Текст книги "Цугцванг (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)
Дверь на задний двор найти не составляет труда. Я ее приметила еще вчера ночью, вместе с вешалкой с куртками, полагаю, работников. Выбираю поменьше, но когда одеваю, буквально тону в рукавах и вообще, поэтому плюю с любыми попытками подобрать что-то комфортное, засовываю ноги в огромные валенки и толкаю дверь. На морозе дышится свободней, а еще становится понятно, что здесь просто огромная площадь. Не разбираюсь в сотках, конечно, но размах впечатляет, и самое смешное, что вокруг один только лес с высоченными соснами. Конечно я оборачиваюсь, чтобы посмотреть и на дом, который так будоражил воображение – это самый настоящий дворец! Три этажа, где-то два, а где-то и вовсе один (кажется, это называется «многоуровневый») и все в английском стиле. Мне так по крайней мере думается, глядя на красновато-коричневый кирпич вместе с белым, острые крыши и широкие дымоходы.
«Красиво…но здесь вряд ли постоянно живут…»
Потому что территория не очищена, не ухожена, да и я не видела ни одного человека из обслуживающего персонала. Наверно их совсем мало, человека два или три. Они делают максимум, но, естественно, чтобы ухаживать за таким огромным домом, нужно гораздо больше работников.
«Почему-то королевская семья этого не хочет…Очевидно, они могут себе позволить, но что-то их останавливает. Интересно…что?»
– Амелия?
Оборачиваюсь по наитию, но сразу отворачиваюсь – это Рома, а он уж точно не стоит на первом месте в моем топе людей, с кем я хотела бы говорить. Если честно, то он скорее на первом месте в обратном списке, ведь его предательство страшнее предательства остальных. Он был мне как брат, видел, как я расту, рос вместе со мной, наконец, а потом так просто воткнул мне нож в спину. Он даже не Кристина, чьи мотивы для меня так и остаются самой большой загадкой…
– Не хочешь со мной разговаривать? Понимаю.
Слышу, как тем не менее идет в мою сторону, останавливаясь за шаг. Мне не нравится быть к нему спиной, поэтому я поворачиваюсь и смотрю в когда-то любимые, родные глаза человека, которого я думала, что знаю. По факту нет, конечно, и это понимать больнее всего…
– Как ты?
Молчу. Слегка выгибаю бровь, но молчу, он опускает взгляд на свои ботинки и кивает пару раз.
– Я знаю, что… – неуверенно начинает, жмется, но потом словно берет себя в руки и смотрит точно в глаза, – Я все понимаю, правда, я поступил, как гандон, но ты не знаешь…Твою мать, Амелия…У нас были причины так поступить.
Мне хочется спросить, какие причины подтолкнули его предать меня, но я этого не делаю. Мне, на самом то деле, неинтересно слушать его нытье, вместо того, я собираюсь уйти. Хочу обогнуть его справа, он тут же перехватывает за локоть и горячо шепчет на ухо.
– У меня не было другого выбора, мне его просто не оставили! Они все хотят одного и…
– Убрал от нее руки!
Голос звучит так громко, что кажется, будто сразу отовсюду. Мы с Ромой резко переводим взгляд в одну сторону и видим Максимилиана. Он быстро приближается, Рома даже не успевает отойти на шаг, как он отталкивает его, а меня рывком ставит рядом. Даже немного позади. Только после этого я понимаю, что Рома не удержался на ногах и шлёпнулся в сугроб, а что самое неприятное: моим первым порывом даже сейчас осталось желание ему помочь. Я делаю неосознанный шаг, но всего один взгляд Максимилиана ставит точку на всех намерениях, а еще через миг к нему подбегает Адель.
– Какого хрена, Макс?! – смотрит на своего брата злобно, потом также злобно на меня.
Она явно хочет что-то сказать, но Максимилиан ее перебивает твердо и холодно.
– Еще раз он к ней подойдет, я разобью ему рожу и сломаю колени, чтобы твой сладкий мальчик больше никогда не мог заниматься единственным, для чего годиться. Вставать на них перед тобой.
Разговор окончен. Меня грубо хватают за руку и волокут в дом, а по дороге наследник не ленится, нагибается и шипит на ухо:
– Я сказал тебе «не сбегать». Когда ты научишься понимать с первого раза, твою мать?!
Меня вталкивают в дом, срывают куртку под холодным, изучающим взглядом Алексея, а потом снова тащат, но теперь в гостиную. Там я занимаю место в кресле, не по своей воле, конечно, меня в него просто запихивают, а на колени кидают толстую энциклопедию.
– Изучай. Последуй хотя бы одному совету, а не создавай проблемы. Хотя бы, сука, один раз!
Не понимаю, почему он так взбесился, но предпочитаю не провоцировать дальше. Мне не нравится, как он на меня смотрит – слишком зло, и внутри просыпается страх.
«Наверно это инстинкт самосохранения…»
Я открываю книгу, чтобы просто была причина не поднимать глаз, которая мне очень понадобилась через пятнадцать минут. Семья собирается в гостиной и так, будто ничего и не было вовсе. Они смеются, делятся последними новостями, что-то рассказывают друг другу. Адель смеется звонко, так что зубы сводит, и в конце концов я не выдерживаю и пересаживаюсь подальше от них, к окну. Там стоит небольшой столик с какой-то статуей голого мужика, а рядом два стула. Я заняла правый, чтобы спрятать спину и быть к ним лицом…чтобы все видеть.
Ближе к вечеру фасад дома освещают фары, от которых я морщусь, а внутренне понимаю – будет еще одна встреча, которая не принесет мне ничего хорошего. Так и вышло. Арай и Кристина выходят из дорого внедорожника и следуют до двери, а когда видят внутри меня, после обмена любезностями, рукопожатиями и поцелуями, Арай тоже закатывает скандал. Кристина даже ни разу не взглянула в мою сторону, но и я не ищу с ней встречи – мне она ни к чему. Я прикладываюсь на одну руку, медленно перелистывая страницы, но не читая, и снова пытаюсь абстрагироваться, потому что все странно…Они улыбаются, шутят, на следующий день прямо с утра, Адель с Крис вообще прутся делать снеговик, как заправские подружки. Но я чувствую, что все они что-то скрывают, а еще чувствую, как медленно, но верно, нарастает напряжение…Следующие гости его только добавляют.
Михаил и Женя. Они паркуются у машины Арая, но долго не выходят. В итоге сначала дверь открывается со стороны Жени, которая просто пулей вылетает на улицу, а потом бежит до дома и, ни с кем не здороваясь, будто в слезах уносится наверх, как ураган. Михаил залетает следом и также оперевшись на перила орет ей в спину:
– Женя, да подожди ты!..
Хлопок дверью. Михаил с громким выдохом утыкается в свою внушительную руку, и даже не отвлекается от своих душевных страданий, когда слышит смешок Максимилиана. Тот встает рядом, и я снова хочу себя убить: вот они просто невероятно похожи…
«Господи, ты просто идиотка…»
– Все настолько скверно?
– Заткнись, твою мать, это все ваша вина… – бубнит, от чего и Алексей давит улыбку, не отрываясь от книги, которую он как раз читает.
– Да брось…
– Заткнись! – спихивает руку младшего брата, а потом злобно смотрит ему в глаза, – Я так и знал, что этим все кончится!
– У нас был другой выбор?
– Был! Не вмешивать девчонку!
– Кстати, о котятах. Поздоровайся.
Краснею моментально, так как Михаил резко поворачивается и безошибочно находит меня взглядом, а я буквально вижу, как он от «медленной» скорости закипания, резко прыгает на «супер-космическую».
– Ты притащил ее сюда?! Ты совсем больной что ли?!
– А куда мне было ее девать? – снисходительно-саркастично интересуется, пока я мечтаю вновь исчезнуть.
Они говорят обо мне, как о вещи, при том очень и очень неудобной. Это уже не «неприятно», а просто кошмар какой-то. Ощущения утрирует факт нахождения в комнате просто кучи людей, которые: а) видели меня голой; б) знаю и всегда знали гораздо больше моей скромной персоны; в) ненавидят меня. Я чувствую, как по мне, словно острыми бритвами, проходятся взглядами все они, но решаю не отвечать. Ни на кого не смотрю, утыкаюсь в книгу, лишь когда Михаил по-настоящему взрывается и разворачивается в глубь дома, коротко провожаю его спину, и то потому что он начинает орать что-то на итальянском. Максимилиан смотрит туда же, куда я секунду назад, тихо посмеивается, а потом цыкает и идет за ним.
«Просто класс…»
Плюс всего этого в том, что ужина, как вчера не будет. Вчера был просто кошмар – я сидела за столом с этими людьми и мечтала сдохнуть. Адель пару раз прошлась по мне «незаметно», Кристина продолжала игнорировать, зато Арай поддерживал шуточки смехом, а Максимилиан прожигал во мне дыры, будто я что-то плохое ему сделала. Так что да, я была рада, что на сегодня мои полномочия «всё». Ушла в комнату, где заняла свое место на кресле, подтянула ноги к груди и смотрела в окно, а потом не заметила, как заснула.
Чувствую легкое прикосновение к плечу, и не реагирую, тогда прикосновение становится тверже. Трясет. Я почему-то пугаюсь и резко распахиваю глаза, отпрянув от источника моего «волнения», но это Женя. Она сидит передо мной на корточках, воровато оглядывается, а потом вдруг горячо шепчет.
– Привет, Амелия…
Сначала я в тупике, хлопаю глазами и силюсь до конца проснуться, но, кажется, она торопится…
– Прости, что так тебя бужу, но нам надо поговорить. Сейчас – не вариант. Мужчины обсуждает кое что внизу, да и народу слишком много и…В час ночи спустись на кухню, я буду тебя ждать. Это очень важно.
– Я не смогу выйти…
– Почему?
– Максимилиан не разрешает.
Женя на секунду застывает, смотрит на меня как-то странно, неуверенно, но потом я вижу, как в глубине ее глаз вспыхивает злость, и она цедит сквозь зубы.
– Не волнуйся. Сегодня он вырубиться достаточно быстро.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что сейчас они буду много пить, а до часу много времени. Приходи, пожалуйста…
Не знаю почему, но я решаю ей довериться. Так странно это, она – дочь врага, сестра самого ненавистного ублюдка, жена человека, чей брат держит меня в заложниках, а я ей верю…Ну и, справедливости ради, Женя оказывается права. Максимилиан приходит где-то в половину первого и сразу заваливается на кровать, а через десять минут глубоко засыпает. Я проверяю.
Подхожу ближе – ничего. Долго смотрю – ничего. Пихаю – и снова ничего! Он в отрубе, и тогда я решаюсь. Крадучись подхожу к двери, очень аккуратно ее открываю и выскальзываю в коридор. Дом погружен в тишину. Я не знаю, что меня ждет внизу, и что скажет Женя, но почему-то мне кажется, что она единственная, кому я на самом деле могу верить.
Девушка уже ждет меня на месте, а как только видит, хватает меня за руку и быстро ведет в дальнюю сторону кухни, где открывает дверь и заводит в темное, холодное помещение.
– Осторожно, здесь ступеньки.
– Куда мы идем?
– Не волнуйся, это винный погреб.
Свет включается, а я понимаю, что если поджечь этот дом, он будет гореть ярче новогодней елки, потому что бутылок здесь просто миллион. Несколько рядов высоченных, деревянных стеллажей, заполненных от потолка до пола, и Женя, видя мой открытый рот, тихо посмеивается.
– Удивлена?
– Это целый магазин! К магазину шмотья я как бы привыкла, но это…
– Они наполовину итальянцы, – пожимает плечами и снова берет меня за руку, уводя вглубь погреба, – Вино у них в крови, да и Мария его очень…
– Женя, куда мы идем?!
Перебиваю и вырываюсь, резко торможу в одном из проходов, и жду, когда она повернется. Женя делает это не сразу, лишь через мгновение вздохнув, кивает и смотрит наконец мне в глаза.
– Я хотела поговорить.
– О чем?
– Когда ты была в нашем доме, я думала, что ты все понимаешь.
Это не новость, я и без признания догадалась, но была польщена. Слегка киваю, опуская глаза в пол, и тогда Евгения подходит ближе, бережно взяв мою руку.
– Мне так жаль, что с тобой это все произошло…Ты не заслужила…
– Да…спасибо.
– Я и подумать не могла, что они пойдут на такую глупость!
– А что ты знаешь? – она вздыхает и отпускает меня, отходит на шаг и обнимает себя руками, как я, словно хочет защититься, а потом шепчет.
– Ты скоро сама все услышишь, я не могу…Амелия, я не могу сказать, что происходит, потому что не знаю, что тебе можно слышать, а что нет.
– Не поняла.
– Завтра приедет Марина… – она слегка ежится, не смотрит мне в глаза, и от этого я напрягаюсь сильнее, – И ты все узнаешь.
– Почему ты так странно себя ведешь?
Снова вздыхает, а потом медленно поднимает глаза и еще тише произносит.
– Потому что Марина – это кошмар. В твоем случае.
– Я ее видела всего раз…
– Не имеет значения. Твоя сестра…все дело в Лилиане. Она много чего натворила, а Марина не из тех, кто прощает, особенно когда дело касается ее младших братьев.
«Эм…» – все, что происходит в моей голове, а от следующего признания и вовсе становится страшно.
– Она тебя уничтожит. Я хотела тебя предупредить об этом – держись от нее, как можно дальше. Не реагируй на провокации, старайся вообще ее не слушать. Лучше не смотри в глаза. Ты подстрелила ее любимого, младшего братика у нее на глазах…Она устроит тебе ад на земле, ты очень многое услышишь и узнаешь, но…умоляю, будь умнее.
– Я…
– И еще…в этом доме у тебя нет друзей. Забудь обо всем, что ты знала раньше. Их нет. Все эти люди ненавидят тебя не меньше, и если у них будет возможность, они только присоединятся к Марине…
– Кристина тоже?
– Да.
– Но почему? – почти плачу, цепляясь за мягких, шоколадный свитер, – Я думала, что она любит мою сестру…
– Ты ошибаешься, Амелия. Я точно не знаю, клянусь, но по-моему там дело в Арае и…
– Если ты так хочешь что-то узнать, котенок…
«ТВОЮ МАТЬ!!!»
Я застываю буквально как статуя, расширив глаза. Сердце бьется где-то в пятках, а сама я чувствую, как медленно кровь отливает от лица, когда я слышу шаги за своей спиной. Мерные, спокойные, но такие опасные…
– …Ты могла спросить лично.
Голос останавливается точно за моей спиной вместе с теплом его тела, и по взгляду Евгении, которая точно также притихла, я понимаю – мне конец.
Глава 10. Дыши, Амелия
18; Декабрь
Женя приходит в себя первая, пока я даже обернуться боюсь.
– Макс, мы просто говорили и…
– Не лезь.
– Макс…
– Женя, ты мне нравишься, правда, но я предупреждаю тебя в последний раз: не. лезь.
Дальше происходит какой-то сумбур. Максимилиан хватает меня за руку и тащит за собой да так резво, что я не успеваю повернуться и падаю. В ответ на это Женя, которая показалась мне божьим одуванчиком, принимает образ фурии и кидается за нами следом. Она виснет на его руке и орет во все горло:
– Отпусти ее! Не смей ее трогать! Пусти!
За всем этим хаосом я наблюдаю с земли. Не сказала бы, что мне было больно, разве что в руке простреливало, но больше я действительно шокирована. Не ожидала от этой миниатюрной девчонки такой прыти.
– Женя, пошла вон! – воет раненным зверем наследный принц, но та не отступает.
Колотит его по спине, голове, рукам, и я получаю долгожданную свободу. Он сжимал меня все это время, но теперь отпускает, и я отползаю подальше, подтягивая ноги к груди, утыкаю в них лицо и наблюдаю. Скажу честно, побоище почище Ледового[3]3
Ледо́вое побо́ище, также битва на Чудском озере – битва, произошедшая на льду Чудского озера в субботу 5 апреля по юлианскому календарю 1242 года с участием новгородцев и владимирцев под предводительством Александра Невского с одной стороны и войсками Ливонского ордена – с другой.
[Закрыть], которое естественно привлекает зрителей. Слышу, как сверху топочут, бегут, а через миг резко распахивается дверь. Снова топот, теперь по лестнице, и в комнату вваливается Алексей. Сейчас он не такой холодный, застегнутый на все пуговицы мальчик, скорее полная противоположность. В руках у него бита, зрение очень плохо ловит фокус, рубашка шиворот навыворот – зрелище просто класс. Я бы даже посмеялась, если бы могла отлипнуть, особенно над тем, как он пару мгновений смотрит на всю эту кашу-малашу, но не может срастить визуальный ряд и логическое объяснение.
– Твою мать, что ты стоишь?! – орет в голос Максимилиан, – Убери ее на хер!
Алексея толкает Арай, который тоже подоспел, но в более адекватном состоянии. От «пиха» Алексей не может устоять и валится на пол, попутно задевая сразу три бутылки, которые точно также падают и разбиваются, заливая пол темно-бардовым. Лужа такой величины, что доходит до моего угла, и я чувствую, что все ноги мокрые.
Полный. Треш.
Араю только сейчас удается оттащить Женю, которую он прижимает к стене и орет в голос:
– Да что тут у вас происходит?!
Максимилиан не отвечает, вместо того медленно поворачивается на меня. У него на щеке длинная царапина от Жениных ногтей, а еще он очень-очень зол, и как символично, что я фактически сижу в луже крови. Это словно знак, который видит мое напуганное, больное воображение, и я вжимаю голову в плечи, боясь даже пошевелиться.
«Кажется, он меня точно убьет…» – думаю, пока все не пропадает, превращаясь в белый, гудящий шум – Максимилиан наступает.
– Макс, не смей ее трогать! – орет Женя где-то дальним фоном, но он ее не слышит.
Фактически подлетает ко мне, хватает за локоть и так сильно дергает, что я невольно издаю писк от боли, на который никто не обращает внимания. Кроме Жени.
– Макс, не смей ее трогать, твою мать! НЕ СМЕЙ! Или я все расскажу Мише!
– Удачи, – цедит сквозь зубы, а сам буквально сверлит меня глазами, не отпуская ни на секунду, – Сколько раз тебе надо повторить…
– Я хочу в другую комнату, – вдруг выпаливаю, еле дыша, и он стопорится.
Да все замирают, даже Алексей, который все это время барахтался на полу, пытаясь подняться на ноги. Тишина нарастает, оглушает, звенит, сама я не отвожу взгляда от бешено пульсирующего желвака наследного принца, которая пугает до чертиков.
– Макс… – снова начинает Женя, но на этот раз тише, будто пытаясь убаюкать взбесившегося зверя, – Отпусти ее. Если ты ее не отпустишь, я заставлю Мишу ее забрать и увести. Ты слышишь?
– Я СКАЗАЛ ТЕБЕ – НЕ ЛЕЗЬ! – неожиданно орет так, что аж уши закладывает, и я сжимаюсь еще меньше, надеясь потерять в размерах процентов сто…
Женя тоже такого не ожидает. Она замирает, расширяет глаза, а Максимилиан, не отпуская меня, делает к ней шаг и тычет пальцем.
– Когда ты появилась, в ваши отношения никто не лез, твою мать! С какого хера ты решила, что имеешь право указывать мне, как жить и как поступать?! Кого трогать, а кого нет?!
– Макс…
– Закрой рот! Я все еще не выкинул тебя на улицу, только потому что ты жена моего брата! Это все! Не накидывай себе регалий, потому что все они – херь и дерьмо, которое не стоит ровным счетом ничего!
Женя почти плачет, и мне становится так ее жалко, что в носу снова печет. Я хочу сделать к ней шаг, попытаться как-то успокоить, но тут раздается еще один голос.
– Какого хера здесь происходит?!
Мы все оборачиваемся и видим картину маслом: Михаил стоит полуголый, зажимая полотенце одной рукой, второй придерживая мокрые волосы. Не сложно догадаться, откуда он выбежал, а вот как в принципе услышал крики – это история умалчивает. Он медленно проходится по всем нам взглядом, но бегло, останавливается только на Евгении, видит, что ее держит Арай, и гремит похлеще брата.
– Отошел от моей жены!
Я вижу наглядно, как из доброго человека, он превращается в своего брата и того, кто сейчас меня держит, прижимая к стене, только на пару лет старше. На этом все сравнение к сожалению заканчивается насильно: мое лицо попадает в плен хорошо знакомой пятерни. Максимилиан поворачивает его на себя, вынуждая смотреть в зеленые топи его глаз, которые меня непреодолимо засасывают. Единственное, что мне удается уловить из того, что происходит за их пределами и то благодаря боковому зрению, как Арай резко отстраняется и выставляет руки ладонями вверх. Как бы примиряясь. Только после этого Михаил немного успокаивается, но по-прежнему серьезно повторяет вопрос:
– Что здесь происходит?
– Миша, посмотри, что он делает! – слышу слезы Жени, но не могу пошевелиться…
В голове набатом звучит его голос:
«Ты мне за это ответишь…»
Невольно строю бровки домиком, пытаюсь извиниться? Или что я пытаюсь сделать? Не уверена точно.
– Макс…
– Твоя жена сует нос не в свое дело, – цедит сквозь зубы младший, шумно выдыхая, как будто чтобы взять себя в руки, – Угомони ее, Миша. Я сейчас серьезно.
Пауза возникает, но почти сразу рушится четким, суровым голосом Миши.
– Женя, пойдем.
– Нет! Я не оставлю ее с ним наедине! Я…
– Женя! – прикрикивает, правда сразу мягко добавляет, – Пойдем со мной, они сами разберутся…
– Но…
– Женя, иди, – выдыхаю еле слышно, чем заставляю Максимилиана слегка прищурится, – Все нормально.
– Амелия…
– Женя, пожалуйста! Просто уходи.
Еще пару мгновений, и она все таки срывается с места, быстро проходит мимо Миши, но никак на него не реагирует, и тот громко цыкает.
– Ну спасибо, братишка…
Максимилиан даже не смотрит на него, усмехается, конечно, но явно мне, потому что дальше шепчет.
– Какое благородство…
– Мне больно.
– Мне насрать.
В принципе очевидно.
Словно куклу он тягает меня, встряхивает и снова тащит в сторону лестницы. Я еле поспеваю, замечаю испуганный взгляд Кристины и Адель, но лишь на миг – меня продолжают волочить по первому этажу, как половую тряпку. Я цепляюсь за его плотно сжатый кулак, в панике упираюсь ногами, но это не имеет никакого эффекта – все, чего я добиваюсь, это карикатурного изображения катания на водных лыжах. Все. Сопротивление мое все равно, что война против ветряных мельниц, право слово…
– Я не хочу туда, ты слышишь?! Я хочу в другую комнату и…
– О, ты получишь другую комнату.
Не нравится мне, как это звучит. Саркастично, ядовито, неприятно. Естественно, я начинаю бояться сильнее, а когда он распахивает дверь с ноги, в глазах от ужаса начинают бить черные круги.
Меня кидают на постель, которая скрипит и пружинит, а потом еще жалобней стонет, когда Максимилиан садится на меня сверху, придавливая коленом к железным прутьям – здесь нет даже матраса.
– Сколько раз тебе надо повторить, чтобы ты поняла, а?!
Наверно я вдохновилась Женей, потому что на панике начинаю его колотить. Бью, сама не вижу куда, трепыхаюсь, как бабочка, попавшая в сети к пауку, но также, как с бабочкой и пауком, понятно, кто победит, и как быстро это случится. Он резко, сильно отбивает мои удары, перехватывает за запястья и прижимает к основе старой кровати.
– Хочешь знать правду, а?! – орет, а потом резко прижимается ко мне носом и понижает тон до шипения, – Думаешь, что Крис любит твою сестру? Черт, ты до смешного наивна, детка.
Смотрю на него жалобно, стараюсь не дышать, когда он отстраняется, но вижу лишь мерзкую, пугающую улыбку, которая прячет за собой желание сделать мне как можно больнее…
И он делает. Смакуя каждое последующее слово…
– Возможно она любила ее…когда-то, но все меняется, радость моя. Знала ли ты о том, что когда твоя сестра приехала в Москву, она нацелилась на меня? Конечно ты это знала, эта сука Оксана тебе рассказала. Но рассказала ли она о том, что я не был единственной целью? У твоей сестры, как и у тебя, всегда есть план. Им стал мой лучший друг Арай. Знаешь почему? Потому что он тоже наследник. Не такой лакомый кусочек с точки зрения сраных содержанок, но тоже ничего. У его отца сеть европейских ресторанов, и каждый имеет хотя бы по одной Мишленовской звезде. Это он помог Мише открыть свой, он давал ему советы по устройству бизнеса и всяким нюансом, чтобы и тот получил свою. Но когда-то семья Арая жила здесь, и так совпало, что это было в одно и тоже время с планами твоей сраной сестры по «устройству себе тепленького местечка». А тут нарисовалась проблема – ее неприглядная соседка-подружка, которая ПОЧЕМУ-ТО понравилась наследнику настолько, что тот готов был забрать ее с собой в «сытый мир». Разве Лилиана могла такое допустить?! Нет. Она соврала ему. Ооо…это был ее личный бенефис лжи и двуличия, наговорила на несколько томов Камасутры, и он бросил Кристину без разговоров. Правда уже отпала вся нужда: я клюнул, а Арай улетел в Европу. Но знаешь что самое смешное?! Лилиана ее утешала. Как утешала тебя!
– Ну а я здесь при чем? Я ничего не сделала… – вырывается неожиданно, как и слезы, которые он игнорирует, усмехаясь.
– Извини, котенок, но так это не работает. Выскочила она – получишь ты, и отдуваться тоже будешь ты!
Резким движением Максимилиан отталкивается от кровати, быстрым шагом направляется к двери и напоследок, правда не оборачиваясь, кидает:
– Надеюсь, что здесь тебе понравится больше. Сладких снов, принцесса.
Хлопок дверью. За ним поворот ключа, и я остаюсь в кромешной тьме и холоде, вся мокрая и в слезах. Надо мной сжалились лишь в одном: минут через десять в комнату зашла грузная женщина в возрасте, которая кинула мне матрас, как собаке, развернулась и вышла.
«Ну класс…»
Обижаться я, конечно, не планировала, но все равно…матрас был достаточно тяжелый, чтобы попасть мне в верхнюю часть туловища и толкнуть так, что я врезалась головой о трубу кровати. Было больно. Горькие слезы и без того назревали, а теперь брызгают, как из лейки душа. Я закрываю глаза ладонями, потому что больше не могу сдерживаться, и даю себе немного времени выплеснуть все, что накопилось, потом встаю и заправляю кровать. Всхлипываю, но стараюсь делать это как можно тише, также аккуратно ложусь и поджимаю ноги к груди. Чтобы меня вообще не было слышно, чтобы и вовсе забыли о моем существовании. Пожалуйста…
Нет. Утро расставляет все на свои места. Я не успеваю проснуться, как дверь в комнату открывается, впуская наследного принца внутрь. Естественно я его не вижу, потому что все еще в коконе, но нутром чую – это он. Определяю его по шагам. Они плавные, размеренные, вроде спокойные, но снова таят за собой опасность, и снова я не ошибаюсь. Очередным рывком с меня сдирают одеяло, после чего холодно чеканят:
– Вставай и иди в душ. Сейчас.
То есть безотлагательно. Я кое как поднимаюсь на ноги, тру глаза, встаю, хочу уже обойти его, но Максимилиан перехватывает выше локтя, а потом приближается и шипит на ухо.
– Я очень надеюсь, что ты будешь наконец благоразумна. Прислушайся к Жене, раз ты не хочешь слушать меня, и не провоцируй мою сестру. Прекрати создавать мне проблемы.
Я смотрю на него без нотки злости, хотя по идеи и должна бы – не получается. Выходит как-то жалобно, но не смягчает Максимилиана. Он пихает меня в сторону двери и холодно чеканит.
– Платье на кровати, книга там же. Приведи себя в порядок и спускайся вниз, не заставляй подниматься за тобой, потому что тебе не понравится то, как я заставлю тебя спуститься. Марина приедет через два часа.
Я делаю, как мне велено. Принимаю душ, сушу волосы, собирая передние пряди в две небольшие косички, которые закалываю сзади, потом платье. Оно представляет собой…ничего особенного и не представляет. Обычное, черное платье, полностью закрытого фасона, то есть никакого декольте, но с голыми руками. Оно длинное, слегка пышное, и только нижняя юбка хоть немного, но радует – из бежевой ткани, в меру твердое и с узором-кружочками. Туфли тоже предусмотрены, и это обычные, черные лодочки с каблуком сантиметров десять.
Мне совершенно не хочется туда идти, и я, присев на край кресла, на котором спала, даю себе еще мгновение. Опираюсь на колени корпусом, закрываю лицо руками и стараюсь глубоко дышать.
«Зачем мне вообще встречаться с этой тупой Мариной?! Зачем я здесь нахожусь?! Что происходит?!»
Момент жалости к себе был прерван грубо открытой дверью. Я тут же вскакиваю, а заметив на пороге Максимилиана, неловко сжимаю руки внизу живота. Он зол, рот уже открыл, чтобы что-то сказать, но не говорит. Замечает другое:
– А. Ты готова.
Слегка пожимаю плечами, и стойко наблюдаю за тем, как он приближается, потом тщательно осматривает меня. Это неприятно, как будто оценивает лошадь перед покупкой, но я терплю и это.
– Не трогай больше свои волосы, – наконец говорит, а потом берет за тонкую цепочку и тянет на свет из под одежды, – Если будешь такой же тихой при Марине, возможно все кончится неплохо, м?
Кулон занимает законное место у меня на груди, как знак отличия: все сразу поймут, чья я собственность – вот что это за «медаль». Отворачиваюсь, смотрю в никуда, но мне и это недозволенно. Наследник берет за подбородок и поворачивает голову на себя и с легкой улыбкой говорит:
– Ты так ничего и не сказала про него. Тебе нравится?
«Я его ненавижу!» – молчу, но слегка киваю.
Вижу в его глазах всполох злости, который правда быстро тушится хладнокровием. Максимилиан приближается, продолжая удерживать голову, касается моего носа своим и шепчет.
– Никогда не крути ничего у меня за спиной, Амелия. Не смей строить заговоры, врать мне и изворачиваться. Я серьезно сейчас, предупреждаю в первый и последний раз, потому что так просто, как вчера, это для тебя не кончится…
Принц собирается меня поцеловать, но я вовремя вырываюсь и отворачиваюсь, получая еще одну «печать» в щеку. Не знаю ожидал ли он этого, и по далее следующему смеху не могу определить, но прикрывая глаза, внутри готовясь ко всему.
– О, ты ранила меня в самое сердце.
Отстраняется спокойно, смотрит на меня снова холодно, а потом берет под руку и направляет к двери, как бы говоря: вперед. И я иду…как на плаху, но не отступаю.
«Некуда отступать, позади Москва…»
***
Напряжение дошло до той отметки, когда никто уже не пытается притворяться. Гостиную наполняет молчание и редкое звяканье стекла. Я совсем не понимаю, что происходит, но понимаю определенно точно, что что-то грядет. Естественно я не задаю никаких вопросов, сижу в углу и отдалении ото всех, но так, чтобы всех их видеть. Крис сидит на краешке дивана, теребит пальцы и хмурится – волнуется и очень сильно, а еще чувствует себя некомфортно, словно не в своей тарелке. Адель и Рома сидят в обнимку рядом с ней, и даже не сидят, а почти лежат. Рома у подлокотника, по которому стучит пальцами и тоже хмурит брови – он о чем-то старательно думает.
«Выбивает битлов. Yesterday [4]4
Yesterday (с англ. – «Вчера») – песня группы The Beatles из альбома Help! («На помощь!»), выпущенного в августе 1965 года.
[Закрыть] ? Интересно, что тебя так волнует, милый?»
Хотя нет, мне неинтересно. Перевожу аккуратный взгляд на Адель, и почему-то мне кажется, что она единственная, кто так сильно ждет последнюю гостью. Смотрит на дверь, вся подобралась, как будто на низком старте. Оставляю это на потом, отмечаю на в подсознании, и перевожу взгляд дальше. Максимилиан и Алексей стоят у самого камина. Первый облокотился на него одной рукой, смотрит в огонь не мигая и цедит уже третий стакан виски, а второй задумчиво разглядывает ровный ряд книг, делая медленные затяжки. На самом деле они оба как будто не здесь, летают где-то далеко, и это мне лично очевидно, как и то, что они достаточно близки. Я все думала, гадала, а теперь точно это вижу:
«Наверно они даже ближе, чем с Мишей…»
Арай отвлекает меня, да и многих заставляет встрепенуться и посмотреть в его сторону, когда роняет стеклянную крышку графина на железный поднос. Крис зло выдыхает, особенно когда «ее наследник» неловко улыбается и жмет плечами:
– Простите…
Вижу в его глазах веселье, а в голосе слышу хитрость, и понимаю: он рад тому, что происходит. Его все устраивает, он не напряжен, как почти все здесь, кроме Адель, он не боится встречи с Мариной, как я – у него все просто прекрасно.
