себе, едва оказывался в мире людей, и будучи достаточно ответственным, намеренно представал перед красоткой, хотя это и усиливало ее пыл.
Примеры братьев, связавших судьбы с некогда человеческими женщинами, не вдохновляли его, и все же думая о чем-то необыкновенном, Алехандро не препятствовал женской страсти, к стыду и удивлению понимая, что ведется на легко изменяемые телесные прелести.
Их обладательница была юна, густые пшеничные волосы спадали много ниже талии, до самых ягодиц, но взгляд Алехандро то и дело останавливался на роскошном девичьем бюсте, казавшимся слишком тяжелым для ее хрупкой фигурки, дышащей женственностью.
Запутавшись во внутренних противоречиях, Алехандро позволял управлять собой, потому однажды возникла ситуация, когда смелая девушка, а звали ее Норико, буквально загнала Алехандро в угол и подняла футболку, обнажая свой главный козырь.
Алехандро попрощался с разумом, сдавшись под напором инстинктов, пусть этот поступок и означал теперь его заботу о любовнице.
Похоже, Норико могла бы довольствоваться малым, но рисковала стать его серьезным увлечением. В конце концов, Алехандро не имел обязательств, мечты о любви могли подождать, а ничего кардинально ужасного в необременительной связи с человеческой красавицей не было.
Алехандро надумал плыть по течению, пусть Норико сама бы и бросила его, наигравшись, ничего ей не обещая и строя общение по правилам знойного курортного романа.
Оба в паре приняли схожие решения наслаждаться текущим моментом независимо друг от друга и пока были довольны.
Глава 422. Не готова
Как бы то ни было, Алехандро оказалось сложно играть.
Не испытывая подлинного интереса к Норико, он чувствовал себя виноватым, видя, как девушка сворачивается жалобным комочком на широком подоконнике, терзаясь, что Алехандро не придет.
Алехандро, возникая из ниоткуда, мягко обнимал ее хрупкие плечики:
– Я тут, пичужка, куда ж я денусь.
Норико прятала тревогу за нервной улыбкой, но устроить скандал и отпустить Алехандро не желала.
А раз она не ставила точку, Алехандро ждал, думая, что со временем вероятно к ней привыкнет. Позволял себе эти отношения, пока другие девы не занимали его сердце.
Потому однажды он испытал облегчение, заметив Норико с каким-то высоким смуглым парнем.
Ревность встрепенулась и тотчас затихла. Те двое бесстыдно обжимались на танцполе, выпав из окружающего мира, разгоряченные, исступленные от танца и внезапно вспыхнувшей страсти, приятно контрастные внешне. Алехандро захотелось раствориться бесследно, но...
Подчиняясь его телепатической команде, Норико повернула голову, ее васильковые глаза встретились с его голубыми...
Норико чуть виновато подняла уголки губ… Алехандро кивнул и отвернулся, прощаясь.
Следить за дальнейшей жизнью малышки, уберегать ее от потенциальных ошибок он не собирался. Если Норико стремилась «жить полнокровно», судьба вновь оказывалась всецело в ее руках.
***
Фактически Маю не хотелось становиться матерью: она опасалась, что едва они с Максимилианом пройдут Церемонию, найдется тьма желающих влиться в их царственную семью.
Пробиться к Эрику сложно, у Лукаса дочь, оставшаяся без матери, а у Люции такой характер, что любой здравомыслящий анамаорэ старается держаться от царевны подальше.
А Макс в противовес всем добросердечен, хоть и горд, он не откажет в помощи страждущим...
Иногда Маю бывало чересчур много даже его милого общества, а уж взвалить на себя лишние хлопоты не хотелось вовсе... Маю придумывала различные отговорки против Церемонии: они оба беспредельно принадлежат друг другу, куда им торопиться в вечности? Да и поклонницам больше приятен холостой певец...
Макс дулся – он давно был готов оформить отношения, но делал скидку на возраст и происхождение Маю. Она младше него на сотни лет и еще не успела вполне вкусить бытие анамаорэ, чтобы решиться.
Зато лишь она умеет разогнать его буйную кровь до полного беспамятства, когда Максимилиан думает только о том, чтобы зажать смеющуюся Маю где-нибудь в углу.
Они столь контрастны внешне, это распаляет...
***
В отличие от более хитрой Маю, ее мать Тамико не считала нужным притворяться.
Тамико выглядела забавно, одновременно хмуря лоб и кривя губы:
– Вот и здрасте! Блииин, что ж они до сих пор не расстались-то!
Лукас улыбнулся, восхищенный обычной прямолинейностью подруги, редко свойственной ему самому:
– Мы им обещали, Тами. Я пораскидывал варианты, других пока нет. Не думаю, что это в самом деле сильно напряжет нас, хотя Кацуо не вполне анамаорэ, да и больших амбиций он лишен. Тем проще.
Тамико не сдержалась:
– Зато ты не лишен, и, как всегда, все давно решил и в этом расписался! Что, Агнес теперь постоянно начнет у нас маячить?
– Решил, я же мужчина. Нет, мы договоримся с Агнес, Кацуо станет жить у нее, а я его навещать. Хотя нам как официальным родителям его проживание пойдет на руку – мы быстрее сможем открыто появляться вместе.
Тамико задумалась. Она пока не знала, какой вариант выбрать, а слова Лукаса по обыкновению были очень разумны, потому Тамико произнесла:
– Ну и хорошо. Делай, как считаешь нужным. Я готова. Если будет очень противно, мы переиграем, правда же?
Лукас поцеловал пушистую макушку любимой.
– Правда.
Глава 423. Подслушанная беседа
Возможно, мягкий голос Флавиана, откровенно рассказывающего об отношениях с его любимой девушкой, включая мечты и страхи, заставил Тамико ослабить бдительность. Тамико и Флавиан гуляли в обнимку по аллеям царского поместья, обрамленным экзотическими растениями.
Без предисловий, точно Флавиан всегда был в курсе ее запретных чувств, Тамико выдала:
– А знаешь, Флав, я безумно... боюсь... Вот никогда ничего не боялась, а тут начала...
Флавиан замедлил шаг, встревоженно вглядываясь в дорогое ему лицо. Тамико нетерпеливо встряхнула пушистыми волосами, словно забота Флава показалась ей неуместной, и продолжила:
– Особенно после случившегося с Магнусом... Ведь ничто не предвещало... А если и Лукас меня бросит... Я не представляю жизни без него...
Тамико была столь глубоко погружена в свои переживания, что не заметила – герой ее дум вот-вот готов был появиться из-за поворота, не в силах сдержать себя. Как ни невинны были объятия прогуливающихся, кровь Лукаса вскипела, он захотел предложить им свою компанию, но услышав, о чем разговор, резко остановился, переходя в режим невидимости.
Увы, это случилось слишком поздно – Флавиан маневр Лукаса оценил.
Лукас предложил ему:
– Не выдавай меня! Пусть она говорит! Разговори Тами, если сможешь! Буду тебе обязан!
Флавиан не стал бы слушать Лукаса, выскажи тот личное эгоистичное желание, но сама Тамико жаждала исповедаться. Флаву предстояло всего лишь поддакивать ей, и он пошел на сделку с совестью.
Вдобавок любовь Лукаса к Тамико и его искренний интерес не вызывали у Флава ни малейших сомнений. Флавиан предположил, что эта нечаянная прослушка никоим образом не испортит отношения пары.
Он сказал:
– Бросит? Мам, Лукас тебя обожает безмерно! В каждой его мысли, каждом взгляде! Это прямо, как солнце, слепит даже!
Тамико оставалась безутешна:
– Да это пока я такая непокорная... Сопротивляюсь, дерусь, не даюсь ему... А вот начну у него в ногах валяться и растекаться теплой лужицей, ему быстро надоест... Он не любит слабых...
– Мааам! Да ты что! Лукас же стра-тег! Он характеры просчитывает на раз-два. Знает давно, что ты мягкая и нежная. Даже если ты это скрываешь, он-то все равно в курсе! И он тебя любит, а не какую-то там не знаю, кого! Всю-всю тебя, как и я! Только я иначе.
Последнее, хоть и было правдой, Флав произнес, чтобы успокоить Лукаса – тот следил за каждым его жестом.
Тамико шла, опустив глаза.
– Думаешь? Я на Церемонию больше не хочу алое и пестрое... Лучше что-нибудь простое, светлое, белое быть может...
Она передала образ, показавшийся Флаву удивительно скромным и милым. Флавиан улыбнулся:
– Ну вот и как такое не обожать?
Тамико остановилась, и, повернув голову, вперилась взглядом в его янтарные глаза.
– То есть, если я на все стану говорить: «Да, Лу» и «Конечно, Лу», это прокатит? Он не начнет считать меня размазней?
Флавиан хмыкнул:
– Мааам, конечно не начнет. Наоборот ему понравится, что ты ему доверяешь. Да и на все ты точно поддакивать не станешь... А то давай пойдем на прыгунах покатаемся?
– Бррр! Еще чего!!!
Флавиан рассмеялся:
– Вооот, вот видишь – ты все равно останешься собой. А если тебе хочется где-то быть мягче, чем ты привыкла – будь. Понимаешь, это просто привычка «держаться».
Карие глаза Тамико вмиг наполнились обидой.
– Все равно я не цветочек. Я могу за себя постоять.
Флавиан – и тут понадобились его профессиональные навыки – принял серьезный вид:
– Конечно можешь. Хотя ты и цветочек тоже, нежный и ласковый. И привыкаешь потихоньку к большему количеству опеки, чем было раньше...
Тамико согласилась:
– Да, это Лу меня учит... Он как-то очень явно берет все на себя... Мне остается сесть и ножки свесить... И вот хочется иногда сильно-сильно так и сделать. И плакать от счастья... Сентиментальная стала...
Флавиан подбодрил:
– Видишь, твои чувства не врут. Если ты счастливая, значит, все верно. Как и должно быть.
Тамико робко улыбнулась. Она любила прикосновения и теперь приобнимала Флава, прижимаясь к его мускулистому торсу, точно ища опору.
– Надеюсь, ты прав... Попробую быть пусей, хотя мне страшно... Мне ведь никто больше не нужен. Совсем. Только Лукас. Четко-четко он. Ну и вы, мои дети... Ты простишь, если я пойду сейчас его поцелую?
Флавиан, видя, что Тамико уже унеслась мыслями к любимому, кивнул.
Если Лукас и собирался обнаружить свое присутствие в процессе беседы, то теперь спланировал иначе, и поблагодарив Флавиана, удалился во дворец. Лукас был счастлив, беспредельно счастлив.
Глава 424. Магнус и его женщины
Восхитительный настолько, что кажущийся нереальным мужчина, пленительно улыбаясь, обращался к синеглазой девушке, укутанной волосами до пят:
– Ты не ревнуешь, Эс, нет... Ты завидуешь мне.
Голос Магнуса и раньше поражал великолепием, будучи одним из прекраснейших голосов анамаорэ, а теперь он превосходил их все.
– Ты жаждешь власти над мужчинами, безоговорочной, полной власти. Скромная жизнь, что ты раньше вела, противоречила твоей истинной сущности. Выпей, выпей еще моего вина и слушай.
Разгоряченная, рассеянная Эстелла послушно взяла чашу из рук Мага и сделала глоток. Точеные ноздри Эс расширились, грудь высоко вздымалась.
Магнус обольщал:
– Некогда ты испрашивала у богов дар ненасытности, дар страсти на короткий миг, теперь я могу оделить тебя им, на сколько захочешь... Вино... Любовь... Экстаз... Душа твоя – огненный цветок в пылких ладонях... Почувствуй жар, покорись ему...
Околдованная, затуманенная Эстелла согласилась бы на все, что предлагал Магнус, и его новое распоряжение не встречало препятствий в ее сердце.
И как предсказуема и понятна ни была Магнусу его подопечная, другая женщина оставалась столько же непостижимой ему в своей простоте.
Маг изумился, узнав, что Тамико желает навестить его во плоти и даже выдержала для этого бой с Лукасом.
Будучи в объятиях Лукаса, глядя доверчиво и спокойно, Тамико рассуждала:
– Лу, хватит ревновать... Я созрела, чтобы увидеться с ним, увижу его и уйду.
Не понятно, почему новость оказалась для отлично владеющего собой Лукаса настолько тяжкой, что грусть открыто считывалась и в выражении его лица, и в осанке, и в движениях – Лукас опечалился всем существом, точно не веря в очевидное: Магнуса и Тамико разделяли вовсе не яркая вражда и мировые океаны.
Тамико не смогла остаться равнодушной:
– Лу... Если ты так переживаешь, я подожду... Но мне все равно надо с ним встретиться...
Лукас сдался:
– Иди. Только возвращайся побыстрее.
***
В какой-то момент Тамико поняла, что чувств, переполняющих ее сердце, стало слишком много. Они касались Лукаса и были непривычны. Тамико сначала хотелось самой минимально прояснить ситуацию и только потом начать обсуждать ее с Лу.
Флавиан не подходил на роль консультанта – дело могло относиться к беременности человеческих женщин. Маю, несмотря на происхождение, разбиралась в вопросе не лучше Флава. Тамико подмечала, что Маю меняет тему, едва та касается детей. Единственным, с кем теоретически можно было посоветоваться, оказывался Магнус.
Ни его дворец, ни внешность не произвели на Тамико особого впечатления. Все представлялось ей совершенно естественным, точно она всегда воспринимала Магнуса подобным образом. Потому обменявшись любезностями и приняв от хозяина кофе как знак памяти к их общему прошлому и уважения к ее вкусам, Тамико начала:
– Мы собираемся пригласить Кацуо, а я стала какая-то нервная... Хорошо, у анамаорэ не популярны мелодрамы и рассказы о несчастной любви, а то, я уверена, я упивалась бы ими и рыдала сутками напролет... Дико боюсь потерять Лу, просто больно от мысли... И я точно не беременна, ну никак не могу быть, а на душе словно гормональный дисбаланс... Это ты все подстроил?
Магнус удивился столь долгой непривычной в устах Тамико речи. Затем просиял:
– Нет, Тамико, не я... Взрослеешь так. Ревнуешь к Кацуо, взращиваешь новое...
Теперь поразилась Тамико:
– Я ревную к Кацуо?
Магнус посмотрел на нее внимательно:
– Да, он же будет отнимать время, которое вы могли бы провести вдвоем с Лукасом. Боишься, что Кацуо отнимет время подчистую.. А ваша любовь с Лукасом, давно пустившая корни, растет и крепнет, отсюда важность царевича для тебя и все эти твои страхи...
Тамико виновато улыбнулась:
– А я уж подумала. Прости...
С грустью ощутив, что удовлетворив любопытство, Тамико наполовину утратила интерес к их беседе, Магнус ответил:
– Был рад тебя видеть. Заходи.
Оба понимали, что следующий раз наступит нескоро.
Глава 425. Причуды бога анамаорэ
«Привет, дневник!
Мы редко видимся, но я тебя помню.
Знаешь, если кто-то говорит, что моя любовь холодная, раз я не спешу пройти Церемонию, что они вообще понимают в любви?
Я обожаю своего чудесного мужчину, мне с ним хорошо и спокойно, хотя нрав у него буйный… Буйный и бурный, капризный, но он все равно мой мужчина, я чувствую... Я уверена.
Бывает, он сам ругается, что я могла бы быть с ним поприветливее, потеплее. Тогда мне обидно, но немножечко так.
«Разморозь меня,» – говорю, – «если что-то тебя не устраивает».
Он вспыльчивый, даже удивительно, как он умудряется иногда казаться отстраненным. Рассыпается в извинениях и целует нежно и горячо. Я таю.
Бурчит что-нибудь прикольное, что я вынуждаю его так себя вести, что я не самая сговорчивая...
Но ему нравится, все во мне нравится… И мне все в нем нравится...
А бог анамаорэ тут учудил.
Пошла я на него посмотреть, любопытно же! Другие анамаорские боги прямых аудиенций не устраивают.
Жрице его сказала, что цель одна – просто увидеть, как оно бывает, та меня пропустила.
И обомлела – он красивууущщщий!!! Просто слов нет описать!
Вспомнила невольно, как он эльфом прикинулся и соблазнить меня пытался, а он видимо мысли читает и говорит: «Что, Маю, решила убедиться, насколько я искусен?»
И улыбается... Так улыбается, что у меня в животе бабочки запорхали...
«Охохо,» – думаю, – «не дело я затеяла, что вообще пришла... Нет, Магнус... Я царевича люблю. Уже другого, но царевича, и так люблю, что невеста его теперь, а он тоже меня любит».
Вот Маг противный – мог бы меньше улыбаться, так нет! И взглядом раздевает. Не пошло, а лениво-ласково. Блииин!
«А по закону еще можно, ты не жена же».
И уже не понимаю, как: я совсем рядом с ним, а он меня гладит – по щекам, по подбородку. Приятно гладит, нахал!
«Не-не, спасибо, с меня хватит, пожалуй!».
Смотрит пристально:
«Богу отказываешь? Уверена?».
«Ага,» – киваю, – «я сюда так зашла, из интереса. А что, теперь все, конец мне?».
Маг смеется... Ах, он изумительно смеется! И руки не убирает, так и обнимает мое лицо ладонями, точно перед поцелуем. Блиииин!
«Проклятье на все жизни! Да не бойся, спокойно. Любишь царевича, люби, а захочешь меня, приходи. Богам законы анамаорэ и Церемонии не писаны».
Я его поблагодарила, что меня просветил, а еще за внимание ко мне поблагодарила. Отпустил.
Фууух.
Еще тот колдун... Наделала бы я глупостей, будь более горячая.
Думать сначала неплохо, очень неплохо...»
Глава 426. Безумец
Проснувшись, Анеля не сразу сообразила, что происходит: вся нижняя часть ее гибкого тела была зафиксирована меж мужских бедер. Настойчивых, сдавливающих – Анеля оказалась совершенно без одежды в недвусмысленной позе.
Потемневшие изумрудные глаза Оливера горели гневом:
– Что тебе снилось?! Кого ты звала?!
Его интонация не содержала и капли ласки. Сексом в грубой форме Анеля заниматься не планировала, потому попробовала высвободиться – не удалось.
Оливер не только держал ее крепко, но и перекрыл Анеле магические пути отступления. Благодаря «отцу» Магнусу его способности значительно выросли.
Анеля сказала:
– Не собираюсь разговаривать подобным образом! Кого я звала?
Слова Оливера сочились ядом.
– Не собираешься?! А изменять мне собираешься?! Уже пустилась? Ты моя, Нели! Моя по всем законам этого демонова мира! И я лучше него!
Оливер занялся тем, к чему максимально располагала раскинувшаяся под ним обнаженная женщина.
Ревность превращала чувствительного Оливера в безумца. Разлучить их пару теперь могли только небытие или... решение бога. Обращаться к Магнусу Анеле не хотелось, но и терпеть бесчинство Оливера она также не собиралась.
Обняла Оливера:
– Эй, теперь разводы возможны! Я не потерплю такое обращение. Стоит мне сказать Магу, что я желаю стать его жрицей...
Оливер нехотя остановился:
– Я люблю тебя, с... – он не договорил, продолжив: – А ты меня нет?! Вспоминаешь какого-то?!
Обычное Нелино кокетство только усилило бы его ярость. Ее лицо приняло каменно-серьезное выражение.
– Не вспоминаю. Он просто приснился! Да, нам было хорошо когда-то, пару раз! И что?
– И что?! – Оливер аж поперхнулся. – Тебе нравится надо мной издеваться, понимая, что я никуда не денусь и не сдам тебя за оскорбление?!
– Тише, тише, – порой характер мужа казался взбалмошной и легкой Нели невыносимым. – Я просто сказала, как есть. Чтобы тебя успокоить. Я тебя люблю.
Оливер не поверил:
– Любила бы, не отталкивала бы сейчас!
Анеле ничего не осталось, как поддаться на провокацию Оливера, втайне признавая, что его сумасшедшие выходки были ей по душе.
И все же, как ее угораздило бормотать во сне имя бывшего любовника?!
***
Несмотря на изначальное желание уехать с юга в начале лета, Роберт и Колетт продолжали жить в живописном домике у моря, наслаждаясь всеми прелестями курортной жизни.
Роберт подумывал о приобретении недвижимости в пригожем краю, а пока души не чаял в своей мудрой жене, став невероятно нежным и ласковым.
Он буквально не отходил от Колетт, обнимал и целовал ее то сверху, с высоты своего приличного роста, то опускаясь на колени и утыкаясь лицом в ее растущий беременный живот.
К Котене прибавились десятки других выражающих приязнь слов, и собственная слащавость нисколько не смущала Роберта. Колетт же ощущала себя по-настоящему любимой и желанной.
