Текст книги "Операция "Ловец Теней" (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Я глянул на часы.

Холодало. Близилось утро. Еще десять минут – и мне нужно выходить в мой собственный наряд. Время поджимало.

Тем не менее, я невозмутимо глянул на Ковалева.

– Спасибо, товарищ лейтенант, – сказал я. – Это был верный выбор.

– Когда все это кончится, – сказал Ковалев, – все, кто участвовал в этом дебоше, пожалеют.

– Возможно, – кивнул я. – Но задание мы выполним.

Несколько мгновений я оценивающе смотрел на Ковалева. Думал, сможет ли он выполнить свои обязанности в таком состоянии. А выбора, в сущности, не было. Должен смочь. Если нет – это усложнит дело.

Война научила меня многому. В том числе и тому, что безвыходных ситуаций не бывает. Даже когда знаешь, что расстанешься с жизнью, все равно можно выполнить боевую задачу. Или, по крайней мере, унести с собой побольше врагов на тот свет. Что ж… Такой расклад тоже определенный выход.

И пусть наша ситуация была сложной, но совершенно не безвыходной.

– Пойдемте, товарищ лейтенант, – сказал я. – Вы мне нужны. Вы нужны Шамабаду.

Ковалев, опустивший глаза, вдруг поднял на меня взгляд. И взгляд этот был наполнен растерянностью. Непониманием.

И все же зам по бою встал. Потом поправил китель.

– Ребята, товарищ прапорщик, – позвал я. – Подойдите. Есть план, как нам все это дерьмо вычистить.

Нарыв с Уткиным переглянулись, но решительно пошли к столу начальника заставы, рядом с которым я уже ждал. Присоединились и Малюга с Алимом. Только ГРУшники остались на местах. Даже не пошевелились.

Когда мы собрались, я смахнул со стола невпопад разбросанные там бумажки. Потом направился к стене и отдернул занавеску, за которой покоилась большая карта участка Шамабада. Снял ее. Разместил на столе.

Остальные затихли в ожидании того, чего же я им скажу. Даже Черепанов с Вакулиным не спешили подавать голос. Только внимательно смотрели.

Я глянул на ГРУшников.

– Товарищи капитаны, просим к столу, так сказать.

Вакулин глянул на Лазарева. Тот недовольно насупился. Только и сделал, что бросил на меня холодный взгляд исподлобья.

– Вы как, товарищи капитаны? – ухмыльнулся я. – Будете продолжать операцию с нами или отсидитесь?

– Какую операцию? Которую вы сорвали? – наконец подал голос Лазарев.

– «Ловца Теней» готовило много людей, – подхватил Вакулин. – К тому же несколько недель. Все должно было проходить в строжайшей секретности не просто так. На то есть серьезные причины. И самая первая – слежка противника. А она осуществляется постоянно.

Я молчал, глядя на капитанов ГРУ. Остальные пограничники тоже ничего им не говорили.

– Не исключено, – продолжил Вакулин, – что «Призраки» скоро узнают о том, что творится тут, на заставе. И могут просто отменить операцию.

– Мы упустили шанс, Селихов, – сказал Лазарев угрюмо, – шанс, которого может больше не представиться.

– Не нравится мне это название, – сказал я немного погодя. – «Ловец Теней». Больно оно пафасное какое-то.

Лазарев в недоумении приподнял бровь. Вакулин просто уставился на меня. Лицо его не выражало абсолютно ничего. Пограничники тоже все как один наградили меня озадаченными взглядами.

– Мне больше вот какое нравится, – улыбнулся я. – Как вам «Большой переполох на маленькой заставе»?

Малюга глуповато хохотнул. Остальные пограничники снова переглянулись.

– Как-то длинновато, – с полной серьезностью заметил Уткин.

– Зато полностью отражает то, что я хочу вам, товарищи, предложить, – я обернулся к капитанам. Сказал им: – ну что, товарищи капитаны? Будете участвовать в нашем маленьком переполохе?

Несколько мгновений оба ГРУшника сидели в абсолютном молчании. Потом Вакулин вдруг хлопнул себя по бедрам, а потом медленно и даже как-то устало поднялся со стула. Пошел к нам.

– Ты это серьезно? – окликнул его Лазарев.

– Вполне, – Вакулин обернулся и заглянул Лазареву в глаза. – Стоит признать, Селихов повел очень хитрую игру, когда вывел нас на чистую воду. Он тщательно наблюдал за нами. А потом использовал нашего же информатора против нас. Вкинул дезинформацию.

Теперь Вакулин перевел свой взгляд на меня. А потом продолжил:

– У товарища Селихова, кем бы он ни был, блестящий аналитический ум и стальная выдержка. Пожалуй, мне будет интересно хотя бы послушать, чего ж такого он может нам предложить в этой непростой ситуации.

– Будет непросто, – покачал я головой. – Но если мы сделаем все правильно и четко, должно сработать.

– Ты слышал его, Емеля? – Вакулин хмыкнул и снова взглянул на своего коллегу. – Говорит, должно сработать. Не хочешь послушать?

Пожидаев, которого мне уже привычнее было называть про себя Лазаревым, несколько мгновений помедлил. Потом все же встал и нехотя отправился к столу.

Все, кто был в комнате, склонились к карте.

– Ну и что? Что делать-то будем? – спросил наконец старшина Черепанов.

– А вот что, – я улыбнулся. – Попробуем обратить события, что произошли нынче ночью на заставе, в нашу пользу. Смотрите, как мы поступим…

Тогда я подробно и четко стал излагать всем свои мысли – план действий. План этот был непростым в исполнении, но совершенно простым по своей сути.

Пограничники слушали внимательно, почти не перебивали. Изредка кто-нибудь из них вклинивался, задавал какой-нибудь вопрос. Я отвечал.

Капитаны ГРУ слушали в полнейшем молчании. Вакулин иногда кивал. Делал задумчивое лицо. А потом вдруг вовлекся. Стал накидывать и свои идеи. Часть из них отвергалась, а часть пришлась очень даже кстати.

Лазарев, напротив, молчал. Он только все больше и больше хмурился. Становился все темнее лицом и все молчаливее.

– Чтобы все провернуть, – сказал наконец Черепанов, когда я закончил, – нужно оповестить остальных о том, что будет тут происходить. Ну… Ну или по крайней мере большинство.

– Нет, – покачал я головой. – Пусть несут себе службу в штатном режиме. Когда закрутится, тем убедительнее будет наша уловка.

– Главное, чтобы нас свои же не постреляли, – задумчиво сказал Вакулин.

– Ты что, действительно пойдешь на это? – удивился Лазарев. – Действительно будешь участвовать в этом балагане, придуманном на коленке?

Вакулин посерьезнел.

– Мне этот расклад совсем не кажется балаганом, Емеля. Просто, грубо – да. Но должно сработать. Призраков подстегнет видимая легкость мишени, а еще ограниченность во времени. Ну, конечно, мнимая. Такая, в которую мы поможем им поверить.

Лазарев молчал. Лишь не отрывал взгляда от своего товарища.

– Емеля, ты с нами? – спросил Вакулин холодно.

Лазарев не выдержал его взгляда. Опустил глаза.

– Слишком ненадежно. Слишком много надежды на «авось». «Ловец Теней»…

– «Ловец Теней», – перебил я его, – предполагал долговременное ослабление боевой готовности заставы. А вот наш «Маленький переполох» создаст лишь видимость таковой. Причем на краткое время.

– Да, – согласился Вакулин, – план не идеален. Но и «Ловец» не был идеальным. А Селихов предлагает неплохой выход. Мы спровоцируем «Призраков» действовать. Причем будем на шаг впереди и приведем их туда, куда надо. Вот только…

Вакулин обратил свое лицо ко мне.

– … вот только нам нужно, чтобы наши сержанты участвовали в операции. Нужна засада. Тогда есть высокая вероятность того, что мы сдюжим.

– Этот вопрос мы решим, – покивал я, – решим, когда я вернусь из наряда. Время еще есть.

Вакулин тоже кивнул. Потом обратился к Лазареву:

– Ну так что?

Капитаны напряженно уставились друг на друга. Лазарев сжал губы. Его явно терзали сомнения.

– Думается мне, – усмехнулся я Лазареву, – вам, товарищ капитан, по долгу службы придется участвовать. Уж не отвертитесь.

Вакулин немного погодя вздохнул.

– Хорошо. Благо, они пойдут к нам только завтра ночью, а не сегодня, как информатор говорил сначала. Хотя бы будет время придумать, что я начальству скажу, когда вся эта ваша авантюра провалится, а «Призраки» улизнут обратно на сопредельную территорию.

В бане было сухо и прохладно. Едва уловимый смолянистый запах древесины висел в воздухе.

Сержанты с Матузным сидели по лавкам. Руки им связывать не стали. Они повесили головы. Смотрели на нас с Вакулиным недоверчиво и хмуро.

Матузный же забился в уголок. Прижался к стенке и боялся даже взглянуть на меня. Казалось, от прошлого рядового Матузного, который всегда держался с иронией, цинизмом и долей ехидного юмора, не осталось и следа. Он стал другим.

Стал загнанным, словно беззащитный зверек, прижатый к стенке.

Забавно, но не заметь я в Матузном его странного, слишком уж бойкого в отношении нового начальства заставы поведения, никогда бы не подумал, что он мог пойти в шестерки.

Матузный всегда был человеком, который трижды подумает, прежде чем лезть в пекло. Человеком, который предпочтет не делать ничего, если почувствует хоть малую вероятность того, что его шкуре что-то угрожает.

И тем не менее, он делал. Он служил, сражался, рисковал жизнью, если придется. Хотя я видел, как тяжело ему дается такая служба. Как тяжело ему дается рисковать, если просто «надо». Признаюсь, до недавнего времени это вызывало у меня уважение.

Но Матузный не выдержал служить из-под палки. Видать, что-то ему такое пообещали эти ГРУшники, раз он решился на предательство. И тем самым разрушил к себе любое мое уважение.

– В общем, ваша служба еще не прекратилась, – сказал Вакулин, заложив руки за спину. – Операция проводится и дальше. Правда…

Он глянул на меня.

– Правда со значительными изменениями. Но ваша роль прежняя. Потому на время текущих, а потом и новых пограничных суток предлагаю вам, товарищи, оставить любые разногласия с личным составом Шамабада.

Он вздохнул, видя, что его слова не слишком-то впечатляют сержантов.

Барсуков, сидевший с привычно прямой спиной, молчал. Только смотрел на капитана, не отрывая взгляда.

Соколов тоже пялился. Но больше не на нас с капитаном, а на пограничников, что вошли конвоем и стояли за нашими спинами. Причем взгляд у него был совсем не добрый. Какой-то бандитский.

Волков с укором глянул на Вакулина. Сказал:

– А чего ж мы должны с этими вместе служить? Они нас, значит, за просто так незаконно арестовали, а теперь, внезапно, помощь понадобилась, да?

– Вот-вот! – тут же поддакнул Соколов и вызывающе кивнул мне: – Знаешь что, Селихов? Знаешь, что я скажу и тебе, и всем твоим погранцам⁈ А идите-ка вы к чертовой бабушке!

– Соколов! – строго одернул его Вакулин.

– Что, товарищ капитан? – вызывающе глянул он на Вакулина, – скажите, я не прав? Скажите, мы это просто так должны проглотить?

– Вы должны служить как надо, – покачал я головой. – А злиться на нас вы можете сколько хотите. Но боевую задачу надо исполнить.

– Я тебе ниче не должен! – зло крикнул Соколов, набычившись, – я могу тебе только харю набить, понял, падла⁈

– Соколов! – снова крикнул ему Вакулин возмущенно.

Тем не менее я вышел вперед.

– Ну давай, сержант, – сказал я. – Набей.

Соколов долго не думал. Вспыльчивый сержант тут же вскочил с лавки. Остальные его дружки немедленно подорвались следом. Вооруженные пограничники, что стояли за нашими спинами, шагнули вперед, вскинув автоматы.

– Пустите! – крикнул Соколов, когда его товарищи вцепились ему в руки и одежду, – пустите, сказано вам!

– Не глупи, Дима… – сквозь зубы процедил Антон Барсуков, – не усугубляй!

– Да они уже наусугубляли больше некуда! Пусти!

– Отпустите его, – сказал я офицерским тоном.

Топтавшиеся на месте и кряхтящие сержанты вдруг застыли. Все как один глянули на меня.

– Пустите-пустите, – кивнул я им. – Раз уж хочет набить, пусть набьет, если считает, что я заслужил.

Я почувствовал на себе взгляд Вакулина. Когда обернулся к нему и заглянул офицеру прямо в глаза, тот не выдержал.

– Отпустить его, – сказал он. Потом подошел ко мне и прошептал: – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Когда Вакулин отошел мне за спину, сержанты, все же немного погодя, отпустили Соколова. Тот зло вырвал у них из хватки руки. Поправил китель и ремень.

– Всем сохранять спокойствие, – сказал я нашим погранцам, – не встревать ни при каких обстоятельствах. Поняли?

– Поняли… – пробурчал Солодов, вцепившись в автомат до белых пальцев.

– Ну и отлично.

Соколов, злой, глубоко дышащий, вышел вперед валкой, матросовской походкой. Растопырил руки: нападай, мол.

Я медленно снял панаму. Снял и отдал Вакулину подсумок с магазинами. Соколов тоже снял ремень. Намотал его на правую руку.

– Дима, лучше не стоит, – попытался остановить его Барсуков.

– Не лезь, Антон, – зло ответил он, не сводя с меня взгляда. – Этот Селихов все нам тут похерил. Пусть теперь и отхватывает.

Я не ответил ему. Вместо этого хмыкнул.

Соколов по-боксерски сгорбился. Пошел на меня, поигрывая перед собой левой рукой. Правую, обмотанную ремнем, хранил у лица.

Приблизившись, стал выбрасывать левый прямой. Выбрасывать его довольно далеко, норовя сбить меня с толку.

Потом быстро шагнул вперед, чтобы ударить по-настоящему.

От первого его удара я уклонился легко: просто шагнул назад. Второй поймал ладонью. Когда он сильно ударил правой, я блокировал удар предплечьем, а потом ткнул Соколова в солнышко. Ткнул нежно, чтобы только выбить воздух у него из легких. Соколов было сгорбился, но я схватил его за шею, подсек ногу, и мы со всего размаха грохнулись на деревянный пол бани.

Сержанты все как один дернулись к нам, но вперед тут же вышли погранцы, и те замерли, уставившись на автоматы. Матузный еще сильнее вжался в стенку.

– Ну-ка… Иди… Сюда… – сквозь зубы прошипел я, переваливая борющегося с собственным дыханием Соколова на живот и хватая его за правую руку.

Упершись коленом ему в спину, я принялся выламывать сержанту правую руку.

Тот зашипел от боли.

– П-падла… – просипел он. – П-пусти…

– Еще сантиметра три в сторону, – сказал я, – и сустав из плеча выйдет. Ясно тебе?

– Пошел к черту…

– Ну как знаешь…

– Селихов! Остановись! – кинулся ко мне было капитан, но я остановил его самым злобным взглядом, на который только был способен.

Вакулин застыл на месте, нахмурился. В глазах его блеснула растерянность.

– Два… Сантиметра… – я потянул руку Соколова выше.

Тот не удержался и замычал от боли:

– М-м-м-м… Хватит… Хват-и-и-и-т!

Я отпустил. Встал. Соколов с трудом перевалился на спину. Его грудь высоко вздымалась, пока он пытался продышаться.

– Вы можете, – сказал я наблюдающим за нами с Соколовым сержантам, – можете и дальше тут сидеть. Вас никто не тронет. Не хотите помогать – не помогайте. Хотите доложить о случившемся? Давайте. Но только завтра утром, когда вас выпустят из бани.

Сержанты молчали. Лицо Барсукова все еще ничего не выражало.

– А можете, – продолжил я, – выполнить свою боевую задачу. Выполнить то, за чем вы и пришли на Шамабад. Решать вам.

Проговорив это, я обернулся. Подошел к Вакулину и протянул ему руку.

– У тебя специфические методы, товарищ старший сержант. Я б даже сказал, не уставные, – сказал тот укоризненно и вернул мне панаму с подсумком.

– Я знаю. Зато действенные, – ответил я, а потом вышел из бани.

* * *

Когда они согласились с доводами старшего сержанта Селихова, их выпустили из бани.

Соколов, чья гордость оказалась серьезно уязвлена Селиховым, выходил последним. Рука у него страшно болела в плече. Настроение было не к черту.

«Падла, какая, а? Ну он у меня попляшет, когда все кончится», – думал Соколов, щурясь от яркого солнца. Глаза после десяти часов заточения отвыкли от дневного света.

– Стройся! – приказал Вакулин.

Сержанты построились.

– Равняйсь! Смирно! – продолжил Вакулин. – Значит так. Действовать будем следующим образом…

Вакулин коротко объяснил сержантам, что от них требовалось. Задача оказалась похожей на ту, что и так у них была. Но появились и отличия. Правда, некритические.

– Вольно. Разойдись.

И они разошлись.

– Дима… – подошел к нему Антон Барсуков и тихо, вполголоса заговорил: – ты давай, не выкидывай чего. Когда все кончится, делай с этим Селиховым, что хочешь. Я и пальцем не пошевелю. Но сейчас – не сметь. Понял меня?

Соколов злобно уставился на Барсукова. Буркнул:

– Понял.

А потом они разошлись. Соколов направился за здание заставы, к старому колодцу, чтобы умыться ключевой водой.

– Сержант Соколов, – окликнул его вдруг Лазарев.

Соколов замер. Обернулся, а потом стал по струнке.

Лазарев, опершийся о стену здания заставы и скрестивший руки на груди, стоял под навесом Шишиги. Потом он выпрямился, одернул китель. Медленно направился к Соколову.

– Я слышал, что было в бане. Такое поведение старшего сержанта Селихова недопустимо, – сказал он. – Согласен?

– Так точно, товарищ капитан, – хрипловато отчирикал Соколов.

– Я напишу рапорт на Селихова, когда все закончится. Пусть в отряде знают, какая неуставщина, в добавок ко всему, тут творилась.

Соколов ничего не ответил.

– Или… – внезапно хмыкнул Лазарев. – Мы можем поступить иначе.

Соколов, смотревший не на капитана, а прямо перед собой, приподнял брови. А потом посмотрел Лазареву прямо в глаза.

– Иначе, товарищ капитан? – проговорил он немного удивленно.

– Верно. Иначе. Если ты, конечно, на это решишься.

Глава 13

Ночь была темная и почти глухая. Здесь, на советско-афганской границе, и вовсе могла бы быть полнейшая тишина. Если бы, конечно, не Пяндж, шумевший под Красными Камнями.

Небо было ясным. Ясным, а еще звездным.

Тарик Хан поправил капюшон на голове. Уставившись в небо, он заметил, как белым прочерком мелькнула таи падающая звезда. Мелькнула и тут же исчезла, будто бы ее никогда не существовало.

Да-а-а. Не такого поворота событий ждал Тарик Хан.

До последнего командир «Призраков» пытался провернуть «операцию» по-тихому. Без привлечения всех сил и средств, что имелись у него в распоряжении здесь, на границе.

Без прямого риска для жизни всего личного состава «Призраков». Как говорится, «малыми группами».

«Две попытки – и обе провальные», – подумал Тарик Хан.

Причем провалы обеих операций отразились на «Призраках» не лучшим образом.

Тарик понимал – советы уже достаточно знают о том, что же затеяли «Призраки». Судя по характеру действий разведки противника, они осведомлены и о «Пересмешнике».

Последнее, впрочем, Тарика не сильно удивляло. Наивно было полагать, что операция останется в полнейшем секрете, когда враг, которому они противостоят, этот «Советский Медведь», так силен. Когда с той стороны работают ГРУ и КГБ.

Тарик понимал, что вся игра теперь сводится к тому, кто будет действовать быстрее: Пакистан или же Советский Союз.

Хан полагал, что Пакистан.

Тарик Хан глянул на Захида Хайдера – радиста, присевшего у советской трофейной рации Р-105М.

Молодой радист, носивший позывной «Змей», прижимал к ушам гарнитуру. Слушал.

Тарик его не перебивал. Он терпеливо ждал, что же молодой радист сможет узнать. Хотя они и так уже знали достаточно много.

«Призраки» знали о том, что на заставу «Шамабад» прибыло новое командование. Знали, что это командование достаточно неопытное и молодое. А еще знали, что у него, у этого командования, возникли определенные трудности с управлением заставы.

Разведчики «Призраков» не один день скрытно перемещались по приграничной территории. Они следили, наблюдали за советскими войсками. Слушали их радиопереговоры.

Тарик знал, что недавно с заставы сняли усиление. Знал, что почти треть бойцов, причем опытных, демобилизовались, а на их место пришли зеленые желторотики.

Знал, что именно это и заставило нового начальника сократить наряды в количестве бойцов, чтобы использовать всех оставшихся солдат второго года службы. Размазать их тонким слоем по участку границы в надежде прикрыть его.

Знал так же, что разведчики несколько раз замечали укрупненные наряды пограничников, передвигавшихся по пограничной тропе скрытно, а еще бессистемно.

И все же нередко эти укрупненные наряды занимали место неподалеку от маячков-излучателей. Было ли это случайностью или же советы что-то знали о маячках, Тарик не знал.

А когда он не знал, то предпочитал трактовать свои сомнения в худшую сторону.

«Если они размещали свои секреты рядом с маячками, – подумал Тарик, – значит, они наверняка что-то знают. По крайней мере, это стоит держать в голове».

Сейчас, в настоящий момент, «Призраки» разместились на всем протяжении участка Шамабада. Малые группы по три-четыре человека засели тут и там, готовые в любой момент приступить к исполнению боевой задачи.

Всего таких групп было пять. Разумеется, не считая самой многочисленной, из семи человек, которую возглавлял лично Тарик.

Возглавлял, но не должен был. По крайней мере, если бы не «Он».

Когда Тарик заметил две тени, спускавшиеся вниз по травянистому холму – обратной стороне «Красных Камней», – то нахмурился.

– Железный Шер возвращается, – кисловато проговорил «Скальпель», лежавший на земле за спиной Тарика Хана.

Хан обернулся. Его черное от маскировочного грима лицо казалось зловещим. Только глаза блестели в темноте. Блестели, словно злые звезды.

«Скальпель» глянул на Тарика. Расслабленное лицо санитара вдруг напряглось. Он вынул изо рта травинку, которую пожевывал все это время. Отбросил ее в сторону.

– Всем быть наготове, – хрипловатым, грубым голосом тихо проговорил Хан. Потом обернулся к «Змею». – Сержант, ты что-нибудь слышишь?

– Нет, сэр, – покачал головой «Змей», а потом снова вслушался в динамики рации, стараясь выцепить что-то полезное на радиоканале советских пограничников.

– Продолжай слушать, – сказал Тарик, всматриваясь во все приближающиеся тени.

Два бойца аккуратно и тихо спустились к позициям «Призраков». Оба подсели к Тарику.

– Докладывай, – буркнул Тарик «Химере».

Тот было попытался раскрыть рот, но его опередил второй боец.

– А нечего тут докладывать, – проговорил подполковник Акрам Зия глубоким, низким голосом, – все спокойно, майор. Мне только одно не ясно…

Тарик не вздохнул, хотя ему очень хотелось. Он только устало уставился на Акрима Зию, который носил позывной «Железный Шер».

Как уже говорилось, последние неудачные операции не прошли для «Призраков» даром. Начальство было недовольно результатом. И, что стало для Хана сюрпризом, усомнилось в его тактической гениальности.

Осторожность и осмотрительность Хана показалась руководству ISI нерешительностью. А затянутость миссии по изъятию капсулы с советской заставы – прямым доказательством того, что «Тарик уже не тот».

Потому в «Призраках» и появился «Железный Шер» – офицер, приставленный к Хану личным комиссаром, чтобы наблюдать за его действиями. Чтобы курировать дальнейшее развитие миссии.

– … Мне только одно не ясно, – продолжал Акрам Зия, – почему ты все еще не действуешь?

Акрам Зия был потомственным военным. Воином в третьем поколении. Это был крупный, широкоплечий и подтянутый, несмотря на возраст, мужчина. У него было грубое, морщинистое лицо и колкие, проницательные, словно у орла глаза. «Орлиный» образ подчеркивал и крупный крючковатый нос, который «Железный Шер» спрятал сейчас арафаткой.

– Здесь что-то не так, – тихо проговорил Тарик. – Пограничники так себя не ведут. Они всегда начеку. То, что творится на заставе последнюю неделю, – странно.

«Химера», «Змей» и «Скальпель» переглянулись. Акрам Зия молчал.

Потом «Железный Шер» стянул арафатку с лица. Показал всем свою седую, будто бы поблескивающую в свете звезд щетину. А еще страшный шрам, оставленный старику на щеке вражеским ножом.

Акрам Зия скривил губы.

– Ты, вроде, старый солдат, Тарик. Идиоты есть в любой армии. Во все времена.

Хан безэмоционально глянул на «Железного Шера». Скрыл недоверчивость к этому человеку, что так и кипела у Тарика в душе.

– Я по-прежнему считаю, – начал Тарик Хан, – что эта операция, господин подполковник, – неосмотрительный и поспешный шаг.

– Мы все уже насмотрелись на твои «продуманные» шаги, Тарик, – покачал головой Зия. – И видит Аллах, слишком поздно выражать свое недовольство. Мы уже на передовой. И мы довершим дело до конца. Момент удачный. Другого может и не быть.

– Это может быть ошибкой, – Тарик Хан сузил глаза, – что-то тут не так. Советские пограничники так себя не ведут. Особенно здесь, на границе. Такое ослабление охраны кажется мне странным.

– Советы ведут войну, – сказал Акрам Зия. – А на войне нельзя контролировать все. В любой обороне всегда есть слабые места. И мы будем глупцами, если не воспользуемся таким слабым местом.

– Мы будем глупцами, если поторопимся, – возразил Тарик Хан. – Нужно наблюдать дальше. Собрать больше информации.

– Ты собирал информацию долгие несколько месяцев, Хан, – нахмурил густые брови Зия. – И все еще топчешься на месте. Но этому придет конец. Придет конец, потому что я здесь.

– Я все еще командую «Призраками», – голос Тарика Хана похолодел.

Акрам Зия по прозвищу «Железный Шер» усмехнулся. Остальные «Призраки» безмолвно наблюдали за перепалкой двух офицеров. Безмолвно и тихо, словно полуденные тени, сопровождавшие их.

– К чему эта бравада, Тарик? Ты ведь знаешь о моих особых полномочиях.

– Знаю, – согласился Тарик. – И считаю, что руководство совершило ошибку, прислав вас ко мне. При всем уважении, вы воин, сэр, но не разведчик.

Теперь Акрам Зия улыбнулся. В темноте его едва показавшиеся зубы показались Тарику странно белыми.

– У разведчиков было время доказать свою силу. И они потратили его впустую. Пришло время воинов, – Зия посерьезнел. – И если ты не сможешь повести их в бой, то это сделаю я, Тарик. Но в таком случае ты должен осознавать последствия.

– Я…

– Все, Тарик. Хватит. Лучшего времени у нас не будет. Отдавай приказы.

Тарик Хан стиснул зубы. Нахмурился.

– Господин майор, сэр, – внезапно сказал «Змей», все еще слушавший переговоры русских.

И Тарик, и Зия обернулись к радисту.

– У них что-то происходит, – торопливо заговорил тот, – они… Они стягивают солдат к заставе… Похоже…

«Змей» затих. Его лицо стало серьезным и сосредоточенным. Тарик и Акрам Зия внимательно смотрели на молодого сержанта. Ждали, когда же он дослушает переговоры.

Внезапно «Змей», сидевший сгорбившись, аж выпрямился. Расширил глаза. Взгляд его показался Тарику Хану удивленным.

– У них на заставе бунт… – проговорил «Змей» тихо. – Они говорят… Говорят, что часть солдат и офицеров…

Внезапно за Пянджем раздались автоматные очереди. Приглушенные звуки выстрелов треском прокатились по обоим берегам реки.

– Завязалась перестрелка… – продолжал «Змей». – Они там воюют сами с собой!

С этими словами «Змей» изумленно посмотрел на Тарика Хана.

– Передают о том… о том, что бунтовщики прорвались и движутся к «Старому Дому». Радист просит подкрепления. Просит ближайшие наряды проследовать к «Старому Дому».

– Сэр… – проговорил вдруг «Скальпель».

Тарик смолчал, но обернулся.

– Смотрите…

«Скальпель» указал в небо. На фоне темно-синего небосклона виднелся черный, едва ли не сливающийся с самой темнотой ночи столб дыма.

– Говорят, – тут же пояснил «Змей», – на заставе пожар. Они собираются вызвать подкрепление из отряда.

Тарик Хан слушал донесения «Змея» с каменным лицом. Думал. Думал быстро, соображал, сопоставлял, просчитывал риск.

– Это все? – спросил Акрам Зия строго.

«Змей» не ответил сразу. Еще несколько мгновений он слушал радиопереговоры. Потом глянул на подполковника и проговорил:

– Они ведут речь о какой-то капсуле.

Глаза Тарика Хана блеснули. Он быстро перелез поближе к «Змею», схватил его за рукав:

– Капсуле? Подробнее, солдат. Что еще слышно на этот счет?

– Говорят… Говорят о какой-то найденной капсуле, – «Змей» поднял глаза на Тарика Хана и, не отрывая наушника от головы, добавил: – Говорят так, будто сами не совсем понимают, что это значит.

В укрытии «Призраков» воцарилась тишина. Тарик Хан сжал зубы. А еще быстро, стараясь держать рассудок холодным, рассуждал.

– Ну, господин майор? – спросил Акрам Зия мрачно. – Где приказ выступать?

Тарик Хан угрюмо, очень ледяным взглядом посмотрел на подполковника.

– Тут что-то не так. Я думаю, это ловушка. Они заманивают нас в какую-то западню.

– В прошлый раз, хочу тебе напомнить, Тарик, – голос Акрима Зии звучал угрожающе низко. Звучал, словно негромкий голос быка, предупреждающего своего врага, что он вот-вот нападет, – тебе показалось, что ты сможешь провести отвлекающий маневр, используя советских диссидентов. Позапрошлый раз ты думал, что сможешь найти тайные тропы на вершинах Бидо, чтобы обойти заставу и ударить в ее тыл. Напомнить, чем кончились все твои раздумья?

Тарик Хан ничего не ответил. Его рука, едва заметно, потянулась к «Беретте», что покоилась у него в кобуре. Акрам Зия заметил его движение. Тарик быстро понял это по гаденькой улыбочке, появившейся на лице старого офицера.

«Призраки» молчали. Молчали и наблюдали за немой борьбой двух лидеров. Наблюдали ровно так, как привыкли, – незаметно и безмолвно.

– Тянуть больше нельзя, Тарик, – сказал Акрам Зия по прозвищу «Железный Шер», – ты достаточно тянул. Видит Аллах, что все в штабе уже давно поняли, что за своей методичностью, своей осторожностью ты скрываешь всего-то навсего собственную трусость.

– Я не дам погубить моих людей просто так, Акрам, – возразил Тарик холодно, – слишком много сил затрачено на то, чтобы сделать их эффективной боевой единицей под моим командованием.

– «Призраки Пянджа», – заговорил «Железный Шер» мрачно, – лишь орудие достижения цели. А если орудие своей цели не служит – это бесполезное орудие.

Акрам Зия замолчал. Несколько мгновений они с Тариком просто сверлили друг друга взглядами.

– Я не хочу унижать тебя перед твоими людьми, Тарик, – снова заговорил Акрам Зия, – но если ты не отдашь приказ, это сделаю я.

* * *

Покосившийся Старый Дом привычным делом напоминал в темноте домик сказочной ведьмы.

Под ним, в нешироком ущелье, через которое была перекинута новая простенькая переправа, шумел ручей.

Гул его слышали все пограничники, занявшие позиции вокруг домика.

– Думаешь, придут, Селихов? – тихо спросил Вакулин, залегший рядом со мной, в кустах.

Здесь стояло все мое первое отделение. Руководил нами Вакулин. Рассредоточившись вокруг дома, мы приняли такой боевой порядок: Алим с Малюгой, в качестве наблюдателей, засели на той стороне ущелья, в кустах у крутой тропы, шедшей сюда с берега Пянджа. Они вели наблюдение.

Ваня Уткин с парнями, вооруженные групповым оружием – ПКМ, а также гранатами, – затаились в кустах. Они сидели в группе огневого обеспечения.

Остальные же, занятые в группе нападения, тоже дежурили с тыла, но немного правее, так, чтобы хорошо просматривался мост и вход в домик.

Тем не менее это было еще не все. Вторую засаду устроили у самого Шамабада. Этим нарядом командовал Лазарев.

Заслоны, в которых участвовали Черепанов и Ковалев, а также наряды пограничников, занятые до этого на границе, должны были перекрыть путь отхода «Призракам», когда мы свяжем их боем. В них же действовали и сержанты, которых мы выпустили из бани.

По словам Вакулина, в отряде «Призраков», действующем в наших местах, должно быть не более тридцати, максимум сорока человек, работающих в малых группах, разнесенных друг от друга на значительное расстояние.