Текст книги "Любимая для эльфа. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)
Глава 327. Безгрешная
«Расскажи мне о своих грехах».
Паола проводила дни так, что задумалась: ей нечего было предъявить в качестве грехов. Списывала на контрольных разве что, а в остальном ее жизнь текла легко и непринужденно, пока не началась болезнь… О тяжких временах не хотелось вспоминать, и Паола решила импровизировать, а именно продолжать смотреть на Флавиана и улыбаться.
Он возмутился:
– Хочешь сказать, что ты безгрешна?! О, ложь – это очень тяжкий грех! Но, – Флавиан словно думал вслух, – даже если это так, ты могла бы исправить ситуацию... Правда, мама же говорила тебе, что на первом свидании грешить плохо? А у нас оно даже не первое, всего лишь знакомство...
Паола не могла воспринимать такие рассуждения всерьез и рассмеялась.
У Флавиана был чрезвычайно умный вид:
– Если я сейчас распрощаюсь, уйду, выжду десять минут, вернусь к тебе обратно и поздороваюсь, это можно будет считать свиданием. И тогда...
Паола прекратила хихикать:
– Слушай, Флавиан, ты правда думаешь, что все девушки только и мечтают оказаться с тобой в постели?!
Флавиан широко развел руки в стороны, словно демонстрируя величину пойманной рыбины:
– Не думаю – знаю! Представляешь, они даже выстраиваются в очереди!
Его заявление вызвало новый приступ смеха Паолы – ну как можно быть настолько дурашливым? Его манера начисто убивала ее ревность.
– Ооо, а почему? – Паола кокетливо склонила белокурую головку.
Флавиан махнул ладонью, будто говоря об очевидном:
– Попробуешь – узнаешь. И станешь великой грешницей, обещаю! – он указал на ее пустую тарелочку. – Хочешь что-нибудь еще?
Паола отказалась.
– Ладно, – Флав теперь смотрел на нее изучающе, – вижу, ты неопытная девушка, и я не стану больше тебя смущать. По крайней мере сегодня. Вечер длинный, сходим в кино?
Он собирался пристать к ней в темном зале? Паола, недавно занимавшаяся сексом с нелюбимым в общем-то Кацуо, согласившаяся на секс легко и просто, с этим мужчиной ощущала себя школьницей. И ей было и любопытно, и боязно узнать, какова душа, чьим зеркалом служат удивительные янтарные глаза… Паола поинтересовалась:
– Какой фильм ты хочешь посмотреть?
Флавиан склонил голову на бок, теперь он в точности копировал позу Паолы.
– Все равно. Я же не человек и я актер. Мне хочется познать само ваше кино как явление. А главное, мне хочется провести с тобой вечер в симпатичном тебе стиле.
Паола улыбнулась. Весь этот вечер улыбка почти не сходила с ее личика. Она еще не успела влюбиться в золотоволосого красавца, но его внимание очень ей льстило, а его манеры забавляли, унося обрывки тягостных мыслей о Кацуо прочь.
– Нет, ну как мне тебе верить? Проходимец, актер, очереди из девушек в постель!
Флавиан снял с вешалки шубку Паолы и встал в ожидании.
– Я же сказал: никак не верь. Просто наслаждайся нашим общением. Я могу заставить тебя ощутить кайф, – Паола в самом деле укуталась в блаженство, так ловко Флавиан одел ее, – но хочу, чтобы ты созрела до всего сама.
Хорошая девушка… Паола держалась с ним кокетливо и свободно, но Флавиан четко осознавал: она не роковая пожирательнца сердец. Не та, что пленит его душу ради удовлетворения своих амбиций и выкинет ее на помойку. Хорошая девушка для семьи, особенно для человеческой семьи.
Такая не простит, если он покинет ее. Будет страдать. С ней можно либо бережно, либо никак. Флаву почему-то остро хотелось погладить ее теплую загорелую атласную кожу...
Тамико оказалась права: теперь, когда Флавиан практически стал царевичем и даже предположить не мог, что способно заставить Тамико изменить решение, которое приняли и Магнус, и даже спесивый Лукас, он смог задуматься о своих прочих жизненных приоритетах и не гоняться за царевнами и богинями, чьи личностные качества его не устраивают.
Глава 328. Одно целое
Она в кипенном, он в черном, будто инь и ян наоборот, простые костюмы без изысков, важнее не наряды, а то, что совершилось сейчас, когда улыбчивый и смуглый низкий мужчина объявил их мужем и женой.
Смешной закон: еще минуту назад, до слов этого человека они словно являлись чужими друг другу. А теперь они одно.
Они так давно одно, они столько пережили вместе, что это чистая формальность, но Колетт была готова исполнить любую формальность, если любимому станет тепло на душе.
Ее муж (МУЖ-МУЖ-МУЖ!!!) сирота.
Обсуждать это Роберт не хотел. Трагическое обстоятельство выяснилось, когда речь зашла о приглашении их родителей на свадьбу. Колетт звать своих не стала, испугалась их реакции, она ведь даже не познакомила родителей с Робертом.
Они с Эрин писали домой лживые письма о скучной и безыскусной студенческой жизни...
Но Колетт осознала, наконец, насколько для скрытного Роберта важна тема ее бессмертия. Компанейскость Роберта, его стремление постоянно быть с кем-то вместе, с кем-то общаться…
Его одиночество и страхи.
Колетт обнимала Роберта крепко-крепко и ничего ему не говорила, передавая свои любовь и поддержку через прикосновения.
Слова, пусть искренние и сильные, взворошили бы его прошлое.
Жизнь внесла коррективы: пригласить одновременно Дамира и его врагов – Оливера и Анелю – оказалось немыслимо. Потому Дамир доставил на торжество Эрин и ушел. Со стороны Роберта был только Оливер, поклявшийся не выпытывать у Эрин ничего о ее мужчине.
Бракосочетание прошло тихо и скромно, но в мирах существовало мало настолько же счастливых пар...
Уже потом Колетт с сожалением думала, что не будет присутствовать на Церемонии Дамира и Эрин – им запрещено даже рассказывать людям об этом таинстве, а уж попасть на него не-анамаорэ невозможно!
Роберт целовал ее выступающие ключицы и утешал:
– Ничего, главное, твоя сестричка порадуется!
Роберт сжимал свою уже жену в объятиях... Она его. Она только его.
***
С тех пор, как Магнус и Тамико официально объявили Флавиану, что согласны взять его в сыновья, Флав стал часто наведываться к ним в гости, особо не выбирая, одна Тамико или с мужем.
Флав звал Тамико мамой, нисколько не смущаясь наличием текущей: «мам у анамаорэ бывает сколько угодно», а Тамико его сыном, чтобы привыкнуть. К некоторым вещам Тамико привыкала сравнительно долго.
Она по обыкновению укладывала его голову, как любила обращаться со всеми близкими ей мужчинами, на колени и перебирала его волосы, густые и длинные, а Флавиан по собственной инициативе рассказывал, как прошел его день или дни их с прошлой встречи. Хотя Магнус и смеялся, что с нынешней мамой Флав не имеет привычки быть настолько откровенным.
Тамико смеялась Магнусу в ответ:
– Я, как и ты, расшториваю сердца!
Теперь Тамико пресекала любые доводы – здесь особенно изощрялся Лукас – о холодности своего «ребенка».
Выяснив, к кому ее «сын» неожиданно начал наведываться в Город, «мама» занервничала:
– Лу, эта Паола... Ты ее знаешь?
Лукас присвистнул:
– Я много раз говорил, что ты потрясающая, и опять скажу! Еще ничего не случилось, а ты уже беспокоишься, как бы «распутная девица» не втянула твоего мальчика в неприятности?
Тамико с серьезным видом кивнула.
Лукас попытался ее урезонить:
– Но это же Флавиан! Фла-ви-ан! С обширным гаремом, разбитым сердцем Марины и превосходной актерской игрой!
Тамико сделала протестующий жест ладошкой, глядя на пухлые губы Лукаса.
– Лу, говори по существу. Я хочу, чтобы мой будущий сын находился в полной безопасности!
– Ладно, – Лукас улыбнулся, – Паола любопытная и смелая курочка, но я не представляю, какие реальные трудности она может создать Флаву.
– И ты считаешь, что мне не надо ничего ему советовать на ее счет?
Лукас округлил глаза на миг – ни в коем случае нельзя было смеяться.
– Да. Это хорошая девушка. Пусть Флавиан сам разбирается. А вот Паолу потом возможно придется спасать, – Лукас изобразил задумчивость, приложив тыльную сторону ладони к губам и оценивая реакцию Тамико.
Тамико ничего не заметила:
– Лу, если ты ошибся, ей придется несладко!
Глава 329. Женщина, сдаваясь, побеждает
Женщина, сдаваясь, побеждает.
И звуки поцелуев в тиши комнаты, как фанфары...
Кто осудит, что она согласилась так просто, не совладала с искушением, поддалась любопытству? Потеряла осторожность, потеряла почву под ногами и полетела куда-то в бездонное небо, едва устроила голову на его плече? Ориентиром стали мурашки, проводником – токи, бегущие по телу, Паола совершенно не следила за происходящим на экране, и Флавиан, для приличия выждав минут двадцать – к тому же фильм оказался неожиданно интересным – мягко спросил:
– Хочешь пойти?
Сил у Паолы осталось только на кивок.
Уютные стены комнаты, погруженной в чувственный полумрак, резко обступили их, Паола вновь оказалась на огромной кровати, на этот раз не одна. Теперь она видела, что в комнате есть дверь и догадалась – та ведет в душ. Флавиан позаботился обо всем, но... значит, его байки, недавно принимаемые ею за шутки, были чистой правдой?!
Флавиан не спеша и в то же время ловко избавил растерянную Паолу от шубки и продолжил раздевать ее, нежно гладя и целуя. Это было невыносимо опасно для самообладания Паолы.
– Ты... У тебя же пери... Почему я?
Флав ответил ласково:
– Мне так хочется. Пери пусть соревнуются между собой. Ты не имеешь к ним отношения и не волнуйся о них.
– Но они, – Паола не заметила, как выдала вслух тревожащее ее, – искуснее меня!
Флавиан ни на секунду не прекращал ублажать ее тело – не потому что боялся, как бы Паола не опомнилась – а поскольку ему понравилось ласкать ее.
– Искуснее в чем? В способах доставить мне удовольствие? Вызвать мою симпатию? Ты справляешься с этим на ура... Паола... – Флавиан взял лицо Паолы в ладони, глядя душа в душу – янтарными глазами в зеленые. – Если ты хочешь, чтобы я поклялся тебе в вечной любви, и мы немедленно поженились, извини... Но если готова встречаться для радости, постепенно, думаю, когда-нибудь мы сможем принести обеты...
Паоле стало легко и весело – в самом деле, зачем она должна беспокоиться о ком-то, если сейчас этот чудесный, хотя и абсолютно не знакомый мужчина с ней, если каждая клеточка ее тела поет, и Паола готова в любое время дня и ночи... прибежать, прилететь по первому его зову... Это мистика, магия, и пусть будет так!
Паола улыбалась совершенно счастливой улыбкой, на одежде Флавиана не оказалось ни кнопок, ни крючков, ни пуговиц, ни молний. Паола шаловливо потянула ее на себя, пытаясь снять наугад. Флавиан рассмеялся.
Он любил таких: балованных, очаровательных и уверенных в собственной неотразимости!
Дыхание к дыханию, гладкость к шелковистости, и когда Паола от избытка пережитых эмоций тихонько заплакала, Флавиан обнял ее, и Паола доверчиво всхлипнула, спрятав личико на его груди.
Она не грешница, нет. Флавиан солгал, происходящее не может быть грехом, настолько оно прекрасно! Паола боялась не понравиться Флаву как личность, не заинтересовать его, но говоря на языке страсти, они отлично понимали друг друга! Скоро чары рассеются, скоро каждому возвращаться в свой мир...
Паола была довольная, разомлевшая, она почти мурлыкала, и Флавиану не хотелось уходить от нее. Пусть она сама решает, когда им расстаться… Пусть скажет, как часто хочет его видеть. Флаву было приятно, и потому он согласился бы на любые ее предложения.
На вечеринках в цитрусовой роще теперь встречался стабильно разнополый состав… Флав, популярный актер, хотел спрятать свою настоящую личную жизнь подальше от чужих глаз. Конечно, Лукас всяко прекрасно знал, что он делает в городе, но и плевать на Лукаса. Флавиан фыркнул: это несущественные мелочи.
Глава 330. Упрямство и принципы
Сияющие зеленые глаза стали его вдохновением. Флавиан обожал изгиб пухлых губ, смеявшихся всякий раз, когда он приходил.
– О, сегодня пери тебя потеряли!
Паола с восторгом отдавалась его ласкам, с трепетом принимала подарки – выяснив ее материальное положение, Флав стал заваливать ее неприлично дорогими украшениями и мехами. А еще она с удовольствием разделяла увлечения Флава, и в какой-то момент он понял, что душа его горит, снедаемая адской ревностью!
Мотогонщик, о котором Паола писала книгу, ее подступающие слезы в кафе – правда ли в тех отношениях стояла жирная точка?!
В присутствии Флавиана Паола полностью отдавалась мыслям о нем самом, и Флавиан не мог понять, чем заполнены дни Паолы, нет ли в ее окружении подозрительных мужчин.
Флавиан накручивал себя, предполагая, что раз Паола настолько легка в общении, то и остальным мужчинам она не отказывает в любезности! Поболтать, посмеяться, выпить чаю – Флав хотел, чтобы даже самые простые действия Паолы посвящались лишь ему! Он желал следить за каждым ее шагом и выяснить все. Но он... полностью скрывал свои намерения от Паолы, раздумывая, где бы ему добыть информацию...
Флавиан понимал, что Лукас держит Город под колпаком, знает нужное Флаву, и мечтал, чтобы почти всемогущий царевич поделился с ним вожделенной информацией.
Существовал всего один способ, авантюрный и рискованный, но Флав решил использовать именно его. Лежа на коленях Тамико, доверяясь ее добрым рукам, Флавиан рассуждал:
– Мама, правда несправедливо, что о любой девушке анамаорэ мы знаем все: ее род, ее поступки, ее планы, а девушки из Города остаются для нас загадками?
Тамико напряглась:
– Что-то в Паоле тебя тревожит?
Флавиан улыбнулся:
– Нет. Просто мне хочется побольше понимать, что она любит, а что нет. Может, ты спросишь об этом у Лукаса?
Тамико отозвалась без особого энтузиазма, впрочем, полностью провальной затею Флава она не ощущала. Просто Лукас ее «ребенка» не жаловал.
– Можно. Спрошу. Не уверена, что он ответит что-то путное, но я хотя бы попробую.
Флавиан целовал ее мягкие руки. Беспокоясь о Паоле, он, тем не менее, ощущал безграничное счастье, пребывая рядом со своей «матерью».
***
Едва выслушав просьбу Тамико, Лукас сделал настолько печальное лицо, что она почувствовала: Лу ужасно не хочет огорчить ее, но иначе не будет.
Его интонация, твердая и спокойная, подтвердила мысль Тамико:
– Тами, так нельзя. Главное я уже сказал: Паола заслуживает доверия. И если Флавиан решил встречаться с человеком, то он должен уважать человеческие привычки и образ жизни. Получать сведения расспросами, учиться доверять Паоле. Мне не нравится эта тенденция: сегодня он спрашивает тайное о своей подруге, а завтра начнет копать данные оперативников? Он, пойманный на попытке знакомства с Дамиром!
Тамико взвилась, Лукас чуть было не обвинил ее «сына» в предательстве:
– Ты зануда, Лукас! – полное имя царевича рассекло воздух, словно удар хлыста. – Флавиан слил что-то Дамирке? Нет! Тогда и нечего притягивать за уши!
Лукас посмотрел на Тамико коротко и как-то чересчур внимательно-холодно, без тени обиды. Его бархатный баюкающий уши голос не сулил ничего радостного:
– Лукас, значит. Вот уж не думал, Тами, что твоя родительская жизнь будет портить наши отношения. Ты хорошая мать, и нормально, что сын вьет из тебя веревки, но знаешь, происходящее не совместимо с выполнением твоих профессиональных обязанностей...
Тамико поморщилась, она ненавидела, когда Лукас принимался читать ей нотации этаким нейтральным тоном. Его угроза уволить ее была всего лишь поучением, и Тамико обожала как-нибудь тормошить Лу, переводя его из расчетливо-рабочего состояния в дурашливо-романтическое. Правда, удавалось это лишь в разгар их романа, когда ее нежданные поцелуи затмевали Лукасу все на свете. Сейчас Тамико приходилось смиренно слушать начальника, и Тамико приняла вид максимально обиженный.
– Я понимаю! Лукас, ты и меня считаешь предательницей?! Выбирай слова!
Разгоралась ссора.
Лукас не мог уступить из принципиальных соображений безопасности и дальнейшей стратегии, а Тамико из упрямства.
Лукас понимал, что нахохлившаяся Тамико способна сейчас на что угодно лишь потому, что он задел гордость. Ее и «сына», причем задел совершенно справедливыми высказываниями.
Пожар следовало немедленно пресечь, и Тамико не успела даже пискнуть, как очутилась в стальных объятиях Лукаса. Тамико, гневно восклицающая с подлокотника своего кресла – она любила сидеть не по правилам – оказалась теперь стоящей на ковре, и Лукас не оставил ей шанса ни пошевелиться, ни сбежать. Тамико оставалось слушать, как бьется его сердце – чуточку учащеннее обычного... Но ровно в отличие от ее прыгающего ритма.
Зафиксировав Тамико, Лукас продолжил:
– И ты выбирай слова. Есть границы допустимого, и я твои оскорбления терпеть не стану. – Тамико захотелось выругаться насчет его черствости, но она благоразумно смолчала, и действительно, словно покончив с официальной частью, Лукас сменил тон, наполняя слова благодатью: – Маленькая моя. Пушистая... Что ты нападаешь, я же люблю тебя! Люблю и забочусь, и буду все жизни, как обещал. И разыщу, даже если не захочешь больше рождаться анамаорэ... Остынь, Тами... Ты умница и умеешь мыслить здраво. Флавиан загипнотизировал Марину, я не сомневался, что он справится. Но ты не должна использовать служебное положение в личных целях и просить меня пошпионить!
Тамико пригрелась в теплых руках и отчасти смогла расслабиться, хотя слова Лукаса ей не нравились.
– Прости, Лу... Я тебя тоже люблю... Очень... Но...
Лукас пресек невысказанное:
– Я не шпионю. Это мои прямые обязанности. А вот передача данных другим лицам – нарушение.
Тамико поерзала и почувствовав, что ее руки свободны, обняла Лукаса в ответ.
– Лу, спасибо, что ты меня мудрее... Я просто очень хочу ему помочь...
Лукас поцеловал ее пушистую макушку.
– Не любой ценой, Тами. Флав прекрасно поможет себе сам. Я не обвиняю тебя в чрезмерной материнской любви, все в порядке, но не обижайся, когда со своей позиции я буду править твои загоны, хорошо? – его интонация опять стала поучающей, потому Тамико буркнула:
– Буду обижаться!
Лукас, наконец, улыбнулся и ослабил хватку, которая лишь не давала Тамико брыкаться, не причиняя ей вреда. Лукас мог бы удерживать Тамико вообще без рук, чисто магией, но считал это слишком циничным и неприменимым к любимой женщине.
Глава 331. Размышления о грядущем
Зима и не думала заканчиваться, снег все падал и падал, казалось, он скоро укроет дома по самые крыши. Хорошо, что площадка перед гаражом была с подогревом, и ее не приходилось всякий раз полностью раскапывать!
Марина в основном сидела дома у камина, читала книги и никуда не хотела выходить. Она устала ждать и не видела смысла в светских развлечениях.
Покупать одежду не спешила – ради кого в ней красоваться? Кататься на коньках или играть в теннис? Перед глазами вставало улыбающееся лицо Флавиана... Ходить в кино? Одной?
Иногда в гости приходила Эстелла, тогда девушки смеялись и танцевали. Эстелла навещала Марину, когда родители Марины работали, чтобы лишний раз их не травмировать. У Эстеллы были теплые руки и приятный голос, но на главный вопрос, когда же состоится ее Церемония, она не отвечала. Не отвечал и Лукас, уверяя, что надо еще немного подождать.
Марина понимала, что конспирация – дело государственной важности, но все равно немного обижалась.
Навещала Марину и Тамико. И однажды, сидя рядом с Мариной в теплых полосатых носках, Тамико возвестила, глядя на языки пламени:
– Флава не надо ждать. Он не придет...
Марина хотела притвориться, что новость не очень-то ее волнует, но передумала:
– Откуда ты знаешь?
Тамико продолжала взглядом изучать камин:
– Знаю. Он решил стать нашим с Магнусом сыном, часто у нас в гостях бывает...
Марина недобро взглянула на Тамико:
– О как! Поздравляю! – и не удержалась от ехидства: – Что, он тебе сын, как я Лукасу дочь?
– Нет, – на этот раз Тамико посмотрела прямо на Марину, не отводя взгляд, – как обычный сын. Мы ему понравились, и он хочет развиваться с нами. Это обычное дело для анамаорэ.
Марина уткнулась лицом к коленки, жар от камина показался ей нестерпимым, и остро захотелось плакать.
– Понравились... Вот почему все лучшее тебе, а... И девушка у него уже есть?
Тамико не хотелось усугублять боль Марины, и беззлобная зависть Марины ее не задела:
– Он же популярный актер, конечно, у него много внимания...
Марина потерянно подняла голову, она так и сидела, крепко обхватив колени руками.
– А Марека ты видишь? Какой он?
Тамико ласково потрепала Марину по спине.
– Не могу рассказывать. А то тайно придет Дамирка и выведает у тебя все, сама не поймешь, как. Марек тоже любопытный.
Тамико также не могла сообщить Марине, что Лукас и Эстелла пройдут Церемонию вот-вот, буквально на следующей неделе...
***
В последнее время Агнес плохо понимала себя, а Лукас, наверное, понимал ее лучше, раз без вопросов разрешил ей гулять в этом Городе, посоветовав лишь при малейшем ощущении присутствия Дамира рядом тут же бить тревогу.
Что Агнес забыла в месте, куда должен был перейти жить Он? Зачем пошла за ним следом? Не любила же она Аша, не увлекалась им даже. Но Агнес недоумевала: переход из анамаорэ в человека означал смерть, полную потерю памяти и рождение младенцем. В реальном времени, без ускорения.
Решившись на такое, Он начисто забыл бы ту, ради которой все затевалось, а когда дорос бы минимум до четырнадцати, ей было бы за тридцать, а сроки имели огромное значение в коротких человеческих жизнях...
Скорее, он планировал пробыть с человеческой девушкой до ее смерти, а потом уйти обратно, потому продолжал работать целителем, хотя и меньше, чем прежде... А любовницу кормил спасительными байками...
