Текст книги "Забытое царство Согд (СИ)"

Автор книги: Артур Самари

– Оставьте меня одного.

 
Братья вышли. Кутейба погрузился в глубокое раздумье. Совсем не просто было принять решение: под угрозой находился родной сын, и хотя дома его ждали еще двое, но они слишком малы. Время для Кутейбы как никогда тянулось медленно. К полудню он вышел из шатра и позвал Абдурахмана:
 

– Я решил продолжить подкоп. Город надо взять. Только не спрашивай, почему я так делаю. А воинам скажи, что наместник жертвует своим сыном во имя Аллаха. Пусть объявят его шахидом.

– Брат мой, я сочувствую тебе, но помни, ты имеешь еще двоих сыновей, и пусть в старости они станут для тебя утешением.

 
Мрачный Кутейба вновь скрылся в шатре: ему не хотелось никого видеть.
Прошло немного времени, и одна из подпорок не выдержала и часть стены рухнула, похоронив под собой двадцать воинов. Образовался проем, в котором была видна улица города. Однако с вторжением Кутейба не стал спешить, ждал, когда в ста шагах от первого подкоп закончат второй. К разрушению все было готово, и землекопы подожгли все подпорки. В огромной нише запылал огонь и воины, укрываясь щитами, кинулись к своим.
Между тем пешие войска арабов выстроились, готовые к бою. За ними стояла конница. Когда бревна сгорели, то стена в этом месте рухнула, подняв вокруг клубы пыли. Так открылся второй проход в город, более широкий.
По другую сторону стены защитники уже ждали врагов. Там скопилось много людей. В первых рядах, облаченные в доспехи, стояли чокары, обнажив мечи и пики, а за ними – возбужденные горожане с топорами и вилами. Свои головы они обвязали красными и синими лентами. Все были облачены в белые до колен рубахи, подпоясанные цветными кушти.
Услышав клич своих вождей, арабы бросились в проемы, но путь им преградили чокары, сбивая врагов с ног палицей и рубя мечами. С обеих сторон в первых рядах сражались лучшие воины, но, погибая, их сменяли другие. Так длилось долго, однако арабы стали теснить пайкендцев и углубились в город.
Знатные горожане бились в составе чокаров. Они сражались отчаянно, потому что с малолетства им прививали чувства доблести, любви к родине и священной Авесте. Но к вечеру арабы уже сражались с горожанами. В основном это был мастеровой люд: кузнецы, гончары, стеклодувы, кожевники и лавочники.
В разгар сражения Милад, в красной накидке, стоял на плоской крыше дворца и наблюдал за боем. Рядом находились три дихкана с напряженными лицами. Вскоре стало ясно: город им не удержать.
 

– Фарна, – обратился Милад к одному из дихкан, – скачи к городским воротам и отвори их настежь. Пусть, кто может, спасается бегством, дабы не гибли понапрасну. А ты, Шамси, скачи в город и скажи защитникам: пусть все прячутся, потому что враги одолели нас и нет смысла противиться этим дивам. Батур, мой верный брат, освободи сына Кутейбы и доставь его к отцу. Пусть он видит наше благородство. Надеюсь, это усмирит его злость и пощадит наших людей. Скажи наместнику: мы просим мира ради жизни людей. А теперь прощайте, мои друзья, не знаю, свидимся ли когда-нибудь. Да хранит вас великий Ормузд, вы еще можете спастись.

 
И дихканы крепко обнялись, целуя друг друга в глаза.
На крыше остался лишь почтенный Милад.
Сын наместника лежал на курпаче. Эта комната во дворце не имела окон, и пленник оставался в неведении о боях в городе. Он был уверен, что отец не бросит его. Однако прошло достаточно времени, а он до сих пор находился под замком. «Почему отец медлит? – не раз спрашивал себя юноша. – А может, он отказался от сына?» Но тут дверь распахнулась, и вошли люди в доспехах. Пленник вскочил на ноги. Он испуганно уставился на тюркского богатыря Батура и двоих его людей: «Они явились за мной, неужели пришел мой конец?!»
 

– Следуй за нами, – бросил Батур.

 
Едва ему перевели приказ, как юноша бросился к ногам богатыря.
 

– Я знаю, вы хотите казнить меня. Пощадите, я еще слишком юн и не могу отвечать за нехорошие дела отца, – молил он. – Это он убивал ваших людей, но я не такой злодей.

 
Батур усмехнулся и ответил:
 

– Не будь трусом, тебя не убьют. Наша ненависть имеет разумные пределы. Мы вернем тебя отцу. Надень халат и чалму.

 
Когда они спустились, то сели на коней. Два воина держали желто-красные знамена города Пайкенда. Так их примут за переговорщиков и не тронут.
Батуру было известно, где стоит шатер наместника: он видел его с крыши дворца. И потому направился прямиком туда. Сын Кутейбы ехал рядом с ним. В его глазах еще остался страх, он с интересом разглядывал город. В некоторых местах уже стихли бои. Кругом лежало много окровавленных тел. Навстречу им выехал вождь племени ваил с двумя людьми. Увидев сына Кутейбы, тот не поверил своим глазам. От изумления он воскликнул: «Аллах велик, коль оставили его в живых!»
 

– Заберите его и скажите Кутейбе: пусть пощадит наш народ. Мы просим мира от имени знатных дихкан города.

– Я передам твои слова.

 
И после Батур ускакал назад.
Вскоре все бои затихли. Пайкенд вновь перешел в руки арабов. Часть защитников бежала через открытые ворота, а другие сделали это глубокой ночью, спустившись со стены на веревках.
Настало утро, и Милад с двумя пожилыми дихканами явился в царскую крепость. Им хотелось спасти защитников города, ибо знали: нынче будет расправа над теми, кто не успел скрыться. У ворот их задержала стража, окружив со всех сторон, знатных пайкендцев провели на площадку возле дворца.
Кутейба с братьями вышел из-за колонны и спустился к ним. Милад вновь запросил мира, а также пощады для защитников города.
 

– Почему я должен верить вам? – закричал наместник. – Вы уже обманули один раз, стоило мне уйти.

– Наместник, ты должен понять нас: мы хотели вернуть свой город. Скажи, если враги нападут на твой родной город, разве ты не станешь его защищать?

– Твои мудрости мне не нужны. Вы подло убили моих людей. Теперь молите о пощаде?

– Наместник, народ не виноват – это я повел их на борьбу и готов нести любую кару.

– Без сомнения, главного смутьяна я казню первым, но дело не в этом. Ведь сразу на твое место придет другой, и опять – бунт? Я понял одно, чтоб этот край держать в покорности, нужно изничтожить смутьянов как можно больше. Вот этим нынче я и займусь, потому что я пришел сюда навсегда. А Пайкенд – это только начало.

 
Кутейба крикнул начальнику охраны:
 

– Казнить прямо здесь!

 
К дихканам кинулись двое и связали руки за спиной. Затем начальник охраны велел им опуститься на колени. Они молча исполнили этот приказ. Палач, обнажив свой меч, уже стоял за спинами несчастных. В их глазах не было страха.
 

– Зря вы пришли со мной, – сказал Милад своим друзьям. – мне надо было отговорить вас.

 
Рядом стоящий сказал:
 

– Не говори так, не мучай себя. Мы были всегда вместе и так же уйдем из земной жизни.

– Опустите головы, – сказал им переводчик, но дихканы не стали этого делать, и Милад с достоинством заявил:

– Перед врагом мы не склоним головы. Это позор. Достаточно того, что вы заставили встать нас на колени. Большего не ждите.

 
И зороастрийцы обратили свои взоры к светилу – к символу веры, источнику душевных сил. Затем запели авестийский гимн. Так благородные мужи Пайкенда встретили свою смерть.
В этот же день арабские воины начали врываться в дома горожан. Как обычно, женщины и дети укрывались в комнатах. Сам хозяин со взрослыми сыновьями шли к врагам без оружия, полагая, что этим разбойникам нужно лишь золото. Мужчины спрашивали: «Чего вам тут надобно?» А в ответ те бросались на них с обнаженными мечами и рубили головы. Арабы убивали всех мужчин, способных носить оружие, – таков был приказ Кутейбы. Их обезглавленные тела лежали во многих дворах, на всех улицах слышались стоны и рыдания престарелых родителей, потому что молодых женщин и детей арабы уводили с собой, чтобы сбыть на рынках рабов.
Когда это началось, Кусам ибн Аббас находился в своей комнате в одном из караван-сараев города. Был он не один, напротив сидели два старых воина, которым имам читал суры из Корана. Большая книга лежала на деревянном резном столике. В это время к нему примчался один из его помощников. Он спрыгнул с коня и вошел в просторную комнату. От волнения его голос дрожал:
 

– О, почтенный имам, в городе творятся страшные дела, совсем не угодные нашему Аллаху! Наши воины убивают всех, даже невинных, так им велел Кутейба. Он хочет устрашить этот народ. Какие после этого мы мусульмане?!

 
Имам нахмурил брови и закрыл книгу.
 

– Ты видел это своими глазами?

– Да, в городе всюду слышны плачь и вопль. Некоторые тела лежат прямо на улице. Солдаты грабят дома богатых. Многих женщин и детей ведут по городу, они все связаны.

– Для мусульман это недопустимо. Такие дела не угодны Аллаху, – воскликнул шейх и быстро встал на ноги. – Они позорят нашу веру. Надо их остановить.

 
сняв со стены халат и надев чалму, имам быстро заторопился в город. Гости шейха вышли следом и молча проводили его. Тот поскакал с помощником по главной улице в сторону крепости. Кусам ибн Аббас желал поговорить с Кутейбой и спасти невинных людей.
Вскоре они минули ворота цитадели, и двери за ними закрылись. Когда они поднялись к резным колоннам дворца, их встретил младший брат наместника. Он был учтив, его круглые щеки и жидкая бородка расплылись в улыбке.
 

– Что случилось, кто расстроил нашего почтенного имама?

– Разве тебе неизвестно, что людей убивают без разбору? Это не по-мусульмански.

– Чего жалеть неверных? Это враги, они убили наших людей. Разве за это не должно быть мщения?

– У меня нет времени для бесед с тобой. Я желаю видеть наместника.

– Нынче он болен и велел никого не впускать к себе.

– И все же я желаю его видеть, – твердо заявил имам и двинулся к большим дверям дворца, но двое стражников преградили ему путь.

 
Тогда брат наместника стал снова уверять, что Кутейбе нездоровится.
Кусаму ибн Аббасу стало ясно: его не желают видеть, чтобы не слышать речи о добре, справедливости. В раздумьях, с опущенной головой, он спустился по широкой лестнице и ускакал с помощником прочь.
А спустя три дня, армия арабов покинула Пайкенд, оставив в городе часть войск. Они двигались по пыльной дороге среди раскаленной степи. В конце колонны шли пленники – женщины и дети с узелками.
 
 
ХАЙДАР
В это самое время длинный караван пайкендских купцов держал путь к родному городу из Китая. Спины двугорбых верблюдов были до отказа нагружены новыми товарами. Еще издали купцы заметили разрушенные стены Пайкенда, поэтому они остановились для принятия решения: стоит ли входить в город с караваном.
После небольшого совещания они отправили в Пайкенд молодого купца Хайдара. Он помчался туда на коне и очень вернуйся с горящими от волнения глазами.
 

– Наш город постигло большое горе, – произнес он, на ходу спрыгнув со скакуна. – Его захватили арабы, об этом мне сказал один старик, сидевший у развалин стены. Многих мужчин убили, а женщин и детей увели в рабство.

– А где же были наши доблестные чокары? – с болью в голосе воскликнул старший из купцов.

– По словам старика, они пали в первый же день.

– О горе, горе нам! – запричитали все разом, подумав о своих близких, живы ли они. Оплакивать заранее не хотелось, каждый надеялся, что беда все-таки обошла его семью стороной.

– Что будем делать? Может, двинемся в Бухару и весь товар оставим там? – предложил один из купцов.

 
Все задумались, но все-таки решили войти в город.
Когда купцы оказались у ворот, то к ним вышел военный араб и сказал:
 

– Не бойтесь. По указу наместника трогать купцов запрещено. Это денежный народ: они пополняют казну.

 
Оказавшись на безлюдных улицах, они с трудом узнали родной город. То тут, то там взору купцов открывались обгоревшие дома, в некоторых местах на земле виднелась спекшаяся кровь. Вдруг с соседней улицы навстречу им выехали три арбы, груженные телами мужчин. Телеги везли лошади, верхом на которых ехали измученные насасалары, ведь только они смели касаться тел умерших и хоронить их. Они двигались в сторону городских ворот, собираясь покинуть Пайкенд, чтоб оставить тела в Башне молчания.
Со страшными думами о доме, купцы быстро загнали верблюдов в крупный караван-сарай и помчались к своим домам, чтоб узнать об участи родных.
Хайдар верхом на коне ворвался в свой двор, ворота которого оказались распахнутыми. Он спрыгнул на землю, и его взору открылась ужасная картина: везде валялись разбитая домашняя утварь, пустые сундуки, разбросана одежда. Затем он забежал в дом и стал звать жену: «Маниже! Маниже!» Но в ответ была только звенящая тишина.
В комнатах никого не было, всюду царил беспорядок. От столь страшного зрелища он заплакал и выбежал во двор. Там сел на землю и тихо зарыдал, низко склонив голову.
Затем Хайдар вышел со двора и поплелся по длинной улице, в конце которой жили его родители. Когда он вошел во двор, его окликнула мать. Она выбежала из дома и бросилась на шею к сыну, крепко обняв. Из глаз брызнули слезы. Следом вышел отец и тоже, прослезившись, заключил сына в объятия.
Уже в прохладной комнате за дастарханом рыдающая мать рассказала, как арабы увели его жену, двенадцатилетнего сына и двух дочерей. А также о том, как погиб его брат, сражаясь в числе чокаров.
 

– Сегодня утром его тело отправили в дахму.

– Кто еще из наших погиб?

– Остальные бежали, должно быть, они спаслись. Враги сказали, – с трудом заговорил отец, – кто хочет выкупить свою родню, пусть едет в Мерв. Иначе их уведут в арабские страны.

– Я сейчас же отправлюсь туда. Спасу их и верну домой. После я отомщу за брата и остальных.

 
Мать выглядела точно обезумевшая: светлые волосы были растрепаны, лицо исцарапано – так согдийские женщины выражали скорбь по близким.
 

– Будь они трижды прокляты.

 
Его отец сказал:
 

– Да, отомсти этим разбойникам, но не сегодня. Еще настанет тот день. Если поспешить сейчас, то можно погубить себя.

 
Затем Хайдар вернулся к себе домой. Для выкупа ему нужны были деньги. В конюшне он выкопал яму и извлек оттуда кувшин, полный золота. Все монеты высыпал в хурджум. Эти деньги он держал на «черный» день. О них знали лишь жена и его отец. Во дворе Хайдар забросил сумку на лошадь и покинул свой дом, который без семьи казался ему мертвым.
Когда Хайдар верхом явился в просторный двор караван-сарая, то там уже собрались купцы, с которыми он недавно расстался. Их близких тоже угнали в рабство. Глаза многих были красными от пролитых слез. Там же они и решили, что отправятся в Мерв вместе: так было безопаснее. И с отрядом охранников они покинули городские ворота.
На другой день купцы добрались до Джейхуна и на плоту переправились на другой берег. Спустя три дня купцы были в Мерве, богатом городе, где жили согдийцы и тюрки. На базаре у одного знатного купца они узнали, что невольников из Пайкенда держат в караван-сарае араба Зияда.
 

– Нынче тут всем управляют арабы, – сказал тот купец напоследок.

 
Хайдар знал это место, четыре года назад его караван останавливался в нем. Правда, тогда хозяином заведения был местный житель по имени Виштам.
Пятеро пайкендских купцов оставили своих коней у ворот, привязав к древку вдоль стены. С волнением они вошли внутрь, где у ворот какой-то арабский вождь сказал им, сидя на тахте:
 

– А, согдийцы… Идите, ищите своих.

 
Вдоль стен под навесами на кошме сидело много женщин и детей. Другая часть пленников была в центре двора под шатрами. От зноя люди лишились сил, дети молча лежали у ног матерей. От жары их лица и красочные одежды покрылись испариной. Увидев купцов, все пленники оживились, подняли головы. В их глазах читалась надежда. Они знали, если за ними не придут, то их отправят в арабские страны, где цена на красивых согдиек очень высока.
Знатные мужи шли вдоль пленников, разыскивая близких. Вдруг им навстречу кинулись мальчики и девочки со звонкими голосами: «Дадажон, дадажон, мы здесь!» Оказывается, семьи этих купцов всю дорогу держались вместе. Мужчины со слезами на глазах обняли своих младших, а затем и старших детей и жен.
Не видно было только семьи Хайдара. «Неужели их уже продали? – мелькнула страшная мысль у молодого купца. – Тогда вернуть семью будет очень трудно. Если какому-нибудь арабу приглянулась моя Маниже, он может и не отдать ее, даже за огромные деньги». Хайдар пребывал в растерянности. Тогда торговец рабами дал молодому купцу совет:
 

– Эй, ищи своих в другом караван-сарае.

– А может, они на рынке рабов?

– Нет, их туда не поведут. Это ценный товар, и у них есть покупатели. Сходи в караван-сарай Абдуллы или Абдурахмана.

 
Хайдар сказал купцам, что будет искать своих, пока не найдет, если даже они уже в Аравии. Купцы были опечалены, и один ответил:
 

– Без тебя мы не уедем. В обратный путь тронемся вместе.

– Я благодарен вам, но если их здесь не окажется, то отправляйтесь домой без меня.

 
Хайдар в спешке покинул этот караван-сарай. Купцы же заговорили с торговцем о выкупе за своих детей и жен. Увидав, что это богатые мужи, торговец заломил высокую цену. Отцы не стали торговаться и молча отдали полные мешочки золотых монет.
Едва Хайдар вошел в другой караван-сарай, как к нему устремились его дети. – Мы здесь, дадажон! Наконец-то! Мы ждали тебя!
 

– А где ваша мама? Почему я не вижу ее, – прослезился отец.

– Вон она сидит, – и сын указал рукой в сторону.

 
Хайдар был изумлен, почему жена осталось на месте, не летит к любимому мужу? «Может, она больна», – промелькнуло у него.
Жена сидела у стены и при виде мужа слегка улыбнулась. Ее измученное лицо сохранило красоту.
 

– У тебя какой-то недуг, моя милая, ты не рада? – и муж опустился рядом.

 
Он хотел поцеловать ее, но она остановила мужа, закрыв рукой щеку:
 

– Не касайся меня – я осквернена. И все же я рада, что ты нашел нас. А теперь забирай детей и уходи, – и голос ее дрогнул, а по щекам потекли слезы.

 
Столь ужасные слова потрясли мужа, когда до его сознания дошел их смысл, у Хайдара вырвалось.
 

– Как такое случилось?

– Какая разница, забирай детей и уходи. Только оставь мне свой кинжал.

– Нет. Говори, все как есть, – сдерживая гнев, сказал муж.

– Дети, идите, постойте в сторонке, – сказала им мать и затем начала. – Ночью двое арабов увели меня отсюда и привели в какой-то дом. Я ничего не смогла сделать, только кричала, отбивалась изо всех сил… После хотела лишить себя жизни, но решила дождаться тебя, чтобы дети не остались одни.

 
От злости Хайдар ударил кулаком по земле.
 

– Я убью их.

– Нет, только не это. Мы погибнем, а наши дети станут рабами. Разве ты этого желаешь?

 
Они долго молчали. Внезапно муж произнес:
 

– Детям нужна мать, поедем домой. Твоей вины нет. Когда мы вернемся, ты пройдешь обряд очищения в Храме огня. Вставай, идем домой. Я еще отомщу им: и за тебя, и за моего брата, и племянника.

 
В тот же день Хайдар купил лошадей для семьи. И спустя неделю с остальными купцами они воротились в Пайкенд.
Когда Маниже – супруга молодого купца – снова очутилась в своем дворе, то села на землю и долго плакала.
Согласно религии Заратуштры, жена Хайдара считалась нечистой, и муж не смел касаться ее тела, женщине также было запрещено приближаться к священному огню. Поэтому Хайдар отвел детей к родителям, а позже повел жену в Храм огня для очищения. Они остановились у водоема возле кипариса. Далее муж пошел в храм один: Маниже не смела туда входить. Хайдар привел мобеда к жене. В желтом хитоне с глубокии складками до земли, весь седой он приготовился слушать. Мужу трудно было говорить.
 

– О, отец, враг обесчестил мою супругу, – и Хайдар поведал о случившемся.

 
Жена тихо подтвердила слова мужа, не смея поднять голову от стыда.
 

– Как очиститься в таком случае? – спросил молодой купец.

– Когда случается война, то такое бывает, и потому это не смертельный грех и его можно исправить. Прежде всего, твоя жена должна на девять дней уединиться в отдельном жилище. Там она все эти дни будет спать и пить только парное молоко и немного бычьей мочи, смешанной с золой. Кроме всего, каждое утро ей надлежит мыться бычьей мочой: сначала руки, затем тело и ноги. При этом подле нее должна находиться собака, которую боятся злые силы Ахримана.

 
Возблагодарив мобеда, муж заверил жреца, что все будет сделано, как предписано верой. А служитель храма добавил:
 

– Только у твоей жены не должно быть никаких сомнений. Религия без веры – ничто. Чтоб укрепить ее, ты должен знать, в чем сила бычьей мочи. В святых книгах написано, как наш первый царь Джамшид как-то случайно коснулся легендарного царя Урупи и от него заболел проказой. Так вот бычья моча исцелила его.

 
Муж и жена с облегчением вздохнули и ушли. Теперь они знали: самое страшное уже позади.
По истечении девяти дней Маниже очистилась и смогла вернуться домой к мужу и детям.
* * *
Это были первые набеги арабов на наш край. Пройдет немного времени, и Кутейба захватит все земли Средней Азии. Эти страницы нашей истории станут одними из самых трагических, когда погибнет зороастрийское общество Согды. Об этом во второй части романа.
 
 
АРТУР САМАРИ
Артур Самари, писатель из Самарканда, автор пяти романов. С другими произведениями автора можно ознакомиться на сайте