Текст книги "Бывшие. Я не смог ее забыть (СИ)"

Автор книги: Ария Тес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Лер, я возьму твой телефон? Свой потерял где-то, надо позвонить.

Ухмыляюсь. Искать будешь? Ну, ищи. Ищи, мой милый.

– Конечно.

Ищи. Я умею прятать концы гораздо лучше тебя, раз ты умудрился появиться со своей потаскухой на людях, еще и быть пойманным моей подругой. Ищи. Скоро меня уже здесь не будет.

И я знаю.

Каждый шаг отдается новой болью, с глаз в три ручья текут слезы.

А я знаю, что скоро и от нас уже ничего не останется…

«Тихая правда»

Кристина, через четыре дня после роковой ночи

Сегодня я прихожу на встречу с девочками без укладки, без макияжа и без желания жить.

Кажется, на этот раз я облажалась по-крупному, и что теперь делать – не знаю. Мне сложно. Наутро Рома даже не смотрел мне в глаза, а потом очень спешно погрузил свою жену в машину и увез обратно к ним домой. Это было недалеко. Он сослался на «кажется, я заболеваю», и ни разу не посмотрел мне в глаза, но я была рада. Когда их машина отъехала от нашего коттеджа, казалось, что та ошибка уехала вместе с ними.

Но потом меня обнял Эмиль, и все стало только хуже.

В этот момент я узнала, что такое настоящий ад. Смотреть ему в глаза было нереально, сидеть рядом – тем более. Я попросила оставить меня наедине с собой, и благо, Эмиль знает, что такое состояние – иногда необходимая норма. Он мягко поцеловал меня в щеку и сказал, что тогда пойдет работать, а я пока могу снова сходить в баню.

Пробрало до рвоты.

В эту баню я больше никогда не смогу зайти, и это факт…

– А потом! Потом я просто сказала ему: дорогуша, ты вообще в курсе, кто мой муж?!

Девочки взрываются смехом, а я бросаю короткий взгляд на Марину. Как она это делает? Изменяет и спокойно садится за стол с мужем, потом ложится с ним в постель и…как? У меня не получается…

Весь обед я молчу, старательно изучая наполнение своей тарелки. Кусок в горло не лезет, и я всего раз сталкиваюсь глазами с Кирой.

Да, мы вроде как помирились, хотя я чувствую между нами разлад и из-за этого тоже сильно переживаю. Тем более…она оказалась права.

Не нужно было встречаться с ним.

Пусть это произошло и не на нашей встрече, и чисто технически она все-таки ошиблась в своих предсказаниях, но…по факту, все равно оказалась права.

Боже…а мне так нужен именно ее совет. Я знаю, что Марина махнет рукой, а Олеся ничего путного по итогу так и не скажет. И лишь Кира…моя Кира…

Она – моя самая лучшая подруга. Я ее знаю дольше всех, и как-то всегда удавалось именно с ней лучше всего наладить контакт. Да и к тому же, она всегда казалась самой разумной из нас.

Мне сейчас не повредит голос разума…

Попрощавшись с девочками у ресторана, мы с Кирой остаемся на парковке одни. Она ждет такси, так как ее машина в ремонте, а я тоже жду… такси, потому что машину не вожу в принципе. Это не мое.

Молчим.

Я сжимаю себя руками, Кира курит и смотрит в сторону. Да, мы помирились, но остался осадок, да и потом…кажется, она уже все поняла…

– Кир? – зову ее тихо.

Подруга не ведет даже бровью, только слегка ее приподнимает.

– М?

– Можно я задам тебе вопрос?

Наконец-то она переводит на меня взгляд, пару мгновений всматривается, а потом все-таки улыбается.

С сердца груз…хотя в этом…

– Ты никогда не спрашиваешь разрешения о чем-то спросить, Крис.

– Это личный вопрос. Очень-очень личный. И…возможно, триггерной.

– По поводу моего бывшего.

– Да.

Еще пару мгновений она молчит, но все-таки кивает.

– Спрашивай.

– Что ты почувствовала, когда узнала…о том, что он сделал?

– Изменил.

– М?

– Называй вещи своими именами, пожалуйста, Крис. Он мне изменил. Что я почувствовала, когда узнала о его измене.

Щеки заливает предательским румянцем.

Мне хочется провалиться сквозь землю…под пытливым взглядом ее почти черных глаз, мне кажется, что она все уже знает…

Кира изгибает губы в горькой усмешке и кивает.

– Ты это сделала. Да?

Вот за что я ее люблю и ненавижу: Кира отличается поразительной прямолинейностью; прямо в лоб. Это про нее…

Закрываю глаза руками, чувствуя, как подступают слезы. Становится дико липко и гадко…от себя самой. Я – это ее бывший. Тоже сука и тварь…изменщица…

Кира тяжело вздыхает и подносит к губам сигарету.

– Я тебя предупреждала, помнишь?

– Я не знаю, что мне делать…Кир, надо рассказать ему, да? Но как?

Быстро стираю слезы и мотаю головой, изучая носки своих кроссовок.

– Я не хотела…я даже не поняла, как это получилось и…Он выпил, я выпила. Баня…короче…боже!

– Это ты собираешься говорить Эмилю? – тихо уточняет она, я вскидываю взгляд и хмурюсь.

– Это правда.

– Ты думаешь, что ее достаточно, чтобы стало легче? Что вы выпили и после расслабляющей сауны случайно трахнули друг друга?

– Пожалуйста, не говори так…

– Я говорю тебе то, что скажет, скорее всего, Эмиль. Только громче на пару сотен октав.

– Боже…

При мысли о том, как будет смотреть на меня супруг, по телу пробегают отвратительные, колючие мурашки. Нутро раздирает. Меня на атомы.

Господи…

– Что же я наделала?

– Ты жалеешь?

– Кира, конечно! – всплескиваю руками и смотрю ей в глаза, – Конечно, я жалею! Кажется, на меня свалилась целая тонна густых эмоций.

– Поэтично...

– Кира! Я же серьезно! От вины просто задыхаюсь…но я так боюсь сделать ему больно, Кир…мне так страшно…понимаешь? Я же люблю его, а это…просто дурацкая ошибка и…

– А ты уверена, что твой любовник так думает?

– Пожалуйста, не называй его так. Это случилось всего раз и больше никогда не случится снова.

– Вдруг ты залетела?

– Кира!

– Что? Судя по описанию, вас настигла страсть и порыв. Ты предохранялась?

Щеки снова начинают гореть. Я прячу взгляд в пол и шепчу, нервно убрав прядку волос за ухо.

– Нет, но…ты же знаешь, я пью таблетки.

– Ну, хоть это минус.

– Кир, что мне делать?

Она шумно вздыхает, прикрывает глаза, а потом с ее губ вдруг срывается смешок.

– Знаешь? Когда он мне признался во всем, это…было дико больно, Крис. Правда. Мне показалось, что меня переехала фура…

Ежусь.

Что же я наделала?...

Я не хочу, чтобы Эмиль считал, будто бы его переехала фура. Я люблю своего мужа. Он не должен страдать из-за моего импульсивного поступка и…

– У тебя есть к нему чувства? – вопрос застает врасплох.

– Кир, конечно, нет. Они были когда-то в прошлом и...

– Я не про второго.

– М?

– Про Эмиля, Крис, – усмехается она, отчего мне к щекам снова приливает жар, – Ты его любишь?

– Кир, конечно...Я люблю Эмиля и...

– Ты сейчас врешь?

– Зачем ты так?

Кира вздыхает еще раз и отрывается от своего места, указав на машину с шашечками.

– Мое такси.

– Но…

А как же я?…мы же недоговорили…

Подруга не оборачивается на меня. Она подходит к машине, открывает дверь и лишь тогда замирает, бросив взгляд через плечо.

– Не верю, что говорю это, но…если ты не врешь сейчас и говоришь правду об ошибке и своих сожалениях, то лучше сохрани эту тайну между собой и своими внутренними терзаниями.

– То есть…

– Не говори ему ничего. Если ты серьезно насчет своей любви и ошибки, которую ты совершила – молчи.

Хлопаю глазами. Она давит смешок и кивает.

– Да, ты не ослышалась. Я была на этом месте и прекрасно знаю, что значит, когда тебе изменяют. Эту боль ни с чем не сравнить, а шрамы останутся на долгие годы. Может быть навсегда. После такой боли, ты уже никогда не станешь прежним, Крис, поэтому. Если ты серьезно – не оставляй эти шрамы, и не заставляй его всю жизнь болеть.

– Я…

– Ты чувствуешь вину. Понимаю. Возможно, когда ты расскажешь ему, то тебе станет легче, но Крис. Тебе пора подумать о ком-то кроме себя…

– Это жестоко.

Кира усмехается и делает еще одну затяжку, кивая пару раз.

– По отношению к кому? – сигарета летит в сторону, подруга делает на меня маленький шаг и хмурится, – Пойми меня правильно, хорошо? Ты выглядишь очаровательно, будто бы в трауре…

– Кира!…

– Но не ты в этой ситуации жертва, Кристина. Мы с тобой знакомы сколько? Больше шести лет?

– Да.

– Да. Поэтому, наверно, я могу позволить себе сказать, что знаю тебя хорошо?

– Да…

– Ты ненавидишь ощущать себя плохой, Крис. Прости, но это правда. Ты всегда обижаешься, если тебя в твои неоднозначные поступки носом тыкают, и тебе дико не нравится, когда кто-то сомневается в твоих светлых мотивах…

Что она несет?!

Сжимаю кулаки и набираю в грудь побольше воздуха, но Кира слегка мотает головой и продолжает мягко.

– Это правда, дорогая. Ты не любишь признавать, что у тебя есть темная сторона. Ты ее боишься и избегаешь…

– Да когда такое было?!

– Даже сейчас такое есть. Кому станет легче от твоего признания?

– Я не буду его обманывать и…

– Крис, пожалуйста, прекрати. Если ты хотела послушать дифирамбы, надо было идти к Олесе или Марине, но ты пришла ко мне, потому что прекрасно знала: я скажу тебе правду. И если уж ты готова была услышать правду, то не отрицай ее, пожалуйста. У меня не так много времени на этот детский сад.

Тут мне ответить нечего. Она дело говорит. Возможно, подсознательно, мне нужен был именно такой, жесткий пинок…

Кира вздыхает и дарит мне короткую улыбку.

– Прости, но ты в этой ситуации действительно не жертва обстоятельств. Пистолет в твоих руках, и сейчас, уже совершив из него выстрел, ты хочешь подкинуть орудие убийства Эмилю! Чтобы он отвечал! За что ты так с ним?

– Но разве правда…не главное в отношениях?

– Да, наверно, это так и есть, но…– подруга хмурится, подбирая слова, а потом вдруг оживает и смотрит мне в глаза, – Знаешь, нам всем бы хотелось прожить эту жить четко. Ровной походкой по ровной тропинке, никуда не сворачивая и не отступаясь. Бывает по-другому. Ты падаешь в грязь, а иногда и в дерьмо. Это жизнь. Она сложнее правил, и порой…в этой сложной жизни правда должна остаться тихой и принадлежать только тебе.

Я молчу.

Все мое нутро сопротивляется, потому что…наверно, я хотела бы быть честной с Эмилем, даже если мне дико страшно, но…

Может быть, она права?

Кира заканчивается свой спич твердым голосом.

– Если это действительно была ошибка, алкоголь и баня, то ничего ему не говори. Переживи это, накажи себя, если потребуется, но не причиняй ему шрам, который будет болеть до конца его жизни. Прости, но в этой ситуации я думаю в первую очередь о нем. И о ней.

– О ней?

– О Лере, Крис. Ты забыла? О Лере Измайловой.

Непроизвольно морщусь, а Кира вдруг усмехается.

– Она тебе не нравится.

– Нет, я…

– Не отрицай. Она тебе не нравится. Но, Крис, ты тоже должна понять: Валерия тебе ничего плохого не сделала.

Внутри обжигает. Я снова не согласна…иррационально, хотя разумом и понимаю, что да, Кира снова права.

– Она не отбивала у тебя мужчину, Крис. Они просто встретились, они поженились и построили свои отношения. Я очень сомневаюсь, что своим признанием ты не перевернешь и ее жизнь. Зная Эмиля. И так на еще одну женщину, которой разбили душу, станет больше. Для чего? Она просто любила своего мужа.

Открываю рот, но подруга поднимает ладонь и мотает головой.

– Не надо, умоляю. Я видела их фотографии, и я видела Рому, когда он с ней созванивался во время наших переговоров. Он любит ее, Крис. И она в этом тоже не виновата, пойми. Никто не виноват в том, что твоего отца перевели, и вы расстались, поэтому…наберись мужества и сделай это для них. Не причиняй им боли, если это была ошибка.

– Это была ошибка.

– Чудно. Тогда молчи и живи с этим. Не встречайся больше с Ромой, игнорируй его, оградись. Отстранись от него…

– Как я это сделаю, если они с Эмилем будут часто пересекаться?!

– Оставь все, что было в той бане, в той бане. Не общайся с ним сверх нормы, не оставайся наедине, а еще никогда и никому об этом больше не рассказывай.

– Кому я могу рассказать?

– Хотя бы Марине или Олесе. Не надо. Не унижай Эмиля, он этого не заслужил. В себе перемалывай молча, окей? И, пожалуйста, я тебя умоляю, не разводи лишней драмы и не усложняй.

– Я еще и драму развожу?

– Крис, я говорю с тобой, как с подругой сейчас, значит, могу говорить откровенно. Если тебе скучно дома, найди себе хобби, а не проблем на задницу, которые при этом будешь разгребать не ты. Просто притворись, что тогда ты не перешла черту, потому что в этой ситуации правда никому не нужна. Все, я поехала. Прости, мне еще три контракта нужно обработать…

Я киваю пару раз, потом подхожу и целую ее в щеку. Запах ванили и дыма обволакивают и дарят какое-то…умиротворение слеш обжигающее чувство неотвратимости судьбы.

***

Выдерживаю я немного.

Кира была права. Моя правда должна оставаться тихой. Я знаю, что больше этого не сделаю, что я люблю Эмиля и хочу его защитить. Но!

Кире легко говорить, что я могу просто притвориться, будто бы ничего не было. Это не так.

Рома – совестливый.

Обходя ровные ряды в бутике DG, я хмурюсь. Прошла еще неделя, мне удалось немного взять себя в руки, но…теперь меня преследует кое-что другое.

Страх.

Рома – совестливый. Я помню еще со школы, что ложь ему всегда давалась с трудом, и…и из-за этого я вся на нервах.

Открываю мессенджер и смотрю на его номер и пустой диалог. Сегодня с утра я выкрала его из телефонной книги мужа, пока он был в душе.

Зачем?

Сама не знаю.

Рома молчит. После того, что случилось, он не пытался со мной связаться и поговорить. Он просто молчит…

Я прикусываю губу и нервно поправляю свою укладку, которую сегодня делала больше двух часов. Волновалась…

Что я ему скажу? И надо ли?

Нет, точно надо. Кира была права: моя правда должна оставаться тихой. Между мной и моей совестью. Но! Есть еще третий компонент в этой формуле, от которого не было ни слуху ни духу.

Я должна убедиться, что так будет и дальше…

Вздыхаю и быстро печатаю

Вы

Рома, это Кристина. Нам нужно поговорить

Замираю посреди золота и зеркал. Дышится тяжело. Руки подрагивают.

Ответа нет достаточно долго, даже после того, как галочки окрашиваются в голубой. Я успеваю оплатить покупки, и только тогда мои наручные часы коротко вибрируют, сообщая о новом входящем.

Щеки горят, внутри все переворачивается, когда я открываю его сообщение.

Май

Где?

Глупо улыбаюсь. Снова как будто бы бросает в прошлое, когда он тоже подписывался своей старой, детской кличкой.

Май.

Черт, дура, что ли?! Мотаю головой, отбрасываю волосы назад и поправляю тонкие лямки своего красного, мелкого топа, который трется о вставшие соски и посылает по телу вибрации.

Гребаный кондиционер.

А ты просто идиотка! Не надо было называть его именем из прошлого…

«Кроличья нора»

Рома

Неизвестный номер

Нам нужно поговорить

Все началось с этого сообщения. Через неделю после того, что произошло в бане, мне прилетела первая весточка, от которой в груди все сперло настолько сильно, что я не мог вздохнуть. Сердце забилось в подушечках пальцев.

Это была Кристина, но если в первый раз меня перекрыло в…можно сказать, положительном ключе, то на этот раз все было плохо.

Я испытал ужас.

Долго смотрел на черные буковки, которые будто бы делили меня на части с экрана собственного смарта. Какой бред. Но всю неделю я вздрагивал от каждого гребаного звонка на этот самый смарт. Или Лерин. После разговора с отцом остался дико неприятный осадок, а его слова про тайное и явное засели глубоко на подкорке. Теперь меня пугало все. Начиная с тупых рекламных рассылок, заканчивая взглядами Леры, которые сопровождались тишиной и липким ощущением, будто бы она все уже знает. А если нет? То вот-вот узнает. Так ведь это обычно и происходит? Когда кота в мешке не утаить, он вырывается и начинается полная вакханалия, которую затормозить просто нереально. Как снежный ком, что летит вперед и сносит собой все препятствия.

Вот, дождался.

Кристина вышла на связь, и я долго не знал, что ей ответить. Если честно, хотелось ничего не говорить вообще, но…такой вариант – мертвый вариант. Мне нужно было знать, чего она хочет, а значит, нам действительно нужно поговорить.

Согласился.

Крис попросила подъехать к ЦУМу, и пока я туда ехал, успел сто раз прокрутить любой поворот событий. Даже самый мерзкий, где мне придется отмахиваться от нее ссаными тряпками, ведь я этого не хочу. Быть грубым не хочу, и видеть ее тоже нет желения. Для меня это все стало в одночасье диким триггеро.

Я злился.

На нее.

Да, это бред. Я понимал тогда и сейчас понимаю, что облажался сам и перекладывать вину на нее – последнее дело. Совсем не по мужски, как и искать другие обстоятельства, которые хотя бы в теории могли бы смягчить мою вину.

Спойлер: так обстоятельств не было, и ничего не было достаточно, чтобы я мог почувствовать себя проще.

Черт, а как же хотелось…

Мне так хотелось притвориться, что это была водка, с которой я перебрал, пар, который расслабил и задурманил мозг. Свежий. Гребаный. Воздух. Если честно, то в пылу отчаяния, мне безумно хотелось свалить этот секс на что угодно! Лишь бы не на себя…

Не позволяет совесть.

И разум.

Пока бегаешь от проблем, ничего не решится в твоей жизни. Так учил меня отец: принимая ответственность, ты видишь четче все пути, все дороги, по которым можешь вылезти из задницы.

Вылезти из задницы нужно было очень. Срочно! Лера вела себя странно, и да, она говорила, что верит мне, но почему-то казалось иначе. Словно поселилось в ней что-то…там, глубоко внутри…что-то необъяснимое, что-то сверхъестественное типа третьего глаза. Блядь, не знаю! Но как будто бы одна часть ее души прекрасно знала, какой я мудак на самом деле.

Давило.

Нужно было срочно брать себя в руки.

На нервах слишком резко затормозив рядом со входом, я шумно выдохнул. Сердце опять слишком сильно билось в груди.

Сжал руль.

Ладони вспотели.

Нет, все это не приносит мне удовлетворения или удовольствия. Мне хотелось забыть все, что прооизошло и вернуться в свою спокойную жизнь. В мой маленький мир. Наш с Лерой маленький мир, а не быть вечно грязным. Сука!

Я собирался поступить правильно. Я хотел оградить свою семью. Я хотел…в любом случае уже неважно чего я хотел, и какие мной двигали мотивы. Все просто провалилось в бездну. В. Гребаную. Кроличью. Нору.

Шел дождь. Я написал Кристине, что приехал, и через десять минут она бежала к моей машине с пакетами. Чтобы они не залили мне салон, я вышел и помог убрать их в багажник.

Сейчас, конечно, я думаю, что хуй бы с ним. Лучше бы залили они мне салон, но…изменить уже ничего нельзя.

Кристина села в мою машину, я сел следом.

С хлопком моей двери образовалась тишина.

Я смотрел перед собой. Кристина нервно крутила кольцо с огромным бриллиантом на пальце. Оба не знали, как и с чего начинать этот разговор.

– Я люблю свою жену, – наконец вытолкнул я хриплым голосом.

Кристина коротко, нервно кивнула.

– Я тоже. В смысле…Эмиля. Не твою жену, само собой, хотя она очень…господи, – из ее груди вырывался тихий смешок, и я повернул голову.

Ее пальцы подрагивали, пока она потирала лоб, глядя в область своих коленей. Тонкая лямка ярко-красного, шелкового топа сползла с плеча. Ее влажная кожа с капельками дождя, блестела. В горле у меня пересохло.

Резко отвел взгляд, снова уставившись перед собой.

Нельзя.

Заходить на территорию ее тонких ключиц и на территорию собственных, обжигающих воспоминаний, где под этими ключицами была полная грудь с розовыми, острыми сосками.

Нельзя.

– Давай сделаем вид, что ничего не было? – прошептал, она снова кивнула.

– Я хотела попросить тебя о том же.

– Хорошо.

– Да…хорошо…

Короткая тишина. Если честно, то немного отпустило, и я почти вздохнул со спокойной душой, а она бросила, добавив туда еще немного положительной динамики.

– Ну…раз все, тогда я пойду? Надо вызвать такси.

– Ты не на машине? – спросил на автомате, Крис тихо усмехнулась и помотала головой.

Ее глаза…

– Нет. Я не вожу машину.

– Почему?

– Не мое. Ладно, я пойду…– она бросила на меня взгляд...этих своих глаз, который я словил в моменте.

Снова на автомате.

Снова где-то на подкорке надавило, но совсем слегка. Я расслабился по большей части, стало легче дышать. Ненамного.

Она перевела глаза на приборную панель и вдруг резко подалась вперед.

– Ох, черт!

– Что?

– Время! Я так опаздываю…Пойду, Май. Спасибо за понимание…

Май…

Она назвала меня мягко, как в далеком прошлом называла, и внутри снова вздрогнуло. Возможно, в этот раз всему этот всполох. Это короткое "Май", которое слишком сильно напоминало меня, ее, нас, но я вдруг неожиданно для себя сказал:

– Давай я подкину?

– Что? Нет, Ром, не надо.

– Ты такси будешь ждать час, а потом ехать еще два или три по такой погоде. Пристегнись.

Больше Кристина не спорила. Я завел машину и двинулся лениво по проспекту. Она назвала адрес. Это был фитнес-клуб, и Крис попросила меня заехать на подземную парковку, указав рукой на черный въезд.

Вход в гребаную, кроличью нору...

Полыхнуло ее сладкими, вишневыми духами.

Ад усилился. Внутри сдавило. Я проглотил вязкую слюну и направил свой БМВ по траектории падения…

Дальше все снова случилось слишком быстро. Я помог вытащить ей пакеты, а когда отдавал, наши пальцы соприкоснулись. По коже пошел ток… На меня опять навалило то распирающее чувство тоски и одиночества. Детской боли от внезапного столкновения с реальностью, когда тебе приходится расставаться с человеком, в которого ты так безумно влюблен. Прямо как тогда в аэропорте, когда она со мной прощалась…Воспоминания били яркими флагами, и ее шепот:

– Прощай, Май…

Все, как тогда. Взгляд, полный тоски, и сладкий-сладкий шепот...

Я снова не знаю, как так получилось.

Я снова не знаю, как я провалился. В ту самую, кроличью нору…

Притянул ее к себе, жадно поцеловал, а пакеты посыпались эхом. Было уже плевать. Через мгновение мы оказались в моей машине на заднем сидении, еще через одно на Кристине не было этого проклятого, соблазнительного топика. А под ним не было белья…

И под короткой юбкой тоже.

Так я открыл еще один уровень ниже днище. Он называется отвращение. И мне бы безумно хотелось сказать, что на этом все. Господи, как бы я этого хотел!

Все! Два раза. Всему виной водка, баня, гребаный, свежий воздух…бог! Но не я! Я здесь не при делах!

А не получается.

Во второй раз я был трезвый.

Миражи рухнули.

Я спускался еще ниже непробиваемого уровня отвращения к себе. Из песни слов не выкинешь, как говорится. К сожалению. Я бы хотел быть лучшей версией себя. Тем, кто устоял. Тем, кто дальше живет в своем прекрасном мире и может спокойно разговаривать с женой, при этом себя на части не препарируя. Но это больше не про меня. В конце концов, ты сколько угодно можешь притворяться благочестивым, это тебе не поможет, если рожа в говне.

А я в говне по самые уши. Или даже больше.

У меня как будто бы раздвоение личности! Как доктор Джекилл и мистер Хайд: одна часть меня любит жену, другая не может сдержать импульсы. И я не знаю, что мне делать.

Порочный круг.

Гордиев узел.

Ты пытаешься его порвать, но оказываешься в той же точке: в постели. В третий раз мы встретились в гостинице. На этот раз мы не говорили. Вообще. Потом я сидел и смотрел в одну точку, сжимая свои волосы, будто хотел их вырвать, а лучше сразу с башкой. Кристина курила на балконе. Сегодня…мы снова должны были быть в гостинице, но нас заметила ее подруга.

Я думал, меня порвет на части.

В моменте получил удар в голову и под дых.

Сегодня ничего не было. Как только я попрощался с Олькой, тут же рванул домой. Мчал двести километров в час, но переступить порог сразу так и не смог. Просидел под окнами еще минут сорок. Если не больше.

Все было темно. Не было никакого света. Я смотрел на наш дом, и…сука, струсил.

Хотелось курить. И хотелось...блядь, рыдать. Спазм сдавил горло так сильно, что из груди пару раз вырвались стоны.

Мудак, и это самое мягкое слово…

Как я хочу вернуться обратно…как же я хочу…никогда ее больше не видеть, а жить спокойно. В своем маленьком мире, где есть только мы с Лерой. Я же был так счастлив. Мне было так хорошо. Я хотел строить планы и строил их. Я хотел ее обнимать…

Сейчас я ее не обнимаю, а буквально при-ко-вы-ваю к себе.

Каждую ночь, засыпая рядом с Лерой, мне страшно, что когда я проснусь – ее уже не будет, потому что она будет знать. Знать, какой я мудак и предатель… она будет далеко. Она уже не будет моей, и весь мой мир будет разбитым миром с ужасно острыми краями…

Я хотел детей. Мы планировали их, когда Лере исполнится тридцать, и ей почти тридцать, а я обосрался. Может быть, ребенок – это то, что нам нужно? Он вернет мне ясность мысли, даст необходимые силы удержаться. Больше никакого алкоголя. Больше никаких срывов. Ребенок все исправит...Я хочу детей, и сейчас...сейчас лучший момент их завести, чтобы наконец-то все осознать и вернуться обратно, когда не было еще этой вони…я так хочу вернуться обратно…

Перед тем как покинуть салон машины, тру глаза. Меня опять разрывает на атомы.

Я вру ей. Не в глаза, конечно, но это не из-за того, какой я классный. Все гораздо прозаичней: я не вру ей в глаза, потому что не могу в эти глаза посмотреть.

Мне постоянно стыдно.

Лера тянется ко мне, а меня душит вина, и я не могу снова смотреть на нее спокойно. Я и на себя не могу посмотреть. Словил на мыслях, что очень хочу избавиться от всех зеркал в принципе.

Странное состояние. Горькое и давящее.

Все говорили, что любовница – для любви, для счастья и легкости, когда брак опостылел, но проблема либо в том, что мне ничего не опостылело, либо во мне. Для меня эта интрижка – гребаный ад. Я себя из-за нее ненавижу. Знаю, что нельзя, но ничего не могу сделать. Рвать? Пробовал по телефону после второго раза. Встречаться нам было нельзя, уже стало очевидным, но пришлось. Кристина согласилась, сказала, что тоже считает, что нам надо выставить дистанцию, но она потеряла в моей машине кольцо, и это стало еще одной отправной точкой в изначальную: так мы, собственно, и оказались в постели в гостинице. Я встречался с партнерами, заключил выгодняй контракт. Шампанское и она – плохое сочетание.

Это неадекватно! И я понимаю. Но у меня рядом с ней будто бы нет никакой выдержки. Как тогда не было...

Грешным делом, стал думать, а может быть… я уже не люблю Леру? Просто этого не понял? Тогда, конечно. Тогда все закономерно, но что дальше? Дальше следовало признание. Я себе его представлял покадрово. Как вернусь домой вечером, как сяду напротив и скажу ей:

– Лер, я, кажется…

Нет, нет, нет. Стоп. Никаких «кажется». "Кажется" дает надежду и шансы на лавирование. Я не могу так поступить с Лерой. Она этого просто не заслуживает.

– Лер, я тебя больше не люблю.

Так звучало правильнее.

Дальше я представлял себе ссору, ее крики, слезы. Тяжелый разговор, и это всегда, конечно, пугает, но вывести можно, если ты понимаешь, что поступаешь так из лучших побуждений. Лера заслуживает счастья. Лера заслуживает любви. Она заслуживает заботы и бережного отношения, ведь только кажется сильной. Лера – маленький котенок, и ее должен защищать достойный мужчина, который будет рядом. Будет верен. Будет люби…

Вот на этом моменте меня и повело. Как только я представил, что дверь нашего дома закрывается, а внутри не остается ни одной ее вещи, и вообще ничего…от нее…Как только я представил, что она ушла от меня в новую жизнь, тут меня и распидорасило.

Больно было так, что я не мог разогнуться. Сидел, прислонившись к рулю, и хватал ртом воздух, как гребаная рыба, выброшенная на гребаную сушу. Подальше от воды, без которой она не может…

Ток прошелся резким, размашистым надрезам по всем нервам разом. И наотмашь. И наотмашь…

Дело было не в том, что я собственник, хотя я собственник. Она будет с новым мужиком? И уже он, а не я, будет ее целовать? От этого тлеют кости, я согласен, но не бывает такого. Чтобы сердце сдавило железным капканом, а легкие затопило ртутью.

А у меня это было, когда я так ярко представил, что она уйдет из моей жизни навсегда…

Полный фарш.

Мясорубка.

И пиздец.

Доктор Джекилл обливался слезами, а мистер Хайд молчал на дне кроличьей норы, пока моя душа исходила не только на говно от отвращения и ненависти к себе, но и от глубокой потери, будто из нее вырвали что-то сакральное…

Что со мной не так?...

Получал ли я кайф от этой связи на стороне? Нет, я не получал. Это огонь в моменте, дикая похоть, когда она снимает с себя белье (если оно есть) или встает на колени, но на выходе только тлен и боль.

Как отходняк.

Как гребаная ломка.

Тебе ломает кости, тебя крутит и пидорасит, но каждый раз ты идешь за дозой, словно ты действительно наркоман.

Сегодня вечером все зашло окончательно далеко. Это было плохо. Это пахло армагеддоном. Это был будто бы конец всему...Гребаный. Конец. Всему.

Нас увидела ее подруга, и меня этот факт здорово остудил. Я не поднялся в номер и оставил Кристину одну. Мне не было за это стыдно. Я знал, что важнее. Я расставил приоритеты. И да, я просидел у дома сорок минут, потому что мне было страшно, что я опоздал: Лера все узнала и ушла, оставив мне одни руины моего мира. Но нет. Она все еще была здесь, а значит, у меня остался шанс.

Наверно, мне этот момент и был нужен. Как отрезвляющая затрещина, чтобы угомонить гребаного подростка, который продолжает скакать вокруг своей первой любви. Аля-улю, как говорит Дима. Остынь. Осади. Ты уже достаточно наворотил, хватит!

Потому что…действительно хватит. Сегодня ситуация дошла до пиковой точки. Это была отрезвляющая пощечина. То, что ты представлял, может легко стать реальностью, если ты продолжишь. Почему-то именно сегодня, потерять Леру стало не гипотетическим страхом, а очень реальной перспективой…и все.

Я наконец-то расставил приоритеты. Выбрался из кроличьей норы…

Стягиваю телефон с кухонного гарнитура и открываю мессенджер.

Вы

Нам надо поговорить

Сервис

Она ушла?

Вы

Нет, но она уезжает в командировку.

Сервис

М. Ясно.

Вы

Крис, я серьезно. Нам надо поговорить.

Сервис

Я тебя услышала. Хорошо, давай поговорим. Когда?

Вы

Сможешь завтра приехать ко мне?

Сервис

?

Вы

Нас снова могут увидеть в городе. Это недопустимо

Сервис

Серьезно?

Сука, блядь! Нет! Я шучу с тобой!

Вы

Да, Крис. Этого не должно повториться. Ольга мне поверила раз, но если кто-то еще увидит, мне уже не поверит никто. Этого не должно быть.

Вы

Адрес сброшу.

Сервис

Ладно. Во сколько она уезжает?

Вы

Утром.

Сервис

Ты хочешь, чтобы я встала утром ради…чего, Ром?

Вы

Ты прекрасно понимаешь ради чего. Давай не будем усложнять и без того дерьмовую ситуацию.

Сервис

Мило

Вы

Я сказал что-то не так? Или ты хочешь, чтобы твой муж узнал о чем-то?

Сомневаюсь.

Сервис

Я сказала, я приеду! Не нужно только психовать

Сервис

Ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу. Я люблю Эмиля

Вы

А я люблю Леру.

Она не отвечает долго. Наверно, подошел Эмиль, но меня это не трогает. Я жду лишь ее согласия, и когда оно приходит, выглядит все очень лаконично и коротко.

Сервис

Я приеду в 12

Мне это подходит.

Шумно выдыхаю, откладываю телефон и тру глаза. На втором этаже тишина, на первом пусто. Просто ли мне лечь в нашу постель? Нет, это тоже непросто. Никто не поймет, что ты чувствуешь в этот момент. Дикое разочарование в себе? Вину? Гниль? Я ведь предатель. Я – гнилой. Это так и есть, даже отрицать не буду. Я не имею права больше лежать здесь, быть с ней рядом. Я не имею права, но по-другому не могу…