Текст книги "Эпоха Титана 2 (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

– Ты же не против, Володя? – спросила меня Василиса.

– Нет, – тут же ответил.

Человеческое тело испытывало стресс. В голове лишь мысли, что этот Юра маг, есть ещё один среди ловцов и вообще их много. Но моя истинная суть получила возможность проверить свою силу, пусть и в этой слабой оболочке.

У Мамонтовой какой-то пунктик, чтобы меня сломать или подчинить. Ну что ж… Посмотрим, что из этого выйдет. Присутствующие уже выходили на улицу, голубоглазка одевался. Когда я выбрался, то все встали в круг.

– Владимир, ты уверен, что готов? – мягко спросила меня Василиса. – Это ритуал посвящения в нашу группу. Все хотят убедиться в твоей силе и возможностях. Ведь они будут прикрывать тебе спину, а ты им.

Пока она произносила эту «важную» для неё речь, я встал в середине круга. Посмотрел вниз – земля под ногами была плотной, утоптанной сотнями поединков. Пахло пылью и застарелым потом.

– Обычно после этого каждый приходит в себя несколько дней в медкорпусе, – продолжила говорить Мамонтова. – Ловцы отличаются от живцов. Мы те, кто убивает, а не бежит. Мы сражаемся с гигантами по-настоящему.

Краем глаза я заметил, как остальные отступили, освобождая место. На их лицах было не удивление, а жадный интерес. Они ждали крови. Один парень с разбитой бровью что-то шептал соседу, тыча пальцем в мою сторону. Другой усмехался, облизывая губы.

– Всё? – повернулся к ней. – А то не хочу растягивать, мне ещё покушать нужно и потренироваться.

Василису перекосило от того, что я её прервал. Она дёрнула щекой и сжала кулак, костяшки побелели.

– Юрий? – посмотрела она на голубоглазку. – Ты готов показать разницу между ловцами и живцами нашему новенькому?

Паренёк кивнул. Его губы растянулись в самодовольную ухмылку. Он медленно потянулся, разминая плечи, демонстрируя уверенность. Вокруг его рук закружились едва заметные воздушные потоки – воздух дрожал, искажая пространство.

Всё время, пока у меня было, я использовал с толком. Разрабатывал схему борьбы с магом, когда сам не могу использовать силу. Вариантов нет – придётся терпеть боль и идти напролом.

После команды я бросился на голубоглазку.

Расстояние между нами – метров десять. Юра даже не шелохнулся, только поднял правую руку, воздух перед ней замерцал, задрожал.

Он ответил мне мелкими воздушными шарами, похожими на ягоды. Несколько десятков летели в меня. Молодец, траекторию для атаки выбрал правильную, так чтобы я не смог приблизиться.

Они летели не хаотично – точный веер, перекрывающий все возможные маневры. Юра целился не просто в меня, а в зоны, куда я мог бы уклониться.

Шарики начали попадать в меня. Хотел бы я сказать, что это щекотно, но нет. Каждый оставлял красное пятно, что потом станет синяком, и боль. Первый угодил в плечо – резкий укол, словно камень швырнули. Второй в грудь – дыхание перехватило. Третий, четвёртый, пятый – они сыпались, как жёсткий град по голой коже.

Я не остановился и продолжал сокращать дистанцию.

– Идиот бежит напролом! – донёсся чей-то возглас из круга.

– Ставлю три зелёнки, что не дойдёт, – хмыкнул другой голос.

– Принято! Четыре на то, что дойдёт, но Юра его размажет.

До Юры оставалось каких-то пару метров, как он взмахнул рукой и сформировался разрез из воздуха, что вибрировал. Нечто похожее на лезвие меча, только прозрачное, мерцающее.

Воздух перед лезвием дрожал, искажая пространство. Дёрнулся в сторону, но лезвие полетело за мной. Чёрт, оно управляемое. Юра двигал пальцами, словно дирижёр, направляя атаку.

Удар.

Меня полоснуло от шеи до живота, пришлось разорвать дистанцию.

Жжение… Форма на груди разошлась, обнажив кожу, из которой медленно проступала кровь. Неглубоко, но неприятно.

– Ну как, ничтожество? – спросил меня торжествующий Юра. На роже улыбка и взгляд, полный презрения. – Может сдашься? Мамонтова великодушна, разрешит тебе остаться живцом.

Главное, что конечность двигается, а остальное ерунда. Значит, придётся подставляться чуть больше, чем я планировал. Изначально было понятно, что у него преимущество по сравнению со мной.

Тряхнул головой и бросился снова вперёд.

– Идиот! – сказал кто-то мне в спину.

– Он что, боли не чувствует? – изумлённо произнёс другой.

– Смотрите на его лицо… – ещё один голос. – Он улыбается.

Да, я улыбался, потому что внутри просыпался Титан. Он требовал крови, разрушения, победы. Рычал в груди, царапал изнутри.

За несколько минут боя я понял, что в арсенале голубоглазки: воздушные шарики разных размеров и эти разрезы. Оставлял возможность, что он что-то приберёг на финал.

Шаблон простой. Юра атакует серией мелких снарядов, заставляя противника замедлиться или остановиться. Потом более крупные шары – для ошеломления. И финальный разрез, когда цель дезориентирована.

Количество порезов и синяков на моём теле увеличилось, урод мне даже по лицу полоснул, и теперь кровь застилала один глаз. Тёплая влага текла по щеке, забиваясь в уголок рта. Появился металлический привкус на языке.

Внутри всё клокотало, сама сущность требовала, чтобы я сокрушил его.

– Нравится, Большов? – смеялась Василиса. – А это всего лишь маг второго уровня, гиганты посильнее будут.

Она стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала с видом экспериментатора, изучающего подопытного. Никак не реагировал на её попытку меня разозлить. Какой смысл? Я и так полон ярости, которую контролирую.

Каждый удар, каждый порез – просто цена за приближение. Я торговался своей кровью за сантиметры расстояния до цели.

Начал новое сближение. Юра действовал по шаблону: сначала маленькие воздушные шарики, потом чуть побольше, разрез и снова большие.

Ещё пять метров. Серия мелких снарядов – раз, два, три… десять попаданий. Левая рука онемела от удара в локоть. Правое колено взорвалось болью. Плевать.

Четыре метра. Крупные шары. Один в солнечное сплетение – воздух вышибло. Упал на колено. Поднялся. Юра усмехнулся – думает, что сломал меня.

Три метра. Разрез. Юра сделал широкий жест, вкладывая в атаку больше силы.

Вот только в этот раз я игнорировал его атаки, просто пёр напролом. Мамонтова же сказала, что ловцы не бегают. Ну что ж, посмотрим, как они следуют своим же правилам.

– Он спятил! – крикнул кто-то.

– Остановись, дурак! – другой голос, уже с нотками паники.

Воздушное лезвие прошло по боку. Хруст внутри. Острая, пронзительная боль с каждым вдохом. Что-то горячее и влажное растекалось под формой. Внутреннее кровотечение?

Следующее лезвие летело мне в голову. Выставил руку и схватил его. Разрез прошёл по ладони, между средним и безымянным пальцами. Кровь брызнула, заливая пальцы, капая на землю.

Рука всё ещё работала – костяшки сжимались в кулак, хоть пальцы дрожали. Сместился, упёрся ногой и развернулся всем корпусом.

Два метра. Достаточно. Удар. Хорошо кулак пошёл, мы действовали одновременно.

Вложил в него всю ярость, весь путь через град снарядов и режущих лезвий. Кулак прошёл сквозь последний воздушный барьер Юры. Маг попытался создать защиту в последний момент, но не успел.

Я попал ему по самодовольной роже. Костяшки встретились с носом. Мягкие ткани сжались, потом что-то подалось внутрь с мокрым чавканьем. Хруст хряща в носу, а меня снесло на несколько метров, выбив воздух.

Его последняя атака – большой воздушный шар, выпущенный в упор. Он-то меня и поднял в воздух, отшвырнув назад. Приземлился на спину, голова стукнулась о землю. В глазах вспыхнули искры.

Тут же вскочил и глянул на противника. Юра пошатнулся, взгляд поплыл. Кровь хлынула из его носа, заливая рот и подбородок, капая на форму. Он моргал, пытаясь сфокусироваться. Руки дёрнулись, начиная формировать новое заклинание, но движения были медленными, несогласованными.

Вот он, мой момент.

Рывок. Ноги почти не слушались, но я заставил их двигаться. Оказался рядом с ним. Костяшки угодили ему в ухо. Юра даже не успел среагировать. Его голову тряхнуло.

Он качнулся вправо, ноги подкосились. Глаза закатились, потом с трудом сфокусировались. Дезориентация, вестибулярный аппарат повреждён.

Ещё один удар в живот. Короткий, снизу вверх, под рёбра. Туда, где диафрагма. Воздух вышел из Юры со свистом. Он сложился пополам. Его руки инстинктивно прижались к животу. Магия угасла – сложно концентрироваться, когда не можешь дышать.

Я схватил его за плечи и дёрнул вниз, одновременно поднимая колено. Удар получился жёстким. Теперь уже хрустнула кость – скула или челюсть.

А голубоглазка держался, хоть и плыл. Пытался выставить руки, чтобы поймать равновесие. Его пальцы дрожали, цепляясь за воздух. Ноги подкашивались, но он стоял.

Рожу я ему разбил, осталось только завершить начатое. Моя нога отправилась ему в живот. Замах. Удар должен был пройти в солнечное сплетение, и если он выживет, то ему повезёт.

– Стоп! – прозвучал крик Мамонтовой. – Бой окончен!

Замер. Нога зависла в сантиметре от цели. Всё тело вибрировало от нереализованного движения. Внутри всё кипело. Титан требовал закончить начатое, добить добычу. Пришлось приложить усилие, чтобы загнать его обратно.

Чего? Повернулся к ней. Мамонтова стояла с поднятой рукой, её лицо было нечитаемым. Вокруг царила тишина. Ловцы смотрели на меня с открытыми ртами.

– Ничья, – объявила она.

Ничья? Я же его уделал, он не мог продолжать. Это моя победа.

– Да какая ничья! – возмутился кто-то из круга. – Юра в отрубе!

– Он выиграл честно!

– Заткнитесь! – рявкнула Василиса. – Я сказала – ничья.

Её голос не терпел возражений. Дёрнул уголком губ. Что-то упало, повернулся – Юра решил взять перекур. Он рухнул лицом вперёд. Даже не попытался подставить руки.

Ребята тут же подскочили и отнесли его в сторону.

– Охренеть… – пробормотал кто-то.

– Живец… маг второго уровня… один на один…

– Ты видел его лицо? Он даже не морщился!

– Следующий! – объявила Василиса.

Развернулся к ней. Мамонтова улыбалась. Она получала удовольствие от этого. От крови, боли, демонстрации силы.

– По три, – сплюнул я кровь, оставляя красное пятно на земле. – А то провожусь тут с вами.

Круг ахнул. Даже Мамонтова на секунду растерялась. Потом её улыбка стала ещё шире.

– Смелый, – протянула она. – Или тупой. Посмотрим.

Первая троица вышла против меня. Все достаточно крепкие, с холодными глазами. Слева – широкоплечий с шрамом через бровь, по центру – жилистый, справа – самый молодой.

Они не бросились сразу. Расходились, формируя треугольник. Окружают. Правильно – так я не смогу держать всех в поле зрения одновременно.

Всё тело горело, адреналин заполнил кровь. Боль ушла куда-то на второй план. Состояние организма удовлетворительное.

Начался бой. Первый удар пришёл справа – молодой. Он отвлекал. Настоящая атака была слева – широкоплечий целился мне в рёбра, туда, где уже трещина от разреза Юры.

Блок. Удар в корпус широкоплечего – печень. Он согнулся, выдохнув со стоном. Разворот – локоть в челюсть молодому. Хруст. Жилистый сзади – пинок назад, не глядя. Попал в бедро, сбил с ног.

Ребята лучше моей первой группы. Работают слаженно, бьют точно и сильно, по человеческим меркам.

Широкоплечий, несмотря на удар в печень, не отступил. Схватил меня за форму и попытался бросить. Имеет кое-какой опыт, использует вес и технику, а не только силу.

Молодой восстановился быстрее, чем я ожидал. Его кулак прошёлся по моей щеке, там, где уже был порез от Юры. Рана разошлась шире, кровь хлынула сильнее, заливая подбородок.

Жилистый поднялся и пнул меня в колено – то самое, что онемело от воздушного шара. Нога подкосилась. Падение? Нет – перекат. Ноги жилистого оказались на уровне моих рук. Схватил, дёрнул. Он полетел.

Получил несколько раз по голове. Вскочил, сплюнул кровь и, видя одним глазом, начал действовать. В каждый удар вкладывал максимум, на что способно это тело.

Широкоплечий получил в основание черепа, там, где позвоночник встречается с головой. Молодому досталось прямо в переносицу. Жилистому ударил коленом в солнечное сплетение.

Три тела на земле.

– Унесите их, – спокойно сказала Мамонтова.

Ловцы молча подхватили своих товарищей под руки и оттащили к краю круга. Кто-то начал приводить их в чувство. Брызгали водой в лица, похлопывали по щекам.

Встали следующие. Три новых лица. Теперь на меня смотрели иначе – не с презрением, а с осторожностью.

Кровь всё больше мешала мне видеть. Она заливала правый глаз полностью. Левым видел нормально, но картинка была плоской – нарушилось восприятие глубины. Вытер лицо рукой. Бесполезно, кровь продолжала течь.

– Может остановим? – тихо произнёс кто-то из круга.

– Заткнись, – огрызнулся другой. – Он сам согласился.

– Да, но посмотри на него…

– Я смотрю. И вижу, что он всё ещё стоит.

Вторая тройка пошла осторожнее. Держали дистанцию, не лезли в ближний бой.

Боролись они, по людским меркам, жёстко. Укусы, удары головой, захваты за горло. Один попытался выдавить мне глаза – еле вырвался. Сбилось дыхание, но и вторая троица легла.

Кровь во рту, на теле, а я лишь скалился и кивал, чтобы выпускали новеньких. Привкус металла смешался с солёным потом.

– Он сумасшедший, – донёсся чей-то голос.

– Ну поехали, – вытер лицо.

Сколько это продолжалось, сложно точно сказать. В бою время течёт по-другому. Иногда секунда растягивалась в вечность. Видишь каждое движение противника, каждую мышцу, готовящуюся к удару. Иногда проваливался в провалы. Очнулся, а вокруг новые тела, а я не помнил, как их уложил.

Третья тройка. Четвёртая. Пятая? Или уже шестая?

Лица сливались. Удары теряли чёткость. Я действовал на автомате, тело само защищалось и атаковало. Руки ныли, ноги не слушались, начало плыть в глазах, но я почти закончил.

Костяшки распухли до размеров грецких орехов. Каждый раз, когда сжимал кулак, кожа на них трескалась, обнажая мясо. Колени подкашивались – то левое, то правое, попеременно.

Остался последний маг с кривыми зубами. Он стоял передо мной, вращая руками. Вокруг его ладоней кружились кристаллы льда, посверкивая в свете заходящего солнца.

– Василиса Игоревна, – сказал кто-то из тех, кто получил от меня, – может, хватит? На нём живого места нет.

– Начали! – проигнорировала Мамонтова слова своего человека.

Паренёк тут же бросился на меня. Его руки покрылись льдом. Не тонким слоем, а толстой коркой, превращающей руки в булавы. Ледяные шипы торчали из костяшек.

Пусть идёт ко мне. Сэкономлю силы. Подготовился – вес на заднюю ногу, руки в защите. Только я дёрнулся в сторону, чтобы контратаковать, как споткнулся и упал.

Что? Ноги не подчинялись командам? Нет. Посмотрел на свою ногу – она во льду и приморожена к земле. Хитрец, пока я следил за его руками, он незаметно заморозил землю под ногами.

Удар.

Ледяная булава прошлась по рёбрам слева. Там, где уже была трещина. Теперь это уже полноценный перелом. Что-то внутри хрустнуло и сместилось. Острая, обжигающая боль.

Ещё один.

По плечу. Ключица не выдержала – ещё один хруст. Правая рука повисла, почти бесполезная. Левой рукой пытался блокировать. Бесполезно – его руки были тяжелее, сильнее. Каждый блок отбрасывал мою руку в сторону, пропуская следующий удар.

Руки трещали, а маг продолжал меня бить. Локоть левой руки тоже не выдержал – вывих или перелом, без разницы. Обе руки теперь висели.

В какой-то момент он попал по голове. Ледяной кулак встретился с виском. Мир взорвался белым светом. Вспыхнули звёзды, кажется, я даже вырубился на мгновение.

Пришёл в себя, когда в меня летел его кулак. Видел в замедленной съёмке – ледяные шипы на костяшках, как они приближаются к моему лицу.

Упёрся руками и подскочил. Боль от сломанной ключицы и вывихнутого локтя была неприятной, но я игнорировал крики тела.

Лёд на ноге треснул, и у меня получилось встать. Маг уже готовил следующую атаку. Ушёл от его кулака и влепил в голову. Не рукой, а головой.

Получилось где-то между ухом и черепом. Вложил всю оставшуюся силу. Ещё одна вспышка. Когда я смог видеть, то заметил, что паренёк отлетел на метр. Упал рожей в землю и притих.

Тишина.

Все смотрели. Никто не двигался. Я стоял, покачиваясь.

– Ничья! – объявила Василиса.

– Но… – возмутился кто-то.

– Он не использовал магию, – уже другой. – И выиграл всех.

Пауза. Кто-то сглотнул. Реальность происходящего доходила до них постепенно.

– Я сказала – ничья, – повторила Мамонтова твёрдо.

– Охренеть, – это уже другой сказал. – Выдержал.

– Всё… Всех положил.

– Ты видел? Он в конце башкой…

Шёпот побежал по кругу. Ловцы переглядывались, что-то обсуждали. Шагнул, и нога подкосилась. Поймал равновесие в последний момент. Тело отказывалось подчиняться.

– Против гиганта сила не поможет! – хмыкнул Юра. – Только оружие и магия.

Голубоглазка уже пришёл в себя. Сидел на земле, придерживая нос тряпкой. Ткань пропиталась кровью. Говорил гнусаво, с искажением.

– Прости, не слышу, – поймал равновесие. – Ты через нос говоришь, ничего не разобрать.

Несколько человек хмыкнули. Как же его перекосило. Рожа налилась краской. Он попытался встать, но покачнулся и остался сидеть. Кулаки сжались и разжались.

– Посмотрим, что с тобой будет на первой вылазке, простолюдин, – ответил он.

В его голосе звучала угроза, нет, даже обещание.

– Завязывай уже со своей аристократической ересью! – вмешалась Василиса.

Она махнула рукой, обрывая разговор. Адреналин выходил из крови. Его защитный эффект испарялся. И вся накопленная боль обрушивалась разом. Доковылял до Мамонтовой. Посмотрел ей в глаза.

– Всё? – спросил.

– Думаешь, что тебя нельзя сломать и подчинить? – склонила она голову.

– Насчёт первого… не уверен. А второе? – хмыкнул. – Лучше сдохну.

– А я смотрю, тебе нравится, не устал? Ничего не болит?

– Пойдёт, – сплюнул кровь. – Ничего нового. Если у тебя есть желание, то могу продолжить с тобой.

Василиса замерла.

– Вали в медкорпус, – махнула она рукой.

– Спасибо, Василиса Игоревна, – ответил я.

Развернулся и пошёл. Пришлось медленно ковылять, скрипя зубами от ощущений этого слабого тела. За спиной остались шёпот, переглядывания.

Толкнул дверь в медкорпус. Огляделся. Ольги не было, но присутствовал Олег. Запах антисептика ударил в нос, смешанный с чем-то травяным.

– Большов? – вскочил он из-за стола.

Подошёл ко мне и посмотрел.

– Твою ж… где это ты?

– Подскользнулся, – улыбнулся.

Меня начало клонить в сторону. Подошёл к кушетке и забрался на неё. Голова упала на подушку, и я вырубился.

* * *

Сознание возвращалось постепенно, слоями. Сначала звуки – приглушённый голос, звон инструментов. Потом ощущения – мягкость под спиной, тяжесть одеяла, тупая боль во всём теле.

Открыл глаз один, второй не поддавался.

Правым видел белый потолок медкорпуса. Левый словно залит свинцом – веко не реагировало на команды.

– Очухался? – сказали рядом.

Голос был близко, прямо над ухом. Послышался скрип стула, врач придвинулся ближе.

– Мамонтова…

Он не закончил, просто выдохнул это имя с такой интонацией, что слова и не требовались. В одном слове – и осуждение, и злость, и усталость.

Посмотрел на Олега. Мужик морщился и смотрел на меня, качая головой.

– Жёсткая баба, – продолжил он.

Олег потянулся к столику, взял стакан с водой, сделал глоток.

– Помешана на силе, авторитете и уважении. Воспитывает своих так, чтобы они постоянно грызли глотки друг другу и росли.

– Правильно, – ответил я.

Голос прозвучал хрипло, словно не использовался неделю. Горло пересохло. Попытался сглотнуть – больно.

Олег замер, уставившись на меня.

– Что? – он наклонился ближе, словно не расслышал.

– Правильно, – повторил. – Она правильно делает.

Врач открыл рот, закрыл, снова открыл.

– Володя, – наконец выдавил он, – у тебя трещина в левой ноге, разорвана связка, рёбра тоже не в лучшем виде.

Он загибал пальцы, перечисляя.

– Внутреннее кровотечение было, еле остановил. Перелом ключицы, трещины в костях на руках. Там живого места нет, так ещё всё тело в порезах и синяках.

Закончил и уставился на меня, ожидая реакции.

– Ничего страшного выходит, – хмыкнул. Попытался улыбнуться.

– Да ты, я смотрю, юморист, – показал мне большой палец Олег.

– Я на тебя двадцать зелёнок угрохал и ещё магию использовал, – он провёл рукой по лицу, растирая глаза. – Это месячная зарплата рядового аномальщика, если в зельевом эквиваленте считать. Ещё и я магии потратил неслабо, чтобы тебе помочь.

Пошевелился, проверяя тело. Чувствовал только тупое нытьё, словно после тяжёлой тренировки. Пошевелил пальцами – работают. Согнул руку в локте – движется, хоть и туго. Попробовал глубоко вдохнуть. Рёбра кольнули, но не так сильно, как ожидал.

Почти всё, что описал врач, уже устранено. Магия зелёнок плюс лечебные способности Олега. Кости срослись или почти срослись. Кровотечение остановлено. Порезы затянулись, остались только розовые линии на коже.

Лишь ноющая боль по всему телу напомнила, что я пережил.

– Василиса мне в копеечку влетит, – взял какую-то папку Олег.

Открыл её, пробежался взглядом по записям, что-то записывал.

– Но ничего, я уже ей выставил счёт.

Захлопнул папку с явным удовлетворением.

– Пусть платит, а то любит она свои гладиаторские зрелища.

В голосе звучала злость.

– Могу идти? – спросил я.

– Можешь? – поднял брови врач.

Посмотрел на меня с сомнением.

– Это только тебе будет понятно.

Напряг пресс – укол в боку, там, где были сломаны рёбра. Терпимо. Упёрся руками в кушетку. Левая дрогнула, но выдержала вес. Медленно, осторожно сел.

Голова закружилась. Мир поплыл, накренился влево. Зажмурился, подождал, пока пройдёт. Прошло. Пошевелил руками и головой. Состояние? Хуже удовлетворительного, а значит, сойдёт.

Полез в карман, где у меня был остаток своих зелёнок.

Форма на мне была чистая – явно Олег переодел, пока я был в отключке. Но в кармане нащупал знакомые кругляшки. Когда переодевался в форму ловцов, переложил их. Посмотрел на врача – не забрал. Честный или для него это мелочь?

– Странные у тебя травмы, Большов, – Олег смотрел на меня, прищурившись.

Пауза.

– И регенерация… нечеловеческая.

Он произнёс это спокойно, констатируя факт.

– Будь осторожен, такие, как ты, долго не живут, особенно если привлекают слишком много внимания.

Олег подмигнул мне. Кивнул.

Предупреждение принято. Если от него будет прямая угроза, то уберу его. Без колебаний, без сожалений. Уверен, что он тоже обнаружил моё ядро, но, в отличие от Кольцовой, держит язык за зубами и не торгуется.

Оля, Олег, Матросов и Мамонтова – только эти люди кое-что подозревают обо мне. Четыре потенциальные угрозы или четыре временных союзника. Пока их молчание мне выгодно, они живут.

– А-а-а, – застонали рядом.

На соседней кушетке лежал длинноволосый. Не заметил его раньше – слишком был сосредоточен на собственных ощущениях.

Парень лежал на боку, свернувшись калачиком. Лицо в синяках – свежих, яркого сине-фиолетового цвета. Губы разбиты, распухли. Один глаз заплыл.

– Во-ло-дя? – уставился он на меня. – Что с тобой случилось? Почему ты…

Он замолчал, глядя на моё лицо. Видимо, вид был ещё тот, раз даже избитый Вася ужаснулся.

– В порядке, – прервал его.

– На тебе живого места нет, так ещё и весь в крови, – не унимался длинноволосый.

Вася приподнялся на локте, морщась от боли. Опустил ноги с кушетки и попытался встать. С первой попытки не вышло. Закачался, схватился за край кушетки. Олег дёрнулся было помочь, но я мотнул головой.

Вторая попытка. Напряг все мышцы, выпрямился.

– Ну ты и варвар, – улыбнулся Вася. – Посмотри, что со мной. Коля с Зябликом очень стараются, чтобы я научился держать удар.

Он показал на свои синяки, словно демонстрируя трофеи.

– И как выходит? – наконец-то встал.

Ноги держали. Шатко, но держали. Головокружение прошло, зрение стабилизировалось.

– Не знаю, если я тут, то получилось?

Вася хихикнул, потом застонал, держась за рёбра.

– Скажи, чтобы они перестали, – попросил он.

– Нет, – мотнул головой.

– Мы же друзья, – попытался он надавить на какие-то эмоции.

– Нет, – ещё более твёрдо.

Вася посмотрел мне в глаза, не отводя взгляда.

– Плевать, я тебя считаю другом, – произнёс он. – Зачем ты так со мной? Я всего лишь просил меня научить драться.

– Хотел стать сильнее и не бояться? – склонил голову. – Слышал такое выражение, что не все желания стоит озвучивать?

Парень поморщился и откинулся на подушку. Закрыл глаза, выдохнул. Понял? Или всё ещё не дошло?

– Я рад, что ты попал к ловцам, – произнёс он, глядя в потолок. – Так быстро ещё никто не переходил. Ты стал живой легендой у нас в корпусе.

– Всё равно, – закинул последнюю зелёнку.

– Так ещё и Мамонтовой угодил. Ты теперь элита, – продолжал бубнить длинноволосый. – Все кураторы ставят тебя в пример, чтобы мы старались.

– Большов, ты куда попёрся? – возмутился Олег.

Врач вскочил со стула, увидев, что я направился к двери. Рука потянулась, чтобы остановить, но не коснулась.

– Есть, – ответил, не поворачиваясь. – Хотя бы ужин…

Голод. Тело требовало топлива. После такой бойни оно сожгло все запасы.

– Спасибо, – тихо произнёс Вася.

Слова донеслись откуда-то из-за спины. Повернулся к нему и кивнул.

Зелёнка продолжала работать. Тепло растекалось изнутри. Боль отступала ещё дальше. Мышцы расслаблялись, переставая быть каменными. Нужно будет узнать, есть ли что-то сильнее, да и мой запас закончился.

Вышел из медкорпуса как раз когда садилось солнце. Холодный воздух ударил в лицо. Свежий, чистый, без запаха крови и медикаментов. Вдохнул полной грудью. Только сейчас понял, что не было панической атаки в медкорпусе. Хоть какой-то плюс.

Замер на мгновение и прищурился. Потянулся – позвонки в спине щёлкнули один за другим, выстраиваясь в линию. Плечи расправились. Тело возвращалось к норме. На лице появилась улыбка.

Человеческое тело оказалось крепче, чем я думал. Что касается Мамонтовой…

Вспомнил её лицо во время боёв. Как менялось выражение – от самодовольства к удивлению, от удивления к расчёту.

Она всё правильно делает, держит всех в страхе и подчинении. Сильные едят слабых. Простые, понятные правила. Мамонтова создала систему, где выживают только те, кто готов грызть глотки.

Вот только со мной это не сработает.

Я не пёс, которого можно выдрессировать. Не человек, которого можно сломать страхом. Я – Титан в человеческой шкуре.

Пошагал в столовую. Встретил ребят из ловцов, что тоже туда держали путь. Группа из пяти человек, те самые, что получили от меня во время посвящения. Один держался за рёбра, другой прихрамывал, третий вообще шёл с подбитым глазом.

На меня смотрели и кивали, будто мне не плевать на их одобрение.

– Большов, – бросил один.

Не ответил. Просто прошёл мимо. Открыл дверь в столовую, и весь мир перестал существовать. Запахи заполнили всё моё сознание. Мясо: жареное, тушёное, запечённое. Хлеб свежий, ещё тёплый. Овощи, суп, картофель, компот. Всё смешалось в один одурманивающий аромат. Желудок свело судорогой. Слюна наполнила рот. Тело требовало – есть, сейчас, немедленно.

Схватил поднос и пошёл в начало. Протолкнулся через толпу. Кто-то начал было возмущаться, но увидел моё лицо и заткнулся. Другой отступил. Третий просто посторонился.

– Бог ты мой, – выронила половник моя знакомая женщина. Та самая раздатчица, что всегда давала мне добавку. Полная, добродушная, с вечно красными от жара щеками.

– Что с тобой, сыночек?

– Всё в порядке, – ответил ей.

– Куда полез мусор? – схватили меня.

Пальцы впились в плечо. Вспышка боли. Раздражение. Повернулся. О, Юрий. Голубоглазка стоял передо мной. Нос в повязке, под глазами синяки. Говорил гнусаво, с присвистом. Но во взгляде всё та же ненависть.

– В конец становись, новичок! – попытался он меня толкнуть. Рука уперлась мне в грудь.

– Руку убери, а то сломаю, – порекомендовал я.

Сейчас все мысли были о еде. Юра замер.

– Охренел? – начал он возмущаться.

Голос стал громче, чтобы привлечь внимание. Окружающие оборачивались и наблюдали.

– Как обычно? – спросила меня женщина у раздачи.

Она игнорировала Юру полностью. Смотрела только на меня, ждала ответа. Половник уже завис над кастрюлей.

Кивнул.

– Да ты… – Юра всё ещё пытался что-то сказать, но женщина его перебила.

– Ты следующий, голубчик, – ответила женщина голубоглазке.

– Простолю… – Юру оттолкнули назад.

– Спасибо, баба Софья, – кивнул я.

Мне дали семь кусков мяса и пюре, много пюре, и ещё три порции салата, и компота две кружки.

Поднос прогнулся под весом. Женщина накладывала щедро, каждую порцию с горкой. Мясо – крупные, толстые куски. Пюре – гора. Салат – три тарелки, каждая доверху.

– Ешь, сыночек, – прошептала она. – Восстанавливайся.

Понёс всё это под пыхтение и бубнёж голубоглазки. Юра стоял сзади, что-то говорил. Его слова не доходили до меня. Всё внимание на подносе.

Огляделся – ловцы сидели отдельно от живцов. Их стол – в центре зала. Большой, за ним человек двадцать. Некоторые поднимали головы, смотрели на меня.

Направился к ним, но, проходя мимо, заметил Зяблика и Колю. С ними больше никто не сидел. Маленький столик на четверых, но занимали его только вдвоём. Не хочу ни с кем говорить. Остановился и расположился рядом. Поставил поднос с глухим стуком. Сел на скамью.

– Володя? – произнёс Коля.

Удивление в голосе, смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

– Это ты после посвящения Мамонтовой? – спросил Зяблик.

Рыженький оглядел меня с ног до головы. Задержал взгляд на опухшем глазе, разбитых губах, порезах на руках.

Что ж, всем так хочется поговорить? Взял первый кусок мяса, откусил. Горячее, сочное, с кровью. Вкус взорвался во рту.

У людей же есть пословица или это поговорка? Не важно… «Когда я ем, я глух и нем». Почему они ей не следуют?

– Тебе лучше уйти, – склонил голову Коля. Говорил тихо, оглядываясь. Нервничал. – Мы живцы, ты теперь ловец.

– Ага, – согласился Зяблик, озираясь по сторонам. Рыженький крутил головой, отслеживая взгляды. – Ты посмотри, как на нас смотрят, словно мы с тобой связаны. Ещё надумают себе чего.

Не обращал внимания и просто ел. Второй кусок мяса. Третий. Пюре большими ложками. Организм требовал калорий, энергии, строительного материала для восстановления.

По телу растекалось тепло, мысли исчезали. Каждый кусок – удовольствие. Каждый глоток – наслаждение. Мир сузился до тарелки, вилки, пищи. Отличное состояние, вроде бы у них это называется медитацией.

– Новенький? – обратился ко мне один из группы Мамонтовой.

Высокий парень с шрамом через бровь. Один из тех, что дрался со мной тройками. Подошёл к столу и встал рядом.

– Ты теперь сидишь с нами, – заявил он.

– Сам решу, – ответил, не отрываясь от тарелки.

Поднял взгляд, всего на секунду, но этого хватило. Он лишь проглотил и поморщился. Отступил на шаг, развернулся и пошёл обратно к столу ловцов.

– Володя, иди, – повторил Коля.

– Отвали, – повернулся к нему.

Коля уставился в свою тарелку. Зяблик тоже замолчал, только изредка бросал нервные взгляды по сторонам. Шёпот побежал по столам. Головы поворачивались. Пальцы указывали на нас, что-то обсуждали, но стоило мне поднять взгляд, как тут же затыкались.