Текст книги "Забытое царство Согд (СИ)"

Автор книги: Артур Самари

 
И если покупатель замедлял шаги, то торговец подбегал к нему и расхваливал своих рабов: «Глядите, какие они молодые, крепкие».
Рабы смотрели на людей бесцветными глазами.
В одном месте беглецы увидели скопление девочек и мальчиков, их ноги были связаны общей веревкой. Они о чем-то шептались, казалось, рабы уже смирились со своей участью.
 

– Видимо, их родителей уже продали, – с тоской молвила Фатима. – Смотрите, какие они светлые, может, они из ваших краев? За что им такая судьба, какая вина лежит на них? Может, поговорить с ними по-согдийски?

 
Фаридун остановил ее, взяв за руку:
 

– Нет, не надо. Когда эти несчастные услышат родную речь, то их вновь охватит ужасная тоска. А так дети слегка утешились.

 
Более всего юношей удивили негры. Ранее им не доводилось видеть столь черных людей. Было их человек двадцать, в белых штанах и рубахах, с цепями на ногах. Торговец решил, что эти молодые воины желают купить рабов и начал расхваливать свой товар: «Пусть вас не пугает их чернота, – говорил тот. – Зато они так сильны, что могут работать без устали два дня подряд. Единственный их недостаток – много едят», – сознался пожилой торговец с белой бородой.
Чтоб отвязаться от назойливого торговца, беглецы ускорили шаг. А тот вслед все хвалил товар.
Уже на выходе Фатима рассказала, что в прежние годы, когда шла война, на этом базаре не хватало мест, и часть рабов стояла на улице.
Когда беглецы укрылись в узком проулке за базарной стеной, на Фатиму надели кольчугу и шлем. Теперь она была совсем не узнаваема, и ни один охранник Саида не признал бы в ней дочь хозяина. После юные воины зашли в харчевню, где запах горячей пищи вскружил им головы.
В тяжелых доспехах они сели на кошму, и укутанная в покрывало женщина расстелила перед ними скатерть. Далее отец и сын подали воинам чашки с бульоном и блюда с кусками мяса. При виде столь вкусной еды глаза беглецов загорелись. И все же юноши кушали не спеша, помня о своем благородном происхождении.
Когда юношам подали чай, Шерзод сказал:
 

– Зря мы сбежали. Надо было потерпеть. Если арабы готовятся к походу на Согд, то Саид продал бы заложников новому наместнику Хорасана.

– Верно говоришь, скоро наши друзья будут дома, – с сожалением произнес Исфандияр.

 
Стало тихо, все погрузились в раздумья. Фаридун почувствовал себя виноватым.
 

– Я не звал вас с собой, – вырвалось у него.

– Мы не держим на тебя обиду, – стал его утешать Шерзод. – Я сказал это просто так.

– Вы еще можете вернуться в дом Саида! Он простит вас: сейчас ему выгоднее продать вас, чем убить. И с остальными ребятами вас отправят на родину.

– Нет. Разве ты забыл, как из-за пустяка он убил нашего друга? Он не пожалеет нас, ведь мы увели его дочь и осрамили на весь халифат. Да мы и не бросим вас.

 
Из харчевни беглецы направились к месту набора войска. Людей там было меньше, чем вчера. Они встали в очередь, которую записывали в конников. Когда юноши приблизились к писарю, тот первым делом бросил взгляд на доспехи Фаридуна и затем на его коня:
 

– Годишься, пойдешь в конный отряд Джуфа. Следующий.

 
Когда очередь дошла до Фатимы, писарь уставился на ее лицо, пока не произнес:
 

– Ты имеешь совсем юный вид.

 
Друзей охватил страх, однако Фаридун не смутился и нашел, что ответить:
 

– Это наш брат. Всего на год моложе нас. С детства у него такое лицо, его из-за этого даже принимали за девочку.

 
А рядом стоящий Исфандияр склонился к писарю и тихо сказал:
 

– Прошу, не откажите моему брату, мы отблагодарим.

 
И сын купца незаметно положил в деревянную коробку, где лежали исписанные листы, две золотые монеты.
Писарь произнес: «Следующий».
 
 
ПОХОД
С того дня минул месяц. В составе арабской армии беглецы двинулась по землям халифата: сначала в Палестину, затем по дорогам Сирии и бескрайнего Ирана. В крупных городах арабы иногда пополняли свою армию муалями – покоренными народами, принявшими ислам. Но основную силу составляли племена из Аравии: так было надежнее.
Во главе войск на белом коне ехал новый наместник Хорасана Кутейба ибн Муслим – мужчина лет сорока, в темном широком халате и чалме. Его войско растянулось так далеко, что конца ему не было видно. Сначала шла конница, за нею пешие воины и далее обозы с хозяйственной утварью и провизией. В одной из телег ехали две жены наместника.
К началу лета войско приблизилось к Мерву, чтобы завершить поход в теплое время года. Этот город был окраиной халифата, и за Вахшем начинались земли, которые арабы называли Мавераннахром, то есть «за рекой».
Все эти дни беглецы держались вместе и не заводили ни с кем дружбу. А ночью в степи они стелили под себя тонкие одеяла и мечтали под звездным небом о доме, о родных и о том, какой трогательной будет их встреча.
Когда армия Кутейбы вступила в Мерв, то глаза бывших заложников от радости засияли: «Вот родные края!» На улицах слышалась согдийская и тюркская речь. С великим трудом юноши сдерживали свои чувства: от счастья хотелось плакать.
В этом городе войску дали отдых. Первым делом беглецы отправились на базарную площадь. Там в харчевне, под виноградником им подали большое блюдо любимого плова, о котором они мечтали все эти годы.
 

– Хорошо, что мы без кольчуг, иначе не смогли бы двигаться, – сказал Фаридун и смял под себя вытянутую подушку.

 
Фатима тоже призналась:
 

– Было так вкусно, что не могла остановиться.

 
Забрав пустые блюда, хозяин подал чай и сладости. Спешить им было некуда, и друзьям захотелось послушать новое стихотворение Шерзода.
 

– С великим удовольствием. Я сочинил его в пути, посвятил отчизне и назвал «Ты снишься мне…» Для этого я встану.

 
В глазах Фатимы появилась тревога, хотя комнатка была пуста.
 

– Громко не надо, – сказала она, – а то арабские стражники могут услышать. Они кругом, почти в каждой харчевне.

 
Фаридуна это тоже встревожило, и он попросил, чтоб друг читал вполголоса:
 

– Нам радоваться еще рано. Хозяин харчевни может услышать нашу речь. Это вызовет у него подозрения. А вдруг он доносчик?

– Так я не могу. Стихи нельзя читать шепотом, иначе слова теряют свою красоту. Я оставлю его до лучших времен, – сказал Шерзод и предложил: – Хотите, я расскажу историю Мерва? Это весьма любопытный город. Мой отец не раз бывал здесь по торговым делам. Говорят, тут в храме Кей-Мазрубан хранилась священная книга «Авеста», написанная на двенадцати тысячах золотых пластинах. Когда нагрянули арабы, зороастрийцы спрятали книгу. Враги пытались узнать это место, чтобы ее уничтожить. Для этого они до смерти замучили двух наших мобедов, но ничего не добились.

– Вот это герои! – с восторгом произнес Фаридун.

– Слушайте дальше. Сказывают, что во времена персидского царя Дария народ Мерва восстал, и город был почти уничтожен. И только при греках какой-то знатный полководец выстроил новый город. Позже он стал частью могучей Парфии, которая осмелилась воевать с самим Румом*.

– Если город столь богат историей, давайте погуляем, – предложила Фатима, и все согласно закивали.

– Но начнем с базара, – сказал Шерзод, – он тут рядом. Я соскучился по нашим фруктам.

 
Был сезон черешни, и базарные лавки были ею переполнены. Беглецы заполнили свои походные сумки этими сочными ягодами и кушали их на ходу. Для Фатимы черешня была в диковинку. Но стоило девушке попробовать ее, как от восторга она произнесла: «До чего же вкусно!»
Разглядывая все вокруг, покупая сладости, они очутились на базарной площади, где обычно шли представления. Там, в кругу людей, выступали силачи, с легкостью жонглируя железными гирями. Затем одному из них на плечи взобрались три человека, а самый старший из силачей повел сказ о подвигах богатыря Рустама против дэвов. На этом представление закончилось. Молодые люди надеялись увидеть еще и театр кукол, однако рядом стоящие зрители сказали, что арабы запретили им выступать и прогнали из города. Оказывается, артисты в своих выступлениях смеялись над мусульманами.
Беглецы зашагали по широкой улице, вдоль которой тянулись большие дома зажиточных людей. В это жаркое время улица была почти пуста.
В этом же ряду в углублении показался храм с площадкой, где росли стройные кипарисы. Храм имел открытую веранду с колоннами. Внутри виднелись люди.
 

– Зайдем туда? – предложил Фаридун. – Я так давно не молился в храме.

 
Но Исфандияр возразил:
 

– Это опасно, ведь могут донести, что арабские воины молились в храме Заратуштры. Надо терпеть, осталось совсем недолго.

– Без всякого сомнения, ты прав. Тогда хоть глянем на наш священный огонь.

 
С волнением они приблизились к нему. Между колоннами двигались фигуры жрецов и дастуров. Все в белых платьях до пят и шапочках, они над кем-то склонились. Юношей охватило волнение: там что-то случилось. Они остановились у широкой лестницы. Пожилые люди плакали, склонив колени перед обезглавленной скульптурой. Это была богиня Анахита. Внутри храма виднелись еще изваяния, тоже поваленные. Их головы валялись в разных местах. Беглецы сразу догадались, кто мог сотворить такое.
 

– У них дикий нрав, – возмутился Шерзод. – Какое им дело до чужих святынь? Наши города не раз захватывали враги, но никто не трогал наши святыни.

 
От таких слов Фатима почувствовала себя виноватой, ей было стыдно за единоверцев. Она опустила голову. Но Фаридун взял ее за руку и сказал:
 

– Фатима, тебе не нужно стыдиться за них. В Аравии мы видели разных мусульман: и хороших, и плохих. Пойдемте отсюда. Смотреть на такое просто невыносимо.

 
МАВЕРАННАХР
Утром армия Кутейбы подошла к широкому Вахшу. На берегу их ждали большие плоты с гребцами, куда сразу ступили воины со своими лошадьми. Согдийские юноши были в числе первых.
Вокруг плескались голубые волны, которые искрились от солнечных лучей. Вскоре они очутились посередине реки и счастливые глядели по сторонам, держа под уздцы испуганных коней, чтобы те не метались. Плот слегка качало. Это родная могучая река согдийцев и бактрийцев. Фатиме было страшно, ведь прежде она не видела столько воды: а вдруг плот перевернется.
 

– Не бойся, – шептал Фаридун, видя испуг в ее глазах. – А знаешь, как называется эта река? Вахш, по имени ангела-хранителя, он бережет ее чистые воды. И сейчас в душе мы молимся ему, чтоб он был добр к нам.

– Как забавно, у вас кругом ангелы. Один отвечает за растения, другой – за воду, третий – за горы… А за любовь есть?

– О! Любви покровительствует сама Анахита, она у нас самая почитаемая. Кроме того, богиня отвечает за богатый урожай и рождение детей.

 
Обширную реку их плот перешел спокойно, как и другие. Они вступили на песчаный берег. Глава конников уже стоял на берегу и велел воинам располагаться в шатрах, сказав, что переправа такого войска займет не один день.
Так и случилось. На берегу, усеянном шатрами, они провели два дня, мучаясь от безделья. Отныне они думали только о побеге. Но бежать еще рано, ибо за ними могут устроить погоню. Без сомнения, юношей им не догнать, а вот девушка будет отставать.
Когда армия была готова двинуться в путь, в лагерь Кутейбы прибыли двое богато одетых гонцов. На них были шелковые узорчатые халаты и голубые шапочки, обшитые черным жемчугом. Дозорные остановили их перед лагерем и привели к шатру Кутейбы. Несомненно, это были знатные люди. Они желали говорить с наместником наедине. Из соседнего шатра вышел брат наместника – Абдурахман, и важные мужи средних лет представились ему:
 

– Мы посланы самим правителем Чаганиана*. Я его младший брат, а это племянник царя. Нам велено говорить с наместником Хорасана.

 
Абдурахман сразу понял, что эти люди прибыли по важному делу, и тут же завел их в шатер брата. Наместник сидел на курпаче в светлой рубахе и с белой шапочкой на голове. Черная борода придавала его облику хмурый вид.
 

– Что вас привело? – спросил он у стоявших перед ним людей.

– Наш повелитель по имени Тиш просит помощи у славного наместника Хорасана. На нас хотят напасть соседи – это наши враги, правители горного Шумана и Ахаруна. Мы просим у халифата защиты в борьбе против них. За это мы готовы платить тебе дань.

 
Такие слова обрадовали Кутейбу, хотя виду он не подал.
 

– Ладно, согласен помочь, но скажи своему брату: пусть делом докажет, что Чаганиан на нашей стороне. Для этого он должен послать мне три тысячи воинов, я иду на Бухару. Пусть спешит.

– Мне думается, мой брат примет твои слова.

– А почему? Разве Тиш не дружит с бухарцами?

– Нет. Ни бухарцы, ни самаркандцы не желают защищать нас. По этой причине мы держим на них обиду.

 
Когда гонцы удалились, Кутейба сказал брату:
 

– Знай, мы победим согдийцев, если сумеем разрушить их союз.

– Брат мой, а вдруг эти чаганианцы замышляют что-то дурное? Скажем, вольются в наши ряды и во время боя нанесут удар в спину?

– Будем за ними приглядывать. Царю Тишу можно верить: он и в самом деле враждует с соседями.

– Я не пойму, зачем нам эти согдийцы, ведь их мало? Какой толк от трех тысяч?

– Глуп ты еще, хоть и мой помощник. Это только начало. Глядя на них, и другие перейдут на нашу сторону. Так мы сломаем их дружбу и овладеем этими землями.

 
*Рум – Римская империя
*Чаганиан – средневековое название области в бассейне Сурхандарьи

Спустя три дня, когда арабское войско приблизилось к Пайкенду, их догнала конница царя Чаганиана.
Пайкенд – был торговым городом, а жители его слыли очень богатыми людьми. Большинство мужского населения города – купцы, многие из них с караванами отправлялись в разные страны: Иран, Византию и даже далекую Индию. И потому арабам Пайкенд показался легкой и лакомой добычей. Тем более лазутчики наместника донесли, что город не имеет большого войска и, вероятнее всего, они откупятся данью.
Для переговоров Кутейба отправил в Пайкенд своего младшего брата. Однако тот вернулся быстро и сообщил, что пайкендцы не желают платить дань – они надеются на крепкие стены города. В ответ Кутейба усмехнулся и воскликнул: «Кажется, они ослепли от своего богатства и совсем не видят, кто стоит под их стенами!»
Согдийцы же решили не тратить зря время и бежать в ночь перед сражением – Бухара была рядом. Они сидели у речки недалеко от стен Пайкенда и обговаривали детали своего плана. Потом беглецы решили смыть дорожную пыль. Было выбрано место, сильно заросшее камышом, чтобы Фатима тоже смогла освежиться. Другие воины, судя по доносившимся веселым голосам, мылись ниже по течению.
Первой в воду предложили войти девушке, пока другие охраняли бы ее. Девушка сняла шлем и бросила на траву, затем Фаридун помог ей снять кольчугу. Сбросив сапоги, она вошла в прохладную воду. Юноши встали к ней спиной. В воде девушка почувствовала себя счастливой. Скрывшись за зарослями камыша, она сняла рубаху и стала мыть тело.
Между тем недалеко от Фатимы наслаждался прохладной водой воин по имени Асвад. Средних лет мужчина был раздет по пояс. Он тоже желал одиночества, потому отделился от толпы купающихся воинов. Причиной были безобразные бурые язвы от проказы на его спине. И когда сквозь камыши Асвад разглядел полунагую девушку в мужских штанах, он не поверил своим глазам. «Откуда она взялась? Не сон ли это?» Затем стал размышлять: «Почему она скрывается среди войск? Должно быть, убила человека или совершила иной тяжкий грех. Что бы ни было, с такой красоткой можно поразвлечься», – решил он и бесшумно приблизился к Фатиме.
Присев на корточки, девушка ополаскивала свое тело. Но от шума за спиной, Фатима резко обернулась и вскрикнула. Затем схватила рубаху и прикрыла свою наготу. Тот кинулся к ней и хотел было заключить в объятия, однако Фатима изо всех сил толкнула его в грудь. Вырвавшись, она вышла на берег. Асвад побежал за ней.
Услышав крики, встревоженные юноши кинулись к воде, и Фатима укрылась за их спинами.
 

– Теперь все ясно, – сказал подоспевший Асвад. – Вы возите с собой эту блудницу для услады. Хитро придумали. Но отныне я с вами, она тоже станет моей.

– За столь грязные слова я отсеку тебе голову, – еле сдерживая ярость, ответил Фаридун и поднял с земли меч.

 
Но тут вмешался Шерзод:
 

– Эй, человек, послушай меня. Эта девушка приходится нам сестренкой. А на войну она пошла, потому что наша семья живет в большой нужде.

– Меня не проведете. Какие вы бедняки, если на вас такие доспехи и имеете дорогих коней? Да и какая она вам сестренка: вы – светлые, а она темненькая? Если не хотите делиться, то я сообщу самому Кутейбе.

 
После этих слов воцарилась тишина. Фаридун с трудом сдерживал себя, чтобы не наброситься на вояку.
И тут Исфандияр заговорил:
 

– Хорошо, мы согласны с тобой. Ты будешь с нами.

 
Друзья поняли, что Исфандияр что-то задумал.
 

– Но я хочу прямо сейчас, – сказал Асвад, и глаза его сверкнули.

– Нет. Ночью, когда все заснут, мы сами позовем тебя. Смотри, не усни.

– Ладно, я буду ждать, но если обманете, то… – предупредил воин и, вернувшись в воду, зашагал вниз по реке.

 
Исфандияр сразу прояснил друзьям свой замысел:
 

– Самое главное, что тот успокоился. Далее мы решим, как быть с ним.

– Верно, – поддержал его Шерзод. – Этот Асвад мог сорвать наш побег.

 
А Фаридун злобно произнес:
 

– С ним я сам расправлюсь. Пойдемте отсюда.

 
Вечером за едой юноши вновь заговорили о побеге, который наметили на эту ночь.
 

– Как бы этот Асвад не испортил наше дело, – выразил свое беспокойство Шерзод.

 
На это Фаридун предложил убить его, но Исфандияр был против:
 

– Этот человек нам не помеха. Когда он ночью явится сюда, то нас уже не будет.

– Увидев, что нас нет, он поднимет шум.

– Он так не сделает. Сначала он будет искать нас среди спящих воинов, думая, что мы прячемся от него. А за это время мы далеко успеем отъехать.

 
Фатима тоже была против кровопролития, хотя Асвад и казался ей гнусным мерзавцем.
Наступила полночь. На черном бескрайнем небе мерцали звезды. Пришел час побега. Они бесшумно встали и огляделись вокруг. Вроде все спят. Тогда беглецы принялись сворачивать свои одеяла, но Фаридун шепотом остановил их: «Оставьте их, пусть думают, что мы здесь и отлучились на время». Друзья согласно кивнули и взяли лишь свои хурджумы. Лошади стояли рядом. Они бросили на них сумки и, взяв их под уздцы, тихо двинулись между спящими рядами. Однако не успели они покинуть воинский стан, как перед ними выросла фигура Асвада.
 

– Стойте! – вскрикнул он. – Решили схитрить и убежать?

– Говори тише, а то людей разбудишь, – просил его Исфандияр. – Мы шли к тебе.

– Ты лжешь! Думаешь, я так глуп?!

– Прошу, не шуми. Ты получишь свое, только отойдем отсюда. Вон туда, в степь.

– Нет, я забираю ее. Эту ночь она проведет со мной.

 
Юноши оказались в замешательстве и не знали, что ответить.
 

– Может, мы договоримся, – предложил Шерзод, – у нас много денег.

 
В ответ Асвад усмехнулся:
 

– Откуда у бедняков столько денег? Вы какие-то сомнительные люди, ко всему не арабы. Но я хочу вашу красотку и все, – и он схватил Фатиму за руку и хотел увести за собой. От ярости глаза Фаридуна вспыхнули, он вмиг обнажил меч. И со спины на голову Асвада обрушился удар. Он громко охнул, схватился руками за окровавленную голову и со стоном рухнул наземь.

 
Между тем воины стали пробуждаться. Поднимая головы, они спрашивали:
 

– Что тут случилось?

– Кто-то затеял драку?

– Нет. Кого-то убили.

 
И тогда Фаридун крикнул друзьям:
 

– По коням! Скачем в степь!

 
Вмиг они оказались в седлах и помчались между спящими рядами.
Вскоре они были уже в степи. За их спинами слышались крики.
Несясь по темной равнине, они ни разу не оглянулись назад. Так они мчались какое-то время, пока на холме не заметили силуэты всадников. Они остановились, и Фаридун сказал:
 

– Это дозорный отряд арабов. Давайте свернем в сторону.

 
И беглецы повернули коней, но было поздно – дозорные заметили движение и погнались за ними.
Фатима отставала, и арабы стали их настигать. Именно этого юноши опасались больше всего. Фаридун скакал за ней, хлеща ее лошадь со всех сил. И все же расстояние между ними сокращалось, и уже были слышны голоса арабов: «Стойте! Стойте, иначе убьем!» Стало ясно: скоро их догонят. Тогда Фаридун сравнялся в беге с юношами и крикнул им: «Друзья, нам не убежать! Оставьте нас, сами спасайтесь, иначе все погибнем!» После он вернулся к Фатиме и принялся вновь хлестать ее лошадь. Но дозорные все нагоняли. Исфандияр с Шерзодом не хотели бросать друзей. Вскоре дозорные догнали их, окружив со всех сторон.
Беглецов доставили к шатру Абдурахмана. Брат наместника вышел оттуда с недовольным лицом, так как потревожили его сон. Глава дозорных доложил ему о задержании подозрительных воинов.
 

– Откуда вы родом? – спросил Абдурахман.

– Мы из Сирии, – ответил Шерзод.

– Лжет он, – сказал один из дозорных, – я сам оттуда. Наши арабы так не разговаривают.

 
Тогда Абдурахман спросил о другом:
 

– Почему вы сбежали из отряда и куда?

– Хотели вернуться домой, на родину: этот поход нас сильно утомил, – ответил смышленый Исфандияр. – Военное дело не для нас.

– Нам такие слабаки не нужны! Утром я разберусь с ними.

 
С восходом солнца весь лагерь был уже на ногах, и тогда зазвучали голоса муэдзинов. Они звали мусульман на молитву. Каждый отряд имел своего имама, перед ним воины расстилали свои коврики и снимали сапоги. Так начиналась молитва. Сам наместник и его брат присоединялись к отряду опытных конников. Молитву им читал главный имам, пожилой Кусам ибн Аббас, который доводился пророку Мухаммеду двоюродным братом. По этой причине Кутейба пригласил его в поход, чтобы поднимать боевой дух воинов и распространять ислам на завоеванных землях.
На этот раз, после прочтения молитвы, когда все встали на ноги и поднесли ладони к лицу, Кусам произнес горячую речь:
«Во имя Аллаха Всемилостивого и Милосердного! Воины, помните: вы сражаетесь во имя Аллаха. Все это угодно Богу, и посему этот поход примите всем сердцем и душою. Это и есть великое свершенье. Мы должны указать неверным праведный путь, ибо они пребывают в невежестве. Во имя этого мы совершаем свой поход. А те, кто лишатся жизни, пусть не страшатся, потому что они окажутся в раю, где их ждет вечная услада. Так что будьте тверды, ибо с вами Аллах и его посланник!»
Речь тронула сердца многих и дала силы, хотя, прежде всего, они сражались за богатую добычу. И вожди им не раз твердили, что казна Согды полна золота. Даже рассказывали, что у согдийцев есть чудесная река, в которую стоит только опустить баранью шкуру, к ее шерсти вмиг прилипнут золотые крупинки.
После молитвы всех ждала утренняя трапеза. Кутейба пригласил в свой шатер главного имама, чтобы за беседой стать ближе к роду Пророка. С ними были Абдурахман и Убейда – братья наместника.
Едва имам опустился за дастархан и произнес «Омин», как спросил:
 

– Недалеко от шатра я увидел связанных воинов, что это за люди, что натворили?

 
Абдурахман разъяснил:
 

– Эти юнцы сегодня ночью пытались сбежать, говорят домой. И еще они убили воина. Говорят, что убитый Асвад пытался склонить их к грязному делу, то есть к мужскому разврату, и они дали ему отпор. Еще, этот убитый оказался прокаженным.

– Какой ужас! – воскликнул имам.

– Хорошо, что они убили его, иначе тот заразил бы наше войско. Как быть с беглецами?

– А вдруг они лазутчики и перед боем решили сбежать? Обычно так и делают, чтоб не пасть в бою.

– Казнить их? – спросил Абдурахман у наместника.

 
Но за них заступился Кусам ибн Аббас:
 

– А может, юноши сказали правду? В таком случае их грех невелик и не заслуживает смерти. Мы, мусульмане, должны быть милосердны, тем более к молодым. Им устоять против сатаны намного тяжелее.

 
От таких речей Кутейба смягчился:
 

– Ладно, казнить еще успеем, надо их хорошенько допросить. После еды приведи беглецов ко мне.

 
Между тем, сидя на траве, согдийские юноши ожидали своей участи. Что ждет их впереди, они не знали, но чувствовали, как смерть гуляет рядом.
 

– Я боюсь за Фатиму, – сказал Фаридун. – Если истина раскроется, то ее отправят в Медину, а там ждет страшное…

– Они не тронут ее, все-таки внучка халифа, пусть и бывшего, – сказал Шерзод.

– Если они убивают самих халифов, то что говорить об их детях и внуках…

 
Потом они долго молчали, а у Фатимы по щекам лились слезы. Когда из шатра наместника вышел имам Кусам, то беглецов доставили к Кутейбе. Им велели опуститься на колени. Рядом с наместником на курпаче восседали его братья.
 

– Я знаю: вы лазутчики, – уверенно заговорил Кутейба. – Вас подкупили согдийцы, и, скорее всего, это случилось в Мерве. Сейчас расскажите мне все. А будете молчать, то не сносить вам головы. Итак, начинайте, у меня мало времени.

 
Первым заговорил Фаридун и заверил, что они не лазутчики и желают лишь одного: вернуться домой в Сирию. А убили Асвада потому, что тот хотел склонить молодых воинов к близости.
Остальные юноши подтвердили его слова.
Несговорчивость беглецов привела наместника в ярость:
 

– Эй, Абдурахман, отруби им головы.

 
Обреченные юноши встали на ноги. Абдурахман стал толкать их в спину. И тут Фатима молвила:
 

– Подождите, я скажу вам истину. Причина во мне, я девушка, – и она сняла шлем. – Я родом из Медины, дочь бывшего наместника Хорасана Саида. Я сбежала из дома с тремя заложниками из Согдианы. Вот они. Прошу, отпустите их, они хотят домой, они не должны быть рабами. А Асвада убили, потому что он узнал мою тайну и хотел овладеть мною. Но мой жених Фаридун не позволил ему обесчестить меня. Он не мог поступить иначе. Сжальтесь над ними, они защищали честь мусульманки.

 
Кутейба и его братья были потрясены. История о побеге дочери Саида была им знакома. Слышали они и об убийстве бывшего наместника и последующем самоубийстве согдийских юношей. Об этом говорил весь халифат. Однако многие в душе осуждали Саида из-за чрезмерной жестокости. Братья переглянулись, словно спрашивая: неужели это и есть дочь Саида.
 

– Если ты его дочь, то назови имена братьев Саида. И еще, где на лице твоего старшего дяди родинка?

 
Фатима назвала три имени и точно указала место родинки – возле правого уха. У наместника исчезли все сомнения. Затем он спросил:
 

– А теперь, мерзкая девчонка, опозорившая весь род Саида, скажи, по какой причине ты сбежала из дома?

– По воле нашего Творца я полюбила одного из заложников. Мы хотели соединить наши сердца для создания доброй семьи. Но я знала, что мой отец не даст добро на брак с неверным.

– Я бы поступил так же, пока он не стал бы мусульманином. Это послано нам свыше. Ты нарушила наши заповеди, и тебя ждет наказание. А теперь вы, юноши, назовитесь, чьи вы сыновья?

– Мое имя Фаридун, я сын правителя Панча, дихкана Диваштича, – с гордостью сообщил он.

 
От столь невероятной вести, глаза Кутейбы загорелись: «Вот так удача! Это просто немыслимо!»
 

– Мое имя Шерзод, – произнес следующий, – я сын правителя Рамитана, что под Бухарой, дихкана Кишвара.

 
«О Аллах! – в душе воскликнул наместник, – ты неслыханно добр к своему рабу!» Лица его братьев тоже сияли.
 

– А я сын самаркандского купца, мое имя Исфандияр.

 
Все представились, и в шатре стало тихо. Наместнику было над чем задуматься: такую удачу следовало использовать с большой выгодой.
 

– И все-таки вам отрубят головы, – заявил Кутейба, желая устрашить юношей, – потому что вы лишили жизни мусульманина.

– На них нет вины, умоляю, пощадите их, – вырвалось у девушки.

– Тебе лучше молчать, тем более ты с открытым лицом в кругу мужчин. Ты стала продажной девкой, и дома тебя ждет суровая кара.

 
Фатима опустила глаза. Тут Фаридун заговорил твердым голосом:
 

– Это я зарубил твоего воина, ко всему прокаженного. Он хотел завладеть моей невестой. Такого я не мог допустить.

– Она еще не твоя жена и поедет домой к своим родителям. Там мусульманский суд сам решит ее судьбу. Чтобы боялись и чтили законы нашей веры.

– Бояться и чтить – это разные понятия, – вырвалось из уст Шерзода, и он тут же пожалел о сказанном, ведь наместник все равно не поймет его и лишь разозлится.

– Эти понятия для нас едины. Запомни, юнец, где страх, там и почитание. Ты слишком болтлив, и тебе следует укоротить язык, чтобы не умничал перед взрослыми. Отведите беглецов в обоз, и пусть их хорошенько охраняют. А девушку – в мой гарем, к женщинам: мусульманке нечего делать среди мужчин.

 
Когда беглецов стали выводить, наместник спросил:
 

– Вам известно, что случилось с вашими друзьями в Медине?

 
Юноши отрицательно покачали головами.
 

– Я так и думал. Так вот, они ворвались в дом Саида и зарезали его, а после покончили с собой. Ты поняла, мерзкая девчонка, с кем связалась?!

 
От столь чудовищной вести их лица стали каменными, и на глаза навернулись слезы.
 

– Нет-нет, этого не может быть! – закричала Фатима и закрыла руками лицо.

 
Стражники увели ошарашенных вестями молодых людей.
 
 
ПАЙКЕНД
Когда Кутейба остался с братьями в шатре, Абдурахман спросил:
 

– Что ты намерен делать с согдийцами?

 
Брат улыбнулся, что для него было редкостью.
 

– А разве сам не догадываешься?

 
Все весело засмеялись. В это время вошел двадцатилетний сын Кутейбы. Он был худощав – совсем не похож на крепкого отца.
 

– Отец, что стряслось? Все веселы, будто уже взяли Пайкенд и Бухару?

– Теперь-то мы точно завладеем этим краем, – и наместник рассказал о чудесной истории с заложниками.

– Вот так удача! Выходит, согдийские цари в наших руках. Если мы захватим богатую Согду, то это откроет тебе дорогу на место халифа, а я займу твое место.

 
Такие слова пришлись его дядям не по душе, и с их лиц сошли улыбки. Хитрый Кутейба сразу заметил это и сказал:
 

– Сын мой, как истинному мусульманину, тебе не хватает скромности в твоих речах, а также желаниях.

 
Наместник знал: его братья в душе также метят на это место, если он взойдет на вершину халифата. Однако для этого нужно было иметь богатые земли, города, доходы и влиятельных сторонников. В таком деле без верных братьев ему не обойтись: обижать их нельзя. В борьбе за власть самая надежная опора – родня.
Но нынче голова наместника была забита иным. Может быть, сегодня случится его первый бой с дерзкими пайкендцами. Их войско собралось в городе и готово сразиться. Откуда у них такая смелость, ведь их мало? Должно быть, они надеются на крепкие стены. Или оттого, что бухарская царица Фарангис отправила к ним часть войск?
 

– До чего же они глупы! – усмехнулся наместник. – Куда разумнее им откупиться и сохранить свои жизни.

 
Абдурахман усмехнулся:
 

– Это они делают из-за своей жадности. В городе много золота, и для них оно, судя по всему, дороже жизни.

 
И после Абдурахман напомнил брату, что войско халифата уже выстроилось. Можно трогаться к городу. Они вышли из шатра.
Вскоре за зелеными полями показались высокие стены города. Проходя мимо небольших селений, Кутейба не заметил ни одной живой души. Лишь собаки лаяли у своих домов, увидев чужаков в таком количестве. Оказалось, многие земледельцы покинули свои жилища и укрылись в степи. От войны страдали не только горожане, но и люди села, у которых враги отбирали запасы зерна, риса, ячменя. Нередко покушались и на честь жен и дочерей простолюдинов, а их сыновей уводили в плен, чтобы выгодно сбыть на рынке невольников.
Подойдя к городу ближе, Кутейба смог разглядеть стены Пайкенда. На них сверху уже смотрели тысячи натянутых луков. И тут наместнику стало ясно, почему пайкендцы не желают сдаться на милость могучего врага. Они надеются, что стены спасут их. А еще они ждут союзников из Согды и тюрков из Шаша.
 

– Вот глупцы! – произнес наместник, разглядывая ворота города. – Ну и где же их союзники, кроме соседей бухарцев?