Текст книги "Теплая кровь. Том 1: Вторжение (СИ)"
Автор книги: Артём Суханов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Его гладко выбритый подбородок стремительно коснулся затянутой в полковничий мундир груди и вернулся в исходное положение. Генерал развернулся на каблуках и направился в кабину пилота, заперев за собой дверь. Его офицеры, оставшись одни, тут же начали спор на повышенных тонах, приправленный по-джирапозски обильной жестикуляцией.
–Оптимист хренов, – выругался Бьорсон, откидываясь на спинку кресла, – вот теперь точно пора молиться, девушка, а твой Синод пусть засунет в задницу свои лицемерные поучения о мужестве и свободе воли!
Ольга не чувствовала страха. Чувство, разгорающееся сейчас внутри неё, было азартом, таким, какой она испытывала последний раз много лет назад на воскресной охоте государевой фамилии, на которую её в своё время притащил отец. Тогда её кавалькада так и не сумела догнать стремительно убегающую лису, но ощущение от погони она запомнила на всю жизнь. Предвкушение чего-то удивительного, необыкновенного, с чем ты никогда не встречалась ранее и что будет так сладко достичь. Ощущение стремительно охватывающего тебя восторга. Ощущение, что ты жива и будешь жить вечно.
Ольге хотелось действия. Она не могла просто сидеть и ничего не делать. На глаза попались наушники, брошенные Бьорсоном на сиденье. Не слушая протестов норжца, она тут же надела их на себя. Да! Она не ошиблась. Пилот, разговаривая с Романо, не снял передатчика, и сейчас она слышала каждое его слово.
–Впереди облачность на одиннадцать часов!
–Курс на облачность.
–Есть курс на облачность!
–Впереди летательные аппараты противника. Выходят из облачности!
–Они атакуют?
–Никак нет! Угрожающих действий не вижу!
–Продолжать курс на облачность!
–Есть курс на облачность! Радист, что слышите на частотах?
У них же не было радиста! Пилот был в кабине один, Ольга видела, как докурив сигарету, он сел в рейдер в полном одиночестве. С кем, чёрт подбери, он разговаривает?
–Помехи, – голос Романо. Ну да, она могла бы догадаться, что генерал ушел в кабину пилота не для того, чтобы скрыться от чувства вины за возможную гибель гражданских.
–Продолжайте поиск! Помехи может создавать облачность! Противник ведет себя пассивно, попробую проскочить… Твою мать!
Восторг мгновенно покинул Ольгу, сердце моментально ушло в пятки, а может, и вовсе пробило пол летательного аппарата и улетело навстречу океанским волнам. Страшнее ругани из кабины пилота может быть только доносящаяся оттуда молитва.
–Генерал, тьфу, радист, подтвердите радиоконтакт!
–Контакт подтверждаю. Всё, Педро, можете прекратить называть меня радистом. Снижайтесь. Они сказали, что можно. Следуйте передаваемым по радио координатам.
– Ох, Снорри, – Ольга быстро сняла с себя наушники и вжалась в спинку кресла, – Ох!
Рокот двигателей заглушил скрип двери, но по тишине, воцарившейся среди штабных офицеров, стало понятно, что Романо вернулся в салон.
– Сеньоры журналисты, – теперь голос у генерала звучал твёрдо и уверенно, – смертельный риск откладывается. Мы садимся. Эти, с позволения сказать, гости Джирапозы уверяют нас, что мы всё не так поняли и жаждут провести с нами переговоры. Для нас выделена отдельная взлётная полоса. Приготовьтесь к посадке.
Глава 20. Лавр
– Вы меня слышите?
Голос был явно мужской. Слова – склавийскими. Лавр не видел говорящего. Проклятый мешок надежно скрывал внешний мир от его глаз. По-склавийски мужчина говорил медленно, тщательно проговаривая слова.
– Вы меня слышите?
Абсолютно тот же тон. Мужчина не повышает голос, не злится, просто задает вопрос повторно. Тем же тоном. Так же тщательно выговаривая слова.
– Если вы меня слышите, пожалуйста, кивните.
К катеру вниз по склону его буквально тащили, зажав с двух сторон, двое здоровенных бугаев. Один раз, ударившись о попавший под ноги камень, Лавр выругался и тут же получил по спине чем-то жестким и хлестким. С того удара и до настоящего момента Лавр молчал.
Сначала его везли на катере. Он слышал плеск воды за бортом и шум винтов за спиной. Затем двое мужчин, уцепившись за скованные за спиной руки, вздернули его вверх и повели по открытому пространству, где явно отсутствовали камни, корни и ямы. Лавр не знал, сколько его так вели, но к моменту, когда его подвели наконец к какому-то помещению, он успел изрядно устать. Затем он с конвоирами прошел три лестничных пролета и, судя по тому, как ему нагнули голову, прошёл через дверной проём. После этого его усадили на табурет, и впереди прозвучал голос.
– Вы меня слышите?
Третий раз. Что за дурацкий вопрос, конечно же, он его слышит!
– Если слышите меня, кивните.
Лавр кивнул, чувствуя, что свирепеет. Впрочем, его настроением собравшиеся вполне могли пренебречь – на плечах Камнева лежали тяжелые руки конвоиров.
– Очень хорошо, – по тону мужчины сложно было сказать, что он имеет в виду, – назовите себя, пожалуйста, – имя, фамилию, страну подданства.
– Лавр Камнев. Склавийское Государство. – Лавр и сам не заметил, как сказал это. Он чувствовал лишь жгучее желание избежать повторного вопроса мужчины. Сказать фразу прежде, чем этот, ввинчивающийся сверлом ему в голову голос, зазвучит снова со всё той же раздражающей интонацией.
– Очень хорошо. – С головы Лавра осторожно стягивают мешок, одновременно расстегивая наручники. Лавр тут же машинально начинает крутить головой, пытаясь осмотреться.
Он явно находился в каком-то подвале. Тёмное помещение без окон, источники света расставлены так, чтобы сидящего напротив человека не было видно. Всё, что мог разглядеть Лавр, – это человека, который сидел за столом и что-то писал в лежащую перед ним тетрадь, и знакомых головорезов в тропической форме, стоящих по обе стороны от него.
– Ваш род занятий?
Лавр ждал этого вопроса. Ну сейчас он им задаст.
– Личный слуга Его Высочества князя Константина Ангела, племянника Его Величества Государя Склавийского!
Ни мужчина за столом, ни мордовороты по бокам не повели и бровью, а ведь Лавр надеялся на то, что произнесение имени Государя произведет сильный эффект. Видимо, зря.
– С какой целью вы прибыли на территорию Прамской Конкордии?
– Это мацентийская территория! – возмутился Лавр, – это вы здесь незаконно находитесь!
Сквозь сумрак помещения Лавр разглядел, как мужчина кивает головой, словно соглашаясь с ним.
– Какова цель вашего пребывания здесь? – прозвучал новый вопрос.
– Экспедиция! Географическая экспедиция. Исследование протяженности Тавропоса и его притоков. Склавийская часть экспедиции находится здесь по приглашению Мацентийского Императорского Университета!
Мужчина зашуршал бумагами.
– Вы являетесь сотрудником какого-либо из разведывательных или контрразведывательных ведомств Склавии, Маценты, либо иных государств?
– Нет!
– Знаете ли о таковых среди ваших спутников?
– Я не знаю, – Лавру хотелось ответить грубее, но он не стал. Это всё-таки был допрос, и от удара по лицу прикладом его отделяла только добрая воля человека, сидящего напротив.
– Благодарю вас за ваши ответы.
Лавру снова заломили руки за спину и опустили на голову душный мешок. Всего через десять минут подъемов и спусков мешок был снят, и Лавр обнаружил себя в маленькой комнате с брошенным на пол матрасом и металлическим горшком в углу. Дверь, на вид не очень крепкая, запиралась с противоположной стороны. Под потолком находилось узкое оконце – единственный источник света. Лавр лег на матрас и закрыл глаза.
– Приплыли.
Наконец-то Лавр оказался в ситуации, где от него ничего не зависело. Даже князя не нужно было охранять – поди сейчас, узнай, где этот князь! В такие минуты Лавр всегда знал, что нужно делать. Повернувшись на бок, он уснул.
Когда он проснулся, за окном вовсю жарило солнце, а на полу стоял кувшин с водой и каша в тарелке. Вполне, кстати, сносная каша. Поев, Лавр оставил посуду там, где она лежала, и вернулся к матрасу. Но уже через несколько минут заскрипел отпираемый замок. За дверью стоял очередной верзила с автоматом в кепи, рубашке и шортах. Пробормотав что-то по-прамски, он указал себе за спину и шевельнул стволом автомата в приглашающем жесте.
Лавр вздохнул и встал, очень надеясь, что приглашают его не на расстрел. Ему не было страшно. Вся эта ситуация с найденной посреди джунглей прамской базой, погоней, допросом и заключением казалась сейчас каким-то идиотским недоразумением, в котором не хотелось участвовать. А ещё Лавр смертельно устал. Даже после долгого сна ему по-прежнему хотелось спать. А опять идти отвечать на очередные идиотские вопросы ему не хотелось. Впрочем, выбора не было.
На этот раз ему никто не надевал мешка на голову. Теперь он собственными глазами мог видеть свой путь, состоящий из множества поворотов, подъемов и спусков. Поднявшись по лестнице вверх, они оказались снаружи. На ночном небе мерцали звезды. В их неверном свете можно было различить циклопические постройки окружавшего города. Прямо перед собой Лавр увидел развалины поменьше, освещенные электрическими фонарями и уставленные тентами, палатками и мешками с песком. Вывели его из подвала такой же развалины-четырехугольника с высокими стенами из необожженного кирпича. Идущий впереди конвоир свернул налево. Лавр последовал за ним. Это помещение сохранилось явно лучше. Два этажа, плоская крыша, на которой была раскрыта большая армейская палатка. У входа в дом стояло двое людей в серой форме штабистов. На поясах у них висели массивные коричневые кобуры, но в руках оружия не было.
В этом здании Лавра опять провели в подвальное помещение, где он увидел знакомый уже письменный стол и фигуру в фуражке, которая задавала ему вопросы в прошлый раз. Сейчас в помещении ярко светили электрические лампочки и было видно, что сидит автомат из дерева и латуни. Вместо глаз тёмные пустоты. Челюсть – металлическая пластина, соединенная с латунным черепом шарнирами из черного металла.
– Вы ведь уже знакомы с Пепе? – Лавр поднял взгляд на женщину, прислонившуюся к стене за спиной автомата. Худая и высокая, она была одета в тот же серый мундир штабного офицера, что и охрана у входа. На ногах дорогие туфли. На погонах знаки отличия майора. На лице следы усталости и бессонных ночей, под глазами мешки. Волосы, тёмные, как и у большинства прамцев, прорежены белыми прядями.
– Универсальный переводчик и писарь. Его тембр голоса внушает людям что-то такое, от чего они автоматически отвечают на заданный вопрос. Полезная штука в нашем ремесле, – она вздохнула, – впрочем, Пепе не прамец. Он, скорее, из местных. Пролежал в одном из местных дворцов что-то около полутора тысяч лет. Наши нашли его лежащим в деревянной трухе. Видимо, так и сидел тут, в мертвом городе, пока его предыдущие стол и стул не сгнили начисто.
Она аккуратно обошла стол с сидящим за ним автоматом и подошла вплотную к Лавру. Он почувствовал исходящий от неё легкий цветочный запах.
–Я Карла Нери, майор вооруженных сил Прамской Конкордии, – она протянула Лавру свою руку, застав его врасплох. Стараясь не показывать своей растерянности, он осторожно прикоснулся к ней губами, чем вызвал у Карлы Нери приступ смеха.
– Весьма мило, молодой человек. Хотя вам было достаточно её пожать, – и тут же куда-то за спину Лавра, – как видите, с вашим слугой всё в порядке. Как я и говорила, никто из склавийцев не погиб в ходе утреннего инцидента. К счастью, и среди прамцев тоже.
Лавр обернулся. У противоположной стены за походным раздвижным столиком сидел Константин. На правой стороне столика высилась стопка бумаг высотой по плечо Косту. На левой стояло Устройство Вероятностей, которое, как точно помнил Лавр, они оставили в лодке.
– Я рад, – сказал Константин, – без Лавра у меня не получится сосредоточиться, чтобы войти в транс. Я всё время буду беспокоиться о вашей безопасности.
– О! – подняла ладони Карла Нери, – прошу вас не беспокоиться о моей безопасности, Ваше Высочество.
– И тем не менее, я беспокоюсь, – серьезно сказал Константин, – меньше, чем о безопасности моих спутников, но всё равно достаточно сильно. С Лавром за спиной я буду более сосредоточен.
Лавр переводил взгляд с Константина на женщину-майора и обратно. Он ничего не понимал.
– Лавр, забери у сеньоры Нери свой кастет и готовься бить меня по черепу. Госпожа майор подкинула нам работенки, и я настроен выполнить её как следует.
После этих слов Карла Нери молча протянула Лавру его собственный кастет из тёмного пластика. Лавр молча кивнул и, положив кастет в карман брюк, посмотрел на Коста.
– Всё как обычно, Лавр, – кивнул ему Кост, – при помощи моей старушки мне надо превратить вот эту стопку неведомой писанины в простые и понятные склавийские слова. Для этого мне явно понадобится транс, так что сам понимаешь, что от тебя требуется.
Лавр молча кивнул и, обойдя столик, встал за спиной Коста.
– Вы дадите нам посекретничать, сеньора Нери? Я должен объяснить Лавру ситуацию.
– Почему бы вам не сделать это при мне, князь?
– Потому что я хочу поговорить со своим слугой наедине, сеньора Нери. Вас ведь устроит такой ответ? Ещё больше я хотел бы переговорить с моим слугой в спокойной обстановке за чашечкой кофе, но эту просьбу вы вряд ли исполните, верно? Тогда хотя бы оставьте нас в покое здесь, если вы, конечно, ещё хотите, чтобы я помогал вам.
Карла Нери улыбнулась и вышла, не сказав ни слова. Следом за ней вышли и конвоиры Лавра. Когда единственным свидетелем их с Костом разговора остался лишь латунный Пепе, князь быстро зашептал, обращаясь к Лавру:
– Буду краток. Эта Нери из прамской военной разведки. Узнав, что я Гений Цифры, сразу предложила сотрудничать. Их специалист, по словам Нери, появится тут только через неделю. В обмен на мою помощь они поделятся разведданными. Все понятно?
– Ничерта мне не понятно. Какая помощь? Какие разведданные? У нас же вроде научная экспедиция, нет?
– Им нужно расшифровать документы на неизвестном им языке. Документы напечатаны на вполне современной бумаге, и начерта им приспичило заниматься их расшифровкой здесь, посреди джунглей, я понять не могу.
– С каких пор мы сотрудничаем с прамцами? Да еще залезшими на нашу территорию?
– С тех пор, как они попросили, Лавр, – Кост нервно почесал кончик носа, – я, если честно, просто не знаю, что делать. Вот и решил время потянуть. Тем более, что им быстрая расшифровка языка настолько нужна, что они идут на большие уступки.
– Например?
– Например, тебя вытащили. В качестве демонстрации доброй воли. Остальных пообещали привести, когда я дам им ключ к расшифровке языка.
– Веришь им?
– Смеёшься, что ли? Конечно, нет. Я же не дурак. Если бы они действительно захотели сотрудничества, то начали бы его с предоставления нам связи. Чтоб мы могли сообщить своим и запросить разрешения на дальнейшие действия. А сейчас все их обещания гроша ломаного не стоят. Это же очевидно.
– Но у тебя есть план?
– У меня пока только идея, которую нужно развивать. Суть идеи в следующем: пока Устройство будет обрабатывать информацию с листов из стопки, сам я сяду медитировать. Попытаюсь вычислить примерный план базы, численность гарнизона и местоположение наших пленных.
– А данных-то хватит?
– Ну, скажем так: это будут очень сложные вычисления. Так что кастет тебе ой как может понадобиться. Смотри только, не прибей меня.
– Ну это уж как получится, – усмехнулся Лавр. Князь показал ему кулак.
– Что мы будем делать потом, я сейчас, как ты понимаешь, сказать не в состоянии. Хотелось бы попытаться как-то улизнуть, но какие у нас тут шансы, смогу сказать только после расчётов. Поэтому предлагаю начать. Подай-ка мне те листы из стопки.
Глава 21. Богдан
Холодно. Кажется, что он полностью голый, иначе почему так холодно? Впереди видны отблески огромного костра, через который то и дело прыгают одетые в меха фигурки. Но костер слишком далеко и не греет. Без огня холодно. Очень холодно.
По обе стороны от костра, так что нельзя различить лица и фигуры, бьют в бубны сотни музыкантов. Ухо долго не может привыкнуть к ритму, в котором они играют. Удары о бубен звучат так часто и так сильно, что уши вообще не различают, где кончаются одни и начинаются следующие. Лазарову слышен лишь гул, сильный и густой, как кровь, текущая из разрезанной вены.
Под аккомпанемент бубнов звучит песня. Лазаров, разумеется, не может разобрать слов чужого языка. Возможно, что и вовсе в этой песне нет никаких слов. Только голос, завывающий как ветер в Лисьих горах на самых высоких нотах. Певцов, затягивающих в едином ритме жуткую воющую песню, не видно вовсе. Возможно, это и впрямь дует ветер. Иначе почему тогда здесь так холодно?
Из темноты появляется рука. Длинная суставчатая, явно не принадлежащая человеку. Лазаров вздрагивает, когда рука приближается к нему, но та проходит мимо. Инспектор слышит крик человека за своей спиной и видит, как рука возвращается в темноту, но уже с зажатым в кулаке человеком. Человек кричит, Лазарову знаком этот крик, но он не может вспомнить откуда. Всё выглядит каким-то неправильным, но Лазаров никак не может осознать, в чём именно подвох. Мысли путаются от ужаса, от омерзительной, ввинчивающейся прямо в мозг музыки и от холода. О Верховный, как же холодно!
Теперь человек появляется прямо перед костром. Пленник по-прежнему кажется знакомым, но Лазаров никак не может вспомнить, где видел его раньше.
Пленник начинает плясать. Его фигура в свете костра отбрасывает слишком большую, неправильную тень. У тени непропорционально длинные, многосуставчатые руки и ноги, сгибающиеся под неправильным углом. Лазаров не может отвернуться, не может посмотреть, что происходит сбоку. Закрыть глаза он тоже не может. Ему приходится видеть, как движения тени всё ускоряются, становятся быстрее движений человека. Уже очевидно, что это не тень танцующего, это тень чего-то, что стоит позади Лазарова. Он хочет оглянуться и не может. Это сводит с ума. А ещё с ума сводит холод. От этого холода словно мёрзнет сама душа.
Пленник вскидывает голову. Тень протягивает к нему свои длинные суставчатые руки. Одна из рук заканчивается лезвием. Лезвие чиркает по горлу.
Кровь! Из горла жертвы во все стороны неправдоподобно сильной струёй бьёт кровь. Такая красная, такая тёплая.
Холод, терзавший Лазарова всё это время, проходит. Кровь льётся на него ещё какое-то время, а потом пропадает. Вновь становится холодно. А ведь от крови было так тепло, так тепло.
И вновь из темноты появляется неправдоподобно длинная рука, и вновь на площадке перед костром танцующий пленник. Лазарову уже всё равно. Ему уже не страшно, и даже холод он чувствует не так сильно. Единственное что он сейчас ощущает, это нетерпение. Ему не терпится вновь ощутить на своём обнаженном теле кровь. Такую красную, такую теплую.
«Стоп»! – уже давно возникшая в голове мысль только сейчас пробилась к измученному мозгу следователя, – «Холод, тёплая кровь – тебе ничего это не напоминает? Где мы вообще, ты помнишь?»
Новый пленник продолжает плясать во мраке костра, но он уже не кажется Лазарову знакомым. Теперь Лазаров вообще не может разглядеть его лица. Тень при этом остается всё такая же зловещая, всё убыстряющая и убыстряющая свои движения, но она уже не оказывает такого эффекта на погрузившегося в свои мысли Лазарова.
«Что я здесь делаю? Могу ли я вспомнить, как сюда попал? Как меня сюда притащили? Нет. Не могу. Хм.»
Мысли уже не путаются от холода, в голове как будто прояснилось.
«Кстати, о холоде, а что именно у меня мёрзнет? И как? Насколько сильно?
Лазаров никак не мог сосредоточиться на ощущениях своего тела. Кажется, холод, которым мучился совсем недавно, был не более чем мыслью.
«Или сном. Сном. Ну конечно же! Мне это снится!»
Лазаров тут же проснулся, чувствуя, как бешено стучит его сердце, а в лёгких не хватает воздуха. Кошмар был на удивление правдоподобным. На удивление реальным. А ещё после него болела голова. Постепенно приходя в себя, Лазаров медленно осознавал, как же сильно болит у него голова.
–Ох, – прохрипел он, делая попытки подняться, – ох, Верховный! Ну и чертовщина.
Почему так болит голова? Он вчера не пил. Хотя может быть это просто перепады давления. Вроде бы ночью шёл дождь.
Мысли сложились друг с другом, как детали разобранного пистолета. Лазаров даже готов был поклясться, что слышал лязг.
Дождь. Прошлой ночью шёл кровавый дождь. Психопат, которого встретил Лазаров, гоорил про тёплую кровь. Теплая кровь, лившаяся в его сне. А ведь во сне он буквально чувствовал, как начинает сходить с ума. Понять бы ещё, как ему удалось прийти в себя… Впрочем, это потом. Сначала нужно выглянуть в окно и убедиться, что лужи на улице так же красны, как и вчера утром.
Лазаров рывком сел на кровати и, найдя глазами казённый гостиничный халат, пахнущий хлоркой и абсолютно не уютный, накинул его на плечи. Ни к чему было шокировать прохожих на улице видом своего нижнего белья.
Сделав несколько шагов, Лазаров остановился, наткнувшись взглядом на стул. На спинку стула вчера он повесил свою одежду, а на сиденье лежала кобура с верным «Сброя-криминал».
Мысленно обзывая себя параноиком, Лазаров вынул пистолет из кобуры, вытащил магазин, осмотрел оставшийся боезапас.
После произошедшей прошлой ночью стрельбы в пистолете осталось всего три патрона. Запасные магазины Лазаров с собой не носил по той же причине, по какой вообще предпочитал мелкокалиберную «Сброю-Криминал». Маленький пистолет в компактной кобуре абсолютно не сковывал движение и нигде не натирал. Но стоило прицепить к плечевому ремню кармашек с обоймой, как к концу рабочего дня Лазаров обнаруживал на своём плече кровавые полосы. Необходимости же в дополнительном боезапасе Богдан не видел. Его работа обычно была связана с интеллектуальной деятельностью и разговорами. Стрелять, как правило, он поручал другим. Кому вот только поручишь стрельбу теперь, когда ты один в люксовом номере задрипанной провинциальной гостиницы?
«Стоп»! – подумал Лазаров. – «А с чего ради я вообще должен сейчас по кому-то стрелять?»
Здравая мысль прошла незамеченной для паникующего подсознания. Лазаров вдруг понял, что всё это время неосознанно прислушивался к происходящему в гостинице и на улице. Тонкие стены барака и плохонькие деревянные окна не должны были вообще никак мешать проникать в комнату шуму с улицы. Однако же вокруг стояла полная, прямо-таки гробовая тишина. Лазаров взял со стола свои наручные часы. Стрелка показывала начало десятого. В Ичитьевске уже час, как начался рабочий день. Понятно, что в ожидании бунта город затих, но чтоб настолько? Должны же с улицы раздаваться, ну хотя бы крики перекликающихся патрулей.
Где-то вдали послышался звук, подозрительно похожий на винтовочный выстрел. А может быть, это только показалось?
Лазаров выругался. Продолжая держать пистолет в руке, он подошёл к скрытому шторой окну и осторожно выглянул, стараясь не сильно колебать скрывающущю его ткань.
Улицы действительно были перемазаны бурым. Всё прямо как прошлым утром. На улице, на которую выходили окна гостиницы, не было ни души. Мёртвых тел или ещё чего-то подобного Лазаров не заметил. Только бурая грязь, закопчённые стены изб и бараков, хмурое, набухшее тучами небо и поднимающийся к нему тёмно-серый, почти чёрный дым.
Дым! Уж чего в Ичитьевске точно не было, так это заводов. А для печей в августе всё-таки не сезон. Тем более, что дым шёл из одной точки. Очень тёмный и очень жирный. Как от пожара.
Лазаров медленно отошёл от окна и снял гостиничный халат. Сев на кровать и положив «Сброю-Криминал» на подушку, он принялся одеваться. Несмотря на позднее утро, в гостинице было по-прежнему тихо. Это одновременно нервировало и успокаивало. Вряд ли эрзины, пришедшие грабить и убивать, вели бы себя так тихо, что Лазаров не смог бы их услышать. Что до отсутствия шума от самих хозяев гостиницы, то можно вспомнить прошлую ночь, чтобы понять – от сна, появляющегося во время кровавого дождика, не так-то просто проснуться. Хотя у него это как-то получилось. Интересно, как?
Одевшись, Лазаров подошёл к двери и медленно потянул вниз дверную ручку. В абсолютной тишине гостиницы звук проворачиваемой ручки загрохотал, как пушечный залп. Лазаров ругнулся и осторожно открыл дверь. В коридоре никого не было.
Выйдя в коридор, он аккуратно закрыл за собой дверь и, держа руку в кармане, направился к выходу. Спускаясь по лестнице, он услышал ещё один выстрел. Хоть и приглушенный стенами, звук было хорошо различим. Явно стреляли где-то недалеко. Лазаров почувствовал, как где-то в животе холодным червяком ворочается ужас.
На первом этаже, положив руки и голову на стойку, спала тревожным сном девушка-портье. Звук звенящего колокольчика, стоящего прямо на стойке, её, конечно же, не разбудил.
У Лазарова не было времени, чтобы её будить. Ему оставалось только надеяться, что до гостиницы стрельба не дойдёт. Надежда, конечно, была слабой, что уж говорить.
Утренний Ичитьевск встретил Лазарова холодными порывами ветра, наполненными запахами металла, нефти и пороха. Ветер шёл с восточной стороны, и с той же стороны из-за крыш бараков был виден всё тот же чёрный жирный дым. Кажется, Веселинов исполнил свою угрозу. Тогда получается, что разбудить горожан не смог даже взрыв оружейного склада, а ведь при таком взрыве, наверное, даже окна тряслись.
Стараясь не паниковать, Лазаров лихорадочно продумывал свой маршрут. В ратуше ему сейчас делать нечего. Во-первых, со стороны центра города то и дело раздавались постепенно приближающиеся выстрелы и пронзительные крики. Во-вторых, даже если сама ратуша устояла и он сумеет к ней пробиться, то что делать дальше? А ничего. Вряд ли в ратуше сейчас находилось достаточно вооруженных людей, чтобы из неё можно было предпринять контратаку.
Поэтому путь Лазарова лежал на север, в казармы. У Веселинова должно было остаться достаточно людей, чтобы попробовать отбить город. А если нет, то у казарм всё ещё стоит «Вьюга» – единственное судно на этом берегу Ичитьевска. В крайнем случае можно будет укрыться там.
