Текст книги "Каритас"

Автор книги: Артем Корсаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Ладно, всё равно ты мне не веришь, – закончил свой рассказ Артём. – Надо оставаться реалистичным ("Это точно! Зато как складно придумывает. Может, ему в писатели податься?" – подумал про себя Коля). Я потерял портал, а значит – и волшебный мир. Каритас уже не отпустят после сегодняшнего побега, а у меня уйдет жизнь, чтобы найти Вход, даже в районе ста метров. Через пару лет она смирится со своим положением и выйдет замуж за Криса, ведь мы не имеем возможности встретиться. Я утратил свою Любовь.

Артём больно схватил себя за волосы, намереваясь вырвать хотя бы клок, чтобы хоть как-то приглушить душевные страдания. Ему не хотелось сдаваться, но не было другого выхода.

– Пошли отсюда, – тихо, но уверенно сказал он, поднимаясь с дивана с тем выражением бесконечной скорби, с которым люди прощаются с самым дорогим навсегда.

Выйдя из комнаты, Артём остановился у входной двери, в бессилии уперевшись в неё обеими руками. С каждой секундой, с каждым мгновением частичка жизни покидала его. Сможет ли он прожить без неё? Коля молча стоял сзади, только сейчас осознавая насколько сильна любовь его старшего брата, в первый раз в жизни пожалев, что не умеет говорить слова поддержки, и даже осознавая(!) нелепость своих приколов.

Артёма переполняла ненависть, которую он питал абсолютно ко всем, за то, что кто-то мешает любить, а остальные не могут помочь. От злости он со всей силы ударил ногой по двери, намереваясь выбить её: ничего не произошло, нога просто прошла сквозь неё, как будто препятствия не существовало. От неожиданности Артём не удержался в равновесии и упал. Целое мгновение, длившееся вечность, он сидел на полу, не понимая, что происходит, пока не осознал: портал находился перед самым его носом, в нижней части двери.

Коля, стоящий сзади, понял, что надо действовать, когда увидел, как брат встал на колени и медленно пополз к двери. Он достал мобильник и набрал номер "скорой". Через пару гудков в трубке послышался замученный голос диспетчера:

– Алло! "Скорая помощь" слушает… Алло… АЛЛО… Говорите, я вас слушаю…

Коля стоял с раскрытым ртом и не мог вымолвить ни слова. Он только что видел, как его старший брат прошел сквозь дверь, настоящую дверь, а не какую-нибудь ватную. Коля выключил телефон, находясь в состоянии транса, и медленно дёрнул за ручку: на лестничной площадке никого не было. Он вышел, опасаясь сделать какое-нибудь неловкое движение, прикрыл за собой дверь и начал осматривать её со стороны, с которой должен был выползти по всем законам физики Артём. Она была тверда, как и всегда, но где же тогда его брат?!

В это время в квартире послышался голос:

– Где ты? Иди сюда, пролезай в портал.

Поражённый Коля, решив, что его брат насмехается над ним, резко открыл дверь и вбежал в квартиру, намереваясь устроить тому "взбучку", но вместо этого услышал болезненный вопль. Не увидев Артёма, Коля закрыл дверь и в ужасе отпрыгнул от неё с перекошенным лицом: в нижней её части, как ни в чём не бывало, высовывалась знакомая голова.

– Ай, ты меня ударил о стену! Осторожней надо, – с обидой произнесла она, состроив недовольную гримасу, будто проглотила целиком лимон.

От страха у Коли мурашки пробежали по коже, а сердце забилось в два раза быстрее, бешеными темпами вырабатывая адреналин. Ему стало не по себе, когда он увидел, как его брат вылезает обратно из двери.

– Пойдем со мной, я покажу тебе, что нужно делать, – сказал, теперь уже целый, Артём, таким интригующим голосом, будто хотел показать фокус.

Коля не понимал, что происходит, про себя решив, что теперь "скорую" надо вызывать ему, поэтому не стал сопротивляться брату, когда тот пригнул и вытолкнул его через дверь. Артём выполз следом. Они оказались в тёплом месте среди зелёных кустарников, уходящих ввысь блестящей изумрудной стеной. Коля поднялся и начал себя рассматривать точно так же, как это делал в первый раз его брат.

Артём подошёл к кустам и наткнулся на очередную преграду, совершенно позабыв о ней и слишком рано обрадовавшись, ведь надо было пройти ещё и их.

– О, нет! Я же совсем о них забыл! – сказал Артём, обреченно глядя на изумрудную стену перед собой. – Сколько раз я пытался пройти сквозь них и всё без толку.

– Где мы? – подал голос, пораженный Коля.

– На Атулисе – страна, в которой живет Каритас, я же тебе рассказывал. Мы сюда телепортировались из Москвы. Только есть одна преграда: нам надо пройти через эти кусты.

– А в чём проблема-то? Раздвинь и всё? – сказал Коля и подошел к кустам. Он попытался просунуть в них руки, но у него ничего не получилось, толкнул их – они не поддались: – Как так? Я же вижу, что кусты от ветра шевелятся, а сдвинуть их не могу.

– При этом если ты попытаешься перелезть, они начнут расти вверх. Всё очень просто: кусты волшебные. Ты не пройдешь, если они сами этого не захотят, – грустным голосом произнёс Артём, вспомнив все свои попытки пробраться через заколдованные растения.

Он подошёл к кустам и оперся на них руками, зажав несколько листьев в свои кулаки. В голове пытались "родиться" мысли с каким-либо новым способом, который ещё не испробован, но ничего свежего в голову не приходило. Сердце разрывалось от обиды: Каритас похитили, а он не может её спасти из-за каких-то растений.

– Мне нужно, нужно пройти через эту… кучу хвороста, – произнёс Артём голосом несправедливо обвинённого мученика.

Серебряное колечко на его руке, о котором он, конечно же, давно забыл, засветилось, из него вырвались яркие лучи и прошли внутрь стены растений. Через мгновение кусты раздвинулись со скрипом, с которым открываются ворота старинного замка. Артём поцеловал и поблагодарил подарок Каритас, проклиная себя за то, что не воспользовался им раньше. Вместе с Колей они вышли из зелёного заточения на песчаный берег с таким выражением лица, словно пробыли там сто лет.

– Пошли поскорее, – поторопил Артём брата, видя, как тот начал рассматривать всё вокруг, точно оказавшись в волшебной сказке.

– А я бы тут искупался, – с ехидной улыбкой произнёс Коля, рассматривая нежно-голубую гладь реки.

Через десять минут они уже прибежали к воротам замка.

Время было около полудня, по дороге никто их не останавливал: ни охрана на мосту, ни жители, хотя многие с интересом наблюдали за странными людьми. Артём знал только один вход в замок, у него не было времени искать другой, поэтому он подбежал к двери ближайшей башни. Там стоял тот же охранник в зелёном плаще, который при приближении незнакомцев вытянул руку вперёд и безапелляционно заявил:

– Сюда нельзя!

– Мне очень нужно! – прошипел Артём, понимая, что его слова мало кого заботят, поэтому сразу поднял кулаки, готовясь ударить охранника, при этом понимая всю обречённость ситуации.

Глядя на его руки, человек в зелёном плаще неожиданно изменил свой тон, учтиво проговорив:

– Извините, господин, за мою недоброжелательность. Мне дали приказ пропускать только человека с серебряным кольцом и никого больше. Простите, что я сразу не заметил его на вашем пальце.

При этом в его голосе прозвучала нотка удивления оттого, что такое кольцо вдруг оказалось на пальце такого человека. Артём улыбнулся и во второй раз с благодарностью посмотрел на подарок любимой, решив, что теперь будет в первую очередь использовать его.

– Он со мной, – небрежно бросил Артём, кивнув в сторону Коли.

Через несколько минут поочередного предъявления кольца на каждом посту, оба брата стояли перед дверьми парадного зала, в котором обедал Артём во время первого визита на Атулису.

Он открыл дверь и замер от изумления, пытаясь понять, что же в действительности происходит и как это понимать: Каритас, живая и невредимая, даже более того – весёлая, стояла посередине зала вместе со своими родителями и дедушкой. Все четверо обернулись на вскрик удивления Артёма. Увидев его, Каритас с ужасом посмотрела на своего отца, который, казалось, был поражен не меньше неё.

– Что здесь происходит? Я спрашиваю: что здесь происходит? Зачем ты разыграла эту комедию пару часов назад? – проорал Артём вне себя от бешенства, похоже, забыв, что перед ним волшебники. – И это так ты меня любишь?! Сначала говоришь, что тебя похищают, а потом мило разговариваешь со своим папочкой.

Он был так разъярен происходящим, что хотел до основания разнести этот проклятый замок и, подбежав к Каритас, посмотрел ей в лицо.

– Посмотри мне в глаза и ответь: что здесь происходит? – чуть ли не крича от злости, сказал Артём.

Каритас медленно и неохотно, словно под давлением, подняла свой взор на него. Артём посмотрел в глаза этой лгуньи, актрисы, которая два часа назад разыграла перед ним трагедию, глаза, которые некоторое время назад были полны любовью. Он хотел отыскать в них ответы на свои вопросы и нашел их…

Артём с ужасом попятился назад, пытаясь что-то сказать, но вместо слов выходили какие-то бессвязные звуки. Он посмотрел на её шею и не увидел там медальона.

– Что… что вы с ней сделали? – заикаясь, спросил Артём у короля. – Где Каритас? Где она?

Тсалвус Первый подошел к нему вплотную и со злостью из-за того, что этот наглец мог погубить "Королевский план", прошипел:

– Пошёл вон, щенок!

В следующее мгновение Артём сделал свою самую большую ошибку: с размаху ударил короля левой рукой в челюсть, отчего тот упал на пол. Через несколько секунд в зал вбежали несколько людей в зелёных плащах и в Артёма полетели серебряные лучи, отчего у него в глазах потемнело, и он потерял сознание.

–

Глава пятая: Самоубийство Каритас

Артём очнулся, лёжа на твёрдой, деревянной скамейке, в тёмном, подвальном помещении без окон, сквозившим сыростью и скользкой влагой. Среди кромешной тьмы, царствовавшей здесь, слышалось бурное течение реки, исходившее откуда-то сверху. Он попытался встать, но голову внезапно обожгла тупая боль, словно по затылку безжалостно били киянкой, пытаясь раскрошить череп.

– Что происходит? – спросил Артём у темноты, пытаясь вспомнить, как здесь оказался.

– Мы в тюрьме, – ответил знакомый голос. Коля поднялся со скамейки напротив и подошёл к брату. – Надеюсь, здесь хоть кормят хорошо.

– Где?

– В тюрьме. Ты пролежал без сознания пару часов. Этот король велел посадить нас сюда и держать до тех пор, пока не решим уйти с Атулисы. Похоже, мы глубоко под землей: пока сюда шли, долго спускались. Ты ему неплохо врезал – это его разозлило… А что за чушь ты наверху нёс про то, что Каритас – не Каритас?

– Это и вправду не она. Я видел её глаза, они чужие. Не знаю, как это возможно, но это не Каритас, а кто-то другой. Тем более у неё на шее нет медальона, – произнёс Артём, медленно возвращаясь в реальность, и посмотрел на свой серебряный кулон: стрелка показывала на север, под ней светились пять девяток. – Вот, смотри на серебряное сердечко. Видишь, стрелка показывает вверх? Это значит, Каритас на севере. А ещё смотри на эти девятки – они показывают количество шагов до неё. Тот человек, который находится наверху, не может быть ей, так как медальон не обманешь.

Коля подошёл и внимательно посмотрел на серебряное сердечко, прищурив глаза.

– Ничего не вижу. Может, освещение плохое или у тебя, ха-ха, третий глаз открылся?

– Вот же, смотри, – сказал Артём, показывая на стрелочку и не обращая внимания на очередную нелепую шутку.

Коля более внимательно осмотрел медальон, теперь уже с двух сторон, провёл рукой по его гладкой поверхности, но не нашёл ничего необычного, даже более того – он не видел, что этот медальон бьётся, словно живое сердце.

– Теперь ясно, почему Каритас сказала, что только мы можем увидеть стрелку и цифры. Ладно, проехали. Давай лучше думать, как нам отсюда выбраться.

Следующие пять минут Артём потратил на то, чтобы полностью осмотреть камеру, в которой они находились: голые, без щелей, выпуклостей или других неровностей, три скалистые стены, пол и потолок, прочность которых не подвергалась сомнению. Вместо четвертой стены – стальная решетка с такой же дверью. Замка на ней не было, вместо этого дверь была привязана к решетке тонкой серебряной нитью. Артём попытался открыть её, но у него ничего не получилось.

– Я уже пробовал, – пробормотал Коля. – Или ты думаешь, что всё то время, пока мы находились здесь, я тихо тебя созерцал?! Я тобой уж двадцать лет любуюсь, ха-ха, надоел уже.

Всё, что было в комнате – это деревянные скамьи у двух стен, возле третьей стоял унитаз.

– Видишь, в камере есть все удобства? – с издёвкой проворчал Коля, пиная "белого друга", а затем, после секундного раздумья, добавил: – Как думаешь, сколько нас будут здесь держать и когда кормёжка?

– Сколько захотят, – ответил Артём, подойдя к решётке и пытаясь разглядеть слабо освященный коридор.

– А милиция? Нас же будут искать?

– Искать? Да, будут. Но не здесь. Нас будут искать в Москве, возможно по всей России. И что это меняет? Мы на середине Атлантики, тут мы никому не нужны.

– Но ведь не могут же… – не унимался Коля.

– Могут, они могут всё! Ты лучше скажи, что хотел этот королишка?

– Тсалвус Первый сказал, что будет держать нас здесь до тех пор, пока ты не откажешься от идеи найти Каритас. Он требует, чтобы мы вернулись в свой мир и навсегда забыли о волшебном сообществе, всё равно нашим россказням никто не поверит.

– Круто, а почему бы ему просто не убить нас? "Нет человека – нет проблемы", – как говаривал один усатый дядька, отправивший в лагеря парочку миллионов человек, – равнодушным голосом сказал Артём, будто речь шла не о жизни и смерти, а о чём-то обыденном.

– Считай, что в этом случае его замучает совесть, и он будет плакать на твоей могиле, – зло усмехнулся Коля.

– Значит, у нас нет выбора?

– У меня его точно нет: я не брошу тебя, что бы ты ни надумал. А вот у тебя выбор есть: либо Каритас и тюрьма, либо домой, но без неё.

Их разговор неожиданно прервался: в правом конце коридора загорелся яркий свет, и оттуда послышались гулкие шаги по направлению к камере.

– Интересно, Тсалвус любит лесть? – уже тихо проговорил Артём, хитро улыбаясь и подмигивая брату.

Коля вопросительно посмотрел на него, пытаясь сообразить, что же он задумал и стоит ли волноваться.

Спустя минуту к камере подошли трое: Тсалвус Первый, в котором лишь его взгляд выдавал оскорбление, нанесённое ему пару часов назад, и два человека в уже надоевших, зелёных плащах. Артём медленно отошёл от решётки и, окинув всех оценивающим взглядом, сел на лавку, рядом с Колей.

– Откройте! – приказал король, в голосе которого прозвучала нотка обиды и презрения.

Войдя в камеру, Тсалвус Первый сел напротив братьев, совсем не брезгуя грязной, холодной лавкой.

"Интересно, он такой же глупый, как кажется на первый взгляд?" – подумал про себя Артём, а вслух сказал наиболее ласковым голосом, который смог из себя выдавить в подобной ситуации:

– Честно говоря, я не думал, что дело дойдет до тюрьмы, глубокоуважаемый владыка Атулисы. Я уповаю на вашу милость, хотя понимаю, что очень сильно виноват перед вами. Есть шанс, что мы с братом когда-нибудь выйдем на свободу?

– Есть, если вы выполните Мои требования, – властным, но довольным голосом сказал Тсалвус Первый, по лицу которого было видно, что ему особенно понравились слова: "глубокоуважаемый владыка Атулисы".

– Тогда, Ваше Величество, не могли бы вы высказать их нам прямо сейчас, либо попросить ваших слуг сделать это за вас, – уже более серьёзным голосом сказал Артём, глядя прямо в глаза собеседнику. Более искушённый в вопросах психологии человек уловил бы в его словах нотку иронии и издёвки, но Тсалвус Первый слишком рано начал праздновать победу, а, если точнее, успешную реализацию своего нового "Королевского плана", как любой самоуверенный человек, верующий, что всё, рождённое в его мозгу, есть по сути гениальность.

"Вот, что делает с человеком пара часов заточения", – усмехнулся про себя король. Казалось, он наслаждался повисшим молчанием и через минуту чуть более властным голосом проговорил:

– Первое – вы должны убраться с Моей Атулисы. Второе – никогда больше сюда не возвращайтесь. Третье, и последнее, – никому никогда не рассказывайте о том, что здесь видели, иначе Я найду вас, и до конца своих дней вы будете гнить в Моей тюрьме.

– Думаю, это разумная плата за нашу свободу. Благодарю вас за великодушие и милость. После всех тех страхов, которые мы пережили в этой камере, я не могу и мечтать о той счастливой жизни, которая была у нас до знакомства с волшебным миром. Спасибо, что даёте нам шанс искупить свою вину перед вами, – ответил Артём, слегка поклонившись головой, чтобы Тсалвус Первый не заметил шальную улыбку, выскочившую на его лице.

– А как же Моя дочь, Каритас? Ты оставишь её в покое?

– А что Каритас? В мире полно девушек. Она ничем не лучше и не хуже других. Любовь – это всего лишь сексуальное влечение, ничего больше, – убедительно ответил Артём, но в голосе которого проскользнула боль, причиняемая самому себе этими словами.

– В таком случае, Я буду признателен, если вы прямо сейчас уберетесь с Моего материка, – улыбнувшись, сказал Тсалвус Первый, почувствовавший себя всесильным властителем чувств других. Он встал с таким видом, словно только что сидел на золотом троне в торжественном зале, а не на деревянной, прогнившей лавке, и вышел из камеры. Артём несколько мгновений продолжал смотреть на пустую скамейку напротив, а затем пошёл следом. Коля, не понимая, что ему думать и чего ожидать, волнуясь от незнания того, что задумал его брат, направился за ними с такой неохотой, будто догадывался, что скоро будет ещё хуже, чем сейчас.

– Могу ли я чем-либо вам помочь? – учтиво спросил Артём.

– Нет, спасибо. Я сам способен справиться с любыми проблемами, – ответил Тсалвус Первый, задрав нос кверху, показывая этим, что у него есть "Королевские планы" на все случаи жизни.

– Тогда, может, вы сделаете мне одолжение? – не меняя голоса, проговорил Артём.

Король взволнованно и недоверчиво посмотрел на него. Сюрпризы сейчас ему были не нужны.

– Я всего лишь хотел попросить, чтобы вы позволили как можно скорее покинуть Атулису. Честно говоря, я не отказался бы сейчас от тёплого душа, – поспешил разрядить обстановку Артём.

– А-а-а, – облегченно вздохнул король, – конечно. Мне тоже не терпится завершить это дело.

Вскоре они поднялись по винтовой лестнице, и вышли из башни Каритас на тёплый, свежий воздух, развеявший все тревоги не только Коли, косо поглядывавшего на брата, но и Тсалвуса Первого.

Когда Артём шёл по двору к воротам замка, то почувствовал на себе чей-то невидимый взгляд и обернулся в поисках таинственных глаз. В одном из окон замка он заметил человека, смотревшего прямо на него, на голове которого висел чёрный капюшон с большой серебряной звездой. Тот внимательно наблюдал за происходящим, прекрасно понимая, кто перед ним. Этот человек с укором посмотрел на Артёма, покачав головой, словно слышал весь разговор в камере, и отошёл вглубь окна, скрывшись из виду.

Через несколько минут свободные заключенные вышли из замка и перешли мост.

– Почему на Атулисе так мало машин? – спросил Артём, пытаясь не оставлять короля наедине со своими "думами".

– А зачем? У Нас, – сказал Тсалвус Первый так, словно "нас" обозначало "меня", – есть грифоны, пегасы и единороги, которые доставляют тебя до нужной точки быстро и комфортно.

– Понятно! Вы совсем не пользуйтесь изобретениями человечества?

– Почему же так категорично? Мы ознакомлены со всеми, многие есть у Нас в наличии. Просто не все из них действительно необходимы.

Оставшийся путь был пройден молча – всем хотелось поскорее покончить с данным "происшествием" и вернуться к своим обычным делам.

Дойдя до кустарников, Тсалвус Первый напоследок брезгливо сказал:

– Надеюсь, Мы больше не увидимся.

– Я с вами полностью согласен, – ответил Артём, глядя королю прямо в глаза, как на своего главного врага.

Они с Колей с помощью Тсалвуса Первого (Не мог же Артём показать королю, что у него есть волшебное кольцо!) прошли кусты и поспешно выбрались через портал наружу.

– Нам нужен мотоцикл и побыстрее, пока эти болваны не догадались опять изменить Вход, – сказал Артём, когда они остались наедине в квартире Каритас.

– Зачем? – спросил Коля, совсем не понимая, что происходит, но всё равно не удержался от язвительной шутки: – Разве на Атулисе устраивают байк-шоу?!

– Затем, что машина в портал не пройдёт, а пешком до Каритас не дойдём!

На северо-востоке Атулисы, там, где ещё не начиналась горная местность, разросся лес, настолько густой, что внутрь него пробивалось лишь несколько солнечных лучей, отчего там всегда правила темнота: и днём, и особенно ночью. Посередине этого леса, на широком возвышении находилось небольшое селение волшебников не превышающее даже пятисот человек. С высоты птичьего полета эта деревня, казалась, единственным островком в бесконечном зелёном океане. В самом центре этого возвышения, как и полагалось главному зданию деревни, стояла огромная башня, вокруг которой построили красивый дворец в три этажа высотой, очень большой, в несколько десятков комнат, хотя жила в нём всего одна семья – семья Ардоса.

Каритас привезли именно сюда: Тсалвус Первый больше никому не мог доверить свою дочь. Оставаться в замке ей было опасно, так как именно там все и будут её искать, поэтому в замке осталась Меланес, изображавшая из себя дочь короля, а настоящая Каритас, ту, которую откровенно тошнило от всего этого маскарада – сидела в заточении хорошо охраняемой башни. На Тсалвуса Первого на протяжении долгого времени совершали множество покушений, поэтому он, искушённый в этом деле, так заботился о сохранности своей дочери, ведь после своего рождения она стала следующей целью Гредеона. Сегодня рано утром его охранная система дала сбой: Каритас сбежала в реальный мир. Король быстро принял меры: дочь вернули обратно, и теперь перед её дверью всё время дежурили минимум два человека. Кроме того, у портала также поставили охрану, после того, как выпроводили братьев.

Поздно вечером, в день побега Каритас, во дворце Ардоса все стояли на ушах, обсуждая произошедшее утром. Охрану усилили в несколько раз, за Каритас следили ежесекундно. Все ждали приезда Тсалвуса Первого и молились, чтобы он не изменил своё решение и не забрал дочь назад. У Ардоса на глазах рушилась мечта стать отцом будущего короля из-за глупой оплошности Криса, отчего кончик его носа дёргался как никогда сильнее. Всем в ужасе казалось, что Тсалвус Первый решит, что эта семейка не способна защитить его дочь, а значит, он найдёт жениха понадежнее.

Тсалвус Первый задерживался, что добавляло нервозности в ситуацию.

Ещё неделю назад Ардос являлся истинным королём Атулисы, управляя Тсалвусом Первым как захочет, но всё поменялось в считанные мгновения. И вот сейчас он – никто, щепка, ничтожество, проклинавшее своего сына-болвана за то, что тот упустил такую "партию".

Человек в зелёном плаще неподвижно стоял на крыльце дворца и смотрел в небо, в котором тяжело было что-либо рассмотреть, так как уже стемнело, но этот человек всё равно делал вид, точно занимается важным делом. Вдруг, вдалеке он заметил несколько чёрных точек на сером фоне, которые быстро приближались и, сообразив, что это, помчался в замок предупредить хозяина. Через минуту на крыльце уже стояли Ардос, Крис и, возможно, Тенея, хотя никто толком, как всегда, не помнил была она или нет. Точки на небе неумолимо приближались и вскоре превратились в белых пегасов с серебряными крыльями, на которых верхом сидели люди, по одному человеку на каждом. Через несколько минут пегасы приземлились.

– Какая честь для нашего дома, глубокоуважаемый король Тсалвус Первый! Добро пожаловать в Лесной замок! Мы вас заждались, – льстиво пропищал Ардос, помогая своему хозяину сойти с коня и отметив про себя, что король находится в необычайно хорошем расположении духа, отчего кончик носа Ардоса взметнулся вверх, являясь отображением его гордости и самоуверенности.

– Спасибо, любезный друг, – кажется, Тсалвус Первый впервые произнёс слово "друг" по отношению к Ардосу за последнюю неделю. – Мне надо поскорее увидеть дочь. У Меня к ней серьёзный разговор.

Король не стал ждать, когда остальные сойдут с пегасов, и сразу направился во дворец, чувствуя себя здесь, как и везде, полноправным хозяином. Все вокруг приветствовали и восхваляли его, расступались перед ним, даже не скрывая свои льстивые улыбки.

Через несколько минут Тсалвус Первый уже поднялся на вершину башни, остановившись перед комнатой Каритас, и вошёл без предупреждения, не удосужившись постучаться. Каритас лежала в задумчивости на кровати, равнодушно поглядывая на дверь.

– Стучаться надо перед тем, как войти, – сказала она.

– Могла бы хоть обрадоваться встречи с Отцом, – недовольно ответил король, словно все в этом мире только и делают, что радуются его появлению.

– После всего того, что ты мне сделал, после постоянного вмешательства в мою жизнь я никогда не буду рада тебя видеть. Что ты здесь делаешь? Если так заботишься о моём благополучии, то почему сейчас ты тут, а не ловишь того маньяка, который мне угрожает? Или думаешь, если со мной поболтаешь, Гредеон сам придет к тебе сдаваться?

– Я пришёл сюда, чтобы показать тебе кое-что о твоём ненаглядном Артёме, – с улыбкой сказал Тсалвус Первый, приводя в исполнение очередной "Королевский план", внимательно наблюдая за дочерью и радуясь реакции, которую произвела на неё данная новость.

Каритас взволнованно привстала с кровати, думая о самом ужасном: неужели, отец решился убить её возлюбленного.

– Что ты с ним сделал?

– Ничего, он сам пришёл вместе с братом. Вот наглец, появляется в Моём замке и говорит: "Требую золото за своё молчание или я всем буду показывать портал и водить сюда людей". Я, естественно, его за такую наглость посадил в Мою тюрьму. Через пару часов ума у него прибавилось, и он решил вернуться ни с чем к себе домой, – произнёс Тсалвус Первый, ни одна клеточка лица которого даже не покраснела.

– Ты лжёшь! – прокричала Каритас.

Король, ожидавший такую реакцию, улыбнулся и вытянул вперёд руку, откуда вырвался луч света, который на середине комнаты разлился в большой, прозрачный квадрат, похожий на обычный монитор. Вдруг, на этом воображаемом экране всё потемнело, а затем в тусклом, слабом свете появились две лавки, на которых сидело три человека. Каритас без труда узнала двоих из них, третий её не интересовал.

"Честно говоря, я не думал, что дело дойдет до тюрьмы, глубокоуважаемый владыка Атулисы. Я уповаю на вашу милость, хотя понимаю, что очень сильно виноват перед вами. Есть шанс, что мы с братом когда-нибудь выйдем на свободу? – сказал воображаемый Артём на экране.

– Есть, если вы выполните Мои требования, – ответило изображение Тсалвуса Первого.

– Тогда, Ваше Величество, не могли бы вы высказать их нам прямо сейчас, либо попросить ваших слуг сделать это за вас.

– Первое – вы должны убраться с Моей Атулисы. Второе – никогда больше сюда не возвращайтесь. Третье, и последнее, – никому никогда не рассказывайте о том, что здесь видели, иначе Я найду вас, и до конца своих дней вы будете гнить в Моей тюрьме.

– Думаю, это разумная плата за нашу свободу. Благодарю вас за великодушие и милость. После всех тех страхов, которые мы пережили в этой камере, я не могу и мечтать о той счастливой жизни, которая у нас была до знакомства с волшебным миром. Спасибо, что даёте нам шанс искупить свою вину перед вами, – ответил Артём и, что особенно привело Каритас в бешенство, поклонился королю, пусть и слегка.

– А как же Моя дочь, Каритас? Ты оставишь её в покое?

– А что Каритас? В мире полно девушек. Она ничем не лучше и не хуже других. Любовь – это всего лишь сексуальное влечение, ничего больше, – слишком убедительно ответил Артём.

– В таком случае, Я буду признателен, если вы прямо сейчас уберётесь с Моего материка…"

Картинка пропала, принеся Каритас только боль и страдание. Она была слишком молода и доверчива, чтобы не верить отцу, тем более увидев настоящее лицо Артёма, ищущего только "сексуальное влечение". А как же все те слова, которые он говорил? Всё – враньё? Каритас даже не заметила, как отец с довольным и победоносным лицом покинул комнату, да и какая теперь разница: она только что потеряла единственного человека, который её понимал, любил, подбадривал, восхищался, хранил и заботился.

Тсалвус Первый вышел из комнаты и спустился вниз, где его ждали остальные. С "превеликим" трудом он сменил довольное выражение лица на строгое и серьёзное.

– Никого в комнату не пускать, её не выпускать! Ещё одна оплошность с вашей стороны и Я обещаю, что убью вас! – грозным голосом сказал король, смотря в глаза Ардосу и впервые обратившись к нему на "вы", но не из-за уважения, а, скорее, из-за презрения и дистанции, которая стала их разделять.

– Конечно, мой господин! – ответил тот и поклонился так низко, что чуть не упал, чиркнув кончиком острого носа по земле.

Король вышел на крыльцо и пошёл по направлению к своему пегасу, который в порыве гнева уже пару раз лягнул близстоящих солдат.

– Вы не останетесь на ужин, Ваше Величество? – спросил "ничтожный" Ардос, побежавший вслед, как покорная собака.

– Пока Гредеон на свободе Мне не до светских бесед, – отрезал Тсалвус Первый.

Он забрался на своего пегаса, "случайно" пнув ногой Ардоса, и полетел прочь, не дожидаясь пока остальные последуют за ним.

Каритас стояла на балконе башни и плакала. Неужели Любовь – это красивый миф, придуманный сказочниками?! Почему нельзя просто быть с человеком? Не из-за денег, престижа, красоты или чего-то другого, а просто потому, что приятно проводить с ним время. Никто никогда даже не попытался понять несчастную принцессу, которой хотелось нравиться кому-то просто, как личность. Неужели она не достойна любви? Артём, почему ты не дождался, почему сломался, почему предал любовь? Разве есть что-то важнее этого чувства?

Каритас не могла больше плакать.

– Прощай, Артём. Надеюсь, когда-нибудь ты будешь счастлив и поймешь цену настоящей любви, – сказала она, обращаясь к небесам.

Каритас встала на перила и прыгнула вниз, навстречу свободе, подальше от него…

На следующее утро Артём, не спавший всю ночь в попытках отыскать всё нужное, закончил со сборами. С помощью кольца он нагло угнал и доставил на четырнадцатый этаж мотоцикл, нисколько не чувствуя угрызения совести, а также приготовил два рюкзака с тем, что, по его мнению, должно пригодиться при спасении Каритас.

– Ты точно решил пойти со мной? – спросил Артём Колю в тот момент, когда уже надо было пускаться в путь.

– Конечно, ты же мой брат. А если с тобой что-то случиться? Я не могу тебя бросить, – ответил Коля с, впервые за долгое время, серьёзным видом. – А ты уверен?