Текст книги "Эпоха Титана 2 (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Эпоха Титана 2

Глава 1

Внутри всё сжалось, сердце ещё быстрее забарабанило в груди. На мгновение потерял контроль над дыханием – воздух словно застрял в горле. Сжал челюсти от злости. Удивительная оболочка. Подводит в самые нужные моменты. Всегда…

На меня пялился Чешуя и улыбался. Лейтенант стоял в центре, окружённый своими людьми, словно полководец на поле боя. Фонарики били в глаза, превращая его в тёмный силуэт с чёткими краями. За спиной маячили десятки фигур в форме СКА.

Глянул на Мамонтову – женщина без сознания, кровь продолжает течь из носа, тёмная струйка на бледном лице.

Перевёл взгляд ко входу в сарай. Количество людей из службы контроля аномалий только увеличивалось. Ещё трое выходили из темноты, ещё двое проверяли периметр, их фонари вычерчивали дуги света.

Это не спонтанная операция. Это спланированная засада. К ней готовились. Выбрали время, место, расставили людей. Значит, знали. Знали про сарай, про изменённого, про нашу вылазку. Вопрос – кто слил информацию?

Мои действия? Быстро оценил варианты. Можно попытаться уйти. Силы Титана хватит, чтобы прорваться. Много трупов за спиной оставлю, это точно.

Но…

Всё, что я сделал до этого, просто рассыплется. Оказаться разыскиваемым преступником на плавучем острове? Нет. Плохой вариант.

– Что молчишь, Большов? – спросил Чешуя, делая шаг ближе.

Его голос был спокойным, даже дружелюбным. Но глаза – холодные, изучающие. Он ждал реакции. Хотел увидеть страх, попытку оправдаться, агрессию. Что угодно, что выдаст мои мысли.

Ничего не ответил. Нет смысла. Сейчас лейтенант любуется своим успехом, наслаждается моментом победы. Подождём и узнаем, что будет дальше.

Даже если попытаются закрыть в тюрьму, я смогу сбежать. Наручники, камеры, охрана – всё это временные препятствия. Вопрос лишь в том, когда и как.

Попытался проанализировать ситуацию. Матросов был уверен, что сюда никто не явится. Он не параноик и не идиот – значит, имел основания так думать. Хоть Борис и жалкий человек со своими слабостями, до этого я не замечал признаков полного слабоумия.

Отсюда вывод – он был не в курсе операции.

Следовательно, либо нас подставили, либо Чешуя разыграл представление, на которое купился Матросов. Второй вариант вероятнее. Лейтенант слишком умён и методичен. Он не действует спонтанно. Видимо, следил, собирал улики, ждал подходящего момента.

А момент – идеальный. Мы на месте преступления, с телом изменённого, с уликами. Чисто.

– Пакуйте, – приказал лейтенант, обращаясь к своим людям, – всех по отдельным машинам.

Люди двинулись. Движения отработанные, профессиональные, никакой суеты, никаких лишних слов.

– А эту… – Чешуя повернулся к лежащей Мамонтовой, посмотрел на неё с холодным презрением, – лучше сковать дважды.

– Есть! – тут же подскочили несколько человек к Василисе.

Двое схватили её за руки, третий достал наручники – толстые, металлические, явно усиленные. Затем второй комплект. Щёлкнули, сковав запястья и лодыжки. Мамонтову подняли, взяв под руки. Голова её безвольно повисла.

– Большов, – Чешуя шагнул ко мне, протягивая руку. В ней блестели наручники, – вытягивай.

Сжал кулак, подавляя реакции организма. Эмоции затуманивают рассудок, мешают здраво оценивать ситуацию. Тело хочет сопротивляться, бить, рвать. Но разум знает – это глупо. Выдохнул медленно, взял себя в руки. Протянул запястья вперёд.

Наручники щёлкнули у меня на запястьях. Холодный металл неприятно сдавил кожу, впился в плоть. И в тот же момент моё ядро в позвоночнике словно скукожилось. Энергия, что текла по нервным окончаниям, резко прервалась. Не чувствую её. Совсем.

Попытался активировать источник – ничего. Словно между мной и магией встала непроницаемая стена. Блокировка. Значит, наручники не просто железо, а артефакт.

Интересно. Смогу ли обойти? Сила Титана не магия в чистом виде, но она взаимодействует с источником. Попробую позже, когда останусь один.

– Веди, – коротко приказал лейтенант своему человеку, толкая меня в плечо.

Нас повели к сетке. Матросов, Коля, Кирилл – все уже были схвачены, все в наручниках. Борис глянул на меня и дёрнул головой. Что-то хотел сказать? Или просто констатировал провал?

Мамонтову теперь несли за ноги и за руки, как мешок. Четверо агентов тащили её к грузовикам. Выглядело почти комично, если бы не серьёзность ситуации.

Мы прошли через сетку. Снаружи стояли три грузовика с брезентовыми тентами. Двигатели работали, выхлопы поднимались в холодный воздух белыми клубами, пахло бензином и маслом.

Мне открыли дверь второго грузовика и придержали за голову, чтобы я не ударился, усаживаясь внутрь. Даже заботливо, в каком-то смысле.

Внутри пахло старым брезентом и машинным маслом, запах въелся в ткань за годы службы. На скамьях сидели ещё двое – молодые, с напряжёнными лицами. Автоматы на коленях, пальцы у спусковых скоб.

Двигатель взревел. Машина дёрнулась и поехала, подпрыгивая на неровностях. Сквозь щель в брезенте видел, как удаляется сетка и аномалия.

Нужно подумать.

Изменённые. Теперь я видел этих тварей воочию и даже сражался с одним. Сильные, быстрые, похожие на гигантов, но слабее. И их создают из людей. Передёрнуло плечами. Какая мерзость. Человек может стать подобием гиганта, пусть и жалкой, никчёмной версией того, что лезет из аномалий.

Но сам факт противен… В этом есть что-то противоестественное, неправильное. Кто-то проводит эксперименты, превращает людей в монстров. Зачем?

Машина свернула, и я качнулся вбок, плечом ударившись о металлический борт. Агенты напротив молчали, не сводя с меня глаз. Их пальцы всё ещё лежали на оружии. Что ж. Посмотрим, что будет дальше.

Брезентовый тент хлопал на ветру, звук отдавался в голове мерным стуком. Попытался ещё раз активировать ядро. Сосредоточился на источнике в позвоночнике, попробовал протолкнуть хоть каплю энергии. Ничего, даже слабого отклика нет.

Сила Титана? Проверил осторожно, чтобы не выдать себя. Крохотный импульс, едва заметный. Она есть. Блокировка на неё не действует так же эффективно, как на человеческую магию. Хорошо. Значит, в критической ситуации смогу действовать.

Машина дёрнулась на яме, и меня качнуло вбок. Плечом ударился о металлический борт – снова, металл холодный, неприятный. Агент справа напрягся, приподнял автомат. Расслабься, муравей. Никуда я не денусь.

Время тянулось. Судя по тому, как менялся свет сквозь щели в брезенте, мы ехали на восток. Или на юг? Сложно определить без прямого обзора. Дороги становились ровнее – значит, приближались к чему-то значимому.

Наконец грузовик начал замедляться. Сквозь щель увидел огни – много огней. Фонари, прожекторы, освещающие периметр. Двигатель заглох, и дверь распахнулась с грохотом.

– Выходи, – коротко сказал агент.

Спрыгнул на асфальт. Холодный воздух ударил в лицо, жёстко, как пощёчина. Огляделся.

Комплекс зданий – массивный, упорядоченный, строгий. Пяти-, шести-, десятиэтажные постройки из серого бетона и стекла. Все окна светятся, повсюду движение – патрули, техника, группы людей в форме СКА. Это их штаб? Региональное управление? Или что-то более крупное?

По периметру – высокий забор с колючей проволокой. Вышки с прожекторами. Охрана у каждого входа. Серьёзное место.

Рядом остановились ещё два грузовика. Из первого вывели Матросова – в наручниках, с мрачным лицом, губы сжаты в тонкую линию. Из третьего – Василису, которую буквально волокли под руки. Женщина всё ещё не пришла в себя.

Вон Кирилл. Его вели отдельно, окружённого тремя агентами. Мужик пытался держаться прямо, но было видно, как он трясётся.

А где Коля? Осмотрелся внимательнее. Рязанова нигде нет, я точно видел, как его сажали в первый грузовик вместе с Матросовым.

Повели вперёд. Нас держали на расстоянии друг от друга – метров пять-шесть между группами. Агенты следили, чтобы мы не разговаривали, не подавали сигналов, даже не пересекались взглядами слишком долго. Стандартная процедура изоляции подозреваемых. Не дать сговориться, согласовать версии.

Меня толкнули в спину.

– Поторапливайся, – буркнули сзади.

Развернулся. Локоть пошёл автоматически, якобы случайно. Зацепил наглеца прямо по носу.

Хруст. Кровь брызнула на его форму, тёмные пятна на зелёной ткани.

– А-а, сука! – агент отшатнулся, хватаясь за лицо.

Остальные вскинули оружие, но я уже стоял спокойно, с невинным выражением лица. Мол, извините, нечаянно вышло. Руки в наручниках, никакой угрозы. Агент с разбитым носом хотел что-то сказать, но его напарник положил руку ему на плечо.

– Оставь. Пошли.

После этого меня больше никто не толкал. Шёл сам, агенты держались на расстоянии. Урок усвоен.

Через несколько минут оказались в помещении с идеально белыми стенами. Слишком белыми, я бы даже сказал стерильными – запах дезинфекции витал в воздухе, въедался в ноздри.

Четыре стула посреди комнаты – для меня, Матросова, Василисы, которая всё ещё пребывала в полузабытьи, и ещё кого-то. Никаких окон. Лампа над головой раздражающе мигала.

Допросная? Камера предварительного содержания? Или специальная комната для «мягкого» психологического давления?

Нас усадили. Агенты вышли, дверь захлопнулась с глухим щелчком. Мы остались втроём.

Почему мы вместе?

Везли в разных машинах, держали на расстоянии, не давали даже пересечься взглядами, пока вели по территории. А теперь – посадили в одну комнату.

Посмотрел на Матросова. Борис морщился, оглядывался по сторонам, изучая помещение. Искал что-то? Или просто нервничал? Мы пересеклись глазами, и он покачал головой. Медленно, едва заметно. Что он хотел сказать? «Не говори ничего»? Или «Я не знал»?

Василиса дёрнулась на стуле.

– Убью! – выдохнула она, резко открывая глаза, – а?

Мамонтова часто заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Голова качнулась вправо-влево. Дезориентация после удара. Она попыталась поднять руку к лицу, но наручники звякнули, останавливая движение.

– Какого? – тряхнула головой женщина, наконец осознавая, где находится, – а-а-а… Сука, это меня эта тварь ударила?

Её лицо исказилось яростью. Губы сжались, ноздри раздулись. Она попыталась встать, но ноги не слушались. Рухнула обратно на стул, чертыхаясь.

Перевёл взгляд на неё. Изучал: реакции, движения, слова.

– Чё пялишься? – огрызнулась Мамонтова, поймав мой взгляд.

Хмыкнул. Женщины…

Тот пацан, Пальцев – аномальщик из третьей группы десятого корпуса. Его похитил маг в чёрном, которого я встретил той ночью в казарме. Притащил к аномалии. Зачем? Сделать изменённого – очевидный ответ. Но это порождает новые вопросы. Зачем создавать изменённых? Кто за этим стоит? Чего они добиваются?

Любят же муравьи всё усложнять. Хрень какая-то.

Теперь к тому, как нас поймали.

Два варианта: либо Чешуя следил, ждал и готовил ловушку, либо нас сдали.

Если предательство, то кто у нас кандидаты?

Пузатов – первый, кто приходит на ум. Куратор обиделся и решил настучать. Очень возможно. Человечки – крайне обидчивые существа и любят мстить за спиной, как слабаки.

Ещё варианты. Матросов? Хм… Не уверен. Ему это незачем. Он сам в деле по уши, зачем топить себя? Разве что играет в какую-то свою игру. Сдал операцию, чтобы выкрутиться самому, свалив всё на остальных.

Мамонтова. Глянул на неё – женщина сплюнула кровь на пол и оскалилась.

– Я прикончу этого ублюдка! – заявила она грозно, сверля взглядом дверь, словно Чешуя стоял за ней.

– Молчи, – тихо, но жёстко оборвал её Борис.

Его голос звучал как приказ. Матросов не повернул головы, продолжал смотреть в стену.

Нет, Василиса тоже не подходит на роль предателя. Слишком импульсивна, слишком эмоциональна. Такие не умеют долго играть в двойную игру. Да и мотива нет. Но это не снимает с неё подозрения.

Остаются Коля и Кирилл.

Почему Рязанова не было с нами? Вот он, звоночек. Я видел, как его сажали в грузовик вместе с Матросовым, но здесь его нет. Увезли отдельно? Или он вообще не арестован?

А Кирилл? Его сейчас тоже с нами нет. Посадили в другую комнату? Или допрашивают первым?

Уверен, что это всё часть игры Чешуи.

Лейтенант хочет, чтобы мы начали друг друга подозревать. Посади арестованных вместе, но без полного состава. Пусть гадают, кто предал, кто сотрудничает со следствием, кто сломается первым.

Потом начнут давить на каждого отдельно. Предлагать сделки. «Дай показания на остальных – получишь снисхождение». Всегда кто-то соглашается. Такова природа этих слабых созданий. Но я – не из их числа.

Дверь открылась. В проёме появился лейтенант с папками в руках. Чешуя выглядел бодрым, свежим, довольным собой. Форма отглажена, волосы уложены, на лице – та самая самодовольная улыбка.

Мамонтова напряглась всем телом. Попыталась встать, дёрнулась вперёд. Наручники зазвенели, сдерживая движение. Стул скрипнул по полу.

– Тише, деточка, – подмигнул ей Чешуя, останавливаясь в паре метров, – ещё поранишься.

Покровительственный тон. Как будто разговаривает с непослушным ребёнком, а не со взрослой женщиной-магом.

– Тварь… – процедила сквозь зубы Василиса.

Голос низкий, полный ненависти. Её пальцы сжались в кулаки. Если бы не наручники, она бы уже прыгнула на него.

– Добро пожаловать в наше отделение СКА! – торжественно, почти театрально произнёс лейтенант, разводя руки в стороны, – думаю, объяснять вам, почему вы тут оказались, не нужно.

Он прошёлся вдоль нас, изучая каждого.

– Почему же? – поднял взгляд Матросов, его голос звучал спокойно, почти равнодушно, – как раз-таки нужно. Даже очень.

Борис не дрогнул. Сидел прямо, плечи расправлены, подбородок поднят. Играл роль невиновного человека, которого несправедливо обвиняют.

– Ну что ж… – Чешуя остановился перед нами, положил папки на пустой стул рядом, – тогда давайте приступим, господа и дамы.

Он открыл верхнюю папку, пробежался пальцем по строчкам, явно для эффекта.

– С чего же мне начать? – протянул он, делая паузу, – незаконная вылазка с территории корпуса. Да, пожалуй, вот отсюда. Использование собственности корпуса без допуска – грузовик, оружие, экипировка. Незаконное проникновение на особо охраняемую аномалию. Браконьерство.

Улыбнулся. Не удержался. Только люди могли использовать это слово по отношению к гигантам. Браконьерство. Будто гиганты – редкий вид животных, охраняемый законом. Абсурд.

Чешуя заметил мою усмешку. Его глаза сузились на мгновение, но он не прервался.

– И самое вкусное, – вздохнул лейтенант, закрывая папку и откладывая её в сторону, – похищение аномальщика. Эксперименты над ним. Создание изменённого.

Пауза. Он дал словам повиснуть в воздухе, впитаться.

– Всего этого хватит вам на десять пожизненных лишений всех прав, – продолжил он, начиная отсчитывать на пальцах, – на пять смертных казней и много всего остального. Но не будем забывать, что вы ещё и контрабандой ядер занимаетесь.

Он обвёл нас взглядом, наслаждаясь моментом.

– Давно у меня таких наглых аномальщиков не было. Да чего уж там, я бы даже сказал… – он сделал паузу, подбирая слово, – бесстрашных.

Последнее слово прозвучало с издёвкой.

– Бред сивой кобылы! – Мамонтова плюнула под ноги лейтенанту.

Слюна упала на пол в сантиметрах от его начищенных ботинок. Чешуя посмотрел вниз, поморщился.

– Пойманы, как дешёвки, с поличным, – произнёс он с отвращением, отступая на шаг.

Я всё это время наблюдал за остальными. Василиса… Она специально его провоцирует. Выводит на эмоции, пытается сбить с профессионального тона. Хочет, чтобы он ошибся, сказал что-то лишнее.

Матросов спокоен. Ну, или хочет таким показаться. Руки лежат на коленях, дыхание ровное, лицо нейтральное. Но я заметил, как дёрнулась жилка на шее, когда Чешуя упомянул эксперименты. Нервничает, просто хорошо скрывает.

– Что скажете? – Чешуя развёл руками, обращаясь ко всем нам, – господа и… нечто, похожее на женщину.

Последнее он произнёс, глядя прямо на Мамонтову. Провокация. Грубая, примитивная, но эффективная.

– Это у тебя в штанах нечто! – засмеялась Василиса, откидываясь на спинку стула.

Её смех звучал громко, вызывающе. Она не дала ему взять верх, отбила атаку своей.

Чешуя поджал губы. Явно не ожидал такого ответа. Или ожидал, но всё равно его задело.

– Почему вы этим занялись, я могу понять, – он повернулся к Борису, игнорируя Василису, – но Большов и Рязанов? Зачем они вам?

Матросов молчал. Обдумывал ответ? Или ждал, что я скажу сам?

Решил не ждать.

– Помогали в деле о похищении, – произнёс я, глядя прямо на лейтенанта.

– Простите, что? – Чешуя медленно повернул голову ко мне.

– Тот маг, что похитил аномальщика, – продолжил я, не отводя взгляда, – мы расследовали это дело. Меня попросили помочь, как и Николая, потому что мы были свидетелями.

– Вас? – он поднял брови, изображая удивление, – попросили? Кто?

Кивнул в сторону Матросова.

– Какая-то странность творится в корпусе, – продолжил я, – почему-то наш глава не сильно горел желанием это расследовать. Пытался всё свалить на меня. Вот Матросов и Мамонтова и занялись этим делом. Мы были на подхвате. Следы вывели нас…

– К той аномалии, – подхватил Борис, – мы решили проверить. Зашли. На нас напали гиганты. Пришлось сражаться. Всё собирались сдать СКА, нашли изменённого и, как полагается, убили его.

Он говорил уверенно, без запинок. Словно действительно излагал факты, а не выдумывал на ходу.

– До этого там был чёрный маг, – Василиса вдруг стала серьёзной. Насмешливость исчезла с её лица, – и он сбежал, как только появились вы… «Уважаемый» Вадим Семёнович. Странно, не находите?

Последнее прозвучало с намёком. Она подбрасывала ему мысль – а не связан ли сам Чешуя с тем магом?

Лейтенант замер. Его лицо не изменилось, но в глазах мелькнуло что-то.

– Ой, как… – медленно произнёс он, качая головой, – как гладко. Как красиво… Молодцы.

Чешуя начал нам аплодировать. Медленные, издевательские хлопки. Звук гулко отражался от белых стен, эхом отдавался в голове.

– И вы думаете, что я вам поверю? – склонил он голову, останавливая аплодисменты, – после того как поймал вас с поличным?

– Смотря чего вы добиваетесь, – спокойно посмотрел на него Матросов, – найти тех, кто действительно за этим стоит, или прикрыть кого-то.

Тишина.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые, обвиняющие. Борис только что намекнул, что Чешуя может быть частью проблемы, а не решением.

Лейтенант замер. Его взгляд скользнул по каждому из нас – сначала Матросов, потом Мамонтова, потом я. Изучал, взвешивал, просчитывал.

Потом развернулся и просто вышел. Без слов, без угроз, без обещаний. Дверь захлопнулась за ним с глухим щелчком. Замок щёлкнул.

Мы снова остались сидеть.

Несколько секунд тишины. Потом Борис кивнул мне и улыбнулся.

Хмыкнул про себя. Снова приходится действовать как человек. Врать, изворачиваться, играть в их игры. Титан бы просто разнёс всё к чертям и ушёл. Но сейчас я – Большов Владимир Николаевич, застрявший в человеческом мире со всеми его дурацкими правилами.

– Большов, – позвала меня Василиса.

Повернулся. Она смотрела на меня и показала большой палец вверх. Плевать мне на ваши одобрения, будто они имеют хоть какое-то значение. Главное – где Коля? Почему его до сих пор нет с нами?

* * *

Чешуя вышел из допросной.

Лейтенант зашёл в свой кабинет и закрыл дверь. Щелчок замка прозвучал громче, чем обычно – или просто усталость давала о себе знать. Вадим Семёнович положил папки на стол, снял фуражку и провёл рукой по волосам. Долгая ночь. И она ещё не закончилась.

Кабинет был небольшим, но функциональным. Стол, два стула, шкаф с документами, сейф в углу. И доска… Большая пробковая доска на всю стену, покрытая фотографиями, записками, нитками, соединяющими одно с другим.

Чешуя налил себе стакан воды из графина на столе и выпил залпом. Горло пересохло после допроса. Подошёл к доске и уставился на неё. Десятки лиц. Аномальщики, кураторы, маги, командиры. От каждого тянулись линии – красные, синие, зелёные. Красные – подтверждённые связи. Синие – предполагаемые. Зелёные – финансовые потоки.

– Итак, кто у нас есть? – пробормотал лейтенант себе под нос, проводя пальцем по доске.

Остановился на крупной фотографии в центре.

– Глава корпуса Патрушев, – произнёс Чешуя вслух, – за ним стоят…

Проследил линии взглядом. Лейтенант поморщился. Патрушев – марионетка. Кукловоды дёргают за ниточки, а он пляшет. Неудивительно, что в корпусе такой бардак.

Перевёл взгляд чуть левее. Матросов и Мамонтова. Их фото висели рядом, соединённые толстой красной линией. Партнёры. Любовники? Возможно. Неважно.

– У этих двоих тоже есть покровители, – пробормотал лейтенант, качая головой.

Значит, они не просто воры и контрабандисты. Они – часть более крупной схемы. Собирают ядра и части гигантов, сдают наверх. Покровители продают или используют сами. Классика.

Но связь с изменёнными? Это другой уровень. Эксперименты над людьми, создание монстров – это не просто контрабанда. Взгляд скользнул дальше. Пузатов. Фото куратора было меньше остальных, но от него расходилось неожиданно много линий. Красных мало, в основном синие и зелёные.

Серая лошадка с большими связями. Куратор был загадкой. Формально – мелкая сошка, бюрократ среднего звена. Но линии от его фото вели к очень интересным людям.

Кто он такой на самом деле? Информатор? Агент влияния? Или просто очень хорошо умеет заводить полезные знакомства?

Чешуя перевёл взгляд на следующее фото.

– Большов, – медленно произнёс он.

От фото не тянулось ни одной линии. Ничего. Пустота. Ни связей, ни покровителей, ни финансовых потоков. Словно призрак.

Тогда почему ему помог Пузатов во время наказания?

Чешуя взял красный маркер и прочертил тонкую пунктирную линию от Большова к Пузатову. Предполагаемая связь. Нужно проверить. Почему он работает с Матросовым и Мамонтовой? Ещё две пунктирные линии. От Большова к обоим.

Лейтенант отступил на шаг, оглядывая доску целиком.

– Что же вы все так активизировались и полезли к аномальщикам? – пробормотал он с усмешкой.

Картина складывалась. Остров держится на трёх основных силах: император, военные и аристократы. Три кита, на которых стоит вся империя. И каждый тянет одеяло на себя.

В каждом корпусе, что служит императору, военные и аристократы пытаются запустить свои ручки. Внедряют своих людей, подкупают командиров, создают схемы обогащения. Император знает об этом. Поэтому и создал СКА.

Строгая задача от Его Величества – вычистить корпусы от влияния остальных сил. Сделать их лояльными только трону. Этим Чешуя и занимается в десятом.

Вот только как поймать за руку?

У него есть подозрения, улики, схемы. Но нет прямых доказательств. Нельзя просто прийти к генералу Кравцову или Медведеву и сказать: «Вы коррумпированы, вы под арестом». Они раздавят его, как букашку. Нужны неопровержимые улики. Признания. Документы. Свидетели.

И ещё одна проблема. Кто-то пытается создать армию изменённых? Зачем? Для переворота? Для войны?

И самое главное – связаны ли эти две истории? Контрабанда ядер и создание изменённых? Или это два параллельных дела?

В дверь постучали. Три коротких стука. Свои.

– Разрешите войти? – донёсся знакомый голос.

– Входи, – Чешуя обернулся от доски, скрестив руки на груди.

Дверь открылась, и в кабинет зашёл мужчина в форме аномальщиков. Средних лет, крепкого телосложения, с усталым лицом.

– Кирилл, – кивнул лейтенант, – ну что скажешь?

Кирилл Вяземский закрыл за собой дверь и подошёл ближе. Встал рядом с Чешуей, тоже глядя на доску.

– Не думаю, что они стоят за изменёнными, – ответил он после паузы, – никто не знал про Пальцева. Во всяком случае никогда не упоминали.

– Уверен? – поднял бровь Чешуя.

– Насколько можно быть уверенным, – пожал плечами Кирилл, – я наблюдал за ними всю дорогу.

– Значит, их подставили, – задумчиво протянул Чешуя, – кто-то знал про сарай. Знал, что они туда поедут. И оставил им подарок.

– Похоже на то.

– А Большов? – Чешуя повернулся к Кириллу, – что с ним?

– Большов сам зашёл в тот сарай и убил изменённого, – Кирилл качнул головой, – голыми руками разорвал, во всяком случае так сказал.

– Володя? – Чешуя поднял брови, – человек голыми руками разорвал изменённого?

Чешуя повернулся к доске и уставился на фото Большова.

– Что его связывает с остальными? – спросил он тихо.

– Не знаю… – Кирилл почесал затылок, – изначально Большова взяли живцом, потому что он показывал неплохие результаты в испытаниях. Потом сделали ловцом, когда он привёл Рязанова.

Лейтенант взял папку с досье Владимира и открыл её. Пробежался взглядом по скудным строчкам.

– Не нравится мне это, – хмыкнул он, постукивая пальцем по бумаге, – Владимир Николаевич Большов. Информации почти нет. Словно был у нас гражданин, сидел себе тихо и ничего не делал. Попал к аномальщикам – и тут же себя проявил.

Он поднял голову, глядя на Кирилла.

– Ладно бы был аристократом, с связями, деньгами, обучением. Но нет – простолюдин. Из ниоткуда. И вдруг убивает гиганта голыми руками, противостоит магическому давлению Патрушева, разрывает изменённого.

– Вы хотите сказать… – Кирилл внимательно посмотрел на фото на доске.

– Документы поддельные, – твёрдо заключил Чешуя, закрывая папку, – личность и всё остальное. Вопрос – кто за ним стоит.

Тишина. Кирилл переваривал информацию, глядя на пустое пространство вокруг фото Большова.

– Мне узнать? – наконец спросил он, вытягиваясь по стойке смирно.

– Да, – кивнул лейтенант, – тихо, без шума. Кто привёз, как прибыл, с кем виделся. Кто оформлял документы, кто дал рекомендацию, где он жил до корпуса. Всё! Каждую мелочь.

– Есть! – отсалютовал Кирилл.

– Иди, – махнул рукой Чешуя.

Кирилл развернулся и направился к двери. Рука опустилась на ручку, и он остановился.

– Вадим Семёнович, – обернулся он, – а если окажется, что он действительно… того?

– Того? – переспросил Чешуя.

– Ну, не совсем человек.

– Тогда у нас будут большие проблемы, – спокойно ответил Чешуя, – но сначала нужны факты. Иди.

Мужчина кивнул и вышел. Кирилл Вяземский. Прапорщик службы контроля аномалий, внедрённый в десятый корпус год назад. Один из нескольких агентов СКА, что следят за происходящим изнутри. Надёжный человек, проверенный.

Чешуя остался один. Снова подошёл к доске и уставился на фото Большова.

– Ладно… – выдохнул он, отходя от доски, – посмотрим, что из этого всего выйдет, – пробормотал он, глядя в окно.

За окном занималась заря. Длинная ночь подходила к концу. Но работа только начиналась.

* * *

Мы сидели молча и ждали. Минуты тянулись, словно часы. Лампа над головой продолжала раздражающе мигать – то ярче, то тусклее. Белые стены давили, запах дезинфекции щекотал ноздри.

Василиса ёрзала на стуле, её нога нервно постукивала по полу, дробь выбивала мерный ритм. Матросов сидел неподвижно, глядя в одну точку на стене. Я тоже думал.

Чешуя ушёл слишком быстро. Не стал давить дальше, не начал разделять нас, допрашивать по одному. Это странно. Значит, либо он уже получил то, что хотел, либо готовит что-то другое.

Прошло десять минут. Потом ещё десять.

Мамонтова не выдержала первой.

– Что он задумал, эта тварь? – прошипела она, сверля взглядом дверь.

– Молчи, – коротко бросил Матросов, не поворачивая головы.

– Сам молчи! – огрызнулась Василиса, – мы тут сидим, как бараны на убой, а он…

– Он проверяет нашу версию, – перебил её Борис, наконец повернувшись, – или ждёт приказов сверху. Поэтому молчи и не дёргайся.

Мамонтова сжала губы, но замолчала. Её нога продолжала постукивать. Ещё десять минут.

Наконец дверь открылась. Чешуя вошёл в сопровождении двоих агентов. Они встали по обе стороны от двери, заняв позиции. Руки на автоматах.

Лейтенант расположился перед нами и посмотрел на каждого. Его лицо было нечитаемым. Ни злости, ни удовлетворения, ни торжества. Просто маска профессионала.

Молчание затягивалось. Он намеренно держал паузу, наблюдая за нашими реакциями. Психологическое давление. Заставить нервничать, гадать, что он скажет.

Матросов выдержал взгляд. Мамонтова сжала кулаки. Я просто ждал.

Наконец Чешуя заговорил.

– Официальная версия событий будет следующей, – его голос был тихим, – вы действовали по моему секретному приказу.

Матросов дёрнул бровью. Мамонтова открыла рот, но ничего не сказала. Я нахмурился. Что?

– Вы – мой внедрённый отряд, – продолжил лейтенант, скрестив руки на груди, – я завербовал вас месяц назад для проведения секретной операции по выявлению преступной деятельности внутри десятого корпуса.

Он начал медленно расхаживать перед нами, как учитель перед учениками.

– Вы успешно вычислили место проведения экспериментов. Вы проникли туда, несмотря на риски. Найденный Пальцев – результат вашей блестящей, хоть и рискованной, операции.

Чешуя остановился, повернулся к нам лицом.

– Я лично прикрыл вас и доложил наверх о вашем успехе. Вы – герои. Вас, возможно, даже наградят.

Тишина.

Василиса уставилась на него с открытым ртом. Матросов прищурился, изучая лейтенанта. Я молчал, переваривая информацию. Чешуя спасает нас? Зачем?

Лейтенант сделал паузу, потёр виски, словно от головной боли.

– Я спас ваши задницы от смертной казни, – отчеканил он, глядя поочерёдно на каждого, – от пожизненного заключения. От пыток, допросов. Понимаете?

Никто не ответил.

– Теперь вы мои должники, – продолжил Чешуя, – и этот долг вы будете отрабатывать.

Он шагнул ближе, склонился, опираясь руками на спинку пустого стула.

– Ваша нелегальная деятельность прекращается. Немедленно. Никакой контрабанды, никаких вылазок без разрешения. Понятно?

– Ага, – хмыкнула Мамонтова, – как прикажет господин…

Чешуя медленно повернул голову к ней. Его глаза сузились.

– Думаешь, шучу, Василиса Игоревна? – тихо спросил он, – хочешь проверить?

Мамонтова сглотнула, но промолчала.

– Вы мой личный спецотряд, – выпрямился лейтенант, снова обращаясь ко всем, – вы продолжите служить. Внешне всё останется как прежде. Но на самом деле вы будете выполнять мои приказы. Или… Один шаг в сторону, и я достану из сейфа ваше настоящее дело. Улики, записи, показания. И тогда вас уже никто не спасёт.

* * *

Друзья. Несколько организационных моментов.

1) Следующая прода в четверг в 00:05. Нужно немного выдохнуть. Первая часть большая вышла в 500К знаков.

2) Выкладка глав будет: вторник-суббота в 00:05

3) Главы, скорее всего, будут побольше.

4) Лайки комменты дают мотивацию поддерживать ритм и не переходить на режим день через день.

Всем огромное спасибо.

* * *