Текст книги "Танцы на быках"

Автор книги: Артур Сунгуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Ешь, а потом сбежим отсюда. Переночуем в лесу и пойдем в сторону столицы.

– Нет, – решительно сказала Бранвен. – Я намерена отдохнуть по-человечески, в тепле и в постели, и завтра не двинусь с места – у меня ноги распухли, я идти не могу. Утром отправим гонца в Ла-Корунью, чтобы за мной прислали. Или лучше послать письмо лорду Освальду... – она замялась.

– Лучше лорду Освальду, – сказал свое слово Эфриэл. – Неизвестно, кого старуха Леоакадия отправит за тобой. Мне хватило приключений. Больше я не буду прыгать с обрывов даже ради тебя. И все же, хорошо бы нам убраться...

Они съели все до крошки, выпили все до капли, и продолжали спорить о том, где провести ночь, пока Бранвен не уснула на полуслове.

 – Слабосильный воробышек, эк тебя повело, – сказал Эфриэл, хотя она уже не могла его слышать. – Выпила из наперстка и тут же свалилась!

Он хотел разуть ее, но передумал, и сам улегся, ощущая тяжесть во всех членах. Странно, выпили они совсем немного, да и питье было не слишком забористым. Неужели, обитая в мире смертных, он сам стал слабаком, вроде них?

Бранвен дышала тихо и ровно, Эфриэл накрыл рукой ее руку и уснул, так спокойно, как никогда не спал в Тир-нан-Бео. Ему редко снились сны. Последний он видел лет двести-триста назад. Тогда ему привиделись лесные коты, шнырявшие по постели и скалившие мелкие острые зубки. Но тут все было понятно – перед этим его шесть ночей подряд вызывала женщина по имени Кат – Лесная Кошка, которая в порыве страсти кусалась до крови. Так он и ходил в Финнеасе – искусанный, весь в красных круглых отметинах, вызывая насмешки.

Этот же сон был другим.

Эфриэлу снилось, что он бредет через леса Тир-нан-Бео, и ветви, словно живые, хватают его за плечи, за волосы и царапают каменными листьями. Из чащи появляются и исчезают братец Адамайр в папашином плаще, и Айрмед с корзиной трав, и одноглазый привратник Иререо, и Ли-Бан, которая хмурится, чем-то недовольная. Всякий раз Эфриэл бросался туда, где возникала знакомая фигура, но видение рассеивалось, словно пар над котелком с кипящей водой. А потом лес закончился, и он очутился на краю пропасти. Черные скалы, поросшие медной травой, уходили отвесно вниз, и дно пропасти терялось в тумане. Эфриэл снова испытал ужас, пережитый при падении с Хальконовой кручи. Он хотел отступить, но как это бывает во сне – тело налилось каменной тяжестью, и невозможно было сделать ни шага. Из темноты вышел папаша Нуада, пристукивающий ногтями по серебряной длани. Папаша что-то говорил, но Эфриэл не мог разобрать слов. А потом кто-то обнял его и увел от кручи, и от папаши, и от хмурой Ли-Бан, которая вдруг вылезла из пропасти. И этот кто-то повел его через каменный лес, потом серебряным лугом, и как-то незаметно вывел на луг настоящий, где светило самое настоящее солнце, и пчелы роились над цветущим вереском. И Эфриэл даже не удивился, обнаружив, что следует за леди Бранвен. Она была в голубом свадебном платье – как когда-то в церкви, и волосы у нее так и лились с макушки до колен – светлые, как воск, но мягкие, как горностаевая шкурка. «Я все обдумала и решила, – говорила маленькая леди, важно кивая в такт словам. – Я все решила». «Что ты решила?» – хотел спросить Эфриэл, но не смог пошевелить губами. «Ты останешься со мной навсегда!» – торжественно объявила она. В тот же миг поднялся ветер, сорвал с деревьев осеннюю листву, закружил ее золотым вихрем. Солнце скрылось, а луг заблестел серебром, и Эфриэл понял, что он опять оказался в Тир-нан-Бео. Понял и испугался. Он метался по лугу, разыскивая Бранвен, но она исчезла, и только ветер все усиливался, а потом загремел гром поздней осенней грозы...

Сид с трудом очнулся от дремоты, когда почувствовал присутствие чужих. Их голоса он и принял за громовые раскаты. Человеческая речь била прямо в мозг, хотя люди разговаривали вполголоса. С трудом разлепив веки, Эфриэл увидел «короля» Пако и двух его друзей. Они стояли у постели и рассматривали спящую Бранвен. Эфриэл взметался – ему показалось, что сейчас придется защищать девушку от насильников, но тело отказывалось слушаться, да и мысли текли лениво, все еще переживая события сновидения. Впрочем, мужчины не спешили нападать на Бранвен.

– Уснула. Теперь проспит до обеда, – сказал Пако, осторожно пошевелив Бранвен.

– Она сказала, что жена герцога, – опасливо пробормотал один из его друзей.

– Верь всему, что услышишь, – презрительно фыркнул Пако. – Ты столько ездил по окрестностям Ла-Коруньи – и часто видел разбойников?

Он засмеялся, и остальные засмеялись тоже.

– Но герцог и вправду недавно женился, – вспомнил опасливый.

– И что? Ты думаешь, что герцогиня Аллемада сразу после свадьбы помчалась в захолустную дыру под названием Мостоле? Что ей тут понадобилось? Настоящая герцогиня в Ла-Корунье, там устраивают праздник за праздником в ее честь. Говорят, веселье продлится еще две недели. Если Фонс не опоздает, мы успеем вдосталь погулять.

– Но у нее руки, как у благородной.

– Ага, а ноги – как у бродяжки. Ты дурак, Начо. С тебя станется – посмотришь, какие руки у шлюх, и всех их примешь за знатных пейнет. Нам главное – получить деньги с Фонса, а там пусть сам решает, что делать с этой красоткой.

Мужчины удались, тихо прикрыв двери, и Эфриэл позволил себе закрыть глаза, раздумывая над тем, что услышал. А услышанное ему не нравилось. Почему это Игнасио вдруг отзывается на имя Начо? И что это за Фонс? И какие деньги с него хотят получить, и почему он должен решить судьбу Бранвен? Превозмогая слабость, Эфриэл заставил себя сползти с кровати, и около четверти часа сидел на полу, пережидая головокружение.

«Крысиные дети опоили чем-то, – лениво подумал он. – А всему виной – глупость некой маленькой леди, которая мнит себя чересчур умной».

Он все же встал, пошатываясь добрел до порога, выглянул и обнаружил, что на двери висит вполне себе крепкий замок. Сид подергал его для верности, но замок был закрыт, и ключа рядом никто не оставил. Это было плохо, очень плохо. Будь дверь не заперта, он бы унес глупую леди  отсюда подальше, но люди, к сожалению, не имеют способности просачиваться сквозь доски.

Вернувшись, Эфриэл открыл ставень и убедился, что «король» Пако знал, что делал – на окнах были двойные решетки, а в комнате не нашлось ничего острого и крепкого, чем можно было сломать решетку или сковырнуть замок.

Он попробовал разбудить Бранвен, но та лишь сонно бормотала в ответ.

– Вот, значит, как, – поругал он ее, укладываясь рядом. – Тогда и я посплю, а то придется спасать тебя, а я уставший...

Они проспали почти до рассвета. Сквозь сон Эфриэл слышал, как заорали петухи, предвещая утро, а проснулся оттого, что кто-то склонился над кроватью, держа перед собой светильник. Заслонившись ладонью, он приподнялся на локте. Что касается Бранвен, она по-прежнему сладко спала, и ее сна не потревожили ни свет, ни мужские голоса, ни касания. Мужчина в бархатном костюме бесцеремонно ощупывал тело девушки, но делал это без малейшего намека на страсть – деловито, будто покупал барашка на рынке.

– Хорошенькая мордашка, но тельце жидкое, – сказал он. – Беру за два золотых.

– Фонсик, а не дешево ли? – отозвался «король» Пако.

– Три, уговорил.

– Ну ты и скупердяй, Фонсик! – зло ответил «король». – Пять. Или я забираю девчонку.

– Четыре.

– Согласен, – прошипел Пако. – Но когда-нибудь ты треснешь от жадности.

Фонс невозмутимо отсчитал четыре монеты, и «король» Пако исчез, а вместо него появились двое верзил, завернули бесчувственную Бранвен в покрывало и понесли вон. Эфриэл тащился за ними, падая на колени через каждые пять шагов, но сознание уже прояснилось, и слабость медленно, но верно отступала.

Попали из огня, да в горнило! И гадай теперь – что это за люди, зачем и куда несут нежную леди, и как теперь ее спасать.

Невозмутимый трактирщик проводил взглядом троих мужчин, двое из которых несли сверток, откуда торчали ноги в стоптанных туфлях, и продолжил меланхолично протирать кружки.

Во дворе стояла крытая деревянная повозка, запряженная парой тяжеловозов, и запертая на засов. Фонс отодвинул засов, и его помощники попросту вытряхнули Бранвен из покрывала внутрь повозки. Эфриэл слышал, как покатилось тело, и сразу же пролез следом. В повозке сидели и лежали шесть девушек – все простоволосые, оборванные и грязные. Они только что проснулись и боязливо сгрудились в дальний угол, не спеша помочь еще одной пленнице. Посреди в полу была прорезана дыра в четыре ладони – справлять нужду, и валялись три соломенных коврика, протертые до дыр.

Снаружи кто-то крикнул на лошадей, и повозка покатилась, подпрыгивая на камнях. Эфриэл устроился возле Бранвен, время от времени высовывая голову, чтобы узнать, куда они едут. Но пока солнце не взошло, определить путь было невозможно. Через два часа после рассвета Бранвен слабо застонала и открыла глаза.

– С пробуждением, – сказал Эфриэл.

– Где я? – спросила Бранвен, пытаясь сесть.

Пленницы тотчас отвернулись от нее, прячась за распущенными волосами. Они и между собой не болтали, эти пленницы. Только всхлипывали иногда.

– Что происходит? – спросила Бранвен, сжимая виски. – О, как болит голова...

– Голова болит? – сид прислонился затылком к стене повозки. – Поблагодари своего благородного друга Пако. Он продал тебя какому-то бандиту за четыре золотых.

Бранвен воззрилась на него с ужасом:

– Но в Эстландии нет рабства, – сказала она запинаясь.

– Конечно, нет. И бандитов нет, которые подсыпают в вино сонный порошок. И экономесс, которые пытаются убить своих хозяек, тоже нет. И вообще – все это нам снится. На самом деле мы с тобой лежим в тепленькой постельке, а под постелькой стоит ночной горшок с голубками.

– Прекрати, не время язвить...

– А для чего время? Подскажи мне, маленькая гусыня? Может, сейчас время забиться в истерике или заплакать? Так начинай. А я пока отдохну.

– Не буду я плакать, – сказала Бранвен, но слезы потекли сами собой.

Эфриэл увидел и смягчился.

– Слезами не поможешь, – сказал он, вытирая ладонью мокрые щеки девушки. – Не плачь, как-нибудь выпутаемся. Что такое повозка по сравнению с прыжком с Хальконовой кручи?

– И то правда, – шмыгнула носом Бранвен.

Повозка неспешно ехала от Мостоле к востоку. По подсчетам Эфриэла, они крутились где-то рядом со столицей, и вскоре добрались до очередного живописного городка.

– Проезжаем городские ворота, – оповестил Эфриэл. – Названия не вижу, но точно не столица.

Повозка резко остановилась, и снаружи послышался голос: «Что везешь?» И Фонс весело ответил: «Курочек! Смотреть будешь?» Мужчины захохотали, а потом первый голос отозвался: «Потом посмотрю, когда будут бегать по арене».

Повозка опять двинулась и несколько раз круто свернула в одну сторону и в другую. Потом загремел засов, и в повозку хлынул яркий солнечный свет, заставив пленниц зажмуриться.

– Выходите, вот и благословенная Тавра! – скомандовал Фонс.

Он стоял возле повозки, засунув большие пальцы рук за алый атласный пояс.

Бранвен вышла последней, и Эфриэл, помогавший ей спуститься по лесенке, почувствовал, как она вздрогнула.

– Этот мужчина... – прошептала она, – это родственник Леоакадии...

Теперь и Эфриэл припомнил, где встречал господина Фонса. Ну конечно же, пригород Ла-Коруньи, старуха беседовала с ним о курицах. Стоп! О курицах ли?

– Да у них тут все повязано, – сказал он медленно. – И трактирщик тоже в доле. Не удивлюсь, если и твоему мужу обо всем известно. Вспомни, что они говорили про белых курочек для герцога, а тут все девчонки светловолосые. Похоже, их подбирают твоему муженьку в постель. Попробуй напугать этого торговца. Пригрози ему местью герцога и пообещай богатое вознаграждение.

– Нет.

– Нет?

– Я ничего не скажу ему. Пусть считает меня обыкновенной вилланкой.

– Глупо.

– Не спорь, – твердо сказала Бранвен. – Я хочу узнать все наверняка. И либо перестану подозревать лорда Освальда, либо...

– Либо – что?

Но она не ответила.

Торговец в бархате вышел перед пленницами, выстроенными в одну линию. Его сопровождали охранники, и у каждого к поясу была приторочена сыромятная плеть.

– Слушайте меня! – провозгласил Фонс, прохаживаясь перед девушками, которые испуганно горбились, стараясь прикрыться – рубашки их были обветшалыми и изодранными. – Все вы ехали сюда, оплакивая свою судьбу, и не знали, дурочки, что вам несказанно повезло. Здесь вы будете жить в тепле и сытости, о вас будут заботиться, вы станете богаты и знамениты, а наиболее удачливые смогут заполучить в любовники знатных вельмож, если, конечно, в этом вы находите свое счастье. Каждая из вас будет получать жалование ежемесячно, кроме того – одежду, еду и кров.

Некоторые девушки оживились, заслышав про деньги и возможности.

– От вас требуется только усердие и послушание, – продолжал Фонс. – И первое, с чего мы начнем – с имен. Забудьте, как вас звали. Теперь вы получите новые имена, я назову их, а вы запомните и впоследствии обращайтесь друг к другу только так. Когда вас вызывает старший, прежде всего называйте свое новое имя. Ослушниц накажут плетью. Ты, – он ткнул пальцем в первую девушку, – у тебя длинный нос, ты будешь Наригуда. Ты низкого роста, будешь Пекинья. У тебя родинка на щеке – Люнара.

Когда очередь дошла до Бранвен, Фонс взял ее за волосы надо лбом и повернул лицо девушки из стороны в сторону.

– Ты слишком нежная, будешь зваться Марикуза.

Он снова вышел на середину и объявил:

– Вас проводят по комнатам, сегодня отдыхайте и наедайтесь, а завтра начнется обучение. Помните: прилежание в школе тавропол поощряется, непослушание карается.

– Школа тавропол? – Бранвен посмотрела на Эфриэла. – Это что-то связанное с быками?

– Ты! – заорал Фонс, указывая на Бранвен, и девушка подпрыгнула от испуга. – Кто разрешил тебе говорить? Выйди вперед!

Она сделала несколько шагов, колени ее подгибались.

– Имя!

– Что? – пробормотала она.

– Ответ неправильный! Ты – Марикуза. За нарушение правил получаешь три удара.

Эфриэлу оставалось только стиснуть зубы, глядя, как нежную леди тут же уложили на землю и трижды вытянули сыромятной плетью поперек икр. Хозяин не желал портить товар, за который платилось золотом.

– Вернись на место и не болтай, – велел Фонс, толкая Бранвен ногой. – Остальные смотрите и помните, что будет с вами в случае неповиновения.

Эфриэл хотел помочь Бранвен подняться, но его опередила стройная девушка лет пятнадцати, светловолосая, как и большинство пленниц. Только выглядела она не заморенной и не несчастной, и была одета в чистую тонкую рубашку и мужские штаны длиной до колен.

– Надо слушаться, – сказала девушка, – будешь слушаться – тебя не станут бить. Пойдем, все покажу тебе и расскажу. Меня зовут Джасинта, будешь жить со мной, так хозяин велел. Теперь я – твоя старшая сестра, – добавила она важно, хотя была года на три младше Бранвен. – Ты должна меня слушаться.

К остальным пленницам тоже подошли девушки и повели их в сторону одноэтажного глиняного здания с узкими зарешеченными окнами.

Бранвен утерла слезы и несколько раз шмыгнула носом.

– Меня зовут...

– Марикуза, – закончила за нее Джасинта. – Забудь про прежнее имя, если не хочешь снова отведать плетей. Это больно, зачем терпеть боль из-за собственного упрямства?

– Золотые слова, – поддакнул Эфриэл.

Джасинта привела Бранвен в маленькую комнату, в которой хватало места только на две лежанки, а пол был обмазан глиной.

– Вот здесь будешь спать, – Джасинта указала на одну из лежанок.– Сейчас принесут одежду и я отведу тебя в мыльню. Грязнуль тут не терпят.

– Я не грязнуля, – торопливо ответила Бранвен, вытирая чумазые щеки. – А что такое – школа тавропол? Чему здесь учат?

И Джасинта начала рассказ об удивительно прекрасном месте, где бедные девушки получают кров, защиту и деньги. Взамен их обучают благороднейшему занятию – играм с быками.

– Совсем как эспадас, понимаешь? Но у нас все красивее и сложнее, – говорила Джасинта, и глаза ее блестели. – Мы не убиваем быков, мы их укрощаем, и когда бык укрощен и становится покорным, как ягненок, танцуем на их спинах, а зрители рукоплещут и бросают на арену цветы! Я здесь уже третий год и заработала пятьдесят серебряных монет и десять золотых. Если так пойдет дальше, хозяин сделает меня старшей над таврополами, и я сама стану готовить девушек для выступления. Выступать тоже буду, ведь надо же мне когда-то завести покровителя? Мне уже предлагали любовь два гринголо – один судья из Нижнего Города, а второй – капитан гвардейцев при ратуше, только они мне не нравятся. Подожду еще, но слишком затягивать не стану. Еще лет пять или восемь – и я уже не смогу участвовать в играх, буду слишком старая. Да и случиться может всякое.

– Всякое?..

– А вдруг я допущу ошибку, и бык подкинет меня? Или упаду неловко? И такое бывает, но ты не бойся. Главное – хорошо тренироваться и забыть про страх. Я ничего не боюсь, – она улыбнулась горделиво.

– Как интересно, – протянул Эфриэл, со вниманием слушавший молоденькую покорительницу быков. – А в этой стране и вправду возродили древние обычаи. Теперь ты удовлетворила свое любопытство, маленькая леди? Пора заканчивать представление. Не затягивай до того момента, когда тебя бросят быку на рога.

Бранвен вздрогнула, едва представив такую возможность, но незаметно отмахнулась от сида.

– Значит, тебе здесь нравится?

– И тебе понравится, – спокойно сказала Джасинта.

– Но другие девушки... Их ведь похитили! Разве такое может понравиться?

– Похитили? Тебя похитили, что ли? Сюда собирают всех бродяжек и воровок, которые шляются по городам и мешают жить добрым людям. Я и сама когда-то была такой. И что бы со мной стало, не попади я сюда? Так что я благодарна Фонсу. И ты тоже поймешь, что лучше быть богатой и знаменитой, чем бродить, как бездомная собака, побираясь огрызками.

Принесли одежду – простую рубашку из некрашеного полотна и полотняные же штаны, похожие на мужские. Джасинта взяла одежду и кусок чистой ветоши, чтобы вытереться после

– Господин Фонс – он родственник экономессы герцога? – задала новый вопрос Бранвен.

– Я не знаю, но он вхож во многие благородные дома, – Джасинта внимательно посмотрела. – А почему спрашиваешь? Ты решила стать его любовницей? Тогда остерегайся Амаранты, она давно с ним спит и так просто его не отдаст.

– Нет-нет! – испугалась Бранвен. – У меня и в мыслях не было!

– Тогда не задавай глупых вопросов и идем мыться, – сказала Джасинта.

Несмотря на почти холодную воду и жалкое количество мыльного корня, выданного каждой новенькой, Бранвен вымылась с огромным удовольствием. Потом Джасинта увела ее отдохнуть и даже помогла расчесать волосы.

– У тебя даже нет вшей, – сказала она, – ты, наверное, бродяжничала совсем недолго?

– Да, совсем недолго.

– Ты красивая, – продолжала Джасинта, – но будь осторожна. У Лючиты тоже были длинные волосы. Хозяин все время заставлял ее их распускать, когда она выходила на арену. Однажды бык зацепил ее за прядь и поволок. Она сломала ребра, и Фонс от нее избавился. Она все равно не смогла бы больше выступать.

– Тебя это не пугает?

Джасинта пожала плечами:

– У меня же короткие волосы. Конечно, случиться может всякое, но я знаю, что у меня особенная судьба. Возможно, однажды я понравлюсь самому герцогу, и он заберет меня, как Дулсе и Лузу. Теперь они важные дамы, вербуют новых тавропол и неплохо на этом зарабатывают.

– Значит, герцогу известно, чем заставляют заниматься девушек?

– Известно? Да он – владелец этой школы. Он не пропускает ни одного выступления.

– Вот как...

– Интересный парень твой муж, – сказал Эфриэл. – И как хорошо у него поставлено дело – все для народа, все для зрелищ!

Бранвен опять отмахнулась.

– А ты нацелилась на герцога? Высоко метишь, подруга! – засмеялась Джасинта. – Слишком смело для новенькой. Смотри, как бы мордочку не попортили. Многие мечтают ему понравиться.

– Нет-нет, ты неправильно меня поняла...

Только что прибывшим полагался день отдыха, но Бранвен не пожелала валяться в прохладе комнаты и запросилась с Джасинтой, которая как раз собралась на вечерние занятия. Та охотно взяла ее с собой, похвалив за усердие.

– Есть такие трусихи, которые думают, что если будут лениться, то никогда не попадут на арену. Не делай так. Фонс знает, как получить назад свои деньги.

– И как же?

– Пока не думай об этом, – сказала Джасинта.

Школу окружала высокая глинобитная стена, а охранников было больше, чем самих покорительниц быков – тавропол.

– Зачем столько охраны? – спросила Бранвен, опасливо косясь на свирепого вида мужчин, вооруженных плетьми и кинжалами. – Неужели мы так опасны?

– Не так опасны мы, как опасно то, чем тут занимаются, – хихикнула Джасинта. – Если кто-то сбежит и донесет епископу, что здесь возродили старинные игры, школа будет немедленно закрыта. Яркое пламя не терпит древних обычаев.

– Разве дело только в древности? Разве не главное, что здесь погибают люди?

– Люди? О ком ты? О нас с тобой?  Или об этих бродяжках, воровках и портовых шлюхах? Да мир станет чище, если их не будет, – сказала Джасинта.

– Ты говоришь страшные вещи, ведь ты тоже одна из них.

– Одна из нас, – поправила ее Джасинта. – Пока одна из нас. Если я буду стараться, то все изменится.

За стеной школы виднелось круглое строение, вроде того, что Бранвен видела в Ла-Корунье, правда, размером поменьше. Джасинта объяснила, что это – театр, и именно там выступают ученицы.

– Смотреть нас приезжают со всей Аллемады, – рассказывала она, – и наши зрители – богатые и благородные господа, а не какие-нибудь голодранцы.

В самой школе было две площадки для тренировок – одна побольше, там гоняли быков, вторая поменьше – там девушки обучались безукоризненной балансировке на бревне, положенном на козлы и подвешенном на канатах. Здесь же были беговые дорожки и перекладины, на которых висели, прицепив к ногам груз.

Джасинта показала Бранвен быков – черных низкорослых и белых, с рыжими пятнами на боках, которые в холке были выше человеческого роста.

– Обычно быков нашей, аллемадской породы, учат бегать ровно, чтобы на их спинах можно было танцевать. А других, белых, привозят с юга, они злее, с ними всегда нужно быть начеку. Но новичков против них не выпускают, это дело более опытных, – она самодовольно улыбнулась. – Главное – тренироваться каждый день.

Что она и продемонстрировала на второй площадке – сначала пробежала несколько кругов, чтобы разогреться, а потом принялась вытворять немыслимые акробатические номера на бревнах. Ее маленькое гибкое тело складывалось пополам, крутилось колесом и волчком, и Эфриэл лишь прищелкивал языком, выражая восхищение. Зато Бранвен пришла в ужас.

– Все как в моем сне, – сказала Бранвен Эфриэлу. – Плененные девы, быки и страх. Ты чувствуешь, что все здесь пропитано страхом? И развращенностью, и алчностью? Как получилось, что в таком прекрасном краю творятся такие гнусности?

– За эти гнусности платят хорошие деньги, – Эфриэл уселся на каменную изгородь и прищурившись оглядывал окрестности. – Ты попала в плохое место, малышка. Советую подумать, как выйти отсюда.

Вернулась Джасинта и повела новенькую на ужин.

Уже вечером, когда таврополы укладывались спать и их заперли по комнаткам в длинном доме, Эфриэл вернулся к разговору.

– Не хочешь заявить о себе? – спросил он. – Поднять шум и потребовать, чтобы сообщили герцогу?

 Бранвен лежала на жесткой соломенной подстилке, покрытой грубой простыней, и смотрела невидящими глазами в темноту. Луна заглядывала в каморку, и тень от оконной решетки косо лежала на полу, похожая на зубы мифического чудовища.

– Лорд Освальд прибудет в столицу только через пять дней, – сказала, наконец, девушка. – Я боюсь, что Фонс сообщит обо всем Леоакадии, и они найдут способ избавиться от меня. К тому же...

– К тому же?

– Только представь, какой может начаться скандал – жена герцога оказалась в таком месте. Не знаю, что страшнее – то, что меня схватили, как бродяжку, или то, что смогут подумать, будто я сама пришла сюда тайно, чтобы поучаствовать в играх.

– Хочешь попробовать сбежать? – понял ее Эфриэл.

– Наверное, с твоей помощью это будет нетрудно? – робко спросила Бранвен.

Джасинта заворочалась и приподняла голову:

– Ты чего там бормочешь? – спросила она сонно.

– Молюсь, – ответила Бранвен.

Глава XIV

Два дня в школе тавропол прошли для Бранвен достаточно спокойно. Причиной тому были сбитые ноги. Фонс самолично осмотрел ее израненные ступни и велел привести лекаря.

– Пока не вылечишься – смотри внимательно и все запоминай, – прочитал он Бранвен нотацию. – Но не болтайся праздно. Если увижу, что бездельничаешь – накажу.

И  Бранвен не бездельничала.

Она смотрела, как кормят и обучают быков, она наведывалась в кухню, чтобы помочь поварихам готовить еду для учениц и охранников, а потом даже занялась уборкой птичьего помета – над школой кружили стаи голубей, воруя ячмень из кормушек.

Надо ли говорить, что по собственному желанию Бранвен никогда бы не стала заниматься такими грязными делами, но Эфриэлу это казалось чрезвычайно важным, и она покорно подчинялась, даже не задавая вопросов.

Остальные новички приступили к обучению. Пробежки, балансировка на бревнах, накачивание мышц – к вечеру девушки падали замертво от усталости. Тем, кто терял силы или желание заниматься, добавляли и того и другого сыромятной плетью.

– Это надо прекратить, – говорила Бранвен всякий раз, когда плеть опускалась на голени девушек, провинившихся тем или иным. – Епископ узнает об этом, и король узнает.

– Потише, – осадил ее Эфриэл. – Сначала выберись отсюда. А потом... Твой муж замешан в этом. Донесешь епископу и королю – он тоже будет наказан. Доносы на мужей входят в кодекс чести верных и почтительных жен?

Бранвен переплела пальцы, раздумывая.

– Если он виновен, он должен понести наказание, – сказала она. – А если избежит наказания, яркое пламя покарает его. Правда превыше всего.

Эфриэл только покачал головой.

Ночью Бранвен проснулась, вся дрожа. Сначала ей показалось, что виной всему – очередной кошмар. Она осенила себя знаком яркого пламени, пробормотала молитву на отгнание злых сил и перевернулась на другой бок, но тут раздался страшный вопль, полный ужаса и боли.

Бранвен рывком села на постели, наступив на Эфриэла, который примостился на полу. Он вскочил, ничего не понимая спросонья.

– Опять кошмар?

– Нет! Кто-то кричит!

Вопль повторился, еще более ужасный, чем первый, а потом Бранвен послышался приглушенный ропот многоголосой толпы.

– Я должна узнать, что происходит! – она вскочила и кинулась к двери, но дверь была заперта снаружи.

Потревоженная шумом, проснулась Джасинта.

– Чего это ты разбегалась, Марикуза? Горшок в углу...

– Кто-то кричит, разве ты не слышишь?

Крики и мольбы о помощи перешли в надсадный вой, а потом оборвались. Джасинта долго прислушивалась и изрекла:

– Все, отмучилась. Туда ей и дорога.

– Кто отмучился? – Бранвен схватилась за голову. – Да что происходит?

– Ложись спать, – посоветовала Джасинта. – А если надумаешь сводить счеты с жизнью – делай это по уму, чтобы потом господин Фонс не тратился на твое лечение. И чтоб не визжать потом, как эта вот слабачка, – она укрылась с головой, давая понять, что разговор окончен.

– Послушалась бы ты ее, – сказал Эфриэл. – Неизвестно, чем тут любят развлекаться по ночам.

– Разве я усну после такого? – Бранвен дрожала, и руки у нее были холодные, как лед.

– Иди сюда, – Эфриэл притянул девушку к себе, пытаясь согреть. – Бывает, что-то происходит – и ты ничего не можешь с этим поделать. Тогда не надо казнить себя, а надо просто успокоиться. Таким неженкам не место в школе тавропол. Эх ты, Марикуза...

Она прижалась к нему, обхватив за шею, и зашептала:

– Я бы хотела улететь отсюда далеко-далеко. Или вернуть время вспять, чтобы опять оказаться в Роренброке...

– Бежим завтра днем? Ноги у тебя почти зажили, можно и в путь.

Услышав слова сида, девушка встрепенулась:

– Зачем днем? Я думала, бежать лучше под покровом ночи, потому что...

– ...потому что так написано в рыцарских романах, – закончил за нее Эфриэл. – Если хочешь сбежать, то изволь меня слушаться, маленькая леди.

– Я слушаюсь, слушаюсь, – покорно сказала она. – Итак, мы бежим днем.

– Днем, перед самым полуднем, через западную стену. Она пониже, и там есть бойница, будет на что опереться.

– Но стена там в два человеческих роста! Смогу ли я перелезть через нее даже при помощи бойницы?

– Одна, конечно, не сможешь. Я тебя подсажу, а потом поймаю с той стороны.

– Охранники заметят, пока я буду перелезать через стену.

– Не заметят. Мы отвлечем их. Устроим пожар.

– Пожар? Нет-нет! Это опасно! Вдруг погибнут люди! – Бранвен, как и все эстландцы, воспитанные на печальной балладе о пожаре в Тансталле, панически боялась любого, даже самого незначительного возгорания.

Эфриэл поморщился:

– Это будет крохотный и неопасный пожар. Просто дым и почти никакого огня.

– Разве такое возможно?

– Положись на меня, – усмехнулся сид. – Нам останется  только поджечь у восточной стены, перейти к западной стене, а потом ты крикнешь, что начался пожар. У нас есть четверть часа, прежде чем все откроется. Надо успеть.

– Надо, значит, успеем, – ответила Бранвен, и вдруг помрачнела.

– Что еще? – Эфриэл уже знал, что ничего хорошего это не сулит.

– Джасинта...

– Что – Джасинта?

– Я не брошу ее.

– Когда вернешься к мужу, приедешь за девчонкой.

– Нет, ты не понял. За мой побег ее жестоко накажут...

Это было одним из правил школы. За проступки учениц наравне с нарушительницами отвечали их старшие сестры.

– Надо взять ее с собой, – решительно заявила Бранвен.

Эфриэл потратил все свое красноречие, убеждая упрямую леди, что это безрассудно, и что он не сможет подсадить Джасинту на стену.

– Нам нужна веревка, только и всего, – сказала Бранвен. – Ты подсадишь меня, я затащу наверх ее, а потом спущу.

– И где ты возьмешь веревку? Попросишь услужливо у Фонса? – спросил Эфриэл, теряя терпение.

Бранвен задумалась, и лицо ее прояснилось:

– Простынь. Чем не веревка?

Эфриэл сдался:

– Поступай, как хочешь. Обещай только, что если нас остановят, тут же начнешь кричать, что ты – важная леди, поднимешь шум до небес и не станешь бояться скандала.

– Обещаю, – легко согласилась Бранвен.

На следующий день, улизнув в комнату после завтрака, они разорвали простынь на длинные полосы и связали их вместе. Бранвен не умела вязать узлов, но Эфриэл умел, и она попыталась запомнить эту хитрую науку. Кроме того, сид подобрал обломок палки, которыми гоняли быков, и привязал веревку из простыни к ней.

– Зачем это?

– Затем, – раздельно сказал Эфриэл, – что одна маленькая, но очень глупая леди рвется спасать всех подряд, и наивно полагает, что сможет затащить кого-то на стену. У тебя хватит сил разве что хлеб преломить.