Текст книги "Бывшие. Я не смог ее забыть (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
– Ты...ты не знаешь, как так получилось?!
– Накрыло. Я себя не контролировал, отец. Я…блядь, не знаю, что это было.
Папа еще пару раз моргает. А потом взрывается.
– Тебе сколько лет, сука ты такая! Что значит, ты себя не контролировал?!
– То и значит.
Я не кричу в ответ. Я просто рад, что могу кому-то рассказать…Мне было тяжело прятать, но я рад…рад, что могу сбросить этот груз.
Дышать легче.
Я сделал это. Я изменил своей жене…
– Ты феерический долбоеб, – киваю.
– Знаю.
– Ты понимаешь, что ты сделал?
– Да.
– Ты осознаешь, что Лера этого терпеть не станет? Осознаешь, что в тот момент, когда ты это сделал, ты ее потерял?
Сердце моментально сжимается. Как и кулаки. Я резко подаюсь вперед и рычу.
– Не будет этого! Она…
– Что «она», Рома?! Что?! Простит тебя?! Поймет?! Услышит вот эту вот хуйню про «я не знаю, как это получилось», и такая: ну, ладно.
Каждое слово папа выплевывает. Он злится дико. Он разочарован. Конечно, я знал, что так будет, и хотел этой злости и разочарования. Потому что заслужил. Я мразь и подонок, но я…я не планировал этого. Я думал, что справлюсь…
Не оправдание. Не котируется. Полное дерьмо! А как есть. Я этого не хотел, но сделал, потому что в тот момент не смог сдержаться. Меня перемкнуло…
Отец взмахивает рукой и долго смотрит мне в глаза.
– И ради чего, сын? – говорит на этот раз тихо и горько, – Ради химеры?
– Я не…
– Ты думаешь, что вы будете вместе, да?
– Нет! Я не планирую уходить от Леры и…
– А кто тебя спросит? Когда она узнает...
– Она не узнает.
– Замечательно. Врать вздумал?
– Что ты от меня хочешь?! – выхожу из себя и дергаюсь.
В груди сердце сильнее сжимается.
– Я люблю Леру, просто…там все по-другому.
– Конечно, по-другому, сын. Там дурость, а это реальность. Дурость хороша фантазиями о чем-то ином, но по факту, ты уж меня извини, только конченный мудак меняет такую женщину, как Лера, на гребаное ничто! А твоя эта девка – ничто! Еще тогда было ясно, что ей нужно, чтобы ты каждый день ради нее Пушкина убивал! А Лера – достойная женщина! Она рядом будет с тобой, даже если ты подыхать будешь! В безденежье будешь! В болезни! Она будет рядом! Ты это понимаешь?!
– Я все это знаю!
– Знаешь?! Ты знаешь?! Тогда какого черта! Или что?! Кристина тоже такая?! Ага, конечно! Ты тогда долбоебом был мелким, и я тебе скидку на это сделал, но сейчас! Я думал, что сейчас ты поумнел и вырос из иллюзий, а по факту ты вырос только из своих варенок! Костюмы носишь, умным кажешься, но где этот ум, когда он был нужен?! Что ты творишь?! А?! Так ты Лере платишь за любовь и преданность?! Враньем и предательством?!
Я морщусь.
– Я ее не предавал.
– А как это называется, сука?!
– Я просто…я не сдержался и ошибся.
– Хотел бы я посмотреть, как она тебе ответит на этот бред, когда узнает.
– Она не узнает!
– Рома-Рома-Рома…все тайное всегда становится явным.
– Этого больше не повториться…
– Ты уверен?
Не успеваю ответить. Дверь в кабинет выносит с ноги…моя Лера. Я резко оборачиваюсь и застываю. Страх сцепляет всего меня до последней запятой. Она слышала разговор? Сколько она слышала? Ведь Лера смотрит на меня так, как никогда раньше не смотрела…
Она знает.
Она все знает.
И у меня перед глазами проносится миг, когда я облажался и разорвал свою размеренную, спокойную жизнь на кусочки…
«Что я сделал?…»
Рома; прошлые выходные
Тот разговор в ресторане вышел странным. Я чувствовал легкость, расслабление. Мне было хорошо и приятно, а еще жесткая ностальгия накатила…
Слегка мотаю головой, выключаю поворотник и бросаю взгляд на Леру. Она притихла с того момента, как застукала меня в ресторане с Кристиной.
Аргумент «ничего не было» не очень-то помогает. Я ей соврал, и мне это не нравится.
Кладу руку на ее колено и слегка сжимаю. Лера переводит на меня взгляд и слабо улыбается. Она волнуется. Никогда в этом не признается, но у нее не получилось отпустить ситуацию, как бы я ни старался доказать ей, что это ничего не значило.
Это действительно ничего не значило. Да, мы посидели и поболтали о прошлом. Да, вспомнили. И да, это было приятно, но все осталось в прошлом. У меня есть Лера. Я ее люблю.
– Эй, ну ты чего притихла?
Неопределенно ведет плечами, теребя лепестки красивых, ярких цветов, которые она заказала для этого вечера.
Эмиль позвонил мне в четверг и предложил отдохнуть вместе, чтобы наладить связи покрепче.
«У нас дом за городом. Баня, шашлык…что лучше всего сблизит двух потенциальных партнеров?»
Я не хотел соглашаться, с другой стороны, я все осознал, и почему бы нет? Тем более, мне хотелось доказать Лере, что между нами с Кристиной ничего нет. Согласился. Переживаю? Нет. Я больше волнуюсь за жену, которая прячет от меня глаза и о чем-то думает постоянно.
Останавливаюсь перед воротами и поворачиваю голову к Лере.
– Малыш, пожалуйста. Прекрати себя накручивать. Это действительно была случайность и…
– Я уже это слышала и верю тебе.
– Тогда почему ты все время в своих мыслях?
Она жмет плечами. Ворота открываются, я вздыхаю и заезжаю на территорию.
Большой, красивый дом в современном стиле из добротного дерева. Ухоженная территория. И хозяева, которые встречают нас на пороге. Эмиль обнимает Кристину одной рукой, машет второй. Что я чувствую? Да ничего. Меня снова больше беспокоит Лера.
Хотя она немного оживляется, когда их видит. Словно эта картинка счастливой семьи заставляет ее дойти до каких-то результатов в ее голове, которые полностью удовлетворяют. Да, действительно. Все выглядит нормально: Кристина счастлива с Эмилем, а у меня есть ты. Глупо ревновать, мы встретились случайно. Такое случается. И когда я вижу на губах жены легкую улыбку, у меня с сердца падает огромный камень.
Она поверила.
Выходим, здороваемся. Потом все, как по накатанной. То есть, хорошо. Сначала Эмиль показывает нам дом, дальше мы жарим шашлыки, а после уходим с ним в баню. Парит он жестко, мне ведет голову и давит от жары в груди. Но хорошо. Расслабляет…
О многом успеваем поговорить, посмеяться. Он хороший мужик, но я все время волнуюсь о том, что там и как у Леры? Немного стремно оставлять ее с Кристиной, хотя она и сказала, что не хочет, чтобы муж знал о наших отношениях. Значит, вряд ли что-то скажет и моей жене. Да и зачем? Она ясно дала понять, как относится к нашему прошлому.
– Это уже неважно, – тихо сказала она тогда в ресторане и улыбнулась слабо, – Двадцать лет прошло и…давай не будет поднимать эту тему? И давай не будем больше сидеть и обтекать, ладно? Это выглядит странно. Было и было.
Я согласился. Резон имел место. Мы – это призраки прошлого. Люди, которых когда-то что-то связывало, а сейчас…уже другие жизни. Они не пересекаются.
Выхожу из бани глубоким вечером, а когда мы с Эмилем заходим в дом, Кристина говорит, что Лера ушла спать.
Я поднимаюсь за ней. Нахожу жену в кровати. Она переоделась в свою короткую, соблазнительную футболочку и улеглась на бочок. По телеку идет какая-то хрень, оставляя на ней синие тени.
Ложусь рядом, обнимаю ее. Лера ненавидит баню, поэтому я даже предлагать ей не буду «легко попариться попозже, когда все немного остынет». Не пойдет.
– Малыш, ты чего ушла так рано?
– От вина голова разболелась, – слабо улыбается.
Жаль, конечно. Я бы хотел снять с нее эту футболочку, ну, да ладно. Киваю и обнимаю покрепче, а после десяти минут засыпаю глубоко и хорошо. Так действует свежий воздух и горячий пар. Всегда.
Просыпаюсь неожиданно, от взрыва на экране. Черт возьми! Забыл поставить таймер. Лера крепко спит. Я аккуратно достаю руку из-под ее головы, тянусь за пультом, выключаю телевизор. Комната погружается в темноту. Хорошо. Сейчас только проверю почту и тоже лягу.
Щупаю тумбочку, но телефона нет. С-с-сука! Забыл его в бане. Да чтоб тебя!
Оно мне надо? Не особо, конечно, но просто по привычке и вообще. Лучше держать руку на пульсе.
Встаю тихо и покидаю спальню. Пока иду, зеваю. Дом опустил и погрузился в тишину. Наверно, Эмиль и Кристина уже спят. Я чувствую совсем легкий укол ревности, но сразу морщусь и отметаю эти мысли. Гораздо проще стало, когда я перестал видеть в ней свою девушку, а начал чужую жену.
Да, так проще.
Сбегаю по ступенькам, выхожу на улицу. Холодный ветерок обдувает, я ежусь и спускаюсь на каменную тропинку. Снова зеваю, пока иду.
Оно тебе надо? Нет, ну так, чисто по привычки.
Захожу в баню. Она еще не до конца остыла. Здесь хорошо, пахнет елью и приятным шампунем. Не помню такого, ну, да похер. Я не все баночки проверял. На столе по-прежнему стоит водка и две стопки. Мед, закуска. Короче, все как надо. И конечно же, лежит мой телефон.
Подхожу, стягиваю его, и в этот момент дверь парилки открывается.
Резко поворачиваюсь.
Сердце пропускает пару ударов.
Кристина с мокрыми волосами и в одном полотенце появляется в облаке густого пара. Мы оба замираем.
По телу опять ток. Воспоминания долбят. Сердце стучит, как бешеное.
Сука, че ты творишь?! Отвернись! Она не твоя больше, она чужая жена!
Резко опускаю глаза и мотаю головой.
– Прости, я…забыл телефон. Прости.
Поворачиваюсь, чтобы уйти, но в спину вдруг летит вопрос.
– Почему ты мне не звонил?
Застываю.
Слышу, как часто и хрипло она дышит.
Поворачиваюсь.
Зачем?! Зачем ты это делаешь?! И зачем она это спрашивает?! Мы же договорились не рыться!
– Я звонил.
Кристина смотрит на меня с вызовом, крепко сжимая узел на своем полотенце.
– Ни хрена подобного. Ты прекратил звонить через год. Почему?
Бле-е-е-а…
У нее начинает дрожать подбородок. Меня всего изнутри поджимает, и сердце рвется еще сильнее…
– Ты обещал мне звонить, но не звонил, – повторяет она уверенно, стирая слезы с щек, – Ты обещал!
– И я звонил тебе целый год, а потом ты просто перестала брать трубку!
– Что?
– Я звонил! – повышаю голос, но сразу роняю его до глухого шепота, – Но ты перестала отвечать. Потом и я перестал звонить.
Мы молча смотрим друг на друга. Она хмурится, пытается понять. А я…я уплываю.
Снова все, как прежде.
И все мои слова и уверения – пустой звук. Они кажутся ненастоящими, фальшивыми. Или не моими. Или их вообще словно не было! Потому что меня как будто бы в прошлое с головой! А все остальное – ширма, словно бы сон. Далекий-далекий сон... Какая чужая жена?! Ну, какая?!
Как будто бы дурман…
Я не помню, как оказываюсь рядом с ней. Меня тянет, и это невозможно контролировать. Я хватаю ее за щеки и целую, Кристина сразу льнет ко мне, и это окончательный провал.
Полотенце – на пол. Моя футболка, штаны – на пол. Я подхватываю ее на руки, грубо прижимаю к стене. Мои руки сжимают ее грудь, и на вкус она, как вишня. Прямо из прошлого…
Жадно всасываю соски, она стонет. Выгибается сильнее. Кусаю – ее тело покрывается мурашками. У меня стоит так жестко, что бьет в голову.
Я проникаю в нее одним глубоким толчком.
Мы стонем в унисон. Кристина вонзает ногти мне в спину, и я откидываю голову назад. В голову бьет еще сильнее. Рычу, ускоряю фрикции, и внутри нее так хорошо...так тесно, влажно, горячо. Она шепчет что-то на ухо, она моя. Ее губы скользят по коже, мои в ответ по ее. Запах...от нее так вкусно пахнет...
Одной рукой скидываю со столика рядом какие-то банки. Они эхом разбиваются в моем черепе, но все топится огнем. Я укладываю на него Кристину. Провожу ладонями по телу, сжимаю грудь. Она снова выгибает спину, и ее ресницы снова дрожат так, как ни у кого не дрожали.
– Сильнее...
Подаюсь бедрами, ударяюсь о ее. Сильно. До конца. Я проникаю в нее до конца, пристально слежу за гребаными ресницами, провожу большим пальцем по губам. Сносит, когда она приоткрывает рот, облизывая фалангу, и втягивает его внутрь.
Возбуждение взрывом сносит все.
И в этом нет разума, нет памяти, нет обязательств. Просто дикое притяжение, которое невозможно контролировать…
Сейчас
Пару раз моргаю.
Я не знаю до сих пор, что это было тогда, но знаю и хорошо помню, как сложно было вернуться к жене в постель. И не потому, что я хотел остаться с Кристиной. Нет. Я не хотел больше никогда ее видеть, ведь сразу после того, как я кончил, меня окатил такой дикий стыд, что хоть вешайся.
Я долго смотрел в потолок. Я не мог заснуть, а Лера повернулась во сне, и как котенок, подлезла поближе, свернулась калачиком…и все. Реально. Это было похоже на выстрел в голову.
Я не могу смотреть ей в глаза, и, наверно, сейчас первый раз, когда я действительно делаю это после того, что случилось.
Прости меня.
Но мне так дико, так малодушно страшно, что ты все знаешь. Потому что я не готов терять! Не готов! Это была ошибка. Я не собираюсь ее повторять. Я никогда! Слышишь?! Никогда ее не повторю!
Пожалуйста, пусть ты ничего не знаешь…
– Ты мне соврал! – заявляет Лера, пылая праведным гневом.
Кажется, я что-то отвечаю, но не уверен. У меня сердце колотится так быстро, будто бы сейчас лопнет. От перенапряжения.
На пол летит альбом. Оттуда на меня смотрит счастливый, пятнадцатилетний мальчишка, который когда-то впервые влюбился. Я больше действительно не он. Я уже давно другой человек, но отголоски меня ослепили.
Прости меня.
– Я уезжаю, – отрезает Лера, – Видеть тебя не могу, говнюк.
Нет-нет-нет!
Она не дает и слова сказать, разворачивается и вылетает из кабинета.
– Лера, стой!
Я перескакиваю через кресло и бегу за ней. Блядь-блядь-блядь! Сука!!!
– Лера! – хватаю ее за руку и дергаю на себя.
– Пусти меня, мудак! Отпусти!
– Да подожди ты! Пожалуйста!
– Просто жена?!
В меня летит пощечина.
– Да?! ПРОСТО ЖЕНА?!
– Я…
– Заткнись!
Еще одна пощечина.
– Закрой свой рот! Ты меня обманул! И что это тогда было, а?! Встреча старых друзей?! Вспомнил, да?! Как ее любил, и накрыло, и полетел?! Сволочь! Ты просто УРОД!
Лера кричит. Ругается. Она в ярости, на которую она имеет право, как и уйти тоже, но…я не могу ее отпустить.
– Лера, господи, подожди! Дай мне сказать!
– Я не желаю тебя слушать! – орет, но мне плевать.
Я сгребаю ее в охапку и молча сношу все удары, а сам понимаю, что…сука, если она узнает, она никогда меня не простит.
Если она узнает правду, она не простит…
Я ее потеряю…
***
Я не знаю, как мне удается ее успокоить и затащить в гостевую комнату. Я не помню, что говорю ей. Этого достаточно? Нет, этого чертовски мало, но…у меня губы жжет от каждого лживого слова.
Она ничего для меня не значит уже давно.
Это было сто лет назад!
Теперь она действительно просто жена моего потенциального партнера.
Так много лжи…я за всю жизнь столько не врал, сколько вру сейчас. Но! Я понимаю, что иначе не могу. Что я ей скажу? Отец был прав, меня ничего не оправдает.
Блядь, что я сделал?…
Как засыпаю – не помню, но как просыпаюсь – да. Леры рядом со мной нет, и это дико пугает. Я вскакиваю и озираюсь, но сразу немного успокаиваюсь, когда вижу ее в кресле. Лера сидит у окна, подтянув к груди коленки. Голову опустила на них, смотрит в окно.
А мне опять страшно.
Такой скандал после того, что она узнала? Что будет, если она узнает больше?…
Ты ее потеряешь…
С-с-с-ука…
Тру глаза, потом встаю и подхожу к ней.
– Лер, почему ты не спишь?
– Тогда в ресторане, – спрашивает хрипло и тихо, глаз на меня не поднимает, – Ты смотрел на нее…
– Лер…
Не произноси этого. Я не хочу слышать и знать, что ты увидела. Не надо…
Лера пару мгновений молчит, но потом поднимает на меня взгляд, в котором я вижу решительность, смешанную со страхом.
Она задаст этот вопрос. Ее ничего не остановит, даже потенциальный разрыв всех атомных бомб внутри души разом.
– Ты понял, что у тебя есть к ней чувства?
С-с-сука…
Сука! Сука! Сука!
Все нутро покрывается колючими мурашками. Меня тошнит от себя, и я молчу, а она добавляет еще тише.
– Скажи мне правду, Рома. Думаю, я ее заслужила.
Блядь…
Я почти готов сказать правду, но в этом уравнении важнее всего слово «почти».
Опускаюсь перед ней на колени, обнимаю за бедра и прижимаюсь лбом к ее ножкам. Шепчу…
– Нет, Лера. Просто было забавно поболтать после стольких лет, и ты видела это. Я не видел ее двадцать лет, и...
– Почему тогда ты мне не сказал о том, кто она на самом деле?
– Я не знаю, – это правда.
Я не знаю, почему я смолчал. Мне стало страшно? От того, что подкинуло? Почему я смолчал?! Все было бы гораздо проще, если бы я рассказал сразу. Но как бы она это восприняла? Дело в контракте? Дело в Эмиле? В чем было дело?! С-с-сука...
– Но я точно знаю, что у меня нет к ней никаких чувств. Клянусь. Я тебя люблю. Блядь, знала бы ты, как я тебя люблю.
Это ложь. Не про любовь. Это как раз правда. Я о другом. О странном наваждении, которое я не смог перебороть...
Так я, конечно же, никогда не скажу. Зачем? Я сильно облажался, родная, но я не такая мразь, чтобы сбросить тебе на плечи свою ошибку. Этого больше никогда не будет, клянусь, а остальное? Я возьму на себя. Все, что я сделал – я сделал. Ты не будешь за это отвечать. Твое сердце останется целым.
Прости меня…
Со своей совестью я сам разберусь. Ты за это отвечать не будешь…
– Прости меня, Лер. Прости, что соврал. Я должен был сказать, но…не знал как. Да и бред все, двадцать лет прошло и…
Боже, просто заткнись. Как тебя от самого себя не тошнит?! Заткнись!
– Прости меня, Лер…
Она тихо всхлипывает, а я застываю. Через мгновение Лера спускает ножки на пол, тянется ко мне, обнимает. Она целует меня и кивает. Она говорит, что верит мне, и я себя ненавижу еще больше.
Глóтку давит спазм.
Я тварь и гандон. Я предал тебя. Я тебе изменил. И у меня нет мужества в этом признаться, потому что тогда ты уйдешь от меня, а я не могу…не могу…
Сука, что я сделал? Мудак...
«Я знаю»
Лера
– Лера? Почему ты сидишь в темноте?
Его голос доносится до меня будто бы эхом. Очень-очень далеким эхом, пока внутри меня по частям растягивает в разные стороны. Словно я на дыбах. Точнее, не я физически, а душа моя.
Рома делает шаг вперед и зовет тихо.
– Лер?
Пару раз моргаю. Мне хочется закричать, заплакать. Мне хочется закрыть уши и глаза руками, чтобы не видеть, как мой брак летит в тартарары.
А он туда летит.
Это чувство свободного падения появилось после того злосчастного обеда в модном ресторане Перо. Среди острых углов всех этих стеклянных деталей интерьера, один, кажется, вспорол что-то важное внутри.
Оно усилилось во время шашлыков, ведь мне так и не удалось успокоиться. Да, просто уговаривать себя, что я ничего не замечала, но после того как ты узнаешь, кем они друг другу приходились когда-то на самом деле – очень сложно притворяться, что все прошло ровно. Я анализировала каждое мгновение. Пока Рома спал в доме его родителей, я думала о том, что видела тогда. Я искала. И как бы мне хотелось думать, что это моя паранойя…Но взгляды, улыбки. Они были особыми. Их не поймет тот, кто думает, что они только что познакомились. Их не поймет не-женщина-в-треугольнике, который вдруг образовался, а ты даже не поняла когда.
Плохо с геометрией у меня было всегда.
Хах…
Кто бы знал, что учить ее все-таки придется, пусть с задержкой в много лет. Мне всегда казалось, что отношения – это про двоих, а тут вон оно как. Треугольник нарисовался, мне дышать сложно, и я чувствую, как единственный тупой угол во всем этом – я сама.
Рома был очень обходительным последние три недели. Он дарил мне подарки, букеты. Мы занимались любовью. И вроде, да? Чего тебе не хватает? А я кожей чувствую обман, ложь. Кожей ощущаю взгляд незримого третьего и сделать с этим ничего не могу. Да, он оказывает мне знаки внимания, но без внимания. Не знаю, как это объяснить, а пропасть между нами растет с каждым днем – понимайте как хотите.
Это чувство похоже на чувство свободного падения…
Он здесь физически, но он далеко. Я бьюсь в корку льда между нами, плачу, зову его, но он меня не слышит.
Это чувство свободного падения, и я уже не ощущаю твердой земли под ногами…я ощущаю, как схожу с ума от неведения и подозрений…
– Лер? – зовет в третий раз, и как бы мне ни хотелось сбежать, я поднимаю на него глаза и улыбаюсь.
– Прости, я задумалась.
– О чем?
Я слышу страх в твоем голосе?…
Боже, или я просто схожу с ума?
– Да так. По работе, – отвечаю еле слышно.
Мы замолкаем. Повисает до боли неприятная, жгучая тишина, и этот взгляд глаза в глаза. На разрыв…
Вроде бы…мы так близко, но уже не наедине. Понимаете? Или я правда схожу с ума? Недавно точно дошла до ручки. Рыдала часа два над статьей в Гугле под вполне закономерном запросе в моей ситуации: что будет, если ты встретил первую любовь? Ответ меня окончательно выбил из колеи, и да, я рыдала на дне ванны, как сумасшедшая…Статистика гласит, что первая любовь ломает все на свете: отношения, принципы, семьи…В девяносто процентах человек поддается искушению, на него накатывают чувства, и все…и все…
Видите? Насколько все плохо? Я уже ставлю себе диагнозы через поисковик…
Вытираю лицо, Рома вздыхает.
– Почему ты сидишь в темноте?
– Мигрень разыгралась. Я просто хотела дать глазам отдохнуть.
– А. Тогда прости…
Он выключает свет, подходит к кухонному гарнитуру и включает мягкую подсветку. Но не поворачивается. Я наблюдаю за его напряженной спиной, как он упирает руки в столешницу и снова молчит.
Мы наедине, но слишком далеко друг от друга. Между нами появилась неприятная, липкая тишина. И это страшно…господи, как мне страшно…
– Что-то случилось? – снова спрашиваю еле слышно.
Рома молчит слишком долго. Мне кажется, что сейчас меня разорвет на части, будто бы он вот-вот скажет что-то, что разделит мою жизнь на «до» и «после», но он мотает головой.
– Нет, – доносится хриплое, – Просто я дико устал. Сегодня было очень много работы…
Смотрю на часы. Половина двенадцатого. А раньше он приезжал домой максимум в восемь…
Жмурюсь.
Тишина продолжает шипами вонзаться в мое сердце, и я уже знаю ответ на свой вопрос, который так боюсь озвучить…
Я знаю…
Перевожу взгляд пустой, но полный боли, на свой смарт. Пробивает током…
Несколько часов назад
– …Да? – отвечаю на входящих и сразу шиплю.
Кусок красного лука отскакивает от сковородки и приземляется прямо мне на руку.
– Черт-черт-черт!
– Ты что там делаешь?!
– М?
– Что делаешь, спрашиваю?!
Закатываю глаза.
Это моя подруга – Оля. Мы с ней работали когда-то вместе, а если точнее, она пришла на полгода раньше, но не выдержала с нашей Сатаной и полугода. Сбежала. Теперь вспоминает ее «добрым словом», когда мы встречаемся на наших девичьих посиделках.
Хмыкаю.
– Ты, как обычно, полна…
– Слушай, Лер. Эм…я не просто так звоню.
– Интересно. Передумала и хочешь вернуться… – тихо смеюсь, но сразу затыкаюсь, когда звучит ее серьезный голос.
– Лер, это серьезно.
Господи.
У меня сразу внутри что-то скручивается, словно я слышу свист того самого топора, который так отчаянно стараюсь игнорировать.
Нет-нет-нет. Какой бред. Хватит пихать свои подозрения во все места! Это уже попахивает клиникой…
– Что-то случилось?! Ты в порядке?!
Ольга вздыхает.
– Со мной-то да.
– А с кем нет?
Свист становится громче.
– Эм…короче, я знаю, что гонца плохих новостей обычно четвертуют, но… Я не могла не позвонить, понимаешь?
Еще громче.
– Оль, нет, я не понимаю…
– Короче. Эм. Я. Боже! – она рычит, ненадолго замолкает, но потом сдается, – Ты мне подруга, Лера. Наверно, даже самая близкая. Я уверена в тебе, ты же знаешь…Ты, Лера, сокровище. Честная и верная, и…
– К чему эти дифирамбы? – спрашиваю хрипло, а будто бы и не я вовсе.
Оля молчит еще пару мгновений. Вздыхает.
– Сядь, хорошо? Лучше присядь. Новости у меня – дерьмо, но я надеюсь, что ты тоже доверяешь мне в ответ, как я тебе. И ты знаешь, что я не стала бы страдать какой-то херней и пытаться…
– Оля!
– Я только что видела твоего Рому.
Сердце замирает.
Оля тоже замирает. И добавляет…
– Лер, он был не один…
Топор падает мне на голову.
Внутри – мясорубка. Руки трясутся. Горло сдавило. Я не могу ничего сказать, и кажется, что даже не могу вдохнуть, хотя делаю это слишком часто.
– Лер?
– Я…я здесь.
– Пожалуйста, прости, что я…я не знаю, стоило ли мне звонить. Если честно, я не хотела, но…потом подумала, что если бы ты моего видела и не сказала, я бы, наверно, сочла это за предательство и…Лер, прости, но он был с женщиной.
Я слышу в голосе своей подруги столько сочувствия, сожаления, желания разделить мою боль и помочь. При этом она звучит искренне, потому что и говорит она искренне. Оля права. Я тоже ей верю и знаю, что она не стала бы придумывать – это не такой человек. С таким человеком меня едва ли могло бы что-то связывать. Внутри сразу чуйка долбит, и все тут!
Господи…
– Я бы хотела ошибаться, но это точно он был, понимаешь? Мы поздоровались, а эта шалава…Лер, с такими бабами не дружат. Она вся из себя, ноги от ушей и сиськи навыкат…
– Оль, я перезвоню, – хриплю.
Оля тихо зовет меня снова, но нет. Нет, я не отвечаю. Я не могу.
Я не хочу спрашивать, где она его видела. Я не хочу знать, когда. Это уже неважно. Потому что я знаю…знаю…черт возьми, я все уже знаю, просто почему-то не могу себе в этом признаться.
Сука. Блядь!
Чертова слабачка.
И так липко на душе. Я же чувствовала, что что-то не так. Я знала. Я сразу это поняла, еще в модном ресторане «Перо». Но я так не хотела себе в этом признаваться…что он…он мог…мой любимый человек мог меня предать.
Все кости ломаются под гнетом такой простой правды.
Я не могу стоять и присаживаюсь на холодный пол. Лук на сковородки горит и шипит. А мне уже плевать…
Разум давит на сердце.
Я знаю, но все еще стараюсь не признавать этого…я не хочу это признавать. Он не мог…
Сейчас
Какой же жалкой я себя чувствую, когда осознание наконец-то догоняет мою душу. Рома сказал, что сегодня у него встреча с партнерами. Он будет поздно. Теоретически и не соврал, да? Но как же хочется сдохнуть.
А вчера я просила его провести со мной время…
Наша традиция с кинофильмами покрылась пылью. Мы перестали разговаривать. А я испугалась, и изо всех сил старалась делать вид, что ничего не происходит. Пыталась растопить лед, приезжала домой раньше, заводила разговоры…Господи, я скакала вокруг него ручной псиной, а вчера вообще! Предложила ему поужинать вместе…сказала, что соскучилась…
– Извини, – сказал он тихо, – У меня завтра важная встреча.
Тишина между нами стала острыми лезвиями. Мне снова хотелось сдохнуть, потому что я уже все знала. Женщина всегда знает, когда появляется другая женщина…
Вот такие у нас теперь партнеры. Замужние суки, которые в своей семье грязь наводят и в чужую лезут, чтобы и там наследить своими «ногами от ушей» и паршивыми сиськами.
Господи, кто бы знал, как я ее ненавижу…кто бы знал! Тварь…гребаная, наглая сука.
И его. Я ненавижу и его, но это другое чувство. Оно приносит мне боль. Если эту дрянь я ненавижу яркими салютами своей бешеной ярости, то его…я ненавижу с болью. С густыми муками, в которых тону и задыхаюсь…
Прикрываю глаза, проглатываю горечь и шепчу.
– Сатана отправляет меня в командировку.
– Что?
Рома поворачивается, я жму плечами и выдыхаю тихий смешок.
– Сегодня сообщила. На пару дней в Петербург. Я уезжаю утром.
– Почему ты не сказала?
– Говорю.
– Сразу.
– Ты был на важной встрече, – резко поднимаю глаза, а под столом стискиваю кулаки, – Забыл?
Он долго смотрит на меня, и я буквально кожей ощущаю его вину. Знаете, как это бывает? Словно ты бах! И получила суперспособность рентгеновского зрения.
В моем случае, это, конечно же, гребаное проклятие…
– И когда ты вернешься?
Просчитываешь ходы, да? Сколько засковов успеешь совершить на свою первую лубоффф?
– Через пять дней. Максимум.
– Я…отвезу тебя в аэропорт?
Из груди рвется смешок.
– Не нужно. Сатана оформила мне трансфер.
– Можно же отменить…
– Не нужно.
Отрезаю резко и встаю из-за стола. С меня хватит этого бреда, я просто не выдерживаю. Хватит! Просто замолчи!
– Лер…
Рома перехватывает меня за руку и тянет на себя. Я как кукла подчиняюсь, лишь затем, чтобы сделать все, как надо.
Я должна сделать как надо, чтобы потом он не смог сказать, что я сошла с ума. Чтобы он не смог оправдаться! Сука! А я не смогла ему поверить…
Да, я садист по части селфхарма, но уходя – уходи. Чтобы не было возможности вернуться, всегда сжигай мосты до талого.
Рома крепко обнимает меня. Мне чудится, что он дрожит, а еще чудится запах чужих духов, но нет, конечно же. От него пахнет свежим гелем для душа. Не нашим. Вряд ли ее. Значит, гостиничным…Вот до чего мы докатились. Вот она сила первой любви…
Снова закрываю глаза. Тошнит. Горло опять давит. В сердце раскаленные кинжалы его непрошеной, ненужной, предательской нежности…
– Лер, я не хочу, чтобы ты уезжала.
– Брось. Это всего пара дней. Ром, я устала и хочу спать. Отпусти.
Отстраняюсь спокойно. Насколько могу. Но Рома меня не отпускает, он продолжает держать и долго всматривается в глаза, а я благодарю свою паранойю. Именно из-за нее звонок от своей подруги я удалила.
– Все в порядке, маленькая? – тихо спрашивает, я киваю.
– Конечно, не должно?
– Да нет, просто…ты как будто бы на меня злишься.
– А у меня есть повод?
Он открывает рот, но ничего не говорит. Зато я вижу, как вскакивает его кадык и учащается дыхание – страшно. Ты боишься, что мне уже донесли. Ты напуган. Прекрасно…
Выталкиваю из себя смешок и встряхиваю головой.
– Боже, Ром, успокойся. У меня на самом деле болит голова, и всего-то. Сатана меня заездила…
– Может, нам пора поговорить о…том, о чем мы договорились поговорить, когда тебе исполнится тридцать?
Мразь…
Честно? Я такого не ожидала, поэтому мне сложно сдержаться. Взгляд сам уходит в сторону на острый нож, который в какой-то момент мне хочется схватить и воткнуть ему прямо в лицо.
Как же я тебя ненавижу…
– Ром, давай не сейчас.
– Почему? Мы хотели детей и…родная, я…я уже…довольно давно мечтаю о малышке. Вроде тебя.
Каким надо быть уродом, чтобы сказать такое, ЗНАЯ, что ты творишь у меня за спиной – я не понимаю. И не хочу понимать.
Выдавливаю еще одну улыбку и смешок.
– Звучит романтично. Давай обсудим это после моей командировки, хорошо?
– Ладно.
– Теперь отпустишь? Я хочу принять душ и лечь спать. Мне рано вставать завтра.
– Конечно. Поцелую?
Это пытка пострашнее дыбов. Хотя, казалось бы, да? Но мне приходится кивнуть, а потом ответить на поцелуй, чей вкус изменился и уже не станет прежним. От него воняет помоями и дешевой шалавой, которая разрушила мою жизнь с его позволения. Он меня не защитил. Это он все это допустил.
Он разбил мне сердце…
Ничего страшного. Осталось недолго. Осталось совсем чуть-чуть до полностью сожжённых мостов.
Осталось. Совсем. Чуть. Чуть.
Я не верю, что он будет сидеть дома, как примерный муж. О нет. Он пойдёт в разнос. Он снова сделает это. Он меня предаст, но на этот раз я не буду притворяться, что не замечаю пропасти между нами в одну его измену. Уже все не так и по-прежнему тоже не будет.
Когда я поднимаюсь по лестнице, с кухни доносится вопрос:
