Текст книги "Эпоха Титана 2 (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Развернулась и ударила кулаком в ближайшую кровать.

Кровать отлетела на несколько метров, врезалась в стену и развалилась на части. Матрас вывалился, пружины разлетелись. Все вздрогнули. Кто-то отшатнулся.

Дверь душевой открылась. Юра вышел. Мокрый, в чистой одежде, но всё ещё красный. Увидел Василису – и замер.

– Сюда! – показала Мамонтова пальцем. Прямо перед собой.

Аристократ поморщился. Лицо перекосило – смесь страха и высокомерия. Подошёл к женщине. Медленно, нехотя. Остановился в паре шагов.

– Я тебе что говорила? – спросила она тихо.

Юра выпрямился. Поднял подбородок.

– Гигант убит, ядро забрано, – отчеканил он. – Пострадал один из наших, но это простолюдин виноват. Мешал мне. Ему сказали не путаться под ногами, но решил из себя героя состроить.

Молчание. Все смотрели на Юру. Потом на Василису.

– Какой-то же ты тупой… – покачала башкой Василиса. Голос почти удивлённый. – Тебя что, идиоты воспитывали?

– Что ты себе позволяешь? – напрягся Юра.

Шагнул вперёд, выпятил грудь.

– Ты про мой род говоришь! Следи за языком! – голос зазвенел от возмущения. – Ты же сама аристократка, хоть и изгнанная. Ты должна понимать…

Не договорил.

Удар в живот.

Быстрый, точный, жёсткий. Кулак Василисы ушёл по локоть. Юра сложился пополам, словно перочинный нож. Воздух вышибло из лёгких со свистом.

Он попытался выпустить магию. Почувствовал как ядро в его теле откликнулось, начало разгораться. Но слишком медленно. Василиса не дала.

Началось мордование.

Мамонтова била чётко, профессионально. Каждый удар – в цель. Она ломала голубоглазку в прямом смысле слова.

Руки. Удар в локоть – хруст. Ещё удар – второй локоть. Потом запястья. Юра завопил, попытался отползти. Не вышло.

Ноги. Удар в колено сбоку. Ещё хруст, сухой такой, будто ветку сломали. Нога подогнулась углом. Вторая – так же.

Как же он вопил… Визжал, словно девка какая-то. Плакал, кричал, молил остановиться. Слова сливались в один сплошной вой.

Остановилась ли Василиса? Нет. Она продолжала.

Схватила его за башку обеими руками. Подняла. И начала стучать об кровать. Раз. Два. Три. Металл звенел, башка Юры отскакивала, кровища брызгала – на простыни, на пол, на её сапоги.

Ловцы дёрнулись. Несколько человек шагнули вперёд, протянули руки.

– Василиса Игоревна…

– Хватит…

Но остановиться не смогли. Не хватило силы. Не хватило яиц. Замерли на полпути, сжимая кулаки, отводя взгляды. Ещё немного, и на этом свете на одного аристократа станет меньше. Из-за него погиб их человек. Стас. Из-за него меня тварь пыталась убить.

Жалко ли мне его? Вообще плевать. Убьёт она или нет – мелкие делишки маленьких людей. Меня это не касается.

– Василиса Игоревна! Хватит! – кричали все разом. – Вы его же убьёте!

– Остановитесь!

– Он уже…

Но Мамонтова перешла к тому, что начала пинать его ногами. Юра лежал на полу, скрючившись. Превратился в поломанную куклу, лицо в крови. Сознание он потерял уже несколько мгновений назад.

Хотя бы заткнулся. Перестал плакать и кричать.

Удар. Ещё удар. В рёбра, в спину, в башку. Каждый удар – со всей силы.

Наконец она остановилась. Тяжело дышала. Грудь вздымалась и опускалась. Посмотрела вниз, на Юру. Кровища везде – на полу, на кровати, на её руках и сапогах.

– Мне плевать, кто вы и откуда вы, – сказала она.

Голос хриплый, обвела взглядом всех ловцов.

– Вы мои! – продолжила Василиса. – И слушаетесь только меня. Выполняете наши правила. Если есть какие-то проблемы между собой – говорите мне, и я позволю вам разобраться. На вылазках вы группа. И стоите друг за друга. Понятно?

Все дружно кивнули. Быстро, испуганно.

Василиса посмотрела в мою сторону. Подошла. Остановилась передо мной.

– Молодец, Большов, – сказала Мамонтова.

Все обернулись, уставились на меня.

– Спас живцов. Так ещё и Стаса пытался спасти, – продолжила она. – Новичок, а действовал правильно. Гиганта не испугался. Вот каким должен быть ловец…

Женщина засмеялась.

– Не думала, что новичок, что в корпусе без году неделя, станет примером… – покачала башкой. – Куда, сука, катится мир…

Все молчали и смотрели на меня. Крайне неприятное ощущение. Столько внимания… Все эти взгляды, оценивающие, благодарные, завистливые.

А меня интересовало только одно – ядро. То, что лежит сейчас в кармане куртки. Хочу побыстрее оказаться с ним наедине. Попробовать забрать оттуда энергию своего мира. Посмотреть, сколько смогу вытянуть.

– Унесите этот мусор в медкорпус, – махнула рукой Мамонтова, кивая на Юру.

Несколько человек шагнули вперёд. Подхватили голубоглазку под руки и ноги. Потащили к выходу. Юра висел плетью, башка болталась.

– Скажите врачу, чтобы вылечил и на ноги поднял, – продолжила Василиса. – А потом эта тварь вернётся к себе домой. Раз он не может перестать быть аристократом – мне он не нужен. Маг он или нет.

Дверь хлопнула. Юру унесли.

Василиса повернулась ко мне и Олегу.

– Вы! – указала пальцем. – Со мной.

Что ещё нужно?

Шумно выдохнул и направился за разъярённой женщиной.

Мамонтова широко шагала – быстро, решительно, будто шла на бой. Олег пытался её догнать, семенил следом, почти бежал, а я не торопился. Шёл своим темпом, размеренно.

Смотрел ей в спину. Широкие плечи, прямая осанка. Идёт как солдат – чётко, жёстко. Никакой суеты. И снова это чувство возникло у меня в груди – уважение.

Нормальная она баба. Правильная. Сказала – сделала. Обещала наказать – наказала. Защищает своих, ломает чужих. Сильная.

Теперь понятно, как она держит всех в уважении и страхе. Не только силой. Не только магией. Характером. Стержнем.

А это что такое?

Возникло ещё какое-то чувство. Другое. Не уважение. Что-то… теплее. Посмотрел на неё не как на воина, а как на женщину. Заметил изгиб бедра, когда она шагнула. Как двигается тело под формой.

Тряхнул башкой.

Это всё это тело… Чёртов Володя. Что, не мог свои желания утопить со своей Марусей? Чего ждал? Копил?

Вдохнул и выдохнул. Нужно взять себя в руки.

Мы приближались к административному корпусу. У входа стояла охрана. Двое. Автоматы на перевес. Один шагнул вперёд, открыл рот – попытался что-то спросить у Мамонтовой.

Но увидел, как она идёт – лицо каменное, кулаки сжаты, взгляд как у зверя – и просто разошлись в стороны. Прижались к стенам.

– Жопа… – прошипел один из них второму. – Беги к Патрушеву! Быстро!

Охранник сорвался с места и правда побежал. Скрылся за углом, топот сапог затих.

Мы зашли внутрь. Коридор длинный, широкий. Пол блестит, стены выкрашены. Пахнет чистотой и казёнщиной. Василиса шла прямо, не сворачивая. К комнатам кураторов – тем, что в конце коридора. Остановилась. Не стучала. Не ждала. Просто ударила ногой.

Дверь взорвалась – петли сорвались, деревянные осколки разлетелись во все стороны. Створка упала внутрь с грохотом.

Василиса зашла. Широко шагнув через обломки. Олег рванул за ней. Я не стал прибавлять шагу. Ещё чего – за женщинами бегать.

Послышались какие-то крики. Голоса – два, переплетённые. Мужской и женский. Что-то грохнуло. Из проёма вылетел Олег. Буквально вылетел – как тряпичная кукла. Пролетел метра три, ударился спиной о стену. Потом башкой – с размаху. Охнул и сполз вниз.

– Сука! – кричала Мамонтова изнутри комнаты. Голос надрывный, яростный. – Я тебя, тварь, убью!

– Успокойся! – отвечал ей голос. Мужской, испуганный. – Ты что творишь⁈ Ты с ума сошла⁈

Да это же Пузатов. Она к нему пошла выплёскивать свои эмоции?

– Сгори, тварь! – следующая фраза Василисы.

– Отойди! Отойди, сука! – кричал бывший куратор. Голос сорвался на визг.

Почувствовал шевеление ядра. В позвоночнике. Отклик. Она использовала магию?

Когда подошёл к двери, внутри уже полыхал огонь. Жар ударил в лицо, запахло гарью и палёным деревом. Пламя лизало стены, потолок, пожирало мебель. Василиса стояла посреди комнаты – руки вытянуты вперёд, из ладоней вырывались огненные шары. Один за другим. Летели прямо в Пузатова.

А тот прыгал из стороны в сторону – как уж на сковородке. Увёртывался, падал, катился. Шар врезался в стену – взрыв, пламя. Второй – в шкаф. Дерево вспыхнуло мгновенно.

– Ты спятила⁈ – вопил Пузатов. – Я же… я выполнял приказы! Я ничего… ахх!

Упал рядом с кроватью. Споткнулся, грохнулся на колени. Василиса шагнула к нему. Медленно, тяжело. В руке формировался новый шар – больше предыдущих, ярче. Огонь бушевал, облизывал её пальцы.

Выстрел.

Звук оглушил. Резкий, громкий, в замкнутом пространстве. Увидел у Пузатова в руках пистолет. Ствол дымился. Он целился прямо в Василису.

Мамонтова пошатнулась.

Огненный шар погас, рассыпался искрами. Женщина опустила руки и потрогала себя, поднесла их ближе к лицу. Ладони красные. Кровь.

– Сдохни, долбанутая! – сказал Пузатов, тяжело дыша. Направил пистолет прямо на неё. Палец на курке.

Тело среагировало само. Не думал. Не решал. Просто – действовал. Шаг, рывок и я уже между Василисой и стволом.

Выстрел.

Время замедлилось. Видел, как вылетает пуля. Летит прямо в грудь. На руке вырос камень. Мгновенно. Я выставил ладонь вперёд – и пуля врезалась в каменный щит. Звон. Металл сплющился, отскочил. Упал на пол рядом.

Магия тут же развеялась. Камень рассыпался пеплом.

Бывший куратор вылупился на меня. Рот открыт. Глаза огромные, пистолет дрожит в руке.

– Ты… – распахнул он глаза ещё шире и открыл рот. – Маг? Изменённый? Так вот почему… так вот почему с тобой хотят встретиться…

Глава 8

Оказался рядом с ним. Пузатов даже не успел среагировать. Ударом ноги выбил пистолет из руки. Оружие вылетело, ударилось о стену, упало в огонь. Ударил его по роже сапогом. Прямой удар. Нос хрустнул, кровь брызнула. Пузатов завалился назад.

Схватил его башку обеими руками. Крепко, чтобы не вырвался. Резко дёрнул. Вложил силу, развернул корпус.

Щелчок.

Позвоночник сломался как ветка. Тело обмякло, повисло в моих руках. Глаза Пузатова остекленели, рот открылся.

Мёртв.

Отпустил. Труп упал на пол. Мне не нужны лишние свидетели. Он видел магию. Видел камень. Нельзя было оставлять его в живых.

– Володя? – раздался голос рядом.

Обернулся. Олег стоял в дверном проёме. Держался за стену, кровь текла по лицу из разбитой брови. Смотрел на меня, на труп Пузатова.

– Ты… ты… – запнулся паренёк. – Убил?

Олег перевёл взгляд в сторону.

– Василиса… – прошептал он.

Бросился в комнату.

Повернулся. Мамонтова уже лежала на полу. Повсюду огонь – пламя ползло по стенам, съедало мебель, добиралось до потолка. Жар стоял нестерпимый. Дым ел глаза.

– Она не дышит! – закричал Олег, опускаясь рядом с ней на колени. – Эта сука убила нашего куратора!

Вскочил. Оттолкнул Олега в сторону, опустился рядом. Потрогал пульс на шее. Пальцы нащупывали, искали. Его нет.

Сосредоточился на ядре. На своём, в позвоночнике. Потянулся, прислушался.

Есть. Слабое, едва заметное, но есть. Ядро Василисы ещё работает, пульсирует. Медленно, затухая. Но она жива.

Эта самка – сильный лидер. Она полезна. Нужна. Её смерть нарушит порядок, который мне выгоден. Мне это не нужно. Потерять её сейчас – глупо.

Оттолкнул Олега сильнее и схватил Василису.

Одна рука сжала её задницу – крепко, удобно, чтобы не выскользнула. Вторая придерживала за шею. Поднял. Тяжёлая, но не критично.

Вылетел из комнаты. Огонь ревел за спиной, жар облизывал шею. Олег бежал за мной. Топал, задыхался, кричал что-то. Навстречу к нам уже спешили охранники. Человек пять, автоматы наизготовку. Увидели меня – с бегущим телом Василисы на руках – и растерялись.

Вылетел из административного корпуса.

Свежий воздух ударил в лицо. Ноги сами несли меня. Знал куда бежать. Олег работает в медкорпусе на смене. Туда и надо.

Постоянно контролировал, как её ядро откликается на магию, что выпускал в её тело. Тонкими струйками, осторожно. Поддерживал, подталкивал. Чтобы не затухло окончательно.

Заметил, что все ловцы на улице стоят. Они бежали к административному корпусу, но, увидев меня, замерли.

– Пузатов убил Мамонта! – орал Олег за спиной. Голос надрывался, срывался. – Пузатов убил Мамонта! Он её застрелил!

Группа тут же побежала. К административному. К комнате Пузатова.

Идиот… Она ещё жива. Зачем кричать, что убил? Теперь начнётся паника.

Выпустил силу Титана. Больше, чем раньше. Направил прямо в ядро Василисы.

Женщина дёрнулась на моих руках. Всем телом. Спина выгнулась, башка откинулась.

– Володя… – прошептала она.

Голос хриплый, едва слышный. Глаза приоткрылись – мутные, невидящие.

– Ты… – ещё слово, и всё.

Отключилась. Глаза закатились, тело обмякло, но дышит. Сердце бьётся. Ядро работает – сильнее, увереннее.

Медкорпус уже близко. Вижу здание.

– Стоять! – донёсся крик сзади.

Патрушев. Узнал голос.

– Стоять, Большов!

Не остановился. Продолжал бежать.

Услышал стрельбу. Ускорился. Ногой распахнул дверь в медкорпус – створка со звоном ударилась о стену, эхо прокатилось по коридору.

– Сюда! – повысил голос.

Запах медикаментов – резкий, химический – смешался с металлическим привкусом крови, пропитавшей мою одежду. Василиса обмякла в руках, голова безвольно откинулась назад. Пульс… Только, что был, где он? Едва ощутимая ниточка под пальцами, готовая оборваться в любой момент.

Олег возился с голубоглазым – Юрой. Парень лежал на кушетке, врач накладывал ему что-то на руку. Тот поднял глаза, и я увидел вспышку раздражения на его лице. Рот уже открылся, чтобы высказать всё, что он думает о тех, кто врывается сюда как в казарму, но тут взгляд зацепился за Мамонтову в моих руках.

Лицо изменилось мгновенно. Профессиональная маска – жёсткая, сосредоточенная, без эмоций. Даже не закончил с бинтом, просто бросил и рванул ко мне. Три быстрых шага, белый халат развевается за спиной.

– Что? – спросил коротко, уже оценивающе глядя на Василису.

– Пулевое ранение, область груди, – отчеканил я. – Пульса почти нет, без сознания. Кровопотеря большая.

Олег не ответил. Взгляд уже скользил по телу Мамонтовой – где кровь, как дышит, сколько времени осталось.

– Клади, – указал на ближайшую кушетку, уже сбрасывая с неё инструменты. Металл зазвенел о пол.

Разместил Василису как можно аккуратнее. Голова ушла вбок. Посмотрел на свои руки – в крови. Липкая, тёплая, уже начинающая засыхать коркой.

Врач не терял времени. Схватил ножницы с соседнего столика и прошёлся по одежде Василисы. Ткань расходилась под лезвиями с тихим шелестом.Перерезал бюстгалтер одним точным движением.

Откинул остатки ткани в сторону и замер на секунду, глядя на рану. Я тоже увидел – неровное отверстие, кровь пузырилась, хлюпала при каждом вдохе.

– Сука… – выдохнул Олег, и я впервые услышал в его голосе не раздражение, а настоящую тревогу. Провёл рукой над раной. Ладонь засветилась мягким зелёным светом. – Разрывная! Что ж ты такая проблемная и дорого мне выходишь?

Полез в карман халата. Достал небольшую металлическую коробочку. На крышке символы, слабо светящиеся. Открыл дрожащими пальцами.

На белой подкладке лежал кругляшок размером с мой ноготь. Ярко-алый, почти светящийся изнутри, от него исходило тепло – я чувствовал его даже на расстоянии.

Врач поморщился, глядя на эту штуку. Явно ценное.

– Твою мать, – пробормотал себе под нос, но всё равно осторожно достал кругляшок двумя пальцами.

Разжал челюсти Мамонтовой и запихнул красную таблетку ей в рот, протолкнув поглубже.

– Проглоти, давай, проглоти… – бормотал, массируя её горло.

Через пару секунд кругляшок исчез. Василиса сглотнула рефлекторно.

Олег выдохнул, вытер пот со лба тыльной стороной ладони, оставив красный мазок от её крови. Потом закрыл глаза. Положил обе руки над раной, в сантиметре от кожи, не касаясь. И тогда я почувствовал, как из него хлынула магия.

Зелёное свечение усилилось, стало ярче, густыми потоками стекало с ладоней прямо в рану Василисы. Воздух наполнился запахом озона и чего-то горького, травяного.

Василиса замычала. Тело выгнулось дугой, спина оторвалась от кушетки.

– Держи её! – бросил Олег сквозь стиснутые зубы, не отрывая рук от раны.

Придавил плечи к кушетке, навалился весом. Василиса дёргалась под моими руками, мышцы напрягались и расслаблялись в судорогах. Сильная, зараза. Даже полумёртвая продолжала бороться.

Наблюдал за врачом. Пот катился по его лицу ручьями, капал на кафельный пол. Жила вздулась на шее, но не останавливался. Магия текла и текла. Из раны начали выходить осколки пули.

Медленно, буквально миллиметр за миллиметром. Металлические кусочки, перемешанные с кровью и обрывками ткани. Словно сами выползали из тела, выталкиваемые силой изнутри. Один, второй, третий… Всего пять осколков, искорёженных и острых.

Последний кусок металла упал на простыню с тихим звяканьем.

Олег вспотел ещё больше. Дыхание стало тяжёлым, воздух со свистом проходил сквозь сжатые зубы.

Полез в другой карман халата, нащупал что-то. Достал небольшой тюбик – прозрачный, с переливающейся жидкостью внутри. На этикетке те же светящиеся символы.

Одной рукой открыл колпачок и выдавил содержимое прямо в отверстие в груди Василисы.

Желеобразная масса, полупрозрачная, с радужными переливами. Заполнила рану, и я увидел, как начала впитываться, словно губка втягивает воду. Края раны задёргались, кожа медленно начала затягиваться. Дыхание Мамонтовой стало ровнее, судороги стихали.

Дверь распахнулась с таким грохотом, что даже Олег дёрнулся, хотя рук от раны не оторвал. Борис ворвался как ураган, лицо красное, волосы растрёпаны, форма расстёгнута. Видно, бежал сломя голову. Тут же направился к нам, тяжело дыша, сапоги громко стучали по кафелю.

– Твою мать! – выдохнул, остановившись в паре метров от кушетки. Поморщился, увидев кровь. Её было много, на простыне, на полу, на мне. – Выживет?

Взгляд Матросова метнулся от Василисы к врачу, потом ко мне. Я видел, как сжались челюсти.

– Отвали! – рявкнул Олег, даже не поднимая головы.

Пот капал с подбородка прямо на тело Мамонтовой. Руки мелко дрожали. Зелёное свечение стало тусклее, но не исчезло. Продолжал вливать магию в рану.

– Сука, – Борис потянулся было за сигаретами.

Рука застыла у нагрудного кармана. Облизнул губы, тяжело сглотнул. Потом взгляд упал на меня.

– Володя? – в голосе прозвучало удивление. – Ты здесь?

– Приветствую, – кивнул я.

– Что произошло? – спросил медленно. – Это ты?

– Пузатов, – коротко ответил.

За спиной Матросова раздались тяжёлые шаги, чьё-то сбивчивое дыхание. В медкорпус забежал Патрушев. Глава корпуса выглядел так, будто пробежал марафон в полном обмундировании. Весь потный, рубашка прилипла к телу мокрыми пятнами под мышками.

Лицо красное, почти бордовое – то ли от бега, то ли от ярости. Глазки бегали из стороны в сторону, маленькие и злые, как у загнанной крысы. За ним, почти наступая на пятки, втиснулись трое охранников с автоматами наготове.

– Бардак! – голос Патрушева сорвался на визг ещё в дверях. Размахивал руками, пока шёл к нам, чуть не спотыкаясь о собственные ноги. – Всех накажу! Все ответите! Устроили бедлам! Вы моей смерти хотите, твари?

Слова летели как пулемётная очередь – быстро, сумбурно, с брызгами слюны. Остановился рядом с нами, хватая ртом воздух.

Я бросил быстрый взгляд на Олега. Врач напрягался до предела. Жила вылезла на шее, толстая и пульсирующая. Хорошая концентрация, профессионализм на уровне инстинктов. Минимум лишних действий и вопросов. Всё внимание – только на пациента.

– Где Пузатов⁈ – заорал Патрушев, обводя присутствующих бешеным взглядом. – Где он⁈ Кто-нибудь скажет мне, какого хрена тут происходит⁈

Никто не ответил. Матросов молчал, сложив руки на груди. Я тоже. Олег продолжал работу, будто вообще не слышал вопроса.

Дверь снова распахнулась, на этот раз тише. Увидел, как завели Олега-ловца.

Паренёк шёл под автоматом, который охранник тыкал ему в спину. На лице свежий синяк. Бровь разбита, из носа текло – красная дорожка до подбородка, которую он даже не пытался вытереть. Губа рассечена. Руки связаны за спиной.

Его подвели к нашей группе и резко толкнули в спину. Олег-ловец пошатнулся, едва удержал равновесие.

– Он говорит, что всё видел, – бросил охранник, который его вёл. Здоровый мужик с квадратной челюстью и равнодушными глазами.

Посмотрел на паренька. Наши взгляды встретились. И в этот момент что-то внутри меня сжалось. Сердце начало ускоряться. Человеческая паника начала расти, расползаться холодом по венам.

Он видел, что Пузатова убил я. И если правда всплывёт – проблемы. Патрушев ищет козла отпущения, ему нужен виновный. А бывший куратор мне не угрожал – не было причины для самообороны, не было оправдания. Холодное убийство, вот как это назовут.

В голове начали выстраиваться варианты.

Вариант первый – выпустить силу Титана и остановить Олегу сердце. Прямо сейчас, пока все отвлечены на Василису и Патрушева. При расследовании можно списать на побои. Там будет сложно оценить – повреждения от гиганта на вылазке или это поработала охрана, которая его задержала. Сердце могло не выдержать. Бывает.

Вариант второй? Пытаться оправдываться?

Я мысленно усмехнулся. Мне? Оправдываться перед этими людьми? Объяснять, почему убил их куратора?

Нет. Значит, есть только первый вариант.

Уже сосредоточился на ядре, почувствовал, как внутри шевельнулась сила, готовая вырваться по первому желанию. Ещё мгновение, и энергия Титана ринется вперёд, остановит сердце паренька за секунду. Быстро. Тихо.

Смотрел на Олега-ловца. Паренёк стоял, опустив голову, кровь капала с подбородка. И тут он поднял взгляд и кивнул мне. В глазах я прочёл… что? Понимание? Согласие? Или предупреждение?

Что-то меня остановило.

Какое-то ощущение, непонятное и необъяснимое, что не нужно торопиться. Что нужно подождать. Оно шло изнутри – не из головы. Фактов, почему стоит ждать, не было, логики тоже. Просто уверенность, твёрдая как скала. Интуиция… Довериться ей?

Разжал внутреннюю хватку. Отпустил ядро. Сила отступила обратно, затаилась в глубине. Посмотрю, что скажет.

– Говори! – Патрушев буквально затрясся. Подошёл вплотную к Олегу-ловцу, почти уткнулся носом в его грудь. – Говори, собака! Зачем ты повёл своих на административный корпус⁈ Что произошло⁈ Правду, тварь!

Последнее слово выплюнул вместе со слюной, которая попала Олегу на подбородок. Паренёк даже не моргнул.

Молчание затянулось. Все смотрели на ловца. Даже врач Олег на секунду скосил глаза в его сторону, хотя руки от раны не убрал.

– Пузатов убил нашу… – Олег-ловец начал говорить тихо.

Потом посмотрел на Мамонтову. Вернее, на кушетку, где она лежала. И увидел то, что видели все остальные – обнажённая грудь, голая кожа, кровь. Олег-врач разрезал одежду и ничем не прикрыл. Паренёк резко отвернулся, покраснев. Уставился в пол, будто там было что-то невероятно интересное.

– Она ещё жива, – выдавил врач сквозь стиснутые зубы. – А вы бы шли отсюда. Мешаете.

Последнее слово почти прошипел.

– Рассказывай, – кивнул Борис Матросов.

Голос прозвучал спокойно, без давления. Встал чуть в стороне от Патрушева. Олег-ловец сглотнул. Я видел, как дёрнулся кадык, как он набрал воздуха в грудь. Собирался. Готовился.

– А что тут рассказывать? – криво улыбнулся. – Мы были на вылазке. Ловушка старая.

Пауза. Все ждали продолжения.

– Ну и что⁈ – не выдержал Патрушев, размахивая руками. – Что с того, что ловушка старая⁈ При чём тут это⁈

– Евгений Игоревич, – Матросов сжал зубы так, что желваки заходили на скулах. Повернулся к главе корпуса, и в глазах я увидел плохо скрываемое презрение. – Давайте не будем мешать? Дайте человеку сказать.

Патрушев хотел возразить, даже рот уже открылся, но что-то в тоне Бориса заставило замолчать. Лишь недовольно поморщился и отступил на полшага, скрестив руки на груди.

– Ловушка не изменена по новым инструкциям, – продолжил Олег-ловец, глядя куда-то в сторону, мимо всех нас. – Мы приступили к работе. Оказались два аномальных. Сразу! Живцы начали дохнуть, как мухи. Всё пошло не по плану. Вмешался Володя, – кивнул в мою сторону, – и спас их. Живцов. Вытащил из зоны поражения.

Я слушал, не двигаясь, ждал, когда умрёт.

– Тварь пришла к ловушке, – голос ловца стал злее, – но она, сука, шестиметровая была, а ловушка рассчитана на четыре метра максимум. Началась жопа. Полная… Пытались убить из всего, что было. Стас… – паренёк поджал губы, на секунду замолчал. – Он погиб, – договорил Олег тихо. – А Пузатов, тварь… наш временный куратор… он прятался за сеткой. Просто стоял там и срал кирпичами, пока мы умирали.

Тишина. Даже Патрушев не нашёлся что сказать. Охранники переглянулись.

– И за это вы убили человека⁈ – не сдержался глава корпуса, голос сорвался на крик. – За то, что он испугался⁈ Это убийство! Умышленное!

– Василиса Игоревна, – Олег-ловец повысил голос, перекрывая истерику Патрушева, – когда узнала, что произошло, пошла выяснять отношения. Взяла меня и Большова как свидетелей. Высказала Пузатову всё. Что он нарушил инструкцию. Что она пожалуется на него вам, – кивок в сторону главы корпуса, – что устала терпеть его некомпетентность. Что из-за него погибли люди, что Стас мёртв.

Патрушев бегал маленькими глазками – влево, вправо, на меня, на Матросова, снова в пол. Старался не встречаться ни с чьим взглядом. Руки нервно теребили пуговицу на рубашке, пальцы дрожали.

– Ну и? – прохрипел. – Дальше что?

– Ну, он схватился за оружие, – Олег-ловец усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего весёлого, – и давай ей угрожать. Орал, что убьёт нас с Володей. И её. Всех троих. Что ему ничего не будет за это. Что его прикрывают. – Пауза. – Прикрывают люди сверху, понимаете? Вот так он и сказал.

Последняя фраза прозвучала с нажимом. Я видел, как Патрушев побледнел, как лицо из красного стало почти серым.

– Василиса Игоревна попыталась его успокоить, – продолжил ловец. – Говорила нормально, без крика. Мол, давай разберёмся, давай всё обсудим. Она же… – запнулся, подбирая слова, – она же всегда так. Сначала пытается по-хорошему.

Кто-то из охранников фыркнул. Видимо, у него был другой опыт общения с Мамонтовой.

– Он давай стрелять, – голос Олега стал тише. – Просто открыл огонь. С близкого расстояния. Ранил её. – Паренёк снова посмотрел на кушетку, быстро отвернулся. – И тогда она применила магию. В ответ. Защищалась. Он пытался её убить, нас убить… Тогда она…

Не закончил фразу. Не нужно было. Все всё поняли.

– Мамонтова пыталась кого-то успокоить? – Патрушев попытался перевести тему, нервно хихикнул. – Да вы издеваетесь! Она же…

– Евгений Игоревич! – рявкнул Борис Матросов.

Голос прогремел как выстрел. Все вздрогнули – даже охранники. Матросов шагнул вперёд, и я увидел, как напряглось всё его тело, как сжались кулаки.

– Вот до чего довело ваше бездействие! – Борис почти кричал теперь, тыкая пальцем в грудь главы корпуса. – Сколько я вам писал про Пузатова⁈ Сколько рапортов, жалоб, докладных⁈ Сколько Мамонтова писала⁈ А вы всё игнорировали, отмахивались, говорили – разберёмся, подождите, не время…

– Я⁈ – Патрушев покраснел так, что, казалось, сейчас лопнет. Схватился за сердце, зажал грудь ладонью. – Я виноват⁈ Вы обвиняете меня⁈

– Человек тут просиживал должность, – Матросов покачал головой, и в этом жесте было столько презрения, что даже мне стало не по себе. – Просиживал, чтобы потом к военным уйти. В тепленькое местечко, со связями. Люди из-за него гибли – и ничего. Инструкции нарушались – и ничего. А теперь это! – Борис резко указал рукой на Мамонтову на кушетке. – Вот к чему привело!

– Что⁈ Что?!! – уже визжал Патрушев, голос сорвался на фальцет. Размахивал руками, брызгал слюной. – Вы меня виноватым хотите выставить⁈ Я здесь главный! Я! И я решаю, кто виноват!

– Володя, – Матросов резко повернулся ко мне.

Глаза смотрели прямо, жёстко, требовательно. Ждал подтверждения. Или опровержения.

– Так всё было? – спросил.

Посмотрел на Олега-ловца. Паренёк стоял, не шевелясь, только кровь продолжала капать с разбитой брови. Он прикрыл меня? Зачем?

Он мне никто. Я для него тоже никто. Просто новый человек в команде. Почему рискует? Странные люди. Странные связи между ними, которые я не понимаю.

Врать? Поддержать эту ложь?

Сжал кулак. Внутри снова боролся Титан и человек. Титан говорил – плевать на них, это их проблемы, ты тут временно. Человек говорил – паренёк рискнул за тебя, не подставь его.

Взвешивал всё. Последствия. Выгоду. Риски.

– Да, – кивнул я. – Так и было.

Слово вылетело раньше, чем до конца обдумал решение. Но как только оно прозвучало, понял – правильно. Пусть и неожиданно для самого себя. Матросов выдохнул, кивнул. В глазах мелькнуло что-то вроде удовлетворения.

– Свалили нахрен отсюда! – закричал Олег-врач.

Голос был хриплым, но полным ярости. Даже приподнялся над кушеткой, вытянув шею. Весь мокрый от пота, с красным лицом и вздувшимися венами на висках.

– Вы что, совсем идиоты⁈ – продолжал орать. – Не понимаете, где находитесь⁈ Это медкорпус, а не допросная! Не место для ваших разборок! Здесь люди лечатся! Или умирают, если вы не заткнётесь и не дадите мне работать!

Патрушев поморщился, сжался. Я видел, как в глазах промелькнул страх.

– Всех ловцов под охрану, – бросил глава корпуса, разворачиваясь к выходу. Голос дрожал, но пытался звучать авторитетно. – Держать их в казарме, под замком, до моего распоряжения. Никого не выпускать!

Быстрыми, почти бегущими шагами направился к двери. Охрана ринулась за ним. Паренька, Олега-ловца, который только что врал за меня и Василису, грубо толкнули в спину.

– Пошёл, – бросил охранник.

Олег пошёл к выходу. На пороге обернулся – на секунду, не больше. Наши взгляды встретились. Ничего не сказал. Просто кивнул. И пошёл дальше.

Дверь закрылась за ними.

Остались только мы – я, Матросов и врач, склонившийся над Василисой. Врач остановился. Убрал руки от раны. Магия погасла, зелёное свечение исчезло. Олег шумно вдохнул. Покачнулся. Руки дрожали. Лицо серое, губы синие.

– Жить будет… – заявил Олег-врач, и в голосе прозвучало облегчение вперемешку с усталостью.

Всё ещё стоял над кушеткой, опираясь одной рукой о край.

– Но тут поваляется, – добавил, наконец оторвав взгляд от раны.

Олег посмотрел на голую грудь Василисы, на бледную кожу, испачканную кровью и остатками того желеобразного вещества. Поморщился, будто только сейчас вспомнил о человеческих приличиях. Схватил простыню, которая валялась на соседней кушетке, и накрыл Мамонтову.

– Худший больной, что может быть, – пробормотал, качая головой. – Она же, как придёт в себя, все соки из меня выжмет. Будет требовать, орать, вскакивать. Пытаться делать всё сама. Не выносит лежать без дела.

В голосе звучала смесь раздражения и чего-то похожего на привязанность. Явно знал Василису давно.

– Я заплачу, – Борис Матросов шагнул ближе, доставая из кармана мятую пачку сигарет.

– Ещё бы! – Олег-врач поднял на него взгляд. – Ещё бы… Знаешь, что пришлось потратить на неё?

Полез в карман халата, достал ту самую металлическую коробочку – теперь пустую. Потряс ею перед носом Матросова.