Текст книги "Тайные общества"

Автор книги: Аркон Дарол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Отныне исмаилиты хранили верность лишь Старцу Горы, которого боялись все князья этого района Азии и также вожди крестоносцев.

‹Презирая усталость, опасности и пытки, ассасины с радостью отдавали свою жизнь, когда их великий хозяин требовал от них защиты или выполнения смертельно опасного задания. Как только жертва была выбрана, правомерный, одетый в белую тунику, подпоясанную красным поясом, – цвета невинности и крови – отправлялся на задание. Его не страшили ни расстояние, ни опасности. Когда он находил нужного человека, то дожидался благоприятного момента – и его кинжал почти всегда попадал в цель›.

Ричарда Львиное Сердце[10]

[Закрыть] обвиняли в том, что он просил ‹Старца Горы› убить Конрада де Монферрата. Вот как совершилось это черное дело: ‹Двое ассасинов встали рядом с ним у церкви, казалось, всецело поглощенные молитвой. Но как только представился случай, они одновременно вонзили в него кинжалы. Затем один из убийц спрятался в церкви и, услышав, что принц еще жив, нашел способ приблизиться к Монферрату и нанести тому еще один удар. Злодей умер во время изощренной пытки, не издав ни единого стона›.

Орден ассасинов нашел великолепный способ обеспечить безграничную верность своих членов. Ассасины сражались на два фронта. Они воевали в крестовых походах на той стороне, которая отвечала их интересам, не забывал и о борьбе с персами. Сын и преемник Низам-эль-Мулька был заколот кинжалом. Наследник султана Мелик-шаха, которому удалось вновь объединить под своим руководством большую часть персидских территорий, начал борьбу с ассасинами. Проснувшись однажды утром, он обнаружил их ритуальный меч, воткнутый в землю рядом с его изголовьем; к мечу была прикреплена записка с требованием отказаться от планируемой осады Аламута. Несмотря на все свое могущество, султан был вынужден заключить с ассасинами договор, по которому те получили свободу действий, пообещав в ответ сократить свою военную мощь.

После воцарения в Аламуте Хасан прожил еще тридцать четыре года. За это время он лишь дважды покидал крепость – и при этом держал в руках все нити правления невидимой империей, самой мощной и грозной в истории. Чувствуя приближение смерти, он не торопясь начал разрабатывать план увековечения Ордена ассасинов.

2. Последние дни ассасинов

Глава самой грозной в истории человечества организации не оставил прямых наследников. Оба его сына были казнены по его собственному приказу: один – за самовольное убийство, другой – за то, что ослушался законов ислама и выпил вина. Хасан вызвал из своих крепостей двух помощников, к которым он питал наибольшее доверие: Кия Бузург-Умида и Абу-Али из Касвина. Первый из них призван был унаследовать духовное руководство сектой, а второй после смерти Хасана должен был заниматься военными и административными делами Ордена. Хасан ибн-Саббах умер в 1124 году, в возрасте девяноста лет. Он оставил миру новое слово – ‹ассасин›. По-арабски оно означает ‹стражник›, и некоторые исследователи считают, что истинное значение этого слова – ‹стражники секретов›.

При Хасане члены Ордена делились на ‹миссионеров› (даис), ‹друзей› (рафик) – последователей и учеников Хасана – и ‹федави›, то есть ‹верных›. Эта последняя группа, которую Хасан ввел в исмаилитскую модель, состояла из специально натренированных убийц – их можно было отличить по белым одеждам и красным поясам, шапкам или сапогам. Эти люди обучались тому, когда и как лучше вонзить кинжал в сердце жертвы; кроме того, они изучали иностранные языки, умели менять свою внешность и могли прикинуться монахами, торговцами или солдатами в зависимости от задания. Их начальника называли ‹сайд›, а народ дал ему прозвище Старец Горы по местоположению крепости Аламут, находившейся на вершине горы. Этот персонаж упоминается в документах крестоносцев под именем ‹Сидней› или ‹Сенекс де Монте›; первое из этих слов – дословный перевод с персидского ‹пир› (старый, мудрый). Были также три ‹Великих миссионера›, которые руководили тремя обширными территориями. На низшей ступени иерархии Ордена стояли ‹лазики›, надеющиеся вступить в секту, но еще не прошедшие посвящение.

Хасан сократил девять ступеней посвящения до мистической цифры семь. Столько же было и правил Ордена, которыми должны были руководствоваться миссионеры. Во-первых, они обязаны были разбираться в человеческой психологии, чтобы не ошибиться в выборе кандидата; это правило можно свести к фразе ‹Не сей на скале›. Вторая заповедь гласила: не гнушайся ни лестью, ни обманом, ни любым другим способом, чтобы завоевать доверие будущего члена общества. В-третьих, миссионеру следовало, ссылаясь на Высший разум, зародить в душе ученика сомнение во всем, что он знал раньше, и, в-четвертых, добиться от ученика клятвы, что тот никогда не изменит тем заповедям, которые будут ему открыты. Затем ученика необходимо было убедить в том, что исмаилиты – мощная тайная организация, которую поддерживают самые могущественные люди того времени. После этого-кандидата экзаменовали, чтобы узнать, насколько глубоко он воспринял идеи своего учителя и достаточно ли ими проникся. На этой стадии новообращенного просили поразмыслить над смыслом слов, приписываемых Пророку: ‹Рай покоится в тени мечей›. И, наконец, ученикам давали аллегорическое объяснение некоторых трудных отрывков из Корана.

Как же случилось, что сокровеннейшая тайна этого могучего Ордена – его секретные правила – стала известна? Когда монголы захватили Аламут, их вождь Халаку-хан приказал Джувейни, своему первому министру и настоящему эрудиту, исследовать библиотеку Ордена; позже тот написал книгу, в которой подробно рассказал об организации ассасинов. Он связывал происхождение их названия с употреблением гашиша, который помогал членам Ордена перенестись в их эфемерный ‹рай›.

Возможно, что пополнение Ордена происходило не только путем вербовки. Легенда рассказывает, что Хасан, став хозяином Аламута, покупал детей у нищих родителей и воспитывал их в духе слепого повиновения, внушая, что в жизни у них лишь одна цель – умереть на его службе[11]

[Закрыть].

Бузург-Умид, второй Великий Магистр, сохранил мощь Ордена, следуя заветам Хасана: он строил крепости, привлекал новых адептов, а несогласных убивал или запугивал. Султан Санджар Персидский предпринял несколько походов против ‹гнезда гадюк›, как называли теперь Аламут, но безуспешно. Обе стороны убивали послов. Один выдающийся религиозный деятель был захвачен ассасинами и после марионеточного суда сожжен на костре. В эту пору Великий Магистр редко выводил на поле боя более двух тысяч своих сторонников, но не надо забывать, что то были специально обученные убийцы, повинующиеся железной дисциплине и способные дать отпор любой профессиональной армии.

Орден начал распространять свое влияние в Сирии, у него установились постоянные контакты с крестоносцами.

Крестоносцы успешно контролировали район, простирающийся от границ Египта до Армении. Бахрам, один из персидских начальников исмаилитской секты Астрабада, завоевал прекрасно укрепленную сирийскую крепость в ‹Долине демонов› и оттуда занимал один форт за другим. Вскоре он сумел завоевать еще более мощную крепость – Массият. Преемнику Бахрама Измаэлю Хлыстоносцу удалось ввести преданного члена секты в окружение могущественного багдадского визиря. Этот член Ордена сумел настолько втереться в доверие к султану, что его прозвали ‹Отцом Верности› и он даже стал Великим Судьей Дамаска.

Крестоносцы находились в Святой Земле уже в течение тридцати лет, и ассасины сочли полезным объединиться с ними против Багдада. Тогда Великий Магистр и Бодуэн II, король Иерусалима, заключили договор, в соответствии с которым Великий Судья-исмаилит должен был открыть ворота Дамаска крестоносцам, а те взамен обязались отдать ассасинам укрепленный город Тир.

Но дело осложнилось. Слуга, которому Великий Судья приказал открыть ворота, донес обо всем военному коменданту города. Тот тут же на месте убил его, а затем казнил Великого Судью и шесть тысяч горожан, тайно принадлежавших к Ордену. Гарнизон Дамаска напал на крестоносцев и обратил их в бегство. В это время началась гроза, которую христианские воины приписали божественному гневу за этот бесчестный договор. Ассасины же, наоборот, посчитали грозу помощью сил природы крестоносцам, потому что под ее прикрытием те смогли бы беспрепятственно проникнуть в город.

А тем временем Великий Магистр безжалостно расправлялся с суверенами, противостоящими его культу; список его жертв нескончаем. Вот только один яркий пример. Знаменитый Аксункур, властитель Мосула, был доблестным воином, которого боялись как христиане, так и ассасины. Возвратившись из Маара Масрина, где мусульманская и христианская армии разошлись, так и не начав сражения, Аксункур вошел в мечеть, чтобы помолиться. Но не успел он расположиться на своем обычном месте, как на него напали восемь ассасинов, переодетых дервишами. Трое из них пали под ударами доблестного эмира, но численное превосходство было на их стороне, и Аксункур погиб в этой схватке. Его люди так и не успели вмешаться.

Фанатизм, который вдохновлял ассасинов на их жуткие подвиги разделяли и члены их семей, воспитанные в духе этого кровавого учения. Вот что рассказывает историк Камаль-эльДин: ‹Когда мать одного из юношей, напавших на Аксункура, услышала, что ее сын убит, она накрасила лицо и надела свои лучшие одежды, счастливая оттого, что ее сын был признан достойным умереть славной смертью за дело имама. Но когда выяснилось, что известие было ложным, и она увидела сына живым и без единой раны, женщина обрезала себе волосы, закрыла лицо, и ничто не могло утешить ее›.

Так продолжалось в течение четырнадцати лет правления второго Великого Магистра. Перед смертью он назвал преемником своего сына Кия Мохаммеда. Тот продолжил его дело, и вскоре часть Палестинского побережья оказалась в руках ассасинов. Между тем все высшие чины Ордена официально называли себя правоверными мусульманами, исповедующими ис лам. Исмаилисты не должны были говорить о своем тайном учении с непосвященными.

Но вскоре выяснилось, что сила этого тайного общества в значительной мере зависела от личности его главы; а Кий Мохаммед оказался не на высоте. Зато его сын, Хасан Ненавистный, обладал столь могучей волей, что сумел внушить своим подданным – он и есть тот всемогущий ‹Скрытый Имам›, приход которого предсказывал еще первый Великий Магистр. Хасан Ненавистный сосредоточил в своих руках всю власть в Ордене, и даже высшие сановники обладали авторитетом лишь в той мере, в какой он им это позволял.

Надо сказать, что приверженцы исмаилизма вообще были готовы поверить в самые невозможные вещи, над которыми большинство смертных только бы посмеялось. Доктрина ‹Невидимого и Всемогущего Имама› была составной частью исмаилизма, и с самых юных лет сын Кия Мохаммеда был готов сыграть эту роль. Но его отец решил делом доказать, что его еще рано сбрасывать со счетов: он казнил двести пятьдесят сторонников сына, и Хасан счел за благо выждать. Его час пробил в 1163 году, когда Мохаммед умер и Хасан II приказал всем исмаилитам собраться у подножия замка Аламут.

Вряд ли кому-нибудь приходилось видеть такое сборище фанатиков и головорезов. Хасан, явно в приступе мании величия, заявил им, что получил послание от Всемогущего: с этого дня его подданные не должны были больше прикидываться ортодоксальными мусульманами и могли открыто заявить о приверженности исмаилизму. Сам же Хасан объявил себя ‹Скрытым Имамом›. Его слово становилось законом; он был воплощением божества, а не простым его посланником.

Оставалось, правда, одно препятствие: в соответствии с исмаилитским учением ‹Скрытый Имам› должен происходить из семейства Хашимов, в чьих жилах течет кровь пророка Магомета. Все потомки Хашимов были известны, почитаемы, и ясно было, что Хасан не принадлежит к их числу. Но он преодолел это препятствие, заявив, что приходится Кию Мохаммеду всего лишь приемным сыном, а на самом деле происходит из семьи египетских халифов. Эту выдумку Хасан поддерживал четыре года, в течение которых этот явно нездоровый психически человек сумел тем не менее сделать свою секту еще более могущественной. В конце концов он был убит своим шурином Намваром; наследником Хасана стал его сын, Мохаммед II. Он посвятил себя литературе и наукам, заложив тем самым традицию, которой в дальнейшем будут следовать многие Великие Магистры. В эпоху расцвета персидской литературы Мохаммед пользовался славой величайшего поэта и философа; правда, слава эта во многом покоилась на кончиках мечей ассасинов. Имам' Рази, один из выдающихся мыслителей той эпохи, отказывался признать, что члены Ордена – лучшие теологи. Тогда Мохаммед II передал ученому, что оставляет ему выбор между быстрой смертью при помощи кинжала и ежегодной пенсией в несколько тысяч золотых монет, и выступления имама тут же потеряли былую остроту. Позже его спросили, почему он так резко изменил свое мнение об ассасинах.

‹Потому что, – ответил старик, беспокойно поглядывая на толпу, в которой мог прятаться убийца, – их аргументы слишком остры и бьют точно в цель!›

В течение тридцати пяти лет Мохаммед II железной рукой правил исмаилитами. Его един ственным законом было повиновение воле ассасинов. Все исламские ритуалы были отменены. Но в это время на небосводе истории появилась новая звезда. Это был Саладин[12]

[Закрыть] – человек, способный противостоять нашествию крестоносцев и ставший позднее смертельным врагом ассасинов.

Пока сирийская ветвь секты увеличивала свою мощь, на востоке члены Ордена действовали гораздо более скрытно, посылая своих миссионеров в Индию, Афганистан и даже в Памирские горы, расположенные между Китаем и Россией. Там и сегодня можно найти сектантов, исповедующих этот культ.

Саладину удалось победить исмаилитов в Египте, подчинив себе эту исконную землю ассасинов и восстановив там изначальную веру. Отныне у него было достаточно свежих войск и военной добычи, чтобы в течение десяти лет вести войну против крестоносцев в Палестине. Его первой заботой было объединение сил ислама; для этого, в случае надобности, он готов был даже прибегнуть к силе. Синан, глава сирийских исмаилитов, решил дать отпор этому грозному врагу Ордена и подослал к нему троих убийц, которым едва не удалось расправиться с Саладином. С тех пор секта ассасинов стала главной мишенью главы сарацинов. Старец Горы, со своей стороны, не уставал подсылать к нему своих фанатиков.

В 1176 году Саладин решил, что с ассасинами пора кончать. Завоевав их земли, он принялся разорять их; однако предводитель Ордена пообещал ему не мешать больше его борьбе с крестоносцами и прекратить покушения на его жизнь, если Саладин оставит в покое его секту. Эти условия были приняты, и с тех пор ассасины больше не беспокоили султана Саладина.

Что же касается Синана, то он решил делом доказать, что является воплощением божественного начала. Никто никогда не видел, как он ест, пьет, спит или, скажем, сплевывает. От восхода до заката солнца он стоял на вершине скалы, одетый во власяницу, читая проповеди о собственной власти и могуществе толпам разгоряченных фанатиков. Таким образом, в одно и то же время два руководителя Ордена, Хасан в Персии и Синан в Сирии, командовали легионами преданных людей, поклявшихся выполнять приказы своих начальников, и каждый из них заявлял своим последователям, что он и только он является воплощением божества.

После смерти Мохаммеда II его сын и наследник Джалалудин отменил приказ, позволяющий его подданным открыто исповедовать исмаилизм. Ему казалось, что можно добиться большего под прикрытием ортодоксальной религии, поэтому он повсюду разослал послов, заявлявших о возвращении ассасинов в истинную веру. Джалалудин даже публично осудил своих предшественников, чтобы убедить маловеров в том, что члены Ордена вернулись на путь истинный. После всех этих мероприятий, которые мы бы назвали сегодня широкомасштабной пропагандистской кампанией, он был признан большинством мусульманских владык и даже получил – первым из исмаилитов – титул принца.

Джалалудин стоял во главе секты в течение двенадцати лет и умер в 1203 году. Наследником стал его девятилетний сын Алаеддин (Аладин). Слабовольный, бездарный, глупый, Аладин почти не оставил следа в истории. Говорят, что его главной заботой было разведение овец, к которым он был искренне привязан. Новый властитель даже приказал построить в овчарне маленькую хижину, где и проводил большую часть времени. Удивительно жестокий, несмотря на любовь к баранам, он продолжал следовать традициям предков, наводя ужас на взрослых и детей, на неплательщиков дани и на всех, кто не принадлежал к его Ордену.

Руки, уши и глаза ассасинов были повсюду. После завершения обряда посвящения человека могли послать за тысячи километров от родного дома, и он годами жил там в ожидании приказа из Аламута.

Вот история, происшедшая при дворе шаха Хваризма. Посланник исмаилитов провел некоторое время у тамошнего визиря. Однажды после роскошного банкета, где выпитое – в нарушение закона – вино ударило ему в голову, он шепнул визирю, что среди слуг, стражников и других лиц из ближайшего окружения султана немало исмаилитов. Напуганный, но заинтригованный визирь упросил посла назвать их, дав тому свой платок как залог того, что ему не причинят зла. Посланник подал тайный знак, и тут же пятеро из прислуживавших в зале подошли к нему, готовые к беспрекословному повиновению. ‹В определенный день и час, – сказал визирю один из них, индиец, – я должен был убить вас, не боясь наказания; я не сделал этого до сих пор лишь потому, что не получил приказа от моих начальников›. Визирь молил о пощаде… Султан, узнав об этой истории, приказал схватить членов секты и казнить их. ‹Пятеро слуг были брошены в костер, но и, сгорая заживо, они славили судьбу за то, что их сочли достойными принять муки во славу великого Старца Горы›. Но последнее слово осталось за ассасинами, так как вскоре султан получил из Аламута приказ выплатить десять тысяч золотых монет в качестве компенсации за каждого убитого – и выполнил его.

Другим весьма эффективным способом добывания денег для секты был захват в плен известных ученых, чьи знания были неоценимы в военном деле, образовании и т.д. Таким образом ассасины заполучили знаменитых врача, астронома и лучшего художника Персии. Эти люди вынуждены были повиноваться приказам Великого Магистра.

Но вскоре история совершила крутой поворот. Монгольские орды во главе с Халаку, помощником Чингисхана, безжалостно уничтожали все мусульманские города, встречавшиеся им на пути на запад. Рукнеддин, сменивший на троне своего отца Алаеддина, пытался сначала противостоять монгольскому вторжению, но после целого ряда битв и дворцовых интриг был побежден. Он еще пытался как-то ужиться с победителями, но в конце концов был убит по приказу Халаку-хана. Мощь ассасинов в Персии была сломлена; оставшиеся члены секты получили приказ – неизвестно от кого – затаиться и ждать сигнала. Об Аламуте ничего не слышно, и лишь сирийская ветвь Ордена продолжала какое-то подобие деятельности.

Прошло немало лет, прежде чем египетскому султану удалось сдержать монгольское нашествие. И все же в 1260 году он одержал окончательную победу и вновь отдал ассасинам – попрежнему могущественным, несмотря на то что они так долго находились в подполье, – Аламут и другие владения. Те быстро сообразили, что у них всего лишь поменялся хозяин: египтяне стали использовать секту в своих целях. ИбнБатута, великий путешественник XIV века, пишет, что нашел ассасинов в их прежних владениях, но они стали теперь ‹стрелами, при помощи которых султан Египта поражает сво-их врагов›.

Монгольское нашествие не сумело уничтожить исмаилизм. Многие историки утверждали, что секта ассасинов исчезла уже шестьсот лет тому назад; и все же время от времени появлялись все новые доказательства их существования. Вот что писал по этому поводу в XVIII веке английский консул в Алеппо и Сирии: ‹Некоторые авторы считают, что эти люди были полностью истреблены татарами в XIII веке… Но я, так долго проживший в этом аду, позволю себе утверждать, что потомки их по-прежнему живут в окружающих нас горах и нет такого жестокого, варварского и отвратительного поступка, который бы не совершили не задумываясь эти проклятые убийцы›.

Последователи ассасинов распространились по всей Азии. Появление в Индии тайного общества тугов (‹душителей›) произошло вскоре после завоевания Персии монголами. Следует отметить, что по меньшей мере один из знаков, по которым туги узнают друг друга – приветствие ‹Али бхай салам!› – ясно свидетельствует об их родстве с ассасинами, которые особо чтили этого потомка. Пророка исмаилитов можно встретить в таких далеких уголках земли, как Малайзия, Восточная Африка и Цейлон. Вовсе не всегда они считают себя ассасинами, то есть фанатичными сторонниками древних Старцев Горы, но обычно истово чтут потомков властителей Аламута, порой обожествляя их.

Первое в новой истории упоминание об исмаилизме относится к 1810 году, когда французский консул в Алеппо обнаружил, что персидские ассасины признают своим духовным лидером шаха Халилуллу, называющего себя потом ком четвертого Великого Магистра Аламута. Халилулла жил в ту пору в Кехке, маленькой деревне между Исфаханом и Тегераном. Ему ‹поклонялись почти как богу, приписывали чудодейственные способности… Его почитатели дрались за право сохранить состриженные им ногти, вода, в которой он мылся, становилась святой…›

Публика узнала о секте в связи с одним забавным происшествием. В 1866 году в Бомбее, где существовала солидная корпорация торговцев, известных под именем ‹ходжи›, проходил судебный процесс. В судебном отчете говорится: ‹Ага Хан, перс из Мехалата (деревня неподалеку от Кехка) послал своего слугу в Бомбей, чтобы стребовать с ходжей ежегодную дань в сумме около 10 000 фунтов стерлингов. Ходжи отказались, и эмблема Ага Хан обратился в британский суд. Дело было поручено сэру Джозефу Арнольду. Ага Хан представил доказательства того, что он является прямым потомком четвертого Великого Магистра Аламута. Сэр Джозеф признал доказательства подлинными. Позже, во время процесса, выяснилось, что ходжи были членами древней секты ассасинов и предки их перешли в эту веру еще четыреста лет тому назад благодаря усилиям одного исмаилитского миссионера, который написал книгу, признанную ходжами святой›.

Во время первой афганской войны Ага Хан отдал в распоряжение англичан подразделение легкой кавалерии, за что заслужил от них пенсию. Хитти в своей книге ‹История арабов› отмечает, что экс-ассасины, известные под названиями ‹ходжи› и ‹мальва›, отдают десятую часть своих доходов Ага Хану, который ‹проводит большую часть времени в путешествиях между Парижем и Лондоном, попутно занимаясь спортом›.

Многие специалисты обращают внимание на то, в какой степени идеи ассасинов в области организации и дисциплины, а также системы подготовки новых членов оказали влияние на более поздние тайные общества. Сохранились, скажем, свидетельства того, что крестоносцам было многое известно об исмаилитах. С.Амир Али, известный востоковед, утверждает даже: ‹Крестоносцы заимствовали у исмаилитов концепцию, благодаря которой в Европе было создано множество тайных обществ, как религиозных, так и светских. Тамплиеры[13]

[Закрыть] и госпитальеры[14]

[Закрыть]; орден иезуитов[15]

[Закрыть], основанный Игнатием Лойолой и состоящий из людей, чья преданность ордену не имеет себе равных и поныне; жестокие инквизиторы доминиканцы[16]

[Закрыть] и ласковые францисканцы[17]

[Закрыть] – все они так или иначе ведут свое происхождение из Каира или Аламута. Но больше всего напоминают исмаилитов ‹храмовники› – тамплиеры – с их системой великих магистратов и великих приоров и обрядом посвящения, состоящим из нескольких ступеней›.