Текст книги "Бывшие. Я не смог ее забыть (СИ)"

Автор книги: Ария Тес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Я просто хочу расставить точки над «i», чтобы не было неловкости. Это все, что мне нужно. Все…

Но когда я слышу, как Рома огрызается по громкой связи и говорит, что на личные встречи ходит только с женой…признаюсь, это дико неприятно. Обидно. И…кажется, я ревную. Немного, но ревную…

А когда я вижу Рому, то внутри все снова переворачивается. Как вчера и много лет назад...

Кажется, Кира все-таки была в чем-то права: возможно, этот разговор, как ходьба по тонкому льду и игра на острие ножа, потому что...у меня внутри все на дрожь, коленки подгибаются, а сердце снова шкалит...

Черт...

«Неприятно и…непонятно»

Лера

Моя начальница – это Сатана в юбке, серьезно! Иногда ее капризы дико выводят из себя. Например, однажды она вынудила меня переться через весь город по знаменитым московским пробкам за печеньем в ленту. ЗА ПЕЧЕНЬЕМ! В ЛЕНТУ, КАРЛ! На минуточку, можно было найти ее поближе, их же сейчас, как грибов после дождя, но нет! Мы выехали почти загород, а там, так как это был поздний вечер, нас чуть не ограбили! Чистый случай спас от необходимости заниматься с профессионалом по исключению психологической травмы, но это сейчас неважно. Просто, чтобы был понятен масштаб катастрофы…и было понятно, насколько я в смятении, раз совершенно не обращаю на очередной загон моей дорогой Светланы Юрьевны.

Вчерашний ужин прошел…откровенно странно. В чем было дело, я так и не поняла. Эмиль оказался вполне приятным мужчиной, который весь вечер шутил и был явно расположен к разговору, а Рома закрылся. Даже не так! Он запечатался на все замки, сидел, кивал только и редко улыбался.

Мне пришлось вывозить разговор одной, и это было дико сложно. Я рассчитывала, что жена Эмиля как-то поможет, но нет. Она сидела и ковырялась в тарелке, будто бы вообще не на этой планете находилась! Не знаю, может быть, они поссорились?

Ну, наверно, действительно поссорились. Мне, конечно, сложно понять, так как я все ссоры всегда оставляю за скобками деловых отношений. С другой стороны, меня этому научила Светлана Юрьевна, как и держать лицо, даже если секундой назад на тебя жестко наорали, обозвали тупой коровой, еще и обвинили в отсутствии вкуса. Не у всех была такая школа жизни, так что…наверно, в их семье это нормально. Вообще, нормально расстраиваться из-за нормальных вещей вроде ссоры с мужем.

И все-таки…не понравилась мне эта Кристина. Я не знаю почему. Какой-то дико неприятный осадок от ее взгляда и улыбки, который я не могу выбросить из головы.

Можно было бы скинуть это на уязвленное, женское самолюбие? В смысле, Кристина выглядит очень достойно. Высокая, с фигурой мечты и охренительными волосами. Они у нее пышные, как правильно поднятое тесто! Блестят и переливаются. Все это идет бонусом к симпатичному личику, и вот вам сумма всех слагаемых: рядом с такой женщиной ты всегда чувствуешь себя серой мышью.

Конечно, если бы я не прошла своей личной школы жизни. В виде Светланы Юрьевны.

Мой личный ад в шпильках от Лабутена не выглядит как женщина с обложки. Она не модель, и она несушенная вобла. Светлана Юрьевна – женщина в возрасте и теле, без лишнего, конечно, но и не по правилам модельного мира определенно. Этакая Мерил Стрип из «Дьявол носит Прада», только она у меня носит Диор и Шанель. Исключительно. Но тем выгоднее ее элегантность каждый раз подчеркивается и выносится в абсолют: да, у Светланы Юрьевны есть свои определенные минусы, как у человека и начальника, но вот чему она может научить, так это пониманию, что необязательно быть моделью, чтобы быть яркой. Самой яркой!

Рядом с ней все модели – серые мышки, которые готовы плясать под дудку своего кукловода, лишь бы он им улыбнулся. Спойлер: она не улыбается никогда. Ей не нравится никто. Единственное, что ты можешь получить – легкий кивок головы, который, поверьте, ценнее любого золота.

У меня на счету три таких кивка, если что. И я ими горжусь, как медалями за первое место в международной олимпиаде, если бы, конечно, я занималась спортом, а не имела две левые ноги.

Вздыхаю и прикрываю глаза.

Тогда в чем дело? Тоже непонятно. Этот ужин не идет у меня из головы, поэтому я не сильно переживаю, что моя чудная Светланочка послала меня за обедом под дождь в ее любимый ресторан. Вы спросите, почему нельзя было заказать доставку? А я вам скажу. Она заявила, что желтая форма курьеров вызывает у нее мигрень, и вот так. И вот делай что хочешь.

Выхожу из лифта, смотрю перед собой на панорамные окна и шумно выдыхаю. Там ливень – стеной! Взять бы машину? Но без вариантов. Пробки. А надо быстро. Значит, надо пешком.

Ха!

И я знаю, что получу по башке за то, что еда остыла. Сто процентов! Ну, куда же без этого, да?

Беру выдох на несколько секунд, а потом киваю самой себе и выбегаю на улицу. Капли бьют по телу нещадно, даже, я бы сказала, жестоко. Но кто мы?! Правильно! Закаленные в боях журналисты, которые нихрена не собираются сдаваться перед трудностями!

Я бегу, как ветер. Каблуки стучат по мостовой, одежда липнет к телу. Холодно. Зуб на зуб не попадает, и я трясусь, обнимая себя руками. Господи! Пусть мне воздастся рано или поздно за все мои мучения! Боже!

Ага, как же. Помните, я говорила, что моя жизнь – это не сказка, а комедия? В данный момент, даже трагикомедия по всем канонам...

На светофоре меня окатывает с головы до ног.

Я делаю резкий вздох, расставляю руки в стороны и замираю. Люди, смотревшие на меня, как на идиотку, теперь усмехаются, а у меня даже сил нет, чтобы оскалиться. Они-то в дождевиках, чего им, да?! Надеюсь, у меня не будет воспаления легких…

– Господи, девушка, я…

Резко поворачиваю голову на знакомый голос и застываю. Это же мой свекор!

Восторженно выдыхаю и сразу спешу к нему, протянув руки.

– Николай Петрович, родненький…

– Господи! Лера?!

– Здра-а-а-авствуйте.

Он пару раз моргает, но тут же трясет головой и берет меня под руку.

– Я даже спрашивать не буду…

Тихо смеюсь. Конечно, не будет. Будет! Просто когда я окажусь в тепле…

В салоне его машины хорошо и уютно, а еще очень вкусно пахнет. Я тут же тянусь и включаю себе подогрев, а когда он садится, то тут же получаю вполне разумный вопрос.

– Лера, скажи мне. Ты безумная, да?

– Я…там…нач-начальница.

– Что опять этой гарпии нужно?

Указываю пальцем перед собой.

– Р-ресторан. Пе-е-ро. Можете под-дкинуть?

Свекор тихо смеется, мотает головой, но заводит своего железного коня и кивает.

– Конечно, пристегнись.

Мы отъезжаем от точки встречи. Ехать совсем немного, всего один перекресток, но как же я благодарна судьбе, что его встретила! Дождь продолжает нещадно лупить, и бежать под ним мне совсем не хочется.

– Почему нельзя заказать доставку? В такую-то погоду! Не понимаю…

– У нее мигрень от желтого.

Николай Петрович резко смотрит на меня, а я смеюсь, прикрыв глаза…

– Знаю-знаю-знаю. Теперь я не кажусь такой уж безумной, да?

– Ну, как сказать?

– Как есть говорите.

– Меня всегда восхищала твоя преданность делу, но иногда это доходит до совершенно сумасшедшего и сумасбродного максимума.

Мы переглядываемся и теперь вместе тихо смеемся. Горит красный.

Мне нравится семья моего мужа, у меня с ними нет проблем и никогда не было. Несмотря на их состояние, когда-то давно Николай Петрович и Нина Николаевна были простыми людьми. Из народа. Возможно, они учились бы с моей мамой в школе, и если бы у моего папаша были мозги, он бы оказался не на кладбище, а ездил на похожей машине, но…мы имеем то, что имеем. Зато проблем с родственниками мужа по нулям. Они не снобы с высоким самомнением, а обычные люди. Очень приземленные, и когда увидели меня впервые, я сразу им понравилась. Думаю, в основном потому, что у меня не было высоких запросов и каприз. Да и вообще…я смотрела на Рому, как на Бога, с открытым ртом, а каждый родитель хочет, чтобы на его ребенка вторая половинка смотрела именно так.

Мы сошлись, притерлись, даже если и были какие-то расхождения во взглядах, а потом все. А потом стали семьей.

Поэтому я не чувствую неловкости, а очень даже наоборот. Бросаю взгляд на заднее сидение, потом перевожу его на Николая Петровича и улыбаюсь широко-широко.

– Вы, Николай Петрович, романтик?

– В смысле?

– Цветы. Хорошее шампанское. Дорогое украшение…напомните, сколько вам будет? Ну, с Ниной Николаевной?

Наконец, он понимает, к чему я клоню, и тихо смеется.

– Сорок четыре года.

– Топазовая свадьба…

– Посмотрела?

– Конечно. Я вам такой крутой подарок купила, на выходных буду ждать лиц, полных восторга!

Свекор улыбается, а у меня на душе теплеет… На самом деле, мы с Ромой поедем их поздравлять только через выходные, потому что они с Ниной Николаевной уезжают в романтическое путешествие на пароме. Как в юности. Это был главный критерий, когда мы с ней выбирали им путевки.

«Чтобы как в молодости было, Лерочка…» – она шептала, а я улыбалась.

Наверно, они оба стали мне вторыми родителями. Вот настолько мы близки. Нина Николаевна никогда меня не тюкала, а наоборот, всегда готова помочь и выслушать. Николай Петрович сильно помог моим младшим братьям поступить: одному на инженера, а второму в МВД. Потом они перевезли маму в столицу, а еще через пару лет сосватали их старому другу – Василию. Так моя мама наконец-то узнала, что такое быть счастливой рядом с мужчиной…Они женаты и живут в Германии. У него там бизнес.

– Приехали. Я тебя подожду.

– Ой, да ладно, не надо. Дождь почти прекратился и…

– Лера, угомони таланты, тебе еще внуков мне рожать. Топай.

Немного дергает внутри, но я киваю и не подаю вида, когда выскакиваю на улицу. Дети – это, наверно, единственная вещь, в которой мы друг друга не понимаем. Они очень хотят внуков, а мы с Ромой решили подождать. У меня и у него карьера в самом разгаре и…нет, я хочу детей. Правда. Очень-очень хочу, просто…мне нужно было немного времени. До тридцати, а тридцать как раз в этом году. Что ж. Не скажу, что я достигла того, чего хотела достичь, но…может быть, оно уже и неважно будет. Узнаем через четыре месяца, когда мне, собственно, и стунет тридцать.

Я захожу в шикарный ресторан. «Перо» открылся совсем недавно, но уже получил кучу положительных отзывов от многих блогеров и журналов, включая наш. Притом что очень показательно, Светланочка ходила сюда лично! И теперь да, это ее любимый ресторан. Потрясающее убранство из смеси дико сексуальной готики и современного искусства, а легкость и некий шарм залу придают прозрачные перегородки и много стекла.

Короче говоря, все как мы любим. Дорого-богато.

– Здравствуйте, – неуверенно начинает хостес, – У вас…заказан столик?

Полагаю, для «дорого-богато» я сейчас не котируюсь. Понимаю. Бросаю взгляд на себя в отражение зеркала, и что мне остается, кроме как посмеяться? Я похожа на мокрую курицу! Кошмар…

– Эм, нет. Не волнуйтесь, я не испорчу ваш антураж, – улыбаюсь и мотаю головой, – Мне заказ мой нужен. Для Светланы Юрьевны Стих.

Ее лицо вытягивается, и она понимающе кивает.

– Ясно-ясно…бежали от самого офиса?

– Меня спас Бэтмен. Скажите, что еда готова недавно? Умоляю…

– Ой, не волнуйтесь. Она пока вообще не готова. Вы можете подождать в зале, – указывает на столик в углу, – Может быть, вам чаю?

– А я успею?

– Сделаю все, что смогу.

Девушка подмигивает мне, а потом оборачивается и просит жестом подождать. Через мгновение у меня в руках есть белое полотенце и сочувствующая улыбка. Полагаю, она меня понимает. Наверно, тоже работала на чудовище…

Я тихо смеюсь и отхожу к столику. Достаю телефон, надо предупредить Николая…

Вдруг замираю. В боковое зрение мне бьет что-то до боли знакомое. Что-то, а точнее, кто-то, кого я никогда и ни с кем не спутаю: мой муж. Резко поднимаю глаза и застываю нахмурившись.

Полотенце падает из рук.

Это Рома! Он сидит в ресторане, куда ему не особо удобно ехать от его работы, и…улыбается. Он улыбается дико неприятно, колюще и обжигающе. Настолько, что у меня нутро скручивает в жгуты, ведь рядом с ним…женщина.

Я не вижу ее лица, но вижу ее высокую прическу, которая смутно знакома, только я понять не могу: где видела? Может быть, это какой-то его партнер? Да нет, бред же. Рома работает только с мужчинами. Тогда его ассистентка? Тоже хрень. У Любы черные, как смоль, волосы, а еще она обед, как личное время, всегда проводит со своим женихом. И можно было бы предположить, что она сменила прическу, а жених испарился, но…у меня не получается.

Мне не нравится его улыбка. Она какая-то…сука, тупая! И взгляд, лишенный разума…

Трясу головой, чтобы это развидеть, да не получается. Рома продолжает сидеть напротив незнакомки и неприятно улыбаться. А я злюсь.

Какого хрена?!

Решительной походкой от бедра иду в их сторону. Я не серая мышка, которая забьется в угол и будет сопли жевать. Если он вздумал творить какую-то хрень, я ему покажу, где раки зимуют!

Рома замечает меня раньше, чем я успеваю подойти, и его реакция меня дико бесит. Он пугается! Вскакивает, глазами хлопает. Растерян и напуган – плохой коктейль.

– Лера?!

– Я не помешала? – спрашиваю холодно.

Он сглатывает.

Боже, какой плохой коктейль…

– Ты что здесь делаешь? – тут же накидываю следующий вопрос, а потом опускаю глаза и замираю.

Это же Кристина! Жена Эмиля! Я не…какого черта?!

Хмурюсь и теряюсь теперь сама. У него…какие-то Шуры-муры с женой потенциального партнера? Какой бред. Этого быть не может! Рома не стал бы ставить под вопрос сделку, над которой так долго работать. Тогда…

– Лер, ты почему в таком виде? Ты же вся мокрая!

– Я… – растерянно перевожу на него взгляд, – Под дождь попала, пока шла за заказом для Сатаны и…это неважно! Что ты здесь делаешь?

– Да…заехал пообедать и…встретил Кристину.

Снова перевожу на нее взгляд. Она не выглядит, как типичная разлучница. Хлопает глазами, перебирает салфетку пальцами. Никакого тебе вызова, никакого: выкуси, сучка, твой муж теперь мой! Напротив. Она как будто бы не понимает в чем дело…

– Простите, – выпаливаю, – Не ожидала…увидеть вас и…в общем, я пойду.

Разворачиваюсь и сбегаю. Честно? Я все еще не вижу в ней никакого вызова, но меня…все равно что-то напрягает и не отпускает.

Какого черта он сидел здесь? БЫЛ ЗДЕСЬ? Это максимально НЕУДОБНАЯ локация для обеда. А улыбка? А взгляд? Мне же не показалось…

– Лера, подожди!

О боже, только не это.

Меня застали врасплох, но вместе с тем, я злюсь. Это уже плохой коктейль от меня в качестве бармена. Не хотелось бы наговорить глупостей, тем более что я сама не понимаю, что я видела. Зная Рому? Мне показалось. А сердце все равно стучит в горле, и как тут разберешься?…

– Лера!

– Мне надо ехать, Ром, прости. Поговорим вечером.

На ходу вырываю пакет с едой из рук у хостес, взглядом извиняюсь и ускоряюсь на выход. Измайлов не отпускает.

– Да стой ты! Там ливень! Лера, стой, я тебя отвезу!

– Твой отец меня ждет и…

– Что, блин?! Отец?! Да стой ты!

Наконец, ему удается ухватить меня за локоть и повернуть на себя, только я не смотрю в глаза. Просто не могу. Мне кажется, что что-то было не так, что я что-то видела и…господи, ну, я же не больная на всю голову! Или больная? Я ревную Рому периодами, и ревную сильно. Вдруг у меня просто с башкой проблемы? На фоне стресса?

А его рожа все равно перед глазами туда-сюда ходит…

– Лер, послушай… – Рома наклоняется и тихо шепчет, – Я не знаю, что ты подумала, но я…я встретил ее случайно, не хотелось быть невежливым и…Лер, посмотри на меня.

Я поднимаю глаза, а будто жгусь всем телом, и сразу его прячу. Почему-то мне в моменте дико страшно…

– Ром, я все понимаю, – выталкиваю из себя слова, в которые…не верю? Не могу разобраться… – Но мне надо идти.

– Я тебя отвезу.

– Я же сказала…

– Я тебя отвезу, – давит голосом, оборачивается и кивает, – Подожди меня здесь. Надо попрощаться и забрать вещи.

Я киваю. Мне хочется, чтобы он пошел со мной? Почему-то в моменте просто дико! Я начинаю задыхаться, ведь…у меня его как будто бы забирают, но что за глупости? Она жена его потенциального партнера, а не какая-то девка. Зачем ей мой муж, если у нее есть ее собственный?! Тем более такой. Эмиль красивый мужчина. Высокий, с широким разворотом плеч и руками пианиста. У него длинные пальцы, на ладонях канаты вен. Наверно, он выглядит очень круто без смокинга…и от таких мужчин не уходят! Просто…зачем? Бред какой-то. Нет, мой Рома тоже огонь, первый сорт, но…зачем?! Это же дуристика!

Трясу головой, но не могу сдержаться и поднимаю глаза. Рома быстро говорит что-то Кристине, кидает на стол пятитысячную купюру и уходит, кивнув головой на прощание. Холодно.

Значит, мне показалось?...

– Опа, а ты что здесь делаешь, орел? – пожав руку сыну, спрашивает Николай Петрович.

Я изучаю носки своих туфель, стоя подмышкой у мужа.

– У тебя хотел спросить то же самое.

– Ездил за подарком для матери.

– У меня была встреча, которая сорвалась.

Свекор молчит пару мгновений, от который я ежусь. Он ему не верит? И почему я об этом думаю?

Господи, прекрати!

– Извините, но… – откашливаюсь и делаю шаг назад, – Но мне нужно ехать и…

– Да-да, конечно. Сейчас. Пап, поговорим на выходных, ладно? Маме привет.

– Давай, сына. Лера, не шали больше!

Николай Петрович пару раз трясет указательным пальцем, и я всегда поддерживаю его шутку своей ответной, но не сейчас. Настроение упало ниже плинтуса, и почему-то дико хочется рыдать…

Мы молчим всю дорогу до офиса. Я чувствую дикое давление, от которого не могу вздохнуть и…боже…да что происходит?!

– Лер, малыш, посмотри на меня…

Хмуро изучая свои пальцы, я совсем этого не хочу, но…у меня нет адекватных причин даже на скандал. Поэтому я смотрю.

Рома больше не выглядит виноватым, напуганным или растерянным. Скорее, он расстроен. Почему?…

– Ты же понимаешь, что это ничего не значит?

– Я ничего не говорила.

– Я хорошо знаю женщину, на которой женился, Лер. Тебе не понравилось, что я с ней обедал. Но это, правда, вышло случайно. У меня была встреча в этом районе, она слетела. Я хотел зайти и быстро пообедать, а потом снова поехать в офис, когда ее встретил. Ну, малыш. Ты же понимаешь, что ревновать не к чему? Она просто жена моего потенциального партнера.

Я неопределенно веду плечами, тогда он улыбается и тянет меня на себя. Обнимает, ласково гладит по плечам в своем пиджаке, шепчет глупости.

А у меня внутри протест.

И вопросы, которые кажутся логичными, но почему-то пугающими и неуместными одновременно.

Почему ты не позвонил мне, чтобы пообедать вместе?

Почему ты выглядел так, будто бы я тебя застукала за чем-то предосудительным?

И почему, твою мать, вчера ты сидел, как напряженная до упора пружина, а сегодня улыбался и говорил с ней так, будто бы знаешь всю жизнь? Будто бы вам есть что обсуждать?

Почему, Рома?...

Я их все давлю. Закатывать истерику из-за бреда – это прикольно только в теории. Когда ты замужем и знаешь своего мужа, нужно понимать, в какой момент этот теоретический прикол уместен, а когда нет. Сейчас второй вариант, потому что я знаю своего Рому. Во-первых, для него все эти шашни в темноте – грязь и гадость. Во-вторых, даже если бес в ребро, то вряд ли он стал бы мутить эти шашни с женой такого важного партнера. Это просто не про Рому, а я? Наверно, мне все-таки показалось.

Да, мне показалось. Выдыхай…

«Ты мне соврал!»

Лера; две недели спустя

От смеха и улыбок в нашем доме ничего как будто бы не осталось, и на меня это дико давит. Я стою перед зеркалом и раз, наверно, миллионный провожу по волосам расческой.

Дико нервничаю.

Тот инцидент мне так и не удалось отпустить. Я как будто бы чувствую ложь и ничего не могу с этим сделать. Даже встреча семьями на выходных не помогла……Эмиль с Ромой нормально общались, мы жарили шашлыки, и мне казалось…нет, я была уверена, что все должно было встать на правильные рельсы! Но! Все как будто стало только хуже…

После тех совместных выходных Рома ходит злой и отстраненный. Мы почти не разговариваем, и у нас не было близости. Две недели. Это много…

В груди растет неприятное предчувствие, а страх покалывает пальцы. Я стараюсь держаться, потому что у меня по-прежнему нет оснований закатывать скандал! Просто на пустом месте? Бред! Тем более, сегодня вернулись его родители, и мы собираемся поздравлять их с годовщиной.

Едем в тишине. Рома пару раз ругается матом, когда его подрезают, и я удивленно смотрю на него, но мне страшно это как-то комментировать.

От уверенной в себе женщины словно не осталось и следа. Я не могу понять, что меня так тянет и грузит в разные стороны, он тоже ничего не торопится объяснить. Я не выдержала прошлой ночью, когда он в который раз сослался на усталость и отвернулся спать. Все-таки спросила, и в ответ получила жесткое и грубое:

– Я устал, твою мать! И да, так бывает!

Потом схватил подушку и ушел спать в другую комнату. Даже ответить мне не дал, только промямлить…

Да я и не могла ответить. За последние две недели у меня в душе все столько раз успело перевернуться, но главное – я постоянно чувствую себя, как на плахе! Будто бы над головой висит топор, и не вздохнуть, ни моргнуть, ни пошевелиться.

Что происходит?! Рома, что происходит?!

Мы останавливаемся рядом с домом его родителей. Я снова молчу. Мне кажется это логичным – молчать, ведь давить на мужчину сейчас, когда он явно находится в своих проблемах? Это не самое логичное, что может сделать женщина. Возможно, у него на работе какая-то хрень, а я тут буду…что? Говорить про Кристину? Бред. Нет, это точно бред! Я видела их с Эмилем вместе. Он ее любит, очень сильно любит, и какой смысл тогда? Зачем ей мой муж, когда уже есть один, но свой, родной? Тупость.

Прекращай.

Прекратить не получается. Я почему-то снова и снова возвращаюсь мыслями именно к ней, и это давит. Дышать все сложнее…

Совсем не по-настоящему радуюсь, когда родители Ромы открывают мой подарок, хотя я очень долго его выбирала. Это парные часы, инкрустированные топазами с очень красивой, трогательной гравировкой:

Пусть все время мира будет принадлежать вам всегда.

Ну, мне так кажется, по крайней мере. Судя по тому, что Нина Николаевна расплакалась, ей тоже. Но Рома цедит второй стакан виски и не смотрит в мою сторону. Я будто бы больше не чувствую его поддержки, а между нами глубокая пропасть…

Холодно и одиноко.

Я силюсь улыбнуться, хотя на самом деле хочется рыдать. От непонимания и страха, что я чего-то не знаю. Но чего? Это от меня ускользает…

– Так, девочки, – наконец, устав вытягивать разговор, произносит Николай Петрович, – Мы вас оставим ненадолго. Хочу поговорить про дела на фирме, а вы…Нина, покажи Лерочке фотографии, хорошо?

Я достаточно знаю своего свекра, чтобы понимать, что ему ситуация совсем не по душе. И нет, дело не в бизнесе, он тоже заметил, что Рома ведет себя странно и отчужденно. Надеюсь, какие бы проблемы его не волновали, а после их разговора, я почувствую, что можно будет вступить и мне. Пока этого нет. Пока я на другой стороне пропасти…

Нина Николаевна во всем поддерживает мужа. Она кивает, берет меня под руку и уводит в малую гостиную, увлекая в разговор. Слава богу, никаких вопросов про наши отношения внутри семьи, не звучат. Свекровь рассказывает наперебой о своих впечатлениях после романтического уэкенда, а потом указывает на гору фотографий и альбомов на столе.

– Сейчас я тебе все покажу. Извини за беспорядок, хорошо? Хочу оформить альбом по случаю нашей годовщины и…ну, достала остальные, чтобы вспомнить, как я это тогда делала. Когда увлекалась скрапбукингом.

Издаю тихий смешок и киваю.

– Хотите, я вам помогу?

– Правда?

– Ну да, мне несложно. Тем более, есть опыт. Раз я иногда проверяю верстку журнала, то и с этим делом справлюсь.

Это правда, и я даже хочу сделать что-то, что отвлечет меня от густых, рвущих на части мыслей. Когда работаешь руками, всегда так и получается – ты отвлекаешься…монотонная работа убивает страхи.

В теории, конечно же.

– Ой, я буду так рада! Садись скорее…сейчас…сейчас я покажу тебе альбом, который хочу взять за основу.

Она лезет в стопку, а я вздыхаю и перевожу взгляд на другую. Бездумно беру с самого верха один. Зеленый, мягкий, кожаный. Да-а-а…Нина Николаевна действительно раньше очень увлекалась скрапбукингом. Никогда я еще не видела таких красивых альбомов, да и вообще физический альбом в последний раз держала в руках…не знаю, лет сто назад? Примерно, да.

Открываю и сразу попадаю на забавный снимок, с которого на меня смотрит Святая Троица: Рома, Сережа и Дима. Лучшие друзья с пеленок.

Я хорошо их знаю. Дима занимается инвестициями и склонил в свою сторону моего младшего брата Славу. Он еле закончил инженерный, за что Димка получил по башке, но сейчас у Славки все хорошо. Пусть Дима и охламон, но в качестве наставника и учителя оказался очень даже ответственным.

Сережа занимается клубным бизнесом. Он очень структурный, кстати, то есть ближе к «ответственному», наверно, поэтому занимается он клубами очень успешно. Там ведь как? Главное, не уступать блажи и не давать себе поблажек. То есть, с холодным расчетом, а не с горящим сердцем по всем танцполам. Надо держать себя в руках, и у него это отлично получается.

Но тогда…они были просто молодыми парнями. Дурными и веселыми. Вон у Димки на башке колготки…конечно, он как был дураком, так им и остался.

Я улыбаюсь, это замечает Нина Николаевна и улыбается в ответ, заглянув мне через плечо.

– Ой, это они дурачились в летнем лагере.

Киваю и переворачиваю страницу. На нем Рома стоит весь чумазый, улыбается широко и держит разводной ключ рядом с лицом. На вид ему лет пятнадцать.

– А это они с Колей перебирали старую пятерку.

– Пятерку?

– Угу. Он учил его ценить деньги и труд.

Киваю пару раз. О том, что Рому не воспитывали в «сладких» условиях, я знаю. Можно сказать, к нему всегда относились строго, чтобы сделать из него человека, а не кусок непонятно чего. Мне это нравилось…

Снова переворачиваю страницу. Уже первое сентября. Дураки дерутся букетами…

Из груди рвется смешок, Нина Николаевна кивает.

– Да. Тут комментарии излишние…

– Это точно.

Снова переворачиваю страницу. Школьные годы…Я видела этот альбом очень-очень давно, а может быть, не видела вовсе. Уже не помню. Когда Рома привел меня к себе домой, свекровь точно показывала мне фотографии, просто какие именно? Их было миллион.

Еще одна страница. Я медленно скольжу взглядам по снимкам, а потом вдруг застываю. На одном. С него на меня смотрит счастливый до безумия Рома. Обнимая девушку…

Нет, я не сумасшедшая, если что. Я понимаю, что у всех есть прошлое, и у меня оно когда-то тоже было. Но! Проблема не в этом. Проблема в том, что я знаю эту…эту…

– Кто это? – еле слышно шепчу, указывая на Кристину.

Свекровь морщится.

У меня сразу в голове галочка: отношения были плохими, либо закончились плохо. Ясно.

– Ой, это Кристинка. Первая девушка Ромы.

Она отмахивается, а я бледнею. Значит, не показалось. Не показалось! А еще и закончилось плохо, или было что-то плохое и…

– Вы… – откашливаюсь, когда голос падает вниз, – Вы так отреагировали…там плохое что-то было?

– Да нет, обычная история. Ее отец военный, перевели в Москву, они и закрутили. Встречались где-то полгода.

– Но вы поморщились.

– Просто потом его снова перевели, она уехала, и там уж нач... Лер? Ты почему побледнела?

Я часто моргаю, чтобы не заплакать. Полгода? Они встречались полгода, а он…он…

Просто, блядь, жена моего партнера?!

– Лер, ну ты чего? – тихо, но нервно смеется Нина Николаевна, берется за край альбома и тянет на себя, – Это давно было. Просто первая влюбленность, ничего серьезного.

Ага, сука, конечно!

Выхожу из себя и резко дергаю альбом на себя. В комнате повисает дикая тишина. Я даже слышу, кажется, как тикают мои подарочные часы в коробке из дерева! Вот насколько она оглушающая…

Чувствую на себе обеспокоенный взгляд. Знаю, что должна вести себя адекватно и ровно, но что-то внутри рвется.

Взгляд его дебильный! Улыбочка! Сука-сука-сука!!!

Резко вскакиваю.

– Лер, ты…чего?

Ничего не говорю и разворачиваюсь на выход, прижимая альбом к груди. Нина Николаевна спешит за мной следом. Она выкрикивает мое имя, просит остановиться, но меня сейчас ничего не остановит.

Пара поворотов, лестничный пролет, который я преодолеваю за секунду, дверь, которую я выношу с ноги.

Рома резко оборачивается. Его отца я не вижу, хотя и знаю, что он тоже тут. Просто я ничего не вижу, кроме этого куска мудака, который смотрел мне в глаза и врал! Сука!

– Лера?! Ты чего?!

Часто дышу. Перед глазами скачут красные мушки. Так хочется врезать ему…боже! Я так хочу ему врезать, но заталкиваю это желание поглубже, зато на свет выталкиваю другое:

– Ты мне соврал.

– Ч-что?

– Вот что!

На пол летит альбом, открытый на той самой злосчастной странице. С нее на нас всех смотрит пара влюбленных лжецов.

И я смотрю на него, как на лжеца. И рядом быть не хочу совсем.

– Я уезжаю, – хрипло говорю, отступаю на шаг, мотая головой, – Видеть тебя не желаю, говнюк.

Рома; за пару минут до этого

Отец заводит меня в свой кабинет, и это всегда означает одно: у нас будет серьезный разговор, который совсем не касается бизнеса.

Я знаю.

И знаю, что он знает…

– Так, Рома, объяснись.

– По поводу?

Хмыкает.

– Ты прекрасно знаешь. Почему Лера ходит, как в воду опущенная, а ты цедишь второй стакан виски подряд? Вы поссорились?

Сука.

Я не хочу отвечать на эти вопросы. Меня и без того на части всю неделю, после гребаных выходных…а теперь еще перед отцом? Я в глаза жене не могу посмотреть, и как это объяснить?! Он НЕ поймет. Я сам себя не понимаю…какого черта это было?! Что я натворил?! Сука-сука-сука!

Тру глаза основаниями ладоней, а если честно, то откровенно тяну время, но…отец умеет огорошить.

– Это связано как-то с Кристиной?

Резко отнимаю руки от лица и смотрю ему в глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Я не дурак. Видел Леру возле ресторана и заподозрил, что что-то не так там пошло. Постоял, посмотрел. И представь себе мое удивление, когда я увидел ее! Эту гребаную девку!

Щетинюсь.

– Не называй ее так.

– Не называй ее так?! НЕ НАЗЫВАЙ ЕЕ ТАК?! Рома, ты в своем уме вообще?! Опять, да?!

Блядь.

Прикрываю глаза и мотаю головой.

– Нет…

Повисает пауза. Мы оба знаем, что я вру? Но опять ли я? Нет. Я просто…мудак, пап. Я просто мудак…

– Рома, сынок, – отец тяжело вздыхает и делает на меня шаг, – Я понимаю, что ты мог взбудоражиться, когда увидел ее. Девушку из прошлого, но…сын, не путай этот мираж с настоящими чувствами, я тебя умоляю.

Поздно.

Уже слишком поздно…

Поднимаю на него глаза, и отец замирает. Он за секунду все понимает… хмурится и отступает обратно к столу. Шепчет…

– Черт, Рома, что ты наделал?

А я говорю наконец-то правду.

– Я не знаю, как это получилось.

Отец молчит. Я вижу, как венка на его лбу вздувается, как он краснеет, как в его глазах появляется разочарование товарняком следом за злостью и непониманием.