Текст книги "Танцы на быках"

Автор книги: Артур Сунгуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Спорить с кормилицей не было смысла, и Бранвен замолчала. Матильда отвела девушку в спальню, умыла и причесала. Она настаивала, чтобы миледи надела ночную рубашку и немедленно улеглась в постель, но Бранвен не хотела ложиться до вечерней молитвы, и кормилице пришлось уступить.

– Тогда сядьте вот тут, где воздух посвежее, – служанка подтащила к окну кресло и насильно усадила в него Бранвен, –  и вздремните маленько. А я скажу, чтобы на ужин подали ореховое печенье. Вы же его любите, а сегодня как раз начали печь. И печеньице, скажу вам, удалось отменное.

Оставшись одна, Бранвен прислонилась затылком к плетеной спинке кресла и закрыла глаза. Что за странные события произошли сегодня? Неужели, она и правда помешалась? Или это было какое-то злое колдовство, скрытое в книге?

– Наконец-то мы одни, – раздался у самого ее уха знакомый хрипловатый голос.

 Бранвен приморозило к креслу от ужаса. Мужчина из башни каким-то непостижимым образом оказался в ее комнате и теперь сидел на подлокотнике, едва не касаясь Бранвен голым бедром.

– Что тебе нужно? – спросила Бранвен с придыханием. – Почему преследуешь меня? Сейчас сюда придут мои служанки и...

– Ни к чему нам служанки. Мы прекрасно справимся и без них, – он склонился над девушкой и потянул вязки шнуровки на ее блио.

– Оставь меня! Или закричу!

Мужчина тут же отстранился и нахмурился:

– Ты уже кричала. И ничего хорошего не вышло. Только переполошила людей и себя выставила в дурном свете. Но зачем кричать? Я не нравлюсь тебе? Обычно, женщины млеют от одного моего вида.

– Какое самомнение! Повторяю: немедленно убирайся!

– Вот так новость. А ведь это – та еще заморочка, маленькая леди. Прости, что я – не блондин из твоих снов, но если закроешь глаза, обещаю вести себя, как блондин. Ты даже не заметишь разницы, – и он снова поцеловал девушку в губы.

Дыхание его было легким и сладким, как яблочный дух, и Бранвен, чувствуя слабость и истому во всем теле, унеслась в какую-то сказочную страну, едва не позабыв об Эстландии, ее жителях и собственной чести. Но воспитание, а паче всего – горячая кровь Роренброков сделали свое дело, и в следующее мгновение оскорбитель получил пощечину, а Бранвен истошно заголосила на весь замок, призывая на помощь.

– Ты дикая, что ли?! – воскликнул мужчина, держась за щеку.

Ногти Бранвен оставили три глубоких царапины, он вытер кровь, ругаясь сквозь зубы на непонятном языке. Бранвен нашла в себе силы спрятаться за спинку кресла. Каждый шаг давался с трудом, но сладкий дурман, которым окутал ее незнакомец, постепенно рассеивался. «Яркое пламя! – подумалось Бранвен. – Он – колдун! Поцеловал – и я готова растаять!»

– Не смей приближаться! – пригрозила она, выглядывая из-за кресла одним глазом. – У меня при себе ладанка с мощами преподобной Голейдухи! Мне не страшно никакое колдовство!

– Ну да, – пробормотал мужчина, разглядывая ее, как диковинку из сокровищницы короля.

Двери распахнулись, и на пороге возникла Матильда в сопровождении дюжины солдат.

– Я здесь, моя деточка! Кто посмел вас обидеть? – старуха заметалась по спальне, близоруко озираясь в поисках Бранвен, а стражники вытягивали шеи, заглядывая в спальню графской дочки. Войти посмел только капитан.

– Меня зарежут, а вы знать не будете! – крикнула Бранвен, выскакивая из укрытия. – Немедленно уведите его! В тюрьму и под суд наглеца!

К ее удивлению, этот самый наглец не выказал страха, а преспокойно уселся на кровать, облокотившись на подушки и развалив ляжки. Он еще и принялся почесываться, чем вновь вызвал краску на щеках Бранвен.

– Забрать кого? – после некоторого молчания спросил капитан. Он кашлянул в кулак и затеребил усы. – Миледи что-то привиделось?

– Вы ослепли? – Бранвен раздраженно топнула. – Вон он, сидит на моей постели!.. Уберите его! А ты, Тильда, смени белье, я не лягу, пока не будут постланы чистые простыни.

Воцарилось молчание. Матильда тихо ахнула и затеребила четки, которые извлекла из кармана передника, а капитан кивнул солдатам, давая знак уйти, и сам направился прочь.

– Лекаря бы... – сказал он Матильде вполголоса. – И графине сообщить...

Старуха растерянно кивнула, провожая стражников, а потом принялась доставать белье из сундука, не выпуская четки.

– Сейчас мы все перестелем, моя ягодка, – заговорила она с преувеличенной добротой.  – Конечно, только свежие простыни... Чтобы вам спалось сладко, и никаких страшных снов.

Незнакомец засмеялся, но старуха и ухом не повела. Потрясенная Бранвен застыла посреди спальни и смотрела, как нарушитель ее спокойствия поднимается с постели перед самым носом Матильды, а та начинает менять простыни и взбивать подушки, как ни в чем не бывало.

– Ну, позабавила народ? – нарочито вежливо спросил мужчина, подходя к Бранвен, но все же держась на безопасном расстоянии. Он поглядывал из-под полуопущенных ресниц на девушку, и царапины на щеке не вязались с его взглядом и улыбкой соблазнителя.

– Что это? – прошептала Бранвен одними губам.

– А как ты думаешь? – ответил он вопросом на вопрос, и Матильда опять ничего не услышала.

– Очистительное пламя, сохрани!  – Бранвен всплеснула руками, и слезы сами покатились по щекам.

Матильда тут же подскочила к ней и начала утешать:

– Ничего страшного, деточка. Это от волнения перед свадьбой. Пусть ее, эту вечерю молитву. Я скажу леди Дерборгиль, что вы слишком устали и не спуститесь к ужину, а покушать велю принести сюда. Только сейчас же прилягте, не упрямьтесь, моя ласточка. Я заварю мяты и шалфея, выпьете, уснете, а завтра все забудется.

– Да, завтра... – повторила Бранвен, цепляясь за служанку, как утопающий за воздух. – Завтра все станет, как обычно.... Все пройдет... Это просто... видение.

Черноволосый громко хмыкнул.

– Конечно, пройдет, миледи. Давайте я шнуровочку распущу, – Матильда принялась снимать с госпожи платье.

Бранвен инстинктивно прикрылась, но вовремя вспомнила, что посторонний в спальне – лишь ее больное воображение, и отвернулась, чтобы видеть масляный светильник, в котором трепетал золотистый язычок пламени – жертва яркому огню. Огонь очищает душу и разум, пусть же сейчас он прогонит морок, который Бранвен навлекла на себя то ли тем, что прикоснулась к заклинательной книге, то ли тем, что разбила зеркало.

– Я бы раздел тебя быстрее. И с большей приятностью. А ты такая красавица, что даже смотреть – редкое удовольствие... – сказал мужчина-призрак, неслышно подступив сзади и приближаясь губами к ее виску. Голос у него был сладкий и тягучий, как патока. Голос лишал сил и порабощал одним своим звучанием.

И девушка против воли склонила голову к нему на плечо, не в силах противостоять неведомым чарам, пугаясь и желая власти над собой.

– Взгляни, что твоя красота делает со мной, маленькая леди...

Его мужское естество гордо выпятилось и нацелилось в потолок, и вид сей части мужского тела подействовал на Бранвен, словно пригоршня холодной воды в лицо.

Испуганно ахнув, она нырнула под одеяло, прячась с головой. Какое-то странное видение! Странное и страшное! Высунув нос, Бранвен попросила:

– Няня, не уходи, посиди со мной. И спи сегодня здесь.

– Ах, голубушка вы моя, – Матильда захлопотала вокруг, поправляя подушки и опуская полог. – Кто же тогда с вашей матушкой поговорит и насчет покушать распорядится? Да у меня столько дел еще перед вашей свадьбой. Кто их переделает? И где мне лечь здесь, старой? Сделаем вот как. Я пришлю Ллинет. Для работы она все равно бестолковая, а поговорить – куда как хороша. Девчонка она молоденькая, мясистая, что ваш поросенок на откорме – прекрасно выспится возле камина. И поболтаете с ней в свое удовольствие.

Едва дверь за старой служанкой закрылась, незваный гость присел на край кровати и потянул за одеяло, принуждая Бранвен открыться. Лихорадочно нашарив на груди ладанку, она выставила ее перед собой.

– Так это – твое грозное оружие? – мужчина с улыбкой посмотрел на ладанку.

– Святая Голейдуха защитит меня от любого колдовства.

– Но я не колдун, дитя. Смотри, нахожусь рядом, прикасаюсь к твоему талисману, и ничего не происходит. Я не дергаюсь в конвульсиях и не бьюсь в припадке... – говоря так, он медленно протянул руку и погладил девушку по голове.

Пытаясь уклониться, Бранвен вжалась в стенку, натягивая одеяло до подбородка.

– Если закончила изображать испуганную девственницу, давай перейдем к более приятным занятиям, – сказал он вкрадчиво. – Между прочим, я незаслуженно получил оплеуху.

– Незаслуженно?!

– Совершенно незаслуженно. Ведь если ты не хочешь поцелуев, могла просто сказать. Мы бы пропустили их.

– Пропустили?

– Да, пропустили поцелуи.

– Поцелуи? – девушка невольно облизнула губы и обозлилась на себя за это. Но разум и самообладание  попросту улетучивались, когда рядом сидел голый мужчина и медленно, но верно стягивал одеяло.

Напрасно Бранвен прислушивалась, в надежде уловить шаги слуг в коридоре – в этой части замка было тихо, и лентяйка Ллинет не слишком-то торопилась услужить миледи невесте.

Зато черноволосый подбирался к ней медленно, но верно.

– Не смей прикасаться ко мне! – велела Бранвен,  не выпуская края одеяла, будто играя в игру «кто кого перетянет». – Сейчас придет моя служанка и...

– Я слышал. Та, с которой хочешь поболтать. А со мной поболтать не хочешь, маленькая леди? И с моим младшим братом?

– Ты еще и родню привел?! – возмутилась Бранвен.

Он засмеялся, и Бранвен поспешила перетянуть одеяло на свою сторону, как будто оно могло защитить.

– Почему ты боишься? – спросил мужчина.

– Зачем тебя бояться? Ты всего лишь видение. Я слишком волновалась, плохо спала и...

– Не бойся, – повторил он, – я не причиню тебе зла. Наоборот, доставлю наслаждение.

– Ничего не слышу! Не желаю с тобой разговаривать! – заявила Бранвен затыкая уши.  –  Я переволновалась, – забормотала она, утешая саму  себя, – мне чудятся ужасные вещи... Чего боятся невинные девушки перед свадьбой? Первой брачной ночи. И вот, пожалуйста – чудовище, которое меня преследует.

Мужчина привлек ее к себе, заставляя опустить руки, и объятия его вовсе не были призрачными. Он взял ее за подбородок, чтобы посмотрела в глаза, и поинтересовался:

 – Что скажешь теперь? Я все еще видение или чудовище?

Вместо ответа он получил вторую пощечину и вынужден был отступить.

– Это слишком смахивает на реальность, не так ли, девочка? – сердито спросил он. – Но все же драться тебе не стоило.

Теория с видениями-привидениями рассыпалась в пыль, и Бранвен сидела красная от негодования.

– Держись подальше, развратник! – велела она.

– Что за бред! Зачем ты тогда меня вызвала?

– Я вызвала?

– Ты.

– Я?!

– Да, ты, – он начал терять терпение. – Ты, и никто кроме тебя. Ведь именно ты прочитала призывающее заклинание.

– Заклинание?

– Заклинание.

– Я?!

– Клянусь серебряной лапой моего папы!.. – протянул он, потирая щеку. – Мне опять не везет. На этот раз красотка – но полоумная!

– Не забывайся! – одернула его Бранвен. – Помни, с кем говоришь.

– С кем же? Ах, простите, забыл, что у прекрасной госпожи Рори... как тебя там?.. королевская кровь и королевское достоинство! – было похоже, что вторая пощечина сбила с него староэстландский лоск и напевность. Он злился и не скрывал этого, и именно это преображение придало Бранвен сил бороться с опасным очарованием.

Несколько минут они с призраком обменивались гневными взглядами, а потом, наконец-то, появилась Ллинет – рослая краснощекая девица. Она держала поднос, заставленный тарелками с едой, и глиняную чашку с травяным напитком. Запахло пожаренным хлебом, мятой и разогретым вином.

– Я принесла ужин и еще питье для успокоения нервов, миледи, – сказала Линет, ставя поднос на маленький столик с тремя резными ножками. – Матильда велела, чтобы вы все скушали и все до капли выпили, поэтому извольте слушаться.

Она придвинула столик к кровати и поднесла Бранвен чашку, не обратив внимания на мужчину, сидевшего на постели, хотя чуть не наступила ему на ногу.

– Благодарю, Ллинет, – сказала Бравен. – От одного запаха стало лучше. Я выпью все, но не голодна. Съем немного печенья, а остальное унеси. Постой! Оставь! Унесешь завтра.

 – Конечно, миледи. Оставлю, миледи, – служанка кивнула, но выглядела озадаченной.

– Правильно решила насчет ужина, я ужасно голоден, – мужчина прихлопнул ладонями по ляжкам, глядя на поднос. – Отошли девицу, чтобы не мешала.

Бранвен молча взяла с блюдечка печенье и откусила кусочек. Руки ее дрожали, как в лихорадке.

– Я принесу матрас и подушку, миледи, – сказала Ллинет.

– Нет, не уходи, – велела Бранвен, страшась остаться наедине со странным гостем.

– Но где же мне спать, миледи? Не беспокойтесь, я вернусь быстро, вы спохватиться не успеете, что меня нет, – и служанка выскользнула за дверь, напевая песенку про кудрявую Кейтлин, ждущую моряка.

Бранвен откусила еще кусочек печенья, жуя его с преувеличенным усердием.

– Если не голодна, тогда я съем? – спросил черноволосый и не дожидаясь ответа зачерпнул ложку овсянки с рыбными потрохами, откусил сразу половину фальшивого яйца из лососевой икры и зажевал все куском пшеничного хлеба.

– Для призрака ты удивительно прожорлив, – заметила Бранвен.

– Наверное, потому что я – не призрак, – ответил тот с набитым ртом.

– Кто же ты? – очарование пропало, и теперь Бранвен взирала на мужчину без приязни. Яркое пламя, он даже пальцы облизывал! Никакой куртуазности!

Тарелки пустели на глазах, но трапеза была прервана появлением Ллинет, притащившей матрас и подушку. Она увидела полную чашку травяного настоя, о котором Бранвен совсем позабыла, и расстроилась:

– Как же так, миледи? Матильда сказала, непременно надо выпить. Это подарит вам крепкий и спокойный сон.

Бранвен подчинилась и допила успевший остыть напиток. Выплюнув попавший в рот листочек мяты, она обратилась к служанке с самым невинным видом:

– Никак не могу уснуть. Помассируй мне ноги, душечка?

– Слушаюсь, миледи, – и Ллинет всем своим дородным телом уселась на колени черноволосому, который вскочил с проклятиями, пройдя через служанку, как ветер через редкую ткань.

Ллинет поежилась:

– Сквозит где-то, миледи. Наверное, ставни рассохлись. Завтра позову плотника.

Она начала массировать ступни Бранвен, напевая вполголоса. Сейчас она пела песню про красавицу Мол-Меха – нежно-медовую, которая танцевала под боярышником и была похищена волшебным крылатым народцем.

– Ты это умышленно подстроила? – возмущался тем временем мужчина. – Решила поиздеваться?

Но Бранвен была слишком поражена увиденным, чтобы ответить, каковы были ее намерения. Зажав ладонью рот, она пыталась вернуть здравость мысли, и это ей никак не удавалось. Да еще черноволосый развратник крутился рядом, размахивая своим достоинством, как герольд жезлом на турнире – где уж тут обрести спокойствие?

– Ты все-таки призрак,  – тихо сказала она, стуча зубами.

– Вам тоже холодно, миледи? – Ллинет все еще зябко поводила плечами. – Сквозняк, верно? Камин разжигать не станем, а вот жаровню я принесу.

Она отправилась за жаровней, а Бранвен обратилась к видению, которое оказалось очень непонятным видением. Она сказала, стараясь смотреть в  сторону:

– Прошу, отойди подальше, ты смущаешь меня. Я никогда не видела мужчин вот так... И мне не по себе.

– Подальше? Я не ослышался?  – призрак недовольно скривился, но от кровати отошел и сел в кресло, забросив ноги на стол. Так его чресла не выставлялись напоказ, и если немного пофантазировать, можно было представить, что он вполне себе одет.

– Хорошо, что ты такой сговорчивый. А теперь – исчезни. Уходи туда, откуда пришел.

– Поверите ли, госпожа, только об этом и мечтаю.

– Так уходи!

– И мгновения бы не задержался. Но когда я тебя обнимаю, ты начинаешь реветь, как корова на сносях, и дерешься, как кухарка.

Бранвен вспылила:

– Потому что ты ведешь себя, как невежа из конюшни!

– Неправда, сначала я был до слащавости мил. И поучил плюху.

– Ты получил ее по делам своим! Зачем домогаешься меня, негодный?

Он посмотрел насмешливо:

– А как, по-твоему, я должен вернуться?

– Как?

– Ты и вправду глупа или притворяешься? – спросил он без обиняков.

– Прекрати оскорбления! – Бранвен стукнула кулаком по подушке. И куда только подевались ее манеры, которыми она так гордилась? Ей стало стыдно за собственную несдержанность. Но стыдно не перед гостем, а перед собой. Призвав себя к спокойствию, она несколько раз глубоко вздохнула и надменно осведомилась:

– Как твое имя, развратник?

Мужчина хмыкнул, но назвался:

– Эфриэл.

На древнем наречии это означало «Бычья сила», и подразумевалась вовсе не сила рук или ног. Бранвен снова покраснела, и готова была саму себя отхлестать по щекам. Никто не вгонял ее в краску чаще, чем этот невоспитанный мужлан.

– Тебя не могут так звать,– сказала она. – Я требую, чтобы ты назвался по-настоящему.

– Послушай, красотка, что тебе не нравится в моем имени? Вот тебя зовут Бранвен, верно? И я тоже мог бы заявить, что это невозможно. Как маленькая глупая девственница может зваться «Благостное лоно»?

– Неправда! – крикнула Бранвен, но тут же опомнилась и заговорила тише. – Мое имя означает «Мудрая дева».

– Да ну, – ухмыльнулся Эфриэл.

– Кто ты такой? Откуда явился? И причем здесь призывающее заклинание?

– Ты же не разговариваешь с чудовищами, – поддразнил он.

– Ответишь или нет?

– Отвечу. Хочешь узнать, кто я? Я – сид. В вашем мире еще помнят о нас?

– Сид? – Бранвен несколько секунд осознавала услышанное. – Крошка со стрекозиными крылышками из детских сказок? Умнее ничего не придумал?

– Крошек с крылышками придумали вы, люди, – презрительно заявил Эфриэл. – Вы никогда не отличались особым умом, поэтому дурацкие сказки – по вашей части.

– И чего ради ты явился к нам, глупым и презренным смертным? – спросила Бранвен, не зная – верить ему или принять за сумасшедшего, или посчитать сумасшедшей себя.

– Я оставил? Да сколько раз повторять: это ты вызвала меня заклинанием. Ты прочитала заклинание – я появился. И теперь жду, когда ты отправишь меня обратно.

– Я?!

– Мы опять возвращаемся к бессмысленным разговорам, – вздохнул сид. – Ты, дитя, ты.

– Постой, кажется, начинаю понимать... – Бранвен переплела пальцы и наморщила лоб. – Та книга, которую я нашла... Я прочитала заклинание на призвание любви...

– Радуешь меня необыкновенно, – сид вежливо похлопал. – Поклон за сообразительность.

– Я призывала любовь, а не тебя.

– Красотка, ты хотела любви, и я пришел, чтобы ее дать.

– Нет, – Бранвен покачала головой, – я хотела вовсе не твоей любви. Я читала заклинание на любовь моего жениха, лорда Освальда.

– Какая милая наивность. А тебя не смутило, что в заклинании не упоминалось имени твоего жениха?

Бранвен захлопала ресницами, охваченная неподдельным ужасом:

– Ты говоришь... то есть... – бормотала она.

– Мы начинаем прозревать, правда? Объясню еще проще. Это заклинание читают девицы и не совсем девицы, которые хотят крепких мужских объятий. Они читают, я появляюсь, люблю их до умопомрачения – и исчезаю, сделав свое дело. Но я не могу исчезнуть, если та, которая меня вызвала, не получит плотского удовольствия. Так что прекрати ломаться и получи от меня удовольствие, – он приглашающе раскинул руки и встал навстречу Бранвен, показывая себя во всей красе.

Краснеть дальше было попросту некуда, но Бранвен умудрилась это сделать. Теперь она сидела пунцовая, словно спелая вишня. Три раза она пыталась заговорить, и три раза у нее ничего не получалось. Все это время сид наблюдал за ней с вежливым вниманием, но во взгляде было столько иронии, что Бранвен не сомневалась – в душе он потешается над ней, над ее глупостью и над ее смущением.

– Я вынуждена извиниться, – выдавила она, опуская голову, чтобы не видеть насмешливых глаз. – Произошла досадная ошибка, я не нуждаюсь в твоих услугах.

– Мне от этого ничуть не легче. Хотелось бы вернуться, – ледяным тоном заявил сид.

– Тебе придется отыскать другой способ. Я просватана и храню верность моему жениху, лорду Освальду, – возразила Бранвен.

– Серьезное заявление. Ты верна жениху, а мне-то что прикажешь?

– Я уже сказала, поищи другой способ...

– Другого способа нет, красотка, – сказал сид зловеще, и в следующий миг Бранвен оказалась на лопатках, утонув в перине, а сверху пристроился Эфриэл. – Да ты сама этого хочешь, глупышка, – мурлыкнул он, ловя губы девушки, которая только и могла, что отворачивать лицо то вправо, то влево. – Хотя я готов поиграть в твою игру, ведь приз обещает быть таким сладким...

Бранвен забилась под ним, пытаясь освободиться, но ее держали крепко, как стальными оковами.

– Ты же не возьмешь меня силой?! – пискнула она, тараща глаза.

– Это и не потребуется, ты сама согласишься с радостью.

– Никогда-никогда-никогда! Мне это так противно, так противно... как съесть дождевого червя!

Сравнение рассмешило Эфриэла, и он даже позабыл о поцелуях, вдосталь насмеявшись.

– Девичьи капризы и глупости, – заявил он безоговорочно, располагаясь рядом с Бранвен и закидывая на нее ногу, чтобы не вырвалась. – Не бойся, я быстро управлюсь. Вот помню, как-то меня вызвали двенадцать монахинь из монастыря святой Вуны, что в Мерингии, тогда – да, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы оказаться дома...

Бранвен ахнула, а он закончил, глядя насмешливо:

– ...а такую нежную гусочку, как ты, я бы вознес на небеса за четверть часа.

– Сколько тебе повторять! Я не желаю этого! Если ты ведешь себя, как животное, то я – благородная леди. И знаю, что хорошо, а что нет.

– Ты в этом уверена? – спросил он приглушенно.

Бранвен зажмурилась, чтобы не видеть красивого смуглого лица, склонившегося над нею.

– Прошу, не принуждай меня к тому, что мне неприятно, – пробормотала она, заикаясь на каждом слове.

И сид вдруг отпустил ее. Он даже встал с кровати и отошел к окну, словно ему стало страсть как интересно посмотреть на звездочки небесные. Бранвен несмело поднялась, приглаживая растрепавшиеся волосы.

– Все же, ты настоящий рыцарь и не обидишь даму, – сказала она. – Зачем же ведешь себя, как варвар?

– Не обольщайся, – Эфриэл ответил ей, не поворачивая головы. – Просто я не могу не подчиниться женщине в ее желаниях. Это одно из условий призывающего заклинания. Я обязан делать то, что ей приятно, и не делать того, чего она не хочет.

– О! – Бранвен приободрилась. – Значит ли это, что ты не тронешь меня, пока я сама не захочу?

– Значит.

– Так я никогда не захочу, – обрадовала она его.

Возвратилась Ллинет, пыхтя под тяжелой ношей – жаровней и вязанкой щепок из фруктовых деревьев. За ней следовали дамы Роренброк – близняшки и леди Дерборгиль. В спальне сразу стало шумно и тесно. Тигриша полезла шарить по ящикам стола, ей срочно понадобилось павлинье перо для написания новой баллады, Ллинет поставила жаровню на пол и принялась разжигать огонь, чиркая кресалом, а леди Дерборгиль и Киарана нависли над Бранвен, которая куталась в одеяло, краснела, бледнела и не могла толково ответить ни на один вопрос.

– Ты нездорова? Что у тебя болит? – волновалась вдовствующая графиня. – Может, послать за мэтром Мэлвиром?

– Матушка, не надо лекаря, – убеждала Киарана, – я сама заварю настой из рябины с медом для сестры. Посмотрите, ее лихорадит, ей нужны тепло и много сладкого питья, а мэтр Мэлвир пустить кровь и только.

– Ах, не строй из себя знахарку, – отмахнулась от младшей дочери леди Дерборгиль. – Пустить кровь пойдет ей на пользу. У нее такие красные щеки! А вдруг это переизбыток крови?! Это очень, очень опасно!

– Переизбыток крови случается только у пожилых людей, – терпеливо объяснила Киарана. – С Бранвен такого точно не произойдет.

– Много ты понимаешь! – леди Дерборгиль начала сердиться.

Бранвен смотрела на родных – таких разных, но одинаково горячо любимых. Как они волновались из-за нее. Все, даже Тигриша, которая нашла заветное павлинье перо и теперь щекотала им пятки Бранвен, чтобы рассмешить. Они добрые, милые и красивые. Бранвен была уверена, что Роренброки – самый красивый род в Эстландии и за ее пределами. Рыжие кудри близнецов горели в свете свечей начищенной медью, а головку леди Дерборгиль украшал квадратный алый генин, расшитый золотом. Легкая вуаль – последнее веянье моды – спускалась до самого пола, и графиня то и дело заворачивалась в нее, чтобы продемонстрировать прозрачность ткани. Правда, чаще всего вуаль цеплялась за резьбу кровати, скамеечку для ног или угол комода.

– Все хорошо, матушка... Не надо никаких настоев, Киарана. После твоего последнего, из бузины, у меня ужасно болел живот... Тигриша, ты сломаешь перо, а оно ужасно дорогое... – но никто не слушал бедную Бранвен. Да еще Ллинет разожгла после долгих стараний жаровню, и спальня наполнилась тяжелым маслянистым дымом.

Леди Дерборгиль закрыла рот и нос платочком, одновременно ругая служанку за глупость – зачем понадобилось топить жаровню, когда теплее, чем летом; близнецы надсадно кашляли; сама Бранвен уткнулась в одеяло, пытаясь дышать как можно реже. В довершение всего в спальню нагрянул Найси, пришел в восторг от увиденного и принялся скакать по комнате, распевая деревенские песни на местном наречии, едва не отправив мать в обморок.

– Настоящий курятник, – презрительно сказал Эфриэл, наблюдавший от окна.

Бранвен услышала его и чуть не сгорела от стыда, но вместе с тем и возмутилась.  Выплеснуть справедливый гнев она смогла, когда семейство Роренброков соизволило удалиться, а Ллинет поволокла злополучную жаровню прочь.

– Хорош ты, подглядывая со стороны! – выпалила Бранвен. – Если бы люди знали, что за ними наблюдают, то вели бы себя по-другому!

– То есть, лицемерили бы? – уточнил сид, подбирая с подноса остатки еды. Откушав, он посмотрел на кровать, но Бранвен яростно помотала головой, и сид со вздохом отправился устраиваться на лавке. Бранвен только поджала губы, пожалев о сумке для ниток, которую он запихнул под голову вместо подушки

– Я бы не назвала это лицемерием.

– А я бы назвал. А чтение заклинаний, если ничего не смыслишь в колдовстве, я назвал бы несусветной дуростью,

– Но я же извинилась...

– Дитя, от твоих извинений мне не легче. Повторяю, я не намерен скитаться в твоем мире вечность. Поэтому разрешаю тебе немного поломаться, раз благородные леди не могут без кривлянья, а потом...

– Поговорим обо всем завтра, – шепнула Бранвен, заслышав шаги Ллинет в коридоре. – Мне надо подумать.

– Думай, – великодушно разрешил сид. – Только не слишком долго.

Завтра. Как всегда перед сном Бранвен сложила ладони, прося яркий огонь прогнать демонов и ниспослать светлые сновидения, но как ни пыталась, не смогла вспомнить ни единого слова из молитвы на ночь грядущим. Ллинет погасила свечи кроме одной, тихонько напевая, разложила у камина матрас и стала снимать чепец, доставая из толстых кос многочисленные булавки.

Бранвен боялась, что после сегодняшних переживаний она не сможет уснуть до утра, но сон отяжелил ресницы почти сразу.

«Завтра! – подумала Бранвен, погружаясь в дремоту. – Завтра все само решится. Я проснусь, а этого... этого уже не будет. Он исчезнет, как исчезает любой морок по утрам, как демоны исчезают от лица огня».

Она закрыла глаза, и вскоре ее дыхание стало тихим и ровным. Уснула и служанка, которой не помешали ни жесткий пол, ни тощий матрас.

Одному Эфриэлу не спалось. Он долго смотрел на язычок свечи, размышляя о превратностях судьбы, которая отдала его в руки несмышленой девственницы со странными принципами и понятиями о чести. Он перевернулся на бок, чтобы видеть изголовье кровати. Тонкий девичий профиль притягивал взгляд, личико светилось в темноте полога, подобно льдинке. Все же, она странная, эта барышня Рорен... как ее там? Какой-то жених, какие-то обязательства. Как будто он просит нечто запредельное. Потирая место пониже живота, Эфриэл еще долго ворочался на неудобной лавке, где ему было тесно, пока и его не одолел сон.

Глава III

Проснувшись, Бранвен некоторое время нежилась в постели, наслаждаясь теплом и покоем. Потом открыла глаза и увидела солнечный луч. Он всегда проникал в щелку ставня и устраивался на подушке. Только в зимние дни предпочитал сидеть на каминной полке. Когда Бранвен была маленькая, она думала, что луч подбирается ближе к камину, чтобы согреться, ведь ему приходилось бежать от солнца до спальни по морозу. В луче плясали пылинки – маленькие, меньше просяного зернышка, золотистые, как угри, и такие же юркие. Бранвен попыталась вспомнить, что ей снилось, но почему-то в голове вертелись лишь танцующая Мол-Меха и крылатый народец. Проснулась Ллинет и на цыпочках начала убирать матрас, скатывая его валиком, натянула платье и заплела косы, упрятав их под чепец.

– Уже пробудились, миледи? – спросила она, заметив, что глаза у Бранвен открыты. – Подать вам ночную вазу?

Воспоминания о сновидениях растаяли, спать больше не хотелось, и Бранвен откинула одеяло, потягиваясь и позевывая.

Ллинет принесла изящный фарфоровый горшочек, крышку которого украшали два милующихся лебедя, и поставила у кровати.

– Погода сегодня – как в мае, – сказала она, снимая ставень. – Посмотрите, миледи, солнце прямо играет!

– Ну и к чему было совершать такую подлость? – раздался вдруг недовольный мужской голос, и Бранвен, пискнув, юркнула обратно под одеяло.

На лавке ворочался вчерашний кошмар – голый черноволосый человек. Нет, не человек – сид! Эфриэл. Перед мысленным взором Бранвен мгновенно пронеслись события минувшего дня, и даже коленки задрожали, хотя она вовсе не стояла на ногах.

Солнечный свет, хлынувший в окно, потревожил сида. Он недовольно морщил нос и тер переносицу, сдерживаясь, чтобы не чихнуть. И ворчал, ворчал, как столетний старик:

– Мало того, что эта нелепая великанша топает, будто гренадер, так еще и окна нараспашку! Эй, маленькая леди, скажи, чтобы она убралась и дала поспать!

– Не сделаю ничего подобного, – отрезала Бранвен. – Мне надо умыться и одеться.

– Что, миледи? – Ллинет оторвалась от созерцания прекрасного утра. – Вы хотите одеться сейчас?

Бранвен прикусила язык.

– Нет, оденусь позже, – сказала она. – Подай халат и согрей воду.

Служанка достала из комода шелковый зеленый халат и помогла Бранвен его надеть, расправляя складки на изумрудной ткани. Потом наступила очередь домашних туфель, сшитых из мягкой кожи, и опушенных мехом вокруг щиколотки. Потом Ллинет перевязала волосы Бранвен лентой пониже затылка, чтобы не мешали во время утреннего туалета, и отправилась в кухню за горячей водой для умывания.

– Судя по хмурому личику, ты все еще не готова отправить меня домой, – заметил Эфриэл, зевая и почесывая шею.

Он был не в лучшем настроении. Ночью он предпринял пару попыток забраться к несговорчивой леди в постель, но был с позором изгнан. Впервые за всю его долгую жизнь женщина поворачивалась к нему спиной и просила оставить ее в покое, обидно зевая при этом. К счастью для его самолюбия, упрямая девица напрочь позабыла о ночных посягательствах, иначе было бы совсем противно.