Текст книги "Лепрозорий (СИ)"

Автор книги: Ариса Вайа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Держись, – только и смог он прошептать. Не знал, представить не мог, как ее утешить. Только гладил по мокрым волосам, целуя в макушку и покачивая в объятьях. Сохранил живой, как обещал, но разве это жизнь?

– Я теперь не смогу увидеть будущее, – всхлипнула она, обхватывая его за шею.

И кот даже не нашелся, что ответить. Но она вдруг встрепенулась, вырываясь из объятий. Вытерла рукавом хлюпающий нос, на ощупь расстегнула куртку и спрятала осколок. Несколько раз убедилась, что он не выскользнет. Застегнулась, сглотнула, пытаясь успокоиться. Соединила пальцы и растянула между ними паутинные нити. Кот присел рядом, переводя дух. Стоило накопить немного сил и выйти из душной коморки. Лишь бы никого не встретить. Лишь бы не пришлось сражаться.

Ева медленно выплетала узор на дрожащем полотне. Закусила губу, не переставая проговаривать шепотом схему – лево на семь часов, право – на пять. Плела, чувствуя паутину лишь пальцами. Терпеливо вырисовывала знакомый узор, пока паутина не задрожала, пульсируя. Оставалось только спросить, только подумать. И Ева попросила показать ей все, что происходило с ней. Знала, что это невозможно, паутина не показывает провидице ее саму, но искренне умоляла хоть на один день снять этот жестокий запрет. Кивнув, подняла паутину к белесым глазам и обхватила повязкой, заплела на затылке. Серебряные нити впитывались в кожу, срастались, соединялись, становясь одним целым. Ева мотнула головой, словно проверяя, крепко ли держится паутина.

– Я буду спрашивать, а ты отвечай. Только честно, – дрожащим голосом попросила она.

– Хорошо, – кот кивнул, настороженно глядя паучонку в глаза.

– Ты сейчас стоишь, держишься за ребра и тянешь ко мне руку, предлагая встать?

– Нет, – он честно мотнул головой. Пожевал губами. – Но я собирался так сделать.

– А потом мы выйдем в пустой коридор, – пыталась она подобрать слова увиденным картинам. – И пойдем за кошкой и Люцией.

– Да, – прохрипел он, с трудом поднимаясь на ноги. Кашлянул, прижав ладонь к ребрам, подал вторую Еве. – А теперь я даю тебе руку. Пойдем?

Но она поднялась сама – помнила, каким все было. И даже смогла со второго раза взять его за руку, будто видела ее по-настоящему.

– Пойдем, – покорно кивнула, обнимая его за локоть. Ей с трудом давалось ощущение собственного тела. Как править им, когда видишь на несколько минут вперед, а идти надо сейчас? И она доверилась коту, благодарно погладив его по старой морщинистой ладони.

***

Хоорс бежал по парадной лестнице, сбивая ноги. Ему всюду мерещился Самсавеил, казалось, что это шлейф его крыльев громыхает цепями позади. Он все время оборачивался, но шестикрылого хозяина райского сада там не было.

Он снова услышал крылья, обернулся, и врезался в Лиона. Отпрянул, едва не осев на пол.

– А я знал, что здесь что-то не так, – Лион сложил руки на груди и презрительно изогнул бровь, смерив Хоорса яростным взглядом.

– Ты не понимаешь! – в ужасе просипел советник, пытаясь его обойти. Но куда бы он ни кинулся, ястреб уже был там, преграждая ему дорогу.

– Чего это я не понимаю? Ты предатель и лжец. Какие-то еще новости? – надменно хмыкнул он, склонив голову на бок.

– Я помог императрице!

– Ага, этой соплячке, которой ты вешал на уши сладкое вранье? – фыркнул он, шагнув на Хоорса. Тот попятился.

– Она теперь владеет телом Люциферы! – огрызнулся советник, вжав кулаки. – Она – совершенство!

Он кинулся на Лиона, но тот отодвинул его на расстояние руки, пользуясь разницей в росте.

– То-то ты бежишь со всех ног, – усмехнулся, сжав плечо советника.

– Там Самсавеил! – закричал он, вздрогнув от накатившего ужаса. – Он всех нас убьет. Или Бель убьет его! – Хоорс оттолкнул его руку и попытался снова пройти мимо, но Лион грубо осадил его на пол.

– Стало быть, теперь Люция владеет телом Изабель, – задумчиво произнес он и глубоко вздохнул. – Что ж тем лучше.

– А! Я понял! Тебе нужно тело императрицы! Что, завидно стало, да?! – усмехнулся Хоорс, поднимаясь. – Тоже хотел?!

Но усмешка мгновенно сошла с его лица, превратившись в разбитые зубы и выбитую челюсть. Он только что-то промямлил, упав. Выплюнул несколько зубов и с ужасом поднял глаза на генерала. Лион шагнул на него. Хоорс утер губы и не нашел ничего лучше, кроме как попытаться проползти мимо Лиона. Понял что трусит и попытался взять себя в руки.

– Вот так убьешь меня? – фыркнул он, отплевываясь кровью. – Клинок меж ребер и все? – с усмешкой кивнул на генеральский меч. – Ага, честный бой, мой генерал! – презрительно прошипел, вставая.

– Конечно, честный. Меч марать стыдно! – Лион не дал ему подняться, с ноги ударив в лицо. Тут же пяткой добавил по макушке, с толикой восхищения признавая, что методы ведения боя у Люции были даже приятные. Фыркнул, носком ботинка переворачивая Хоорса на живот.

Стоило генералу только ухватиться за предплечья крыльев, как Хоорс понял, что с ним собираются делать. Попытался сбросить Лиона, но получил только увесистый и раздраженный пинок под ребра.

– Всегда мечтал так сделать! – торжествующе рыкнул генерал, наклоняясь и перехватывая крылья поближе к лопаткам. – Я ненавижу тебя и твою поганую лживую морду, – процедил он сквозь зубы, проворачивая кости. Раздался треск. Коридор окатило диким криком, наполненным болью и ужасом.

Оба крыла упали грудами недвижимого мяса и перьев, сломанные у самых лопаток. Повисли на растянувшейся коже. Лион ухватил воющего советника за шиворот парадного камзола и потащил к окну. Распахнул ногой и перекинул Хоорса через подоконник.

– Алиса! – заорал генерал, выглядывая охотницу в черном.

– Я здесь, мой генерал! – крикнула она с террасы и махнула ему извитым мечом.

– Я доверяю предателя империи тебе, – Лион удерживал советника за ногу над площадью. Толпа охала, о чем-то шепталась, и расступалась, оставляя белоснежную площадку под окном.

– Хоорс? – удивилась Алиса, спрыгивая с янтарного постамента и подбегая под окно. Не подала и виду, но в душе визжала от счастья. – Убить, мой генерал? – крикнул она, опершись на меч.

– Что пожелаешь, то и делай. Крыльев у него уже нет, – усмехнулся Лион, отпуская ногу Хоорса. Тело его с воплем пролетело несколько этажей и шмякнулось под ноги Алисе, испачкав кровью сапоги. Она брезгливо поморщилась и вытерла их о грязный камзол предателя. Осторожно толкнула носком ботинка, но советник был еще жив. Что-то говорил беззубым ртом, пытался встать, подбирая под себя сломанные ноги, но Алиса прижала его к земле, ткнув острием клинка.

– Да, мой генерал, – запоздало крикнула, задрав голову. И уже про себя, – Всегда мечтала так сделать, павлин недоделанный, – с усмешкой занесла меч и рубанула по шее. Ей хотелось мучить Хоорса и заставлять его страдать, как тогда он мучил ее. Но она понимала, что у Лиона больше причин для ненависти, и он уже расквитался. Продлевать мучения было бы бессмысленно. Куда важнее было успокоить обезумевшую толпу. – Лион! – крикнула она, желая спросить об императрице, но генерала уже не было в окне.

***

Лион стоял, положив руку на гарду меча, с тревогой и удивлением смотрел на мужчину-кота и паучонка. Они тоже с тревогой смотрели на него. Кот сжал рукоять катаны, а девочка спряталась за него и что-то зашептала. Генерал вспомнил слова Алисы и Инпу о девочка-паучихе, которую забрала Люцифера. Быть может, это она и была.

– Надеюсь, вы не претендуете на Люцию, – осторожно начал он, пытаясь решить, что делать. Кот выглядел неважно, если судить по урывочному дыханию – у него были сломаны ребра. А девочка явно не боец, слишком напугана и потеряна.

– Мне нужна только моя Химари, – хмыкнул кот, смерив его оценивающим взглядом.

Муж принцессы кошек. Лион кивнул, убирая руку с оружия.

– Тогда нам стоит поторопиться, – махнул рукой, предлагая идти за собой. – Я знаю, куда.

И он повел случайных союзников по пустым коридорам, то и дело останавливаясь, чтобы они успевали.

Ева покорно топала за Хайме, вцепившись в его руку. Мир, который она видела, непрерывно дрожал и менялся прямо на глазах. Мягкий. Податливый. И оттого она боялась даже дышать, думая, что и это может изменить ход истории. Но сердце билось так остервенело, что воздуха не хватало.

Лион довел их до кабинета императрицы на самом верху башни. Коридор к нему был полон мертвой стражи. Переглянулся с Хайме и, вытащив клинок, ястреб отворил дверь. Они с котом вошли первыми, а Ева, держась за косяк и стены – последней.

Хайме направился к своей кошке и, стоило ей броситься ему на шею, взвыл. Она принялась хлопотать возле него и извиняться, усадила возле Самсавеила на клетку. И до чего трогательной была ее неуклюжая забота. Она раздела его до пояса и принялась прощупывать сломанные ребра. Что-то шептала, заглядывая ему в глаза, мурлыкала, когда он благодарно гладил ее по волосам. Лион поклонился императрице и, отведя ее за локоть к окну, попросил уделить ему хоть несколько минут. Он что-то говорил ей, о чем-то спрашивал. И она отвечала, по-дружески кивая его словам. А Сэм смотрел Еве прямо в глаза, укрывшись собственными крыльями.

Здесь не было только Люциферы.

Точнее, как раз таки она и была самой важной фигурой в комнате. Стояла кристальной статуей с застывшим воплем на лице. И Ева сразу поняла, чья это работа. Не первый раз за тысячи жизней видела.

Ева с силой сжала черные маленькие кулаки.

– Лицемеры! – заорала она, смерив всех ненавидящим взглядом. Все уже давно обернулись, но умом она понимала, что произошло это только сейчас. – Какие же вы твари! – зарычала, стиснув зубы. – Обнимаетесь, воркуете, когда та, кому вы жизнью обязаны, стоит бездыханная! Я верила, – зашипела она на Сэма, презрительно скривив губы, – что ты человечнее и мудрее всех нас. Но это ты убил ее. Ты! – закричала она, ударив по стене. Рука отозвалась тяжелой болью, но Ева не заметила этого. – Лицемеры! Чудовища! Как вы могли ее бросить?! – билась она в истерике. Ее душила ненависть и злоба. Она ничего не понимала, и обида ранила сильнее потерянных глаз. Она верила им, считала друзьями, семьей. А всем им было наплевать на ее драгоценную фурию. Они лгали с самого начала.

Паучонку на плечи легли руки и крепко прижали к себе. Ева только глянула на них – не кошкины, и с силой расцарапала, вырываясь. Обернулась, готовая кинуться выцарапывать глаза, но перед ней стояла императрица. Красивая, изящная, с точеными чертами лица, белоснежными крыльями. Даже алое бархатное платье смотрелось на ней спокойным и благородным. Она едва заметно улыбнулась, поднимая исцарапанные руки к лицу. И только выдавила из себя:

– Как же больно быть человеком.

И Ева услышала в этом бархатном голосе родные нотки. Слишком родные. Не веря, глянула ей в глаза, все еще с трудом воспринимая новый мир. Новую Люцию.

– Ты Люцифера, – всхлипнула она, виновато опустив голову. Опять. Снова не разобралась и накричала на всех. Как же было стыдно. Как обидно и горько.

– Я рада, что ты жива, моя таракань.

Ева снова вздрогнула. Нет, она что-то напутала, она видит не ту реальность. Но под пальцами было бархатное платье, шнурки кожаного корсета на тонкой талии. Под щекой билось сердце Люции. И паучонок вдруг поняла, что это не последний день ее любимой фурии. Она будет жить, она будет с ней. Всегда.

– Ты хотела руки, способные изменить Лепрозорий. И ты их получила, – зашептала она, прижавшись к Люции всем телом. Родная. Теплая. Любимая.

– Но они так болят, – прошептала в ответ императрица, обнимая паучонка.

#43. Все, что выпало, надо успеть проиграть

Бездушный зимний ветер залетал в распахнутые окна и гулял по коридорам, напевая заунывные песни. Раун кутался в плащ и медленно брел на встречу с императрицей. Она вызвала его из госпиталя, но ничего не уточнила. Обязан прийти. И все. Назначила день, час, но даже причины не указала.

У ворот церемониального зала стояли охотницы, Раун было протянул им приглашение, но они отмахнулись – о его визите предупреждены, и разрешили пройти внутрь.

– Ваше Императорское Величество, позвольте войти? – окликнул он, просовывая голову в помещение.

– Да, заходи!

Трон был пуст. Всюду сновали ангелы и охотницы, переносили бумаги и снимали со стен кошачьи шкуры. Раун не сразу заметил императрицу.

Она стояла у одной из колонн и обсуждала с рабочим кошачью фреску, что вырисовывалась при отколупывании верхнего слоя побелки и красок. Но вместе с тем это была не императрица. Не та императрица.

В первую очередь бросалось в глаза отсутствие платья и корсета из кошачьей шкуры. Четырехкрылая была в каштановых штанах и сапогах; белой рубашке, прихваченной высоким поясом на талии и стальными наручами. Длинные светлые волосы были туго затянуты в хвост. Императорскую особу в ней выдавала лишь диадема, легко обнимающая лоб, и крылья.

– Раун, подпишешь? – Изабель мягкой кошачьей походкой подошла к ворону и, ухватив за локоть, повела за собой туда, где народу было поменьше.

– Что это? – он осторожно принял из ее рук бумаги, пробежался глазами по диагонали, но ничего не понял.

– Назначение на должность моего советника, – спокойно отозвалась она.

– Подпишу, но я ведь секретарь, какой вес имеет моя подпись? – непонимающе отозвался ворон и поднял глаза на императрицу. – Ваше Величество, – торопливо добавил и покорно опустил глаза.

– Ты не понял. Я хочу, чтобы моим советником был ты. Мне порекомендовали тебя как человека, верного одной лишь империи, – она улыбнулась. Усмехнулась даже. Незнакомый огонек блеснул в ее глазах. В голове ворона отчего-то вспыхнули слова умершей Люциферы – «кто победил, тот и добро».

– Я… – Раун тряхнул головой, отгоняя призраки прошлого. – Я не ожидал признания моих талантов, Ваше Величество, – поклонился он Изабель в пояс. – Я не подведу.

– Я рада, Раун, – кивнула она и, развернувшись, двинулась к выходу. – Заканчивайте без меня, – кивнула одной из охотниц и практически выскочила в коридор, как ворон бросился следом.

– Простите! Могу я задать вам вопрос? – окликнул он ее, ускоряя шаг.

Она обернулась, махнула рукой, предлагая ему догонять, и пошла чуть медленнее.

– Вы – Люцифера? – каркнул он раньше, чем успел понять, какой вопрос его волновал. И в то же мгновение побледнел от ужаса.

Она остановилась, смерила его задумчивым взглядом и даже фыркнула.

– Как ты себе это представляешь, Раун? Это невозможно. В мире нет силы, способной менять души людей. Не говори глупостей, иначе я решу, что рекомендация была ошибочной, – с лукавым прищуром ответила она и, кивнув на бумаги, продолжила. – Завтра принеси в мой кабинет с подписью. Тогда и начнем все с начала.

Она ушла, а он остался стоять в пустом коридоре. Хотел было сказать ей, что ничего не понимает, но отложил все мысли на потом. Сейчас в его голове была одна лишь каша. И, пожалуй, счастье. Он наконец-то будет полезен. Будет нужен.

***

– Я не помешаю? – императрица отворила дверь в покои ястреба и осторожно вошла.

– Нет, я уже почти закончил, – Лион укладывал на кровати вещи в дорожный мешок и только полуобернулся, чтобы поприветствовать гостью.

Она мягкой поступью, позаимствованной у принцессы кошек, подошла к шкафу и безынтересно в него заглянула.

– Смотрю, ты все вещи собрал, – протянула она.

– Оружие отдал в мастерские еще до назначения Алисы, одежда моя ей точно не по фигуре. А все остальное – так, мелочи, месяц продержусь, там буду смотреть по ситуации, – Лион свернул запасную рубашку и аккуратно сложил в походный мешок.

Императрица понимающе кивнула.

– Я хотел поговорить с тобой.

– Да? – она бегло осмотрела сложенные на кровати вещи и личное оружие – ножи, пегасий хлыст.

– Надеюсь, ты оставишь Алису на посту генерала, – Лион полуобернулся к императрице, та отрешенно кивнула в ответ, и он продолжил. – Скажи ей, кто ты есть на самом деле. За своей Люциферой она готова идти куда угодно. Ради тебя она пожертвует всем. Для тебя и твоей империи – она лучший генерал, которого можно вообразить.

– Алиса знает, – Люция искоса глянула на ястреба и даже улыбнулась уголком губ.

Лион удовлетворенно выдохнул. Ну хотя бы мечта ящерицы станет реальностью. Как и стремления его секретаря, Рауна. Ворон всю жизнь стремился быть полезным для империи. Человек на троне для него значит мало, и тем лучше – он сможет здраво мыслить, не цепляясь за собственные слабости. Было отличным решением посоветовать именно его Люцифере.

Императрица медленно подошла к распахнутой двери в уборную и положила руку на ручку.

– Стой-стой! – запоздало окликнул ее Лион, но не успел.

Дверь медленно закрылась, тряхнув криво повешенными крыльями Люциферы.

– Что это? – голос императрицы дрогнул, она осторожно, будто боясь спугнуть непрошенное видение, провела рукой по бело-бурым перьям, набравшимся пыли и влаги коридоров.

Лион молчал, бережно укладывая вещи. Руки должны были быть хоть чем-то заняты.

– Ты хранил их? – тихо прошептала она, сжимая в кулаке маховые перья. – Зачем? Лион? – она обернулась и вопрошающе посмотрела на ястреба.

– Ты не хочешь знать! – процедил он сквозь зубы и отвернулся. Чувствовал себя пристыженным ребенком.

– Я хочу знать, почему, когда я отрубаю крылья, их приносят тебе, а ты хранишь их, как зеницу ока, – она с прищуром глянула на него. – Я хочу знать, почему меня оставили в живых, когда убить можно было очень и очень легко. Я хочу знать.

– Люцифера, ты не хочешь.

– Ты мне друг или кто?! Я спросила – я хочу узнать. Я – твоя императрица! Ты обязан ответить, и таков мой приказ.

Он с трудом взял себя в руки. Она как всегда слишком настырна. И вряд ли даже понимает, что творит.

– … или кто.

Люция непонимающе нахмурилась и подошла ближе.

– Ты спросила, друг я тебе или кто. Я – «или кто».

***

Кирана молча стояла посреди генеральского кабинета и смотрела в окно. В бирюзовом весеннем небе учился летать будущий император – четырехкрылый мальчишка Нойко. Нелепо хлопал большими крыльями и отчаянно верещал. Охотница от скуки считала, сколько раз он терял равновесие и камнем падал вниз, а следом за ним ныряла Изабель. Подхватывала, поднимала еще выше, и все повторялось. За время, что Кирана наблюдала, счет перевалил за пятый десяток.

Алиса тем временем что-то писала, царапая бумагу пером.

– Ты прочла? – наконец, не выдержала она и постучала ногтем по документу на краю стола.

Кирана вздрогнула и перевела взгляд на бумаги.

– Я знаю, что там, – тоскливо ответила она и откашлялась. – Вы назначаете меня на должность главы Охотниц. Слухи быстро разлетаются, – и пожала плечами.

– А ты прочти внимательнее. Иначе какой ты командир, раз веришь одним лишь слухам, – с усмешкой глянула на охотницу Алиса.

– Да, мой генерал, – выдохнула Кирана и взяла бумаги. Честно прочитала, но ничего нового не нашла. Такой документ она уже подписывала после отставки Лиона.

– Третий пункт, – генерал махнула пером, призывая прочесть еще внимательнее.

И Охотница покорно прочла. Дважды.

– Этого пункта ведь не было раньше, – осенило ее и она удивленно подняла на Алису глаза.

– Теперь есть. Или не устраивает? – лукавый прищур ящерицы означал, что она довольна своей работой.

– Еще как устраивает, – искренне улыбнулась Кирана. – Теперь я подчиняюсь только императорской семье. Как когда-то самые первые охотницы-кошки.

– Мир? – Алиса встала из своего черного кресла и протянула главе охотниц руку. – Я больше не имею над тобой власти. И надеюсь на твое содействие.

– Мир, – Кирана мигом подписала документ и пожала генералу руку. – Можете на меня рассчитывать.

***

Морские волны шумно лизали ступени, ведущие в храм. Небо баюкало заходящее солнце, тянущее рыжие лучи к кошачьему храму. А кошка выглядывала из-за спины кота и любовалась миром. Лодыжка противно ныла, но в объятьях Хайме было совершенно спокойно и так легко. Как раньше. Как всегда.

– Ты что, плачешь? – окликнул он ее и дернул плечом, пытаясь разглядеть лицо. – Старые кошки не плачут.

– Я и не плачу, – мурлыкнула она, зарываясь носом в ворот кимоно. Терпкий запах горького шоколада успокаивал, как ничто на свете. – Но очень боюсь.

– Чего же ты боишься, глупая кошка?

– Прошло двадцать лет, вдруг они ушли из этого храма? Вдруг их там больше нет?

– Вдруг ты напрасно покупала марципан для Торы? – рассмеялся Хайме и подхватил кошку поудобнее.

– Я так виновата перед ними, – кошка потрясла свертком с подарками для сыновей и дочери.

– А я – перед тобой. Но ведь ты простила меня, – он неуклюже чмокнул Химари в висок. – Да и какое это имеет значение? Простят, не простят, главное, что они снова будут с тобой. Живые, здоровые. Разве я не прав?

– Прав, – пробурчала она ему в плечо. – Но я все равно боюсь.

– Уже почти пришли. Прекращай давай трястись, как кошка на морозе, и выбрось из головы всю эту ерунду, – почти огрызнулся он, поднимаясь на последнюю ступеньку.

Кошка не успела ответить совершенно ничего, как до ее ушей долетело нестройное:

– Мам?!

Эпилог

Ева остановила пегаса у самой кромки скалы и опустила поводья. Внутри нее все трепетало, сердце билось в счастливом ожидании. Позади был целый Лепрозорий, империя, полная удивительных существ, изумительных воспоминаний. А впереди открывался лазурный океан и небо, впитавшее бирюзу. Мир ждал ее, раскрыв объятья. Манил, звал, предлагал окунуться в него, отдаться ему, позволить провести себя по его тайнам и секретам. Паучиха жадно вдохнула соленый воздух и зажмурилась, подставив лицо солнцу.

Рядом с пегасом приземлился Самсавеил. В белой парадной форме ,сшитой из плотного полотна паутины, он казался излишне нарядным. Протянул Еве руку, и она крепко сжала его ладонь в своей.

– Четыре года прошло, – улыбнулся он, укрыв паучиху от солнца крыльями. – Ты действительно думаешь, что готова улететь со мной? Я могу подождать еще. Столько, сколько ты пожелаешь.

– Я готова, – вздохнула она.

– И не жалеешь? Может, ты никогда и не вернешься сюда. Ты готова к этому? – с тревогой переспросил он, заглянув ей в глаза. Она глянула в ответ, сверкнув лиловыми зрачками, и кивнула.

– Я со всеми попрощалась.

– И они не пытались тебя остановить? – усмехнулся Сэм, потрепав пегаса по белоснежной гриве.

– Нет. Пожелали удачи и очень просили вернуться, – Ева прищурилась, пожевала губами, пытаясь вспомнить каждое сказанное ей на прощанье слово. Она не ожидала, что получит столько любви от старых друзей.

– Ты взяла у кошки то, что я просил? – осторожно прервал ее думы Сэм.

– Да, – закивала она, наклоняясь к седельным сумкам.

– Тогда о чем ты так грустишь, раз они сказали тебе добрые слова в дорогу? О чем ты так тоскуешь? – тихо спросил он, наблюдая за паучихой.

– Я не тоскую, – отозвалась она, вытаскивая два яблока – для себя и него. – Я просто думаю о том, что на самом деле они мне дали. О том, чему научил меня Лепрозорий.

– И о чем именно твои мысли? – усмехнулся ангел, забирая свое яблоко.

– О том, как рожденная ползать может летать, – усмехнулась она,ерзая в седле. – О том, что потерявшая все может обрести свободу и счастье. О том, что падший ангел может изменить тысячи жизней. Я думаю о том, что всем нам нужна Люцифера. Все мы должны были понять, что можем быть счастливыми.

Ева улыбнулась и надкусила яблоко до косточек. И они замерцали лиловыми семенами. Паучиха укусила еще, упиваясь соком. Яблоки из кошкиного сада были самыми вкусными, их нельзя было описать – не сладкие, не горькие, некислые, но и не пресные. Они были совсем другие, но даже от крохотного кусочка мысли становились такими ясными, внутри разгорался теплый и нежный огонь.

– Нам пора, – Самсавеил надкусил свое яблоко и усмехнулся.

Ева кивнула, подтянув одной рукой поводья. Глянула напоследок на империю – остров Лепрозория в синем океане.

– Даже если этот мир так ужасен, каким ты его видишь. Даже если он —цирк Бога, я все равно люблю его. Я благодарна ему за то, что он приютил мою душу и дал мне прожить тысячи жизней, – тепло прошептала она, словно это место могло ее слышать.

– Но он уродлив.

– А я не видела этого уродства. Люцифера не видела, и научила этому нас, – Ева пожала плечами. – Я все равно ее не понимаю, но ей я благодарна больше всего. Она – твое чудовище, падший ангел, проклятие, но этому Лепрозорию нужна именно такая. Она столько всего изменила.

– Ты ошибаешься. Ее единственной ролью было – вернуть тебя мне. Все остальное лишь совпало. Все совпало, совершенно все, – хмыкнул Сэм, взмывая в небо. – Извини, я не могу любить это место так же, как ты.

– За это ты любишь меня, – рассмеялась Ева, хлопнув пегаса по холке.И он послушно сделал несколько шагов и поднялся в небо. – А Люция, случайности, о которых ты говоришь… По мне, так чушь. Ты просто завидуешь Люцифере за то,каким она увидела мир, каким она ощутила его и приняла.

– Нет, не завидую, – усмехнулся Сэм, щурясь на солнце. – А ты?

– А я завидую, – паучиха укусила сочное лиловое яблоко и ссыпала осколки-косточки в карман. – И очень ее люблю.

Ответа она не услышала, серафим поднялся слишком высоко и ветер сорвал все его слова и унес в океан.

– Стой! Не лети так быстро! – крикнула она, подгоняя пегаса. А Сэм хохотал, кружась над ней.

Ева летела к нему, с восторгом смотря под ноги. Крылатая тень плыла за ней по синему-синему океану, а счастье переполняло до краев.

– Спасибо, – прошептала она, помахав на прощанье райскому саду. —Спасибо.