Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Артур Прост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Чтобы задержать преследователей, он отдал им Вику. По его следу были пущены все ищейки области. Больной «белой язвой», сумевший пробиться через всю защиту Деревни представлял угрозу национальной безопасности. Одного единственного человека искали все военные части области. Были перекрыты абсолютно все дороги. Сама область была полностью блокирована. Десятки тысяч людей искали его семь дней. И нашли. Во время задержания стало понятно, что Второй не собирается возвращаться в Деревню и не сдастся без боя. Предполагалось, что он безоружен. Однако во время спецоперации погибли четырнадцать бойцов. Потребовалось применение спецзащиты и биологическая блокада района, где он скрывался. При следующей попытке поймать Второго, он был убит выстрелом в сердце.

Кроберг перематывала старую историю и чувствовала, что это верная ниточка. Однако, несмотря на противоречия в отчетах военных и ученых, дело было закрыто. Тело Второго не было передано обратно в лабораторию. Кроберг тогда очень злилась из-за этого. Но ей пригрозили лишением поста главы лаборатории и она смирилась.

– Передай по отделам, чтобы привели в порядок бумаги и подобрали все хвосты, – Кроберг вскочила с дивана и направилась к столу. Марина раскрыла электронный блокнот и быстро записывала поручения. – Из криохранилищ надо убрать все биоматериалы Эльзы и Павла.

– Это нужно сделать сегодня? Ведь осмотр только через три дня, – уточнила Марина.

– У этого майора есть дурная привычка приходить раньше указанного срока, – Кроберг схватила некоторые бумаги со стола и направилась к выходу. – Я посмотрю как там Каро. Прикажи отключить камеры в палате, как только я войду, – на лице профессорши читалась легкая растерянность. Ей не хотелось идти туда, но она чувствовала, что должна. Мысли о том, что он может умереть, вновь возвращались в ее мыслительное пространство. – Отчеты о его операции нужно немедленно переделать, – дверь закрылась.

– Хорошо профессор, – но слова разбились о стену. Марина скрупулезно записывала все слова начальницы. А после того как та удалилась, схватила мобильный коммуникатор и начала обзванивать отделы и передавать поручения. Столько нужно было сделать! Марина схватилась за голову и, посмотрев на часы, выбежала из кабинета.

Кроберг подошла к лифту. Нажала на кнопку вызова. В голове крутились мысли о Каро, о федералах, о Виктории и «об объекте 11». Профессорша ухмыльнулась. На дворе календарная весна, а в ее голове сходит лавина за лавиной. За спиной кто-то шумно вздохнул. Она обернулась. Усталый персонал неохотно передвигался по своим делам. Санитары медленно толкали перед собой тележки, облокачиваясь на них. Девушки-лаборантки потирали глаза, будто они только проснулись. В голове у Кроберг пронеслось, что Карцев хоть и осел, но, наверное, прав был, когда говорил о времени на отдых для всех. Двери лифта открылись, и Кроберг поехала вниз.

Нижний уровень окунул ее в прохладу. По коже побежали мурашки. Кроберг запахнула халат. Ее приказ исправить систему охлаждения не исполнили. Она готова была сорваться на первом встречном. И таким несчастным оказался низенький профессор Кем. Он специализировался на электрохимических реакциях. Они встретились взглядами одновременно.

– Наконец-то я вас увидел, – Кем был очень взволнован.

– Какого черта техники еще не устранили проблему с климатом? – вспылила Кроберг. – Тупоголовые многоклеточные. Сколько можно возиться с техникой?!

 – Я именно об этом и хотел с вами поговорить, – Кем пытался хоть как-то пробиться сквозь словесную атаку Кроберг. Но было напрасно. Она, увидев проходящего санитара, начала допрашивать его: почему систему охлаждения до сих пор не починили.

Парень не знал, что ответить ей. Он виновато потупил голову, что еще больше злило Кроберг. Профессор Кем наблюдал за этой картиной и лишь развел руками. Бросив фразу о том, что он лучше подойдет позже, но будет поздно, скрылся за поворотом коридора.

Выместив злость на санитаре, Кроберг еще раз приказала ему заняться системой охлаждения.

– Ну что ты стоишь? – фыркала она. – Что фантазии не хватает додуматься что делать? Иди в техблок! – Санитар был рад хоть куда-нибудь скрыться от Кроберг.

Елена опомнилась. Посмотрела по сторонам, разыскивая профессора Кема. Но его и след простыл. Надо идти. До сектора, где находились лежачие пациенты, она дошла быстро. Было холодно. Кроберг обходила палаты. Проверяла приборы, датчики, читала последние записи в истории болезни. Убедившись, что все в порядке и федералам не к чему будет придраться, она остановилась у дверей палаты Каро. Сейчас ей хотелось, чтобы внутри находился Ростов с ассистентами. И она сможет спросить их о состоянии Каро. Только выслушать доклад и ничего больше. Она пыталась убедить себя как можно быстрее покинуть это крыло. Кроберг ввела свой пароль на панели доступа. Дверь открылась.

Он лежал на кровати весь забинтованный. Несколько десятков проводов тянулось от него в разные стороны. Окруженный аппаратурой, множеством считывающих пикающих приборов. Елена сделала шаг вперед. Дверь за ней закрылась. Она стояла и смотрела, как его грудная клетка медленно вбирала воздух, немного задерживалась и отпускалась вниз. На выдохе вырывался слабый, едва слышный, скрипящий стон. Ему было больно. Кроберг сморщила лицо. Глаза закрылись непроизвольно. Она продолжала стоять. Первый шаг так тяжело давался. Ее пробирала дрожь. В сгустившейся тишине казалось, что дыхание умирающего тела становилось все громче. В этот миг она увидела, как разрывает его на части. Как десятки людей смотрят на него через прозрачный купол и слезы... Белесые капли, обжигающее его кожу... и глаза, бесконечно усталые, понимающие.

Кроберг сделала шаг и открыла глаза. Она медленно шла к кровати. Приборы показывали количество лейкоцитов на опасно низком уровне. Ткани предплечья отмирали. Начиналось гниение. Елена уловила слабый запах разложения. Чем ближе она приближалась к Каро, тем отчетливее она чувствовала жуткий аромат. Елена остановилась у его головы. Такой беспомощный, забитый и искалеченный. Ее открытие, ее маленькое чудо. Прибор издал небольшой писк. Кроберг посмотрела на экран с показаниями. Небольшой кратковременный скачок адреналина. Она посмотрела на стены: датчики не меняли своего зеленого цвета. Что-то подсказывало ей, что Каро не борется за жизнь. Она злилась. На свое вдохновение, торопившее ее, на свои желания сделать открытие, на частые операции и бесчисленные пересадки.

– Мое чудо, – произнесла она шепотом. С тоской и нежностью она смотрела на свое дитя. Она знала каждую его клеточку, каждую цепочку его ДНК. Так долго и с такой жадностью она вгрызалась в нее, чтобы расшифровать, понять и приблизить науку к новым открытиям. – Мое яркое солнце, – Елена прикрыла рот рукой, пытаясь удержать эмоции. Они как бурлящая река, что стремится вырваться за край берегов. Но она не могла себе позволить этого даже здесь, когда она одна. Пусть отключены камеры, и никто не смотрит. Елена протянула другую руку к голове Каро. Как ей хотелось дотронуться до него! Его кожа: она изумительна на ощупь, такая адаптивная. Каждый раз, когда она касалась ее, она становилась бархатной, нежной как у того семилетнего мальчика, которого она когда-то взяла на руки.

Тогда, восемнадцать лет назад, вертолет БиоНИЦ приземлился рядом с местом аварии школьного автобуса.  Испуганные глазки мальчугана бегали из стороны в сторону, а ручки цеплялись за ее защитный костюм. И когда он поймал ее уверенный взгляд, то уже не отпускал. Даже когда его передавали в другие руки, он искал ее: вертел головой, рыскал большими глазищами. Среди десятков пар глаз искал ее.

Раздался звук открывающейся двери. Кроберг отдернула руку и со злобой посмотрела на того, кто осмелился помешать ей. Это была Марина. Войдя, она тут же прижалась к стенке. Ассистентка хорошо понимала, что, придя сюда, она может стать громоотводом для Кроберг. И она не заставить долго ждать удара. Марина держалась за себя, обнимая тонкую папку с бумагами.

– Выйди! – и в словах этих было столько ненависти и хищного.

– Это важно, – бледнеющая Марина тряслась как листок на осеннем ветру, осмелившийся задержаться на ветви дерева. Она протягивала папку, пытаясь как можно скорее оправдаться ею.

Кроберг посмотрела на папку. Потом на Марину. Она готова было раздавить ее как таракана, дерзнувшего появиться на косяке двери. Но другая ее часть была поражена смелостью ассистентки. За столько лет работы с ней, она должна была полностью сломиться, изничтожиться. Но она принесла ей папку с бумагами. Кроберг сделала несколько тяжелых шагов великана, приближающегося к жертве. Выхватив бумаги, она вытащила листы и принялась изучать.

– Это данные с результатами анализов о составе АТ-цитов жителей деревни, – голос Марины дрожал словно струна. – Я перепроверила имеющиеся данные по АТ-цитам. И кое-что нашла. Я даже показала их Ростову, прежде чем идти с этим к Вам.

Кроберг с удивлением смотрела на ассистентку. Откуда у нее вдруг смелость зайти к Ростову? Ведь наверняка он оказал ей не самый теплый прием.

– Я попросила профессора проверить возможность переливания секрета монии с концентратами АТ-цитов от жителей к Каро. Сначала он отверг эту идею. Но я знала, что права. Ведь у последнего прибывшего точно такие же цепочки АТ-цитов, как и у Каро. Данные были самыми свежими, поэтому их еще толком никто не смотрел.

Кроберг слушала и смотрела на листы с результатами сравнения анализов. Она подошла к спинке кровати Каро.

– У нас есть шанс тебя вытащить, – в ее голосе вновь чувствовалась искра, из которой вот-вот разгорится пламя. – Я достану для тебя столько АТ-цитов, сколько потребуется.

Раздался протяжный сигнал датчика. Монитор показывал высокий выброс адреналина. Кроберг посмотрела на датчики на стенах – все по-прежнему без изменений. Профессорша осеклась. Ей некогда было думать об этом. Она направилась к выходу. У дверей стояла радостная Марина.

– Разберись с этим, – Кроберг указала рукой на пищащий датчик и пулей вылетела из палаты.

Марина осталась наедине с Каро. Она выдохнула и вдруг подпрыгнула от радости. Конечно, она только что совершила подвиг – помогла великому профессору Кроберг в решении сложной задачи. Марина хвалила себя и радостно танцевала. Какая она молодец, умница и гений: заметила то, что другие не заметили. Прибор по-прежнему пищал. Это немного остудило ее пыл. Она опомнилась. Перед ней лежит умирающий, а она танцует. Ей стало неловко. Улыбка слетела с лица. Неохотно она подошла к приборам, боясь смотреть в сторону Каро. Звук датчика резал слух. Она выключила его. На мониторе мигал лишь красный прямоугольник. Цифры адреналина на нем быстро поднимались. Марина задумалась. Вдруг ее что-то ударило! Она с криком обернулась. Это было похоже на удар током. Она посмотрела на пол, не стоит ли на проводах. Все в порядке. Марина осмотрелась – никого. Датчик продолжал мигать. Цифры зашкаливали. Марина смотрела на стены. Датчики горели ровным зеленым. Нейроактивности у Каро нет. Ей стало холодно, она слишком долго находится на нижнем уровне и одета всего в легкий халатик. Она растерла немного руки, пытаясь согреть их. В кармане у нее что-то завибрировало. Марина вскрикнула. Потом поняла, что это ее телефон. Она быстро вытащила его. За годы работы она хорошо усвоила, что Кроберг не любит, когда рядом звонят мобильные телефоны. Они ее раздражали.

– Алло, – шепотом произнесла она. Голос в трубке был знаком ей. На лице быстро появилась довольная улыбка. Но вскоре ей на смену пришел ужас. Глаза налились тяжелыми слезами. Слова толпились на языке, мешая друг другу. Как вдруг все померкло. В палате стало невыносимо душно и тесно. Провода-паутины у кровати раскачивались. Но где же ветер? Так душно, нужно вдохнуть свежего воздуха. Нужно вырваться, сбежать отсюда – сейчас! Она бежала по коридору, держа трубку возле уха. По щекам текли реки слез. Другой рукой она лихорадочно водила возле шеи и груди. Такой тяжелый воздух. Стоит на месте, что невозможно дышать. В глазах взорвались красным пламенем снопы искр. За болью пришел мрак. Она ничего не видела. Ноги едва плелись: такие тяжелые, как железо. Она почти дошла до лифта, но сил идти дальше не было. Она захлебывалась в слезах. Марина оперлась о стену и сползла вниз. Ей хотелось вырвать из головы этот голос. «Этого не может быть, – хрипя, повторяла она, – не может быть». Она закрыла глаза. Вокруг стало темно и тихо. Холод сковывал ее, но она уже не сопротивлялась.

Кроберг ворвалась в ординаторскую. Все необходимые ей умы находились там. Она приказала врачам готовить операционную. Старшему санитару в смене было велено немедленно доставить Кира в лабораторию и приготовить его к переливанию АТ-плазмы. Лаборатория гудела.

Кроберг ворвалась к Ростову. Тот заканчивал последние тесты. На его лице красовалась маска уверенности.

– Я ждал тебя, – не отрываясь от компьютера, опередил он. – Мы сможем подлить АТ-циты новенького к твоему крестнику.

– Но ведь есть подвох, не так ли?

– В реке всегда есть подводные камни, – улыбнулся Ростов. – Но их мы сумеем избежать, если ты не будешь спешить.

Кроберг фыркнула.

– Что такое?!

– При переливании АТ-плазмы иммунная система «объекта 3», в том состоянии, в котором она сейчас, скорее всего, отвергнет ее.

– Но ты нашел решение? – у Кроберг следка подергивались пальцы.

– Конечно, – Ростов посмотрел на ассистента.

Тот подхватил эстафету шефа и добавил.

– Чтобы АТ-плазма новичка не была отвергнута, необходимо сначала синтезировать ее с лимфо-мембранным секретом. Это защитит чужеродную плазму от разрушения, и лимфа-мембрана станет той комплементарной связью, которая сделает перелитую АТ-плазму с АТ-плазмой Каро одним целым.

– Надеюсь, вы выяснили, какая лимфа-мембрана нужна?

– Да, конечно, – Ростов протянул Кроберг две бумаги. – Думаю, по базам несложно будет пробить эти циферки?

Кроберг бегло просмотрела данные сравнения анализов. Это было не столь важно, пока ее взгляд не остановился на кодовом обозначении: 2245.ТАНЯ.8.854.5D. На ее лице появилась легкая улыбка. «Так легко», – пронеслось у нее в голове.

– Проконтролируй, чтобы никто ничего не напутал, – Кроберг посмотрела на Ростова. Он хмурил брови. – Головой отвечаешь, – прорычала она и вышла из лаборатории.

Тем днем из ворот лаборатории выехали два электромобиля с двумя санитарами каждый. Они на большой скорости проносились мимо улиц, оставляя за собой тяжелые клубы пыли, которые тут же оседали на землю. Жители переглядывались и старались не думать о том, что сразу две машины собирались увезти кого-то в лабораторию. Прятаться смысла не было, ведь некуда бежать. Но мысли о промчавшихся электромобилях тревожно засели в головах. Все ждали. Ждали, когда они поедут обратно, чтобы увидеть, кто сидит рядом с санитарами. На этот раз они были очень небрежны. Тормоза машин жутким скрипом отозвались в умах жителей. Их было слышно за несколько улиц от места остановки. Все соседи чувствовали, как тяжелой поступью санитары заходят в дом. Кира взяли дремлющим из кровати. Он не мог разобрать поначалу, что происходит и даже выкрикнул: «Кнут, не надо...». Но никто не обратил внимания на это. Его посадили на заднее сиденье и повезли в лабораторию. Малышку Таню санитары вылавливали пятнадцать минут. Она бегала с ребятами по закоулкам, пытаясь найти последний артефакт к ребусу Каро. Увидев санитаров, смотрящих прицельно на нее, она рванула от них. Санитары побежали за ней. Но уже через пару метров она резко свернула в переулок. Санитар мчался к ней. Он тяжело дышал и готов был быком ворваться в узкий проулок. Но Таня сама вышла ему на встречу. Рослый здоровяк схватил ее одной рукой и оторвал от земли, словно маленькое деревце. И через пять минут они уже ехали по главной улице в лабораторию.

Кир протер глаза. Яркий свет освещения был нестерпим для недавно проснувшегося. Ворота закрылись. Рядом остановился второй электромобиль. Кир увидел Таню. Она испуганно смотрела то на одного, то на другого санитара, старясь найти хоть одно знакомое лицо. Так учил Каро: искать знакомых среди санитаров – «они будут к вам менее агрессивны». Но Таня никого не могла узнать. На лицах санитаров было полное безразличие к ней, но озабоченность происходящим. Они бежали, торопились и не обращали внимания на медленно перебирающую ногами девочку.

– Я так рад, что ты здесь! – громко произнес Кир, глядя на нее. Он сразу же привлек внимание Тани. Она расплылась в улыбке, но боялась сдвинуться с места.

Кир с опаской покосился на санитаров. В нем бурлил страх, а в груди разрасталась дыра. Нужно было шевелится, иначе страх как льдом скует все тело. Он спросил разрешения у санитаров подойди к девочке.

– Пойдем туда вместе? – Кир взял ее за руку. Таня едва заметно кивнула. – Держи меня и мне будет не так страшно. Я ведь новенький здесь.

Таня схватила его за пальцы. Санитар толкнул Кира в спину. Они направились внутрь. Кир намеренно шел не спеша, несмотря на толчки сзади. Он все время смотрел на Таню и улыбался ей. Он корчил ей рожицы, передразнивая хамство санитаров. Таня улыбалась. Она крепче схватила руку Кира, когда они вошли в знакомый бледно-зеленый коридор. Она не любила это цвет. Его в ее жизни было в избытке. Даже из тех рисунков, что давал ей Каро, она любила больше те, в которых не было бледно зеленого. Она поджимала руки к телу и прижималась к Киру. Таня посмотрела на него. Он улыбался. На лицах санитаров, идущих сзади, висели каменные маски: уродливые и одинаковые. Таня снова посмотрела на Кира, тот вновь скорчил рожицу, и она хихикнула. Они вошли в первый холл.

Возле кабинета Кроберг стояла охрана лаборатории. Кир видел их впервые. Одетые в серо-синюю форму. Их лица ничем не отличались от каменных физиономий санитаров. Напуганные лаборантки выходили из логова профессорши едва сдерживая слезы. Санитары, сопровождавшие Кира с Таней немного растерялись. Из открывающихся дверей кабинета доносился ее жуткий крик и плачь лаборанток. Охранники, стоявшие рядом, посмотрели на санитаров и их добычу. Кроберг вылетела из кабинета. Таня спряталась за Кира. Бешеный взгляд профессорши бегал из стороны в сторону. Она громко дышала и держала руки на изготовке, словно выбирая жертву. За ней следом вышел начальник охраны Мамонтов. Он был среднего роста, немного полноват, с лицом как у бульдога. Школьный друг Кроберг.

– Какой-то дурдом, – рычала профессорша. Она увидела санитаров. Кир и Таня стояли у них за спиной. – Этих на второй уровень! Готовьте к операции. Потом все на допрос. Скоты...

Санитары поспешили удалиться. Они подталкивали Кира с пущей силой. Он схватил Таню на руки, и они направились к лифту.

– Ты что стоишь?! – набросилась Кроберг на главу охраны.

– Ты сама приказала отключить камеры, – жестко ответил Мамонтов. – Истерикой делу не поможешь.

– Она, конечно, была дурой, но, чтобы запутаться в проводах? – Кроберг размахивала руками по сторонам. – Слушай, Мамонт, скоро здесь будет самая назойливая муха из ФСБ... Черт! – Кроберг едва справлялась со злостью. Последние слова она сказала шепотом, наклонившись к нему. – Выясни, что это было. Но для всех – это самоубийство.

Начальник охраны несколько раз кивнул.

– Думаю так и есть.

Сделав знак помощникам, он направился дальше по коридору. Кроберг стреляла глазами по сторонам.

– Переливание, – собралась она с мыслями. Она определилась с приоритетом и направилась в свою малую лабораторию, чтобы переодеться.

Кроберг очень торопилась. В защитном костюме она вошла в лифт. Среди прочих мыслей в голове у нее возник профессор Кем. Она смутно помнила о том, что виделась сегодня с ним. Но факт того, что именно он хотел с ней встретиться, всплыло из ее памяти отчетливо. Дверь лифта открылась. Уже привычная прохлада обняла ее. Хотя было уже не так холодно, но то, что система охлаждения по-прежнему не в порядке, добавляла масла в костер имени Кроберг. В коридорах было необычно много санитаров и лаборанток. Всех их допрашивали первые люди Мамонтова. Кроберг не сомневалась в том, что он докопается до сути. Сейчас ей некогда было думать об этом и о том, что скоро здесь будет жужжать майор из ФСБ. Всему свое время. Сейчас время Каро.

С появлением в операционной Кроберг, воздух начал быстро наэлектризовываться. И без того прохладный воздух щипался еще сильнее. Профессорша сделала небольшую перекличку. Девочку и обгорелого мужчину на операционных столах она даже не заметила. Главное, что ее интересовало – здесь ли Ростов. Он присутствовал со всеми своими помощниками. Рядом с девочкой стояла Ольга Арно.

– Ольга?! – громогласно окликнула профессорша. – Заменишь мне Марину, – произнесла она это как нечто обыденное и разумеющееся. Испуг тенью висел на лицах персонала. Лаборантки переглядывались.

– Прекратите шептаться! – рявкнула профессорша. Она требовала абсолютного внимания. – Операция по переливанию довольна проста в обычных условиях. Однако здесь и сейчас решается судьба Каро. От ваших действий зависит: умрет ли мой крестник. Решение для его спасения найдено. Нам остается лишь грамотно и последовательно его выполнить. Старшим будет профессор Ростов. Профессор? – она передала ему слово. Кроберг внимательно слушала его и пристально следила за реакцией каждого. Она смотрела в глаза всем, ожидая неосторожной невнимательности, неточности восприятия слов: мельчайший промах любого из них сейчас мог стоить им будущего.

Пока Ростов спешно тараторил о сути операции, Ольга пыталась успокоить Таню. Она лежала на операционном столе. Ее давление подскочило, когда девочка услышала, что Каро может умереть. К глазам тут же подкатили тяжелые слезы. Взглядом она искала Каро. Но его не было в операционной. Кир находился рядом. Его стол был в метре от Тани. Он оглядывался по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Все так быстро и пугающе. Слова Кроберг заставляли его сердце трепетать. Операционная напоминала ему роботизированный отсек завода с белыми стенами. Зеленые полоски датчиков горели ровным цветом. Кир смотрел на добродушную медсестру, которая шепотом разговаривала с Таней. Она пыталась привлечь внимание девочки, чтобы та не слушала, о чем говорит Ростов. Но Ольга не могла достучаться до нее. И даже когда Кир попытался привлечь внимание Тани, ничего не вышло. Ростов хлопнул в ладоши. Таня дернулась. В операционной объявили желтый уровень опасности.

Три медсестры окружили девочку. Ольга объясняла Тане что бояться не стоит, ничего опасного с ней не делают. Но малютка никак не реагировала. Она смотрела на двери, через руку одной из медсестер.

– Когда привезут Каро? – не отрывая взгляда от двери, спросила Таня.

Ольга посмотрела в ту же сторону.

– Ты, моя дорогая, уже будешь спать крепким сном.

– Нет, – возразила Таня. Она посмотрела на Ольгу впервые за все время. – Я должна его увидеть. Он злится, – она морщила лоб и ежилась.

Медсестры начали жаловаться, что Ольга отвлекает девочку разговорами и ее мышцы сжимаются.

– Несносная девочка, – нервно произнесла Арно, – вот видишь, к чему приводит твоя строптивость. Если ты и дальше будешь так себя вести, то медсестры сделают тебе больно, – Таня начала часто дышать, – а мы ведь не хотим, чтобы тебе было больно?

– Танцуйте, чтобы не замерзнуть, – произнесла Кроберг и направилась к двери, на которую смотрела Таня.

За дверью на мобильном столе-каталке лежал перебинтованный Каро. Вокруг него кружили медсестры во главе с ассистентом Ростова. Кроберг подошла к приборам, регистрирующим состояние Каро. Ассистент помотал головой: показатели были очень плохими. Заражение распространялось. Кинув мимолетный взгляд на крестника, профессорша вышла в основной зал. Малышку Таню погружали в сон. Кроберг обратила внимание, что девочка очень сильно сопротивляется. Но сильные руки медсестры держали ее голову, и постепенно газ погрузил в сон маленькую бунтарщицу.

– Меня вы тоже в сон погрузите? – несмело спросил Кир.

– Обычно мы погружаем в сон, – Ольга улыбнулась неестественной улыбкой, – но тебе, голубчик, мы восстанавливаем память. Поэтому не рекомендуется.

– Хватит болтать, – вмешалась Кроберг, – начинайте забор!

– Не стоит так нервничать, дорогая, – Ростов отошел от приборов и, подойдя к столу, на котором лежала Таня, принял от медсестры иглу. Он ощупал шейный отдел ребенка, бурча себе что-то под нос. – Ах! Вот, подходящее... да... – профессор аккуратно ввел иглу. Ассистент подал ему шприц. Ростов ввел его содержимое. – Готово, через пять минут ее кровь потечет бурным живительным потоком, – твердо объявил Ростов.

Он отошел в сторону, уступая место медсестрам. Они подсоединяли к катетеру шланги и трубки, по которым в кровь добавлялся реагент, облегчающий разделение крови в центрифуге. Все было готово. Стимулирующее вещество начало действовать. По телу Тани пробежала волна дрожи. Ее кровь разгонялась за счет агрессивного действия раствора, АТ-циты стремились к тому месту, откуда проникает агрессор. Кровь начала быстро заполнять резервуары.

Кира уже подсоединили к аппарату вывода крови. У него брали кровь из двух рук одновременно. Ростов также сам выбрал место, куда воткнуть иглу. Кровеносные сосуды больных язвой сильно отличались от здоровых. Их было сложно отыскать. Хитрость была в точном определении хрупкого, тонкого места, куда игла без особых усилий могла бы войти, не повредив тканей сосуда. Дело в том, что если сильно повредить сосуд, то свертывание крови будет настолько быстрым, что это помешает взять достаточное количество крови. Раз уж Кроберг приказала Ростову быть ответственным за переливание, то прокалывал сосуды он сам. Несмотря на приближающийся к преклонному возраст, Ростов идеально делал проколы. Кир не почувствовал бы боли, даже если б его кожа была здоровой. Отойдя от пациента, Ростов поспешил к приборам. Он следил за уровнем АТ-цитов девочки и их агрессивным поведением.

– Не стоит рисковать, – глядя на Кроберг, предупредил он, – еще сто миллилитров и с этой малютки будет достаточно.

– А если лимфо-мембраны будет недостаточно? – грозно уточнила Кроберг.

– Мы сольем полтора литра крови. Это достаточно для хорошей мембранной плазмы.

– Хоть все выкачайте...

– Не будем столь резки, – успокаивал Ростов. – Ты же меня поставила главным?

Кроберг смолчала.

– Тогда дай мне сделать все по-своему, – настоял профессор.

Как только приборы подали сигнал о наполнении танкеров, Ростов приказал прекратить забор крови. Медсестры подчинились. Арно наложила жгут. Тане вкололи сильную дозу успокоительного. Это должно было снизить потенциал иммунной системы на короткое время, чтобы на месте прокола катетером не образовался тромб. С Таней закончили. Ей перевязали руки и повезли в комнату, где находился Каро. Кроберг приказала ввезти его в центральный зал.

Кровь Кира текла медленно. Ее едва набиралось чуть больше литра. Ольга поинтересовалась о самочувствии. Голос ее хрипел, она не могла прокашляться. Кир кивнул – с ним все в порядке. Он пока не ощущал последствий отбора крови. Но уже через пять минут у него начала кружиться голова. Кроберг лично следила за его состоянием. Она брала у медсестер растворы и колола их ему.

Стол с Каро остановился в двух метрах от Кира. Он повернул тяжелеющую голову в его сторону, чтобы посмотреть. Но картинка мутнела. Кир часто моргал, но не помогало. Он хотел было помотать головой, но от легкого движения его понесло в сторону. Кроберг смотрела на цифры приборов: две тысячи триста миллилитров. Кир едва шевелил языком. Ему хотелось сжаться, скрючиться, но тело не слушалось его. Кроберг внимательно наблюдала за ним. За тем, как он морщится от яркого света, как пытается извиваться подобно змее.

– Его тошнит, – сообщила Кроберг. Одна из медсестер надела на Кира собирающую маску. Ему подали успокаивающий газ. Аромат должен был снизить риск рвотных рефлексов.

Кроберг смотрела на обгорелые руки Кира, на ноги. Она немного наклонилась, чтобы задрать край рубахи на груди. В ее памяти всплыл разговор с майором из ФСБ о приобретенности симптомов «белой язвы». Кроберг слабо верила в эту версию. Но вдруг в ней пробудился интерес. Она осмотрела его руки, хотя гораздо раньше это делала Марина. О чем составила подробный отчет. Елена осмотрела шею. Кроберг искала намеки на регулярное введение возбудителя «белой язвы» – чистой монии. Ничего не было. Кир дернулся. Ростов скомандовал медсестрам остановиться. Кроберг увидела на обнажившемся левом плече небольшую вмятину. Она походила на продолговатую выемку длиной в два сантиметра. На рану она была не похожа: края аккуратные, углубление ровное.

– Мы можем приступать, – отвлек Ростов.

Кроберг отошла от провалившегося в бесчувствие Кира и подошла к Каро.

В операционной пахло разлагающейся плотью. Но маски защитных костюмов берегли нежное обоняние присутствующих. Медсестры разрезали бинты на руках и ногах Каро. Ростов осмотрел их. Он искал места для проколов. Но с каждой секундой профессор мрачнел. Он не мог хорошо прощупать грубую кожу, покрытую плотными роговыми выступами «белой язвы».

– Как растворы? – Ростов пытался отвлечься, продолжая ощупывать.

– Что, гений? – Кроберг стояла рядом. – Не можешь найти лазейку?

– Ты виновата, – бурчал профессор, – если бы ты не ускоряла перерождение...

– Он весь такой, – бескомпромиссно отрезала Кроберг. Кожа Каро была полностью ороговевшей, и искать в ней изъяны было напрасно. – Тебе чаще надо осматривать пациентов.

– Ты предлагаешь колоть наугад?! – Ростов всплеснул рукой с иглой у самого лица Кроберг.

– Паховая область, – произнесла Ольга. Кроберг посмотрела на нее. Вот уж кто чаще остальных перевязывает Каро.

– Ищи в паху, – Кроберг была серьезна. Она говорила быстро, время бежало вперед и против Каро. – Не бойся ты так, – она увидела смущенное отвращение на лице Ростова, – там уже давно нет ничего, чтобы тебе помешало.

Ростов округлил глаза и медленно сделал шаг в сторону. Медсестры ринулись разрезать бинты ниже талии. Через несколько минут все было готово и обработано. Ростов медленно подошел к Каро. Профессор вздохнул и начал ощупывать. Здесь действительно кожа была мягче. Хотя и ее вскоре ждало ороговение. Слабые признаки этого уже появились. Через полминуты Ростов воодушевленно громко произнес:

– Нашел!

Он ввел два катетера; остальным занялись другие. Персонал подключал аппараты синтеза и переливания. Все было готово. Когда в этом убедился Ростов, он приказал начать процесс. Кроберг посмотрела на Кира. Он был по-прежнему без сознания. Она приказала увезти его в другую комнату. Датчики на стенах немного ярче светили. Кроберг поморщилась. Утренняя головная боль эхом отозвалась в висках. Синтезированная кровь начала поступать в организм Каро.