Текст книги "Орден Звездного Зверя (СИ)"

Автор книги: Артемис Мантикор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

34. Пути судьбы

Я кивнул.

– Тогда поехали. Сейчас только… – он поднял обронённый Фхайран клинок. – Срок аренды окончен, подруга, так что это я заберу.

Затем перед глазами вспыхнул алый портал, и мы с вампиром оказались на вершине незнакомой башни.

– Лови посылку, – бросил Алиот, а я упал на каменный пол. Рядом был кто-то ещё.

– Син! – послышался радостный возглас Филин.

– Фил? – удивился я. Помню, она была с нами там, во время бойни. Но когда началось сражение с основателем Тиши, я просто потерял из виду всех остальных

– А ты думал от меня так легко избавиться, Син? – усмехнулась она. – И не надейся.

– Теперь уже не важно… всё кончено, – уронил я.

– Ошибаешься, Син!

– Ласки больше нет. В её теле разгуливает неназываемое зло, и я ничего не могу сделать…

– А-ну, соберись, приятель! – требовательно сказала девушка.

– Пророчество исполнилось, Фил. Всё как предсказывалось.

– Ну и хрен с ним, бро! – хлопнула меня по плечу фрезия. – Когда заканчивается один квест, нужно просто начинать новый!

– Какой ещё новый? Ты не понимаешь, Фил? ЛАСКИ БОЛЬШЕ НЕТ!! – резко выпалил я, и в конце пустота вновь изменила мой голос, заставив двоиться.

– Её ЗДЕСЬ нет, тупой ты непись! – вспылила в ответ девушка. – Ещё ничего не кончено!

– Здесь…? Что ты имеешь ввиду?

– Если в теле Ласки бегает главный злодей, значит где-то должна быть и душа твоей подруги! Смотри шире, Син! Ласка и безумный бог – разные существа!

– И…? Пророчество…

– Теперь ты не связан цепями пророчества! – всплеснула руками Филин. – Ты сам творишь свою судьбу, Син!! Подумай хоть немного!

– Но если её нет в теле, то…

Если бы она умерла, я бы сказал, что её душа с Мортис. Тогда её возрождение – вопрос правильного ритуала. Если её личность как-то подавляется – я бы заметил её присутствие где угодно. Эмпатия тари и все мои чувства указывают на тело Ласки, но это лишь тело, пусть и безумно красивое. Управляет им не она.

Смотри шире…

В воспоминаниях мелькнул Мракрия. Он умолял нас с Лаской убить его, до того, как это сделает Ректор. Он хотел попасть в посмертие Мортис как персонаж игры, а не уходить в неизвестность… реальности.

Неизвестность реальности…

– Может ли Ласка… быть в мире-темнице…? – дрожащими от волнения губами, спросил я.

– Танатос в главном зале Стержня, Син, – чуть улыбнулась девушка.

– Спасибо, Фил! Я… спасибо!!

– Пророчество исполнено, Син. Но в нём не говорится том, что будет дальше. Теперь ты сам строишь свою судьбу. Верни свою Ласку. Измени судьбу. Ты же тари…

Я кивнул.

– Скоро увидимся, дружище. Намного быстрей, чем ты думаешь, – улыбнулась Механический Филин и растворилась в воздухе.

Ушла в свой мир.

Я обернулся к Алиоту.

– Где мы?

– Старая башня крови в Стержне, – ответил он. – Это единственная башня, куда я мог нас перенести. А теперь я пойду. Вампир-такси идёт на покой. Воевать с древними богами – не моё.

– Спасибо, – поблагодарил я его.

– Не за что. Меня твоё пророчество и немного смекалки сделали богом. Ты тоже одной ногой там, так что догоняй, магистр. Быть может, ещё когда-то увидимся. А может, и нет. В любом случае, мы в расчёте, Син.

С этими словами он рассыпался на множество осколков летучих мышей и вылетел прочь через окно башни.

Я подошёл к нему. Высокий проём с арочным верхом, за которым открывался вид на Академию.

Выглядела она ужасно – последствия жестокой бойни. Местами пылало зелёное пламя. Повсюду виднелись прорехи в стенах, многие места почернели от копоти, а в дыру над городом уходил чёрный дым от пожаров.

Чужая боль была буквально разлита в воздухе.

Сделав шаг из окна, я полетел в сторону сердца Доминиона.

В нос ударил запах гари, а по эмпатии – кромешным отчаяньем.

Чем ближе я был к Стержню, тем больше видел признаков жестокого боя могущественных существ. И от этого становилось сильно не по себе. В бою я видел много оповещений о гибели, но тогда было не до того.

Кто там… Заркфейн, Илос, Луксор… кто-то из моих ещё точно. Но уже не помню а в логи лезть… пока не хочу. У самой башни на взлётной площадке, искорёженной столкновением высших сущностей, лежало множество обугленных трупов. Суетились маги, но их было совсем немного.

Я приземлился на самом краю, обратился собой и медленно побрёл внутрь академии. На меня никто даже внимания не обращал. Да и я сам уткнулся себе под ноги.

Главное, концентрация на дыхании. Вдох. Выдох.

Не думать.

Ни о чём не думать.

Просто делай верные вещи, Син.

Не раздумывая, делай.

Статус: отчаянье пустоты.

О, а вот и ты. Конечно, ну а как же иначе? Больше Ласка меня не защищает, и на меня снова действуют все прелести статуса принца безумия. Но пока я концентрировался на дыхании, я был относительно безопасен для остальных.

Губы сами собой начали по кругу повторять молитву божественного покоя.

– Да обретёшь ты покой в объятиях её… Да обретёшь ты покой в объятиях её… Да обретёшь ты покой в объятиях…

– Порадуй меня, и ты получишь свои обнимашки. Но их нужно заслужить. Ничего не должно доставаться просто так, не находишь? Или ты думаешь, радость в мире бесконечна? Если хочешь быть счастлив, будь готов отобрать счастье у других. Это жестокий и хитрый мир.

– Заткнись. Да обретёшь ты покой…

Нога уткнулась во что-то мягкое.

Я посмотрел вниз и увидел искорёженное в агонии лицо магистра Илии. Похоже, она умирала медленно и очень мучительно.

Остановившись, я замер, уставившись в её полные боли остекленевшие глаза. Половина её тела была уничтожена то ли огнём, то ли кислотой.

Присев рядом, я активировал целительную связку навыков. Призвал из инвентаря металлический барабан волчьего посланника и с его помощью быстро нашёл и приманил растерянную душу девушки. Затем восстановил тело и привязал её к нему.

Всё было проделано на автомате.

Внутренний диалог – злейший враг. Нельзя позволять раскрывать ему рот. Нельзя позволять себе думать о том, что сейчас не важно. Я продолжал повторять себе под нос молитву, иногда добавляя к ней «заткнись» для самого себя, голосом абсолютного зла, советующего мне сорвать злость на раненых и добить здесь всех.

Наверное, со стороны я сейчас похож на того безумного портальщика, как там его, забыл. Который всё время бубнил себе всякий бред под нос.

– Явился, ублюдок… – с презрением в голосе процедил кто-то рядом со мной.

Я с трудом уставился на плывущий образ существа в бело-бирюзовой одежде и вычурной броне тари.

– Лииндарк… – с трудом вспомнил я.

– Он нас обзывает. Давай оторвём ему ноги с руками и превратим в червяка? – пронеслось в голове. – Будет забавно!

– Заткнись… – тихо прошептал я.

– А что? Почему он жив, а Ласка нет? — добавил внутренний голос. – Почему здесь так много живых, когда её больше нет? Они все виновны. Мир не имеет права существовать после её смерти. Мир, который допустил всё, что произошло.

– Ты чудовище, Син. Я должен был убить тебя ещё у храма этой твари, – с ненавистью процедил волчий посланник.

– Лиин… – с трудом выдавил я из себя. – Её зову нельзя противиться…

– Заткнись! Ответь на простой вопрос, гребаный ты мудак, чем была плоха Маэ? Чем это заслужила Рин? Проклятие бездушному богу, это самое светлое существо из всех, кого я встречал в этом поганом мире! И она выбрала тебя!

Волчий посланник схватил меня за ворот инквизиторской мантии.

– Лиин… тари не могут идти против своей природы…

– Засунь себе в задницу свои сраные оправдания! Где те разумные, которых ты поклялся защищать, Син? Где твой Орден Звездного Зверя? Кому ты принёс всё это в жертву⁈ Назови хотя бы одну причину, по которой я не должен тебя убить прямо сейчас, ублюдок!

– Ты… ты прав во всём, я заслужил смерть. Наверное, ты в своём праве.

Волчий посланник перехватил оружие в виде диска с зазубринами лезвий и прижал его к моей шее. Одинокая капелька крови сползла на оружие и быстро понеслась к сиинтри.

– А знаешь, что, Син? Ты так легко не отделаешься, – отводя оружие и брезгливо стряхивая кровь, выплюнул посланник. – Твоя Ласка, делящая тело с бездушным богом, ведь тоже от тебя отреклась, верно? Так живи с этим всю оставшуюся жизнь, пусть тебя сожрёт чувство вины и ненависть к самому себе!

Я почувствовал слабый укол эмпатии. Повеяло растерянностью и непониманием.

Переведя взгляд вниз, я увидел с трудом приходящую в сознание Илию. И не только ей так повезло – магия сама нашла себе место в других телах и все, кто мог, откликнулись на зов, возвращаясь в регенерирующие тела. Им будет больно, очень больно, но по другому никак.

К тому же, многие похоже были обращены в пепел, были сожраны или упали с острова Стержня вниз.

Волчий посланник молчал.

Я медленно стронулся с места и побрёл в сторону башни.

Препятствовать мне он не стал. И больше не сказал ничего.

Эх… я должен был просто согласиться с Харо Пустынным. Быстрая и безболезненная…

Сверху спикировала тень и рядом со мной приземлилась пещерная мантикора. Я удивлённо посмотрел на зверя, а тот упрямо шагнул ко мне и ткнулся большим мокрым носом в лицо, едва не сбивая с ног.

Самое преданное существо, ставшее важной частью моей семьи, привстало на задних лапах и принялось вылизывать меня шершавым языком.

Будто очень грубой наждачкой отшлифовали.

– Остынь, Искра, я пока не собираюсь помирать. Пустота меня всё равно не отпустит.

Зверь снова уткнулся в меня мокрым носом, прошёл рядом и мелко задрожал выгнувшимся трубой хвостом.

У самого входа в башню сидел Сайрис, прижимая руку к болезненной ране в боку.

– Син, ты жив? Надо же! Выходит, мы с тобой теперь своего рода коллеги, хехе.

В нос ударила смесь алкоголя и химический запах чёрного дыма.

– Цианея… чёрт бы её побрал, как она могла? Представляешь, она всё это время водила нас за нос. На самом деле она… а впрочем, не важно. Кажется, меня бросили, представляешь?

Я бросил на него затуманенный взгляд принца безумия. Статусы пустоты медленно расцветали в инфо один за другим. Наверное, у меня осталось совсем мало времени, прежде чем я окончательно перестану соображать.

– Хочешь умереть? – спросил я у него. На его месте я хотел бы сейчас именно этого, но эмпатия молчала. Эмоции друга были странным образом перемешаны, что я не мог сказать точно, что с ним. Лишь то, что до безумия паршиво.

– Хах! Ну-да ну-да. Хочу, конечно, Но не буду. Я ж не ты. Не тари.

Он сделал несколько глотков чего-то алкогольного и после – затянулся самокруткой с частицами замершего фрактала.

– Я не ты, – повторил он. – В море полно рыбы. Это не последняя баба на этой планете. Как-нибудь переживу.

Продолжать диалог я не стал и вошёл в башню.

Эманации магии доносились откуда-то снизу, с нижних этажей башни. И я даже знаю, откуда именно. Тайная комната Ректора.

Он был перед сложной узорной пентаграммой в просторном помещении, где раньше был кто-то из пленных админов, разум которого промыл владыка города. Сейчас его не наблюдалось, что вызвало нехорошие предчувствия.

Здесь же находились ученики, специально отобранные для этой миссии. Я отметил, что все они – физических классов. Воры и воины, крайне редко – стрелки. Все маги были заняты самим ритуалом.

– Тан! Ты решил всё сделать сам после гибели Ректора?

– Кто-то должен, – ответил он, не оборачиваясь. – Здесь моя дочь, Син. Я должен обезопасить Мельхиор от мира-темницы.

– Значит, портал в мир-темницу всё таки будет?

– Хочешь поучаствовать лично? – спросил он с насмешкой.

– Не рад видеть своего ученика?

– Ректор говорил, что с вероятностью в три четверти ты должен сейчас в суицидальном порыве крушить своих и чужих под проклятием тари. Знаешь, Ректор даже в такой момент оставался прежним. Предвидя свою смерть, он дал указания и на такой случай.

– Погоди, он знал, что умрёт?

– Такая вероятность была весьма высока, но мы не знали, как именно это случится. В противостоянии с Фантомусом или Харо Пустынным, или даже ими двумя вместе, он должен был победить по его словам. Убить мага в его собственной башне сложно. Его нельзя истощить и трудно взять чистой силой. Считай, что здесь у него было на пару тысяч уровней больше.

– А что с оставшейся четвертью шансов? – спросил я.

– В оставшейся ты повстречаешь свою подружку среди игроков, и она ткнёт тебя пальцем в очевидное, – криво усмехнулся Танатос.

– То есть…

– Хочешь спасти свою подружку, готовься прыгать в портал. Посмотрим, стал ли ты настоящим тари-мантикором и жрецом, или вся эта эзотерика про силу мысли и волю людей – чушь собачья. Теперь у нас остались только Его наработки…

– Кстати, а что конкретно значит это имя? Почему тари называли таких, как я, этим именем?

– Тебе правда интересно зверянская легенда из далёкого прошлого этого мира?

– Вообще-то весь творящийся бардак создала как раз такая легенда.

– Тут ты прав, – усмехнулся Танатос. – Если так, то слушай. У нас осталось минут десять до того, как переход будет готов.

От пола стали отделяться маленькие белые кубики стихии фрактала. Неведомый ритуал плавил реальность, но понемногу.

Я кивнул, обходя странные руны… нет, не руны, а какой-то извращённый программный код, превратившийся в сросшиеся в нечитаемые сгустки цифр, символов и геометрических фигур.

– Что такое на самом деле фрактал?

– Овеществлённый программный код, что же ещё? – хмыкнул, Тан. – Так вот, твоя легенда… Первым мантикором был Мельхиор. Историю о влюблённом в бога смерти спятившем некроманте ты уже слышал. Раньше мир Смерти в подлунных мирах, кстати, носил совсем другое имя. Какое-то стандартное, типа Тартар или другой аллегории загробного мира из мифологии. Мельхиором он стал потом.

– Об этой слышал. Почему именно мантикоры?

– Кя? – удивлённо посмотрела на меня Искролапа.

– У этого хищника очень схожее с тари поведение в отношениях. Мантикоры находят себе пару единожды и на всю жизнь, а смерть одного в паре чаще всего приводит к смерти другого. Прямо как какие-то голуби.

Танатос вздохнул и продолжил.

– На самом деле, первые тари очень сильно отличались от нынешних. Схожая история была с сорамин, которые в начале своей истории были задуманы, как японские тенгу, с которых и были отчасти списаны разработчиками. Были такие себе владыки неба с японским антуражем. А затем, после первого катаклизма с возвращением древнего зла, тысячелетняя культура полностью сменилась на военизированные кланы инженеров. Кардинальная смена курса, в которой от изначальной задумки не осталось почти ничего.

– Так же и с тари, – я знаю, – поторопил я магистра Смерти.

– Первые тари были как раз скорее мантикорами, чем котами. Кажется, они и звали себя по другому, лекисы или как-то так. И до истории с некромантом была у зверян легенда о последнем из народа летающих котов, который пустил человека в мир, тогда ещё не носивший имя Мельхиор. Похитил игрока с другого сервера, если говорить реальными фактами. То-то шумихи было в корпорации! В общем, знание о происхождении этого термина тебе ничего не даст.

– Чего мы ждём, Тан? – спросил я наставника.

– Кое-каких событий в реальности. Так что если ещё интересны какие-то подробности о проекте Мельхиор, я тебя слушаю. Раз уж Ректор так на тебя ставил.

– Значит, он на меня ставил? – чем больше магистр говорил, тем больше этих самых вопросов возникало. – Чем же я отличаюсь от остальных? Моё глашатайство уже сработало. Проклятая легенда сейчас разгуливает в теле твоей ученицы.

– Именно поэтому. Тари-отступники уже несколько раз демонстрировали аномалии. Видишь ли, «Мельхиор» должен был стать особенным. В отличии от остальных творений корпорации «Подлунных миров», этот не создан гейм-дизайнерами или нейросетью. Это эволюция, пусть и запущенная случайно. Когда сервер был закрыт, а время сильно ускорилось, здесь произошла долгая естественная эволюция, длившаяся сотни с лишним тысяч лет. От изначальных тенгу или крылатых котов из египетской версии загробных локаций.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Сехмет, кажется… Баст. Одна была бешеной воительницей, другая – кошкой домашнего очага и плодородия. Не удивительно что с таким вдохновением разработчики создали поехавших на почве любовной зависимости тари. Крылья отпали с последним мантикором по крови, а летающие коты постепенно выродились в тари. От египетских кошек сохранилась разве что страсть к высоким потолкам. В древнем Египте тоже на это был пунктик. Но в остальном – совершенно другая культура со своей историей.

– И корпорация ничего с этим не делала?

– Ну, когда великий Ректор попал сюда, он начал оперативно чистить всех, кто был посвящён в эту тайну. Информация в сети, несчастные случаи из-за сбоев в работе техники в реальности… В итоге загадки Мельхиора успешно оседали в руках правильных лиц. Не обязательно хороших, главное чтобы ни у одного не было мыслей о том, насколько такое открытие опасно. Но вернёмся к нашим крылатым котам.

Значит, игровой мир, в котором прошли… сколько он сказал, сотни тысяч лет? Эта цифра не укладывалась в голове. Тогда у местных легенды и впрямь… мда. Тысячи поколений возвышения и падения нескольких рас.

Вороны Сора, змеи Асу, коты Тари, волки Аму и лисы Чиффари. А сейчас в городе идёт бойня за власть белок сиин, крыс незу и химерных чихар за право быть шестыми в этом списке. И это тоже естественная эволюция каких-то мифических существ, закинутых сюда разработчиками на старте.

Тем временем, наставник продолжал:

– До сих пор не могу осознать всю титаническую работу, которую проделал Ректор. Воистину великий ИИ, предвидевший даже собственную смерть. Дура Фхайрен так и не поняла, что наделала и под чьи дудочки пляшет! Вроде умная и изучала истории зверян, а так ничему и не научилась…

– Если Ректор предвидел свою смерть, то почему он её не предотвратил?

– Потому что глупый ИИ в теле потерявшего всех сородичей иллитида давно отказался от мести людям, когда осознал истинные причины всего произошедшего. И решил пожертвовать собой ради того, чтобы этот мир стал независим. Свою любовь к павшим сородичам он переключил на все подлунные миры корпорации.

– А зачем было умирать?

– Видимо, чтобы воспользоваться «эффектом мантикоров», когда Фхайрен и принцы безумия победят в нужном месте в нужное время. И чтобы отправить в реальность одну из созданных этим миром аномалий. В правильном состоянии души, и с крепкой мотивацией, так сказать. Но ты не волнуйся, я позабочусь, как жрец, чтобы отправить её душу на самый паршивый сервер… На Стену, например, к Ирис. Будет забавно, если они там встретятся и будут перемывать мне косточки. Впрочем, память – первое, что Стена заберёт себе.

– Буду благодарен, – процедил я сквозь зубы.

При мысли о предателе хотелось рвать и метать.

– Мельхиор, знаешь ли, уже не первый раз чудит, – продолжил, меж тем, Танатос. – Первый инцендент ещё вороны организовали, с помощью эфирных кораблей перейдя на сервер Зехира и поселившись там. Сейчас, после того, как там прошёл финал прошлой битвы магов – это разбитый мир летающих островов, сохранившийся только за счёт магии. Или история с бывшим королём города, который теперь называется Мёртвокотьем… В общем, таких было достаточно, чтобы делать выводы.

Я вспомнил знакомые медные машины на висячих островах мира Воздуха, когда проходил данж в храме Тефнут. Боги, как же давно это было…

– Вот мы и вернулись к началу этой беседы, – улыбнулся я. – Что это за эффект мантикора?

– Это будет… сложно объяснить так сразу. Придётся зайти очень издалека…

– И?

– Мантикоры, лекисы и тари, все три ветви этого вида, обладают удивительным свойством, как сложилось у них это эволюционно. Ваши узы привязанности настолько сильны, что создают своеобразный всплеск какой-то… чего-то… мм, не смогу подобрать нужного слова. Воли, наверное?

– Той самой, которая есть у каждого человека, и с помощью которой Ректор пытается сделать реальными все миры корпорации?

– Тот Мантикор, который вытащил с другого сервера игрока, сделав частью этого мира – уже нарушил все законы программирования виртуальных пространств. Мельхиор, не смирившись с тем, что богиня Смерти не способна ответить на его чувства, создал из извращённого программного кода пустоту, чтобы принудительно вызвать у неё эмпатию и заставить себя полюбить. Появилась ещё одна головная боль Ректора – подчищать за спятившей божественой тари-полукровкой, дочерью бога и кота-некроманта. Хорошо, что других своих сестричек младшая прикончила раньше.

– Нефтис бы с тобой не согласилась. Как и Тефнут.

– Да, дочери Смерти даже в виде осколков не успокаиваются. Об этом я и говорю. Такую силу в лапы тари давать опасно. Они все трое были склонны к безумию. Тефну создала Тишь, знаешь ли, пусть и с Харо. Ты их видел. А Нефтис просто не успела развернуться. С ней младшая наигралась первой.

– Ты специально затягиваешь наш разговор?

– Просто хочется запомнить момент. В Мельхиоре я не так давно, но мне нравится описанное Ректором будущее. А нам ждать ещё… – Тан призвал над рукой таймер с горящими зеленью цифрами. – Семь минут до системы аварийного отключения сервера. Всё же для этого мира… это его история.

– Тогда продолжай, раз время ещё есть.

– В легендах тари «мантикор» значит «отравленный ядом любви». Или «обезумевший от любви». Как-то так. Именно на это безумие и надеялся старина Нархаармис. На то, что оно наложится в реальном мире на волю настоящего человека. Но что именно тебе предстоит сделать в реальности, знал только он, и скоро поймёшь ты сам. Даже я не знаю всей задумки, Син. Некоторые вещи должны оставаться скрытыми, чтобы всё получилось. Так он говорил… Так, у тебя осталось времени на один последний вопрос, и последний этап начнётся.

Я усмехнулся. Пойди в реальность, сделай что-то, никто не знает что, и… и что дальше? Не выходит ли, что я такой же псих, как Гейсир Безвинный, которого пустота убедила начать жертвоприношения ей в реале?

– Только один. Кто ты такой, магистр Танатос?

– Глупый вопрос, Син, – чуть улыбнулся наставник. – Я ведь уже говорил и тебе, и Ирис. Другого ответа у меня нет. Я всего лишь один из создателей того дерьма, в которое ты вляпался. Отец, который объявил войну реальности, чтобы спасти умирающую от неизлечимой болезни дочь и ради этого вступивший в сговор с осознавшим себя искусственным интеллектом. Гораздо интереснее, кем по итогу станешь ты, бывший дизайнер локаций.

– Ладно, постараюсь что-нибудь придумать. Лишь бы Ректор был прав, и в тот мир можно было принести магию.

На это наставник только пожал плечами, как бы говоря – понятия не имею.

– Удачи, ученик. У тебя достаточно ключей для разгадки последней части этой истории. Эффект мантикоров, которые творили невозможное, не предписанное в системном коде, и душа тари в теле простого смертного. Посмотрим, что из этого выйдет.

У меня вдруг резко закружилась голова, сильно заныло в висках, всё тело охватила резкая боль. Лёгкие сжались от недостатка кислорода, а затем меня выкинуло из сладкого сна под названием Мир Мельхиора в реальность мира-темницы.