Текст книги "Тайная невеста принца Хаоса (СИ)"

Автор книги: Ашира Хаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Тайная невеста принца Хаоса
Ашира Хаан

Москва. Август.

Часть первая: Удиви меня!

В Москве стояла адская жара.

Асфальт плавился под ногами, листья сворачивались в сухие трубочки прямо на деревьях, и даже кошки вместе с воробьями соблюдали водяное перемирие, приходя по утрам к тазикам с водой, которые выставляли у подъезда добросердечные люди. В поликлиниках собирались пенсионеры – все со своими тонометрами. Сидели там в кондиционнированной прохладе, пили ледяную воду из кулеров и о чем-то своем беседовали, как те кошки с воробьями.

Девушки прошли все этапы от платьев к коротким юбкам и попыткам выходить на улицу в купальнике и, сделав круг, вернулись обратно к закрытой одежде из льна.

Обычно я люблю жару и страдаю от того, что роскошные тридцать с лишним градусов, когда ветер теплее кожи гладит по плечам, и ночь пахнет тропиками, в моем родном городе случаются всего на несколько дней в году.

Сегодня был именно такой день.

Но мне он был не в радость. С самого утра я носилась по всему городу, решая кучу проблем, которые свалились на меня ровно в тот момент, когда я решила взять отпуск. Я уже раза три проехала всю Москву из конца в конец, озверела от духоты в метро, устала, проголодалась, стерла ноги и единственное, что меня утешало – вот сейчас я занесу последнюю бумажку в банк, сяду прямо рядом с ним на трамвайчик и тот меня довезет до парка Останкино. Там я куплю ледяной лимонад, упаду в гамак у пруда и буду долго-долго смотреть в бледно-голубое выгоревшее небо августа.

Но чертов трамвай внезапно повернул совсем не туда, куда я ожидала! И только проехав подальше по незнакомой мне улице, соблаговолил сообщить, что теперь он едет по другому маршруту. Тоже, разумеется, мне неизвестному.

Я выпрыгнула на пыльную мостовую и с тоской посмотрела ему вслед. До парка отсюда было минут пятнадцать пешком. Можно рискнуть и попробовать проехать в обратную сторону, но я решила больше не доверять коварным трамваям и добираться самостоятельно.

Очень зря.

Блаженным майским вечером или в сентябрьский полдень это могла бы быть отличная прогулка.

Но нынче в городе царила Юго-Восточная Азия.

На улице, по которой я шла, не было ни одного дерева. На узкой полоске газона между дорогой и тротуаром когда-то росла немощная городская трава, но бесконечные покосы, летящая из-под колес пыль и безжалостное солнце окончательно истощили ее силы и терпение и теперь там была иссохшая потрескавшаяся земля. С другой стороны тротуара тянулась бесконечная парковка до отказа забитая машинами, и летний зной, казалось, становился еще неистовей, отражаясь от их блестящих железных боков. Стекла слепили глаза, пыль летела в лицо, и я была очень и очень не в духе.

Поэтому, когда услышала, как за спиной затормозила машина, хлопнула дверца, раздались шаги и мужской голос с едва уловимой иронией произнес:

– Девушка, можно с вами познакомиться? – я только молча головой мотнула и даже глаза не подняла.

Но обладатель голоса, конечно, не отстал. Они никогда не отстают.

Хотя я совершенно не могу себе представить что хоть сколько-нибудь мне подходящий мужчина будет приставать к девушкам на улице. Хотя бы потому, что мне неинтересны те, для кого важна в первую очередь внешность. А что еще увидишь на ходу? У меня даже нет с собой плакатика со списком любимых книг и сериалов.

– Девушка, ну вы же даже на меня не посмотрели, а уже отказываете! – мужчина обогнал меня и пошел совсем рядом, буквально на шаг впереди, между мной и отчаянным солнцем. Если он специально создавал мне тень, то заслужил хотя бы один взгляд за свое упорство.

Я подняла глаза.

И забыла как дышать.

Он высокий, очень высокий, совсем как мне нравится. Светлые, платинового оттенка волосы волнами падают на плечи. Глаза цвета весенней молодой травы – того оттенка, что бывает у кошек, но не у людей. Изящные скульптурные черты лица – пожалуй, были бы даже чересчур изящными, если бы не тонкий нос с заметной горбинкой, придававший мужчине немного хищный вид.

Тонкие губы… которые растянулись в кривой улыбке, потому что я несколько неприлично долгих секунд пялилась на это совершенство, натурально, не дыша.

Заметив его ухмылку, я быстро опустила глаза и двинулась дальше.

Теперь точно нет. Такие красавчики не для меня. Не моя лига совершенно. Он слишком хорош даже для одноразового приключения.

– Ну постой же! – крикнул он вслед, потому что я набрала уже довольно хорошую скорость, стремясь поскорее сбежать из неловкой ситуации. Он все равно нагнал и перегородил дорогу: – Как тебя зовут? Может, посидим где-нибудь?

На миг среди горячего московского июля меня окутал запах трав и листьев, ночной прохлады и еще немного, на самом краю сознания – гари. Тревожной, не как от костра – как от пожарища. Это духи у него такие?

– Мы уже на ты? – возмутилась я, поднимая глаза и тут же опуская их вниз, потому что на это совершенное создание было просто больно смотреть. Там, куда попал взгляд, была его грудь, обтянутая белой футболкой так, что видны мышцы. Не слишком накачанные, скорее рельефные, высушенные. Он был скорее стройный, чем мощный, и это было прямо так, как мне нравится. Мысленно я застонала, уж не зная, куда и смотреть – еще ниже опускать глаза было бы совсем небезопасно. – Когда это мы с вами успели выпить на брудершафт?

– Мысленно я с тобой успел не только на брудершафт выпить, но и влюбиться, жениться, завести детей и дать им всем имена, – проникновенно сообщил мне самый совершенный мужчина в мире. – Кстати, детей четверо. Все мальчики.

Я аккуратно обогнула его, стараясь не смотреть, но все равно выхватывая взглядом то маленькую сережку со сверкающим камнем в левом ухе, то массивную пряжку с чеканкой на ремне белоснежных джинсов, то длинные и тонкие пальцы – сволочь, как ты можешь быть таким красивым, мужик, а?

Но он все равно догнал меня и без напряжения пошел рядом, хоть я старалась идти побыстрее. Неудивительно с его длинными ногами.

– Может, и дом успел мысленно построить? – язвительно поинтересовалась я. – С четырьмя детскими.

Я тоже решила перейти на ты, потому что посылать нафиг на вы как-то излишне претенциозно. А придется послать. Очень уж этот заход с детьми напомнил мне пикаперские подкаты из серии «о чем мечтает любая девушка». О семье и детях, конечно. Но со мной он немного промахнулся и нарвался на чайлдфри – я совсем не хочу детей, и мечта о четырех детских для меня скорее кошмар. Надо было чем-то другим соблазнять.

Хотя что тут соблазнять, вообще не понимаю, на него, небось, девушки охапками вешаются.

– И дом, – согласился мужчина мечты. – Дом в горах, с окнами от пола до потолка, выходящими на три стороны света.

– Вот облом-то, – я уже запыхалась. Тяжело и быстро идти, и вести эту странную беседу. – Я больше море люблю.

Где-то там в высоте над моей головой, куда я старалась не смотреть, чтобы не ослепнуть от красоты, задумчиво хмыкнули.

– Зато все комнаты ты обставишь сама, – выдвинул предложение мистер Совершенство.

Теперь хмыкнула я. Да, на это можно и повестись.

– А свадьба? Свадьбу ты продумал? – поинтересовалась я, готовая услышать про белоснежное платье, лепестки роз и церемонию на пляже. Или в старинной английской церкви. Или… А где еще устраивают свадьбы мечты? Ну медовый месяц точно должен быть на Мальдивах, а больше ничего из стандартного набора фантазий романтичных девушек я не помнила.

Моя-то свадьба была в районном загсе с пластиковыми жалюзи и дешевыми железными стульями. И развод там же. И медовый месяц в гостях у свекров в крошечном провинциальном городке, где самый роскошный ресторан – на вокзале, а вместо пляжа песчаный карьер у заросшего ряской озера. Но не будем о грустном.

Я отвлеклась, а между тем вопрос важный.

И тут прекрасный мужчина вдруг резко сказал:

– А свадьбы у нас не будет. Нас соединит… – он запнулся, но продолжил: – …мир.

Ой, может, он псих? Было бы жаль. Он уже начал мне нравиться. С этой вот его иронией вперемешку с совершенно серьезными ответами. И упорством тоже нравится. А если окажется пикапером – ну невелика беда, потерплю. Хотя бы красивый. Обычно эти товарищи совсем никуда не годны. Я резко остановилась и посмотрела на него.

Ух, боже мой, так можно и сердечный приступ от восхищения получить. Как он щурит свои эти кошачьи глаза, а!

– Хорошо, – сказала я.

– Что? – не понял он.

– Удиви меня, – сказала я.

– Что?! – его брови взметнулись вверх.

– Удиви меня, – повторила я. – И тогда познакомимся.

Секунду или две он стоял со скептическим выражением лица, пока я любовалась его четко очерченными губами, сейчас плотно сжатыми, а потом развернулся и ушел.

Все еще август. Все еще Москва.

Я постояла, пожала плечами – не скрою, немного разочарованно – и отправилась дальше, уже не так быстро. Куда теперь торопиться.

Ничего, зато этот короткий разговор останется со мной надолго. Можно будет помечтать на грани яви и сна, уже почти засыпая – вспомнить его удивительные глаза и блестящие шелковые волосы. И безупречную кожу. И то, как футболка облегала его торс.

И…

И как жаль, что я не смотрела на него во все глаза, вот дура-то.

Но тут позади на дороге раздался какой-то очень необычный бархатный рокот мотора и короткий гудок. Я подпрыгнула и оглянулась.

У самого тротуара, впритирку, ехал приземистый золотистый кабриолет.

Вел его мой прекрасный мужчина мечты. Смотрел на меня нагло и вызывающе. И с такой еще улыбкой… выжидательной. Словно не просто дорогущая машина, а еще есть какой-то подвох в его появлении.

Я остановилась и подошла поближе, рассматривая автомобиль. Я не слишком-то разбираюсь в моделях, поэтому поискала шильдик – и не нашла. И вообще такую форму кузова видела впервые. И цвет тоже странный – это по-настоящему сияющий золотой, буквально затмевающий блеск солнца. Или его затмевала торжествующая улыбка водителя, тут сложно сказать.

– Удивил? – поинтересовался он, приподняв бровь.

Я только и могла кивнуть раз и другой. Офигенно, вот уж реально офигенно.

– Садись, – махнул он.

И я тут же выпрямилась и вернулась обратно на дорожку.

– Неа.

– Почему? – он тут же перестал улыбаться, заглушил мотор и выпрыгнул через бортик ко мне. – Ты же обещала.

Я сложила руки на груди и смерила его строгим взглядом, стараясь не показывать, как замирает сердце, когда я смотрю на его совершенное лицо. И как оно несется вскачь, когда мои глаза встречаются с его яростным взглядом.

– Мне мама говорила, что сословные различия самые труднопреодолимые, – назидательно сказала я. – И уж, конечно, не стоит бедной студентке садиться к незнакомым олигархам в такие роскошные машины.

– Что за чушь? – совершенно искренне спросил красавец и недоуменно посмотрел на меня, потом на себя. Я тоже посмотрела. Ну, на вид мы действительно не сильно отличались. Даже, можно сказать, подходили друг другу: я по случаю тропической жары была в длинной белой юбке и свободной белой рубашке поверх. Он тоже весь в белом. Но это было разное белое!

– Не чушь, а мудрые слова, – обиделась я.

– И почему студентка? – продолжал недоумевать он. – На вид тебе лет двадцать пять, должна была уже доучиться.

– Неприлично говорить девушке о возрасте, – еще больше обиделась я, но отворачиваться не стала – я наоборот купалась в его нереальной красоте, стараясь теперь-то обязательно запомнить каждое выражение лица: как он сжимает губы и щурит глаза, как поднимает одну бровь и потом обе. Как, поворачиваясь, отбрасывает волосы с глаз и они перетекают светлой волной, будто правда из чистого шелка. Как ярко сверкает камень в серьге, когда на него падает солнечный луч. Как напрягаются жилы на сильных руках. А от этих проступающих под футболкой ключиц можно просто скончаться на месте. Во всех смыслах.

– Ты обещала, – с нажимом повторил он и посмотрел мне прямо в глаза своими бесконечно охренительными зелеными глазами.

Этого я уже вынести не смогла и направилась к машине.

Внутренний голос взвыл: «Ты с ума сошла!»

Мне было наплевать. Я тысячу лет не делала глупости, а эта глупость стоила того.

Он едва успел открыть мне дверцу. Я скользнула внутрь, пытаясь вспомнить правила этикета: в машину садятся, а не заходят, но так получалось дольше и как-то… неловко, что ли? Он захлопнул дверцу за мной, а сам обошел по дороге и запрыгнул внутрь, не утруждаясь открыванием.

Я откровенно любовалась его движениями – он был похож на танцора или воина, находящегося в абсолютной гармонии со своим физическим телом, послушным и отзывчивым. Когда он сел на водительское место, запах зелени и свежести накрыл меня с головой. В нем не было привкуса спирта или масла как в любых духах и одеколонах, это был словно его собственный запах. И гарь, да. Тревожная нотка, опасная, будоражащая.

– Пристегнись, – бросил красавец, не глядя на меня, и я вынужденно перестала пускать на него слюни, копаясь с ремнем.

Машина так мягко сорвалась с места, что я поняла, что мы едем, только когда ветер взметнул мои волосы.

Он разгонялся – впереди была совершенно пустая дорога и только светофоры могли помешать этой роскошной машине показать себя в деле. Но и они были благосклонны.

– Меня зовут… – начала я, но хозяин машины стремительным движением положил пальцы на мои губы.

Он отвернулся от дороги, чтобы посмотреть на меня и мягко, но с ехидной улыбкой сказать:

– Удиви меня…

Вот блин.

Машина тем временем летела все быстрее. Становилось неуютно. Но как только он убрал пальцы от моих губ – и вовремя, мне уже хотелось их облизывать – я закончила:

– …Отрада. Меня зовут Отрада.

Он снова отвернулся от дороги, с изумлением глядя на меня.

– Удивила? – усмехнулась я.

Он потряс головой и сбросил скорость – мы приближались к развязке, на горизонте появились другие машины. Жаль. Мне нравилось вот так лететь в открытой машине по Москве. Мало кто здесь заводит кабриолеты – ради трех месяцев в году не стоит. Да еще и передвигаться по загазованным шоссе удовольствие маленькое.

– А на самом деле? – вдруг спросил красавец, нахмурившись.

Тут и настал миг моего триумфа. Я молча залезла в рюкзак, достала паспорт, раскрыла и показала ему так, чтобы можно было прочитать: «Вязовская Отрада Александровна».

– Один-один, – сказал он и почему-то счастливо улыбнулся. – Раунд.

Я тоже улыбнулась в ответ на его улыбку. Невозможно было удержаться.

– А тебя? – спросила я.

Он как-то напрягся, сжимая руль, но ответил:

– Кхаран.

– Это кавказское имя? Южное? – поинтересовалась я. Но уже как-то без улыбки и энтузиазма. Похоже было на какое-то горное, да. И это сразу делало загадочную историю с незнакомцем логичной и плоской – вписывалась и горбинка на носу, и настойчивость ухаживаний, и роскошная машина. Цвет волос и глаз не вписывался, но это частности. Я, конечно, понимала и так, что чудес не бывает, но почему-то была разочарована тем, что загадка разрешилась. Но он как-то напрягся еще сильнее и ответил:

– Нет. Ну то есть южное, но… – он покачал головой, словно не зная, что сказать.

– А паспорт покажи? – подначила я.

Он посмотрел на меня, дернулся и вдруг улыбнулся:

– Два – один.

– Так это ник? Имя не настоящее?

– Ага, ник, – кивнул он.

И загадка снова вернулась.

– Кстати, я там не только имя заметил, – не отрываясь от дороги, бросил Кхаран.

– Где?

– В паспорте, – он повернулся, усмехаясь. – Так тебе даже не двадцать пять. Тебе тридцать пять. Молодо выглядишь.

– Какое это имеет значение? – буркнула я. Да, я действительно выглядела младше своего возраста, это у нас семейное. И это позволяло встречаться с парнями моложе меня, потому что мои ровесники какие-то совсем страшные в массе своей. – Тебе самому сколько?

И вот сейчас я опять ждала, что вся эта история резко кончится. Традиционно считается, что мужчина должен быть старше. А этот выглядит прямо очень хорошо, сильно моложе меня, хотя с конкретной цифрой я бы затруднилась.

– Я старше, – туманно ответил он. – Не волнуйся.

– На сколько? – заинтересованно спросила я, но он промолчал, только загадочно улыбаясь. Я в досаде откинулась на сиденье.

– Так куда поедем? – спросил Кхаран. Имя ему одновременно подходило и не подходило. Было видно, что он может быть жестким и даже жестоким, но пока он только улыбался и иронизировал, и хотелось чего-нибудь помягче. Но уменьшительных мне никто не предложил.

Я задумалась. Вообще я не любила этот вопрос, предпочитала, чтобы кавалеры сами решали, куда вести. Потому что одному ресторан слишком дорогой: «Ты на столько не насосешь», как сказал один парень из Тиндера. Другому наоборот фаст-фудовая забегаловка оскорбительна. Третий считает мое любимое кафе слишком «бабским», потому что там десять страниц десертов и всего одна – мяса. Четвертый вообще имеет в виду под «посидеть» – посидеть где-нибудь в парке.

Конкретно у этого конечно вряд ли будут проблемы с ценами в кафешках, но кто его знает, какие еще у прекрасных, как боги, олигархов могут быть тараканы?

– Удивить тебя? – ехидно поинтересовался бог и олигарх.

– Нет-нет-нет!

Вдруг он маньяк и только рад будет меня «удивить» в безлюдном месте?

– Давай куда-нибудь, где есть люди, но при этом тихо, желательно на природе и рядом с водой.

Кстати, в тенек и поближе к воде хотелось уже очень сильно – начинали сказываться прогулки по пыльным улицам и потом поездки по ним же под палящим солнцем.

Я покосилась на сияющую светлую кожу Кхарана. Интересно, он мажется солнцезащитным кремом или честно обгорает как все нормальные блондины? А почему у него брови и ресницы темные, если он блондин, кстати? Нет, я не жалуюсь… Тут он на меня посмотрел из-под этих темных ресниц и мысли на некоторое время сбились на мысленный восторженный писк.

Судя по его кривой ухмылке, он догадывался, все это время догадывался, как он на меня действует. И я преисполнилась намерений ни за что не показывать, насколько мне хочется просто сидеть рядом с ним, пялиться и иногда трогать его шелковые волосы, его совершенную кожу и смотреть в зеленые, как трава, глаза. И больше ничего не нужно. Даже поцелуев. Особенно поцелуев – у меня же просто сердце остановится!

– Заказ принят! – прошелестел его глубокий голос и мой страх и мечту насчет поцелуев тут же исполнили. К счастью, в варианте лайт – просто поднеся пальцы к губам. На долю секунды он их коснулся и тут же отпустил руку, а я растаяла моментально и без надежды на адекватность. Сердце рванулось к горлу, а в животе что-то сладко ёкнуло.

Чистые пруды

Здесь, на Чистых прудах, я видела только один ресторан, стоящий прямо на воде, и была уверена, что мы отправимся туда.

Но Кхаран, беспечно припарковав свое сияющее автомобильное чудо в абсолютно неположенном месте, поманил меня за собой, провел по прогибающимся мосткам в обход ресторана, поднырнул под натянутый тент – и вдруг мы оказались в крошечном кафе, всего на три столика, обшитом светлым деревом и с тяжелыми бронзовыми фонарями, свисающими с потолка.

Официант провел нас на маленький балкончик у самой воды. Странно – уж его-то точно должно быть видно с другой стороны пруда. Отсюда открывался роскошный вид на залитые солнцем дорожки вдоль рядов лип, по которым носились дети и неторопливо гуляли взрослые.

Поверхность пруда была так близко, что можно было дотронуться. В темно-бирюзовой глубине сверкали боками серебристые рыбки. Мимо неспешно проплыли две утки, приветственно крякнули и удалились на середину пруда, чтобы нам не мешать.

Вместе с меню нам принесли высокие темно-зеленые бокалы с холодным мятным лимонадом.

Моя мечта все-таки сбылась!

Я со стоном наслаждения отпила несколько глотков и подумала, что все-таки осталась без гамаков.

Словно прочитав мои мысли, Кхаран, рассеянно листавший меню, попросил официанта принести кресло. Я не успела удивиться такому странному заказу, а тот уже тащил белоснежное кресло-гамак, которое он подвесил к толстому крюку в потолке и сделал приглашающий жест.

Я перебралась в него с диванчика, развалилась, подобрав юбку и решила, что день становится идеальным.

Рядом с идеальным мужчиной.

Который читает мысли?

На всякий случай я проверила – открыла папку с меню и мысленно сказала: «Я буду рулетики из баклажанов».

Но Кхаран никак не отреагировал.

Ну и ладно.

А то можно было бы подумать, что я уже умерла. Схватила солнечный удар на той бесконечно длинной парковке, упала в обморок, никто не пришел на помощь, вот и все.

Но ледяной запотевший стакан в руке, тонкий запах мяты, гомон и смех, разносящиеся над водой, пронзительная зелень глаз мужчины напротив меня – все это было слишком реально. Даже чуть более реально, чем я привыкла. Бесконечные дела и заботы непрерывно роились у меня в голове, не давая толком оглядеться по сторонам, вдохнуть, разгрызть мятную льдинку мира. Сейчас же будто кто-то протер стекло между мной и реальностью – а то и вовсе его убрал. И все засияло. Стало осязаемым, твердым, сладким, холодным, ярким.

Меню я листала невнимательно, и рулетики из баклажанов на самом деле не хотела совершенно. В такую жару есть вообще не хотелось, поэтому я выбрала легкий салат с утиной грудкой и апельсиновым соусом. И улыбнулась воспоминаниям – где-то в этих же краях я в пятнадцать-шестнадцать лет на первых своих свиданиях робко спрашивала, подают ли тут капучино и давилась безвкусными листьями тоскливых салатов без калорий, лишь бы не показаться меркантильной обжорой.

Хорошо быть взрослой женщиной. Можно сидеть напротив самого прекрасного мужчины из когда-либо виденных, включая фотографии и кино… да что там, включая даже аниме! – и спокойно есть салат, не боясь, что зелень застрянет между зубами. Можно давиться лимонадом, потому что прекрасный мужчина рассказал что-то смешное как раз, когда я отпила большой глоток и даже отходить в туалет, не прикрываясь стыдливым «вымыть руки».

И все равно получать не сравнимое ни с чем удовольствие от любования его жестами, его безупречным лицом и особенно – невозможного цвета глазами.

Кстати, про аниме. Я-то думала, на что это все похоже. Кхаран – словно бесстыжее воплощение бисенена, красивого мальчика из манги и аниме. Только типичный бисенен еще и слегка женственный, а от Кхарана веет мужественностью истинного воина. Рожденного для битв, а не для парадов.

– Так что, я тебя удивил? – сощурив кошачьи глаза, спросил истинный воин, рожденный для битв. Солнечный блик отразился от воды, упал на бриллиант в его ухе и на секунду ослепил меня: весь мир вдруг вывернулся наизнанку, стал собственным негативом. Волосы Кхарана стали темными, глаза красными, небо, отраженное в пруду – желтым. Миг – и все снова вернулось, как было.

Вот она, выжигающая глаза жестокость настоящих бриллиантов.

– Такого условия не было, – медленно ответила я, все еще моргая. Перед глазами плыли круги.

– Точно, – белоснежная улыбка была мне наградой за победу в этой сложной игре – поймать его на несоответствии. – Иначе было бы другое место.

– Даже боюсь представить, какое, – честно сказала я. – Подземелье? Ресторан на Останкинской башне? Клуб людоедов?

Кхаран не стал раскрывать свои секреты, промолчал.

Откинулся на спинку дивана, отпил из своего стакана с лимонадом, не спуская глаз с моего лица.

Ему принесли заказ: маленькие кусочки мяса в темно-красном соусе на подушке из риса, но он почти не ел, только перекладывал их с места на место, как будто решал стратегическую задачу в мире, где есть красное море, белые горы и много-много очень вкусных мясных существ.

– Да, это будет нелегко… – сказал он, не отрывая пристального взгляда от моего лица.

– Не то слово! – беспечно отозвалась я и оттолкнулась от стола, раскачиваясь в кресле-гамаке. – А что – это?

– Довести тебя до момента, когда нам пригодятся четыре спальни для сыновей.

Ну вот опять он про это.

Как-то криповато. Мальчику не семнадцать, чтобы продолжать играть в воображаемый будущий дом, куда он приведет меня своей женой. Использовал инструмент для пикапа – отложи, дай сверлу остыть.

В остальном ведь он нормальный здоровый мужик, который мне очень нравится.

Очень.

Прямо очень.

Я закрутила цепь, на которой висело кресло, отпустила – и закружилась, откинув голову и ловя вспышками: зелень лип у воды, взмахи утиных крыльев, мятные листочки на поверхности лимонада, убранную за ухо золотистую прядь волос, острый взгляд.

Затормозила, уперевшись ногами в пол.

Что-то у него только что было странное со зрачками. Очень узкими крошечными зрачками в травяной зелени глаз. А сейчас все нормально. Но я увидела…

– Почему ты так на меня смотришь?

Мне показалось, или он занервничал? Дотронулся до бриллианта в ухе, сменил позу на неловкую.

– Думаю, не умерла ли, – расхохоталась я.

– От чего?

– От радости, что ты тут, такой красивый, сидишь со мной и болтаешь о ерунде. И почему-то тебе это нравится и интересно.

– Тебе никогда не говорили, что на свиданиях не стоит так откровенно признаваться, что тебе нравится человек? Особенно на первом? – с любопытством спросил он.

– Это говорит мне человек, который в первые пять минут знакомства пообещал жениться и заделать мне четырех детей!

Он ничего не ответил, только сложил руки домиком перед собой и оперся на них, скрывая улыбку. Словно говорил мне: «Погоди-погоди, это только начало. Сейчас тебя закружит так, что очнешься ты только в том доме в горах, вешая занавески в четвертой детской».

Когда дети не являются твоей заветной мечтой, такие сценарии больше походят на кошмары. Надо бы держать с ним ухо востро и тщательно предохраняться.

Ух ты, о чем я думаю!

Рановато!

На первом свидании приличные девушки себе такого не позволяют даже в мыслях.

Мне послышалось, или с того конца стола донесся смешок?

В зеленых глазах сверкали яркие искры солнца; Кхаран щурился и крошил булочку общительным уткам, подплывавшим к самому балкончику. Солнечный свет так играл на его волосах, что казалось, мгновение – и от них разбегутся солнечные зайчики, как от зеркального диско-шара.

Все было настолько фантастично, что никакие правила не действовали. Разве можно следовать правилам, когда с тобой случилось чудо?

Я могла бы ждать подвоха: что зеленоглазый принц проспорил друзьям наше свидание, поцелуй или секс. Или подлости: на обратном пути он завезет меня в заброшенный дом, вырежет сердце, пожарит и съест. Или даже банальности: мы окажемся в постели, а он не перезвонит.

Но, знаете, в жизни каждой женщины наступает момент, когда она понимает – миру пора ее оценить. Все эти километры накрашенных ресниц, десятки сброшенных и снова набранных килограммов, бесконечность порванных колготок и сломанных каблуков, слезы в подушку, насильные улыбки, разбитое-склеенное-разбитое-сшитое-разбитое-выращенное-заново сердце – пора получить какую-нибудь награду. Призовую игру. Идеального мужчину.

Именно в тридцать пять самое время. Когда все сроки прошли, брачный рынок аннулировал абонемент и перестала верить во вторую половинку.

Никаких компромиссов! Ни «ну с пузиком, зато добрый», ни «зарплата не очень, но в постели орел», ни «на десять лет младше, сама всему научишь».

Только длинноволосый блондин с кошачьими глазами и повадками воина, одетый в белое и умеющий удивлять.

– Как насчет второго свидания?

– Завтра?

– Сегодня вечером.

Привыкай к чудесам

Это было самый безмятежный и счастливый август в моей жизни. Словно нездешний и странный, зеленоглазый, иллюзорный и загадочный Кхаран на машине, которую не выпускал ни один автомобильный концерн в мире был и правда подарком судьбы за все мои неудачные отношения, за всех предавших друзей, изменивших возлюбленных и те летние вечера, когда ревела, спрятавшись в дальнем углу Ботанического сада.

Солнце вставало умытым и свежим, целый день было тепло, даже жарко, так неистово и прекрасно, как я всегда мечтала. Вечером прохладный ветер приносил запахи трав.

А еще я каждый день говорила:

– Удиви меня.

И Кхаран удивлял. Букетом цветов с зеркальными лепестками, бутылкой лилового вина, от которого я не хмелела, а только начинала чувствовать мир острее, маленькой шкатулкой, выложенной нежно-розовыми камушками, в которой прятался керамический кулон в виде диковинного зверя.

Кулон меня, если честно, испугал. Он выглядел точь в точь как тот, что подарил мне в двенадцать лет соседский мальчик с редким тогда именем Родион. Он сказал, что сделал его сам, в мастерской, где учился лепить из глины. Я была в него немножко влюблена… безумно влюблена. Но смущалась и не могла даже смотреть в глаза. Помнила только его пальцы с этим кулоном на кожаном шнурке.

Он уехал через месяц, я узнала об этом случайно. И носила этот кулон потом долго, очень долго, лет до девятнадцати, когда снова влюбилась – и на этот раз точно узнала, что безответно.

В каком-то диком отчаянии я разозлилась на кулон. Мне показалось, что именно он, эта память о детской влюбленности мешает мне сейчас стать счастливой.

Я расколотила его о мраморный пол на той станции метро, где мне только что сказали, что я выгляжу глупо, бегая за парнями. Осколки были такими мелкими, что когда через секунду я испугалась до полусмерти и от всего сердца пожалела, что сделала это, я не смогла даже собрать их все. Они рассыпались в глиняную пыль прямо у меня в пальцах.

Увидев этот кулон в шкатулке, я чуть не разбила его второй раз. Руки ослабели, и я выронила и его, и шкатулку, но Кхаран молниеносно подхватил их, в который раз впечатлив меня своей реакцией. И когда я объяснила, в чем дело, рассмеялся и заверил меня, что кулон, конечно, красивый и наверняка редкий, но совершенно не явился из прошлого, а был куплен на ярмарке мастеров.

– Твой мальчик просто скопировал чей-то дизайн из журнала или каталога. А ты склонна к мистике! – рассмеялся он. – Чем, кстати, кончилась та история? Помогла разбитая память о прошлой любви?

– Помогла… – тихо ответила я. – Он позвонил мне вечером, и мы целый год были вместе.

Зеленые глаза сощурились:

– Так, значит, не зря разбивала?

– Зря… – я отодвинула рукав легкой белой рубашки. Под ним прятались уже совсем бледные шрамы.

Мне показалось, что нотка гари, всегда неуловимо присутствовавшая в запахе духов Кхарана чуть-чуть усилилась.

Но больше мы об этом не говорили.

Он тоже говорил: «Удиви меня!»

Мои чудеса были попроще.

– Смотри, тут продаются пончики с сахарной пудрой и молочные коктейли прямо как в моем детстве! Ну… и в твоем тоже?

Я покосилась на него. Возраст Кхаран все еще не сказал, документы вынимать повода не было, а на вид он по-прежнему был слишком хорош для этого мира.

Знала бы я тогда, насколько права…

– Да, и в моем тоже. Но ведь сейчас они везде продаются?

– Нет, это не то! – я даже топнула ногой. Ничего они не понимают. Сейчас покажу. – Тут, смотри, даже миксер старый советский из восьмидесятых, карточки не принимают, и даже штуку для фритюра с тех пор не меняли. Заходи.