Текст книги "Любимая для эльфа. Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Astra Maore
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)
Глава 388. Капризы
Тамико становилась абсолютно ненасытной, пытаясь ухватиться за соломинку и обставить дело так, словно всю жизнь ее мужем был исключительно Лукас.
Лукас млел от удовольствия, но отдавал себе отчет, что шок Тамико оказался слишком велик, и чересчур долгими выпадали часы, проводимые Тамико в одиночестве.
Она не находила силы видеть Магнуса, уже почти бога.
Когда Флава не было у них в гостях, Тамико старалась читать или спать, чтобы пришел новый день, когда Тамико могла отправиться на работу и забыться в неге с Лукасом.
Жить с Тамико, поселить ее невидимкой во дворце Лукас к своему жесткому разочарованию не мог – его братья и сестра явнейше заподозрили бы неладное.
Тамико причитала:
– Лу, Маг предал меня! Скажешь, кто бы говорил, но он знал все о моих чувствах к тебе и никогда-никогда им не препятствовал, наоборот! Намекни же он хоть как-то... – Тамико не стеснялась говорить прямо, как думала.
Лукас, скрепя сердце, слушал ее. Обвинять Тамико в недостаточной любви к нему самому сейчас оказалось бы совсем не уместно.
Лукас не считал, что Маг в прямом смысле предал свою жену, хотя он сам никогда не прошел бы Церемонию, зная, что скоро изменится. Божественное состояние никогда не наступало неожиданно. Скорее всего, Маг был богом уже неопределенно большой срок, но скрыл это. Притворился «просто анамаорэ», и даже Церемония ничего не выявила.
Впрочем, не исполни Магнус мечту Тамико, объяви о своем перерождении раньше, Тамико было бы в разы хуже...
– Он не бросил, Тами... Ты сама укрываешься от общения с ним...
Тамико не слушала:
– Он обещал никогда не делать мне больно. Но мне дико плохо и больно!! А как я представлю, что Магнус начнет водиться с богинями...
Лукас постоянно отогревал Тамико теплом собственного тела, передав всю свою работу, за исключением проводимых им операций, копиям.
– Тами, любимая... Когда он начнет водиться, я обещаю, я все силы приложу, чтобы ты воспринимала это менее остро!
Тамико не замечала, насколько крепко она цепляется за Лукаса, оставляя на его загорелой коже, прикрытой одеждой, царапины.
– Да, мы с тобой уже будем давно-давно женаты... Ты же уберешь Эс куда-нибудь...
Существовал единственный понятный Лукасу вариант решить проблему с Эс: свести Эстеллу с одним из вражеских царевичей, создав меж ними воистину великую любовь... Случай грозил обернуться роскошнейшей операцией. Но… почти нереалистичной.
Тамико удрученно говорила:
– Мне надо собраться... Переродить Кацуо... Начать общение...
Лукас успокаивал:
– Не торопись, подождут они. Всего ничего с Агнес встречаются. Тебе нужно оправиться.
Лукас больше всего переживал, что милая его сердцу Тами зависнет в подавленном состоянии на очень долго.
***
С утра Колетт проснулась не в духе, и, конечно, Роб теперь больше опасался реальных недомоганий, нежели плохих снов возлюбленной, хотя Кэйли и обещала, что каждая беременность жены будет протекать идеально.
У Роберта уже подрастал сын, ждали они тоже сына. Антон еще не родился, а Роберт уже понимал, что не откажется и от доченьки.
Он, единственный ребенок безвременно погибших родителей, в какой-то период жизни оказался настолько одиноким, что не желал своим детям повторения подобного.
Роберт и Колетт стали бессмертными, и Роб планировал обрести большую семью, находя поддержку в добром начинании у Колетт.
Ее круглое с широкими скулами личико исказила гримаска. Колетт сидела в постели в тонкой сорочке, ее одолевала повышенная сонливость. Роберт теперь вставал раньше нее, уходил на пробежку и сам готовил себе что-нибудь.
Родственников у него не водилось, а Колетт все еще не сообщила своим ни о беременности, ни даже о свадьбе. Ее сестра Эрин стала анамаорэ, и у пары не осталось иных помощников, кроме них самих. Полагаться на Оливера в бытовых вопросах не стоило. Не то чтобы Оливер растерял умение прекрасно готовить, Роберт просто не хотел, чтобы тот терся при его жене.
– Роб, я красивая?
Роберт критически осмотрел ее точеную фигурку, Колетт иногда беспокоилась насчет своей внешности, и бросать через плечо: «Ну конечно!» равнялось самоубийству.
– Да, Котена. Очень!
Колетт капризно поджала пухлые губы:
– Ты меня любишь?
Похоже, утро выдалось совсем недобрым...
– Люблю, красавица моя.
Тучи недоверия не спешили рассеяться:
– И не станешь мне изменять, когда я располнею?
Отчего-то эту фею с фиалковыми глазами дико беспокоил лишний вес, настолько, что Роберт кормил ее сам, тщательно следя, как бы его любимая не вздумала недоедать.
Один раз обронив: «Это нужно Антону!», Роберт заметил в чуть раскосых глазах Колетт столько боли, что больше не приводил ей аргументы, ограничиваясь коротким: «Ешь».
Колетт страшно боялась прослыть плохой матерью, и было бы слишком жестоко играть на этом.
– Клянусь, Котена, ты моя единственная! Другие не существуют.
Как, ну как Колетт не брала в толк, что никакая интрижка не стоит того, что она дает ему??
Если раньше Роберт смел позволять себе отчитывать жену: «Ты слишком мнительная!», а та дулась, то теперь он старался сдерживаться. Сама Колетт держалась тише воды, ниже травы, никогда не предоставляя поводов для ревности и смотря сквозь увлеченных ею мужчин.
Впрочем, Роберт практически не отходил от своей Котены.
Глава 389. Приоритеты
Устроившись на одной из живописных лужаек собственного поместья на мягком бежевом коврике, Тамико размышляла о жизни, переосмысливая свои приоритеты.
Магнус объявил, что став богом, оставит землю поместья за собой, и Тамико сможет приходить туда, когда пожелает. Впрочем, Оливер с Кацуо тоже. Дети. Его дети...
В новом свете привычные Тамико события смотрелись под иным углом...
Тамико порой сетовала, что Лукас взваливает на нее слишком много проблем, ждет ее решений, обижается... Это растравляло ее, ведь у Магнуса Тамико всегда жила, как... у бога за пазухой...
Лукас же был мужчиной. Умным, сложным и в то же время обычным мужчиной анамаорэ, для которого она являлась прекраснейшей в мирах женщиной.
Возлюбленной, а не зверюшкой, которую заботливый хозяин оберегает от любых невзгод, старательно взращивая в тепличных условиях!
Тамико сколько угодно могла тешить себя, что управляет жизнью Магнуса, а на деле не знала ни его бывших, ни гигантской массы его прошлого опыта, и даже факт, что Тамико прошла свою Церемонию не с кем иным, как с древним Ужасом, всплыл совершенно случайно и недавно!
Лукас дышал Тамико, он ценил ее. Лукас правда менял обстоятельства по воле и желаниям Тамико. Для Лукаса Тамико была безмерно уважаемой и... равной.
А она трусила, глупо боялась ответственности и втайне считала слабохарактерностью это поведение Лукаса, не готового с мудрой улыбкой вести ее куда угодно, а вместо того интересовавшегося ее прихотями!
Лукасу жена, а Магнусу даже не понятно, кто. Оставался вопрос, как, ну как она сможет существовать без его божественных поцелуев? Или сможет, ведь секс с Магнусом вроде не превратил ее в мягкотелую рабу инстинктов?
С Лу Тамико было хорошо. Чудесно и сладко, но Тамико мало ценила это, принимая само собой разумеющимся...
Магнус сообщил, что объявит о перерождении публично, когда Лукас придумает, как организовать жизнь Эстелле. Лукас не посвящал Тамико в эти планы, говоря, что не хочет загадывать, и предлагая Тамико подождать. Терпение не являлось ее сильной чертой, но другого выхода не было.
Тамико потихоньку прекращала рыдать у Лукаса в объятиях, что немного огорчало Лукаса, скрытно млеющего от маленькой нежной сиропки. Ее еще не тянуло развлекаться, и Тамико просила Лукаса, не щадя, нагружать ее работой, с целью отвлечься и переключиться.
***
Лукас, ее Лу, довольно трепетный и очень заботливый, не был вполне настоящим...
Он не носил маску, романтичность была частью его натуры, но только частью, скрывая от Тамико то, что Эстелла знала намного лучше. Мучительную страстность, мстительность, грубость, почти жестокость...
Тамико понимала, что опасный царевич может ждать сколь угодно долго, чтобы... отыграться. У него имелась гора не оплаченных ей счетов, и их кипа только увеличивалась.
Безнаказанность наверняка подхлестывала его темные мысли.
У Тамико был Магнус, но он не пришел бы ей на помощь, случись такое. Ничего не смог бы поделать и Флавиан… Хрупкая и беззащитная, кого смутит ее спортивный вид и задор, Тамико оказывалась целиком и полностью в руках Лукаса!
Она знала, что именно произойдет, отмечая багровые отблески в колдовских синих глазах Лукаса и вздрагивая. Панически боялась насилия. Не игрового, не ласкового. Настоящего.
Понимала, что Лукас дождется, чтобы ответить ей именно этим способом. Когда-нибудь.
Глава 390. Насилие
Тамико ожидала, боялась, цепенела, убеждая себя, что плотоядные взгляды Лукаса – плод ее расстроенного воображения, что Лукас не будет, не захочет, остережется испортить их выстраданные отношения, наконец!
Вышло до ужаса пошло и банально: Тамико перегнулась через стол, чтобы достать нужное, у нее осталась масса человеческих привычек. Наклонилась, а разогнуться не смогла, будучи придавлена к столешнице.
Вмиг лишилась одежды, какого-либо прикрытия, вздрагивая от тотчас накатившего нервного шока и ощущая прикосновения – властные, незнакомые, хозяйские.
Лукас никогда не трогал ее настолько бесцеремонно, ощупывая и сминая пышную грудь, нагло стискивая и разводя полные ягодицы, грубо, вульгарно и... совершенно молча.
Тьма опустилась быстро и беспощадно, не оставляя шансов на спасение.
Тамико попыталась обернуться, пискнуть – не вышло – крепкая рука зажала ей рот, недвусмысленно показывая, что лучше не дергаться. Куда-либо двинуться Тамико и не могла. Решила взглянуть со стороны – не получилось ничего, Лукас точно загодя заблокировал пути ее потенциальных решений!
Развел ее стройные ноги, прогнул в пояснице ловко, без тени сомнения, словно всегда поступал так, действуя небрежно и не утруждая себя нежностью, он никуда не торопился, и абсолютная тишина подавляла, усиливала дикое ощущение безнадежности.
Тамико представила себя бездушной куклой, копией для утех, широко распахнув глаза навстречу приближающемуся безумию.
Этот мужчина не был ее Лу, и Тамико не находила силы оставаться собой, случившееся – жестокое, страшное, пустое не смело происходить между ним и ей, жизни после просто не существовало!!
Внутри пульсировало единственное желание: сбежать из анамаорэ, бросить все. Лукас убрал руку, и Тамико жадно ловила ртом воздух в лихорадочных попытках вырваться – ментально, кинув оскверненное тело, не собираясь говорить, ведь обсуждать им было совершенно нечего!!
Теплое рухнуло, разом рассыпалось в прах. Тамико не сумела достучаться и до своих человеческих родителей, не замечая свои слезы, всхлипывая, чувствуя проблески радости, что не предала их, не сказалась умершей...
Лукас цинично и бесстыдно использовал ее тело, втоптав в грязь достоинство, и в какой-то момент, когда Тамико ощутила, что больше не имеет ничего, что могла бы потерять, тьма отступила, и также резко ей на смену нахлынуло спокойствие.
Лукас не проронил ни слова, все прошедшее время Тамико боролась с собственными страхами. Лукас обращался с ней механистично, но избегал причинения физической боли, это было непривычно для их отношений... и только.
Тамико резко выдохнула и обмякла – остался еще один вариант, представившийся ей вдруг наиболее ясным и правильным.
Расслабиться, получить от процесса удовольствие. Отдаться до конца, до точки тому, кто сейчас брал ее целиком.
Стало необходимо снять напряжение, войти в иную роль.
Эстелла никогда не жаловалась, наверняка переживая подобное десятки раз – Эстелла больше не стояла между ними, не служила буфером между сентиментальностью Тамико и прямотой мужских желаний Лукаса, и Тамико, мысленно оттолкнувшись от берега своих прошлых представлений, зажмурив глаза, прыгнула в темную воду...
Мир обрел новые краски – яркие, громкие, теперь Тамико требовалось быть всего лишь женщиной, не демоницей, не воительницей с двуручником, а любовницей, добровольно подчиняющейся и получающей искреннее удовольствие в простом мире, где Лукас оставлял Тамико полное право быть слабой – той самой застенчивой и робкой собой, обычно запираемой Тамико глубоко в подсознании.
Была ли это продуманная холодная месть или простая прихоть – Тамико собиралась обсудить потом. Сейчас она освобожденная, победившая собственные предрассудки, изгибалась от наслаждения, обмирая от восторга, что Лукас ведет себя именно так.
Тишина рассеялась, наполнившись сладостными вздохами и возгласами, Тамико осознала вдруг, что и Лукас шагнул в свою пропасть, решившись впервые открыться ей тем, кем он также был, решившись показать спрятанное и пригласить разделить его страстную, на самой грани, радость...
Оковы слетели, и были горящие глаза, и бесчисленные поцелуи, и жаркие признания, теперь ничто не разделяло их слившихся, ошалевающих от многообразия неизведанных ранее ощущений.
За чертой, за пройденным горизонтом оба оказались удивительно чисты в беспредельном единстве.
Глава 391. Рождение ревности
Смешной и милый пушистый комок, свернувшийся в Зале. Лукас готов был расцеловать каждый ее пальчик, Тамико и не подозревала, как привлекательно смотрится наедине с собой, не ожидая возвращения Лукаса, но аура сильной боли, исходящей от девушки, обеспокоила его.
Тамико вздрогнула, когда Лукас обнял ее, материализовавшись с ней совсем рядом:
– Тами, хочешь кофе?
Она подняла на него глаза, карие, цвета ее излюбленного напитка с молоком.
– Можно...
Спросил участливо:
– Что случилось, маленькая моя?
Тамико дернулась, судорожно сжала пальцы. Она стала очень нервной с тех пор, как Магнус известил о решении стать богом. Переменилось многое...
– Да так, Лу, ничего...
Лукас погладил ее светло-рыжие волосы, откинул ей за спину. Вручил чашку.
– Попей и скажи...
Низкий бархатный голос, Лукас старался не давить.
Почти-уход мужа, дикий, на грани допустимого секс – Тамико спряталась в себя, пригасила свой задор, сделавшись на удивление тихой и нежной.
Прошлой она была только с Флавианом, рассказать которому о Магнусе пока не могла.
При Лукасе Тамико не притворялась: много плакала, глядела в одну точку и позволяла делать с собой все, что Лукасу хотелось. А ему хотелось выжечь ее боли без остатка, заполнить ее сердечную пустоту счастьем...
Магнус вообще никак не вмешивался в их новые отношения, оставив их наедине с проблемами, и с новой Тамико Лукасу приходилось двигаться почти на ощупь.
Тамико заняла пассивную роль, поддаваясь ему, но не подсказывая. Лукас улыбался – он жаждал разгадывать эту женщину бесконечно...
– Пушистик, – ласковые прикосновения его ладоней грели девичьи щеки, – ну что? Не стесняйся...
На миг показалась прежняя Тами, сверкнула глазами:
– Стесняйся?! Лу?! – и тут же опустила взгляд, скрылась в «раковине».
Лукас пообещал:
– Я сделаю все. Только скажи.
Тамико упрямо сжала зубы:
– Ничего не надо! Сама справлюсь!
Лукас не отступал:
– Хорошо, просто намекни, кого это касается?
Тамико не ожидала такой вопрос и выпалила:
– Тебя и Эс!
Лукас удивленно поднял брови, но ничего не сказал, Тамико зло отставила пустую чашку, вырвалась из его рук и свернулась ничком на полу.
– Не трогай! Да, я ревную! Я стала ревновать тебя к ней! Что у вас там дома?!
Лукаса потянуло расцеловать любимую, но ее просьба не прикасаться прозвучала очень по-настоящему, Тамико выжидающе глядела снизу вверх, распластавшись на ковре.
Лукас поинтересовался:
– Хочешь, чтобы копия теперь делала за меня все-все?
– Нет! Это глупо!
Лукас возразил, разглядывая свое самое любимое существо с умилением:
– Глупо лишь то, что причиняет тебе боль. Решено: у Эс будет только копия, тем более, она ей очень нравится, все это время вызывает ноль подозрений в ее реалистичности... – опытное ухо наверняка различило бы в интонации Лукаса толику грусти, но Тамико, похоже, не хотела развивать тему. – А Марина? Как мне быть с ней?
Тамико поднялась и села, грациозно поджав под себя стройные ноги. Лукас восхитился линиями ее манящих бедер.
– А что Марина? При чем тут она?
Лукас улыбнулся, демонстрируя белоснежные удлиненные клыки:
– Понял.
Если бы Лукас не был столь равнодушен к алкоголю, то непременно выпил бы за этот момент, а так просто мысленно поздравил себя – Тами наконец-то страстно ревновала его, а значит, начинала любить его с полной самоотдачей!
Глава 392. Порознь
Ревность Тамико, возгоревшись однажды, только набирала обороты.
Лежа на животе на ворсистом ковре, будучи занята работой, Тамико вдруг подняла голову и спросила, обращаясь к Лукасу:
– Лу, а с Эс тебе как, больше нравится?
Лукас улыбнулся про себя.
– Нравится что?
– Нууу, – Тамико чуть запнулась, – секс!
Лукас решил немного поиграть. Задумчиво положив подбородок на сцепленные ладони, он взглянул из-под пушистых ресниц:
– А то ты не знаешь!
Тамико взвилась:
– Чтооо?!
Уголки мужских губ, капризно очерченных, растянулись и поднялись.
– Тами, ты моя единственная. А Эс мне просто приятна. Как можно вас сравнивать? – не стоило продолжать, но Лукас не удержался, проворачивая нож и в собственном сердце: – А тебе самой с кем лучше?
Тамико отвернулась:
– Лу, пожалуйста... Я любила его... Собиралась жить с ним вечно... Не спрашивай меня о нем... Не напоминай… – она встала с ковра и, подойдя к Лукасу, крепко обняла его. – И не думай, что с тобой мне хуже... Обалденно хорошо... Не обижайся!!
Конечно Лукас обиделся. Расстроился. Сильно.
– Я понял: мне еще есть, над чем работать...
Тамико стиснула его плечи крепче, зашептала:
– Будем работать вместе... Да хоть прямо сейчас...
***
В новых обстоятельствах самые мелочи стали звучать иначе, насыщеннее и полнокровнее.
Лукас и Тамико страдали от невозможности засыпать и просыпаться вместе, а потому начали устраивать «спальные междусобойчики» посреди бела дня.
Лукас желал, чтобы укладываясь, Тамико устраивалась на его плече или сгибе локтя, а она протестовала:
– У меня голова тяжелая! Отдавлю тебе все!
Лукас упорствовал:
– Я хочу чувствовать, что ты была со мной, понимаешь?
Он вкладывал в интонацию столько надрыва, что Тамико оставалось укрыть их обоих одеялом, лечь, как говорилось, и задремать.
Ночи они проводили в одиночестве.
Лукас привидением слонялся по собственному дому, чтобы не мешать Эстелле с копией, а когда ему становилось совсем тяжко, тайком сидел рядом с крохотной Мариной, объяснив Мареку, что тому подобное времяпровождение все же рановато.
Марек и Марина не хотели расставаться. Лукас, прекрасно понимая их обоих, особо им не препятствовал, но необходимость собственной маскировки вносила коррективы.
Тамико всегда спала одна, слоняясь по дому таким же призраком. Ей некому было мешать, только силы радоваться в знакомых стенах ушли.
Впрочем, завтракала Тамико непременно с Магнусом почти в полной тишине.
Они обменивались взглядами, и Магнус словно говорил:
– Так лучше. Вы будете очень счастливы. Вы уже счастливы вместе, вчувствуйся...
Тамико отвечала Магу тихой тоской.
Иногда, точно просыпаясь, она замечала:
– Мы будем скверной семьей для Кацуо с такими-то отношениями!
Магнус, улыбаясь, успокаивал Тамико:
– Уладим этот вопрос.
Его распорядок дня: обучение детей в Доме Магии, выступления по кристаллам, виноделие – ничуть не изменился. Магнус все так же просил Тамико дегустировать его напитки, и Тамико соглашалась, ощущая на всем отпечаток обреченности.
Что-что, а с Лукасом у них теперь было определеннее и оттого комфортнее.
Тамико могла сколько угодно истерить, рыдать, топать ногами и хлопать дверями при Лукасе – Магнус лишь смотрел бы на ее представление с одной из сотен своих улыбок, потому смысла в сценах и «выпуске пара» с ним не было.
Тамико тихо ждала, когда ее мужчины учинят свои глобальные перемены, и наступит время выдохнуть.
Глава 393. Сияние
– Как круто, что теперь все по-настоящему, я такая счастливая!! Как ты классно все устроил!! – Марина сияла, лежа на руках у своего всамделишного уже отца Лукаса.
Волосы девочки остались огненно-рыжими, носик курносым, а вот глаза вместо песочного приобрели насыщенно-синий, как у царевича, оттенок.
Лукас белозубо улыбался:
– Спасибо, хорошая моя! Слышишь, идет твой дружок.
Марина сделала важное личико:
– Он заботливый!
В комнате материализовался Марек, сам еще кроха, мальчик сопровождал любимую на все ее процедуры в Доме Магии, сидя рядом, а в какой-то момент и вовсе взялся доставлять Марину туда и обратно.
Лукас объяснил обеспокоенной Эс:
– Он царевич же, пусть делает, что хочет, это в его власти.
Маринины часы напролет с Мареком вместо ее общения с Эстеллой шли Лукасу на руку. Ему не хотелось устраивать дочери невосполнимую потерю, когда Эстелла так или иначе уйдет.
***
Лукас не сумел бы точно сказать, что нашло на него, побудив напасть на Тамико, пригвоздить несчастную к столу, используя ее ладное тело себе на потеху.
Ее ли беззащитность, ее ли дерзость, подсознательное вырвалось наружу, заполонив разум, и Лукас мог зайти намного дальше, начав обзывать Тамико непотребными словами и принуждая ее выполнять гнусности.
Он злорадно улыбался, все сильнее возбуждаясь от ее страха, от душевной боли и не чувствуя ни малейших угрызений совести.
Чернейшая часть его души требовала мщения, жаждала изощренной компенсации за все его страдания.
Лукас не любил и не ненавидел Тамико, действуя расчетливо и методично, впрочем испытывая некое торжество – более всего Тамико не выносила холодность.
Тамико не видела его ужасную улыбку, скорее похожую на оскал, не увидела и огромного потрясения, когда Лукас понял вдруг, что Тамико больше не мучается, а наоборот наслаждается происходящим!
Это напоминало удар, шок и тихие слезы очищения – взвешенный ум и распаленное сердце Лукаса оказались не готовы к такому повороту событий. Слишком много преград оставалось между ним и Тамико, и все они рухнули враз.
Тамико приняла его, слепо доверилась ему и спасла своим доверием их обоих.
Безумие и эйфория сплелись в танце, даря острейшие ощущения, и теперь Лукас обожал Тамико сильнее, чем когда-либо в жизни, а она, смеясь, сама произносила непристойности и предлагала такое, от чего его изобретательный дух впадал в сладкое неистовство.
Лукас собирался скрыть от Тамико свое отвратительное намерение, как-то отшутиться, подозревая, что Тамико захочет знать причину, что на него тогда нашло.
Но, к его счастью, Тамико пока волновало, что она не сможет уже переродиться у Правителей. Кроме того, Тамико беспокоил Флавиан с его мечтой стать царевичем.
Лукас обещал:
– Тами, когда мы с тобой пройдем Церемонию, – фраза прозвучала настолько невероятно, что Лукас глубоко вздохнул, – позовем Флавиана сыном. Магнус вряд ли передал бы ему что-то божественное, так что положение Флавиана даже улучшится.
***
В конце концов, Алиса не имела ничего против оказаться принцессой в пышном платье с кучей оборок, толпой хихикающих подружек и столами, ломящимися от угощений. А Кью она представляла не иначе, как очарованным королем.
Кью и Алиса мечтали пожениться летом, когда все вокруг зазеленеет, и можно будет покататься на лодке, украшенной фонариками, по водным гладям. Отчалить вдвоем и прибыть куда-нибудь, где их уже станет ждать багаж для дальнейшего путешествия.
Оба усиленно копили деньги, чтобы устроить празднество так, как обоим хотелось. Они знали, что их родственники и друзья не поскупятся на дары, но планировали использовать те уже в семейной жизни.
Теперь на девичниках помимо беременности Камиллы обсуждали и готовящееся торжество. Лана присутствовала на этих сходках так же редко, объясняя свое отсутствие встречами с умопомрачительным парнем, чье имя она держала в строжайшей тайне, обмолвившись только, что это не Эрнест.
Подруги терзались любопытством, но выпытать ничего не могли, лишь отмечая, что никогда еще не видели Лану настолько счастливой, она буквально сияла и летала.
Паола тоже повеселела – расставание с эксцентричным актером пошло ей на пользу. Паола дышала весной, предвкушая новый более приятный роман.
